Два колдующих дитя

Мали прошелся вперед, к носу корабля, пытаясь прочувствовать атмосферу, и, судя по всему, остался доволен – его сжатые губы тронула легкая улыбка. Он повернулся к Териму и кивнул. Работы осталось еще много, и команда вернулась к своим делам, пока капитан показывал королю каюты и прокладывал курс на Приам, у них только недавно прошла ночь бурь, и это необходимо было учесть.

К вечеру стало прохладнее, сады Аму уже виднелись, белое дерево, стоящее вблизи, будто махало ветвями, как мать, провожающая сына в дальний путь. Причал опустел, и как только юнга присел, чтобы отвязать швартовый канат от кнехта, он увидел запыхавшегося старика, бегущего к «Проки». Мальчишка окликнул капитана, указав тому на незнакомца, спешащего к кораблю, и Терим сразу же навис над водой, норовя перекинуться через борт.

– Постойте, прошу, погодите! – старик старался не кричать, но у него был слишком властный голос.

За ним спешила женщина, похожая на оборванку, и девчонка. Терим взглянул на короля, который скрылся в каюте, и вновь повернулся к троице.

– Что случилось? – спросил он, ожидая чего угодно от этих странных людей.

– Распорядитель сказал, что вы плывете в Приам. Нам нужно попасть туда. – старик скорчил трагическую рожицу. – Но у нас нет монет, капитан…

Женщина держалась позади и нервно сжимала и разжимала кулаки. Она постаралась выглядеть как можно лучше: пригладила волосы, что не знали расчески долгое время, умыла лицо и постирала платье, но все равно чувствовала себя как никогда плохо. Пока ее спутник расшаркивался перед капитаном, она осмотрела причал и команду, что свесилась через борт – всем было интересно посмотреть на пассажиров, не способных заплатить за билеты. Для них это было сродни чуду, ведь все жители Тхамара могли купить сотни билетов и жить в путешествии, если бы захотели.

Терим вздыхал, аккуратно отводил взгляд, но он понемногу начинал сдаваться. В конце концов он заглянул старику в глаза, погладил себя по животу и махнул рукой.

– Поднимайтесь на борт, сегодня хороший день для доброго дела. Как тебя зовут, старик? Мне нужно внести ваши имена в журнал.

– Калеаб Абтур, господин. А это, – он указал на женщину и девочку, – моя жена и дочь.

Каюта, которую им выделили, находилась внизу, рядом с местом, где спали матросы. Было бедно, но чисто и пахло вполне сносно. Боцман принес немного фиников, орехов и слабого вина – еще одна добрая воля капитана. Каро и Литта переоделись в белые туники, что смогли украсть у одной из жительниц Аму по пути в порт, и пока Калеаб ел, устроились на постелях немного поспать. Корабль мирно покачивался, где-то наверху, как они успели узнать от команды, находился король Мали. Терим попросил их не выходить без нужды, чтобы не попасться на глаза страже короля, но Калеабу не спалось, и он осторожно пробрался в каюту капитана. Терим сидел за столом и увлеченно рассматривал бумаги. Он поднял глаза на гостя и, улыбнувшись, вернулся к делам.

– Правила не для вас, господин Абтур! – капитан усмехнулся себе под нос, не отрываясь от журналов.

Это были прелести Нового мира, подумал Калеаб, никто не думал, что ты пришел с мыслью убить. Каюта капитана была небольшой: низкий шкаф, заставленный судовыми журналами, несколько стопок бумажных конвертов, перевязанных толстой веревкой, на полу статуэтка Тавота с другого бока. Слева стоял стол, под ногами лежал толстый ковер, а на одной из стен висела карта с островами Нового и Старого мира. Через мутные узкие окна проникал свет от висевшего снаружи фонаря.

Калеаб подошел к карте и принялся разглядывать. Некоторые места он узнал – в памяти всплыли особенности островов, на которых удалось побывать. Он провел пальцем вниз от хребтов гор, разделяющих карту на два неравных отрезка. Самым первым островом был Цве, в середине которого был вулкан, ниже и правее Нимир – тропический остров, на котором жили сотни племен охотников. Нимир был самым крупным поставщиком мяса и шкур. Чуть ниже и левее был Ухой – остров веселых рыбаков и китобоев. Калеаб запомнил его шумным, никогда не засыпающим пристанищем уставших путников. Там всегда можно было найти развлечения на любой вкус, если у тебя были монеты. Ниже Виту – небольшой островок, свободный от правителя. Люди там сами координировали свои порядки, все жители были поделены на касты и Калеаб помнил, что там было бедно, но тихо. Еще ниже, но южнее – долина Тхамар, соединенная из трех небольших островков и самым последним шел Приам – царь песков и жары. Это были острова союза, а дальше, за пределами нарисованной карты, были те, кто вел свободную торговлю, но на них старик никогда не был.

Капитан был сосредоточен на свитках, что были перед ним, и не заметил подкравшуюся кошку. Калеаб как раз повернул к нему голову, когда она по-хозяйски запрыгнула на колени Терима. Мужчина взвизгнул, прикусил губу и раздраженно смахнул животное на пол.

– Не до тебя, Альбина, не до тебя! «Проки» только после большого ремонта, наша команда собрала последние деньги на это путешествие. Если у тебя есть предложение – говори, а нет… так займись крысами! У нас все-таки гости!

Хоть взгляд Терима и был грозным, то, как он ласково гладил тощую кошку, вызвало у Калеаба приступ тошноты. Он отвернулся назад к карте, чтобы капитан не заметил его эмоций.

На карте выше хребта располагались острова Старого мира. Их осталось немного, но площади земли были довольно крупными. Сам Калеаб там тоже бывал, в отличие от моряков, перевозивших грузы. Корабли подплывали близко к хребту, выгружали сундуки, бочки и дерево и старались быстрее покинуть недружелюбные места. Перед глазами старика предстал Дибари – ближайший остров к хребту. Он видел каменные стены и пики, видел издали стражников, закованных в тяжелые, не такие как у стражи короля Мали, доспехи и их суровые лица. Калеаб слышал много историй о тех местах, страшных, леденящих кровь, но сам в это не верил. Он знал, что там тоже живут люди, ведут торговлю, рожают детей, хоронят стариков, болеют и пляшут на своих праздниках.

Калеаб посмотрел выше на остров Сальвичестер – самый крупный и единственный поставщик черной руды. Из нее строили все здания на островах, кроме Приама и Тхамара. Чуть правее располагался Грумфи – крошечный остров, на котором жили крошечные люди. На самом деле они были не такими маленькими, но по сравнению со всеми остальными казались детьми – взрослые мужчины редко доходили до плеча самому низкому представителю Приама.

Калеаб отошел от карты и сел на сундук. Он молча уставился в окошко, за которым колыхалась синяя вода. Терим закрыл журнал и довольно погладил себя по животу, а где-то наверху раздались шаги по скрипучей палубе.

– Кто же вы, господин Абтур? – Терим сунул перо в чернильницу.

Калеаб пожал плечами.

– Когда-то давно я был рыбаком, после – воином, а сейчас сам не знаю, кто я. Всего лишь старик.

Терим усмехнулся.

– Вы из островов Старого мира?

– Весь этот мир старый. – Калеаб усмехнулся. – Я родился и вырос в Фунс. Мои родители были людьми бедными и со своими странностями. Они раз в неделю варили кашу на воде и считали это праздником. Моя жизнь была долгой и полной опасностей. Когда вески тронула седина, я понял, что пора остепениться и жить спокойно.

Калеаб сказал почти правду. Он вырос в Фунс, уехал, стал наемником, но постоянно возвращался на родной островок. К своей старости Калеаб пересмотрел свои интересы, но лишь потому, что понял, что уже уступает молодым, и решил взять последний заказ, который обеспечит достойное доживание дней.

Терим тем временем кивнул, будто знал Фунс – Богом забытый островок, не вошедший в союз.

– До Тавота и я был рыбаком. Тогда я был очень молод, были живы мои родители… После их смерти я женился, а затем, когда Тхамар стал процветать под милостью Тавота, купил этот корабль. – Капитан с любовью погладил деревянную поверхность стола. – Мне предложили место в совете…

– Так вы в совете короля, господин? – Калеаб перебил капитана.

– Верно, в совете есть представители каждой отрасли. Так нужно для лучшего обзора на долину. Мы позволяем королю смотреть на мир со всех сторон.

Терим замолчал. Калеаб заметил, как по лицу собеседника прошла тень. Они сидели и слушали шум волн, пока капитан не встал и не подошел к столу. Он взял два стакана и плеснул в них белого вина. Капитан подал стакан Калеабу и сел обратно в свое кресло.

– У вас прекрасная дочь. – Терим сделал глоток.

– Да, похожа на мать. – Калеаб тоже отхлебнул и почувствовал сладость напитка.

– У меня тоже была дочь.

Терим сказал это с такой болью, что Калеаб понял – сейчас будет долгий разговор о прошлом. Он не хотел выслушивать капитана, но у него не было выхода, ведь нужно было поддерживать образ доброго человека.

– Что с ней случилось? – Калеаб спросил осторожно, надеясь, что Терим не ответит.

– Когда она была совсем маленькой, то утонула в реке, выпала из моих рук на одном из мостов Аму. – Терим одним глотком допил вино и поставил стакан на стол. – Я редко о ней вспоминаю, хотя ее вещи все еще хранятся в моем доме, на дне сундука в спальне.

Они еще долго разговаривали, вспоминали прошлое. К концу разговора у Калеаба уже кружилась голова от быстрых речей капитана и его радостной улыбки, сменяющей грусть так быстро, словно ветер перед бурей.

Калеаб покинул каюту капитана и вернулся к Каро и Литте. Терим, когда они уже подплывали, принес немного провизии, которую путешественники смогли бы взять с собой. Когда Каро с дочерью умыли лица и причесали волосы, старый воин отметил, что они стали чуточку краше.

Порт, как и ожидал Калеаб, был шумным, но он не пах рыбой, что приятно удивило старого воина. Люди сновали, стараясь на ходу отдать распоряжения, было жарко, даже со стороны моря дул теплый воздух. Литта предложила старику шаль, которой можно было накрыть голову.

– После полудня солнце стоит высоко. Если не защитить себя, можно к вечеру начать видеть мертвых родственников. – она улыбнулась и показала на своем примере, как повязать шаль.

Пальцы старика не слушались. Криво накрутив ткань вокруг шеи, старик сплюнул себе под ноги. Он еще раз подумал о том, что все его приключения могли кончиться здесь, но жажда денег одержала верх. Он облизнул сухие губы, представляя монеты в своих ладонях, и услышал их звон.

Наглецы и беглецы.

Как только солнце коснулось неба и начало вздыматься над водой, в Приам пришла настоящая жара. Песок, казалось, никогда не остывал, ночная теплота сменилась полуденным зноем. Под тихий шелест раскрытых книг, что лежали на полу, Элла провела эту ночь. Ей не спалось: она слишком сильно нервничала перед прибытием короля Тхамара и решила провести время за любимым занятием. Под утро она слышала, как проснулись слуги. Кухарка прошла мимо двери, шаркая ногами по полу, кто-то даже приоткрыл дверь и заглянул в библиотеку и, увидев наследницу Приама, склонившуюся над старыми страницами, тихо вышел. Элла читала о мире Новом и Старом, об островах и династиях королей, о странном оружии былых времен, о многоликих Богах предков, что давно были забыты, о континентах, спрятанных под водой. Некоторые рисунки, нарисованные рукой умелых художников, восхищали, некоторые отпугивали, но все до последнего были ей интересны. Теперь это место – библиотека, пропахшая топленым воском свечей, было только Эллы, но когда-то она делила его с Каро. Они могли не разговаривать часами, усевшись по разные стороны комнаты и обмениваясь лишь редкими взглядами карих раскосых глаз.

Элла оторвалась от страницы и положила книгу на пол, взглянув в распахнутое окно. На ее руку упал солнечный свет, и она подставила под него ладонь. Тонкие пальцы, на которых мерцали золотые кольца, усеянные алмазами, будто были для нее в диковинку. Элла всмотрелась в линии, исчертившие сухую ладонь, на то, как некоторые пересекали друг друга, и громко вздохнула. В скором времени ее рука будет держать власть на Приаме, и Элла не была уверена, что готова к этому.

Дверь в библиотеку распахнулась, заставив ее слегка вскрикнуть от неожиданности. На пороге появилась Ювэр. Она как ураган ворвалась в комнату, заставив страницы книг, разложенных на полу, взметнуться, и покружилась перед сестрой, сияя, словно звезда на небе.

– Тебе нравится мое платье? – она развела руки в стороны, чтобы сестра могла рассмотреть наряд.

Элла уставилась на однотонную белую тунику и подняла глаза выше. На шее Ювэр висела тяжелая цепочка, в ушах громоздкие серьги, а волосы были подвязаны красной лентой.

– Почему оно белое? – спросила Элла и сестра под ее взглядом помрачнела.

Ювэр опустила глаза, взяла подол и взмахнула им, отставив ножку в бок.

– Тебе не нравится? – девочка вновь посмотрела на сестру с сожалением.

Элла улыбнулась.

– Ты красишь любое платье! – она поднялась, слегка качнувшись от долгого пребывания в одной позе, и обняла Ювэр, почувствовав свежий запах ее волос.

Пока все сновали по коридорам, Элла прошмыгнула в свою комнату, быстро умыла лицо, чтобы хоть немного освежить его и снять следы бессонной ночи, надела первое попавшееся платье и повесила на шею массивное украшение, подаренное ей Воридером на десятилетие. Теперь она относилась к этим вещам бережнее, старалась сохранить их блеск и красоту как можно дольше. Расчесывая длинные волосы, Элла задумчиво смотрела в даль. Она чувствовала ненависть и щемящую сердце пустоту. Внизу стоял человек, которому было уже дозволено забрать с собой Ювэр, и от этого в душе девочки клокотала злость.

Стоя на пятой ступени лестницы, Элла услышала звон доспехов и приглушенные голоса. Она различила среди них материнский, мягкий, немного тревожный, и отцовский – сладкий, как сироп, с придыханием. И несколько слов сестры, нежных, как цветок.

На мгновенье ноги принцессы, обутые в золотистые сандалии, приросли к янтарным ступеням. В горле собрался горький ком, перекрывший поток воздуха. Она не различала слов, узкий коридор расплылся, и Элла с удивлением обнаружила, что плачет. Девочка дотронулась до щеки и вытерла слезы, пока их никто не увидел, и спустилась вниз, не удосужившись натянуть улыбку. Она оказалась напротив гостей, стоящих у дверей большой залы. Стражники обернулись к ней первыми, и принцесса прошла вперед, делая вид, что не замечает крупных мужчин, способных свернуть ее шею одним движением. Она чувствовала запах пота людей, закованных в доспехи и вынужденных томиться в коже и железе в такую жару. Первый взгляд, брошенный на короля Мали, стоящего к ней спиной, был колким. Он повернулся на звук шагов Эллы и расплылся в улыбке, стараясь сделать ее как можно приветливее. Вся королевская семья стояла в белых одеждах, как и прибывшие гости, и только Элла выделялась ярко зеленым платьем.

Не прекращая разговоров, гости и хозяева прошли в комнату. Мали восхищался убранством и яркими красками не только дома, но и всего города, говорил о том, как вкусно пахли мешки со специями в лавках торговцев, а Самос, в свою очередь, напевал хвалебные песни Тхамару. Элла слушала отца в пол уха – пройдя за всеми, она выбрала пуф у дальней стены и практически упала на него. Полы платья всколыхнулись, легкая ткань взлетела и упала на колени. Слуги молча внесли блюда с угощениями и поставили на низкий стол в середине комнаты, гость расположился на диванчике и, взяв кусочек спелой дыни, осторожно положил в рот.

– У нас тоже растут дыни, но ваши сладки, словно мед! – голос короля был мягким и нежным.

Элла внимательно следила за Мали. С его прибытием в доме стало слишком шумно, будто этот человек заполнил собой все окружающее пространство. Она посмотрела на мать, сидящую с идеально ровной спиной, словно кукла, и на отца, вальяжно развалившегося на диванчике. Он улыбался Мали, но девочка знала, что за этой улыбкой скрывается.

Ювэр, рассматривая Мали, буквально пожирала его взглядом. Им с сестрой не удалось еще нигде побывать, и хоть на Приам прибывало много путешественников, он вызвал у нее интерес. Его светлые волосы, падающие на плечи крупными волнами, голубые глаза, в которых было много теплоты, когда он на нее смотрел, крепкое тело, приятный голос – невесте, видимо, нравилось все.

Мали попробовал инжир и разбавленное вино, старался поддержать беседу, вел себя заинтересованно, а когда уже короли обсудили все вопросы, он подозвал одного из стражников. Высокий мужчина вошел к залу и всем поклонился.

– Принеси сундук – дары для моей невесты, – произнес Мали. Он вновь взглянул на Ювэр, отчего та залилась краской. – Для самой прекрасной невесты.

Еще раз поклонившись, мужчина удалился. Комната снова наполнилась голосами. Самос слишком активно размахивал руками, причитая, что все эти дары излишни. Ясмин глупо хлопала глазами и прижимала руку к груди, будто боялась, что ее сердце сейчас выскочит, а Ювэр молча смотрела перед собой и лишь боязливо бросала взгляд на Мали, полный восхищения. Элла поджала губы и с ненавистью сжала ткань платья, стараясь не показывать своих истинных эмоций, хотя стоило хоть кому-то из присутствующих обернуться и взглянуть в лицо девушки, то он бы наткнулся на ледяной взгляд.

Когда стражник появился вновь, еле пройдя в двери с сундуком в руках, все взволнованно встали со своих мест. Мали немного отошел в сторону, чтобы дать стражнику развернуться и открыть тяжелую крышку. Элла осталась сидеть на месте и, глядя на спины людей, собравшихся вокруг сундука, даже не повела бровью. Стражник оказался у окна, наступив тяжелым ботинком на легкую штору, колыхнувшуюся от порыва ветра, и повернул голову к принцессе. Он не спешил покидать комнату, разглядывая сквозь прорези на белом шлеме девушку. Белая кожаная куртка, плотно прилегающая к телу, штаны и железный нагрудник, который позвякивал при движении мужчины, подчеркивали его мышцы. Элла привстала, чтобы рассмотреть его, но стражник опустил голову и быстро вышел, спрятав необычные разноцветные глаза. Он так стремительно покинул комнату, будто боялся, что наследная принцесса погонится за ним, забыв о приличиях.

Ювэр тем временем присела перед открытым сундуком. Она вытащила оттуда один из свертков и развернула хрустящую тонкую бумагу. Ей на колени выпали мешочки с семенами. Белоснежные кульки, завязанные кожаными веревками, приятно шуршали в ладонях девочки.

– Это семена цветов, – подсказал король Тхамара. – Мои лучшие алхимики вывели сорт, который должен выжить в песках Приама. Специально для вас, принцесса Ювэр.

Сидя на коленях, она подняла взгляд, полный радости, и улыбнулась.

– Если цветы погибнут, то я прикажу казнить этих обманщиков.

Улыбка сползла с лица девочки, и лицо Мали тоже стало серьезным.

– Прошу вас, не нужно! – воскликнула она так отчаянно, что король Тхамара немного растерялся.

Мали нахмурился и приложил руку к груди, словно давал клятву.

– Не буду, обещаю вам!

Ювэр достала второй сверток, более массивный. Развернув его, она вытащила на всеобщее обозрение золотого цвета платье и охнула, прижав его к себе. Тонкая нежная ткань приятно легла на грудь девочки и норовила упасть к ее коленям.

– Какая прелесть! – воскликнула Ясмин и протянула ладонь, чтобы потрогать ткань.

Ювэр бережно отложила платье в сторону и достала со дна маленький деревянный ключик. Она покрутила его в руках и встала в полный рост.

– Это ключ от моего замка, он открывает главные ворота. Ключ от моего замка и моего сердца! – Мали с жаром произнес эти слова, и Ювэр слушала его, как заколдованная. – Вы покорили меня с первого взгляда! Красивая, добрая, нежная… вы – цветок Приама, дорогая моя принцесса. Я готов нарушить все запреты Тавота и отдать ему все, лишь бы вы стали моей королевой!

– Может быть, для начала вы прогуляетесь со мной? – вопрос Эллы, прозвучавший у них за спинами, заставил всех одновременно обернуться.

Элла подумала, что он откажется. Даже его стражник, тот, что прятался в коридоре и пытался всеми силами скрыть свое присутствие, но выдавал себя легким лязгом белоснежных доспехов, кашлянул. Когда принцесса задала этот вопрос в неловкой тишине, что создалась вслед за ее словами в коридоре послышалась возня. Даже осы, что жужжали над блюдом с финиками и инжиром, уселись на край посуды.

Король Мали усмехнулся, а Самос натянул на лицо маску неподдельного ужаса. Элла видела, как сжались ладони отца, которые он спрятал за спиной.

– Элла! – воскликнул король Приама. – Что подумают жители, когда увидят тебя мило беседующей с женихом сестры?

– Кто сказал, что беседа будет милой? – от жары хотелось спать, и Элла вяло отмахнулась от слов отца.

Мали охотно рассмеялся и пригладил свои светлые волосы, пытаясь скрыть нервозность.

– Что ж, ваши дочери не только прекрасны, но и остроумны. Мне в радость будет пройтись после долгой дороги. – он вновь бросил взгляд на Ювэр, и та залилась краской.

Элла также внимательно следила за реакцией сестры на его слова и взгляды этого слащавого мужчины, и ей не нравилось то, что она видела. Она понимала, что Мали понравился Ювэр, и червячок ревности принялся точить сердце наследницы земель Приама, как спелое яблоко. Элле очень не хотелось делить любовь своей сестры с чужаком.

Все присутствующие покинули комнату, чтобы их проводить, и Мали с Эллой вышли на улицу. Принцесса предложила королю набросить на голову шаль, спрятать белую кожу от палящего полуденного солнца. Тот с радостью принял нежную светло-голубую шифоновую ткань из рук служанки, покорно предложившей несколько на выбор. Элла усмехнулась, глядя, как король Тхамара, неумело перебирая пальцами, пытался завязать шаль на голове, и злился, что выставляет напоказ свою неумелость. Она отвернулась, будто это ее не волновало, и прошлась взглядом по родным улицам, расположенным внизу. Когда Мали поравнялся с девушкой, она лишь слегка кивнула и двинулась в сторону торговцев.

– Знали ли вы, принцесса, – начал разговор король и заложил руки за спиной, – что долина Тхамар когда-то тоже была пустынна. Я был мал, когда на нашу землю ступил Тавот, и мой отец попросил у него сделать ее плодородным краем. Представляете? Все три острова, соединенные тонким перешейком суши, были погребены под толщей мелкого, горячего песка.

Элла резко обернулась, когда услышала звонкий детский смех – несколько мальчишек, весело обогнав их, понеслись прочь. Ожерелье на ее шее звякнуло, а затем еще раз, когда она вновь повернулась к королю. Они прошли площадь, и у открытых дверей храма принцесса замедлилась, а затем прибавила шаг, пока ее не постигло искушение. До этих мест уже не долетал аромат специй, здесь пахло лишь горячим песком, жареным мясом и сырными лепешками. Воздух, отражаясь от разноцветных окон и дверей, тонкой дымкой поднимался от дорог, вымощенных камешками, до крыш домов.

– Знали ли вы, король, – вальяжно начала Элла, – что именно благодаря моей тетушке Каро, ваша долина, как говорят многие, прекраснее всех на свете. Именно она, будучи маленькой девочкой, не побоялась и шагнула в пещеру, чтобы освободить Тавота из вечного томления у подножия вулкана.

Мали отрицательно покачал головой.

– Может быть, отец и рассказывал мне, но я был мал и не помню этого.

– Когда мой дедушка отправился в Цве, он привез на своем корабле не только теней – жителей того тусклого края, земли которого настолько бедны, что их дети вынуждены жить на застывшей лаве и дышать пеплом, сыплющимся им на голову, но и самого Тавота. Вы когда-нибудь видели живого Бога?! Его бычью морду, золотое кольцо в носу, витиеватые рога и могучий торс?

Мали снова замотал головой.

– А мы с Ювэр видели. Однажды он явился нам по зову Каро. Она ведь освободила его и подарила ему свою душу, чтобы он обрел силу, а взамен она получила шанс уплыть оттуда, ведь до этого корабли в Цве не ходили. Так началось великое путешествие нашего Бога. А теперь, король, когда моя история впечатлила вас больше, чем меня ваша, я могу поговорить о том, о чем хотела, когда звала на прогулку.

– О чем же?

Они спустились к берегу и пошли вдоль линии воды.

– О том, что моя сестра слишком молода для вас.

Мали остановился. Слева от него блестело море. Он поднял глаза к солнцу, и Элла не могла понять – он был огорчен наглостью девушки или всерьез раздумывал над сказанным.

– Вы сейчас в таком возрасте, принцесса, что все люди, которым чуть за двадцать, кажутся вам стариками, – наконец произнес Мали и двинулся дальше.

Король старался выглядеть равнодушным, даже слегка улыбнулся, но Элла успела заметить огонек злости в его голубых глазах.

– А вам, король, разве чуть за двадцать? – принцесса продолжила внимательно следить за мужчиной, не глядя себе под ноги.

– Вы правы – мне двадцать девять. У меня есть опыт правления, и я могу уверенно сказать – малоприятные слова девчонок, что только оторвались от груди кормилицы, меня уже не заботят.

Один из двух стражников, что следовали за ними на некотором расстоянии, зашелся в кашле и Мали чуть скосил глаза в его сторону.