Ловцы за сцерцепами

– А вы кормите кубинцев получше, хлеба и овощей, мяса и кофе давайте, – посоветовал тот, кто знал испанский. Ляпнул, сам не подумав. И вызвал негодование кубинского главы корабля:

– Наши товарищи не голодают, всего достаточно на нашем космолете! Это провокация с вашей стороны! Я протестую против такого общения с товарищами по коммунистическому духу и оружию! Я отправлю письмо в СССР, как вы оскорбили меня и весь кубинский народ!

Назревал серьезный скандал. Пришлось парткому оправдываться, мол, это высказалось неофициальное лицо, просто технический сотрудник, который не имеет права вести дипломатические переговоры. Начальник КГБ приказал арестовать бедолагу, и лейтенант Ходжиматов быстро уволок его в кабинет для допросов. Командир «Лампочки Ильича», чтобы как-то выкрутиться из сложного политического кризиса, предложил Ортеге пять тонн красной икры и тонну русской водки.

– Это вам поможет прийти к социализму быстрее, – сказал он.

Подарок был благосклонно принят. Весь груз катапультировали в сторону «Фиделя Кастро», который был подхвачен специальными сетями и затащен внутрь. В ответ мы получили пять ящиков кубинских сигар. После прощальное застолье и соответствующими речами. Руководство двух кораблей стояли в рубках и, общаясь через видеолокаторы, поднимали тосты за смерть капитализма и торжество коммунизма и пили «горькую» стаканами один за другим. Уже валились с ног, когда послышался дикий крик:

– Долой коммунизм! Сдавайтесь!

– Это еще кто? – удивился партком, с трудом открывая заплывшие от алкоголя глаза. Не менее изумлен был и Эдуард, который едва не задохнулся своей сигарой и чуть не подпалил бороду. Тут начальник КГБ потребовал от своих секретных служб пояснения, и те ему доложили, что наперехват кубинцам летит подобная им космическая «галоша» – переоборудованный старый советский танкер. На его борту на языке пушту было написано: «Моджахеды Афганистана». На экране возникл какой-то бородач, на голове которого красовалась большая чалма, а во рту торчала трубка чилима с гашишем; незнакомец тряс автомат «Калашникова» в руке. Он орал, брызгая слюной:

– Я есть Абдулла Рахмат! Глава Совета мулл и шейхов Афганистана! Созвезие Кита является территорией моджахедов! Мы летим туда строить исламское государство! Коммунистов мы вешаем!

Ортега разозлился:

– Чего, чего?! Созвездие Кита является нашей собственностью! Прочь с нашей звездной системы, кровососы! Вам, средневековым феодолам и продавцам опия для народа, нечего делать там!

Афганские вояки были не согласны с такой точкой зрения. Оба корабля расчехлили оружие и устроили пальбу. Но бой был уже за пределами видимости приборов «Лампочки Ильича», поскольку пути разошлись. Мы летели своим курсом дальше и ничего не знали, чем все закончилось. Единственное, что сообщили мне мои товарищи, которые в этот момент чинили трубы в камере допроса, что тому испаноговорящему технику впаяли статью уголовного кодекса за антисоветщину и отправили на пять лет собирать картошку на полях нашего космолета.

ДЕСЯТЫЙ МЕСЯЦ ПОЛЕТА – ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС

Пришел злой с магазина. Две недели стоял в очереди за тремя килограммами колбасы. Я был в списке 34956-м, однако за три сотни до меня вышел к толпе завмаг Бронислав Ляо и, хитро улыбаясь, сообщил:

– Все, товарищи, расходитесь! Колбасы не осталось! И не будет – завоза не намечается!

Мы стали возмущаться, мол, что за безобразие, куда партия смотрит, где тут справедливость, для чего Советскую власть устанавливали, если колбасы уже не хватает, и как мы до Барнарда долетим при таком раскладе с пищевыми ресурсами? Однако тут появилась милиция, с которой у нас не было желания спорить. Ходжиматов, увидев меня в толпе, пригрозил резиновой дубинкой, и я ушел подальше от греха. Остальных же немного поколашматили по спинам и отправили домой, напоследок сообщив, что в партийные ячеки будут спущены все ФИО участвующих в антисоциалистическом пикете. Что это означало знали все, и многим стало зябко.

Да, давно не ел я колбасы. Как, впрочем, и сгущенки не видел месяца четыре. Хлеб поступал из завода с перебоями, говорят, жучки-мутанты развелись в муке, все пожрали, а новый урожай еще не собрали с полей – хотя и колхозники кривили физиономии при упоминании о зерновых. Они ссылались на неблагоприятную погоду, только это у некоторых из нас вызывало недоумение: ведь погоду регулировали с центра управления «Лампочкой Ильича», природных факторов здесь и не было. Если нужно – дождь сделают, а надо – сплошная жара и солнечный свет… С другой стороны, зная состояние всех технических средств, я был уверен, что «солнце» давно погасло, а вода льется как при цунами, сметая все на пути, – моторы работали в неотрегулированном режиме. Естественно, о сельхозкультрах тут лучше не рассуждать…

Да вот только не понимал я, почему у некоторых граждан, имеющих отношнение к сфере управления, всегда на столе были французские булки, лепешки, пряники. Кроме того, не испытывали они проблем с маслом, яйцами, мясными изделиями и фруктами. Мне тихо намекнули, что это – из спецмагазинов, куда простым смертным вход воспрещен, только высшему партийному и комсомольскому составу, имеющим особый привелегированный статус – они же слуги народа, и слуг следует кормить сытно и много.

Однако моя знакомая Таня Ли тихо шепнула, что может помочь мне. «Бронислав – это мой дядя, – шепнула она. – В магазине есть еще немного колбасы, я могу тебе достать три-четыре килограмма… по блату, так сказать!» Я обрадовался. Только немного приуныл, когда Таня сообщила, что за это нужно переплатить…

– Двадцать коммунистических тенге за один килограмм! – услышали мои уши, и мозг едва не померк от избытка кровянного давления. Бог ты мой! Ведь моя месячная зарплата – семьдесят тенге! На это можно позволить себе лишь три с половиной кило малосъедобного мясного изделия, именуемого «докторская колбаса». Говорят, ее изготавливали из крыс и мышей, что ловили на «Лампочке Ильича» специальные группы егерей, добавляли каких-то химических веществ, фаршировали в ослинные кишки и варили в жуткой до вони жиже. Не редкость было наткнуться зубами в этой массе на непереломанную лапку с когтями или недоваренный длинный хвост.

Я поблагодарил Таню и сказал, что пока денег нет, но при получении аванса обязательно куплю килограммчик для семьи. Впрочем, денег нам не выдали – банк сообщил, что все банкноты вращаются в теневой экономике, а на счетах пусто. Милицейские рейды были малоэффективными, спекулянтов ловили пачками, а что толку? На обсчете покупателя попалась супруга Ходжиматова, и ее сразу уволили. Пинком под зад дали и самому участковому, за то, что «крышевал» ее. Лично командир корабля срывал погоны, а начальник КГБ пять раз припечатал подошвой ему толстую задницу. Теперь Ходжиматов работал со мной в ЖЭКе космолета и чинил трубы – никуда в другое место его брать не хотели. Мундир милиционера поменял на костюм слесаря. Вообще-то с этой профессией было у него вначале плохо, ибо ничего нормального руками делать не умел. Способности шить уголовные дела и избивать подследственных были ни к чему в нашей работе. Тогда он, смущаясь, попросил меня научить тому, чего знал и умел я.

Я старого не помнил, не отказал. Стал водить с собой в разные отсеки, где мы оба чинили трубы, заменяли клапаны насосов, устанавливали турбины, откачивали жидкости и многое другое. Тихо-тихо Ходжиматов втянулся в специфику, и ему это даже нравилось. Правда, супруга теперь отводила нос, едва он появлялся дома – работали мы все-таки не на парфюмерной фабрике, запашок от нас был еще тот!

Ладно, дело не в этом. На «Лампочке Ильича» назревал кризис. Экономический. С каждым днем все меньше продуктов и товаров, а длиньше становился рабочий день. Деньги обесценивались, даже золотые и хрустальные изделия исчезли с прилавков. Люди тихо начинали ропотать. Особенно когда поднялась цена на картошку и молоко. В седьмом жилом секторе была даже акция гражданского неповиновения, туда стянулись армейские и милицейские части. Сам секретарь парткома уговаривал людей разойтись, а в ответ в него полетели галоши и туфли. Хорошо что не «коктейль Молотова». Журналисты об этом факте промолчали, но слухи порой сильнее СМИ. Мне казалось, что до звезды не долетим, если уже сейчас начался разброд и шатание. Мог произойти бунт, чего опасались многие на космолете.

Но ситуация вскоре радикально изменилась. Три недели назад состоялся внеочередной Пленум парткома. Секретарь информировал весь актив, а также всех колонистов, что в СССР и коммунистических странах солнечной системы реализуется новая политика, подразумевающая внедрение новых методов хозяйствования и мышления. Продвигалось все это под лозунгами «Неоглобальная перестройка», «Сверхсветовое ускорение», «Вселенская гласность». Как пояснил мне позже новый шеф ЖЭКа Бахтияр Хамидович, коммунист с 30-летним стажем, обновляется экономика на базе рыночных отношений. Честно говоря, я не понял, и поэтому откровенно спросил:

– А можно все теперь по-русски? Что это означает?

– Это значит, дуралей, что теперь разрешается индивидуальная трудовая деятельность, создание кооперативов, брать в аренду орудия и средства труда… То, что было при Ленине – новая экономическая политика! Теперь мы – неоНЭПманы, дошло до тебя, Вякин?

Тогда я только кивнул, а дошло спустя некоторое время, когда на базе нашего ЖЭКа был создан кооператив «Слоны космоса». Шефом стал, естественно, Бахтияр-ака, он же распределил фронт работ, при этом обещав каждому хорошую получку и надбавки в виде материальных вещей. Мы воспряли духом, идея нам понравилась. Началась новая эпоха на космолете. То там, то сям появлялись кооперативы, банки, частные фирмы и мастерские. Жена Ходжиматова открыла ресторан со стриптизом, причем первой стриптизеркой была она сама. Народ повалил к ней, мест свободных даже не было. Ходжиматов теперь приходил на работу в черном элегантном костюме и в парфюме от Коко Шанель, хвастался, что купит себе путевку на Плутон.

У нас тоже дела ладились. Хорошо платили за труд, денег хватило на приватизацию жилого отсека, где жил я с родителями и братишкой. Обставились новой мебелью, что произвели другие кооперативы, сменили санузел и холодильник. И одежка на нас была неплохой, не стыдно по ярусам космолета шататься, мне с девушками знакомиться. По телевизору показывали разные интересные темы, например, о коррупции в партийных и комсомольских ячейках, о репрессиях и даже была критика самого секретаря парткома и командира «Лампочки Ильича». Кино снимали в стиле «чернуха» и «порнуха» – все это разрешалось слогласно новым идеологическим доктринам. Вот такие наступили времена – даже не поверили бы в такое пять месяцев назад. Идеи коммунизма как-то расплывались, становились нечеткими, второстепенными… Всех охватила жажда наживы, частной собственности. Даже заседания комсомольского актива прекратились – все комсомольцы и партийные ударились в индивидуальную трудовую деятельность, арендные отношения или кооперативное движение, и стало недосуг до политики.

Правда, вместе с кооперацией и самофинансированием пошли и некоторые негативные явления. В частности, рэкет, о котором ранее мало кто знал. Теперь наш ЖЭК должен был платить нелегальные отступные неким бандюганам, в которых я признал работников милиции и КГБ. При отказе обещали крутые ребятки навести шороху. И наводили. На прошлой недели расквасили морды поварам и официантам кафе «Нажрись до отвалу» за нежелание бесплатно кормить, а само кафе подожгли. Естественно, милиция отказалась фиксировать преступление – ну, не своих же работников сажать. Списали на производственную аварию… Потом выяснилось, что руководит всеми криминальными делами… слесарь Брелков. Он стал «авторитетом» в зоне, и теперь дружил с ментами и чекистами, а те танцевали под его дуду. Обалдеть!

Кроме того, выяснилось, что на корабле есть лица лунной, марсианской и кавказской национальности, которые начали между собой этническую вражду. Сектор «С» – там где обитали в основном торгаши – объявил независимость от «Лампочки Ильича», провозгласил Суверенную Республику Долларстан, туда послали войска, в результате чего пять дней шла гражданская война, закончившаяся неделю назад перемирием. Сектору «С» дали автономию, но отделиться не разрешили. Хотя проблему сепаратизма это не разрешило: то там то сям вспыхивали бунты недовольных или экономической реформой, или национальной политикой, или требовали сексуальной свободы…

Короче, полет начал трещать по швам. Боялись, что не долетим до Летающей Барнарды, развалимся уже на четверти пути на десяток враждующихся государств, и космолет просто разорвут на части…

ДВЕНАДЦАТЫЙ МЕСЯЦ ПОЛЕТА – ВСЯ ГРУСТНАЯ ПРАВДА

Мы уже давно за пределами Солнечной системы. Космолет летит в глубоком космосе – так нам говорит командир, сверяясь по навигационным картам. На «Лампочке Ильича» социализм тихо распался, вершат дела звонкая монета и бизнес. Как пелось: «Люди гибнут за металл!» Только на борту на него молятся даже сторонники Октября. Книги по марксизму-ленинизму давно спустили на макулатуру, поскольку потребности в них ни у кого не было. Секретарь парткома ныне возглавляет Демократическо-либеральную партию космолета, а председатель месткома – Монархическое движение «Северная Корона», причем первый хочет стать наследственным монархом, а второй требует президентское правление. Я ни того, ни этого не поддерживаю, по мне все это политические игрушки, а я занят бизнесом. Сейчас предлагается ввести свою Конституцию и парламент, также пост Омбудсмена, то есть все атрибуты демократического государства. Старожилы-коммунисты в шоке, они требуют вернуться к прежним порядкам, называя это все предательством идей Маркса и Энгельса. Особенно шокировало их попытка некоторых антиглобалистов взорвать памятник Ленину на Красной площади. Кстати, есть уже предложения переименовать космолет в… «Уинстона Черчиля»! Но пока эту идею поддержали немногие.

Так что жизнь на космолете кипит более бурно, чем год назад. Идет процесс приватизации в сельском хозяйстве, Мой друг Ашот возглавил фермерское предприятие, и теперь выращивает в оранжерее бананы и киви, ананасы и манго, и снимает большой урожай. Разбогател, спонсирует культурные меропрития, например, по его мемуарам местный театр отыграл спектакль «Мои года – мое богатство». Мафиози Брелков открыл три банка, легализовав «черный» капитал. Говорят, что и два публичных дома тоже в его владении, и туда ходят в прошлом самые устойчивые моралисты, не отказывающиеся ныне от плотских утех. А недавно по телевидению передали, что бывший комсорг Иванов ныне на Плутоне возглавил местное отделение Партии геев и лесбиянок, защищает права сексуальных меньшинств, которые на этой планете давно уже большинство. Так что тихо-тихо цель нашего полета становится несерьезной и бесполезной. Да только вслух пока мало кто отваживается об этом сказать. Ведь КПСС на Земле еще в силе, может и боевой крейсер вслед нам послать…

И все же мне не спокойно. Не знаю, что тревожит меня. Однажды, терзаемый какими-то сомнениями, открыл свой потайной лаз, чтобы полюбоваться космосом и… узрел Плутон. «Странно, ведь мы пересекли его орбиту четыре месяца назад, как он тут появился?» – изумился я. Решив, что я ошибся и это – блуждающая планета, стал проводить замеры и спектральный анализ. Увы, моя догадка подтвердилась – это была наша девятая планета Солнечной системы.

Ничего не понимая я поделился мыслями с друзьями. Те взволновались и стали требовать от астрономов пояснения. Те вначале отнекивались, однако во время прямой пресс-конференции, транслируемой по космолету, вынуждены были признаться журналисту, что мы до сих пор находимся в Солнечной системе. Какой это был скандал – слов даже не найти. Народ бурлил, возмущался, все собрались у отсеков, где жили командир «Лампочки Ильича», начальник КГБ и бывший партком – нынешний либерал, хотели взломать их люки, но те, бледные и напуганные, сами вышли и, бухнувшись на колени, признались… что мы просто кружим вокруг родного Солнца.

– Почему? – вскричал мой шеф Бахтияр Хамидович. И его поддержал бывший участковый Ходжиматов, дрожа от нетерпения треснуть гаечным ключом по кумполу главы чекистов. Тот испуганно отползал, нервно глядя на огромный инструмент.

И тут открылась страшная тайна. Оказывается, еще десять лет назад к Летящей Барнарде ушел звездолет корейского народа под названием «Великий Чучхе». Около сорока тысяч жителей КНДР сумело разместиться там, где по расчетам могло находится всего пять тысяч, и теперь они колонизировали планеты, что должны были принадлежать Советскому Союзу. И это стало известно совсем недавно – месяц назад, иначе бы нас не отправили в такой далекий полет. Естественно, это растроило руководство «Лампочки Ильича». На закрытом пленуме парткома приняли решение перенацелить нас к другому созвездию. А поскольку решение так и не было принято – куда именно, то пока мы вращались вокруг солнечной системы, тратя драгоценные ресурсы.

Это ввергло нас в изумление. Тут одни стали кричать, что лучше вернуться домой, поскольку уже нет смысла лететь на Летающую Барнарду, а другие, мол, дома опять будем жить по-старому, поэтому следует взять курс на созвездие Стрельца – туда еще никто не собирался. «А что мы там будем делать?» – спросил командир космолета.

– Строить демократическое общество, – ответил Бахтияр Хамидович. Его подержали все, особенно молодежь, которой надоели старые пердуны с болезненными фантазиями о сказочном будущем. Люди хотели нормально жить уже сейчас и требовали перемен.

В тот же день власть перешла в руки моего шефа. Начался новый этап нашей жизни на корабле. И он был вписан в историю «Лампочки Ильича» как волна либерализации и демократии, и об этом еще долго писали в последствии диссертации аспиранты по политологии, философии и даже биофизике.

ЧЕТЫРЕ ГОДА – ЛЕТИМ К СТРЕЛЬЦУ СТРОИТЬ ДЕМОКРАТИЮ

Сегодня закончился срок полномочий первого президента космолета Бахтияра Хамидовича. Четыре года он был главой государства и, само собой разумеется, командиром «Лампочки Ильича», и за это время сделал многое для нас. Криминал был подавлен, рэкеторов катапультировали в сторону Альфы Центавра, поскольку они вначале оказали сопротивление. Зато вместо продажной милиции появилась полиция и прокуратура, которые действовали только по закону. Мафиози Брелкову предложили: или зона, или слесарное дело, и он выбрал второе, не желая идти по этапу или оказаться в катапульте. Пресса перестала быть подцензурной, журналисты следили за тем, чтобы ни сам президент, ни чиновники не воровали, не злоупотребляли властью. Космолет был разгосударствлен и приватизирован. Омбудсмен Ходжиматов следил, чтобы никто не нарушал права человека.

Через неделю выборы нового президента, и отмечается три кандидатуры, в том числе и бывший секретарь парткома, а также мой друг-миллионер Ашот. Третьей была портниха Аэлита, к сегодняшнему дню ставшей знаменитой кутерье и владелицей дома моды «Сердце Вселенной». Идут бурные дебаты в прессе и на телевидении. Социологические центры проводят опросы, составляют прогнозы. Бизнесмены ждут снижения налогового бремени, а жители более стабильных цен на товары. Учителя ратуют за новую учебную программу, лишенной идеологической дурости и мифов. Я с этим согласен.

Удивительно, но наш корабль преобразился. Заводы выпускали качественную продукцию, и моя фирма «Слоны космоса» заменила все трубы и канализационные системы. Другие компании также модернизировали автоматику, механику и электронику, и теперь к далекому созвездию летел современный космолет. Мой братишка поступил в университет и учился на врача, а я оплачивал его учебу. Мама вышла на пенсию и теперь по вечерам сидела в парке, судача с соседками и знакомыми о последних событиях на борту «Лампочки Ильича». Отец продолжал работать на заводе, и зарабатывал неплохо, поскольку стал еще и акционером своего же предприятия.

Имя корабля решили не менять, поскольку историю не следует ломать и фальсифицировать, а ведь мы и начали свой полет с коммунистическими целями, а живем сейчас в социальном капитализме.

Что будет через двадцать лет, когда достигнем цели, никому не известно. Лишь ясно, что глупостей повторять не станем. Кстати, я уже давно не комсомолец…

(21 июля 1991 года, Ташкент)

Директор мастерской роботов

(фантастическая юмореска)

Мой семилетний сын Эркин хвастается в школе:

– Мой папа – самый главный над роботами! Они у него по струнке ходят, отдают честь, когда он появляется на работе! Ведь он главнокомандующий всеми роботами в городе!

И его однокашники млеют от восторга, некоторые завистливо говорят, мол, повезло тебе, Эркин, с предками, такие интересные дела крутят, большой авторитет имеют. Для мальчишек роботы и киборги – это предел всех мечтаний, каждый хочет иметь хотя бы одного такого дома.

Конечно, сын немного преувеличил – роботы перед мной не стоят по струнке и честь тоже не отдают. Но уважать – уважают, пускай они лишь груда металла, пластика, резины и микропроцессоров. И для них, механических созданий, я действительно генерал. По тому что работаю директором частной мастерской Union Robotics Tashkent, а это вам не веники вязать и не могильные плиты вырубать со скальных пород, чем заняты мои друзья по кооперативному движению; они зашибают теньгу1 на всякой ерунде. Хотя, думаю, среди вас найдутся те, кто начнет нос воротить, мол, подумаешь, обычная пролетарская профессия, много ума не надо, крути гаечный ключ, просверливай дрелью дыру на корпусе, ввинчивай болт и бей кувалдой по той части машины, которая не функционирует. Увы, это примитивный подход. На пороге двадцать первый век, и так никто не работает. Сейчас все увязано с научно-техническим прогрессом, и без интеллекта мне обойтись в моей мастерской.

Сами посудите, сейчас Советский Союз заполнен не только роботами отечественного производства, но и иностранными, которые импортируем по линии государственных закупок или завозят сотрудники дипломатических учреждений. И тут не всегда просто, попробуй разберись, что, к слову, вышло из строя сингапурского киборга или шведского шагающего автомата, ибо они совершенно разных моделей, конструкций, технологий. Иногда целыми сутками ломаем головы над хитроумными механизмами в корпусах парагвайского агрегата для бытовых услуг.

Недавно, кстати, один дипломат пожаловался, что купленный им в Токио робот «Куросава» вдруг забастовал и отказывается выполнять задания человека.

– Я встревожен! – признался он мне, доставив свою технику в мою мастерскую. – Может, в нем полно дефектов? Или в нем нет программы с тремя законами робототехники2? Тогда он может восстать против меня, объявить войну моей семье… Если это так, то я напишу ноту протеста в японский МИД, заставлю выплатить мне неустойку и моральный ущерб.

– Не торопитесь, – остужаю я его. – Не стоит гнать лошадей, разберемся, что и как… Может, не все так уж и страшно… Приходите через недельку, он будет работать, как надо…

Дипломат укатил с довольным видом. Остался только я с озадаченным лицом. Подхожу к роботу, закатив рукава. Ну, что сказать? Солидный на вид аппарат – японцы туфту не гонят, все у них емкое, многофункциональное, энергосберегающее, по последним технологиям изготовлено. Я взял прилагающийся к нему документ, и отбросил в сторону – там написано все иероглифами, что недоступно моему пониманию. Блин, не любят жители Страны Восходящего солнца писать на других языках… Хотя этот робот имеет специфическое предписание: «Использовать на территории Японии», то есть не обязательно техпаспорт печатать на русском или английском, для своих же!

– Ладно, приступим к визуальному осмотру, – сказал я и стал отверткой ковыряться во внутренностях этого «Куросавы». Тот недовольно урчал сервомоторами, типа, как я посмел прикоснуться к его святым платам и приборам своими руками, не облаченными в белые перчатки. Но меня поразило не это, не скверный характер машины. Это действительно было чудо техники.

Программа «Куросавы» предполагала использование робота в качестве строителя, уборщика, охранника, повара, парикмахера, сторожа, даже гейши. Внутри него я обнаружил ножницы для стрижки газонов и волос, ножи и вилки, метла и пылесос, малярные инструменты и газосварочный аппарат, даже дробовик для стрельбы по ворам и запас патронов 14 калибра имелся. То есть полный комплект настоящего современного самурая. Да, с таким не страшно оставаться даже в замке с вампирами и приведениями, если такие существуют.

Только… Не все просто оказалось. Эти узкоглазые уж больно мудреные системы придумывают, трудно докопаться до причины. Ковырялся в этой технике три дня, даже после трудового времени оставался, чтобы разобраться, что к чему. Наконец-то на четвертый не выдержал и спрашиваю этого железного «японца»:

– Слушай ты… Чего ты из себя строишь? Чего тут выделываешь всякую фиговину? На тебя трачу столько часов – и все бестолку!