Преступление автохирурга. Научно-фантастический роман

– Уважаемые коллеги! До сих пор сохраняется узкопрофессиональная однобокость в стиле мышления с абсолютизацией хирургического рукоделия, тогда как, время требует синтетичности мышления, признания и приоритетизации целостного подхода ко многим вещам, в том числе к возможности развития киберхирургии. Именно то, что тенденции «морфологизм», «функционализм», «эмпиризм» пока не изжиты, сохраняется мультипрофессионализм хирурга, как единственного оператора. Нынешнее состояние медицины позволяет преодолеть эти моменты на основе структурно-функционального подхода, а сверхэлементаризм на базе кибернетики лишь будет способствовать развитию у хирургов стратегического мышления. Что это означает? К примеру, означает доверие операций робохирургам. – продолжал убеждать Каракулов.

Надо было видеть глаза хирургов. У многих они выражали неприкрытый укор, у другой части – неверие и сомнение и редко у кого – удивление и восхищение. Однозначно, в тот день и час в зале, равнодушных к откровениям докладчика не было. Хирурги, как правило, открытые, иногда дерзкие, если не сказать смелые и несдержанные, вполне могли и в лицо соискателя выразить свое несогласие. Но этого не произошло, хотя считать, что все они единодушно согласны с диссертантом было бы неправильным. – Да, наша публика не привыкла чтить и понимать труды под названием «размышления», «осмысление», «диалоги» и пр. А ведь есть люди, которые в своей жизни читали лишь одну книгу и ту сожгли как бесполезную и даже вредную, – думалось диссертанту.

– Неужели вы считаете, что робот-хирург будет более ответственно оперировать, чем хирург? На каком основании? Согласны с тем, что хирург, в силу своих знаний, умений, иногда на свой страх и риск принимает решение на основе множества допустимых. Хотя в идеале его решение должно быть, как никогда оптимальным, математически точным, с ясным прогнозом. Получается, что мы до сих пор не можем четко разграничить в применимости новые технологии операции. То есть, недооцениваем либо переоцениваем возможности техники в нашем деле. Как быть с технической интервенцией в хирургию? Насколько целесообразен наш технический либерализм? Согласны, что время требует точной оценки соизмеримости эффекта и последствий новых технологий оперирования с адекватной выверкой методологических их последствий. А не взбунтуется ли техника? Были высказаны разные точки зрения ведущих профессоров хирургии и философии.

Докладчик, ответив на поставленные вопросы и, сделав небольшую паузу, сказал: – Наши исследования со всей ясностью обнаружили, что хирургия слишком серьезная специальность, чтобы ею занимались сугубо хирурги. Из него хирурги, бесспорно, должны вынести алогичное, казалось бы, убеждение, что логика, математика, информатика, кибернетика и, наконец, философия нужны им для усиления интеллектуально-познавательного зрения хирургов.

Со стороны было видно, что диссертанту непросто было выразить такие мысли. Такие мысли-откровения внесли, безусловно, сумятицу в головах многих присутствующих коллег Каракулова. Наверняка, многие из присутствующих в зале подумали: – Да, что ни говори, неожиданное этапное заключение, не каждый день услышишь такое. Хирургию не доверять хирургам! – это же неслыханно.

Чувствовалась некоторая растерянность не только среди присутствующих гостей из числа коллег диссертанта, но и членов совета. Не слишком ли категоричное заявление? А есть ли тому основание? – сомневались многие. Студенты, клинические ординаторы и аспиранты, сидящие на галерке, с большим вниманием следили за диалогом ученых. До сих пор их учили по учебникам, а здесь говорят такое… Сами профессора хватаются за головы.

Запомнилось выступление оппонентов. В частности, профессор-философ Таиров отметил, что в последние годы философская проблематика, вокруг которой ориентируются исследования связано, прежде всего, с явно обозначенными противоречиями времени. Он похвалил диссертанта за то, что правильно расставил акценты: за технологический прорыв плюс экономический кризис приходится расплачиваться, что негативные последствия технологического прорыва неотделимы от позитивных, а у экономического кризиса вообще не бывает позитива.

Другой оппонент – профессор-философ Сидоров заострил внимание совета на то, что возникло несоответствие между реальной и заданной величинами совести. Необходимо восстановить баланс между ними, что нормализует общественные отношения с позитивным исходом как для общества, так и для профессионального союза и личности хирурга. – В чем заключается феномен дезадаптации хирургов? Каковы ее проявления? Что означает термин «латентное недомогание» хирургии? – вопрошал он, обращаясь за разъяснением к диссертанту. Было видно, что такие вопросы живо заинтересовали и хирургов. Ну, на самом деле, сами хирурги в первую очередь должны знать и понимать, чем же больна хирургия? Чем больно хирургическое общество? Какая социальная «болезнь» затронула каждого хирурга?

Каракулов и ранее, на страницах хирургических журналов и своих монографий не раз излагал суть таких «болезней». Видимо, его мысли, и доводы не возымели действия. А жаль! – подумал он про себя, – получается как в известном афоризме: «… если писан, то не читан; если читан, то не понят; если понят, то не так». Оглядев зал, докладчик сказал:

– Техноэкономическая дезадаптация хирургов – это, во-первых, деформация морали и нравственности хирургов; это, во-вторых, психическое отчуждение, разочарование в профессии; это, в-третьих, неприспособленность и душевный дискомфорт в виде беспокойства за будущее, рвачество и стяжательство; это, в-четвертых, стихийно-эмпирический произвол в виде попустительство смерти и осложнений.

Что касается проявления техноэкономического «латентного недомогания» хирургии: это, во-первых, рост количества спекулятивно-прагматических хирургов; это, во-вторых, диктат равноправия традиций; это, в-третьих, несостоятельность нравственно-цивилизованных рамок хирургической деятельности; это, в-четвертых, ниспровержение этических норм и правил.

После доклада в зале разгорелся нешуточный спор. Пожалуй никого равнодушным не оставило упоминание о стихийности в выборе нравственных принципов и норм профессиональной деятельности и, конечно же, в этих условиях, стихийность в оценке ситуации и выбора линии поведения конкретного хирурга. Но многие были солидарны в том, что необходима этическая концепция хирургического социума, имеющего статус нормативного. А в целом, нужна гуманизация общества с наращиванием «положительного» баланса во взглядах.

Об этом, главным образом, говорили философы и социологи. Наверняка, их суждения правильные, ибо, хирургическое общество – это микросоциологическая группа, живущая по законам и принципам общества в целом, – рассуждал профессор-хирург Токтоматов. Пожалуй, самый большой интерес вызвал часть доклада, посвященная современным технологиям. Особенно эти вопросы интересовали молодежь.

– Уважаемые коллеги! – начал Каракулов, обращаясь в основном к молодым врачам, аспирантам и студентам. – В настоящее время стоит очень остро вопрос: хирург оседлает технику или же, наоборот, техника будет, правит хирургом. Об этом сегодня упомянул профессор Нарбеков. – Не должно быть чванства со стороны хирургов, ибо предмет их профессиональной деятельности больной человек, от его действия будет зависит, останется он живым или умрет? Потому его отношение к той самой «железной дуре» должно быть сбалансированным, компромиссным, умеренным, что означает следующее: хирург допускает технократизм в себе, разумно оценивая свои возможности и оставляя за собой право «последнего слова». Хотя есть и другие мнения и суждения.

– Уважаемый доктор! Здесь уместно было бы сделать ссылку на отзыв профессора Мэй из Филиппин, – прервал докладчика председатель совета.

– Спасибо! Пожалуй, я так и поступлю. Это, действительно, очень кстати, – сказал Каракулов. – Уважаемые коллеги! Накануне я получил не совсем обычный отзыв на автореферат, – с некоторым волнением произнес он. – Ученый секретарь совета подтвердит, отзыв на английском языке, а прислал его профессор Мэй из Филиппин. Этого ученого наши хирурги хорошо знают, как выдающегося хирурга-виртуоза, известного во всем мире. Для меня была загадкой, откуда у него оказался мой автореферат. Мэй в своем сопроводительном письме это прояснил. Оказывается, он недавно побывал в Москве с показательными операциями на пищеводе. Будучи у профессора Крымова, он случайно заметил у него на столе автореферат моей диссертации. Ознакомившись, он по собственной инициативе решил дать внешний отзыв.

Крупный специалист в области хирургии, инициатор многих технологических разработок, его интересы задели вопросы о философском основании современной хирургии. Как он написал в своем письме, его также волнует вопрос: куда развивается хирургия? Есть ли пределы развития хирургии? Я не буду пересказывать содержание отзыва, но коротко остановлюсь на таких выдержках: «… в работе заложена концепция нового базиса современной хирургии, а также охарактеризованы морально-гуманистические аспекты современной хирургии, тенденции и динамика изменения нравственных принципов, идеалов и норм. Очень грамотно как в профессиональном, так и в психологическом плане изложены проблемы философии хирургии. Однако самый главный акцент сделан на то, что современные технологические интервенции, в конце концов, приведут к замене хирургов автоматами. Уверен, что умеренный технократизм в душе у каждого хирурга, о чем мыслит автор – это утопия. Хирурги будут сопротивляться технике, но техника, в конце концов, отвоюет свое место под солнцем. И тогда хирургу грозит неминуемая деперсонализация…».

Сидящие в зале коллеги диссертанта понимали, что в новых условиях технологизации хирургии, почти закономерна переоценка личности и возможностей технологии при узкой специализации со стандартизацией и унификацией взаимоотношения хирурга и пациента. Они понимали, что существует необходимость в оптимальной стратегии использования специалистов и новых технологий, необходимость прививания адекватного восприятия новых технико-технологических нововведений. Речь идет, в том числе и, возможно, в первую очередь, о вероятном развитии киберхирургии. Но, чтобы дошло до деперсонализации хирургов… Это неслыханно!

– Уважаемые коллеги! Надо иметь в виду, что хирургия ближайшего завтра сделает резкий скачок, – заявил Каракулов. – В хирурги первых двух десятилетий нашего века примечательны интуитивная, молекулярная, компьютерная хирургия и хирургическая биоинженерия. Безусловно, имеет место диспропорция между темпами внедрения современной технологии и мировоззренческими установками. Необходима адаптация мировоззрения хирургов к новым реальностям, – продолжал увещевать докладчик.

Профессор-хирург Мурзаев, выступивший в прениях по докладу, заострил внимание зала на тот факт, что в настоящее время, как у хирурга, так и его пациента превалирует субъективно-прагматический интерес. Богатый пациент ищет высококвалифицированного, а потому на его взгляд, высокооплачиваемого хирурга, будучи убежденным, что все что оплачивается – стоящее. Неимущие же пациенты ищут бескорыстных, пусть и малоквалифицированных хирургов. Хирурги же, независимо от того, опытный ли он, не опытный ли, озабочен поиском состоятельных пациентов. В итоге неимущий больной оказывается никому не нужным. Профессор с усмешкой сказал:

– Все мы знаем, как «торгуется» между собой хирург и его пациент. Прямо, как на Ошском базаре. Разве я не прав?

Все рассмеялись. Такое рассуждение профессора встретили аплодисментами молодых врачей. Профессор также добавил: – Много декларированных прав у пациентов. Врачи выглядят на этом фоне бесправными, что порождает у них негативную реакцию. Возникает необходимость создания охранных документов профессиональной деятельности хирургов. Конечная цель: восстановление баланса интересов пациента и хирурга на базе правовой регламентации. Снова аплодисменты. Очевидно, что эти негативные явления в недрах хирургии беспокоили многих, а позитивные предложения профессора нашли положительный отклик в душе хирургов.

– Уважаемые коллеги! Мы все разные по природе. Надеюсь, с этим вы все со мной согласитесь, – продолжил Каракулов. – Мы разработали осевой принцип оценки. В идеале ось решения находится посередине. Оптимальный тип хирурга принимает свое заключение взвешенно, обдуманно. Однако хирурги бывают разными: решительными, импульсивными или же, наоборот, осторожными, тщательными. Смещение оси влево или вправо ведет к увеличению соответствующих зон промаха или ложной тревоги.

– Когда речь заходит об оценке поступка хирургов: при смещении оси влево можно говорить о чрезмерной прагматичности, а при смещении в обратную сторону – о чрезмерной милосердности. Касательно оценки стиля мышления: при смещении оси влево можно говорить об излишней абсолютизации, а в случае смещения вправо – об излишней конкретизации, – продолжал докладчик.

Профессор-социолог Ипатов, как никто из сидящих в зале, высказался очень верно: – Итак, друзья, оказывается, за любую предвзятость, будь то осторожность или решительность, активность или инертность, приходится расплачиваться хирургии ценой дискредитацией ее методов, упущенными возможностями, тревогами. Отсюда вытекает законный вопрос: Может быть, проблема заключается в нас самих? Может быть – это и есть тот самый пресловутый человеческий фактор? Его мысли продолжил профессор-философ Накенов:

– На страницах диссертации четко ощущается дыхание сегодняшнего дня, пульс времени – научно-технико-технологический прогресс, экономический кризис и, как следствие их, деформация морали, нравов, принципов и норм профессиональной деятельности хирургического социума. В ней раскрыты сущностные противоречия в теориях диагноза, количественной оценки патологии, принятия оптимальных решений и микросоциологии хирургической деятельности.

– А что значит выявление сущностных противоречий? – задал он вопрос в зал и сам же ответил: – Это означает поиск диалектических способов их разрешения. Представьте себе, автору удалось не только проанализировать сорок таких противоречий, но и найти методы их преодоления.

Примечательную оценку работы Каракулова дал и профессор-философ Беспалов. – Бесспорно то, что научно-технический прогресс – это мировой глобальный процесс, однако, протекающий на сегодняшний момент в разных социальных формах. В указанном аспекте изучение и, главным образом, осознанное соблюдение «осевого принципа» хирургической деятельности в республики не лишена логики, а также, безусловно, актуальна для осмысления здравоохранительной политики страны в целом. Ценностный подход, особенно в хирургии имеет особое значение именно в переходный момент, когда доминирует социальная и технико-технологическая его дезадаптация. Убежден в том, что оптимальное целеполагание, аксиологичность являются «узловыми» вопросами хирургии рубежа XX – XXI веков.

Были и сдержанные мнения в отношении работы. Например, профессор-философ Косырев сказал: – В целом, диссертация Каракулова представляет собой оригинальную попытку рассмотреть с точки зрения материалистической философии и методологии основные вопросы хирургической практики – вопросы оптимизации диагноза, оценки патологии, выбора решений в рамках кардинально изменившихся условий, норм и идеалов современной хирургии.

– Безусловно, работа не претендует на исчерпывающее изложение всех проблем, ибо, вопросов в ней порой ставятся больше, чем дается ответов. Надеемся, что выдвинутые положения вызовут у читателей интерес, побудят к продолжению их обсуждения и приложению в теоретической и практической деятельности, – сказал он в заключении.

Обсуждение диссертации затянулось на четыре часа кряду. Ранее никогда такого не было, – признавался председатель совета. – В целом, во-первых, развитие медицинской науки и практики на методологическом, социологическом и философском уровнях, а, во-вторых, развитие социологической и философской науки на примере медицинской науки и специальностей – это важнейшее синергетическое направление современной мировой науки и практики. Обращаясь в зал, председатель заявил:

– Что можно сказать по поводу сегодняшнего обсуждения? На мой взгляд, правильно будет подытожить, что социология и философия медицины, как научно-практическая сфера метатеоретического уровня, во-первых, революционизируют современную медицину и медицинскую науку, а, во-вторых, способствует развитию теоретических и практических аспектов социологии и философии.

Безусловно, многие присутствующие в зале, наверняка, вынесли неоднозначное мнение о том, что, действительно, нынешнее время грозит хирургии многими негативами, что хирургия слишком серьезная специальность, чтобы ею занимались сугубо хирурги, что потенциал всех наук, включая фундаментальные и гуманитарные для хирургии – благо и ясность, а не сумятица и сомнения в головах коллег по цеху хирургии, медицины. Но… Не следует забывать, что многие в наш век научились либо презирать авторитеты, либо, наоборот, боготворить их.

– Могут же задаться вопросом: какую пользу может извлечь практический хирург из баснословных рассказов диссертанта? Диссертанта, который верит и хочет заставить верить других в самые невероятные технологии в хирургии будущего, хотя он знает, что его коллеги-современники обманываются каждодневно насчет категоричной правильности хирургии настоящего?! А ведь рассказчиков от хирургии много. Посмотрите сколько вокруг различных монографий и учебников, составленных по чужим мыслям и суждениям. Когда много рассказывают, прибавляя либо убавляя, без конца меняя ход мыслей – конечный итог – путаница и противоречия. А как быть? Может и прав тот, кто сказал: «Не мечтайте о будущем – он уже наступил».

* * *

Бишкек. Операционный зал столичной клиники. Бригада хирургов во главе профессора Нурбека Сеитовича, заканчивала операцию по удалению желчного пузыря, когда предупредили, чтобы после операции хирурги не размывались.

– А в чем дело? – спросил профессор.

– Причину мне не сказали, – ответила анестезистка. – Позвонили из приемного отделения.

Спустя минут десять к столу подошел старший дежурант клиники доцент Темиров. К тому времени хирурги уже накладывал кожные швы. Обращаясь к нему, профессор поинтересовался:

– Что-то серьезное?

– Нурбек Сеитович. Поступил больной с профузным желудочным кровотечением. На гастроскопии обнаружена большая язва малой кривизны желудка. Прошу вас со своими ассистентами переключиться на эту операцию. Не возражаете?

– Нет, конечно. Надо – так надо. Пусть подают больного на стол. Касымов Нурбек Сеитович – небольшого роста, уже старый, с седыми волосами и подслеповатыми водянистыми глазами, не стал показывать, что устал. Оперировать для него была стихией. Лишь во время операции он чувствовал себя хорошо, ощущал себя нужным и полезным. И это, несмотря на то, что после операции ему нужно было пару дней пока не придет в себе от усталости. – Эх, был бы я моложе на лет двадцать, – мечтал он в такие минуты.

Пока пациента укладывали на операционный стол в соседнем зале, пока анестезиологическая бригада готовила больного к наркозу, все трое – Касымов и его ассистенты – Омор и Самир расположились на табуретках у стенки и разговорились.

– Нурбек Сеитович! Вы слышали, что американские ученые создали искусственное осязание? – спросил Омор.

– Нет. Постой, постой. А что это значит искусственное осязание? – с удивлением спросил профессор.

Было видно, что у него, неподдельный интерес и удивление вызвало само по себе название «искусственное осязание». Он поверх очков вопросительно посмотрел на Омора.

– Это своеобразный высокочувствительный сенсор, который может чувствовать текстуру предметов подобно человеческим пальцам, – ответил Омор, вытянув вперед руки и демонстративно пошевелив пальцами.

– Так вот, Нурбек Сеитович, разработчики предполагают, что в будущем этот датчик с тонким осязанием поможет разработать минимально агрессивные хирургические методы, давая роботам-хирургам возможность самим изучать тактильные свойства тканей и внутренних органов.

– Не уж то эти сенсоры станут более чувствительными, чем ощущения пальцев человеческих рук? – с некоторой иронией в голосе спросил Касымов.

– Я понимаю ваш скепсис и иронию, но это так, – заявил Омор. – Что ни говори – это настоящий прорыв в роботизированной хирургии.

– И кто они эти авторы таких прорывных предложений?

– Авторами являются профессора Равви Сараф и Вивека Махешвари, – ответил Омор, добавив: – Первый является американцем, наверняка, еврей, а второй индус.

– Гремучая интеллектуальная смесь, – заметил сидящий рядом Самир и спросил: – Ну, а на чем основана эта новинка?

– Сенсор создан на основе нанопленки, сделанной из нескольких слоев металла и полупроводниковых наночастиц, – ответил Омор и, повернувшись к профессору, сказал:

– А помните, Нурбек Сеитович, мы с вами как то поспорили на счет будущее хирургии. Вы еще тогда с иронией отозвались на то, что, когда-нибудь, хирургов заменят хирургические роботы, которые будут выполнять оперативные вмешательства более техничнее, нежнее и безопаснее, чем сами хирурги.

– Помню и от своих убеждений пока не отказываюсь, – усмехнулся профессор.

В это время Самир обратился к Омору: – Я смотрю, ты так уверовал в то, что будущее за роботами-хирургами, не уж то, как и профессор Каракулов Кубат Бакирович, веришь в то, что в будущем хирургов ждет полное обезличивание или иначе деперсонализация?

Омор замялся, подыскивая ответ. Было видно его замешательство этим вопросом.

– Я, конечно, не совсем еще осмыслил будущую роботизацию хирургии. Но… – Самир, – как бы мы не кичились, нас уже в ближайшем будущем заменят наши роботизированные коллеги. В этом я полностью согласен с Каракуловым, – выпалил он.

Воцарилась некоторая пауза. Анестезиолог, наконец, заинтубировал больного и распорядилась, что бы у него взяли анализы на свертываемость крови.

– Значит, появилась проблема дефицита свертываемости крови. А это уже серьезно, – подумалось профессору. Однако, считая, что анестезиолог разберется, что к чему, он вновь продолжил начатый разговор.

– Омор. О чем мы говорили? А..а… вспомнил, о роботе-хирурге. Хм-м… – Робот-хирург…, – повторил в задумчивости Нурбек Сеитович и, разглядывая свои кисти рук сказал: – Это, конечно же, здорово. Но поверь мне – старому хирургу, что хирурги во время операций руководствуются зрением, слухом, интуицией и, конечно же, особым профессиональным чувством осязания, которое с годами работы оттачивается и достигает необычайной остроты. Говоря эти слова, профессор внимательно смотрел на свои руки, поворачивая кисти, сжимая и разжимая пальцы.

– Я на лекции вам говорил, что рука хирурга по её гибкости, чуткости и быстроте движений сравнима лишь с рукой музыканта. Так, что, однозначно, такого невозможно добиться у робота.

Омор и Самир заметили, как любовно рассматривает свои руки этот умудренный многолетним опытом искусный хирург, которому принадлежит не одна тысяча спасенных жизней. – А ведь это его вечная заслуга, – отметил про себя Омор.

Рядом, вокруг больного на операционном столе копошились анестезистки и трансфузиолог, налаживая систему для переливания крови и кровезаменителей. Анестезиолог после интубации больного подбирал параметры управляемого дыхания.

– Нурбек Сеитович. Давление очень низкое. Еще минут десять, – как бы извиняясь за задержку операции, предупредила анестезиолог.

– Ну, что же, подождем.

На несколько минут в операционной воцарилось молчание. Хирурги сидели и ждали своего часа. Каждый из них думал о своем. Нурбеку Сеитовичу почему-то вспомнилось лекция профессора Маметова – его учителя, величайшего хирурга, непревзойденного мастера своего дела. – Да. Это великий хирург и если и говорить о каком-либо хирурге, как о «золотых руках», то это о нем. – тепло подумалось ему.

А ведь некогда, именно после его лекций, он твердо вознамерился стать хирургом, – вспоминал старый хирург былые времена. – Было это давным-давно, но даже сейчас он помнит малейшие детали той знаменательной встречи. Сейчас, как ему казалось, даже слышалась интонация голоса, как Мукан Маметович произносил свой текст: – Название «хирургия» происходит от греческих слов Cheir – рука и erqon – работа.

Помнилось, как Маметов попросил нас всех. – «Посмотрите на свои руки». Мы все стали внимательно рассматривать свои руки, как будто впервые их видели. Поворачивали кисти во все стороны, сжимали и разжимали пальцы. – Да… удивительно устроены руки. Что ни говори руки – это изумительный механизм – гибкий, нежный, быстрый. Наверняка, тогда мы впервые осознали, что значит для будущего хирурга, его руки.

В последующие годы в этом я убеждался ежечасно, ежеминутно. Особенно после сложной, но удачной операции ловил себя на том, что невольно любуюсь своими руками. А как же иначе? Ведь, благодаря рукам, благодаря их ловкости, неутомимости, крепости удавалось выполнить операции, как это требовало от тебя хирургическая практика.