Не избитый

– Да.

– Ну это так, риторический вопрос. – сказал он, затем начал говорить быстро и монотонно, как давным-давно заученный текст.– В общем. Этим летом пройдет великое событие, в котором тебе выпала честь выступить. Ты со своими товарищами должен будешь сразиться в смертельной битве. Так вот, по итогу кто из вас победит тот победитель, а кто проиграет проигравший. Все понятно?

Сказав это, он встал с дивана и смотрел на меня, словно ждал моего ответа. А я не мог понять, что спросить. Его слова были абсурдны. Когда он уже сделал первый шаг, намереваясь уйти отсюда, я остановил его.

– Нет, стой, подожди. О чем ты говоришь? Какое сражение. Почему я тебе должен верить?

– О боже. – драматично вскрикнул он, падая на кресло. – Как же с вами всеми сложно. Если тебе интересно, то был когда-то один парень. Вот я ему сказал, те же самые слова. И что ты думаешь? Он сразу все понял, не задавал лишних вопросов, все было прекрасно. Правда, прыгнул с горы этим же вечером. Но мне какое дело, верно? Я свою задачу выполнил, а дальше уже не моя забота. – он слегка встряхнулся и продолжил говорить. – Ну хорошо, задавай свои дурацкие вопросы, а я постараюсь ответить.

– Почему я должен тебе верить? – спросил я, не обращая внимание, на его иронию.

– И сразу неправильно. – сказал он, ударив меня своей тростью по ноге. – Неправильный вопрос. Давай представим, только представим. Ты надеюсь, это умеешь делать? Что ты мне веришь и доверяешь, и вообще я твой лучший друг. А вот уже в конце я тебе все докажу. Договорились?

– Допустим. – проговорил я, потирая свою коленку – Кто ты такой?

– Вот, хороший вопрос. Можешь, когда захочешь. Я что-то вроде посла. Мне уже несколько тысяч лет, как ты, наверное, догадался из этих слов я бессмертен, моя главная задача рассказывать таким как-ты, что их ждет. Объяснять все мелкие детали и тому подобное. А также общаться с твоими родителями и договариваться о вашем участии. Как-то так.

«Моими родителями?» Эта мысль кольнула меня очень близко к сердцу, и я слегка обмяк. То есть если все правда? Значит, они виноваты во всем? Они согласились на это. При этих мыслях во мне мигом поднялась злоба. Но я постарался оставить свое лицо без эмоциональным, и вроде у меня это неплохо получилось.

– То есть мои родители все знают? И это они виноваты?

– Что-то типа того.

– Ну что ты им за это предложил?

– Спроси у них самих, я все помнить должен… ну вообще-то, я помню встречу с твоими родителями, но так лень о ней рассказывать. Она была такая нудная, поэтому давай, ты все спросишь у них.

– Хорошо, расскажи об этом “сражении” чуть подробней – на слове “сражении” я закатил глаза, словно эта какая-то глупость, в которую мне очень трудно верить, но это было не так.

– Это пройдет примерно в июле, точную дату я не знаю. А если бы, знал, все равно не рассказал бы, ты мне не нравишься. Ваша главная задача будет найти три инструмента, благодаря которым выпустите импульс в небо, это и определит победителя. Как-то так.

– Ты же сказал она смертельная. Но я не понял, почему она таковая.

– Ну это же логично. – говорил он, словно объяснял все маленькому ребенку. – Команды две, инструмента всего три, и каждой команде тоже их нужно три. А разве не проще их найти, если все противники мертвы? Я не прав?

– А как ты вообще заставишь меня драться с кем бы то ни было?

– Так же как и всех твоих друзей. – тут он резко протянул мне руку, отчего я дернулся назад. – Возьми меня за руку. Это будет интересно.

Я слегка засомневался, но все же положил свою ладонь на его. Перед моим взором были ужасные, отвратительные вещи. Подробно описывать я их не буду, потому что даже сейчас от этих мыслей меня передергивает. Видел, как умирают все мои близкие. При этом извращенно и очень жестоко. Как их мучают и пытают. Там были бабушки, дедушки, двоюродные братья, сестры. Что самое важное, мои родители. Последней была мать, ее не пытали. Она просто заболела и стала лежачая, начала терять память. В один момент забыла кто я такой. Сложно было сказать, что из этого было хуже. Самое удивительное, все кадры пролетали буквально за секунду, но каждый из них впивался в мой мозг и уже от туда не выходил, и всякий раз, когда я хотел отказаться и больше не участвовать во всем этом, они вновь напоминали о себе.

Непонятно что зачем шло. Я убрал руку, и видения закончились, либо видения закончились, а я потом убрал руку. Вновь вернувшись в настоящее, я увидел его, смотрящего на меня и ехидно улыбающегося. Из-за этой дурацкой улыбки мне хотелось ударить его по лицу, но я сдержался.

– На, вытри лицо. – сказал он и протянул платок, сначала я не понял для чего он мне, но дотронувшись до лица, понял, что плакал – Именно это будет со всеми твоими близкими, если ты откажешься. Хороший расклад, не правда ли?

– Ага очень. – пробормотал я.

– Теперь мы вернемся к первому вопросу. – сказал он и вновь протянул мне руку. – Ты хотел доказательства того, что я не вру. Ты еще действительно этого хочешь?

Я посмотрел на его руку и вспомнив увиденное до этого, спрятал свои руки за спину.

– Не бойся. – проговорил он, злобно смеясь. – Обещаю, ничего такого ты не увидишь.

Мне пришлось еще раз посмотреть на него. И решив, что терять уже нечего дотронулся до его руки. Он не соврал, я ничего подобного не увидел. Потому что он сжал мою руку так сильно, что у меня кости затрещали.

– Ты совсем дурной? – спросил он, сжимая мою руку еще крепче. – Ты, черт возьми, умеешь читать мысли, я тебе телепатически показал кадры того, что будет с твоей семьей, если ты откажешься! И тебе еще нужны доказательства? Господи да спроси у своих подружек или родителей они все подтвердят. – потом он отпустил мою руку и встал с кресла. – Какой-то детский сад. Есть еще вопросы?

– Да, зачем это все нужно? – говорил я, трогая свою больную руку

– Скажу лишь одно. – он говорил так, словно хотел побыстрей уйти. – Они не с земли и даже не с нашей галактики. И скажу больше. То, что вы делаете этой действительно важно, а не просто какое-то дурацкое шоу. Все остальное тебя мало должно волновать.

На этом наш диалог закончился, мы вышли из чужой квартиры, и пошли к выходу.

Из-за всего сказанного, мне было не по себе. А особенно, из-за того, что во всем виноваты родители. У меня было ощущение, что меня предали, жестоко предали. И в тот момент мне казалось, я такое никогда не прощу. Все произошедшее в последние несколько недель для меня были как камнем по голове, мне предстояло все это переварить. Я даже не заметил, как этот чудила куда-то запропастился, и не понимал, как долго иду один. Я даже не помнил один ли ехал в лифте или нет.

Придя домой, я послушал упреки от родителей за то, что так долго не отвечал на звонки. Мне было глубоко наплевать на их слова и на их злость. Они были для меня пустым местом. Пока они говорили, я молча пошел к себе в комнату и закрыл дверь на замок. Они еще что-то кричали через нее, но из-за того, что я ничего не отвечал, они ушли и не разговаривали со мной еще неделю. Не раздеваясь, я лег на кровать. И думал.

 Я смотрел в потолок. Мысли, витавшие вокруг меня, все больше и больше затягивали в пучину скорби и разочарования. Я чувствовал себя преданным, брошенным. Казалось, что близких людей у меня никогда и не было, что всю жизнь я был один, а меня лишь обманывали, чтобы в конце удар под дых вызвал в первую очередь ментальную боль. Я не выдержал и тихо заплакал. Так, я пролежал до самой ночи, жалея себя, а затем, медленно заснул.

глава 6

Знаете, я замечу по себе, что утро всегда лучше вечера. Утром и мысли проясняются, и думается легче. Жалость к себе куда-то ушла, я почувствовал силу в своих руках и мыслях и решил действовать постепенно. Тут же я написал Вике, потому что во мне еще чувствовалась нехватка информации. Она словно ждала моего сообщения и сразу ответила: “Хорошо, давай после школы поговорим”. Я закрыл телефон и начал собираться в дорогу.

Когда у меня хорошее настроение, во мне просыпается какая-то необъятная доброта ко всем вокруг. И вот идя в школу, я увидел маленького котенка. Он сидел около дырки, уходящей в подвал и жалобно, мяукал. Я постоял, немного смотря на него и бегая глазами в поисках его мамы. Но ее не было нигде видно. Поэтому я пошел в ближайший киоск, тот самый возле которого на меня напали те собаки, и купив пачку жидкого корма, вернулся к котенку. Он никуда не ушел, словно ждал меня. Я высыпал все рядом с ним, и содержимое начало быстро исчезать.

 Я не стал дожидаться конца его трапезы и пошел дальше в школу. По дороге мне показалось, как будто я забыл что-то очень важное, что-то такое, о чем не мог забыть. И тут, когда я практически подошел к школе, я услышал крик за спиной, который все объяснял.

– Саш, Саш, подожди.

Обернувшись, я увидел, что это был Кирилл. Он шел ко мне быстрым шагом, и на его лице была улыбка до ушей.

В этот момент у меня сложилась полная картина. Пока он шел, тысячи слов, которые были сказаны мне на протяжении последних нескольких дней, сложились в одно целое. Изображая собой отвратительную картину. Мне сказали: «Особенно Кириллу» ничего нельзя говорить. Все болтали про какое-то сражение, про какую-то дуэль. Также они говорили, что если я слышу мысли только четверых, то команды распределены. Кирилл, команды, молчание. Вывод, к которому я подходил, совершенно меня не радовал, более того, он меня пугал. Если все так, как я об этом подумал. То Кирилл, в противоположной команде.

 Мой лучший и единственный друг. Против него мне нужно было сражаться. Возможно, мне придется его… убить? Это был словно дождь зимой. Я испугался. Это было слишком тяжело. Мне захотелось тут же убежать, чтобы все выяснить, но он был уже рядом.

– Что с лицом? – спросил он, приобнимая меня за плечи. – А ты знаешь, какой скоро день?

– Не знаю. – пробурчал я.

– Не говори ерунду. – сказал он. – Скоро мой день рождения. Я, конечно, не хотел тебя звать. Потому что ты, как обычно, все испортишь. Но меня заставили поэтому…

– Вот и отлично, я тогда не приду. – сказал я, первое что пришло мне в голову.

– Эй, а куда делось чувство юмора? Конечно, ты был у меня первый в списке. В общем, в субботу, в пять у меня. Я тебя жду.

Он не дал мне ничего ответить и, пройдя рядом со мной, исчез в дверях школы.

Когда дверь закрылась, я тут же развернулся на каблуках и побежал обратно в сторону дома. Мне нужны ответы, и нужны они прямо сейчас. Поэтому я перенес нашу встречу с Викой с вечера, на десять часов пораньше.

 Первый урок была физкультура, поэтому я был уверен на сто процентов, она еще дома. Все так и оказалось. Я ни разу не остановился, пока бежал. Она сначала не хотела меня впускать даже в подъезд, но я принялся со всей силы бить по железной двери кулаком. Люди оглядывались на меня и уже открывались окна, чтобы крикнуть в мою сторону что–нибудь нелицеприятное, поэтому она все же открыла подъезд. После этого она еще пять минут не открывала мне дверь в квартиру, но, в конце концов, прозвучал звук поворота ключа.

– Кто в другой команде? – проговорил я, не дав ей ничего сказать.

Она стояла и злобно смотрела на меня, совершенно не понимая, зачем я ради этого пришел в такую рань. Мне все это надоело, поэтому я зашел в квартиру, закрыл за собой дверь и спросил еще раз только четче.

– Кто в другой команде?

Она все продолжала тянуть резину. Стояла осматривая меня с ног до головы, своим скептическим взглядом. Когда же я готов был взорваться, она произнесла.

– Света, Даша, Дима, Илья. – произнеся последнее имя, она осеклась, словно только сейчас поняла, почему именно я прибежал.

– Это все? – спросил я.

– И Кирилл. – наконец выдавила она из себя.

– Какого черта!

Крикнул я и бросил портфель в сторону, затем несколько раз ударил в стену, отчего кулаки тут же покраснели и вскоре распухли. Дождавшись пока я успокоюсь, она жестом пригласила пройти внутрь квартиры, я снял обувь и пошел за ней.

Мы сидели у нее в комнате. Я не был тут уже лет семь. Раньше тут было все по-другому. Яркие цвета обоев заменила обычная голая стена. Но появилось кое-что другое. Там появилось огромное количество картин. Их было около пятидесяти точно. Они были совершенно разные, не только потому, что было нарисовано, но и по стилю. Если присмотреться, то можно было примерно представить, какие картины были нарисованы, когда рука еще не окрепла, а которые нарисованные более опытным художником.

Мы какое-то время молчали, она потому что ждала, пока я начну говорить, я же потому, что не знал что говорить. Словно весь мир для меня исчез, оставив после себя белую точку в сером пространстве.

– Он мой лучший друг, Вик. Мой единственный друг. – сказал я, потирая кулаки. – А теперь я узнаю, что мы враги. Как это возможно? Почему так? Как вы это так просто приняли?

– Хочешь я расскажу, почему вы с Кириллом лучшие друзья? – я был удивлен этому вопросу, но все же решил узнать на него ответ.

– Ну, давай.

– Знаешь, почему вы начали лучше общаться именно в седьмом классе? Ведь раньше он прекрасно дружил и с Димой, с Егором и с Данилом. Когда мы узнали о том, что нас ждет. Он решил ни с кем из нас не общаться. Разорвать все связи, чтобы было проще. Тут увидел тебя. И решил: “А почему не начать дружить с ним”. Вот поэтому. Да не спорю, вы прекрасно ладите. Но первостепенная причина вашей дружбы, это желание не встретить лицо близкого за другой стороной баррикад.

– О, черт – проговорил я, хватая себя за голову – Мне, кажется, он будет вообще не рад.

– Мне кажется, он будет в ярости… либо разбит. Но что произошло, то произошло. Это уже не изменить

– Судьба. – тихо сказал я.

– Типа того. – ответила она

– У него скоро день рождения, как ты думаешь. Мне стоит идти?

– Не знаю – немного поразмыслила она, а потом продолжила. – Мне кажется, стоит. Я понимаю, сейчас тебе тяжело, но он же ничего не знает. Сделай ему последний подарок, прежде чем откроются все карты.

– Что же, возможно, ты права.

– Я всегда права, а теперь иди на улицу, мне нужно переодеться.

Как только я вышел, мне позвонили. Как я и думал, это был Кирилл.

– Ало, ты где? Что с тобой? – спросил он.

– Все в порядке, просто мне поплохело – сказал я, стараясь держать свой голос более менее спокойным

– Ну, ты в школу придешь?

– Да, конечно.

– Ну все тогда, до встречи. – сказал он и сбросил трубку.

Вскоре вышла Вика и мы направились вместе в школу.

Этот день, как и все последующие, на неделе, прошли как в аду. Новая информация породила новые мысли, а новые мысли породили новые, еще не испытанные, эмоции. Я не знал как себя вести. Мне хотелось уже сейчас оборвать все общение с Кириллом, чтобы он поскорее стал для меня чужим человеком. Но с другой стороны, мне этого совершенно не хотелось, сразу всплывали в голове те прекрасные дни, которые мы провели вместе. К тому же Вика была права, он пока еще ничего не знает, и я думаю, стоит ему подарить еще несколько радостных дней. Но не отвратительно ли, держать друга в неведении? Может, стоит ему сказать обо всем сейчас?

Что делать? Что делать? Что делать? Этот вопрос сновал вокруг меня. Каждый день у меня выходили разные ответы, из-за этого я не мог идти по выбранному мной вектору общения. Кирилл, конечно, видел, какие-то изменения во мне. Даже пытался вывести меня на разговор, но я молчал. В конце концов, я пообещал себе, что если не расскажу все до дня рождения, то обязательно расскажу во время оного.

глава 7

У нас с Кириллом, была традиция. Тот чье было день рождения, мог попросить сделать все что угодно другого, а тот, не мог отказать. Поэтому ровно в полночь мне написал Кирилл и сказал, что мне нужно будет прийти к нему, к девяти утра и начать помогать по дому. Я ничего ему не ответил, потому что ответ был очевиден. Поэтому лег пораньше, чтобы хоть немного выспаться.

Ровно в девять утра я стоял около его двери, стуча по ней. Его родители уехали на несколько дней на дачу, поэтому квартира была полностью в нашем распоряжении. Через пару минут мне открыл Кирилл, по нему было видно, он только что проснулся.

– Доброе утро. – пробормотал он, протягивая руку для рукопожатия.

– С днем рождения. – ответил я и всунул в протянутую руку пакет с подарком.

В пакете были все книги Стивена Хокинга, которых у него еще не было в коллекции. Заглянув внутрь, он улыбнулся и сказал, что давно догадался о том, какой подарок я сделаю. Но добавил, что очень рад.

– А теперь давай, в ванне лежит тряпка, в моей комнате пылесос. Приступай к работе.

– Ты нашел для себя бесплатного уборщика?

– Почему бесплатного? А разве счастье лучшего друга не наилучшая оплата за работу? – удивленно спросил он.

– Я предпочитаю наличку.

– Не в этот раз. Но уже после учебы ты можешь смело идти по профессии и надраивать чужие квартиры. Теперь приступай к делу, а я пошел спать.

И действительно, не успел я раздеться и включить пылесос, как он уже спал. Я знал, Кирилл спит очень крепко. Но с огромной надеждой пылесосил минут пять возле его кровати, к сожалению, он даже не шелохнулся. Потом я со всем смирился. И принялся за уборку. Во время этого я представлял какие прихоти я заставлю делать его на свой день рождения. Но осекнулся, вспомнив, что мой день рождения в апреле. А на тот момент мы скорее всего, совсем не будем общаться.

Из-за этого дальше я убирался в каком-то унынии. Нет, не подумайте, я не любитель убираться. И практически всегда уборка на меня наводит тоску, но уж точно не уныние.

Когда я закончил пылесосить ковры и мыть полы, проснулся Кирилл.

– Заправь мою кровать, а потом пожарь мне яичницу. Я пока схожу в душ. – и, не дожидаясь моего ответа, он пошел в ванную.

Вздохнув поглубже, я пошел заправлять его кровать, а потом жарить яичницу. Она была подгоревшая, но в целом выглядела неплохо. Во время готовки, я как бы ненароком включал на кухне горячую воду. И каждый крик Кирилла с ванны отдавался у меня в сердце небольшой радостью.

Дальше я: мыл посуду, сходил в магазин за продуктами, протер окна и зеркала, приготовил несколько салатов и обзванил всех приглашенных, спрашивая, придут ли они (последнее я делал только из-за того, что Кирилл не придумал чтобы еще заставить меня делать). После этого у нас осталось несколько часов для прихода остальных гостей. И он мне, так сказать, “с барского плеча” разрешил поиграть с ним в приставку.

 Из-за всего того, что он заставил меня делать, я напрягся и выиграл его вовсе возможные игры. Он этому только обрадовался сказав: “Ну наконец-то, хоть с тобой теперь интересно играть” его реакция на то, что я выиграл, меня одновременно и развеселила, и разочаровала. Я думал, он разозлится, но на его лице не было ничего кроме безудержного веселья.

– Что это с тобой? – поинтересовался я. – Где твои крики и злость из-за того, что ты лузер и не умеешь играть?

– А чему мне злиться? – ответил он улыбаясь. – Я где-то прочитал, что радость от победы, обесценивает безразличие проигравшего. А слишком сильно радоваться, я не могу тебе позволить.

После этих слов он слегка потрепал меня по голове. Мы еще немного поиграли, потом ему позвонили, и Кирилл отлучился. Я остался один в его комнате. И всегда, оставаясь где-то наедине с собой, мне приспичивало осмотреть все вокруг.

Обстановка была очень знакома, ведь я часто любил посидеть у него дома, потому что его квартира находилась рядом со школой. Комната была достаточно просторная. Возле самой длинной стены стоял огромный шкаф. В одной его половине лежали и висели в разнобой вещи. А в другой части шкафа аккуратно стояли книги, по издательствам и по размерам. Недалеко с ним стоял компьютерный стол с подключенной к нему приставкой, рядом с ним стул. И кровать, над которой висела гитара. Это все, что было в его комнате. Очень минималистично и чисто, а такое редко бывает у людей мужского пола. Единственно выбивающееся из обстановки, это детское покрывало, которое лежало на кровате.

Каждый раз, видя его, меня оно забавляло. Когда же я спрашивал о нем Кирилла, он лишь улыбался и говорил: “Не твое собачье дело”. И за все то время, которое мы были с ним знакомы, оно всегда лежало на своем месте.

– В музей пришел? – спросил он, входя в комнату – Пошли, пора тебе накрывать стол.

Я встал и приступил к делу. Из всего самое проблематичное это было поставить стол. Он, наверное, есть у большинства людей, проживающих в России. Он стоит в углу зала, кажется, совершенно небольшим и на него лишь складывают какую-то чепуху. Но во время праздников он занимает свое коронное место посередине комнаты. Его большие створки открываются, и превращается в огромный стол, за которым спокойно помещается шесть человек, а то и больше. Он был тяжеловат, и его было совсем неудобно тащить. Створки то и дело бились об мои ноги, а Кирилл наотрез отказался мне помогать. Я наконец-то победил стол, и он теперь красовался на своем законном месте.

 Осталось дело за малым, расстелить скатерть, положить вилки, ложки несколько тарелок, напитки, салаты и дождаться курьера с главными блюдами, который должен был прийти с минуты на минуту.

 Пока я всем этим занимался, Кирилл успел переодеться в “праздничное”. А оно состояло из старых трико и такой же старой футболкой. “Это все-таки мой праздник – так прокомментировал свой наряд Кирилл”. Я ухмыльнулся, подумав, что с ним нельзя не согласиться. Через несколько минут начали подходить гости. Диана из параллельного класса, с которой они когда-то встречались. Максим, с которым они вместе подрабатывали летом. Никита и Влад живущие неподалеку. Ни с кем из них я толком и не общался. Парней видел пару раз. Лишь с Дианой я мог более менее поддерживать разговор, потому что раньше мы довольно часто гуляли втроем. Но Кирилл обещал, что придет еще один человек, которого я хорошо знаю. На мои расспросы он не ответил и лишь ехидно улыбнулся.

 Прежде чем, сесть за стол все преподнесли подарки. Никита с Владом подарили деньги, Максим же подарили что-то вещественное, но не существенное.

Диана же протянула ему большой и красивый пакет, и сказала, чтобы он посмотрел потом. Кирилл утвердительно махнул головой и отложил его в другую комнату.

 Еду уже, как несколько минут назад принес курьер. Но Кирилл был в некотором смысле педантом, поэтому никому не разрешал сесть за стол, пока не придет последний гость. Я не ел ничего с утра, поэтому смотря на горячую пиццу, проклинал человека, который опаздывает. Но мои проклятья были услышаны, буквально через минут пять прозвенел звонок домофона. Кирилл пошел открывать дверь самостоятельно.

– Рад тебя видеть. – услышал я крик Кирилла, а потом в комнату вошел человек которого я не ожидал увидеть.

Это была Вика. Моему удивлению не было предела. Взглянув на Кирилла, я всем своим видом показал, что в замешательстве, он лишь подмигнул мне и пригласил всех к столу. Я сразу плюхнулся на диван, решив, что за мои мучения мне положено самое лучшее место. Кирилл сел во главе стола, немного в отдалении от меня. А Вика села прямо рядом со мной. Я еще раз посмотрел на нее, а она улыбнулась, но лишь одним уголком губ.

– Когда люди встречаются, обычно говорят привет. – проговорила она.

– Привет, но…

– Потом. – махнула она рукой, зная какой вопрос я хотел задать.

Пиршество началось, я сразу принялся за мясную пиццу. Минут десять я ел без остановки, накладывая себе то одно, то другое блюдо. Когда же места в моем желудке практически не осталось, я откинулся на спинку дивана, и попивал горячительный напиток из своего стакана. Кирилл, довольно пафосно, ударил несколько раз вилкой по стакану, отчего все замолчали.

– Начнем, наверное, говорить тост. – после этих слов Кирилла, все утвердительно закивали головой, а он посмотрел на меня, и я медленно встал.

Я знал, все так и будет, взглянув на него, мне припомнились многие моменты из нашей дружбы. А вспомнив о том, что нам предстоит, я немного поежился.

– Мы с тобой дружим очень давно. – начал я с банальной фразы, пытаясь подобрать слова. – В любой момент жизни, я был рад тебя видеть. Мне очень отрадно, что у меня появился такой друг, как ты. И, возможно, у нас бывали склоки. Но я знаю, в любой трудной ситуации ты меня поддержишь, и за это тебе огромная моя благодарность. А насчет будущего – тут я слегка запнулся, и почувствовал, как Вика меня слегка ущипнула под столом за ногу. – Пусть оно останется где-то далеко, а мы будем жить сегодняшним. И пожелаю тебе одного, переживи этот учебный год, пожалуйста.

На этих словах все заулюлюкали, а Кирилл посмотрел не двусмысленно на Вику, это продлилось какую-то секунду, но я успел это уловить. Потом он вышел из-за стола и подойдя ко мне, крепко обнял. Дальше праздник продолжился в том же ключе. Мы ели, пили и изредка говорили тосты, но к моей маленькой радости уже не было такой яркой реакции, когда кто-то другой переставал говорить.