Сказания пери Иман

– Что? – Тамара не верила своим ушам. Она испытывала те же чувства, что и приговоренный к смерти, но внезапно – прямо перед казнью – помилованный. – Спасибо, благодарю вас, – уже со слезами радости Тамара крепко обняла вконец растерявшегося врача.

– Ну все, все, голубушка, ступайте домой, все будет хорошо. Прошу вас, – обратился он к известному в городе директору завода, – будьте добры, проводите даму.

– Конечно, – потрясенный столь драматическими событиями, мужчина подхватил Тамару под руку.

– И все-таки вы дурища, – сказал Василий Петрович, проводив Тамару до дома. – Почему не взяли машину, чтобы с такими деньгами доехать до больницы?

– Так ведь рядом совсем, – оправдывалась та, ей было стыдно признаться, что в кармане не осталось ни копейки и денег хватало только на операцию.

– Простите, что так напугала вас. Это была минутная слабость. Уверена, что я совладала бы с собой и не стала этого делать. Кто же позаботится о моем сыне, если не я? Но вы появились вовремя… – Тамара с благодарностью посмотрела на своего спасителя.

Когда Тамара пришла домой неожиданно раздался звонок в дверь.

«Господи, кого еще принесло? – открывая дверь, подумала женщина. Этот день никогда, видимо, не закончится».

За дверью, к ее удивлению, стояли двое полицейских.

– Гражданка Коренева Тамара Сергеевна? – официально произнес один из них.

– Д-да, – заикаясь ответила Тамара. – Хотя мама называла меня Тонико, – зачем-то добавила она.

– Это ваша сумка? – заметно было, что полицейского несколько удивило Тамарино уточнение, но после секундного замешательства он протянул украденную вещь.

– Моя, – ответила женщина, с волнением открывая сумку. Деньги были на месте!

– Задержали одного подозрительного типа, прятался и неадекватно вел себя. По банковским документам узнали ваши адрес и фамилию, – объяснил полицейский. Затем оба, отдав честь, ретировались, не дожидаясь пока гражданка придет в себя от изумления.

«Как такое может быть, что день, обещавший быть последним днем жизни, окончился так хорошо?» – подумала обессилевшая от потрясений Тамара.

На этом месте я замолчала. Некоторое время в палате стояла тишина.

– А мальчик выздоровеет? – всхлипывая и громко сморкаясь, спросила тетя Валя.

– Послушайте, – прошептала другая, – рядом с моей сестрой в коммуналке живет некая Тамара, у нее слепой сын. Кто знает, может это история про них?

Но я молчала, не слушая их. Я – Корректор Судеб, и меня не трогают их сомнения. Я сделала больше, чем могла, рассказав эту историю, хотя вовсе не обязана была это делать, ведь им непросто понять мою конечную цель.

Было жаль этих добрых женщин. Они украдкой утирали слезы, им так не хватало сказочных историй в их нелегкой и безрадостной жизни. А все мои истории заканчивались хорошо, потому что я вкладывалась в них душевно и физически.

– А теперь вам нужно отдохнуть, дорогая моя, – сказал добрейший Иван Андреевич, аккуратно свернув в рулон мою картину. Я согласно кивнула и улыбнулась.

Этот замечательный доктор смог убедить меня, что дар корректировать судьбы людей ниспослан мне свыше, долго и путано объясняя причины, по которым я стала обладателем этого дара. Я ничего не поняла. Одно слово – сумасшедшая. Да мне и не надо понимать, ведь мой доктор никогда не врет. Одно я уяснила: необходимо творить добро, иначе дар исчезнет, а ко мне вернется тоскливая и страшная гостья – депрессия. Все мысли и ощущения доктор посоветовал мне переносить на бумагу.

Это дар, а не наказание, как вначале думала я, и не мания величия, как полагали окружающие. Пришло осознание, что у меня есть основания гордиться собой – главное, никому не рассказывать о своей исключительности.

Мне стало гораздо лучше, и в перерывах между приступами я больше не лежу, бессмысленно уставившись в потолок, а гуляю по больничному саду и даже беседую с душевнобольными.

У Ивана Андреевича тоже есть бесценный дар – врачевать души людей.

Зеленый камень богини

Дыхания жизни загадочный страж,

А может быть, это пустыни коллаж,

Наверное, это иллюзии след:

И города нет, и спасения нет…

Вертолет все глубже уходил в знойные пески Кызылкума. Внезапно началась буря. Застывшие гребни барханов сначала потеряли четкие очертания, а потом и вовсе исчезли под громадой песка. Вертолет погрузился в песчаное облако. Изменился звук мотора— он будто закашлялся, торопливо сбрасывая обороты, а вскоре и вовсе заглох. Стало ясно, что катастрофа неминуема. Но молодой пилот не потерял самообладания и, отчаянно борясь с потоками песка и пыли, все же посадил легкомоторный вертолет. От удара затрясло корпус, и Рустам ощутил, как машина со скрежетом вгрызается в песок.

Очнувшись, Рустам ничего не увидел, кроме серой пелены. Рядом стоял Даврон, пилот вертолета, и с ужасом наблюдал, как машину засасывает песок, будто затягивая его в яму.

Рустам огляделся в поисках спасения. Ветер, к счастью, немного ослаб, и сквозь тучи песка стали заметны хребты невысоких гор, над которыми возвышались мрачные стены полуразрушенного сооружения.

Он показал пилоту на него рукой, тот что-то ответил, но Рустам не расслышал.

– Побежали, – громко скомандовал Рустам.

Каменное сооружение представляло собой полуразрушенную квадратную постройку из необожженного кирпича или камня с четырьмя арками и куполом. Нырнув под его своды и сделав несколько осторожных шагов, мужчины оказались в квадратном зале. Через отверстия в куполе сыпался песок.

Они сели на песок перевести дух.

– Сколько раз летали, но первый раз попали в бурю… Ты проверял прогноз перед вылетом? – раздраженно спросил Рустам.

– Не волнуйтесь, Рустам Рахимович, я успел передать сигнал SOS до того, как вертолет «утонул». Вот только от курса мы отклонились. Но, уверен, нас найдут. Когда выходили из Учкудука, на небе не было ни облачка, и прогноз хороший, – оправдывался пилот.

– Ничего, не пропадем, здесь отсидимся, – ободряюще похлопал пилота по плечу Рустам.

На зубах скрипел песок, ужасно болели глаза, все тело кололо попавшими под одежду песчинками-иголками.

Немного отдохнув, решили обойти свое временное обиталище. Песок со временем так уплотнился, что по нему можно было ходить, как по полу. Повернув налево, они наткнулись на нишу, в которой стояла небольшая статуэтка женщины.

– Наверное, богиня какая-то, – предположил Даврон.

– Скорее всего, сделана из терракоты, даже краска сохранилась, – добавил Рустам.

Рука мастера изваяла одежду, ниспадающую свободными складками. Лицо незнакомки было милым и одновременно строгим и величественным. Казалось, она, слегка хмуря тонкие, изящно изогнутые брови, изучающе смотрит голубыми глазами на незваных гостей. В левой руке богини жезл, а правой она касается лба, который венчал зеленый камень. Рустам взял в руки статую, чтобы получше рассмотреть. Несмотря на пронизывающую все тело боль, он не мог скрыть восхищения:

– Надо же, как в древности умели делать, – рассматривал он тонкие черты лица женщины, давно исчезнувшей в глубине веков. – Скорее всего здесь был зороастрийский храм, а это одна из богинь того времени. В разрушенном храме среди пустыни – и такая красота! – не в силах оторвать взгляда от статуи, воскликнул Рустам.

Он уже неохотно протянул руку к нише, чтобы вернуть фигурку на место, как Даврон вдруг грубо выхватил ее у него из рук.

– Что с тобой? – удивился Рустам.

Даврона, совсем недавно совершенно спокойного, будто подменили.

– Вы представляете, сколько это может стоить?! Продадим – и всю жизнь как сыр в масле кататься будем, – Даврон спрятал статуэтку за спиной.

– Отдай сейчас же, – разозлился Рустам.

– Думаете, раз начальство, вам все можно? Я тоже хочу хорошо жить, а не считать копейки, которые вы мне платите!

Выпалив это, Даврон вдруг побежал в соседний придел храма. Интуитивно Рустам понимал, что этот артефакт нельзя забирать из древнего святилища, и бросился вдогонку за Давроном.

Пилот был моложе Рустама и выше ростом, но Рустам много лет занимался легкой атлетикой и борьбой, поддерживал форму в фитнес-зале. Конечно, драка в храме посреди пустыни могла плохо для него закончиться, но он не собирался уступать потерявшему голову пилоту.

Даврон, уже не контролировавший себя, вдруг развернулся и буром пошел на Рустама. Тот молниеносно поставил ему подножку – пилот упал, ударившись головой о колонну. Рустам с ужасом смотрел, как из-под головы пилота вытекает густая темная кровь, а песок жадно впитывает ее, словно долгожданную жертву. С опасением подойдя к пилоту, он попытался нащупать пульс. Пульса не было. Вне себя от ужаса, Рустам выбежал из храма и долго беспорядочно бродил по пустыне.

Ветер утих, в небе блекло светился серп луны. Рустам с надеждой посмотрел на ночное светило, на дальние звезды, но они бесстрастно наблюдали за человеком. И он вдруг остро почувствовал, как одинок в этой бескрайней пустыне.

Пройдя еще несколько шагов, Рустам в изнеможении упал, утратив последние силы и вместе с ними всякое желание бороться. Он был в беспамятстве, когда послышался гул вертолета.

…Вечером раздался звонок в дверь. В комнату вошла Тамила, держа в руках какой-то предмет.

– Это тебе, – удивленно протянула Рустаму жена нарядную, упакованную в блестящую бумагу, коробку.

Он нехотя вскрыл ее. Взгляд скользнул по содержимому, и в его карих глазах, быстро сменяя друг друга, вспыхнули сначала удивление, а затем страх.

Он вскочил на ноги. В приложенной записке было только одно слово – «Убийца» Трясущимися руками он взял уже знакомую статуэтку, а богиня, как ему показалось, сурово посмотрела на него.

Он стал внимательно рассматривать слово на записке. Буква «у» была написана своеобразно – с апострофом. Он знал, что так ее пишет только Даврон: много раз видел авиационную карту местности с его пометками. Но такого просто быть не могло!

– Тамила, кто принес коробку? – крикнул он.

– Обычный курьер, – ответила жена.

В волнении Рустам вышел из дома. На улице было ветрено, прохладно, но ему не хватало воздуха. Он долго бесцельно бродил по улицам.

Прошло полгода после событий в пустыне. Чтобы справиться с перенесенным стрессом, он даже обратился к психотерапевту, который посоветовал ему найти интересное занятие. Рустам стал рисовать, но из под его кисти чаще всего выходили пески и фигурка пустынной богини.

Рустам осознавал, что все случившееся не что иное, как несчастный случай – он не хотел ведь убивать пилота! Но подсознательно себя винил. Даврон дважды его спас: когда сумел посадить вертолет и когда успел вытащить из утопавшего в песке вертолета. А чем отплатил он?.. Не совладал с гневом, и в результате человек погиб… И уж совершенно невероятно, чтобы в безлюдной пустыне оказался свидетель его, пусть и непреднамеренного, но преступления. Кто его шантажирует? Ему стало страшно, он кожей чувствовал приближение опасности.

Словно в подтверждение его мыслям зазвонил телефон. Он ответил, но в трубке молчали.

Кто подсунул ему эту фигурку? Ее в магазине не купишь – антикварная редкость, а в том, что это настоящая статуэтка из храма, а не подделка, Рустам был уверен. Прошло время, и он постепенно стал приходить в себя. Трудно было изображать счастливчика, которому удалось спастись, в отличие от того, кто заблудился в пустыне и сгинул. Именно так он объяснил исчезновение пилота.

Со временем совесть все больше успокаивалась, отступало чувство вины, он даже начал убеждать себя, что Даврон сам виноват в своей гибели.

Рустам разглядывал статуэтку. Красота ее больше не восхищала его, напротив, пустынная богиня вызывала только страх. Рустам продолжал анализировать ситуацию:

«Даврон был мертв, когда я уходил. Неужели каким-то невероятным способом пилот выжил в пустыне? А может, кто-то нашел его и вернул к жизни? Быть того не может! Кто в безлюдной пустыне мог помочь?! Неужели есть кто-то, знающий правду? Но он же никому ничего не рассказывал, даже жене и психотерапевту…»

Когда на следующий день он пришел домой – жены дома не было. Вдруг он почувствовал запах сигарет. Что-то знакомое… Лоб его покрыла липкая испарина – сигареты Rich с запахом вишни! Именно такие предпочитал Даврон. Он прошелся по комнатам, даже заглянул на балкон —никого!

– Тамила, спросил он вернувшуюся жену, ты чувствуешь запах сигарет?

– Нет, не чувствую, – удивилась жена. – Дорогой, тебе необходимо отдохнуть, давай съездим куда-нибудь, а то мерещится невесть что.

– Ты ведь знаешь, у меня проблемы на работе, как я поеду?

– Рустам, у нас достаточно средств, чтобы долгие годы жить как нравится. Поедем к морю! Ну расскажи, что с тобой, я постараюсь помочь, – добавила она, не получив ответа на свое предложение. Весь вид жены выражал сочувствие и желание подержать мужа в трудной ситуации.

– Со мной все в порядке, – попытался развеять он опасения Тамилы.

После трагедии Рустам ушел в себя: был опустошен, растерян и потерял былой азарт и интерес к работе. Коллеги уже стали замечать это и иногда косились на него.

Отношения с женой и раньше-то не клеились, а после авиакатастрофы испортились еще больше. Рустам потерял всякий интерес к жене и был уверен, что разрыв неминуем. Тамила мужественно делала вид, что все в порядке, и старалась не замечать его равнодушия. Но сегодня она была на взводе:

«Учкудук – три колодца,Защити, защити нас от солнца.Ты в пустыне – спасательный круг,Учкудук» —

нарочито фальшиво пропела жена. – Тебе не надоела эта дыра? Скучные серые дома, саксаул, песок на зубах, песок в волосах… Сколько можно?!

– Я люблю свой город. Я же рассказывал тебе, что его строил мой дед, как и множество других энтузиастов. Это был невероятный город – город талантливых, умных, эрудированных специалистов. И просто хороших людей, которые понимали друг друга с полуслова, – понесло вдруг Рустама.

– Был да сплыл, – фыркнула Тамила.

– Это кладовая урана и золота нашей страны. Здесь и сейчас много умных и мотивированных людей.

– Мотивированных чем? – Тамила насмешливо посмотрела на него и, хлопнув дверью, ушла.

Вечером курьер принес письмо. В нем почерком Даврона было написано: «Ответишь жизнью за свой подлый поступок, убийца». И все тот же апостроф над буквой «у».

Рустам покачнулся – сильно закружилась голова. Тамила, забыв обиды, настояла на вызове врача.

– Ничего страшного, давление упало, бывает. Сейчас выпишу лекарства, витамины. Повода для беспокойства нет. Полежите несколько дней – и все будет хорошо. Я вам выпишу рецепт.

Ночью ему снилось, как истекающий кровью пилот встал и укоризненно посмотрел на него, а богиня нахмурилась и погрозила ему пальцем.

Тамила заботилась о нем, следила чтобы он вовремя принимал таблетки, но ничего не помогало: ночью его мучили кошмары, не отпускало напряжение. Вдобавок ко всему часто звонили по телефону и молчали, и молчание это было зловещим и пугающим, поэтому он отключил телефон. Ему становилось все хуже, и жена настаивала на госпитализации, но он отказывался – ему уже было безразлично.

Однажды он открыл ящик стола, но вместо ненавистной фигурки увидел блестящий ствол пистолета. Он понял, что это сейчас очень нужный предмет, потому что знал: скоро придет Даврон.

Как-то вечером послышался звонок в дверь. Жена, открыв дверь, громко вскрикнула:

– Ты?! Но ты ведь… погиб, – женщина истерично закричала.

Ручка двери повернулась, и в проеме показалась высокая мужская фигура. Рустам не видел его лица, но знал: это Даврон! Убить его еще раз он не мог, оставался единственный выход – приложить пистолет к своему виску и выстрелить.

…После похорон Тамила зашла в кабинет мужа: «Я не думала, что ты так быстро сдашься. Конечно, таблетки свою роль сыграли. За долгие месяцы ты не вспомнил, что сам положил эту статуэтку в карман, когда в шоке убегал из храма. Потом я нашла ее в твоей одежде, которую вернули из больницы. Хорошо, что ничего у тебя не спросила, а то бы мой план не удался. Через полгода я унаследую твои акции и деньги в банке, куплю дом у моря и – прощай пустыня».

Она представила, как будет засыпать под мерный рокот волн, а в саду будут цвести магнолии и расти апельсиновые деревья. И весь мир будет лежать у ее ног!

Тамила взяла статуэтку песчаной богини и впервые за все время внимательно ее рассмотрела. Она разглаживала тонкими пальцами складки ее одежды, рассматривала таинственное и привлекательное лицо незнакомки. «Это действительно стоящая вещь, а не бесполезная безделушка, как я сначала думала…» – решила она.

«А нужен ли мне этот психотерапевт? Пожалуй, нет… Да, он был полезен, когда, работая с Рустамом, разобрался, что случилось в пустыне на самом деле. Он раздобыл таблетки, которые окончательно сломили волю Рустама, и пистолет. А какую чудную сценку мы с ним разыграли под конец! Станиславский бы мне поверил. Но врач исполнил свою роль, поэтому adieu – прощай, мой друг, прощай», – Тамила послала воздушный поцелуй.

Вдруг она заметила, что зеленый камень на голове богини замерцал. Тамила завороженно смотрела на него, не в силах оторвать глаз. Вдруг показалось, что ее втягивает в воронку – она попыталась сопротивляться, но не смогла. Потом она полетела по спирали сквозь золотое пространство, ощущая нарастающий жар солнца.

…Со стоном открыв глаза, Тамила очнулась.

– Где я? – она с трудом поднялась, осмотрелась и увидела, что находится внутри каменного сооружения. Сквозь полуразрушенный купол светило беспощадное солнце.

– Что за жуткие развалины? Как я здесь оказалась?! Что за чертовщина!

Ей стало страшно, очень страшно. Она задрожала всем телом, опустилась на песчаный пол и зарыдала.

– Может, я сплю? Кто-то меня загипнотизировал?

Потом она немного успокоилась, в голове мелькнула здравая мысль.

Она взяла валяющуюся рядом статуэтку и снова стала разглаживать складки одежды богини, мысленно прося перенести ее домой.

Богиня не вняла ее мольбе, и Тамила гневно отбросила статуэтку. Однако спустя пару минут подняла фигурку и, будто околдованная, дойдя до ниши, послушно поставила ее на место. Она не понимала, зачем это делает. Оглядевшись, Тамила заметила полуистлевшее тело на песчаном полу.

Закричав, женщина бросилась вон. Вокруг, насколько хватало взора, простиралась пустыня. У ног ее лежали красные пески Кызылкума…

Тайна Белого Валуна

День близился к полудню. Четверо молодых путешественников— две девушки и двое юношей – быстрым шагом шли по горной тропе.

– Ребята, вот он, самый большой водопад в каскаде! – воскликнула Камилла.

Все остановились, чтобы как следует рассмотреть большой Таваксайский водопад. Очарованные зрелищем падения водной массы с отвесной коричневой скалы высотой в сорок метров, они молча наблюдали, как вода с шумом разбивается о камни. Недаром слово Таваксай переводится как «шумный». Внизу водопад окружён зелёным морем деревьев в отличие от остальной, пустынной, выжженной солнцем земли.

– Я устала, жарко, – Диана бросила рюкзак на землю.

– Ну что же, девчонки, тогда фотографироваться – и привал, – скомандовал Азиз.

Поудобнее устроившись и разложив прихваченную с собой еду, путники делились впечатлениями от восхождения к водопадам.

– Видели вон тот белоснежный валун? Он какой-то странный. Давайте рассмотрим его поближе, – предложил Рустам.

– Стой, – остановил его Азиз. – Туда нельзя! Если хотите, я расскажу историю которая случилась с моим прадедом. Это как раз связано с этим валуном.

– Конечно хотим, – хором отозвались друзья.

…Шерали поднялся спозаранку. Сев на ишака, по имени Кулакли, что означало «ушастый», он двинулся к горам. Ему нужно было найти ягоды сумаха дубильного. Нельзя сказать, что он был в восторге от этого яркого и красивого растения с красными плодами, просто в те голодные годы люди не упускали возможности подзаработать. Из сумаха делали лечебные настои, которые помогали от многих болезней.

Но, сегодня ему не везло: кусты как сквозь землю провалились.

Вечерело, он выбился из сил, живот сводило от голода. Кулакли тоже недовольно шевелил ушами.

Шерали решил переночевать в Таваксае – поселке, который раскинулся неподалеку, тем более что там жил его дальний родственник почтенный Нияз-бобо.

Уже подъезжая к поселку по пыльной дороге, он услышал звуки карнаев и сурнаев.

«Как удачно приехал-то, прямо к празднику!» – обрадовался Шерали.

Путника приняли, по обычаю, радушно. Люди голодали, но всю жизнь копили детям на свадьбу. Поэтому даже в те непростые времена столы ломились от угощений. Довольный изобилием Шерали отдал должное истекающей жиром самсе, вкусному плову и ароматному шашлыку.

Стемнело. Ветер погнал с погрузившихся в темноту гор прохладу, крупные звезды подмигивали с высоты. Наслаждаясь отдыхом, Шерали сыто откинулся на подушки.

– Нияз-бобо, – нет ли у вас здесь какой-нибудь работы? – спросил он с надеждой.

– Какая у нас работа?! – зевнув, ответил Нияз-бобо. – Это тебе в город надо.

– Хотя… – Нияз-бобо хлопнул себя по лбу, – совсем запамятовал. У моего зятя ферма в горах, и только вчера он говорил, что ищет порядочного работника.

– Куда идти? – приободрился Шерали.

– Недалеко отсюда, полдня пути. Пойдешь в сторону того холма, – мужчина рукой показал направление, – дойдешь до самого большого водопада. Метрах в ста увидишь большой белый валун. Пройдешь мимо него, а там тропинка прямо к ферме ведет. Километра два – не больше. Только к камню близко не подходи! Дурной славой он пользуется. Говорят, люди там пропадают…

Шерали только махнул рукой: мир существует для тех, кто носит на плечах голову, а не пустой горшок! Себя-то уж он, разумеется, считал умным и находчивым.

Взошло солнце, излив на мир свою щедрость. Все сияло и горело в его лучах – деревья, трава, цветы, даже самый неказистый камень сверкал, подобно драгоценному алмазу.

Шерали под стать окружающему великолепию радовался и был доволен – давно он так вкусно не ел. И Кулакли был в хорошем настроении – ему тоже перепало щедрое угощение – охапка клевера и свежие лепешки.

Мужчина взял ишака под уздцы и, попрощавшись с гостеприимными хозяевами, бодро зашагал в горы.

– На вот, возьми, – окликнул его Нияз-бобо и протянул ружье, – так, на всякий случай. Одинокому путнику в горах неспокойно. Потом отдашь по случаю, не переживай.

Свежее, с ветерком утро сменил знойный день. Шерали к этому времени добрался уже до водопада. Присев отдохнуть, он с интересом разглядывал большой Таваксайский водопад. Затем, умывшись в его холодных струях, наполнил флягу и решил двинуться дальше.

Неподалеку высился огромный белоснежный валун, напоминающий верхушку небольшого айсберга. Солнце отражалось от его поверхности каким-то необычным свечением, придающим камню флер таинственности. Глядя на это чудо природы, Шерали раздумывал: откуда взялась здесь такая громада? Рядом с саем расположились его неказистые братья – обычные серые или коричневые валуны, ничем особенным не отличающиеся. Сдвинув тюбетейку на лоб и почесав затылок, путник пытался вспомнить, что насчет камня говорил Нияз-бобо.

«Кажется, он говорил, что к нему нельзя приближаться». После обильных возлияний накануне Шерали не все помнил. Впрочем, мужчина не верил слухам о таинственных исчезновениях и прочих странных происшествиях.

Вдруг он испытал нестерпимое желание подойти к камню и посмотреть на него вблизи. Ишак упирался, но Шерали пригрозил ему плеткой, поэтому Кулакли ничего не оставалось, как последовать за хозяином.

– Кажется, мрамор… – Шерали пощупал камень и шагнул за него. – Вот видишь, все в порядке, ничего не случилось.

Но ишак, похоже, думал иначе, поскольку беспрерывно оглушительно орал.

Шерали прошел немного вперед и сел на сваленный ствол дерева. Воздух был чистый, солнце освещало снежные шапки высоких гор.

Мужчина потянулся к цветку с зелеными в черную крапинку лепестками и вдруг отпрянул.

Разве бывают такие цветы? И откуда взялись высокие горы, когда только что были невысокие холмы Таваксая?

Ответов на вопросы не было.

Внимательно осмотревшись, он вдруг заметил, что и деревья вокруг огромные.

Откуда?! В горах растет боярышник, орешина, миндаль. Вместо них к нему протягивали свои зеленые лапы толстоствольные гиганты с красновато-коричневой корой, чьи листья напоминали дубовые, только раза в два больше. Высокие кусты с желтыми в красные пятнышки ягодами попадались на каждом шагу. Крупные грибы имели странный фиолетовый оттенок. Шерали заметил большого сиреневого впившегося хоботком в шляпку жука – он насыщался соком гриба. Трава была почему-то зловещего сине-зеленого оттенка… Шерали никогда не видел такого растительного буйства: местным горам это не свойственно. Да и не только местным.