Полная версия
Мы теряем его. Боль, радость и надежда врачей неотложной помощи
BX: Как ты это сделал? (Или это место, которое ты номинально превратил в ванную/предбанник?)
SE: Пользуюсь дополнительной ванной комнатой с большими контейнерами для всех медицинских принадлежностей и формы. Обувь помещаю в «грязные» контейнеры за пределами квартиры, затем захожу внутрь, стараясь по минимуму дотрагиваться до двери, и направляюсь прямиком в ванную, ни к чему не прикасаясь (просто иду в носках). Сумки, оборудование, кредитные карты и все такое я тоже считаю грязным, поэтому не использую за пределами больницы. Короче, все, что было внутри больницы – хранится внутри, а все, что за пределами – остается там. Исключение – ключи от машины и телефон, которые я дезинфицирую после каждой смены, заходя домой.
LA: Так или иначе, мы все заразимся, если еще не сделали этого. Мы должны нормально отдыхать и вести здоровый образ жизни, чтобы поддерживать иммунную систему на высоком уровне. Минимизировать воздействие вирусной нагрузки с помощью средств защиты и стараться свести к минимуму/исключить все контакты с пожилыми людьми за пределами больницы. Нас ждет сумасшедшее время, берегите себя и удачи!
Я вытащил маркер. «Последний раз использовал 13 апреля», – написал на стикере своего рода обратный срок годности. Маркер положил рядом с болтающейся маской. Протерев руки антисептиком, начал искать на стене маску, которая висит тут более трех дней. Найдя такую, снял ее с крючка, положил в крафтовый пакет и засунул в рабочий рюкзак на молнии до следующей смены. Протер маркер спиртовым раствором и закрыл колпачок.
Пока мы делали все, чтобы у нас не закончилось оборудование, и всячески старались обезопасить себя и свои семьи, официальная позиция больниц заключалась в том, что мы впадаем в истерию, а в наших действиях нет необходимости. В заявлениях для СМИ и рекламных кампаниях они неоднократно заявляли, что каждый сотрудник учреждения имеет доступ ко всем необходимым средствам индивидуальной защиты.
Например, когда на первых полосах газет появились фотографии медсестер одной из больниц Нью-Йорка, одетых в пластиковые мешки для мусора вместо медицинских халатов, представитель учреждения призвал не обращать на это внимание: на фото, о котором идет речь, «изображены медсестры, одетые в средства индивидуальной защиты, но под мусорными мешками». Так он сказал нам. Другая больница Нью-Йорка подверглась критике за то, что не обеспечивает сотрудников средствами индивидуальной защиты надлежащего уровня. Представители отвергли все обвинения, назвав их фейком. Они утверждали, что на самом деле всегда придерживались «руководящих принципов Центров по контролю и профилактике заболеваний США».
Хоть последняя часть их заявления правдива, де-факто она была бессмысленна. Центры официально разрешили использовать носовые платки, банданы и шарфы в качестве защитного снаряжения, к которому медицинские работники могли бы прибегать в крайнем случае, несмотря на то, что они признавали, что «их способность защитить [медицинских работников] неизвестна». Поскольку страна столкнулась с критической нехваткой средств защиты, эта рекомендация была продиктована не уверенностью в результатах исследований, а отчаянием из-за ограниченного снабжения. И раз уж рекомендации Центров теперь включали практически все что угодно, больницам вообще не приходилось стараться, чтобы заявить о соответствии предписаниям. Это было так же абсурдно, как если бы Управление по охране труда посчитало бейсболку приемлемой альтернативой каске, а прорабы по всей стране заявляли бы, что их работники имеют доступ к защитным головным уборам, одобренным Управлением. Когда рекомендации по технике безопасности лишены смысла, заявления об их добросовестном соблюдении не вызывают доверия.
Реальность была такова, что больницы столкнулись с острой нехваткой оборудования и уже начали предпринимать сомнительные действия, чтобы решить проблему. У новых стратегий были звучные названия: «План расширенного использования респираторов N95» или новая «Программа переработки ультрафиолетового излучения». Но мы понимали, что это лишь красивые слова для того, чтобы внушить нам ложную уверенность. Все мы, врачи «за тридцать», выросли в эпоху, когда государство извратило английский язык настолько, что слова больше не имели ничего общего с действительностью.
Мы оплатили обучение в колледже студенческими кредитами, которые были предоставлены банками, утверждавшими, что «предлагают инновационные финансовые решения». А потом своими глазами увидели, как эти самые инновации привели к величайшему экономическому кризису со времен Великой депрессии.
Мы слушали, как наши медицинские школы хвастаются своей «глубокой приверженностью инклюзивности и разнообразию», а потом узнавали, что те же самые школы систематически отказывают студентам из неблагополучных семей. Мы выбирали наши программы обучения в ординатуре, поверив в благородную миссию, где подчеркивалось обязательство помогать «ограниченному в ресурсах населению». Каково же было наше удивление, когда мы увидели, что эти учреждения из кожи вон лезут, обслуживая своих финансовых доноров, в то время как пациентов, которые не могли позволить себе лечение рака, направляли в арбитражный суд и лишали права выкупа жилья.
Наше поколение усвоило уроки времени. Поэтому хоть больницы и заверяли нас в своих планах «расширенного использования респираторов N95» или «программах переработки ультрафиолетового излучения», мы подозревали, что все это пустые слова. Мы знали, что наше начальство, как и мы сами, было не в себе и понятия не имело, что делать. Потребовалось немного больше, чем просто здравый смысл, чтобы понять – одноразовые расходные материалы критически важны для личной защиты и не подлежат длительному или повторному использованию.
CA: Они говорят нам не носить маски в коридорах, потому что «мы пугаем пациентов»
SE: Ребят, а вы носите респираторы N95 всегда без исключений? Нам говорят использовать обычные хирургические маски, только если мы не проводим аэрозоль-генерирующие процедуры.
DE: Очевидно, никакого реального плана действий нет…
Как и мы сами, наши больницы переживали трудные времена. Правила менялись каждый час. В начале пандемии многие больницы не разрешали своим сотрудникам надевать маски во время работы. Они хотели, чтобы больницу воспринимали как безопасное место, свободное от коронавируса, будто вид сотрудников в маске скорее напугает пациентов, чем успокоит их. Врачей и медсестер, которые все же носили маски в больнице, обвиняли в неподчинении и иногда даже увольняли. Естественно, в один прекрасный день эта политика превратилась в ту, что, напротив, предписывает носить маски в госпитале.
Протоколы тестирования Covid-19 менялись вместе с политикой. Ранние рекомендации в значительной степени ограничивались пациентами, которые контактировали с кем-либо с положительным результатом теста. В то время тестирование было настолько ограничено, что большинство заболевших не могли утверждать, что контактировали с кем-то «положительным»[12]. Пациентам могло быть отказано в тесте на том основании, что человек, от которого они заразились, сам не мог пройти тестирование. По сути мы создали круговое бремя доказывания. Однако довольно скоро протоколы изменились: теперь все пациенты независимо от причины, по которой они поступили в отделение, должны были сдать тест на ковид перед госпитализацией. И вновь правила, жестко ограничивающие тестирование пациентов, в один прекрасный день стали правилами, жестко требующими тестирования, даже если пациент поступил в больницу не более чем со сломанным бедром. О каждом новом плане, насколько бы он ни противоречил предыдущему, трубили с той же уверенностью и ручались за его безопасность.
KB: У нас закончился фентанил[13].
WS: Я слышал, что в … больнице на прошлой неделе закончился пропофол[14]. ES, это правда?
ES: Да, все так
KB: У нас заканчиваются помпы для капельниц[15]
ЭС: У нас та же проблема
Азитро[16] на исходе
BX: Весь наш отдел работает на портативных ИВЛ[17]
RO: Похоже, в нашем госпитале закончились тесты на ковид. Разве это не безумие? При этом в городе все еще есть бесконтактные центры тестирования. Очень странно пытаться объяснить пациентам, что в нашей больнице тестов не существует.
SE: То же самое в …, RO. Почти закончились тесты, а больница работает на полную мощность.
АТ: … подвергается резкой критике. Меня так злит отсутствие государственного и федерального планирования. Почему нас представляют какие-то клоуны?
WS: Ситуация с тестированием просто комичная
RO: Covid как вирус меня не пугает. Я больше напугана тем, что, похоже, никто в администрации больницы не знает, что происходит
Вместо того, чтобы увеличить запасы оборудования, государство смягчило методические рекомендации в отношении того, когда нужно использовать эти критически важные запасы. Они могли бы сослаться на «Закон об оборонной промышленности», чтобы увеличить производство масок N95 в самом начале кризиса, но наши федеральные органы просто сообщили нам, что в большинстве случаев в масках нет такой уж необходимости.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сноски
1
Знаком многоточия обозначены сохраненные при переводе пропуски в сообщениях из оригинального текста – прим. ред.
2
Дыхание выполняет две функции: снабжает организм кислородом и выводит углекислый газ из легких. Дыхательная недостаточность возникает, когда любая из этих функций выходит из строя. В этом случае у пациента наблюдается гипоксическая дыхательная недостаточность, свидетельствующая о нарушении доставки кислорода.
3
Назальная канюля и нереверсивная маска – два способа обеспечения пациентов кислородом. Нереверсивная маска обеспечивает более высокую концентрацию кислорода, чем носовая канюля. Это эскалация терапии. «Тубировать» кого-то – значит интубировать его. Это самая агрессивная форма респираторной поддержки.
4
Здесь и далее см. примечания в конце главы.
5
Высокопоточная назальная канюля – это еще один способ доставки кислорода пациентам. Она обеспечивает более высокую концентрацию кислорода, чем обычная назальная канюля или нереверсивная маска, но меньшую, чем аппарат искусственной вентиляции легких.
6
Эта коллега страдала от дыхательной недостаточности не из-за нарушения первой функции дыхания (снабжения организма кислородом), а из-за второй – выведения углекислого газа. Это произошло потому, что ее легкие не вентилировались должным образом (надувались и сдувались), в результате чего углекислый газ «задерживался» в ее организме, что, в свою очередь, приводило к повышению кислотности ее крови. Чтобы гарантировать, что эти факторы не будут угрожать плоду, который делит с ней кровоток, ее лечащие врачи решили провести кесарево сечение и принять роды, пока она оставалась в искусственной коме.
7
Извлечение дыхательной трубки.
8
Нарушение в функционировании органа, системы органов или всего организма.
9
Статистическая мощность применяется в исследованиях для определения вероятности того, что исследование отличает реальный эффект от случайного. Обычно это является следствием величины выборки исследования.
10
Около 71.1 °C
11
Микроорганизм, способный вызвать патологию (болезнь)
12
Тестирование также было доступно для тех, кто напрямую вернулся из Китая, Южной Кореи, Ирана, Мако и ряда других стран.
13
Фентанил – это опиоидный препарат, используемый для обезболивания.
14
Пропофол – лекарство, используемое в качестве седативного средства. Часто применяется при интубации пациентов.
15
«Помпы» – инфузионный насос. Это аппараты, подключаемые к капельнице и позволяющие дозировано вводить лекарства в вены пациентов.
16
«Азитро» – атромицин. Это антибиотик, часто используемый для лечения бактериальных пневмоний.
17
«Портативные вентиляторы» – портативные аппараты искусственной вентиляции легких. Это небольшие, мобильные аппараты ИВЛ, которые работают на батарейках. Часто им не хватает полного набора функций аппарата ИВЛ. В обычных обстоятельствах они применяются в течение короткого периода времени и предназначены для случаев, когда применение полноразмерного аппарата ИВЛ невозможно. Например, во время транспортировки пациента в больничном лифте.