С моих слов записано верно
Полная версия
С моих слов записано верно
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Агва[14]
Слабеет тоска, икончается солнца поход.По отмели белая пена морская,как войско, на гибель идет.…..Речка вспухла, залит огород.Погода такая-сякая.Трактор вдоль моря словно плывет —это едет стирать Навсикая.Возвращение Одиссея
У подножья вечерних домашних огнейвсплески волн, словно взмахи отчаянных сабель.Наконец он причалил к Итаке своейи под кручею в бухте поставил корабль.И закат заблестел залпом солнечных стрел,и встречала у скал та, что ткала, жена.Одиссей воротился, сделав все, что хотел,и теперь ему смерть не страшна.«Катает камушки во рту, как Демосфен…»
Катает камушки во рту, как Демосфен,и речи репетирует в просторе.Угроз твоих я не боюсь совсем,о море!Но ветер раздувает отголоски.Сверкает и гремит броня.И стройных волн разбуженное войскообрушилось на персов и меня.«Я за камнем в тени прикорну…»
Я за камнем в тени прикорнуи услышав увижу – вотвода тянет обратно волнукак на вдохе животее голос всего роднейно задерживаться нельзя ведьна этом солнце mediterrain[15]можно сгоретья и не спорючтоб желающий камень в меня бросить могговорю этот синий цвет моряи есть Бог«когда слово песок прочитаешь как лесби…»
когда слово песок прочитаешь как лесбии в кармане у сердца услышишь щелчоки по ветру развеешь великое если бкак тропический пряный цветоккак оптический теплый обман как химерупонимаешь меняется стильи последнее время такого размеракатит волны что кажется – штильАфон
О насельник монастырей,в чем теперь твоя верана зеленой средь моря горе?– Калимера[16], мой брат, калимера…Темнота на изнанке листа —свету пристань и мера.– Я хотел бы оливою стать…Калимера, сестра, калимера!Истребитель царапает слух —черный ангел ржавеющей эры,но на вышивке красной петух«Калимера» поет, «Калимера!»«повеет ветер от воды…»
повеет ветер от водыи сдует темных бед следыволна волне как эхо вторяпод грохот моряидет чтоб гальку всласть толочьвсю ночьспи как дитя ни с кем не споряпод рокот моря«Горы, как динозавры…»
Горы, как динозавры.Гуляем, друг другу рады.Насквозь ножи лаврапроткнули ограды.Рядом оркестр морямарш заиграл гремящий.Прибой – вор на воре —гальку куда-то тащит.Ветер все скажет честно —всласть ему даль любая.Ночью в саду небесномходит и звезды сшибает.В самолете
Лежит ошую, одесную,не угрызаясь тем, как вдругоно бузит и негодует,и отбивается от рук,чтоб разметав морскую траву,на волноломах сбросив гнев,лежать налево и направо,покоем вечным овладев.«Когда душа твоя угрюма…»
Feast them upon the wideness of the Sea.
John Keats. On the SeaКогда душа твоя угрюма,наполни уши мерным шумомтам, где буянит, с ветром споря,простора арендатор – море,и гонит волны на убойпастух прибой.«Сюда мы, будто птицы…»
Сюда мы, будто птицы,слетелись этим маемна скалах угнездиться,друг дружку обнимая.Над нами сокол кружитв лазоревом просторе,где неба полукружьес дугой стакнулось моря.И разве это мало,чтобы на целом светеодна лазурь осталась,и моря шум, и ветер…Дачное утро
1лезешь за вишней и с шиферной крышимускулы ветра видишь и слышишьгонит по кругу трамвая вагонызарослей волны катит по склонув выцветший синий брызнув зеленый2после шагаешь сквозь рощу акацийбудет к ступням твоим сухо ласкатьсяглина обрыва и радость для глаза —скользкой волны виноградное мясодачное лето одесса таласса[17]«… и на окнах в сад колышет…»
… и на окнах в сад колышетветер занавеси снов,и, мне кажется, я слышу,как по шиферу на крышебродят тени облаков…Глициния
Живу теперь в столице я.Здесь мало сини.У нас цветет форзиция,а там – глициния.Она с обрыва свесит ветки,как будто дар растущей веры,неугомонных волн соседка,зеленых, синих или серых.Она цветки стряхнет на гальку,точь-в-точь голодным – крохи хлеба,оттенка мела или талькакогда под вечер станет небо.Потом цветки утащит морев минуту крепкого ненастья,но никакого в этом горяне будет, а одно лишь счастье.Лиман
Заскрипит облаками, ветрами,точно к морю за солью возы.Затрепещет зеленое знамявиноградной лозы.Камышами зашепчут лиманы:– Где-то рядом сады Гесперид.И живая вода из-под кранапо корявой земле побежит.«Это кто там средь ночи…»
Это кто там средь ночивстал, высокого роста?Чей там ропот грохочет,заслоняющий звезды?Это тополь, тоскуя,ждет дождя проливного,но сверкает всухуюгроза над Азовом.«сквозь дымок ресторанчика сладкий…»
сквозь дымок ресторанчика сладкийпо хрустящей листвеповезла нас в коляске лошадкарыжий огненный зверьа вода понемногу тускнелавозвращались домой парусаи высоко под небом запелапредвечерней тоски полосачто за море за небо в те страныгде осенний твой город стоитувезешь лишь дымок ресторанашорох листьев и цокот копытЖелтая апельсина
Yellow submarine.
The BeatlesАпельсин – плавучий дом.И на желтом апельсинепо воде зелено-синейпрямо к солнцу поплывемобязательно вдвоем.В море встретимся с китоми с собой его возьмем.В море весело живут.В море радость и уют.И друзья все приплывутпо воде зелено-синейк нам на желтой апельсине.«В Далмации автобус идет по берегу…»
В Далмации автобус идет по берегувдоль бухт, длинных островов и жемчужных ферм.На дне лагун, замурованы в бетон,растят внутри себя жемчужинумускулистые сердца устриц.Однажды твое сердце вызреет и Господь вскроет его,как морскую раковину, взяв то, что ему нужно,и выбросив остальное на поживухлопочущим, как неприкаянные души, чайкам.Лежащее под водойзакованное в бетонс осколком боли внутри.Rockport, MA
в Рокпорте мертвый сезонлето давно кончилосьдо весны еще далекои ловушки для лобстеровмаленькие тюремные камеры из прутьевлежат на пирсе без делазакусочные закрытыстолики и зонтики втащены внутрьдумаешь доживут ли эти курятникидо солнечных днейсейчас будто снова время первых колонистовнапряженного молчанияожидания Божьего знакаперед лицом океанав улочке на мысуоткрыта сувенирная лавкамолча рассматриваю фигурки солдатпряжки для байкеровухожу ничего не купивхозяин с улыбкой напутствует меняenjoy the rain![18]«Long Island19 так называется…»
Long Island[19] так называется,потому что ты долго летишь вдоль него.Видишь песок, заливы, нитку дороги, мосты.И, конечно, воду.Слева она идет до горизонта.Под тобой пустота,слово «прощай».Оно держит тебя над океаном,как ветер, что всегда сквозит вдоль берега,подымает вверх новых чаеки бросает старых в песок на корм крабам.А ты летишь на три веселые буквы,впереди пересадка в JFK[20],и вода холодно блещет, как прощальный поцелуй.Спас
и понемногу на память пришловетер с пескомсерой волны искрошилось крылоо волноломгалька раскосою тысячей глазвидела двоепраздновать Спасвышли к прибоюголый простор карандаш да мелоктолько в фаворежелтого солнца вмешан глотокмышцею моряВроде «Заповiта»
прабабушка моя рожденная на Днепреотдыхает в земле предгорийя же когда умрехочу видеть морев каталонскую лег бы степьсетками разгороженнуюпод прибоя бас чаек рэп оригинал тоже мнеКрым
«чтоб чубатая сохла трава…»
чтоб чубатая сохла травачтоб скрипела арбачтобы бритой луны головапокатилась с горбая иду без тропыв позднем свететам где ветер полыньморе ветерФеодосия
что кончается день и тоскаоскудевшего зреньяозарила на миг облакаи теперь без сомненьяна лазурную рябьстав у берега в пастисине-серых оттенков корабльэто счастьепромолчиветероксдует голос как пенусловно ящер в лучах греют бокгенуэзские стеныКоктебель. Разговор о Данте
Что кузнечик – модель ассирийца,мне сказал Мандельштам.Муравьев беззаботный убийца,к лучшим в мире холмамя пришел посмотреть переменысиних волн, как терцин или терций,чтобы голос влепила сиренапрямо в сердце.1996Ялта
чуть кружится головазелена твоя траванакануне Рождествашаток моря светлый домпо зрачку над серебромчиркнут дуги черных спинэто плавает дельфинговорит ты не одинМарт в Ливадии
Торопясь, шагает склон.Под его прозрачным лесомгалька, треснувший бетон,ветер, ржавое железо.Мимо, словно скрип арбы,чаек хриплая орда.Из порвавшейся трубы,как из вены, бьет вода.Словно капля в глаз сухой —в светло-тусклом промежуткемежду небом и землейтолько корабли и утки.На колючих ветках сокнабежавшего ненастья,и дельфина черный бокпромелькнет, как будто счастье.Поезд к югу
Оставь ворчливую подругу,катись на шелест тростника,ведь поезд так уходит к югу,как жизнь сквозь пальцы в облака.Над степью на ухо лазуритакую весть шепнет сорняк,что из прически ворох дуривагонный выдует сквозняк.И очутившись на просторе,на синий глядя разворот,ты только ахнешь – память в море,как змей воздушный, упорхнет.…А стрелочник выходит в кепкеиз двери своего ларька,и ласточек хвосты-прищепкина провод крепят облака.Ночлег
Над горой османский флаг.Не горюй со мной, молодка!Видишь: в небе Чатыр-Даг —перевернутая лодка.Полумесяц и звездав небе флагом Барбароссы[21] —побеждают без трудавсех османские матросы.Но к Магрибу уплывутих пиратские бригады,и затлеет неба трутот густого звездопада,подожжет обломки тьмы…Ни о чем теперь не споря,так отправимся и мыпоутру дорогой к морю!Балаклава
1поговорка праване одна так другаяи на солнце трававыгораязаведет на жарес ветром шашнигде стоят на горегенуэзские башнии до нашего днялишь кресты не словапомолись за менясинева2Не суди свысокадень вчерашний.Зорки, смежив века,генуэзские башни.Генуэзские башни мудры:– Погодите, молодки!Поплывут из горыснова грозные лодки[22].Закат в Бахчисарае
Да, жизнь похожа на юлу. Но вот однажды, брат, ты вдруг садишься на скалу и смотришь на закат. Тревоги нет, ушел испуг. И ты следить готов, как солнце ляжет в полукруг меж двух хребтов. Когда меня отпустит смерть идти куда желаю, я вновь отправлюсь посмотреть закат в Бахчисарае.Летим из Жуковского
Летим из Жуковского.Я один в ряду из трех кресел.Впереди – тоже один – дядечка постарше.– Я тут испытателем летал, —говорит он вполоборота.– Сейчас заходил на кладбище.Ровно двадцать пять лет назад.Друзья все полетели,а я вечером напился и не полетел…Последние лет десять хожу крестными ходами.Завтра вот пойдем…У меня в Гжели дача, я там в храме алтарничаю.И звонарем…Одинокие женщиныи беспризорные псыснуют вдоль стеклянной стены аэропорта.Апельсин солнца,брызнув жгучим соком,катится за горизонт.Небо над степью, как трехцветный флаг:синий, оранжевый, синий…Утром плывешь в мореи на вдохе видишь из-под рукивысоко в лазурном небеломаный грош белой луны.Жизнь удалась!Аршинцево
Сверху кипарисы неразличимы,но видишь в озерце их черные отражения.Это лес или жесткая осенняя трава?Шасси ударяются о посадочную полосу,и все остаются в живых.Ночью автобус шурует вдоль моря,звезды подходят вплотнуюк огням кораблей и говорят о своем.Утром, как часы, стрекочут цикады,суда, вспоминая ночные разговоры,ползут по проливу на север,перевозя товары для любви и смерти,и блеск на волнах сигнализируетчайкам и кранам про то, что лежит в трюмах.Что делать со всем этим счастьем?Оставить новую жизнь и умереть.Ястребок висит над склоном,мираж поднимает вверхсерферов с парапланами,и они кружат в небе,как ангелы Джотто.2015Весна
«Метель за оттепелью длинной…»
Метель за оттепелью длинной…Последний белый снег лежит.И с неба розовый и синийв его вмешались колорит.Как будто баба молодая,пальто набросив и платок,детей с гулянья забирая,на двор выходит без чулок.«Перелесками – снег по колено…»
Перелесками – снег по колено,и накрыла метель пеленой,но, светлея, что мать, постепеннодни растут у весны за спиной.Солнце движется – нету ошибки! —к месяцам звездопадов и жатв,и следы незнакомки, как рыбки,на серебряном снеге лежат.«Закончилось – последним из чудес —…»
Закончилось – последним из чудес —весны с метелью тесное соседство.И теплота, идущая с небес,напоминает детство.И белизна вновь выпавших снегов,и темный лес – годятся для эстампа.А солнце греет лоб из облаков,как ультрафиолетовая лампа.«Скоро, наверное, лето…»
Скоро, наверное, лето.Синим блеснул водоем.Солнцем косматым согреты,может, еще поживем.Снищем короткую славу,свяжем столетия нить…Ладят табличку «Не плавать!»вместо «По льду не ходить!».Весна
Зажглась вечерняя зарянепоправимо.Она молчала с ноябряи позабылась, будто имя.Встревая спьяну в разговори разбудив скандалом сонных,гори, гори во весь опор,неровно, красно, непреклонно.1984Преферанс
Собирайся в дальний путь, повеса!Солнце уже встало, говорят,над рекою, озером и лесоми раздало карты всем подряд,чтоб холмистой прихотью рельефаприкуп взял на темной зимний лес…Эта тройка уток, точно трефы,по атласу серому небес.Но ветра шепнули: очень скоросядет солнце по тот бок бугра,и озерных далей недобором,я боюсь, закончится игра.«Эта скоро рассеется мгла…»
А. Секретареву
Эта скоро рассеется мгла!Подымайтесь же, почвы народы!Пусть везде в предвкушенье теплатараторят весенние воды,что, губами слова шевеля,миновал ты давно половину,но плывет под ногами земля,как у Яхве под пальцами глина.«ты выйдешь во двор и увидишь…»
ты выйдешь во двор и увидишьокруга как-будто в огнеи тонет в сиянье как Китежтревожно чернея на днеи тут не ослепнуть непростоно станет полегче затокогда острой грудою звездыпрорвут темноты решетои будут весенние вербыкудрями трясти при лунешампанского марки Ich sterbe[23]купи-ка бутылочку мне«Гуляют облака свободно…»
Гуляют облака свободно,они – ничьи.В лесной овраг бесповоротнобегут ручьи.В круговорот пустились воды,тебе по щиколотку льются,как с места снятые народыв дни революций.Трава
не ведая названия режимавообще не слушая словавокруг житомира и римарастет траванад нею ходит гитлер или сталинвот чья-то покатилась головано начиная с мартовских проталинрастет траваТоварищ, слякоть не нужна!
– Товарищ, слякоть не нужна!– Но слякоть – это же весна!Вода по грязи потечет,и почки пустятся в поход.И синий колер на лесаплеснут синичек голоса.И однопуткой средь березпоедет красный тепловоз.«вдруг отогреется земля…»
вдруг отогреется земляподснежник траву шевелябелеет в окруженье снегаа в синем небе всходит Вегаи говорит всю эту прытьеще придет мороз убитьпридет еще мороз-палачи ты пожалуйста не плачьсвоей рукой цветок сорвизнак торопящейся любвина шее у тебя укуси музыкант лобзает блюзНе печалься
Пусть кружит оборванка метель,спотыкаясь, как в вальсе,хнычет черный и грязный апрель.Не печалься!Тусклый лед растолкает река,заблестит, как оконце.И еще поглядит свысокапредвечернее солнце.«Побывав под снегопадом…»
Побывав под снегопадом,как промокшие, глядятбашни Троицкой громада,библиотеки фасад.Ветерок на крышу влез,туч раздвинул занавески —солнце брызнуло с небес,и оттаял Достоевский[24].«Ночное падение снега…»
Ночное падение снега,лебяжья последняя негапоследней зимы.Зима в наших пажитях длинна,гуллива, свирепа, невинна,но с нею смирилися мы.Совсем наступило уж лето,но, видно, шатнулась планетаи выпал халявный снежок.Задержимся под снегопадом —другого и счастья не надо,чем новой распутицы срок.Со мною бессонные иже,она нас в полях обездвижитсплошным обещанием прощ.Пождем чуть, и солнце пробьется,ведя под уздцы иноходцапятнисто заснеженных рощ.Дарованы нам приключенья,какого не знаю значенья,судьбой накануне весны:в сырые погодные святцыеще заглянуть, испугаться,что жизнь – нет, не сны.Ранняя пташка
Блеснет рассвета скоро медь,и начинает птица петь,хотя еще кругом темнои ночи плотно полотно,она в ветвях выводит трель,как сладкогласая свирель,Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Cай – пересохшее узкое русло реки
2
Cicero – [Кикеро].
3
Качим – перекати-поле
4
Арабская вязь слова «смерть» напоминает две башни и стену.
5
Согд – междуречье Амударьи и Сырдарьи.
6
Си-о-се – пол – мост тридцати трех арок. Знаменитый мост в иранском Исфахане.
7
Мусалла – место за городом для проведения праздничных молитв. Ср. «Ведь в раю уже не будет Мусаллы садов роскошных…» (Хафиз)
8
«Фрам» – судно Ф. Нансена, на котором он предпринял экспедиции к Северному и Южному полюсам.
9
Чумацкий Шлях (укр.) – Млечный Путь.
10
В Риме есть стена Аврелиана.
11
Гора Тибидабо – высшая точка Барселоны.
12
«Ах, Эривань…» – начало стихотворения О. Мандельштама.
13
Станция Текстильщики Курской железной дороги.
14
Агва – турецкий курорт на Черном море.
15
Mediterrain – средиземноморский.
16
Калимера (греч.) – доброе утро.
17
Таласса (греч.) – море.
18
Еnjoy the rain! – получай удовольствие от дождя!
19
Long Island – остров вблизи Нью-Йорка, букв. Длинный остров.
20
JFK – нью-йоркский аэропорт имени Джона Кеннеди.
21
Хайреддин Барбаросса – османский адмирал XVI века.
22
В Балаклаве внутри горы в советское время была расположена база атомных подводных лодок.
23
«Шампанское марки Ich sterbe» – выражение, которое перед смертью употребил Илья Ильф. Восходит к последним словам умирающего Чехова: «Ich sterbe» – «я ухожу».
24
Памятник Достоевскому в Москве рядом с библиотекой имени Ленина.
Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
