Кататония

– Закрой штору, Амайя!

Амайя дернула шнур, тяжелый бархат упал, скрывая от глаз Амайи экипаж с его седоками.

– Отвратительно! – негодовала Элинор де-Марсо, кровь прилила к ее шекам, делая их алыми от гнева. – Позволять себе такие вольности днем на улице, по которой ездят приличные люди! Амайя, дорогая, оставь штору опущенной, – мало ли что еще по дороге встретится. Я уже ничему не удивлюсь…

Амайя удивилась:

– Мама… Но чего такого особенного делал этот господин?

Элинор нахмурилась:

– Ты, дорогая, просто многого не понимаешь. Эта пара – неприличные люди. Его принимают в обществе, потому что он богат.

– А его спутницу?

– Не принимают совсем! Она не принадлежит свету. И не спрашивай о них больше. И отцу не говори, я сама расскажу.

Амайя замолчала, обдумывая произошедшее.

«Выходит, так бывает, что люди, имеющие в обществе разное положение, могут быть вместе? Ведь они были вместе, эти мужчина и женщина, я уверена. Значит, вот, что смутило маму. Что разные люди открыто показывают свои отношения на публике?»

Амайя снова чувствовала, что упускает нечто важное, но не понимала, что. И, сама не понимая, почему, она была взволнована увиденным. Она ощущала себя и взбудораженной, и усталой, этот вроде бы ничем не примечательный день дал голове больше работы, чем насыщенный вечер дебюта. До самого дома она не проронила больше ни слова.

Мать тоже молчала, сердито поджав губы.

Дома Амайя сразу ушла к себе и не раздеваясь села у окна. Взяла книгу, раскрыла, принялась читать с первой попавшейся страницы, не понимая ни слова. Перед глазами вставал Рене. Интересно, знаком ли он с сыном де-Муасси? Не тот ли это самый Эмиль, с которым Рене дружит? Нужно будет спросить при встрече… А встреча? Когда она будет, их следующая встреча? Ох, как же это ужасно, что она никогда не знает заранее!

В расстроенных чувствах Амайя спустилась к ужину, неохотно поела и вернулась в спальню. На этот вечер у нее не было запланировано поездок на балы, и она снова села у окна, глядя на сад, затопленный сумерками.

– Рене, – едва слышно прошептала Амайя, – как бы мне хотелось увидеть тебя…

И тут, будто повинуясь ее желанию, на ветку клена опустилась серебряная голубка.

Амайя радостно улыбнулась, ожидая, что птица подлетит к окну, как делала до этого, но голубка сидела не шевелясь.

«Это мне нужно выйти из дома», – поняла Амайя и, накинув поверх платья легкую шаль, побежала вниз.

– Куда ты? – удивленно спросила встреченная на лестнице де-Фраулли.

– Пойду в сад, пока не стемнело! – на бегу крикнула Амайя. – Я скоро!

Мэй проводила воспитанницу удивленным взглядом, а Амайя уже вышла из дома. Замедлив шаг, она подошла к клену. Голубка вспорхнула с ветки и полетела меж деревьев, увлекая Амайю за собой.

Де-Марсо не могли похвастаться очень большим садом, но укромных уголков в нем было достаточно. В такой уголок, образованный зарослями жасмина и плюща, и привела голубка Амайю. Там, скрываясь в тени кустарника, сидел укутанный в плащ Рене.

При виде Амайи маг вскочил на ноги и сделал шаг навстречу.

– Добрый вечер, моя прекрасная дама, благодарю, что ты пришла.

Амайя, чувствуя, как сильно колотится в груди сердце, улыбнулась:

– Я ненадолго. Иначе Мэй может пойти меня искать.

– Даже минута наедине с тобой для меня большая ценность. Тебя не ругали, что ты сама ушла с бала?

– Немного. Мама простила меня. Но, наверное, так делать больше не стоит.

– Не будем, – пообещал Рене. – Я найду другие способы. Скажи, чем ты занималась сегодня?

– Я была на обеде у де-Муасси. Я хотела тебя спросить, ты не знаком с их сыном?

– С Эмилем? Прекрасно знаком, я же рассказывал тебе: мы друзья, мы живем в одной комнате.

– Так я и знала! – рассмеялась Амайя. – Я так и знала, что это тот самый Эмиль!

– Хочешь тратить наше время на разговоры об Эмиле? – Рене усмехнулся, было понятно, что говорит он не всерьез.

Амайя улыбнулась:

– Почему нет? Например, мне очень интересно, чего лишается маг, когда становится магом? Де-Муасси упомянули об этом сегодня вскользь, а мама мне ничего толком не рассказала.

Рене вздохнул:

– Амайя, все просто. Ты же из благородных, должна понимать, что на наследника возлагаются большие надежды. Он должен продолжать свой род, занимать выгодные посты в государстве, преумножать достояние своей семьи. Эмиль вместо этого изучает магию. Понятно, что его родителей это несколько расстраивает.

– Примерно это же мне сказала мама, – кивнула Амайя.

– У тебя есть еще какие-то вопросы об Эмиле? – спросил Рене.

Он подошел к ней ближе, взял за руку, медленно погладил ладонь.

– Нет, – сказала Амайя. – Меня очень мало интересует Эмиль. Меня заинтересовали маги и их отличия от обычных людей.

– О, про это я тебе обязательно расскажу, – пообещал Рене. – И даже покажу.

Он поднял свободную руку, раскрыл ладонь, и над ней затанцевал маленький вихрь всех цветов радуги. Амайя вздохнула от восторга.

– Огонь выглядит эффектнее, – будто извиняясь произнес маг, – но он гораздо заметнее. Его могут увидеть из дома. Но однажды я покажу тебе всю мощь моей родной стихии…

Рене насторожился. Амайя тоже услышала зов, долетевший со стороны дома:

– Амайя!

– Мне пора, прости.

– Я понимаю, – лицо Рене стало грустным. – Жаль, что у нас всегда так мало времени… Но я обязательно придумаю, как нам подольше побыть вместе. Несколько минут раз в несколько дней… это так нечестно.

Амайя кивнула, соглашаясь, остро жалея, что надо уходить, а Рене шагнул к ней, встав близко-близко. Амайя подняла к нему голову, он наклонился и поцеловал ее. Нежно и очень мягко коснулся ее губ своими.

– Беги, моя прекрасная фея ночи.

Амайя шла к дому, задумчиво трогая кончиками пальцев нижнюю губу. Ее первый поцелуй. Первый настоящий поцелуй. Он действительно ее поцеловал…

– Я уже испугалась, что ты потерялась, – сказала де-Фраулли, когда Амайя поднялась на крыльцо. – Зачем ты бегала в сад на ночь глядя.

– Я хотела ветку жасмина.

– И где же он?

– Знаешь, он оказался таким красивым, что я решила не ломать куст.

– Ты иногда бываешь такая странная, Амайя, – удивленно пробормотала Мэй.

Свет, сквозь раскрытое окно проливавшийся на кровать, казалось, находил Рене даже под подушкой, заставляя просыпаться, но Рене отказывался. Накануне он поздно вернулся в академию, все бродил по улицам, переживая свидание с Амайей.

Как хотелось ему сгрести ее в охапку еще в карете, ехавшей с бала, как сложно было сдержаться! Сколько сил он прилагал, чтобы оставаться вежливым галантным кавалером, к которым Амайя привыкла. Как трудно было ограничиться поцелуем руки, когда хотелось впиться в губы, как сложно было ограничиться легким касанием ее рта, когда от желания прижать ее всю к себе сводило судорогой.

Но каждое мгновение он помнил, кто она такая. Нежный оранжерейный цветок, готовый зачахнуть от первого же небрежного касания. Его страсть, не сдерживай он ее, несомненно напугала бы Амайю.

Допустить этого было нельзя.

И Рене бродил по улицам едва ли не до рассвета, вновь и вновь оживляя в памяти их поцелуй, предвкушая новые.

Только осторожно… нужно действовать очень осторожно.

– Рене, вставай! Я тебе говорю: вставай! Нет, ну вы только посмотрите на него, на него даже магистр Абеляр повлиять не может, что уж говорить обо мне?! Ты встанешь или нет, засранец? У нас лекция через полчаса!

– Ты отвалишь от меня или нет? – рассердился наконец Рене, садясь на кровати и запуская подушкой в надоедливого Эмиля.

– Не отвалю, – Эмиль поймал подушку и бросил на собственную постель. – Абеляр просил меня повлиять на тебя. Проконтролировать, чтобы ты ходил на занятия.

– И как же ты планируешь это сделать, о многомудрый мой?

– Без понятия, и примерно то же я сказал и Абеляру, только в более учтивых выражениях. Что вовсе не меняет того факта, что ты, скотина, ходишь неизвестно где до утра, а потом просыпаешь все лекции. И что с тобой такое, я понять не могу.

Рене спустил ноги на пол, правой ногой нашарил сапоги, пальцами левой подгреб к себе штаны.

– Слушай, ну правда, – Эмиль по излюбленной своей привычке уселся на стол, смахивая в угол пузырьки с чернилами, – что происходит-то? Тебя же всегда ставили нам всем в пример, и вдруг такое… А ты молчишь. Я волнуюсь. Если у тебя с деньгами проблемы, или что-то подобное, ты скажи, я же помогу.

– Да нет у меня никаких проблем, – вздохнул Рене. – Наоборот… Слушай, вот именно сейчас я очень доволен своей жизнью. Да, я пропускаю занятия, да. Но я наверстаю в любой момент. А то, что для меня сейчас важно… Это не вернуть, если упустить. Понимаешь, нет?

– Нет.

Рене вздохнул. Что ж… Наверное, и впрямь пришло время рассказать все честно лучшему другу. Иначе не известно, что подумают они с Абеляром…

Рене поднял на Эмиля печальные глаза:

– Похоже, я влюбился.

Эмиль хохотнул:

– Серьезно? Да с тобой это происходит по разу в месяц!

– Нет. В этот раз все не так. Все теперь по-настоящему. У меня даже мыслей в голове других не осталось: только о ней, только о том, как бы с ней увидеться, как не напугать ее, не оттолкнуть.

Эмиль посерьезнел. Рене, путаясь, сбиваясь, продолжал:

– Видишь ли, я просто ничем больше не могу сейчас заниматься. Мне надо все силы приложить к тому, чтобы она была моей, а потом… Потом и учебой можно заняться, и всем остальным. Но не сейчас. Она словно птица, сидит на ветке, смотрит на меня, головку наклоняет, вот-вот готова слететь на руку… но одно неосторожное движение ее спугнет. И я не хочу это движение делать. Не хочу все прекращать.

– Ого. Я многого ожидал от тебя, но не этого. Это серьезно, я вижу. А кто она?

– Я тебе не скажу.

– Ох, Создатель! – Эмиль удивленно округлил глаза. – Это та благородная, из-за которой ты порвал с Лесли! Рене… ты сдурел? Как можно влюбляться в такую женщину? Она попользуется тобой, потешит самолюбие и выбросит. Да потом еще хвастаться будет подружкам, что поймала мага.

– Нет, – Рене мотнул головой. – Ты не понимаешь. Она не такая, не из богатых вдов, не из испорченных девиц.

– Так так же еще хуже! – ужаснулся Эмиль. – Рене! Парень! Что ты будешь делать с ней? Ты хоть представляешь, какой будет скандал, если в городе узнают, что ты испортил знатную девушку? Простым извинением ты не обойдешься!

Рене молчал. Эмиль немного подождал, потом продолжил в ином тоне:

– Слушай, я не хочу тебя обидеть. Я верю, ох, Создатель, да я вижу, что ты по-настоящему влюблен. Но, если она действительно такая, как ты рассказываешь, ты ж сделаешь плохо вам обоим. Если она всерьез влюбится в тебя, если ты привяжешься к ней, вы же оба будете страдать.

Рене молчал. Ему нечего было сказать Эмилю. Понимал ли он в глубине души, что Эмиль прав, что он лишь озвучивает собственные потаенные мысли Рене? Да, понимал. Он и сам не раз спрашивал себя, а теперь Эмиль, вслух проговаривая мысли Рене, задал вопрос:

– Рене, чего ты хочешь от нее?

И Рене честно сказал:

– Не знаю.

Он желал Амайю, но она слишком сильно отличалась от женщин, подобных Лесли де-Мулье. Нельзя было взять ее походя. Да и не хотелось. Рене желал чего-то большего. Ему хотелось с полным правом назвать Амайю своей.

Но такого права у него никогда не будет. Потому что он – маг, а она – дочь благородных родителей.

Мог ли он соблазнить ее? Да, пожалуй, мог. И очень хотел. Но почему-то он задавал себе вопрос – вопрос, которым никогда не задавался ранее – а что потом?

А потом был только страх. Потому что, если трезво взглянуть на вещи, останется опороченная девушка и ее совратитель, который никогда не сможет на ней жениться.

Любовь Рене была запретной, отчаянной, больной и безнадежной. Но она была.

– Будь ты проклят, Эмиль, – пробормотал Рене. – Испоганил такое утро.

Глава 9

Уставшая Влада медленно шла по тропинке, пиная осенние листья. Голова немного побаливала, как, бывает, болит при умственном перенапряжении. Влада просто переработала.

Сзади ее кто-то нагонял. Владе и оборачиваться не нужно было: Стаса она уже узнавала по шагам.

– Что ты смурная такая? – раздался его голос.

Стас уже поравнялся с ней и шел рядом.

– У меня пухнет мозг, – пожаловалась Влада. – Кажется, я его сломала…

– Могу понять. Я тоже сегодня узнал больше, чем планировалось.

– А ты прям планируешь, сколько знаний получать в день?

– Я вообще сторонник дозированного получения информации. Что толку от нее, если мозг не может обработать?

Влада кивнула. Ей даже говорить было тяжело.

– Что-то ты мне не нравишься, – заявил Стас. – Так, пойдем-ка мы с тобой поедим. Ты любишь китайскую кухню?

– Не знаю…

– Вот пойдем и проверим.

Довольно давно на пересечении Большого проспекта Васильевского острова и Шестой линии открылся ресторан китайской кухни «Тан Жен», куда Стас и привел Владу.

Их встретила приятная девушка в красном.

– Вас двое?

– Да. Можно нас куда-нибудь в уголок, где поспокойнее?

– Конечно!

Их проводили в небольшую комнатку на 6– 8 столов. Все, кроме одного, были свободны. За занятым сидела пара: мужчина средних лет и молодая девушка. Девушка что-то говорила до того, как хостес ввела Владу и Стаса, но при появлении посторонних замолчала.

Стас и Влада сели за дальний от двери стол.

– Я обычно беру тут ассорти, – сказал Стас. – У них есть тарелка с тремя салатами на выбор. Просто блюда большие, одному не управиться. Но нас двое, можем шикануть.

Они выбрали рис, свинину в кисло-сладком соусе и салат из древесных грибов. Взяли чай – один чайник на двоих.

Еду принесли быстро. Только сейчас Влада поняла, что не только устала, но и проголодалась. Стас тоже ел с большим удовольствием. Оба молчали.

Стас сидел спиной к паре, бывшей в комнате до них. Зато Влада лицом, и молодая девушка, сидевшая почти напротив нее, привлекла ее внимание.

Минут через пять после того, как Влада и Стас заняли стол, девушка вновь начала говорить. Голос у нее был тонкий, ломкий, говорила она тихо. Но монолог был экспрессивный. И сопровождался слезами, большим количеством слез.

– Интересно, что у нее случилось? – вполголоса поинтересовалась Влада – ей надоело сдерживать любопытство. – Не то, что мне есть дело до чужих проблем, но…

Стас, будто ища глазами официантку, обернулся, секунду-другую рассматривал сцену.

– Мне видится типичная история. У них любовь, но он женат. В какой-то момент ему надоели эти отношения, и он решил расстаться. Она против.

– С чего ты взял, что он женат?

– У него на пальце есть кольцо, а у нее нет.

– А если она просто не носит обручальное кольцо? Возможно, нетипично для женщины, но вдруг.

– Но ты-то носишь.

Влада, не отдавая себе в том отчета, покрутила кольцо на пальце.

Стас продолжал:

– А может быть, все немного иначе. Они вместе, но она изменила. Ему это не понравилось. А она плачет и уверяет, что это был первый и единственный раз. Врет, конечно.

– Что-то все твои предположения аморальные какие-то, – поморщилась Влада.

– Чего в них аморального?

– Ну, он женат, а она с ним встречается. А он даже кольцо с пальца не снимал.

Стас насмешливо посмотрел на нее:

– Слушай, если мне хочется женщину, мне все равно, где там у нее кольцо, хоть в носу.

Внутри у Влады что-то дрогнуло. Она спросила, немного изменившимся голосом:

– Почему ты не допускаешь, что они друзья? Ее расстроил парень, она приехала пожаловаться.

– Дружба между мужчиной и женщиной? Сегодня ты юморная как никогда.

«Но мы же с тобой друзья», – хотела возразить Влада, но прикусила язык. Нечто повисло между ней и Стасом, нечто очень большое и невысказанное.

Вернулась домой Влада еще более усталой. Из головы никак не шли слова Стаса: «Дружба между мужчиной и женщиной?»

Нет, конечно, идея была не нова. Влада и раньше встречалась с таким мнением, и даже с грубыми шутками вроде: «Дружба между мужчиной и женщиной была бы возможна, но между ними все время что-то встает».

Влада никогда раньше всерьез о таком не задумывалась – повода не было.

Теперь вот появился.

Щелкнул дверной замок. Костя вернулся с работы. Влада вышла навстречу мужу, помогла снять пальто.

– Как ты?

– Сегодня ничего. Видишь, даже пришел пораньше.

– Я не успела еще ничего приготовить, будешь вчерашнее мясо с картошкой?

– Не хочу… Слушай, пиво в холодильнике есть еще?

– Да. Куда оно денется-то?

С тех пор как Влада и Константин приняли решение завести ребенка, они практически перестали пить, и алкоголь неприкаянно стоял в баре: виски, дорогой коньяк, бутылка шампанского. Скучало в холодильнике и пиво.

– Что такое случилось, что ты решил выпить?

Костя вздохнул:

– Да задолбался я, Влада. Устал как собака, не расслабиться никак. Давай на вечер пиццу закажем и выпьем чуток?

Влада подумала и кивнула. Вряд ли полбанки пива так уж критично скажутся на ее организме.

Пиццу заказали в «Папе Джонсе», и через сорок минут курьер уже звонил в дверь. Костя включил сериал, и семейная пара уютно устроилась на диване.

Владе нравились такие уютные домашние вечера. Сказать по правде, они с Костей редко ходили куда-нибудь. Муж слишком уставал на работе и хотел отдыхать дома. Влада не возражала.

Полбанки лагера оказалось достаточно, чтобы Влада разомлела. Костя тоже расслабился. Его рука, лениво лежавшая поверх плеча Влады, соскользнула вниз, оказавшись у жены на груди. Пальцы стали ласково поглаживать ее поверх домашней футболки. Влада не мешала, сама подалась навстречу, под ласковую ладонь. Константин отвлекся от экрана телевизора, повернулся к жене.

Некоторое время они целовались, прижавшись друг к другу. Потом Костя подгреб Владу под себя, укладывая спиной на диван. Стянул с нее тонкие домашние брючки, задрал футболку.

Влада закрыла глаза.

И внезапно представила, что это Стас, а не Костя гладит и целует ее сейчас.

Владе стало страшно, она распахнула глаза, но спокойствие и умиротворенность, что были раньше, ушли. Как и желание заниматься сексом.

Распаленный Костя ничего не заметил. Влада не стала его останавливать, потерпела, притворяясь, положенные двадцать минут, после которых муж сразу же заснул.

Влада же долго лежала без сна, боясь закрывать глаза.

Влада поправила шарф, чтобы плотнее закрывал шею, и вышла из метро. Она немного опаздывала на встречу с Соней, но не переживала – Соня сама всегда приезжала позже на 15-20 минут. Поэтому Влада не чувствовала себя виноватой, что, уже выйдя из квартиры, вернулась назад и переоделась, потратив лишний десяток минут. Новый красный пиджак, который она сначала накинула, внезапно показался неуместным.

«Он для особенного случая», – успокоила себя Влада, надевая коричневый свитер.

Столик в кафе «Венеция» Влада заказала заранее – в небольшом и популярном месте вечером без предварительной брони было не сесть – и уже предвкушала вкус лазаньи.

Пиликнул телефон, и Влада усмехнулась: смс от Сони. Ожидаемо.

«Подруга, я на подходе, не теряй меня».

Влада и не собиралась терять.

Она вошла в кафе, улыбнулась официанту, проводившему ее за самый дальний столик, заказала кофе. Спустя десять минут в кафе зашла Соня.

Подруга явно была на подъеме: глаза блестят, черные волосы развеваются, пышную грудь обтягивает канареечная водолазка.

«Влюбилась», – подумала Влада, и оказалась права.

– Дорогая моя, ты себе не представляешь, как я рада тебя видеть! – Соня крепко обняла подругу. – Мне столько, столько надо тебе рассказать!

– Я вся во внимании.

Соня закатила глаза:

– Вла-а-ада… Это нечто! Не передать словами. Такого у меня раньше никогда не было. Помнишь тот концерт, когда вы с Костей меня кинули?

Влада кивнула. Ей до сих пор было немного стыдно перед Соней.

Но та, похоже, совсем не сердилась.

– Ну так вот. Я тогда пошла одна. Ребята отыграли, а потом засели в баре, ну и я вместе с ними. И там я познакомилась с Сашей! Сижу, значит, я, такая, и скучаю. Группа о своем музыкальном болтает, а мне и вставить нечего. Не буду же я им рассказывать, как меня позвали бабкам аквааэробику преподавать?

– Аквааэробика полезная, – усмехнулась Влада, прихлебывая кофе.

– Бесспорно, но парням это вряд ли интересно. Как и слушать, как я на прошлой неделе задницу в бассейне отморозила. В общем, мне было откровенно скучно. И тут вдруг смотрю, группа засуетилась, стулья двигать начали, руками машут. В общем, Саша приехал их поздравить с выступлением – все ж в первый раз они в приличном клубе играли. И встретил меня.

Соня сделала драматическую паузу. Влада улыбнулась. Она знала Соню миллион лет с седьмого класса. Достаточно, чтобы понимать: через пару месяцев Соня разочаруется в поклоннике и отправится на поиски нового мужчины.

Но Соня внезапно изменила тон разговора. С радостно-восторженного он поменялся на спокойно-искренний.

– Понимаешь, я никогда ничего подобного не думала и не говорила, но это нечто особенное. Я раньше никогда не чувствовала словно бы… ну словно бы я встретила кого-то, с кем могу провести всю жизнь. Понимаешь?

Влада не понимала. Соня не обратила внимания на отсутствие реакции от подруги, рассказывала дальше:

– Мне впервые в жизни по-настоящему комфортно в отношениях. Уютно так… Мы и знакомы-то всего ничего, у нас первый секс неделю назад случился, а у меня чувство, что я готова к гораздо большему.

– А он?

Соня широко улыбнулась, став на миг похожей на девочку-подростка:

– Он говорит, что полюбил меня с первого взгляда.

Влада отодвинула пустую чашку, освобождая на столе место для принесенной официантом лазаньи, радуясь, что ей дана небольшая передышка. У нее не выходило разобраться в чувствах. С одной стороны, она была рада за Соню и стала бы еще радостнее, если бы у подруги все получилось. С другой стороны, отчего-то заныло сердце, будто от утраты. Словно поманили Владу куда-то, а потом захлопнули дверь прямо перед носом.

– А расскажи о нем? Кто такой, чем занимается? – выбрала Влада безопасную тему для разговора, и Соня взахлеб принялась рассказывать, какой у нее замечательный Саша, какая у него карьера, какие планы на жизнь. Судя по всему, Соня встретила лучшего мужчину в Петербурге.

Когда принесли десерты, Соня, наконец, спросила:

– Ну, а как ты?

Влада задумчиво покрутила в пальцах ложечку.

– У меня в жизни кое-что происходит… не могу понять пока, что…

– Что-то с Костей? С мамой?

– Нет. Вообще с ними не связанное. Это только про меня.

– Я тебя слушаю.

– Знаешь, – у Влады никак не выходило перевести чувства в слова, – меня кое-что очень тревожит… Слушай, у тебя когда-нибудь бывало ощущение, что ты живешь не своей жизнью? Ну, что делаешь то, что тебе нафиг не надо?

Соня нахмурила лоб, обдумывая, затем решительно ответила:

– Нет.

Влада вздохнула:

– Везет…

– А у тебя, как я понимаю, да? И в чем ты сомневаешься? В карьере?

Влада пристально взглянула на подругу. Она не понимала, как начать разговор, как повести его так, чтобы Соне было понятно, что хочет сказать Влада. Да и не с Соней, на самом деле, Влада хотела поговорить, ей хотелось пообщаться с собой, для себя уяснить, что такое происходит с ней, почему ее, замужнюю женщину, начало тянуть вовсе не к мужу. Хотелось понять, какое место занимает в ее сердце Стас…

И вдруг Владу осенило: она знает! Этот разговор уже был, но она вела его не с подругой. Это устами Рене говорила она с Эмилем, осмысливая влюбленность, такую неуместную, неудобную, неподходящую, но такую замечательную.

Она полностью разобралась в себе…

Владе стало страшно. Будто она встала у двери, что вот-вот распахнется, а за дверью этой неизвестность.

Она не знала, как разрешит дилемму своего героя в книге, и она же не знала, как разрешить собственную проблему.

– Да, знаешь, – торопливо ответила она Соне, – я размякла что-то. Наверное, устала, хотя от чего бы? Я ведь только учусь, да домом занимаюсь… Тебя дела не сильно утомляют?

Соня ответила, что да, бывает, и разговор свернул на безопасную тропу.

Домой Влада почему-то вернулась утомленная. Странно, не поле вроде как пахала – с подругой сидела…

Солнце приглушенно светило из-за облаков, сложенных косицами волосинка к волосинке, да так и заплетенными.

«Никогда раньше не видела таких облаков, – думала Влада. – Как же такое явление называется? «Волосы Вероники»? Нет, это название созвездия…»

Влада стояла у небольшой кафешки и ждала Стаса, заскочившего за кофе. Видела через стекло, как он разговаривает с баристой, как прикладывает банковскую карту к терминалу оплаты. Бариста протянул Стасу два бумажных стакана, и спустя полминуты тот уже стоял рядом, держа в руках стаканы с латтэ.