Рэдий

– Рэдий, беги. Тебя бандиты ждут.

За эту малышку, он как-то раз заступился перед дворовой шпаной и успел уже забыть о её существовании, а она не побоялась и отплатила ему добром. «Не всё потеряно в этом мире»: машинально подумал Рэд и рванул со всех ног.

– Сюда посмотри – сзади раздался уверенный голос взрослого мужчины.

Не хотел мальчик этого делать, но пробежав ещё несколько шагов всё же остановился и затравленно взглянул в сторону своих окон. Тётушку Рону держали двое мужиков, а один из них приставил к её горлу нож. На их пропитых лицах блуждали наглые ухмылки, а глаза светились торжеством. Но и заплаканные глаза Роны смотрели уверенно и как-то требовательно.

– Убегай, малыш. Не переживай за меня – выкрикнула Рона и попыталась вырваться.

В это же мгновение, её горло пересекла кровавая полоса и она умерла. У Рэдия едва ноги не подкосились от подобной жестокости, а сердце сбилось с ритма и забухало в груди, словно церковный колокол. Его широко раскрытые глаза смотрели на этот ужасный мир и ничего не видели. Моральный шок был настолько масштабен, что он даже не заметил, как из темноты арки появилась крупная фигура мужчины с увесистой дубинкой в правой руке и торопливо приближается к нему. Чуйка сработала одновременно с предупреждением маленькой заступницы.

– Рэдий, сзади – во всю мощь своих лёгких завопила девочка.

Как только кольнуло под левой лопаткой, у Рэда автоматом включилась гипнограмма, позволяющая временно ускорять свои движения и он ринулся в атаку. Дубинка просвистела над головой в опасной близости от макушки, а вот он не промахнулся. Его нож глубоко вспорол ляжку громилы, а на обратном движении черканул по скуластой морде. Рэдия выбросило из ускорения, мышцы сразу налились усталостью, а дыхание стало прерывистым и хриплым. Принимать бой с более сильным противником в таком плачевном состоянии равнозначно самоубийству, поэтому он скрипнул от досады зубами и побежал. Опять он оказался беспомощным перед лицом грозящей жизни опасности, да ещё и Рону погубил своими необдуманными действиями. «Клянусь, я отомщу»: вновь и вновь шептал он на бегу, словно это была молитва. Что ему придало сил, фобия страха или настрой сознания на мщение, но от бандитов он ушёл. На ночёвку залёг в трёхстах шагах от своей бывшей стоянки. Опять колючие кусты и твёрдая земля стали ему домом, но это он вообще не считал испытанием, а вот моральный настрой на жизнь в целом, дал серьёзную трещину. Его психика и так хромала на обе ноги с самого младенчества, а теперь могла совсем пойти в разнос. Рэдий, как смог поудобнее лёг на спину, вперил синие глаза в далёкие звёзды и погрузил свой рассудок в пустоту. Эта медитация давалась ему всегда легко и позволяла полностью отключать эмоции. Нет эмоций, значит нет и переживаний, а как только человек становится бездушным манекеном, то его тело почему-то начинает активно восстанавливать растраченный ресурс. Видимо срабатывает программа самосохранения, которую всем нам заложили неизвестные создатели с самого рождения. Всё, окружающий его мир исчез, а пространство пронизала вездесущая темнота.

Десятилетняя девочка тоже пыталась избавиться от кошмаров, но вот у неё это не получалось. В очередной раз вздрогнув, она порывисто приподнялась и испуганно посмотрела в сторону окна. Нет, страшные бандиты не рвались в квартиру, как ей только что мерещилось, и она заново пережила события этого ужасного вечера. Вот у неё эмоции плескались через край, что лишь неминуемо приближало нервный срыв. Но перед тем, как укрыться в сумраке бессознательности, она всё-таки досмотрела свой ужас до конца. Из подъезда выбегают двое бандитов с окровавленными ножами в руках, а она кричит им вслед:

– Ненавижу вас, сволочи.

В ответ прилетают в окно два булыжника и это действо сдавило маленькое сердечко страхом. Она решилась выглянуть во двор сквозь разбитые стёкла, лишь когда там окончательно утвердилась тишина.

– Я знаю, Рэдий обязательно придёт за вами! – тихонечко прошептала девочка и фанатично блеснула карими глазками.

На изучение ночной жизни города Триорск, Рэдий потратил двадцать суток. Его по-прежнему искали, но как-то не очень активно. В течение первых пяти дней, к месту бывшей стоянки приходили какие-то подозрительные субъекты мужского рода и терпеливо сидели в кустах, пока светило не начинало скрываться за горизонт. В остальные дни стабильно появлялась парочка молодчиков и после осмотра близлежащей местности, сразу убирались восвояси. А вот Рэд за это время уменьшил поголовье местных бандитов на две особи, а одного даже сумел допросить с пристрастием. Как он и предполагал, преступность здесь была организованная. Рабочий квартал контролировала группировка Кривого, у которого за плечами был пятилетний опыт службы в армии ныне покойного герцога. Кому заносил деньги он сам, допрашиваемый не знал, но что это был кто-то из руководства оружейного завода, слышал неоднократно. Управление такого крупного предприятия состояло сплошь из аристократов. В основном это были малородовитые лэроны, но рулил заводом родной брат нынешнего правителя герцогства. Братья Триор были лэрами и также владели ещё и литейным заводом. Возможно и более мелкие производства отстёгивали им долю из своих доходов, но два самых крупных предприятия принадлежали их роду. Так же в их распоряжении находились все собираемые налоги и тысячная армия в придачу. Естественно и полиция подчинялась лично им, но их численность мелкий душегуб не знал. Вот и вцепились братаны в герцогство мёртвой хваткой, не пожалев для обладания им, даже родного дядюшку. Правда тот сам виноват, до того потерял связь с реальностью, что восстал против Совета Лэров, который и есть настоящая власть в королевстве. Как бы там ни было, но сейчас братья Триор крепко держали герцогство в своих руках. Лениться они видимо не собирались и даже преступность подмяли под себя. Про торгашей и мелких заводчиков тоже не забыли и получали с них не только налоги, но ещё обирали бедолаг с помощью бандитов. И ведь не они первые придумали подобную схему отъёма денег, упорно поговаривали, что в таких же условиях живёт большинство территорий королевства. «У кого морда шире и благороднее, тот и прав»: мысленно проворчал Рэдий и приготовился к нападению. Ему требовалось огнестрельное оружие для осуществления своей мести. Кривого постоянно сопровождали не менее пяти охранников и судя по их статным фигурам и уверенным движениям хищников, эти ребятки успели понюхать пороха и съесть пудик соли. Рэдию такие бойцы пока не по зубам, даже если напасть неожиданно, а их сразу пять харь и более. Зато пуля уравнивает шансы, а если хорошенько продумать план отхода, то и даёт неплохую возможность остаться живым. Сейчас Рэдий охотился на молодого лэрона, у которого на богатом поясе висело два пистолета. Экспроприировать оружие у полицаев или солдат, он не решился, если честно, то напасть на пьяненького аристократа, ему показалось самым лёгким и безопасным делом. Рэд подобрал для этой цели таверну, у которой сортир находился на заднем дворике. Масляная лампа давала освещение лишь для того, чтобы не свалиться с деревянного настила, который упирался в туалет. Ещё одна лампа висела внутри уборной, чтобы гости не измазали обувь и не притащили отходы жизнедеятельности человека в таверну. Лэрона заметно кренило на правый бок, но он всё же каким-то чудом удержался на настиле и добрался до заветной двери сортира. Как только он скрылся за дверью, его охранник презрительно хмыкнул и покрутив головой, выбрал направление куда пустить струю. Не сходя с тротуара, он громко зажурчал, словно весенний ручей и облегчённо вздохнул. В этот момент, Рэдий сделал четыре быстрых шага и практически с разбега врезал охраннику увесистой палкой по затылку. Удар получился довольно хлёстким и в то же время мощным, потому что телохранитель мгновенно превратился в бесформенную кучу, как-то неестественно сложившись пополам. Рэд ударил ещё раз на всякий случай и суетливо подпёр дверь таверны клином, который заранее был приготовлен и даже уже проверен на месте преступления. Теперь у него было вполне достаточно времени, чтобы при возникновении опасности успеть унести свои юные ноги. Как только лэрон ступил на настил, его опять накренило вправо и он даже руки в стороны расставил для устойчивости. В этот раз не судьба, не устоял. Также с разбега, Рэдий врезал аристократу палкой по затылку и тот отрубился ещё в падении. На снятие ремня, к которому крепились кобуры с пистолетами и лёгкого шмона, ему понадобилось меньше минуты. Двухметровый забор препятствием не был и вот его юношеская фигурка растворилась в темноте ночного города.

На привыкание к оружию ушло четверо суток. Рэдий выстрелил из пистолетов всего четыре раза, но из рук их не выпускал даже когда спал. Таким образом мышечная память всё же появилась, а гипнограмма прицеливания давала семьдесят процентов гарантии попадания в цель с тридцати метров. Очень хороший показатель для столь примитивного оружия. «Всё, к бою готов»: доложил сам себе Рэдий и сел в позу лотоса, чтобы помедитировать до сумерек и привычно отключил эмоции. А вот по дороге к месту расправы над главарём преступного мира в рабочем квартале, он злонамеренно вспоминал тётушку Рону с перерезанным горлом. Таким образом к месту акции возмездия, он подошёл морально готовым даже к массовому убийству. У крыльца таверны стояли два телохранителя Кривого, значит и сам он находится внутри. Рэд ни разу не видел его пьяным, скорее всего здесь решались какие-то бандитские дела. Причём делалось это почти каждый день, видимо, заодно и ужинали. Расстояние от крыльца таверны до стоянки извозчиков было около двадцати шагов, именно в этот момент Кривого и нужно подстрелить. Других удобных для убийства мест, мальчик просто не знал. Он и эту позицию вычислил с большим трудом, как всегда помогла относительная беспечность местных обитателей. Люди быстро привыкают к вседозволенности, а от какого-то одинокого пацана совсем не ждали отдачи. Наконец-то телохранители засуетились и активно закрутили головами во все стороны. Рэдий лежал за забором в двадцати шагах от стоянки извозчиков и напряжённо смотря через щель в сторону входной двери, почти одновременно взвёл курки пистолетов. Что это вышел именно Кривой, сомнений быть не могло. Проходящий через всю левую половину лица шрам лишил его глаза, что и привело к столь неприятной кличке. Главаря сопровождали всего пять охранников, здесь был их район и бояться, стало быть, им некого. Рэд резко отодвинул доску забора в сторону и выстрелил практически навскидку. Как назло, один из охранников каким-то образом сумел среагировать на шевельнувшуюся доску и принял пулю на свою мощную грудь. Вторая пуля всё-таки попала в главаря, но всего лишь в район правого плеча. Кривой был опытным воякой и после первого выстрела начал хаотично двигаясь смещаться к таверне. Рэд торопливо «переломил» стволы пистолетов и довольно быстро перезарядил их патронами, сделанными из какой-то плотной бумаги. Главаря надёжно прикрывали своими телами четверо охранников и Рэдию ничего не оставалось, как пристрелить хотя бы кого-нибудь из них. Ещё два громилы упали на брусчатку мостовой, а из таверны выскочило несколько человек с ружьями в руках. Им тут же указали место, откуда мальчик вёл огонь и те долго не раздумывая, сразу стали стрелять. Гипнограмма прицеливания мгновенно вычислила смертельную опасность и тело Рэдия с ускорением метнулось в сторону. С такого маленького расстояния, даже два лёгких ранения показались ему настоящим чудом. Оба попадания были с правой стороны, в первом случае чиркнуло пулей по рёбрам, а во втором оторвало верх уха и содрало кусок кожи с головы. Оба ранения сильно кровоточили, но жизни не угрожали. Каких-то особо сильных болевых ощущений Рэд не чувствовал и с настырностью самоубийцы, стал заряжать последние два патрона. Ему опять повезло, что с той стороны забора тоже перезаряжались, а больше вооружённых людей в таверне не было. Рэдий в горячке не замечал, что истекает кровью, поэтому снова отодвинул в сторону доску и дважды выстрелил. Ещё две пропащие души покинули этот мир, а мальчик наконец-то рванул наутёк. В сорока шагах от забора находился огромный вольер, в котором бесновалось несколько крупных собак. Чтобы иметь хоть какой-то запас во времени и успеть перелезть через забор в соседний двор, Рэд взял заранее приготовленную длинную палку и ударил ей по щеколде вольера. Бить пришлось левой рукой, потому что правая уже практически его не слушалась. Он промазал и грязно выругался, а в этот момент рухнул целый пролёт забора со стороны таверны. Второй раз ударил наотмашь, практически не целясь, но почему-то попал точно в цель и метнулся к спасительному забору. Даже в таком потрёпанном состоянии, он сумел ловко преодолеть препятствие и побежал из последних сил. За спиной загремели выстрелы, а следом за ними истошно завизжали раненые собаки и покусанные люди. Рэдий преодолел ещё несколько заборов, а потом выбрался на слабо освещённую улицу. Здесь он перешёл на быстрый шаг и сунул руку в правый карман, у которого не было дна, а ладонь упиралась в рукоять ножа. Свой клинок он оставил в тайнике вместе с деньгами и подвеской пятибожия, а на дело прихватил трофейную финку. Ему уже реально заплохело, а чтобы выбраться из города нужно ещё топать не менее часа. Рэдий воровато оглянулся на раздавшийся сзади шум и даже сплюнул от досады, к нему бежало пятеро полицаев. «Врёшь, не возьмёшь»: упрямо произнёс русоволосый мальчик и побежал. Он понял, что ему не уйти уже на соседней улице и тогда остановился возле чьего-то забора. Правая рука висела вдоль тела плетью, поэтому рукоять финки сжимала левая ладонь. Видимо из-за обильной потери крови совместно с чисто физической усталостью, он не мог адекватно оценить обстановку и реально собирался биться с полицией. Рэдий даже лиц их не мог разобрать, перед ним маячили лишь ненавистные расплывающиеся силуэты.

– Порву волков позорных – хрипло выкрикнул мальчик и с перекошенным от злости лицом кинулся в последний бой.

6

Досифей Афтиас был лэроном лишь в третьем поколении, но обладая титулом – барон, автоматически имел право участвовать в Совете Лэров. Правда присутствовал на этом сборище высокородных лицемеров всего лишь один раз. Потом продал право распоряжаться своим голосом в течение пяти лет за очень приличную сумму и с тех пор ни разу не пожалел об этом. Вот и сейчас он приехал к герцогу Триор, чтобы в очередной раз отхватить на халяву не менее тысячи полновесных золотых лир. Конечно, официальный повод приезда в столицу герцогства Триорского звучал по-другому, но главная цель была именно такой. Досифей вообще редко покидал своё баронство, лишь там он чувствовал себя полным сил в семьдесят три года от роду. Причиной этому феномену служил стабильный контакт с изнанкой. Проникающая оттуда энергия поддерживает здоровье барона на одном уровне, вот уже ровно пятьдесят лет. Как это происходит никто не знал, как не могли объяснить по какому принципу изнанка выбирает правителя баронства. Традиция это древняя и существует только на территории баронства Бийза королевства Палембанг. Как-то один раз попробовали передать власть по прямому наследованию, но потом сильно пожалели об этом. Изнанка извергла из себя бесчисленное количество свирепых хищников, которые вдруг оказались стойкими к местной среде обитания и буквально залили кровью не только королевство Палембанг, но и все известные государства. Кроме этого произошёл вброс иномирной энергии, от которой погибло ещё несколько десятков тысяч человек. От неизлечимой болезни, в простонародье называемой «выдох изнанки», не было спасения не взирая на общественный статус и толщину кошелька заболевшего. Было это давно, но передача власти с тех пор не нарушалась больше никогда. Сам Досифей получил метку изнанки совершенно случайно, приехав в баронство в гости к своему старому боевому другу. И вот уже пятьдесят лет является владыкой северных предгорий, общая территория которых не уступает в размерах даже герцогству Триорскому. Правда заселены земли баронства Бийза очень скудно, суеверные крестьяне не хотят тут жить, даже под страхом смерти.

«Да, жизнь прожить, не поле перейти»: мысленно сделал вывод Досифей и пожал протянутую руку герцога Триор. Они только что заключили сделку о передаче права для голосования в Совете Лэров. Герцог Эдвин Триор заплатил даже больше, на что изначально рассчитывал барон и полторы тысячи полновесных лир, издав благородный звон, уютно разместились в его кожаном саквояже. Следующий пункт переговоров прошёл в столь же дружеской обстановке и обещал хорошую прибыль в самой ближайшей перспективе, хотя и был на сто процентов противозаконным. Контрабанда оружия, причем далеко недружественному государству, могла аукнуться серьёзными проблемами обеим сторонам, вплоть до осуждения Советом Лэров. А это могло закончиться даже смертью и масштабным разорением принадлежащих им земель. Впрочем, с очень большой долей вероятности, они отделаются лишь крупной взяткой. Поэтому, такой казалось бы мелкий вопрос, главы этих земель всегда решали при личной встрече. Повторное рукопожатие подняло взаимоотношения столь разных людей, как внешне, так и духовно, практически до уровня приятельских. У обоих за плечами имелся тяжёлый жизненный багаж, в виде поломанных человеческих судеб, обильно пролитой крови и постоянной нехваткой денег. Видимо поэтому, они быстро нашли «общий» язык и почувствовали друг к другу уважение. На этой волне взаимопонимания, барон Досифей и рискнул коснуться совсем уж скользкой темы:

– Дорогой, Эдвин. Осмелюсь обратиться к тебе с личной просьбой. Я хотел бы похитить в твоём городе десяток-другой подростков. Естественно, все они будут никчёмным отребьем, а ещё лучше из бандитской среды.

Герцог Эдвин Триор был явно удивлён подобной просьбой и не сдержав своего любопытства спросил:

– Извини, Досифей, но я вынужден поинтересоваться, а для каких нужд тебе требуется эта городская чернь?

Барон посмотрел на герцога «честными» глазами, но ответил всё же правдиво:

– Я готовлю из подобного материала ходоков в изнанку. Процесс этот длительный и затратный, да и выживают из них лишь единицы, но такова обязанность владетеля баронства Бийза. У меня всегда должны быть под рукой люди, которые смогут посещать иной мир.

– И в этом вопросе, я полностью тебя поддерживаю. Ведь таких отличных снадобий нет даже у твоего конкурента на западе. Так что бери сколько посчитаешь нужным, но …. Если когда-нибудь придёт такое время, то оставляю за собой право обратиться к тебе с ответной просьбой – герцог не верил, что это ему понадобится хоть когда-нибудь и сказал об этом лишь для проверки барона на «вшивость».

– Всё, что будет в моих силах, Эдвин. Так давай выпьем за наши многогранные и очень доверительные отношения – Досифей и сам чуть не поверил своим словам, хотя прекрасно осознавал, кто сидит напротив него.

Они молча допивали уже второй бокал вина, лишь изредка поглядывая друг другу в глаза, и мысленно просчитывали какую выгоду может принести это сотрудничество в будущем. Видимо герцога Эдвина Триор такой расклад вполне устраивал, потому что он довольно улыбнулся и заговорил с бароном, как со старым приятелем:

– Кстати, в городской тюрьме сейчас находится очень интересный экземпляр. Ему около двенадцати лет, по-крайней мере внешне он выглядит именно настолько. Так вот, этот негодяй убил почти десяток взрослых мужчин. Причём большинство из них, раньше служили солдатами в армии моего покойного дядюшки и лёгкой добычей быть никак не могли.

– Занятно, ты меня действительно заинтересовал. Хотя я и стараюсь не взаимодействовать с откровенными убивцами, но … – в глазах барона полыхнул азарт охотника, но его лицо оставалось внешне спокойным.

Эдвин понимающе усмехнулся, ведь и сам был вынужден содержать на довольствии несколько безжалостных убийц. Без этого не обходился ни один правитель, который имел честолюбивые планы в королевстве Палембанг.

– Я прекрасно понимаю твою озабоченность и упомянул о нём, лишь для поддержания дружеской беседы. Уже через два дня его повесят во дворе городской тюрьмы. Несмотря на столь юный возраст, таких негодяев нужно безжалостно истреблять – показушно равнодушным голосом произнёс герцог Эдвин.

Глаза барона прищурились, словно он метился, а по телу его собеседника пробежала крупная дрожь. Герцог почувствовал себя крайне неуютно и ему почему-то резко захотелось забиться в какую-нибудь щель и сидеть там не шевелясь. Он с откровенным испугом взглянул на барона и сразу почувствовал облегчение. Его словно бы перестали душить, именно такие ассоциации остались в перепуганном разуме. «А этот старик очень опасный субъект»: Эдвин сделал довольно неприятный вывод и протянул трясущуюся руку к бокалу. Зато барон выглядел совершенно безмятежным и тихо заговорил, как будто ничего не произошло:

– Пожалуй, я все-таки посмотрю на этого мальчика. Что-то меня задело за душу в этой истории. Но мне не хотелось бы показываться в городской тюрьме, ведь лишние негативные слухи не нужны нам обоим. Обо мне и так идёт неприятная слава кровопийцы и детоубийцы.

Герцог даже не помышлял отказывать столь опасному типу и торопливо соображал, как выкрутиться из сложившейся ситуации. По правой руке, в которой Эдвин держал пустой бокал, опять побежали крупные мурашки. Оценивать их размер он не стал, реально опасаясь, что следующим этапом снова начнём неметь всё тело, поэтому заговорил с непривычной для него поспешностью:

– Уже к завтрашнему вечеру, мои люди перевезут мальчишку в подвал дворца. Там есть несколько комнат, где содержались и более опасные личности.

Барон немного подумал и ответил вполне дружелюбным голосом:

– Благодарю тебя, Эдвин. Мой личный долг перед тобой заметно вырос, но я могу не успеть к этому времени. Я конечно знаю, где в твоём городе отловить будущих смертников, но этих мелких пройдох не так уж просто поймать, даже моим ходокам.

– Ничего страшного, занимайся своими делами сколько потребуется. Малыш пока погостит в моём каземате, глядишь и я найду время с ним пообщаться – более спокойно сказал Эдвин и наконец-то поставил пустой бокал на столик.

– На этом разрешите откланяться, пора и честь знать – барон Досифей учтиво кивнул головой и как-то совсем по-стариковски вышел из комнаты.

Герцог Эдвин Триор дождался пока закроется дверь в его рабочий кабинет и облегчённо вздохнул. Оказалось, что многочисленные слухи про иномирную силу барона Досифея имеют под собою реальное подтверждение. «Да как он посмел, сволочь старая. Если подобное непотребство произойдёт ещё хотя бы раз, то изнанке придётся искать нового барона»: мысленно поклялся Эдвин и уставился ненавистным взглядом в сторону двери. «Всё же слабак. Если потребуется, то согну в бараний рог лицемерную морду за один удар сердца»: ворчливо пробормотал Досифей и вприпрыжку спустился по широкой лестнице. Семьдесят три прожитых года, ничуть не мешали ему двигаться, как в далёкие времена молодости.

За Рэдием наконец-то пришли палачи, по-крайней мере именно так выглядели четыре суровые физиономии двухметровых мордоворотов. Два дня не хватило до полного месяца, как его арестовали и заточили в одиночной камере. Само задержание память почему-то игнорировала полностью, лишь со слов тюремного надсмотрщика он знал, что всё же успел пырнуть ножом полицая в живот. А вот почему его не забили до смерти прямо на месте ареста и потащили бессознательное тело в тюрьму, не знал даже вездесущий коридорный. Все тридцать восемь ночей Рэду стабильно снилась лекарка Хельда, а он радостно прижимался к ней, засыпая в её тёплых объятиях. Она нежно гладила по голове и что-то ласково шептала в самое ухо. После таких сновидений, Рэдий поправлялся с фантастической скоростью. Сами ранения уже несколько дней напоминали о себе лишь желанием их почесать, да и последствия избиения сгинуло в безвременье, оставив за собой последие в виде едва заметных синяков. Кто бы ни приложил руку к его скороспелому выздоровлению, пусть будет десятикратно отдарен добром за это. Выводили Рэдия из камеры уже полностью здоровым и готовым к последней битве, но его провели мимо виселицы и втиснули в чёрную карету. На ней отсутствовали геральдические знаки, поэтому она могла принадлежать любому из аристократов. Куда его везут мешали увидеть тёмные шторы на окнах, а если судить по поворотам, то примерно в центральную часть города. «Странно всё это»: философски подумал Рэдий и продолжил распалять своё сознание, страшным видом погибшей тётушки Роны. Когда карета остановилась, он уже покрылся испариной от бушующего в крови адреналина. Но уже объявленная казнь почему-то откладывалась, а его провели в подвал и втолкнули в огромную камеру. Никакого суда не было, ему лишь зачитали приговор через окошечко для раздачи еды и пообещали повесить в ближайшие дни. В принципе, он сейчас не готов был умирать, ведь Кривой скорее всего остался живым. Сначала эта бессердечная тварь должна покинуть эту реальность и Рэд ещё попытает злодейку судьбу на предмет побега. С этими неспешными размышлениями он лежал на каменном полу, невидяще уставясь в потолок. Рэдий даже глазом не моргнул, когда заскрипела дверь и кто-то громко потребовал: