Спроси свою совесть. Политический детектив

Отделение Золотова за неделю было, наконец, укомплектовано полностью. Четвёртым в него после Строева вошёл ещё совсем молодой сотрудник из бывших разведчиков «седьмого флота»20, Сергей Чистяков. Единственный человек, за которого попросил лично его предшественник Паршина полковник ОБХСС в отставке Павел Дмитриевич Синяев – родной дед Чистакова по матери. Встретив как-то Дмитрия в городском управлении внутренних дел, пенсиоенер МВД пригласил его в кафе на разговор за рюмкой коньяка.

– Добрый день, Дмитрий Савельевич! – подошёл он к Золотову, который его поначалу просто не заметил, запыхавшись в обычной текучке, – Можно попросить вас на два слова? – подчёркнуто вежливо обратился пожилой человек.

– А-а! Товарищ полковник, здравия желаю! Как же давно я вас не видел! Для вас, хоть на тысячу слов! – пожимая худую ладонь старика, тепло улыбнулся Дмитрий. Но, обратив внимание на чем-то озабоченное выражение лица Синяева, счёл нужным поинтересоваться: – Что-нибудь случилось? Какие-нибудь проблемы? Давайте, отец, выкладывайте!

Столь уважительное обращение Золотова, очевидно, застало старого полковника врасплох. Старик, отвернувшись от Золотова и приложив платок к глазам, неожиданно, не стесняясь проходивших мимо сотрудников управления, разрыдался. Таких тёплых слов, как понял его сразу Дмитрий, ветеран МВД уже, видно, давно не слыхал. Чтобы понять в чём дело, Золотов взял Синяева под локоть и отвёл в дальний угол большого вестибюля городского УВД. Старик, смахнув платком скупую мужскую слезу, заговорил тихим голосом:

– Даже родная дочь меня так редко называет. Спасибо вам, Дмитрий Савельевич!»

– Ну что вы, Павел Дмитриевич, – смутился Золотов, – Вы были и есть для нас, молодых, что называется, батя родной! Я лично хоть и не застал вас, но знаю от Паршина: это сколько же вы народу обучили уму разуму да оперативному искусству! Пожалуй, и не счесть! Паршин, кстати, тоже обязан вам по гроб жизни. Он сам говорил нам об этом, не раз. «Такие, – говорит, – как Синяев, на дороге не валяются, это совесть оперативных аппаратов МВД!»

В этот момент нужно было просто видеть лицо отставного полковника. Услышать такое одобрение от молодого поколения дорогого стоит, да и далеко не каждому дано! От услышанного старик просиял и по-молодецки, выпрямившись, положил руку на плечо Золотова:

– А знаешь, что, Дмитрий Савельевич, пойдём-ка мы сейчас в одну «кафэшку», тут, не далеко, я угощаю тебя, сынок! У меня и правда есть важное дело к тебе. За эти три минуты, что мы с тобой говорили, я понял, что не напрасно тридцать два года коптил небо в органах. Слава Богу, не оскудела ещё наша служба, есть ещё душевные ребята вроде тебя! И вот ещё что… только… это, ты, чур, не загордись, оттого что скажу! Договорились?

Золотов кивнул.

– Так вот, Паршин Колька мне говорил, что ты – опер от Бога! Я много слышал о тебе хорошего, сынок, не только от Паршина, слышал от людей и, видно не ошибся. Ну что, пошли?

– Пойдёмте, Пал Дмитриевич, с удовольствием! – отозвался Золотов.

Уютное, но очень вместительное кафе со странным название «Милагро»21 располагалось на втором этаже старинного купеческого дома, что стоял неподалёку от здания УВД. Внутренний его интерьер больше напоминал праздничный зал для проведения светских балов, чем само кафе. Обстановка была достаточно дорогая и изысканная. С самого порога чувствовалось, что нынешние его владельцы процветают на фоне других питейных заведений города. Финиковые пальмы в огромных расписных горшках стояли по всем углам просторного светлого зала. А пышные, раскидистые веерами пальмовые лапы медленно покачивались от слабого движения воздуха, словно приветствуя этим дорогих посетителей кафе. Выложенный зеркальной мозаикой потолок осыпал разноцветными переливающимися бликами весь зал. Тёмные из дорогого зелёного бархата шторы слабо подрагивали от звуков завораживающей мелодии Таривердиева, которая лилась из стереосистемы и, как лёгкий наркотик, расслабляли тело и сознание посетителя.

Администрацию кафе хорошо знали в УВД, где оно пользовалось негласной популярностью. «Обмывание» звёздочек, должностей и других торжеств «по случаю…» очень редко обходило это кафе стороной. Синяева, как бывшего начальника ОБХСС УВД, директор, а ныне владелец кафе Юрий Пак знал лично много лет. Офицеры комфортно устроились в самом лучшем месте зала рядом с подиумом. Синяев подозвал официантку и заказал двойные порции мясных блюд, конфеты, и конечно бутылку «Юбилейного». Как и полагается по офицерской традиции, сначала помянули стоя погибших при исполнении служебных обязанностей своих товарищей, которых знали лично, а также двенадцать городских омоновцев, погибших в Чечне двумя месяцами ранее по нелепой трагической случайности.

– Слушаю вас, Пал Дмитриевич. У вас что-то стряслось неважное, или я ошибаюсь? – осторожно поинтересовался Золотов у немного захмелевшего Синяева. Старик ожидал этого вопроса. Он сидел и, молча уткнувшись взглядом в свою тарелку, нервно вертел в руках вилку.

– Понимаешь, Дмитрий, – заговорил Синяев, – оказывается, как легко можно сломать судьбу пацана….

– Если я вас правильно понял, вы говорите о своём внуке Сергее Чистякове? Полковник с нескрываемым удивлением и даже некоторым негодованием посмотрел на оперативника.

– Вот видишь, и ты уже наслышан об этой истории!

– Я бы так не сказал – возразил Золотов – Так… только краем уха, мельком услышал от бригадира группы «семёрки» Пушкова.

– А если не секрет, Дмитрий, что он тебе поведал по этому поводу – э-э… этот… как там его?

– Пушков. Пушков Виктор, – напомнил оперативник.

– Ну, да – Пушков. Правда, я его не знаю, по-видимому, из совсем молодых, – скрипел старик – Но всё же, что он тебе сказал? – допытывался Синяев, готовый уже грудью встать на защиту внука.

– Пал Дмитриевич, верите – ничего конкретного! Единственное, что я узнал от него, так это была драка, где Сергей – ваш внук, значит, сломал челюсть напарнику. Вот, собственно, и всё что мне известно.

– Что ж, правильно тебе известно – обречённо махнул рукой Синяев. – Только вот причина у Сергея имелась, из-за которой он заехал в «табло» Когану! – Синяев нервно закурил и, опустив взгляд в стол, на минуту задумался. По всему его виду Дмитрию было ясно, что разговор ему не совсем приятен.

– Хотя, конечно, – продолжал он – За этот мордобой я его осуждаю, и ещё ведь челюсть сломал Когану. Правда, этот засранец тоже гусь хороший! Если не твоё – значит, губу не раскатывай! Да язык свой поганый попридержи! Да-а, нехорошо получилось, – вздохнул Синяев. – Дмитрий, а хочешь, я тебе расскажу, что было на самом деле? – неожиданно предложил он Золотову. Дмитрий немного растерялся:

– Н-не знаю, Павел Дмитриевич, если хотите… и, считаете нужным, расскажите. Только вы говорили, у вас ко мне есть какое-то важное дело…

Синяев засуетился, так как понимал, что при всей учтивости и корректности Золотова человек он всё же занятой – служба!

– Да, да, Дмитрий Савельевич, извини, что издалека заезжаю. Долго я тебя не задержу, я сейчас самое главное изложу. Видишь ли, Сергей одну девку любит до беспамятства. Да ты её знаешь. Во всяком случае, видел в Центральном РОВД. Она секретарь у начальника отдела Чебышева.

– А-а, знаю, конечно! – оживился Золотов. – Симпатичная такая, прямо фотомодель! Зовут, зовут… – Дмитрий напряг память, – зовут… кажется, Светлана, – улыбнулся он.

– Вот то-то и оно, что фотомодель! – сердито пробурчал Синяев. – Так вот, мой внук уже года как с два её обхаживает, чёрт побери! Как околдованный! От неё ни на шаг! – Синяев сплюнул от досады на пол и выматерился. – Вообще-то Светка девка добрая и серьёзная, – продолжал он, – красотой своей, как некоторые, не кичится. Но тут одна проблема между ними возникла. Серёга её к нам в гости упорно не зовёт, матери своей, значит, стесняется. Знаешь почему?

Золотов в ответ только пожал плечами.

– Вот ты, Дмитрий Савельевич, сегодня меня отцом назвал, я тебе это с благодарностью запомню на всю мою оставшуюся жизнь, хоть и не родной ты мне. А Юлька – с-сука, моя родная дочь, только по великим праздникам меня папой называет! Серёга её не любит. Да и за что её любить-то? За свои двадцать пять лет он от неё ничего хорошего и не видел! Пятнадцать лет назад бандиты его отца Андрея на куски порубали. Участковый он был… ну, ты знаешь об этой истории… Ему тогда Орден Красной Звезды посмертно дали. Остались мы на этом свете только трое, – я, внук, ну, и Юлька. С тех пор она пятьдесят мужиков сменила, да всё невпопад! А последние два года запила, зараза. Думала, что все проблемы свои в стакане утопит. Месяц-два, вроде бы ничего, а потом как с цепи срывается, и каждый день возвращается с работы подшофэ. И так по неделе, а то и две с ума сходит! От людей стыдно! Меня в упор не видит, а на Серёге зло срывает постоянно.

Вот он и не ведёт Светлану домой, стесняется, значит. По сути, Сергей прав, Юлька грубая, даже не знаю в кого. Ольга – её покойная мать и моя жена, была очень мягкий человек, а эта с людьми просто волчица! Ну да хрен со всем этим, дело по большому счёту не в этом.

Синяев налил полную рюмку коньяка и залпом выпил.

– Тут вот в чём дело. Может, ты слышал от кого-либо, что начальничек Центрального РОВД Черных Валера до баб охотлив патологически? – Синяев скривил от отвращения лицо. – Почти половину личного женского состава отдела перетрахал, гнида! И ты понимаешь, Дмитрий, ему всё сходит с рук! Абсолютно всё! Связи, сволочь, имеет в МВД родственные. В областном ГУВД его даже не трогают! Он же «комсомолист» бывший, так в милицию по комсомольской путёвке и попал из райкома комсомола. Так вот, дело, дошло и до серёжкиной Светки. Разумеется, он и её стороной не обошёл, подкатывал к ней не раз со своей грязной похотью! Но она-то девка с мозгами здоровыми, тут же послала его на хер открытым текстом! Но он, сволочь, после этого мстить же ведь стал ей, с-сука! С работы, гадёныш, её «подвинуть» хочет. А ещё, как назло, на неё запал Гришечка Коган, Серегин, значит, напарничек. Ну, прямо беда, да и только! Так вот эта «отрыжка трипперного зайца», Коган, проходу девчонке не стал давать! Кстати, он, оказывается, племянничком доводится Черныху. Конечно, внук не раз предупреждал Когана: не лезь, мол, к ней! У нас же дело к свадьбе идёт, кольца, мол, купили! А этот жидёнок вонючий упорным оказался – и ни в какую! Продолжает до Светки домогаться и всё тут! В конце концов, у него с внуком жестокий конфликт прямо на службе вышел. В тот момент Коган Серёге со злобы и выдал: «…мол, твоя Светка уже у Черныха „обкатку“ прошла удачно, да и я бы не отказался!» – Синяев смачно и с сердцем выматерился. – Вот представь себе, Дмитрий, услышать такое про свою без пяти минут жену! Ну, тут мой внук этой жидовской морде от всей души и въехал в бубен! Да так удачно, что челюсть у змеёныша лопнула! Аж в трёх местах! Серёга хоть и худой, но резкий как понос, как-никак до сих пор в ангарах айкидо занимается.

Тут и началось! Мать Когана, то бишь сестра Черныха, давай брату жалиться. Тот, как баба скандальная, в ГУВД Савёлову свиснул. Ну, а Савёлов уже служебное расследование назначил. Даже уголовное дело хотели возбуждать. И возбудили бы, если бы не я! Тогда в его кабинете, один на один, я напомнил ему об одном «кривом» дельце, которое он провернул со своим родственничком из городской администрации. Я ему вглаза тогда сказал: «Слушай ты, дерьмо комсомольское! Если ты не угомонишь свою сестру с её отродьем, то в Центральный аппарат ФСК22 „поедут“ кое-какие документы о том, как ты своему шурину из администации помог толкнуть через сеть магазинов внушительную часть „гуманитарки“, предназначенной для школ города! А вдобавок к этим бумажкам, ещё и видеоплёночки некоторые представлю! Так что, Валера, хоть я уже как десять лет не начальник ОБХСС УВД, но взращённые мной „пеньки“ меня уважают и пока „стучат в барабан“ справно! Стучат, и сообщают мне, кто, чем дышит, особенно из начальства. И вообще, дружок-комсомолец, ты под плотным колпаком у Паршина – и всё по моей информации! Не дай Бог, если что со мной или с внуком!.. Если не успокоишься, тварь, в таком случае у меня в ГУБЭП МВД есть надёжные ребята, которые лично знают Витю Ерина23. А этот парень, ох, и серьёзный! Узнай он о том, как целый полковник склоняет подчинённых баб к связи, и заметь, не деловой, а половой! Некоторые из них готовы подтвердить, и тогда, дружище Черных, снятием с должности и увольнением без пенсии МВД ты не отделаешься!»

Словом, Дмитрий Савельевич, он тогда чуть в штаны не наложил. Меня он знает – шутить и блефовать не буду. Дело по Серёге прекратили, но и из разведчиков за когановскую челюсть всё же выперли. Слишком уж шумно было по этому поводу в ГУВД. В настоящий момент он выведен за штат ОПО24 в штаты УВД города. Знаешь, ему предложили должность участкового в сельском РОВД. Господи, Дмитрий, да какой из него участковый! Он же опер до мозга костей и талант, каких в свете днём с огнём не сыщешь! Когда Серёга учился на годичных курсах разведчиков ОПО в Ленинграде, то его шефы-учителя прямо ему говорили: «Срочно, мол, лейтенант, ищи девчонку в Ленинграде, женись, получай прописку и сразу к нам!» Но внук свой город сильно любит. Не остался ни за что. Тут у него есть я, Светка, ну-у… мать-то он в расчёт не берёт – не заслужила, значит! Да и в областном университете второй курс юрфака заканчивает. Такие вот дела, Дмитрий Савельевич. Теперь, собственно, ты знаешь всё. Ну, а сейчас, наконец, о главном! От Паршина Коли я случайно узнал, что ты большим начальником стал, и в твоих новых штатах одна вакансия осталась, или я ошибся? – Синяев ожидающе и с надеждой смотрел на Золотова.

Дмитрий, безусловно, уже давно понял подоплёку. «В этом ничего предосудительного нет, – рассуждал про себя Дмитрий, – Многие так просят за своих близких. Это нормально. В данном случае, конечно, парнишка не виноват! Ну, не сдержался – это правда, но ситуация-то была весьма щекотливая! И не известно ещё, как бы повёл себя я, окажись на его месте! Думаю, так же». Золотов позавидовал Синяеву. Нет, не чёрной завистью – белой. «Это ж надо было так умудриться построить и отшлифовать работу своего агентурного аппарата, что спустя даже столько лет она до сих пор „стучит в барабан“, сохраняя свою работоспособность и преданность бывшему руководителю! Это же дорогого стоит!» Несмотря на то, что Павел Дмитриевич находился на пенсии более десяти лет, полковник по-прежнему чувствовал себя в строю. И Дмитрию было чрезвычайно лестно, что такой человек-легенда как Синяев, вот так, запросто, невзирая на большую разницу в возрасте, опыте, звании, наконец, раскроет перед малознакомым человеком свою добрую и ранимую душу. Золотов расценил это как знак полного доверия к нему со стороны пожилого, уважаемого оперативника. Дмитрий был взволнован рассказом Синяева. Из рассказов Паршина о Синяеве, Золотов запомнил на всю жизнь его слова, которые бывший начальник ОБХСС вдалбливал молодым операм: «Опер! Твой хлеб – это информация, которой наделит тебя только уважающая, верящая тебе агентура, и больше никто!» «Как жаль, – думал Дмитрий, – что эта старая, проверенная в тяжёлых испытаниях гвардия, искренне верящая в неизбежную победу справедливости, неумолимо уходит без достойной смены! Ведь только пока они живы, нам, молодым, можно опереться на их твёрдое отцовское плечо, зарядиться от них той яростной энергией, от которой интеллигентное жульё вечно будет чувствовать огонь под ногами! И, наконец, самое важное: пока что имеется возможность почерпнуть от этого поколения старых оперативников простую житейскую мудрость и нравственную чистоту. Нет, такие люди, как Синяев, просто по своей природе не могут плохо воспитать молодую поросль. А тут дело особое, легендарный дед попросил за своего внука, которого вырастил с пелёнок, заменив ему отца, зверски убитого бандюгами при исполнении служебных обязанностей! Значит, он верит мне и в меня, значит, он видит в моём лице надежду на достойную преемственность!» – лихорадочно вертелось в голове Золотова. Такое доверие со стороны человека, которого чтили не только опера, но даже отпетые жулики, которых он сажал на внушительные сроки, приятным теплом разливалось в душе Дмитрия Золотова.

– Так значит, Пал Дмитриевич, вы хотите, чтоб вашего Сергея я взял под своё крыло? Что ж, если просит сам Синяев… Сергея в своё отделение я возьму. В кадрах ГУВД, думаю, чинить преград не будут. Да и Железин поддержит. Только у меня к нему будут два условия.

Первое – он должен повзрослеть немедленно. Свою «горячую» башку, хоть и умную, пусть остужает сразу! В противном случае она сослужит ему недобрую службу и будет плохим попутчиком по нашей работе. Он должен понимать, в какую службу вливается. В моей группе подобрались взрослые мужики и с серьёзным опытом. Даже бывшие контрразведчики есть. Так что пусть отнесётся к назначению по-взрослому. Я надеюсь на его талант и опыт разведчика ОПО. Ну, а нашего оперативно-агентурного опыта при большом желании, думаю, он наберётся достаточно скоро. Не боги горшки… сами понимаете. Да и мы поможем!

Второе. Знаете, Пал Дмитриевич, как там, у Высоцкого в песне: «…и как на себя самого, положись на него…» Так же и он должен чувствовать в моём отделении – и в отношении себя, и в отношении сослуживцев. На этом всё. – Золотов встал из-за стола и протянул руку Синяеву, – Пал Дмитриевич, большое спасибо вам за коньяк, у меня сейчас ещё много дел, а Сергею скажите, чтоб завтра в 8.30 был у меня с рапортом, и завтра же он поедет с ним в область. ВРемя у нас, как вы понимаете, всегда в обрез, надо начинать работать!

У Синяева на глаза навернулись слёзы.

– Спасибо тебе, сынок, за внука. Я верил, что не откажешь. Береги себя, Дмитрий Савельевич, и людей своих береги, уж больно служба у тебя будет серьёзная и опасная. За внука не беспокойся, слово даю, не пожалеешь, что взял к себе…, послушай, что скажу, Дмитрий, только тебе. Сынок, если станет очень тяжело – приходи ко мне, не стесняйся! У меня в первопрестольной да белокаменной есть человек, обязанный мне, как говорится, по гроб! Он имеет солидный вес в кругах, которые связаны с нашими российскими силовыми ведомствами. Кто он – лучше тебе пока не знать! Но помни, мы к нему можем обратиться только в очень крайнем случае, когда уж совсем нашу задницу предатели поджарят и не к кому будет обратиться за помощью, кроме него. Так вот он может подсобить круто! И ещё, послушай, что скажу. – Синяев склонился к уху Золотова и прошептал: – Будь осторожен с начальником СКМ Давидом Гайманом! Это вражина продажная и отпетая мразь! У него здесь в городе крутой клан. В его «подножных» ходит и начальник уголовного розыска Володя Пеллер. Нет времени сейчас говорить о многом, в следующий раз поговорим. Но свою ключевую агентуру, Дмитрий, от этих подонков береги. Информацией с СКМ не делись никогда! Только за редким исключением! В нашем городе слишком много наших врагов, завязанных с ней через Гаймана и Пеллера. Вот, вроде бы всё сказал… – Синяев замолчал.

Уже стоя, они ещё раз выпили по рюмке «Юбилейного» и разошлись. Покидая вечернее кафе, они уносили с собой в своих сердцах ещё продолжавшие звучать упоительные звуки музыки Таривердиева. Каждый про себяобдумывал только что состоявшийся мужской разговор.

Глава 6

В шаге от пропасти

Россия, 1995 г.

Весна 1995 года с абсолютной очевидностью обнажила зловещие симптомы беды, неумолимо надвигающейся на страну. От Курильских островов до западных границ Российской Федерации криминальная обстановка достигла критического уровня. Возникла угроза установления на территории страны кровожадного бандитского режима. Один за другим государственные бастионы власти сдававали свои позиции контроля над ситуацией в стране. Почувствовав свою полную или почти полную безнаказанность при тотальной растерянности ельцинской команды, организованные бандитские сообщества резко усилили свою активность. Приступив практически к открытому террору населения, они, помимо частных коммерческих фирм и предприятий, установили плотную «финансовую опеку» над подавляющим большинством государственных структур и учреждений. Исключение составляли разве что силовые ведомства. Но и в этих конторах политика подкупа и разложения личного состава со стороны криминалитета проводилась широкомасштабно. И, что самое страшное, приносила свои зловещие плоды. Это обстоятельство могло означать только одно – коллапс власти и неминуемое скатывание великой ядерной державы в хаос криминального террора населения. В тот момент народ России был попросту отдан на съедение «браткам». Тактика, с которой действовал хорошо вооружённый и организованный бандитский корпус, была предельно проста. Подогреваемая ложной «романтикой» американских кинобоевиков, молодёжь в то вРемя боготворила культ насилия и крови. Используя это, бандитские сообщества вовлекли немало молодыъ людей на тропу криминальной войны. И не случайно жестокие бандитские группировки, состовшие, в основном, из молодёжи, обработанной заокеанской кинодиверсией, сеяли среди населения холодящий кровь ужас неминуемой физической расправы. Это психологическое оружие, подкреплённое конкретными сериями кровавых убийств и увечий беззащитных граждан, действовали на запуганный народ безотказно. «Новокузнецкая», «Тамбовская», «Люберецкая», «Орехово-Зуевская» и другие бандитские ОПГ наводили леденящий страх своей гестаповской, садистской жестокостью в отношении населения России. В историю российской крминалогии эти банды вошли навечно после нашумевшей в 40-х и 50-х годах банды «Чёрных котов». А ведь её члены были русскими парнями! И осознавать этот факт нашему народу было ещё больней. На всей территории страны для новоиспечённых предпринимателей была установлена тотальная «подать» в пользу так называемых «крыш». Отказывавшимся её платить было трудно позавидовать. В их лица сначала летели увесистые кулаки, ну а уж в очень строптивых и непокорных – летели уже пули.

Таким образом, маховик разнузданного бандитского террора с каждым днём всё больше и больше набирал обороты. Здесь уместно привести некоторые исторические сравнения. Пожилая часть населения прекрасно помнит ту беспрецедентную амнистию 27 марта 1953 года, прошедшую сразу после смерти Сталина. В тот год из мест отбывания наказаний было выпущено на свободу несколько сотен тысяч преступников. И не просто преступников, а огромное количество отъявленных, лютых рецидивистов. И даже тогда, при той ситуации в СССР, по мнению учёных-криминологов, криминальная обстановка была крайне далека от уровня тяжести в сравнении с Россией середины девяностых годов уходящего века. Мало кто знает, но первые четыре года после распада СССР новая Россия находилась буквально в полушаге от пропасти. Как срочные фронтовые сводки из районов активных боевых действий, в Главное аналитическое Управление МВД РФ нескончаемым валом неслись сообщения о тяжких групповых преступлениях. Операторы-аналитики не успевали обрабатывать полученные со всех уголков страны доклады начальников Управлений Внутренних Дел на местах. А средства массовой информации намеренно замалчивали истинное положение дел в стране. Молчали сознательно, а порой и принудительно. Они были с потрохами куплены олигархами. Узнай тогда население абсолютную правду, на выборах 1996 года Ельцину не помогли бы никакие деньги и даже американская команда во главе с сотрудником ЦРУ Ричардом Дрезнером, которая спешно прибыла в Москву для оказания помощи его выборному штабу. Некоторые независимые эксперты сравнивали ситуацию в стране середины девяностых с июнем 1941 года. И с этим нельзя не согласиться. Экономика находилась в руинах, народ в нищете и деморализации. Внешний долг государства достиг 160 млрд. долларов США. Что творилось тогда в кРемлёвских кулуарах власти, могли предполагать только лица, по роду своей службы приближённые к руководящим органам Центра. Простому же обывателю оставалось только догадываться о происходящем на большом «кРемлёвском базаре». Ответ на этот вопрос будет отчаянно искать ещё не одно поколение соотечественников, желающих хоть немного приоткрыть истинные причины такого чудовищного предательства своего народа первым «гарантом» со своими подручными! Именно с тех вРемён в народе прочно укоренилось в отношении продажной власти брезгливое словечко – «кРемляди». В конечном счете, истина обязательно выйдет на свет божий! Правда, как это было всегда на Руси, не вся, а ничтожно малая её часть! И выйдет не сейчас, в лучшем случае через полвека. Слишком велико финансово-криминальное влияние ставленников из Ленгли – российских олигархов – на просторах России. Только им следует знать, что очень многие документальные материалы не канули в Лету и не сгорели в огне Помпеи, а хранятся в надёжных руках истинных патриотов российских спецслужб до Судного Дня! И он обязательно настанет!

Я не буду утомлять читателя разного рода рассуждениями на тему, как пытались унизить и убить Россию. Я знаю одно: будущий народный «Нюрнберг» не обойдёт стороной этих отпетых негодяев! А то, что он предстоит – ни минуты не сомневаюсь! И вся эта воровская пехота от Березовского до Коха, от Чубайса до Абрамовича, от Мамута и до Дьяченко будут сидеть там, за барьером, и выслушивать справедливый приговор за преступные деяния, принесшие народу бездну горя и разорения. Будут выслушивать, как когда-то выслушивали приговоры гитлеровские палачи из уст международных обвинителей. Наказание же за содеянное будет очень суровым. И оно обязательно будет!