В плену нашей тайны

– Я отвечу, – заявил демон. Поднялся, не дожидаясь разрешения, и поплелся к доске. Не было у него проблем с головой, в плане знаний.

После четвертого урока я решила передохнуть и спрятаться от назойливых учителей, что так и норовили надавать заданий. Сговорились они там, не иначе. Проскочила мимо охранника, заглянула под лестницу и сняла с крючка ключик от крыши. Впереди предстояло пятнадцать минут отдыха, и проводить их, гоняясь по коридору, я не планировала.

Перед тем как идти на крышу, несколько раз оглянулась, мало ли. Не хотелось бы, чтобы мое тайное место кто-то нашел. Иначе шуму будет. Да и перестанет оно быть тайным. Убедившись, что за спиной ни души, уверенно поднялась наверх. Вышла на свежий воздух и теплый осенний ветерок сразу коснулся щек, волос и губ. Я раскинула руки в разные стороны, глубоко вдохнула и улыбнулась. Лучезарное небо над головой, лучики солнца и тишина. Крыша – единственное место в школе, где я могу почувствовать себя свободной, а главное познать дзен в какой-то степени.

– Так вот где ты прячешься, – послышался знакомый голос. До того знакомый, что все косточки на позвонке рухнули, и я почти с ними. Быть не может. Просто не может быть. Ну как же… Я медленно повернулась, и Вселенная окончательно погасла в моих глазах – на пороге стоял Вишневский собственной персоной. Его дурацкий галстук свисал на шее, рукава закатаны по локоть, а короткие волосы то и дело падали на лоб и обратно.

– Решил столкнуть меня с крыши? – устало спросила, мысленно прощаясь с тем единственным местом, которое у меня было.

– Банально мыслишь, Ева, – усмехнулся демон. Затем потянулся к ручке дверей, сделал шаг назад и… резко захлопнул ее. Я не сразу сообразила, что произошло. А когда до меня начало доходить, в венах залилась злость. Я подбежала к дверям, попыталась оттолкнуть, но ничего не вышло. Видимо замок сработал. Ключ. Точно. У меня ж… а нет, ключ остался в дверях с другой стороны.

Руки сжались в кулаки, зубы свело от злости. Вот же гад! Ну, демон, не иначе. Со всей силы я стукнула ступней по деревянным дверям, громко закричав. Меня переполняло от эмоций, их было чертовски много. Они душили горло, от них каждый волосок на моем теле пропитывался электричеством.

– Открой! Немедленно! – закричала я изо всех сил, набирая полные легкие кислорода. Я не знала там ли Ян, не ушел ли. А если ушел, как быть. Нет, волноваться точно не стоит. Охранник делает вечерний обход, плюс сюда заносят дворники свои веники, меня выпустят. Да, может не сейчас, но часа через три точно. Однако как же хотелось врезать Яну. До искр в глазах, и пара из ушей.

– А что если не хочу, – послышался неожиданно его глумливый высокомерный тон. Выходит, никуда демон не ушел. Стоит там и наслаждается. За проклятой дверью. Весело ему, понимаешь ли. Детство вспомнил.

– Ты пожалеешь, если не выпустишь меня отсюда! – заявила уверенно я, и снова стукнула ногой по дверям.

– Да ну? И что же ты сделаешь? Пожалуешься директрисе? Мамочке или своему бэдгаю? – издевательским голосом пропел Вишневский.

– Тебя так волнует мой парень? – уже более спокойно спросила я, хотя в груди продолжало лихорадить. Господи, демон будто озверел в конец. Сначала урок сорвал, потом бойкот, выходка с физруком, теперь вот крыша. Обострение у него что ли. И все на мои хрупкие плечи.

– Меня? – усмехнулся Ян. – Нет. Но он, да и все, должны знать, какая ты на самом деле, Ева. Врушка.

– Выпусти меня! Вишневский! – закричала я. Точно. Теперь все ясно, как белый день. Ян злился, что кто-то еще не знает о моем психологическом расстройстве. И конечно, демон не мог допустить того факта, чтобы эти люди спокойно существовали дальше. Вернее он не мог допустить их незнания. Ведь тогда я буду радоваться, а моя радость выводила из себя Вишневского. Мы же враги. И имеем полное право ненавидеть друг друга до желчи в горле.

– Ух, какая ты громкая. Посиди, успокойся. А будешь хорошей девочкой, может быть, я передумаю. – Выплюнул издевательски Ян. Секунда, другая, и наступило молчание. Клянусь, я слышала шаги. Неужели ушел? Быть не может. Запер меня и свалил? Так запросто?

Я снова сжала руки в кулаки, глубоко вздохнув. Однако никакие вздохи и советы психолога не помогали. Да, в детстве мать частенько меня водила к тетушке в белом халате. Бесконечные часы в супер чистом кабинете, нудные вопросы, и неинтересные разговоры. Я ненавидела эти встречи, хотя вот сейчас не помешало бы вспомнить, как вернуть спокойствие.

– Гад! – прошипела, развернулась и поплелась к парте со стулом. Плюхнулась туда, скрестив руки на груди. Это ж сколько мне здесь сидеть прикажете, и как назло телефон оставила в классе. Так бы музыку послушала или видосики посмотрела. Откровенно говоря, не самое худшее место. С учетом, что погода хорошая, солнышко светит. Тепло. И главное тихо.

Ладно. Крыша мне очень нравилась. Больше, чем уроки и наш класс, где жил целый улей злых, алчных и жестоких пчел. Одним из них был мой личный мучитель, который в детстве вел себя иначе. Как сейчас помню тот день в библиотеке…

После выходных, на которых мы с Яном так и не встретились, я в школу пришла расстроенная. Ведь песню исполнила для него, наряжалась тоже для него. Но, наверное, была причина. Важная. Я хотела подойти и спросить, но не решилась. Да и странно это, допытывать тринадцатилетнего мальчишку почему он не появился на торжестве и не услышал мою песню.

В холле в толпе я сразу заметила Яна, он выделялся среди всех: такой уверенный и загадочный. Его чернильные глаза притягивали, словно черные дыры в космосе. Казалось, коснись Вишневского и больше никогда не выберешься обратно.

– Ты чего встала? – спросила Лиза, замечая направление моего взгляда. Я ничего не ответила, молча развернулась и пошла в класс.

За целый день мы с Яном так ни разу не заговорили, лишь изредка поглядывали друг на друга. А после уроков я заглянула в библиотеку, чтобы собрать материалы для реферата, заранее предупредив маму, что задержусь на два часа.

Библиотека, к слову, в школе была огромной, если не сказать, гигантской. На два этажа расположились разные книги – от старых, до самых новых. А в глубине зала стояли прямоугольные столы, за один из которых я присела. На середину положила хрестоматию, открыла на нужной странице и начала выписывать материал в тетрадку. А потом неожиданно парта пошатнулась. Я подняла глаза и заметила Яна, который усаживался напротив.

Он положил руки на стол, уткнувшись в них подбородком. Выглядел Вишневский настолько загадочно и очаровательно в этот момент, что я невольно смутилась. Щеки налились жаром, а губы начало покалывать.

– Что ты… – прошептала, оглядываясь.

– Водитель задерживается, – спокойно ответил Ян, не сводя своих чернильных глаз. Его, как и многих в этой школе, забирал личный водитель на дорогом автомобиле.

– Понятно, – смущенно отозвалась я. Опустила голову и попыталась продолжить заниматься, однако ничего не получалось. Ведь кое-кто прожигал своим наглым взглядом. Тело у меня до того напряглось, что на лбу появились испарины. Невозможно заниматься, когда на тебя смотрит кто-то вроде Яна. Поэтому я отложила учебу, тоже свела руки перед собой и уткнулась в них подбородком, повторяя позу Вишневского.

– Не очень удобно, – произнесла, поджав губы.

– Согласен, – ответил Ян, затем протянул одну руку вперед и положил голову на нее. Теперь он был намного ближе ко мне. Честно говоря, я не особо понимала, что происходит, но почему – то захотела опять повторить за ним. Только легла я на противоположную руку. Мы оказались друг напротив друга. Чуть подвинься и наши лбы бы соприкоснулись. Сердце у меня подпрыгнуло, когда я осознала, насколько близко мы находимся. Я могла разглядеть каждый сантиметр его лица: например маленькую, едва заметную, родинку на шее или ямочки на щеках. А еще у него были изогнутые пушистые ресницы и очень красивые губы. Никогда раньше я не засматривалась ни на чьи губы, возможно, поэтому пульс ускорился, разливая бешеный ритм по всему телу.

Я не двигалась. Он тоже. Я скользила глазами, стараясь запомнить все, особенно губы. Магнетически притягательные. Ян тоже внимательно разглядывал девчонку по имени Ева, и мне вдруг показалось, его взгляд коснулся моих губ. Я перестала дышать, ничего не ощущая, кроме сердца.

Бух. Бух. Бух.

Как же оно быстро и громко билось оно о грудную клетку. Мир словно замер. Звуки вокруг испарились. Остался только Ян и я. А еще наши губы.

– Ева, – послышался, как гром среди ясного неба мамин голос. Божечки-кошечки! Ну почему именно сейчас. И что она здесь делает? Я же сказала забрать меня через два часа. Однако искать объяснение маминому поступку смысла не было, да и вряд ли она обрадуется, если заметит дочку в компании с мальчишкой.

– Мне пора, – шепнула я. Резко подскочила, закинула тетрадку в сумку и думала уже бежать, как Ян схватил меня за кисть руки. Аккуратно сжал: его большой палец скользнул по запястью, и у меня едва ноги не подкосило. Спину осыпал табун мурашек, кислород пропал из легких. Он еще так смотрел, что я начала медленно тонуть в темноте его глаз: таинственных и таких притягательных. Самый большой в мире океан не затягивал в свои недра, как глаза этого мальчишки.

– Завтра на озере будет закрытие фестиваля воздушных шаров. Мы идем с классом, присоединяйся. – Сказал напоследок Ян, а затем отпустил мою руку. Я раза три моргнула, столько же сглотнула, затем прикусила волнительно нижнюю губу и выдала совершенно необдуманный ответ.

– Во сколько?

– В шесть.

– Я обязательно приду!

10.2

Весь следующий день я пребывала в волнительном томлении. Ведь меня никогда никто не приглашал на прогулки. Да, там будет еще целый класс, но какая разница? Главное среди них Ян, а еще он самолично меня позвал. Эта мысль особенно грела. Вот только дома никто не обрадовался моему счастью. Спасибо Лизе.

Скандал начался с очередного торжества, на которое планировала поехать мама в эти выходные. Если честно, с каждым разом, выступления больше напрягали, а общение с богатыми взрослыми вызывало скукоту. Однако мама не имела привычки спрашивать, она ставила перед фактом.

Лиза, прознав про вечер, прибежала слезно умолять маму. Мы сидели за столом с родителями и ужинали. Сестра не любила с нами кушать, по крайне мере, в последний год.

– Нет, ты не поедешь, – строго отрезала мама, и продолжила измельчать мясо по-французски, которое приготовил папа.

– Опять? Почему я не могу поехать? Чем я отличаюсь от Эв? – закричала Лиза. С возрастом ее негодования росли, однако моя бы воля, я бы поменялась с сестрой местами.

– Разговор окончен. Можешь на выходных сходить с ночевкой к своим новым подружкам.

– Кстати, это хорошая идея, – согласился папа. Он редко противостоял маме. Порой мне казалось, родители притворяются, и на самом деле, между ними нет ничего, кроме штампа в паспорте. Хотя папа точно любил маму, терпеть женщину с таким характером не каждый будет. А вот кого любила мама, я не знала.

– Эв тоже не идеальная! – не унималась Лиза. – У нее вон… – сестра поджала губы, а глаза ее, казалось, вот-вот выпадут из орбит. – С головой не але.

– Лиза, – строго оборвал папа. – Не говори так. Все нормальной у Евы с головой. Понимаешь…

– Что нормального? А еще она!.. Она!..

– Хватит, – мама ударила ладонью по столу.

– Твоя идеальная дочка с мальчишками водится! Я сама лично видела! – от услышанного у меня выпала вилка из рук. Я чуть не задохнулась от выходки сестры. Был же договор, что сохраним общую тайну.

Может мы с Лизой и ни близки, ни делим кровать и завтрак, не мечтаем вместе отправиться в путешествие и поступить в один вуз. Но однозначно мы умели хранить секреты. Что изменилось сейчас? Возраст? Новые друзья? Неужели это высшее общество важней, чем я? Чем родная кровь?

Адреналин ударил, затягивая в водоворот негодования.

– Зато я не крашусь чужой косметикой! – выплюнула ей назло. Только Лизе что ли можно козырями кидаться? Пусть знает! Однако получили мы обе. Мама выбросила всю косметику сестры, а меня посадила под домашний арест. Конечно, ни о каких прогулках не могло быть речи. И, пожалуй, именно в этот день, Лиза окончательно отдалилась от меня. Да и я от нее.

Всю ночь я металась в кровати, сжимая между ног любимое одеяло, некогда подаренное бабушкой. В мыслях так и всплывали картинки, где мы гуляем вокруг озера, смотрим на огромные воздушные шары и мило улыбаемся. Однозначно улыбка Яна выглядела бы гораздо более завораживающей и волшебной, чем шары, озеро или закат, отражающийся в переливах зеленых вод. Я с грустью осознавала, что вряд ли Вишневский еще раз позовет на подобное мероприятие. Я упустила единственный шанс сблизиться с кем-то, кто знал мою тайну и умело хранил ее. А еще не издевался и не смеялся. Яну можно доверять, с ним можно не притворяться.

Ненавижу Лизу. Правильно мама сделала, что выбросила косметику. Так ей и надо!

На следующий день в школе все, естественно, обсуждали фестиваль. Делились впечатлениями и даже планировали через годик устроить совместные воздушные прогулки, как стукнет четырнадцать. И только я сидела, как в воду опущенная: тише воды, ниже травы. Старалась ни слушать, ни смотреть на довольные лица.

А на перемене настроение у меня окончательно скатилось. Я спустилась в столовую купить сок и замерла в дверях, ноги будто затянуло болото. Потому что за столом рядом с Яном сидела очень красивая девчонка: шикарные пшеничные волосы, заплетенные в два колоска, янтарные глаза, овальное личико, идеально ровный носик и губы, словно две вишенки.

– Глянь, это ж новенькая, – шепнули девчонки, проходящие мимо. – Уже сидит с Вишневским.

– Это еще что, говорят, вчера Карина феерично упала прямо перед ним, ну и наш Янчик как настоящий джентльмен помог ей. Ставлю сотку, они начнут мутить.

– Не завидуем, девочки, – послышался голос мальчишки. Аппетит пропал, во рту пересохло. Губы задрожали, но я сильно сжала их, затем резко развернулась, не хватало еще здесь разреветься.

Выбежала во двор к турникам, свернула за здание школы в узкий переулок, присела на корточки и только тогда позволила себе расстроиться. Нет, слез не было, только обида. Ну, где я и где эта Карина? Мы же небо и земля. Она вон уже магнитом к себе всех притянула, общительная, видимо. Ну и красивая, без доли преувеличения. Я себя, конечно, тоже уродиной не считала. Но, откровенно говоря, проигрывала. У нее даже волосы переливались, словно были сотканы из драгоценных шёлковых тканей. А мои… мои мне вдруг показались тусклыми, слишком темными и бесформенными.

На уроки после фиаско идти не хотелось, однако я знала, что надо. Есть такие вещи, которые приходится выполнять просто потому что. Русский и математику отсидела с трудом, новую тему не поняла от слова совсем. Какие там цифры и правила? Когда в голове черт знает что. И Ян… за весь день ни разу не подошел. Не поздоровался. Не глянул в мою сторону. Казалось, Ева Исаева вдруг испарилась.

Пиком моего настроения стала Лиза. Она ждала маму на крыльце у школы вместе с подружкой. Я подошла к ним, но рядом не встала. Мы вроде как враждуем. Мимо нас проходили школьники, кто-то шел домой пешком, кто-то уезжал с личным водителем, а кто-то убегал на гулянки.

– Что с тобой? – спросила Лиза после того, как ее подружка упорхнула. Она подошла ко мне, я же в ответ скрестила руки на груди и отвернулась, задрав подбородок. Все из-за нее.

– Ничего.

– О! У твоего мальчика новая подружка, – усмехнулась сестра. Ее слова подействовали как пощечина по лицу, до того остро и больно. Я оглянулась и заметила Яна. Он шел в компании ребят, ну и Карины, конечно. Она смеялась, мальчишки, и девчонки на нее поглядывали, да с таким восхищением, что можно было только позавидовать. Умеют же девочки преподносить себя.

– Все из-за тебя, – буркнула, поджав губы.

– Мама выбросила мою косметику. Так что я расстроена не меньше, – заявила Лиза, продолжая поглядывать вдаль, видимо на ребят.

– Подумаешь… ты и без нее красивая.

– Подумаешь? – фыркнула сестра. – Где мне теперь взять новую? И вообще! Нас из-за тебя посадили на домашний арест. Тебе должно быть стыдно, Эв! – прикрикнула Лиза. И именно в этот момент вокруг воцарилась тишина, а Ян в компании со своими друзьями и Кариной, остановился. Они все как по команде посмотрели в нашу сторону, и впервые в жизни мне захотелось купить себе плащ невидимку.

Первый раз за день Вишневский обратил на меня внимание. И надо ж было этому случиться, когда сестра кидается упреками. Незаслуженными, между прочим.

– Приветик, – подобралась моментально Лиза. Выдала свою коронную улыбочку, сделалась обворожительным ангелочком и махнула нашим зрителям.

– Привет, – первой ответила Карина. – Все нормально? – я закатила глаза, кривя губами. Как же фальшиво звучал этот вопрос. Подул ветерок, и пару прядей волос упали на мне лицо. Я хотела выглядеть гордой, поэтому продолжала держать руки скрещенными на груди. Однако волосок жутко раздражал, потому я начала дуть на него, злясь еще и на такую мелочь.

Щеки вдруг загорелись, так, словно кто-то нагло смотрел на меня, прожигая взглядом. Я перестала дуть на прядку и глянула в сторону ребят. Не ошиблась. Ведь Ян, в самом деле, смотрел. А потом он вдруг усмехнулся, но до того теплой и нежной показалась его улыбка, что мне и самой сделалось смешно.

Вишневский ничего не сделал, но один взгляд перечеркнул обиды, серые полосы, которые преследовали на протяжении целого дня. И вот сердце в груди уже начинает разгоняться, губы покалывать, а ресницы то и дело взмахивать. А он продолжает смотреть, затягивая в оковы своих чернильных глаз.

– Ева, Лиза, – послышался мамин голос. Магия рухнула, раскидывая звезды под ногами. Я не хотела разрывать зрительный контакт. Моя бы воля, взяла бы за руку Яна и убежала вместе с ним. Однако ничего не поделаешь. Поэтому развернулась и поплелась к машине, а следом и Лиза.

10.3

Вечером дома был скандал. Сестра отпрашивалась на девичник к подруге, но мама не отпустила. Домашний арест никто не отменял. Очередные тонны взаимных упреков, нотаций, хлопанье дверями. В целом, это был новый уровень агрессии у нас дома, раньше Лиза вела себя более сдержанно.

Хотя мне в принципе было все равно, потому что мысленно я возвращалась к улыбке Яна, к его глазам, в которых можно безвозвратно пасть ко дну. А потом случилось чудо. Иначе не назовешь. Мне на телефон пришло сообщение от неизвестного номера.

«Так значит, ты грешница, Ева?»

Я три раза перечитала. Номеров одноклассников у меня не было, да и не общалась особо ни с кем, привыкла держаться одиночкой. Набравшись храбрости, я напечатала ответ.

«Не просто ж так меня зовут Ева».

Пока ждала ответ, извилась вся. Откинула уроки, начала расхаживать из угла в угол, поглядывая на окно, в котором отражался свет от уличного фонаря. А когда весточка прилетела вновь, я едва не выронила мобильный из рук.

«Ахах, Ева и Демоны, которые не дремлют – это уже легенда. Надолго ты под домашним арестом?»

Я сразу поняла, вот буквально сразу, – писал Ян. Ведь историю с демонами знали только мы вдвоем. Сердце от радости едва не разразилось фейерверками. Ну и что уж греха таить, я плюхнулась на кровать и забила ногами, прижимая телефон к груди, и улыбаясь как дурочка. Кто бы увидел, решил – Ева Исаева окончательно поехала головушкой. Но на душе пели птички.

«До конца недели точно…»

Мне вдруг до дрожи в ногах захотелось спросить про Карину. Но я знала, это неправильно. Да и кто мы друг другу? Да и что я могу спросить? Улыбка сползла с лица, хотя в груди все равно лихорадочно билось сердце.

Ян: «Печально…»

Ева: «Фестиваль был интересным?»

Ян: «Отстой. Лучше бы я не ходил. Тебе повезло».

Ладно, никакой печали. От сообщений Вишневского дрожали колени, лихорадило, словно у меня скачет температура от тридцати шести до тридцати девяти: и холодно, и жарко одновременно. Ему не понравилось. Вполне возможно, со мной это никак не связано, но и Карина не принесла ярких красок. И это, безусловно, был плюс.

Ева: «Ну, хоть в чем-то мне везет. Хотя я не могу назвать себя фортовой».

Ян: «Ладно, мне пора идти. До встречи в школе, Ева. Не смей прогуливать!»

Я засмеялась, прочитав его ответ. Конечно, мое девичье воображение решило, что Яну хотелось видеть меня каждый день. Как и мне его. Правда, у судьбы были свои планы. Потому что уже вечером Лиза вылезла в окно на улицу, а там как назло начался дождь.

Мама обнаружила пропажу сразу, она у нас очень внимательная. Не всегда в том, в чем нужно, но все же. Мы с папой надели дождевики и пошли искать Лизу, заглядывая в каждый угол, а мама тем временем звонила то сестре, то классному руководителю.

Спустя два часа поисков, я промочила ноги, а Лизу привезла мать какой-то девочки. Очередная истерика, только теперь более грубая, и обещание на выходные поехать к бабушке. Сестра не любила бабушку по маминой линии. Потому что уровень строгости и нотаций там достигал апогея. И если кого-то из детей пугали домовым или Бугименом, то нас страшила бабушка.

Помню, в детстве, она частенько ставила Лизу на соль коленками. Мне тоже один раз досталось. С тех пор я стараюсь избегать поездок загород. В этот раз, кстати, повезло – я заболела. Хотя это сложно назвать везением, ведь меня оставили дома на всю неделю. Тут тебе и насморк, и кашель, и температура, ну и мама еще. Только в редкие минуты, когда дома оставался папа, я могла выдохнуть.

Яна, конечно, жуть как хотелось увидеть. Тем более там, в школе появилась Карина, яркий конкурент, так скажем. Мало мне болезни тела, так подорвался еще и дух. В общем, два дня я провалялась в кровати, почти не ела, а на третий, потянулась к телефону, который мама закинула в ящик письменного стола. Включила его и обомлела. Ян! Писал! Мне! Даже звонил три раза. Вот это да. А сообщения…

Ян: 08: 45 «Где ты, грешная Ева? Прогуливаешь? Не боишься демонов?»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.