Берег. Территория любви

– Да, Роберт, я все понимаю, но ты увидел его неслучайно! – отец сел в плетеное кресло, спрятал лицо в ладонях и долго сидел неподвижно.

– Хорошо, – сказал он, – Рябой смог уйти, и совесть твоя чиста. Займись теперь более приятными делами. В твои сети попалась прехорошенькая рыбка, а ты из себя Робин Гуда корчишь. Давай вернемся в номер, если это все ужасы на сегодня.

Роберт открыл балконную дверь и шаркнул ногой.

– Все, милорд.

Отец прошел в комнату и замер, оторопело уставившись на постель с чуть скомканным с краю покрывалом.

– Кстати, как продвигаются ваши отношения? – Эдвард явно старался спросить об этом непринужденно.

– Ты хочешь знать, переспал ли я с ней? – Роберт склонил голову набок, не сдержав довольной улыбки. – С каких это пор тебя стала интересовать моя личная жизнь?

Эдвард надул щеки и выдохнул.

– Роберт, твоя личная жизнь меня интересует постольку-поскольку. Во-первых, я в некотором роде несу ответственность за эту девушку, а во-вторых… – он замялся.

– Во-вторых, Джулия тебе не дает покоя? – Роберт присел на краешек стола.

– Есть такое, –  Эдвард повертел в руках телефон, и добавил. – Ты же знаешь, после смерти твоей матери я ни с кем не встречался. А здесь просто сумасшествие какое-то. Я оживаю, когда она рядом, а когда нет, мне хочется хотя бы услышать ее голос. У тебя, правда, с ней все серьезно?

Даже о правилах безопасного секса отец ему в свое время рассказывал с меньшей неловкостью.

Их взгляды встретились.

– Да, – отрезал Роберт.

– Не стоило заводить этот разговор. – вздохнул Эдвард и, положив телефон в пиджак, тяжело поднялся со стула. – Время все расставит на места.

– Что ты имеешь в виду? – вскинулся сын и, сунув руки в карманы, прошелся по кабинету. – Может еще орел или решка кинем?

– Орел здесь, конечно, ты, – иронично обронил Эдвард. – Ладно, мне пора. И давай съезжай из этого отеля. Здесь небезопасно и, несмотря на прекрасный вид из окна, довольно унылый сервис.

Отец написал на бумажке адрес своей гостиницы и покинул номер.

[1] Ex ungue leonem (лат.) – по когтю льва.

Глава 11

Роберт задумался. Ни с одной из женщин он не чувствовал себя так уютно, как рядом с Юлей. В его жизни было много красавиц, но очарование ею вышло за рамки контроля. А тут, оказывается, и целомудренный до мозга костей отец грезит его Джульеттой. Роберт вспомнил как Эдвард пришел к ним вчера в комнату: «Не знаю о чем они говорили, когда Юля только пришла в сознание, но утром она сделала его по полной программе, включив весь цветовой спектр своего обаяния. Я чуть не свихнулся от ревности, а отец сомлел просто на глазах. Мне показалось, что и Юля «поплыла», но стоило ему уйти, как она все обратила в шутку. Итак, подытожим. Первое, Юля не помнит своего прошлого, но мастерство, как говорится, не пропьешь. Она хорошая актриса и манипулятор.  Это не роняет ее в моих глазах, потому что так Юля защищается от мира. Я бы тоже вряд ли поверил первой встречной леди, потеряв память, и ударился во все тяжкие. Отсюда вытекает второе: Юля не доверяет мне, несмотря на все уверения с ее стороны. Это может говорить о том, что она крепко обожглась в прошлом. Может с женихом своим, будь он не ладен. Кстати, с днем свадьбы тебя, мужик! Но отношения она разорвала, накануне, а подобные навыки обретаются годами. Как правильно заметил отец, такие женщины редко бывают одиноки, так что крошка моя еще та шкатулка с секретом. Она прекрасно знает свою власть над особами другого пола и пользуется этим сейчас на уровне подсознания. Я сам такой же манипулятор, по сути. Но есть и третий момент. Готов спорить на что угодно, что Юля в меня влюблена не меньше, чем я в нее. И секс с ней не снимет это напряжение, а усилит. Не девочка, а огонь, – Роберт достал из холодильника минералку и жадно напился прямо из бутылки. Воспоминания об утренних объятьях пробудили плоть. – С трудом сдержался сегодня, чтобы не отшпилить ее. Интересно, что скажут про Юлю пацаны».

Роберт выудил телефон из кармана, нашел Санин номер и нажал кнопку вызова.

– Привет! Давай где-нибудь отдохнем вечером. Познакомлю с принцессой, – с ходу предложил он, памятуя вчерашний разговор.

– Легко. Знаю место, где можно славно посидеть и мешать никто не будет, – с ленцой в голос протянул Саня. – Самурай уже заштопал тачку и плечо, так что тоже подтянется. Главное, чтобы этот демон не напугал твою принцессу.

– Не переживай. Она не из пугливых, – усмехнулся Роберт. – В котором часу встречаемся?

– Давай в шесть за вами заеду?

– Договорились! – Роберт тут же перезвонил Юле.

– Где ваше высочество обретается?

– На массаже, принц, – ответила она ему в тон, –   а потом у меня парикмахер.

– Развлекайся. Я буду в номере.

* * *

Хлопнула дверь, и губы Роберта растянулись в непроизвольной улыбке. Он закрыл ноутбук и замер в ожидании.

Юля впорхнула в кабинет так же легко, как вошла несколько дней назад в его жизнь, удивляя и будоража мужское эго. Она закружила по кабинету, оставляя за собой ароматный шлейф дорогих французских духов и парикмахерской. Юля непросто лучилась счастьем, а была его воплощением.

Роберт не удержался и усадил её к себе на колени.

– Я соскучился, – он погладил ее шелковистые волосы и тыльной стороной ладони очертил контур ее лица. – Сегодня ни одной строчки не написал. Смотрю на лист, а вижу вот эти щёки, губы.

– А что ты пишешь? Романы? – Юля вывернулась из объятий Роберта, оседлала его бедра и с придыханием произнесла: – «Десять знойных мулатов невольницей враз овладели…» Как-то так?

– А ты не промах! – Роберт расхохотался и, успокоившись, пояснил. – Вообще-то, я пишу документальный очерк о горячих точках мира, Я военный репортер, – он ухватил ее за талию, но не утерпел и пальцами соскользнул чуть ниже. – Откуда такие фантазии, Джулия?

– Не знаю, может я тоже писатель! Убери немедленно руки с моих горячих точек, – Выскользнув из объятий Роберта, она встала за его спиной, и принялась разминать ему плечи, отчего он замурчал как большой кот. – Куда, ты говорил, мы сегодня собираемся?

– Я хочу вечером встретиться с друзьями. Классные парни. Думаю, тебе они понравятся, – Роберт уверенно кивнул. – Вечером заедут. А пока пойдем обедать.

– Пойдем, – шепнула она, взъерошив его и без того торчащие в разные стороны волосы.

После обеда в ресторане они вышли на набережную. На дворе стояло бабье лето – время, когда природа манит влюбленных на улицы и в парки насладиться осенним теплом и друг другом. Вырвавшись из удушья серых стен, народ спешил ухватить последние жаркие деньки. Еще такое ласковое солнце просвечивало сквозь поредевшую листву, а легкие паутинки, сорванные ветром, неспешно летели по воздуху. Роберт выбрал ракурс, с которого Юля светилась в солнечных лучах и сделал несколько снимков.

Они спустились к воде. Роберт присел на гранитную скамью и усадил Юлю к себе на колени.

– Одно удовольствие снимать тебя, – он показал Юле кадры и отложил камеру.

– Продолжим фотосессию в номере?

– Если только в стиле ню… Все, я больше не могу! – Роберт отложил камеру и прильнул к ее губам.

Он жадно вбирал прелесть первого поцелуя, запоминая вкус. Юля трепетала в руках Роберта, зарывшись пальцами в его густых волосах. Он больше не встречал сопротивления и упивался близостью с ней. Жар Юлиного тела обжигал ладони. Возбуждение охватило его, и Роберт больше не пытался его скрывать. Жестче, требовательнее он проникал языком в нее, проклиная себя за то, что не сделал этого раньше в удобной постели номера. Юля уперлась руками ему в грудь и отстранилась в тот момент, когда он готов был взорваться, не снимая брюк. Радужка ее глаз потемнела, а зрачки расширились до предела. Роберт, с трудом перевел дыхание и оглянулся. К счастью, место они действительно выбрали уединенное.

– Какой ты… горячий, аж дух захватило.

– Я слишком долго ждал тебя… – Он погладил ее светлые, разметавшиеся по плечам волосы, которые переливались и блестели в лучах солнца как венецианское стекло. – Словно снаряды внутри разрываются.

– Голова закружилась как никогда раньше… Наверное, – Юля улыбнулась и сползла с предательски выпирающей у него под джинсами плоти.

Роберт закусил губу, мысль о ее несостоявшейся свадьбе не давала ему покоя: «Было бы лучше, не бегала бы по лесам!» Защитить Юлю от грубости и зла этого мира стало отныне его целью. Неоднозначность натуры Юли притягивала Роберта как магнитом: «Мой ласковый и дикий зверек. То хрупкий и робкий, то настороженный и хитрый. Как может в человеке уживаться невинность с лихой опытностью, нежность с дерзостью?»

На гранитные ступени неспешно набегали волны, поднятые катером.  Тишина этого размеренного дня никак не вязалась с бушевавшей внутри Роберта страстью.

– «Для любви не существует вчера, любовь не думает о завтра. Она жадно тянется к нынешнему дню, но этот день нужен ей весь, неограниченный, неомраченный», – Роберт мягко, но настойчиво прижал Юлю к груди.

– Кто это сказал?

– Генрих Гейне, кажется… да какая разница кто. Принцесса, пообещай, что не уйдешь от меня никогда, слышишь, никогда.

Жгучее желание вновь почувствовать вкус уже таких любимых губ охватило Роберта, и он, не спрашивая, поцеловал ее. Юля сунула ладонь под рубашку, и прикосновение ее нежных пальцев, будто тысячи ласковых русалочьих рук подхватили Роберта и потащили на дно бухты. Самозабвенно и страстно, желая более откровенных ласк, он скользнул рукой Юле под джинсы и сжал крепкое, упругое бедро. Кровь ударила ему в голову, и он застонал, откинув голову на согретый солнцем гранит стены, укрывшей их порыв от посторонних глаз.

Глава 12

Взбудораженные, они вернулись в гостиницу. В лифте Роберт мысленно переплюнул камасутру, но на пороге номера его отрезвил звонок друга.

– Буду внизу через пятнадцать минут. Спускайтесь!

Отменять встречу было поздно, и Роберт чуть не взвыл от досады. Юля посмотрела на него с усмешкой, но ничего не сказала.

– Я в душ, – буркнул он.

Через пять минут Роберт вышел, завернувшись в полотенце и облокотился на стул.

– Нормально мы с тобой отожгли на набережной.

– Настоящий джентльмен не станет напоминать леди о ее падении.

– Простите старого повесу, – осекся он.

Юля сняла с вешалки чёрное короткое платье, словно из змеиной кожи и коротко велела Роберту:

– Отвернись.

– Это выше моих сил, – он закрыл ладонями глаза, подглядывая между пальцев. Юля скинула с себя футболку, лифчик и джинсы, он тяжело сглотнул: «К чертям собачьим этот ресторан!»

– Открывай глаза? – Юля провела руками по телу, расправляя платье. Оно скрывало грудь, но  оголяло спину. – Ну как?

– Тебе все идет. Конфета, а не девочка.

– У каждой женщины должно быть в гардеробе маленькое черное платье, Коко Шанель знала, что говорит, – Юля надела кулон-капельку и крутанулась вокруг своей оси на каблуках.

– Хороша! Я сейчас!

В кабинете Роберт натянул на себя джинсы и свитер, вышел к Юле и, бросив тоскливый взгляд на кровать, сделал руку полукольцом. Юля взялась за нее, они вышли из номера и спустились в холл гостиницы.

– Опочки, – спохватился Роберт, похлопав себя по карманам, – я забыл телефон.

– Иди, я побуду здесь.

Он поцеловал ее и исчез в лифте.

У стойки регистрации толпились туристы, перекрикивая друг друга на мелодичном итальянском языке. Юля, к удивлению своему, поняла, что понимает их речь. У нее закружилась голова, и она поспешила выйти на воздух. В широких стеклянных дверях острый каблук туфель застрял в отверстии резинового ковра, и она полетела вперед.  Чьи-то сильные руки подхватили ее, не дав упасть. Юля, бормоча извинения, наклонилась, чтобы выдернуть туфлю. Мужчина присел рядом на корточки и, схватив ее за руку, прошептал:

– Юленька, родная, это ты?

Знакомый дурманящий, изысканный аромат с нотками свежескошенной травы, табака и сандала ударил ей в нос. Только один человек в жизни сводил ее с ума, и не только своим парфюмом. Юля взглянула в голубые, по-детски невинные глаза, и с ужасом узнала, кто перед ней. В голове все смешалось, и подступила тошнота.

– Громов!  – Юля попыталась встать, но ноги подкосились, и она провалилась в темноту.

Саня подхватил ее на руки и отнес на диван у стены.

К нему подошел администратор гостиницы и осведомился:

– Что случилось? Потребуется врач?

– Нет, спасибо, легкий обморок. Это моя девушка… то есть знакомая, – запутавшись, Саня сердито отмахнулся.

При виде белого как мел Юлиного лица, ему стало не по себе. Присев рядом, он дрожащей рукой похлопал бывшую возлюбленную по щекам. Веки ее дрогнули, но остались закрытыми. Саня оглянулся и увидел выходящего из лифта Роберта.

– Британец! – Он бросился навстречу другу.  – Я нашел ее! Представляешь? Ту, о которой говорил…

– Подожди, – перебил его Роберт, оглядываясь по сторонам, – я что-то своей девушки не вижу.

– Помоги мне, она сознание потеряла, – продолжал возбужденно тараторить Саня, волоча приятеля к дивану.

* * *

Юля лежала, открыв глаза, и с ужасом смотрела в потолок. В голове черно-белой хроникой мелькали картинки из прошлого. Имена, даты, адреса загружались, будто в компьютер. И самым странным файлом во всей цепи являлся Саня Громов – первая ее любовь. Расставание с ним, убило ее веру в это светлое чувство и уважение к мужчинам в принципе.

– Познакомься, это моя Юля, – просиял Саня.

– Откуда ты взялся, Громов? Ты что, знаешь этого долбоящура? – простонала она, повернувшись к Роберту.

На его лице лёгкой тенью мелькнуло смятение, которое уступило место отчаянной решимости. Он похлопал Саню по плечу и мрачно произнес:

– Я очень рад, брат, но это и есть моя девушка.

Саня открыл рот, но только замычал.  Роберт взял Юлины ледяные пальцы в свои ладони, и ей показалось, что она опустила руки в кипяток.

– Это мой друг, о котором я говорил. Как ты? – Роберт смотрел на неё с таким участием, что Юле захотелось расплакаться.

Она силилась прогнать подступивший к горлу комок.

– Проводи меня в номер, пожалуйста. Я должна побыть одна.

Роберт помог ей встать. Саня хотел поддержать Юлю с другой стороны, но она отмахнулась от него.

– Ты разрешишь ему подняться вместе с нами? – от Роберта не ускользнуло ее движение.

– Воистину пути Господни неисповедимы, – горько усмехнулась она и бросила Сане через плечо: – Куда ж тебя девать, пойдем.

* * *

Юля выпроводила Громова с Робертом в кабинет и прилегла на кровать.

– Гадина, сволочь, предатель! – Она натянула на плечи покрывало и сжалась под ним. Рыдания рвались наружу с каждым вздохом. С горькой болью первой любви Юля уже давно свыклась, но сегодняшняя встреча не только вскрыла рану, но и разбередила ее. – Помнишь ли ты наш последний вечер? Питер. Белые ночи. Какой же ты был тогда ласковый, внимательный и, сволочь, упертый!»

Взгляд ее упал на бутылку коньяка на тумбочке. «Обезболивающее не помешает!» – Юля выбралась из-под покрывала, налила треть стакана, поморщилась и выпила залпом. Обожгло горло, но мгновение, и мягкое послевкусие благородного напитка затрепетало во всем теле.

– О Господи! – У Юли перехватило дыхание. – Сегодня же двадцать второе? Я пропустила собственную свадьбу… или похороны! Не иначе ангел-хранитель сжалился надо мной и лишил памяти. Что же мне так в жизни на гаденышей везет? Сереженька-Сережа, – Она треснула кулаком по подушке. Разочарованная первой любовью, Юля смотрела на мужчин с отвращением. Она бы и внимания на Сергея не обратила, если бы он не приглянулся родителям. Папин приятель привел его к ним в дом. А уж когда и подруги стали наперебой расхваливать Сергея, Юлино сердце дрогнуло. Он умел красиво ухаживать и исполнял любой женский каприз. Забавно вышло с цветами: Юля брякнула, не подумав, что обожает орхидеи, и тем же вечером заднее сиденье джипа Сергея было уставлено растениями в горшках. На третьем свидании Сергей увез Юлю в Зеленогорск и после ресторана попытался на берегу залива овладеть ею прямо в машине. Тогда она призналась, что невинна и не готова расстаться с девственностью так банально. С тех пор Сергей неотступно штурмовал Юлину крепость. Не жалел ни сил, ни средств, чтобы произвести на неё впечатление. И вот три недели назад он снял осаду, предложив Юле руку и сердце в гондоле воздушного шара на высоте шестисот метров. Окружённая простором неба и сказочными видами, Юля сдалась. Свадьбу назначили через два месяца, и Сергей стал относиться к невесте как к собственности. Юлина неокрепшая симпатия быстро растаяла, и образ прекрасного принца померк. Утро накануне побега расставило все точки над «i».

– И как обо всем этом рассказать Роберту? Еще одна темная лошадка? Хотя нет, львенок славный! А родители? – Юля похолодела. – Они, наверное, все больницы и морги обыскали.

Пришлось собраться с духом и позвонить домой. Мама охнула в трубку и заголосила.

– Юля, что же ты наделала?.. Мы все извелись, Сереженька места не находит. Где ты?

– Мам, со мной все в порядке, я скоро приеду. Козла этого в шею гоните.

– Дайте мне трубку! – голос Сергея прозвучал для нее как удар хлыстом.

    Юля сбросила звонок, отшвырнула трубку и обессиленно опустилась на постель. «Казалось, такая малость – вспомнить все, а на плечи будто атлант небо переложил».

В желудке пекло от выпитого, но и плакать больше не хотелось.

Роберт тихо вошел в комнату и сел на кровать.

– Принцесса, я рядом, – на ее ладони бережно сомкнулись тонкие, но сильные пальцы. – И никому не позволю обидеть тебя.

– Эмоциональный шок по Эдварду Фарреллу почище средневековых пыток. Как было здорово начать все с чистого листа.

– Давай оставим прошлое. Возьмем с собой только хорошее.

Она положила голову ему на плечо.

– Чудно вышло, как ты угадал мое имя?

Роберт сжал ее пальцы, и Юля отпрянула.

– Ты знал?!

– Джу, выслушай меня и не перебивай! – он вновь схватил ее руку и прижал к груди. – Мы договорились друг другу не врать. Да, я знал, как тебя зовут, нашел сумку в лесу. Но было невыносимо думать, что ты уйдешь из моей жизни, не успев войти. Если хочешь, считай, что я дал себе шанс понравится тебе.

– Но я бы и так поехала с тобой, – Юля оттолкнула Роберта, – Зачем начинать с вранья? Ненавижу мужчин, все одним миром мазаны. Зачем ты привез меня сюда?

– Дай немного времени и узнаешь.

Она встала и прошлась по комнате: «Я бы скорее поверила твоему отцу! Эдвард так похож на Конни! Конечно же! Вот в чем дело. Он действительно похож на моего Конни… Но это ведь я, а потому с разбегу готова прыгнуть на любимые грабли, да, чего там мелочиться – уже прыгнула».

– Конечно, Роберт! Все хорошо, – она повернулась к нему, сцепив пальцы за спиной, и улыбнулась.

– В жизни не видел более натянутой, лживой и вымученной улыбки, – Роберт покачал головой и подошел к Юле. – Неужели я ее заслужил?

Кровь прилила к ее щекам.

– Я привыкла рассчитывать только на себя, – Юля не знала куда деться от его взгляда, он читал ее как раскрытую книгу.

– И при этом выглядеть такой беззащитной, браво! Могу даже предположить, что ты не просто ненавидишь мужчин, а уже заморила несколько особей, как самка богомола.

– Смотрите, какой психолог выискался, – фыркнула она, – Но продолжай, мне нравится ход твоих гадких мыслей. Нужно взять на вооружение и придушить еще парочку.

Роберт склонился к ней и прошептал:

– Сдавай оружие, Джу, – он коснулся языком мочки ее уха.

– С чего бы вдруг? – Юля отступила. Когда Роберт дотрагивался до нее, душа ее трепетала и раскрывалась будто лилия на рассвете. В Юлиной жизни поклонников было хоть отбавляй, но она предпочитала изводить их до безумия и давать отставку. Если она и подпускала к себе кого-то ближе, чем на расстояние вытянутой руки, то дальше поцелуев дело не заходило. Юля умела постоять за себя, и потом часами отмывалась и полоскала с содой рот.

– Я люблю тебя, можешь ты понять или нет! – Роберт встряхнул Юлю за плечи.

– Как просто ты это сказал, – она разгладила рубашку на его груди, не находя нужных слов от волнения, – Обычно после признания следует поцелуй.

Он рассмеялся.

– Пытаешься и в этом хоре дирижировать. Думай что хочешь, но я такими словами не бросаюсь. И это не та любовь, границей которой является постель, – уголки его губ дрожали, а глаза казались бездонными.

– С этого момента поподробнее?

– Не все сразу, дорогая. – он потерся об нее щекой. – И мы как-то забыли о сумке. Так, ты простишь мне маленькую ложь?

– Я скажу тебе за нее спасибо. – Юля поплыла, не желая ничего иного, как оказаться в его объятьях. – Но ты меня совсем…

Под натиском Роберта она упала на кровать. Послушная и податливая, изнывая от желания, Юля извивалась в его руках, обжигающих грудь и бёдра сквозь тонкую кожу платья. Кровь кипела, разнося по телу томительную негу. Ещё один мятный поцелуй, ещё одно касание кожи любимого, ещё вдох, ещё взгляд, и цунами страсти смело бы последние баррикады.

В дверь постучали. Юля вздрогнула. Она вспомнила, кто ожидает их за стеной и ужом вывернулась из жарких объятий, оправляя одежду.

– Громов! Впервые не кстати.

Роберт уткнулся головой в подушку и взвыл:

– Меня сейчас разорвет.

– Крепись, солнце еще высоко.

– Саня, мы идем, – крикнул он и внимательно посмотрел на Юлю: – Поговоришь с парнем? Ждет ведь…

– Саня тебе все рассказал?

Роберт кивнул. Она встала и глубоко выдохнула. Потом помахала на себя ладонями как веером и повернулась к Роберту.

– С превеликим удовольствием послала бы его по известному всем эротическому маршруту? – в ее голосе зазвучали железные нотки: – Но раз он твой друг, и ты хотел поужинать с ним, давай не будем менять планы.

Роберт поднялся с кровати и взял Юлю за подбородок.

– А тебя, моя дорогая, голыми руками не возьмешь. Может быть, стоит audiatur et alterа pars[1]?

– Alea jakta est[2], – она убрала его руку от своего лица.

– Откуда так хорошо знаешь латынь? – Роберт поправил ей растрепавшиеся волосы.

– В медицинском мне больше нравилось изучать латинские выражения и афоризмы, а не названия костей, – Юля вытерла следы помады с его щеки. – На самом деле, я не люблю латинский, видимо, память через сознание пыталась пробудить во мне хотя бы врача-недоучку.

– Эдвард будет в восторге, что ты медик.

– Я ушла с третьего курса.

– Разберемся. Ладно, пойдем, – Роберт ткнулся губами в ее макушку, и они вышли в гостиную.

– Саня, мы готовы ехать, если, конечно, ты не передумал, – оповестил он друга.

Юля встретилась взглядом с Громовым, но тот отвел глаза и, покраснев как помидор, пробормотал:

– Да, конечно, едем.

     Троица молча спустилась в холл, погруженные каждый в свои мысли. В машине Роберт с Юлей сели сзади. Саня завел мотор и, порывшись в сумочке с дисками, выудил один и вставил его в магнитофон. По салону поплыла хорошо знакомая Юле мелодия. Внутри все сжалось – под эту песню они с Саней часто танцевали и тогда ей казалось, что земля уходит у нее из-под ног. Юля поймала в зеркале заднего вида плотоядный взгляд Сани и нашла в себе силы, не показать ему средний палец. «Нет, дружок, – Юля посмотрела на коротко стриженый белобрысый затылок, переходящий в крепкую загорелую шею, – нельзя дважды войти в одну реку». Она взяла Роберта за руку, и тот тихонько ответил на пожатие. За окнами проносились московские улицы, а дорога всегда действовала на Юлю успокаивающе.

[1]  Аudiatur et altera pars (лат.) – выслушать другую сторону.

[2] Alea jakta est (лат.) – жребий брошен

Глава 13

Маленький ресторанчик, стилизованный под ковбойский салун деревянными панелями и распахивающимися калитками, навевал воспоминания об американских вестернах. Народу было мало даже для буднего дня. Старое фортепиано у стены стояло с открытой крышкой, будто приглашая желающих блеснуть мастерством. Роберт подошел к нему и ловко пробежал пальцами по клавишам.

– Так себе инструмент, – хорошее настроение возвращалось к нему.

Пока рассаживались, обсуждали меню, Роберт болтал, пытался шутить, но и его хватило ненадолго. Повисла неловкая пауза. Первым не выдержал Саня:

– Юля, – он пожирал ее глазами, – я так виноват перед тобой! Ты меня должна ненавидеть?

    Юля взглянула на Роберта, и тот ободряюще подмигнул ей.

– Я помузицирую, пока готовится еда, – он ретировался к инструменту.

     Юля повернулась к бывшему возлюбленному. Сотни раз она тонула в его глазах, нахлынули воспоминания о первой встрече, первом поцелуе. Немалых усилий стоило ей взять себя в руки. Пауза затянулась.

– Юля?

– Что ты хочешь услышать сейчас, спустя столько лет? Ты жизнь мне сломал, – Юлин голос дрогнул.