Кряк

– Что было дальше? – горько улыбнулась София.

– Все как обычно, ничего нового, посвятил тебя в ведьмы, взяв клятву в вечной верности. Рассказать как это произошло или может ты сама?

– Продолжайте, добрый господин.

– Для ритуала посвящения в ведьмы, он заманил в лес. После совокупления, когда ты была упоена блаженством, неслыханным плотским вожделением – был совершен этот мерзостный акт зачисления в слуги дьявола, – он перевел дыхание, – сама суть этого настолько отвратительна, противна человеку как божьему творению, что меня тошнит когда приходится повторять как происходит посвящение в ведьмы! В нашей церкви существует святые таинства. У дьявола они тоже есть, но он из этого делает оскорбление нашей веры, извратив все до животного состояния. Он при тебе справил большую и малую нужду. Обмазал тебе рот этой «жижкой», что вышла из него и попросил отведать тела владыки тьмы. На удивление оно обладало волшебным вкусом и запахом, от него ты немного опьянела, как после большой кружки красного виноградного вина. Облил мочей, приговаривая: «прими крещение владыки мира и ада». Завершая посвящение – встал на четвереньки и громко испустил газ прямо тебе в лицо. Ты вдыхала аромат сатаны с блаженством и наслаждением. Акт дьявольского крещения был совершен! Сатанинский дух проник в тебя и теперь ты на век превратилась в слугу дьявола! Так было или есть, что добавить?

София была поражена. Такого совсем не ожидала. Как можно, что-то ответить на такой обвинение. Она уронила голову и беззвучно зарыдала. Надежд на спасение больше не осталось. Она сломалась и покорилась неизбежному. Серафим заметил какую силу произвел рассказ на женщину. Продолжил:

– Так, так. Все ведьмы рассказывают одно и тоже. После обряда произошло очередное совокупление. Теперь три раза в неделю он приходил и ублажал твою ненасытную и распаленную плоть. Разумеется демону мало твоего тела, ему необходимы дела! Он стал тебя обучать ремеслу колдуньи. Рассказать когда ты совершила первое свое колдовство?

София махнула головой в знак согласия. На Серафима она больше не смотрела, только слушала как в бреду его быстрый, ровный голос, рассказ поражал своей складностью и ясностью. Ей было даже интересно, что же будет дальше!

– У соседки, что живет через три двора от тебя, есть большое хозяйство: яблоневый сад, коровы, овцы, куры, утки, три свиньи. Тебе очень хотелось иметь много вкусной еды в доме. Но трудился за тебя твой муж, а ты больше любила поспать и полежать до обеда в постели. Не любила ты трудолюбивое семейство. Дьявол прочитал твои мысли, после очередного спаривания нашептал как наслать болезнь на соседей. Ты взяла корзину с овсом, заговорила и заколдовала, после этого отнесла соседки с просьбой поменять на корзину яблок. Добрая женщина не смогла отказать и выполнила просьбу. Через два дня у нее подохли свиньи, козы, овцы и коровы; одна птица почему-то не пострадала. Рассказ этой женщины у нас есть в деле.

– Если вы говорите о Бригитте – жене мясника, то я действительно покупаю у них куриные яйца и иногда мясо свиньи, – немного помолчав добавила,– я действительно обменяю иногда корзинку с овсом на яблоки, или яйца, но не травила и не колдовала! Я не колдунья! Это ошибка!

– Ну вот опять за старое! Надеюсь ты не хочешь повторить опыт прошлого допроса? Только в этот раз будет дыба.

– Нет, что вы добрый господин инквизитор, простите, продолжайте пожалуйста! – София поняла, что лучше соглашаться, чем вынести издевательства двух безжалостных рук, принадлежащих любителям поковыряться в ее теле металлическими инструментами.

– Дальше понеслось. Град, прошлым летом – дело твоих рук. Двум молодоженам прибывшим из Ганновера к родителям невесты на побывку, ты испортила супружеское счастье: однажды ночью украв у молодого и сильного мужчину половой член. И как только тебе это удалось? Удивляюсь ведьминскому мастерству. Ты обмазала ему глаза заговоренной глиной и он ничего не почувствовал и не проснулся. Из него сделала снадобье и отравила им его молодую жену, пообещав ей вернуть мужскую силу мужу. За сколько серебряных монет ты подсунула это мерзкое пойло? – не надеясь услышать ответа Серафим продолжил, – после выпитого у бедной женщины вздулся живот и она больше никогда не сможет забеременеть и иметь потомство!

София только раскачивалась из стороны в сторону. Говорить и тем более возражать сил не было.

– Повторяю, все о чем я говорю, зафиксировано в наших допросных книгах. Ну и самое главное твое преступление совершено каких-то два месяца назад. У служанки городского библиотекаря тобой был украдет полугодовалый младенец. Ты сварила бедное дитя и сделала из него молодящую мазь. Мы нашли в твоем доме рубашку ребенка с вышитым именем рукой матери и кувшин с этой мазью.

Серафим продолжил.

– Тебе остается только рассказать нам для чего ты хотела использовать последнее колдовство с которым тебя поймали с поличным. Расскажешь или мне самому?

Повисла пауза.

– Ты хотела погубить свое семейство – дочку и мужа, – ответил сам на свой вопрос Серафим. – Грамотная?

– Да, расписаться смогу, – ответила София.

Монах – писарь встал и поднес раскрытую книгу. Вложил в руку перо. София поставила подпись. На этом допрос окончился. Дело по поимке и изобличения преступницы завершено. Теперь суд и наказание. Серафим не сколько не сомневался в правильности произошедшего в допросной. Ненависть к слугам дьявола была очень велика, а желание любыми путями очищать землю от нечисти – безгранично и не считалось не с какими доводами рассудка и совести.

12.

Полдень в Женеве был временем короткого отдыха. Трудовой день начинался с рассвета и завершался далеко за полночь. Короткую паузу жители отводили в середине дня на отдых. В школе для начинающих художников перерыв не предусмотрен. Ученики трудятся под присмотром мастера. Кряк сидя у мольберта старательно вырисовывал тарелку с фруктами: яблоко и груша обрели контуры и цвет, кисть винограда была где-то на половине. Сегодня на уроке рисования учитель дал каждому индивидуальное задание. Он не поставил на подставку предмет – не заставил как можно точнее передать на бумагу изображение. Предложил по памяти изобразить предметы. Кряку достался натюрморт с яблоком, грушей, кистью черного винограда и персиком. У остальных пяти учеников задание было намного легче. Когда Кряк услышал, что кому досталось, то про себя посетовал: «ну почему мне так не везет и вечно достается самое трудное», вздохнул и принялся за работу. Рисовать он любил, но больше тяготел к изображению сказочных персонажей: зверей и великанов, драконов и храбрых рыцарей с мечами. Мольберт Кряка располагался около небольшого окошка мастерской. Когда он тщательно выписывал последние ягоды на кисти с виноградом, в окошко кто-то застучал мелкой дробью. Кряк вздрогнул от неожиданности. В окне показалась улыбающаяся физиономия Магдалины. Она закивала в знак приглашая выйти к ней. Кряк указал на рисунок и замотал головой в отрицании. Учитель заметил и быстро подскочил к окну, раскрыл его и сказал:

– Здравствуй дорогая Магдалина, он будет еще занят примерно около часа, осталось совсем немного. Подожди в комнате для переодеваний – там стоят замечательные кресла, – с подчеркнутой нежностью в голосе проворковал художник Корнелиус, – наш брат Кряк скоро закончит и вы сможете отправится по своим делам!

Магдалина юркнула вниз, найдя кресло плюхнулась и притихла. Дети в округе относились к молодому остроносому Корнелиусу с почтением и симпатией: наставник всегда добр и приветлив. Он знал историю Магдалины и Кряка, безмерно жалел детей. Прошел год как инквизиторы сожгли мать девочки. Вскоре такая же участь постигла мать Кряка – Марту. Ее обвинили в краже младенца дочери кочегара, изготовлении из него мази бессмертия и молодости. Необычная красота женщины сыграла с ней злую шутку. Поговаривают, что это София под пытками оговорила бедную Марту. Кряк и Магдалина стали как брат и сестра с того времени. Горе их сблизило и породило нарождающееся юношеское чувство любви. Брут много времени не терял, не вытерпел и поселил у себя дома Изабеллу в качестве служанки, но, а на деле они жили как муж и жена. Иоган отпустил ее с легким сердцем. Кормить все труднее и труднее, работу по дому выполнял сам, сыновья помогали без лишних напоминаний. Каждый знал свои обязанности. Горе сблизило с отцом. Только двое участников этой драмы были счастливы – это Брут и Изабелла. Их страсть друг к другу горела огнем зажженным от костра инквизиции погубившим Марту и Софию! Все препятствия на пути были устранены. Костер еще вчера сожрал останки бедной Софии – как Брут признался Изабелле в своих намерениях. Девушке польстило внимание такого видного господина. Он был ей симпатичен, двадцатилетняя разница в возрасте только подогревала интерес. Оказаться хозяйкой в доме, стало сбывшейся мечтой. Радость только омрачала Магдалина. Непоседливая девчонка невзлюбила мачеху, как только та пересекла порог их жилища. В доме Кряков она не обращала внимание на служанку. И представить не могла как ее судьба может изменится, что вместо матери ей подсунут эту глупую девчонку – так она про себя называла Изабеллу. Перечить отцу не могла. Изабелла почувствовала холод исходящий от Магдалины в ее адрес, что ревность не позволит сблизиться и ответила ледяным равнодушием и подчеркнутым ласковым обращением с Брутом; в присутствии дочери, тот старался не замечает сложностей в отношениях дочки и будущей женой. Надеялся, что со временем поладят, горькие воспоминания сотрутся в памяти. Брут был опьянен страстью и ежедневной близостью с молодой девушкой. Сил как оказалось еще предостаточно для слияний в единое целое – так ласково он называл этот процесс. Спали они пока в разных комнатах, благо места в не большом доме Брута было куда поселить Изабеллу. Он не мог открыто жить с ней – нравы в городе не позволяли. Все знали какое горе постигло семью башмачника; новая жена не уместна в столь короткий промежуток. Брут поразмыслил и решил выждать два года, после намеревался получить согласие на брак у священника. Изабеллу боготворил – подлавливал в разных местах для самых непредсказуемых его любовных фантазий. Она не сопротивлялась и подыгрывала, надеясь окончательно и бесповоротно занять место Софии. «Милая служанка не желает слиться в единое существо со своим хозяином» – произносил он загадочно улыбаясь. Как коршун подпрыгивал к Изабелле сзади нагибая ее на первый попавшийся предмет, задирая юбку давая волю рукам. Она смеялась, извивалась в полу танце, выгибала спину и помогала поднять непослушную ткань. Брут стонал от вида ее широкого зада. Изабелла раздвигала руками две белоснежные и бархатные на ощупь мясистые части, приглашая войти внутрь – Брут вздыбливался, с яростью быка проникая в молодое тело Изабеллы, скользя в плотном, сыром приюте. Жили как в раю. Оказалось они созданы друг для друга. Зрелый, почтенный возраст и положением Брута – уравновешивалось молодость и покладистость характера Изабеллы. Ссор между ними не было. Перечить своему господину она не пыталась, да и не было за что. Ее все устаивало в лучшем виде. Работы не боялась и с удовольствием выполняла все поручения Брута. Соседи и посетители мастерской – приняли ее как новую служанку башмачника. Люди не отвернулись от Брута и продолжали носить на ремонт и починку свои истоптанные башмаки и сапоги. В окружении посторонних они были осторожны и вели себя отстраненно с видимостью, что он хозяин, а Изабелла служанка. Только темные углы и закутки в доме знали тайну истинных отношений и бешеную страсть.

13.

Магдалина и Кряк держась за руки медленно брели по городу. Раньше – после уроков рисования, Кряка всегда сопровождала домой Марта. Детей, тяжелые обстоятельства жизни, вытолкнули на улицу из своих насиженных, уютных и привычных мест в доме. Братья Кряка – Генрих и Петр, как-то сразу примкнули к отцу, в одночасье ставший им самым близким человеком, другом, заместителем матери. Мальчики как и прежде играли вместе: Генрих был не утомим в своей мании выдумывать истории с продолжении. Но все же, что-то случилось. И тонкая грань раскола наметилась. Опытный наблюдатель со стороны, определил бы сразу разность характеров братьев, что непременно должно отразиться на личной судьбе. После вероломного изъятия Марты из семьи, дети сильно повзрослели, будущее замаячило суровыми мужскими буднями где нет женской ласки. Закончилось детство. Кряк, обиду на несправедливый мир не показывал, несчастье прятал внутри совсем еще детской души. Изабелла к тому времени уже перебравшаяся в дом Брута, иногда утешала раненного ребенка, стараясь заменить мать. Кряк прибегал поплакать и понежится в теплых объятьях девушки, на которые она не скупилась. Кряк приходил к Изабелле, посидеть рядышком, прижавшись боками. Девушка была немногословна, но очень ласкова и дарила ищущему мальчику успокоение. Мягкие ручки гладили волосы с нежностью и любовью мамы. Кряк любил ее руки. Брал ладонь в и перебирал пальцы ощущая близость и запах похожий на материнский. Изабелла поворачивалась и дышала в ушко Кряка, иногда нежно целуя волосы и шею. Любовь к рукам прекратил Брут, по началу смотревшего сквозь пальцы на нежности, но однажды воспротивился и приказал Изабелле прекратить общение с Кряком. После того как отец отпустил девушку в служанки башмачника – у Кряка медленно нарастала ненависть к дому где жила причина погибели его мамы. Слух о том, что это София погубила Марту – известен всем. Пока Изабелла давала похожую на ласку матери, он страдал не катастрофически. Тесная дружба с Магдалиной была спасением. У нее не меньшее горе, схожее с бедой несчастного Кряка. Одинокие и брошенные дети, нашли в друг друге заботу и ласку. Позабыв о других – они ежедневно наслаждались своим обществом. Магдалина рассказала для какой цели ее отец притащил домой эту девку. Ласковых слов для Изабеллы не было. Обсуждали какая на самом деле коварная и злая Изабелла. Дети заподозрили, что причина несчастья кроется не в Софии, а в служанке. Магдалина видела как изменился отец, ослепленный Изабеллой – не замечает как плохо живется его дочери. Мачеха невзлюбила. Может она и есть самая настоящая колдунья, сумевшая околдовать ее папу и подстроить несправедливую расправу над их матерями. Кряк внутренне сопротивлялся и не верил Магдалине. Помнил о минутах радости с Изабеллой. Слушал, кивал головой соглашаясь с подозрениями, но внутри отметал мысль о том, что главная колдунья Изабелла. В конце – концов количество вылитых плохих сведений про Изабеллу из уст Магдалины, заполнило его всего без остатка и вытеснила все приятные воспоминания. Ведьма всегда прикидывается беззащитной овечкой, чтобы спокойно творить свои черные дела. Так гласило предание о ведьмах. Околдовав отца Магдалины, она непременно захочет избавиться от вставшей на пути к полному владычестве дочери; устранив препятствие ведьма окончательно завладеет душой и домом Брута. Дети боялись превращении в жабу или лесную корягу. Надо спасать себя и не позволить коварным планам Изабеллы сбыться. Но как поймать за руку ведьму? Кто им поверит если нет доказательств. Разговоры о том, что может совершить главная ведьма обрастали все новыми и новыми подробностями.

– Ведьма может превратить нас в глиняные горшки для помоев, – выдала сегодня Магдалина, крепко сжав руку Кряка от страха, – заберет нас на шабаш, все ведьмы будут плевать туда и бросать объедки!

– Нам надо усиленно молиться и каждое воскресенье посещать церковь, тогда мы будем защищены! – ответил Кряк.

– Изабелла каждое воскресенье посещает церковь вместе с отцом, один раз они забыли позвать меня с собой. Ведьма очень хитрая, она произносит свои дьявольские заклинания и с ней ничего не случается!

– Но ведь она принимает причастие! – Кряк со значением посмотрел на Магдалину.

– Она его не ест, а как только выходит из церкви, незаметно выплевывает, от этого с ней ничего не происходит! – отвечала девочка, – я очень боюсь ослепнуть или оказаться блюдом на шабаше ведьм!

– Произноси каждую ночь перед сном молитву: «Бог спаси меня от колдовства», и ничего не случится.

– Я очень боюсь, Кряк! – Магдалина дрожала всерьез, – что если она сегодня ночью осуществит свой план и унесет меня на шабашь?

Кряк внимательно посмотрел на подружку. Надо было, что-то делать и спасаться. Вопрос как избавиться от ненавистной служанки, давно повис у него в голове. Магдалина своими подозрениями окончательно убедила Кряка в том, что колдунья – Изабелла! Мальчик за этот год сильно повзрослел. Рассуждал совсем как настоящий мужчина. Чувствовал, что обязан защитить подружку.

– Надо сходить в монастырь к инквизиторам и все им рассказать! – сказал спокойным и уверенным голосом.

Магдалина притихла, молча шуршала платьем и еще сильнее сжала руку Кряка, давая понять, что согласна с планом возмездия.

– Вину в колдовстве я докажу, – продолжал после паузы Кряк, – никуда она от нас не денется!

Победно и твердо произнес последние слова, и Магдалина взглянув к нему в глаза увидела – непременно так и будет. От этого им полегчало и горестные мысли отступили. Они радостно подпрыгнули и побежали на озеро ловить зеленых лягушек. В такие минуты счастье накрывало с головой! Детство продолжалось.

На следующий день Кряк был занят недоделанным делом отца. Вместе с братьями с самого утра отправились в лес забрать два дерева накануне срубленных отцом. Новые заказы на рамы требовали древесины. Генрих взяв в руки две направляющие от тачки шагал впереди, а Кряк и Петр толкали сзади, помогая брату. Ранним утром отец разбудил троих, отправил исполнять поручение. Братья не сопротивлялись. Такие задания они любили. Отправиться в лес – всегда приключение. Добравшись на место, они уложили на тачку спиленные деревья, отправились в обратную дорогу. В этот раз обошлось без шуточек Генриха. Настроение у того было мрачное, молчаливое. Позавтракав, Кряк отпросился проведать Магдалину. Но сам отправился прямиком в монастырь, где располагался боевой отряд инквизиции. Все в городе знали это зловещее место.

Серафим после утренней службы в монастырском храме отсиживался у себя в келье. Все молитвы были произнесены и псалмы внимательно вычитаны. Холодный каменный пол в его жилище, помнил колени сотен монахов, приклонившихся в молитвенном плаче, превращая плоть в кровавые раны. Серафим знал подвиги насельников его кельи. Свой путь он не променяет ни на какую славу. Он задремал, когда в дверь постучал дежурный монах.

– Брат Серафим, к тебе посетитель, Брат Марк просит спуститься.

– Сейчас буду.

В комнате для приема просителей или жалобщиков, его встретил испуганный мальчик – подросток. Сосредоточен и немного взвинчен. Серафим определил – принес историю. Мальчик встал и поклонился Серафиму. Монах быстро внедрил свое массивное тело в узкий стул и с грохотом придвинул вплотную к столу, прямо на против Кряка и глядя в глаза спросил:

– Какие вести принес мой юный друг? вижу по глазам, что-то недоброе твориться в нашем городе!

– Вы правы господин инквизитор, мне и моей подруге Магдалине угрожает опасность! Мы нашли настоящую ведьму, творящую свои ужасные дела!

– У тебя есть основания так утверждать? – Серафим не отрывал от лица подростка своих живых глаз, – знаешь, что бывает за лжесвидетельство?

– Знаю! – с жаром воскликнул Кряк, перейдя на совсем тонкий фальцет, – лучше меня покарает рука правосудия и святой инквизиции, чем позволить творить свои черные дела ведьме!

– Продолжай, я слушаю, – после короткой паузы произнес Серафим.

– Мы с Магдалиной знаем кто украл и съел ребенка кочегара.

– Кто?

– Это наша бывшая служанка Изабелла. Мама подобрала ее в городе, когда та притворилась несчастной сиротой. Околдовала маму и заставила признаться в том, чего не совершала.

– Мой юный друг ошибается, суд святой инквизиции не выносит приговорам невиновным. Сам Господь творит правосудие в его благословенных стенах. Она созналась в деяниях и поклонении сатане!

– Господин инквизитор, ее околдовала главная ведьма нашего города – Изабелла! Я знаю тайник в лесу где она хранит свои колдовские снадобья, заколдованных людей, приспособления, чтобы превращаться в зверей, летать как птица.

– Откуда известны тебе такие подробности тайника?

– Я следил за ней и все видел, – уверенно ответил Кряк, к нему вернулось спокойствие так не свойственно ребенку его возраста, – могу показать место!

Серафим задумался. Что-то заставляло сомневаться. Рассказ выглядел как месть сына потерявшего мать. Но и игнорировать такое обращение он не мог. Не долго колебавшись согласился.

– Едем сейчас!

14.

Дорога в лес не заняла много времени. Серафим время от времени всматривался в детское лицо Кряка. Мальчик прятал взгляд в полу и осматривая пальцы с погрызенными ногтями, время от времени откусывая заусенцы. На краю лесного массива повозка остановилась. Предстоял еще пеший путь. По заверениям Кряка, тайник находиться в небольшом овраге, рядом с муравейником и трухлявым пнем, заваленный кучей хвороста. Пришлых людей, лес встретил веселым щебетанием птиц и шумом крон. Запахи наполняли пространство, жизнь цвела в разнообразных формах. Кряк уверенно пробирался сквозь кусты прокладывая путь. Шли не долго. Извилистый овраг на склоне покрытый зеленой травой был целью путешествия. Оказавшись перед большой кучей веток и листьев, прислоненных к покрытому зеленым мхом пеньком, Кряк сказал:

– Мы пришли.

– Не торопись, надо обезопасить себя от колдовства!

Серафим достал молитвенник, открыл страницу с закладкой и стал быстро читать молитвы ограждающие от проникновения в душу черной разрушающей силы, всякого колдовства и чародейства. После он достал из дорожной сумки большое суконное покрывало, расстелил на траве и сказал:

– Можешь показывать, все что достанешь из тайника выкладывай сюда.

Кряк разбросал ветки и листья из ложбины, добравшись до тряпки прикрывающей содержимое тайника. Куча хлама постепенно извлекалась из недр таинственного места. Палка, рог от козы, бутылка из темно зеленого стекла, наполненная какой-то жидкостью, черная ткань издавала запах тления и покрыта белой плесенью, мешочек с пшеничными зернами, сухая куриная голова, рыбья чешуя завернутая в платок, разбитое овальное зеркальце с половиной стекла, моток красных ниток, в мешке кости от кошки либо кролика, куча мелких палочек и рваных тряпок. Серафим присел на корточки, пальцами перебирая содержимое внимательно осматривая. Что тут скажешь, место куда колдунья складывает свои приспособления действительно имеет место быть. Или что-то другое. Серафим хорошо помнил свое мальчишество. Игра в тайник – всем известна. Он встал в полный рост, вздохнул, инквизитор в его голове не знает пощады и жалости к ведьмам! Приговор прозвучал решительно и смело!

– Заворачивай, поехали в монастырь описывать изъятые колдовские принадлежности.

15.

Очередная ведьма была изобличена. Меры к поимке были предприняты незамедлительно. На следующий день повозка с клеткой отправилась из ворот монастыря к дому башмачника, настораживая прохожих горожан. Вестника несущего смерть, повстречать на пути считалось дурной приметой. Встречные люди на улицах старались свернуть в проулок или опустив голову и глаза пропустить ненавистную повозку. У инквизиции следствие работает быстро, по известному сценарию и добивается результата во всех без исключения случаях. Суд инквизиции рассматривает вещественные доказательства, признание обвиненной в колдовстве Изабеллы, получено с помощью знаний Серафима и его сподручных монахов, вооруженных инструментами. Костер на площади поставил точку в этом деле. Брут убитый горем так и не появился в день казни. Изабелла судорожно искала его в толпе перед тем как палач надел ей на голову мешок. Только голова маленького Кряка была ее опознана. По истечении месяца с этих событий, Серафиму однажды ночью пришло в голову, что не мешало бы мальчика Кряка отправить на учебу и сделать из него лучшего инквизитора! Одновременно с этим ему было поручено отправиться в Страсбург в монастырь, где была школа инквизиторов, отвести переписанные книги с описанием деяний ведьм и колдунов, тщательно записанных им. Настоятелю требовались практические данные о делах в его ведении. Обучение должно опираться на практику, а у Серафима масса разнообразного материала. Не долго думая Серафим отправился к отцу Кряка Иогану, после описания всех преимуществ такого жизненного пути, он согласился отпустить мальчика в школу. Такая редкая удача на устройство судьбы сына, воспринята отцом как подарок небес! Глава семьи примирился с участью вдовца, совсем не испытывал злобы и ненависти к инквизиции. Не высказывал ее на людях. Только всем сообщал о согласии с волей проведения!

Глава вторая

1.

Страсбург встретил дилижанс путников дождем и порывистым ветром. Вечер клонил солнце на небосводе к самой кромке неба. Осень набирала обороты. Желтый и красный цвет крон деревьев постепенно вытеснял сочную зелень. Предстоял долгий подъем на гору Мон-Сент-Одиль в женский монастырь Святой Одилии – дочери местного герцога, основавшей обитель и получившей имя в ее честь. Приставка Святая к ее имени возникла в связи с постройкой монастыря, воспринята духовенством правильно, в русле учения о святости. Школа инквизиторов находилась на территории обители. Опекать мальчиков взяла лично настоятельница матушка Екатерина. Зрелая и энергичная женщина, проживала вторую половину своей сознательной жизни в монастыре. Бескомпромиссной верой и неутомимыми трудами, заслужила доверие – удостоена чести нести послушание и покровительствовать над тремя десятком монахинь и школой – открытой пять лет назад лично папой. Екатерине пришлось приложить немало сил, для убеждения высших иерархов католической церкви организовать в женском монастыре школу инквизиторов исключительно для мальчиков, с преподавателями мужчинами – монахами. Предметы в школе – женский образ мыслей, привычки, поведение, коварство – преподавали послушницы обители, настоятельница давала уроки женской хитрости и практических советов. Считалось, что женщины лучше смогут подготовить мальчиков разгадывать замыслы ведьм и быстрее изобличать ведьм! История возникновения школы началась с момента прибытия в обитель послушницы, оказавшейся самой настоящей ведьмой, решившей извести сестер вместе с настоятельницей; создать из монастыря прибежище дьявола! Такая изуверская мысль пришла в голову дочери личного портного герцога Страсбурга Иосифу Броза – Валентине. Отец привез ее силой в обитель, после бесконечных уговоров прекратить пропадать ночами и шляться по окрестному лесу в поисках трав и грибов. Матушка Екатерина выслушала рассказ портного, приняла соответствующую сумму на содержание пленницы и в тот же вечер насильно постригла девушку. Настоятельница была уверена – после пострига вся дурь слетит с нее. Изобличили ведьму быстро, по поручению настоятельницы сестры не спускали с нее глаз, через две недели обнаружили девушку сношающуюся с инкубом противоестественным способом, говорить о котором сестры не смогли вслух. Одна из сестер, по благословению матушки Екатерины, взялась на бумаге изобразить увиденную мерзость, после чего рисунок был немедленно сожжен. Когда сестры окружили Валентину во главе с матушкой Екатерину и расспросами попытались выяснить правду о ее недостойном монахини поведению, ведьма с диким воплем набросилась на Матушку Екатерину, выхватив из-за полы рясы кинжал. Удар пришелся по касательной в плечо; сестрам удалось быстро скрутить бешеную и запереть в подвале. Матушку Екатерину перебинтовали, крови она потеряла прилично, пропитав ею свою одежду, она оставила одеяние в крови у себя на лавке. Утром обнаружила на полу, накапавшими каплями крови от ее рясы слово: «школа». Так она прочла кровавую абракадабру. Через день, рано утром, прибежала сестра Клавдия и поведала настоятельнице о чудесном явлении во сне девы Марии. Она наставляла монастырь стать на путь искоренения колдовства, очистить город от поклонников зла и беззакония. Сообщила, что благословляет сестер стать колыбелью ее воинства. Екатерина всерьез задумалась над этими событиями. Осторожничая и не поддаваясь искушению, решила подождать третьего знамения, для того, чтобы правильно истолковать послание. На следующее утро прибежал посыльный из церковной школы, при Страсбургским кафедральным собором Нотр-Дам, сообщить настоятельнице Екатерине о том, что кардинал Караваджо, из Римской епархии, просит назначить учителя из числа сестер монастыря, для преподавания будущим инквизиторам, нового предмета с названием – Хитрые уловки женщин. Это стало последней каплей – истолкованной как знамение. Екатерина приняла решение и за собиралась к епископу города, сообщить о своем намерении основать в обители школу! Идея перенести школу инквизиторов в монастырь созрела мгновенно. Сомнений в правильности толкования знамений больше не было. Горящие глаза монахини могли убедить кого угодно, длинная объяснительная речь с толкованиями, и уверенность в том, что миссия по силам монастырю, одолели сомнения епископа. Искушения для сестер в нахождении мужчин в стенах женского монастыря, посчитал преодолимым. Дела инквизиции были важнее устава. Его подкорректировали в соответствии с новыми правилами пребывания в обители.