Кряк

2.

Каждое воскресенье жители, верные христианской религии и церковным обрядам, отправлялись на утреннюю католическую мессу. Звон колоколов оповещал о начале службы. Горожане вываливались на улицы семьям. Празднично одетые и причесанные, напомаженные и надушенные, так что в воздухе храма появлялось, что-то совсем новое, цветочное и лесное – плод фантазии местных парфюмеров, настолько сильна была смесь паров испаряющихся от жителей. Вот и на этот раз город не изменил традиции. Солнца набирало высоту, синее небо оттаивало от ночной прохлады. София и Брут одетые в свои выходные костюмы: Брут – коричневые штаны заправленные в кожаные сапоги и белую шелковую рубаху, шляпа с перьями довершала наряд; София – зеленое платье с длинным рукавами и пышной юбкой. Платок и элегантный чепец на голове. Магдалина, в белом ангельском одеянии для девочки, бежала впереди высматривая себе попутчика из соседских детей. Но пока ей никто не попался. В церкви ее ждало многочисленное общество местных мальчишек и девчонок. София погрузилась в свои мысли. Рецепт по возврату своего мужа в лоно семью хорошо запомнила – осталось только совершить несколько действий и приготовить зелье. Страх не покидал Софию. От мысли, что придется тайком от всех прятать святое причастие и так им воспользоваться – бросало в дрожь. Крики и стоны замученных и сожженных женщин на кострах инквизиции стояли фоном в ее голове. Брут в последнее время только отдалялся от нее. Перестал смотреть взгляд, всякий раз отворачиваясь, ему как будто была не приятна жена, и он что-то прятал у себя в глазах, не желая отдать разгадку его тайны. София заподозрила, что в голове у ее мужа живет другая женщина. Она только не знала кто это; было несколько предположений – но точно пока не определила соперницу. Марта стояла первой в ряду подозреваемых. Регулярные посещения семейства Сансон – навели на эту мысль. Марта красавица. Все об этом знали. Но после однажды брошенной фразы Брута в адрес Марты, София поняла, что искать надо другую. Однажды во время обеда Брут сказал: «Марта никогда не сможет так вкусно приготовить, все ее считают красавицей, но такие женщины способны только на пресную не вкусную стряпню». Скривившись при этом. София хорошо знала, что означают слова мужа. Как только он начинает унижать кого-то из своих знакомых, а это было привычным делом для Брута, за этим следовало охлаждение – дружба и общение сводились к минимуму. София подозревала молодую служанку Изабеллу. Брут рассказал историю несчастной девушки, при этом презрительно и со злобой усмехнувшись, выдавив из себя несколько ядовитых фраз, оскорбляющих желание Марты заслужить место в раю своим поступком. София знала, что Брут способен обратить внимание на девушку из хорошей семьи, а на бродяжку и замарашку он точно не взглянет, она не разожжет в нем огонь страсти. Посетив однажды семью и посмотреть на Изабеллу, София отмела эту девицу из числа подозреваемых. Та была красива своей молодостью. Но в ней нет ширины и больших округлостей тела, любимых ее Брутом. Где обширный зад? грудь и полные ноги? Ему нравились женщины в соку, такие как Марта, и она сама, молодые необъезженные кобылицы, не могли привлечь ее муж. От тревожных мыслей, опасных соперниц раз и навсегда должно избавить снадобье. Дьявольское зелье до гроба привяжет его к ней. Накануне она обзавелась одним из ингредиентов будущего «лекарства». Взяв маленький глиняный горшок – нашла в лесу земляную жабу, та уставилась на нее своими выпуклыми коричневыми глазами, совсем не сопротивляясь, позволила Марте запихать себя в горшок. Тайком принесла горшок с жабой в свой дом, зарыв в ямку за сараем. Тряпочку с ее кровью, собранную в плохие дни, она аккуратно запрятала у себя в складках одежды в комоде с ее вещами. Когда добудет Тело Христово, то можно будет изготовить зелье. Останется только вымочить из тряпочки кровь в мочу черного кота, столь удачно и беззаботно жившего у них в доме. Марте пришлось повозиться с животиной, закрыв его на сутки в чулане, ждать когда кот нагадит на полу и собрать мочу тряпкой. Эти «приятные» ингредиенты добавить в горшок с жабой, туда же поместить причастие, зарыть и ждать семь дней. По истечении этого срока горшок следует откопать, содержимое вывалить на тряпку, отжать жидкость в сосуд и зелье готово к использованию. Останется ночью смазать ноги, руки, тело, голову Брута, немного добавить в пищу, и ее муж будет навсегда прикован к семье.

Церковь в воскресенье наполнялась до отказа. Места почти все заняты. Жители рассаживались на одни и те же ряды, рядом с соседями, не изменяя привычке, иногда пересаживаясь. Споров по этому поводу не было, кто первый сел того и место. Священник в зеленом облачении беседовал с группой женщин в углу храма. Иногда он бросал взгляд на зал, осматривая собравшихся, не дожидаясь опоздавших, строго по часам, начинал мессу. Орган мгновенно заставлял затихнуть собравшихся. Лица у всех преображались в молитвенном единстве. Служение началось.

Трое священников через весь зал проследовала к алтарю. Орган издавал протяжные звуки, переливаясь, ускоряя и замедляя темп. Затихал когда монотонный голос священника читал Евангелие. Запах дыма из кадила заполнил весь храм смешавшись с ароматами принесенными жителями города. Прихожане дружно вставали, в необходимых для этого местах мессы. Брут и София соприкасались плечами. Дочка смиренно держала руки на коленях, теребя ткань белого платья. Каждый был погружен в себя, только Магдалина иногда потихоньку поглядывала на затылки и стреляя глазами надеясь поймать взгляд знакомых мальчиков. Не пристало девочки ее возраста находясь в Божьем Доме вести подобный образом – непременно сказал бы отец, если бы поймал ее блуждающий по церкви взгляд, а мать молча отвесила подзатыльник. Отец Банифаций всегда добрый и внимательный к детям – особым голосом произносил пару наставляющих фраз, когда она брала из его рук святое причастие. София напряженна и взволнована. Сказать, что она боится – значит ничего ни сказать. Накануне сомнения стали одолевать голову несчастной женщины. София засомневалась, сможет ли попасть в рай после смерти совершив такой поступок. Ведьмины проделки считались прямой дорогой в лапы нечистого. Как она сможет объяснить на страшном суде, что воспользовалась рецептом колдуньи, да еще так осквернив Тело Христово. Приготовила оправдание своему поступку. София боролась за сохранение любви в ее семье. Отец Банифаций много раз в своих проповедях объявлял, что Бог – есть любовь. Она не отдаст своего Брута сопернице, во что бы того не стало! Ее долг сохранить семью. Сомневалась, что хлеб превращается именно в тело Христово. По вкусу хлеб смоченный в вине и ничего более. В голове у женщины отлично уживались сомнения относительно хлеба из причастия и вера в омерзительный рецепт от колдуньи. На Софию наводил ужас оказаться в исповедальни рядом со священником. Святой отец неизменно задавал один и тот же вопрос, требуя немедленного покаяния и ответа. Гадкий шепот поинтересуется: вступала ли она в сговор с дьяволом или его подручными, имела ли она разговоры с ведьмами, посещала ли шабаш, брала ли рецепты снадобий для приворота, знает ли она или подозревает кого в дружбе с нечистым. Помнила проницательность отца Банифация, как он умеет уловить нотки сомнения и лжи в голосе, раскручивая попавшую на крючок жертву выдать неправедные деяния, столь осуждаемые церковью.

Служба шла своим чередом. Прочитали символ веры, отче наш. Приближалось главное действие во всей мессе. После принятия причастия, отец Банифаций, верный традиции, намеревался произнести наставляющую проповедь. София предупредила Брута, чтобы тот не искал ее после службы, а оставался вместе с дочкой на проповеди – ей надо посетить соседку, чтобы передать семена голанской фасоли. Муж не стал вдаваться в детали, молча кивнул в знак согласия. Воскресная служба подошла к концу. Все встали со своих мест и выстроились в очередь за причастием. София пропустила вперед мужа и Магдалину. В кулачке сжимала приготовленный платок. Когда священник смочил хлеб в чаше с вином и отдал со словами: «прими Тело Христово». София взяла, отошла сделала вид, что положила в рот хлеб и мнимо стала жевать. Кажется никто не заметил. Она развернулась и быстрой походкой направилась к выходу. От церкви до дома – не далеко. София свернула в проулок и быстрым шагом пошла не оглядываясь, торопясь выполнить задуманное дело.

Брут всю службу как будто чего-то ждал. Ему казалась, что супруга должна сообщить важную новость. Ее остроносое лицо было непривычно сосредоточено и нервно дергалось, губы сжаты, глаза бегают как у затравленного зверя. София всегда внимательно слушала проповедь, а тут – семена, что это могло значить? Брут решил проверить и убедится в правдивости слов жены. Как только София вышла из храма, он схватил за руку Магдалину и потащил к выходу. Оказавшись во дворе, дочка вдруг остановилась, всем видом показывая не желание подчиняться. Потребовала отпустить ее! У нее свои планы, она желает встретиться с братьями и отправиться на озеро смотреть на гнездо аиста, недавно обнаруженным Генрихом. Брут не возражал и отпустил дочь, сам же торопливо зашагал к дому. Подойдя к калитке он заметил Софию, когда она зашла за дальний угол дома. Осторожно ступая – подошел к краю и немного выглянул. Жена сидела на корточках и закапывала ямку под стеной сарая. Немного подождав Брут вернулся и вошел в дом, решив проверить, что это за клады прячет его благоверная. Любопытство и азарт овладели им. Она планировала пойти за семенами, но теперь ясно, что лжет. Он предчувствовал большие перемены в своей жизни. С тех пор как служанка в доме Сансон овладела всеми его мыслями, прошло почти пол года. Желание завладеть этой несчастной сиротой не покидало его днем и ночью. В голове у него роились планы о том как ему изменить свою жизнь. Марта должна уступить ему Изабеллу. Но он был женат. Внебрачные связи не поощрялись и сулили большими проблемами. Благочестивые соседи перестанут приходить в его мастерскую как только узнают о его любовнице. А то что рано или поздно город заговорит об этом – сомнений у него не было.

София вернулась в дом. Как только вошла – нос к носу столкнулась с Брутом. Растерялась от неожиданности. Лицо исказилось в испуге. Брут заметил это.

– Зашла домой забрать еще десяток яиц, обещала обменять на творог, – на ходу придумала отговорку София.

Брут молча кивнул и развернулся, чтобы пойти в мастерскую. София засуетилась, забегала, схватила горшочек с яйцами и выбежала на улицу. Дождавшись когда жена уйдет. Брут вышел на крыльцо – замер, прислушался. Вокруг было тихо. Только ветер шумел в кронах деревьев. Редкие голоса птиц перекликались друг с другом. Было по летнему тепло и хорошо. Брут вытащил из того самого сарая лопату и подошел к месту захоронения. Пару раз с усилием ноги вогнал в землю железо лопаты и горшок оказался на поверхности. Спрятан был крайне не умело и торопливо, отметил про себя Брут усмехнувшись. Откупорив – отпрянул от отвратительного зловония. Такого смрада не было даже на городской свалке и во всех известных Бруту мест с самыми блевотными запахами разложения. Вывалив все из банки на траву, он обнаружил тело вспухшей от гниения жабы и хлеб из церкви. В оцепенении замер – соображая, пытаясь разгадать загадку содержимого. Наконец поняв, что означает этот горшок – аккуратно собрал и запихал обратно смердящее наполнение. Вернул земле прежний вид. Заходя в дом он уже знал как поступить.

3.

Инквизиция располагался в монастыре. Там же был суд, большая тюрьма для ведьм, еретиков, отступников веры. Шагая по кривым улочкам – Брут соображал, как ему представить дело так, чтобы полностью изобличить Софию. Он давно перестал испытывать к жене семейные чувства. Только раздражение от ее ежедневного мелькания перед глазами. Когда он оставался ночевать в мастерской, то это было облегчением – не надо было делить супружеское ложе, не говоря уже о том, чтобы быть вместе как муж и жена. Супругами они стали пятнадцать лет назад. Покойный отец Брута женил его на Софии, не спрашивая и не интересуясь мнением сына. Однажды позвал и сообщил: «Нашел тебе жену, завтра поедем знакомится». И Брут повиновался. София тоже не сопротивлялась. Их приставили друг другу и они молча приняли супружество. Свадьба состоялась по всем правилам. Гости гуляли и пили вино. А молодые ничего не понимали и не чувствовали, только улыбались и благодарили за подарки. После смерти отца, Брут почувствовал облегчение. Нет необходимости во всем с ним соглашаться, не перечить. Жена вела себя вполне сносно. Все шло обычным чередом, как у всех семей в их городе. Но однажды появилась Изабелла и Брут потерял покой. Раньше он не испытывал подобного с не одной из известных ему женщин. Была тяга к проститутке Ирме, с ней он впервые попробовал женское тело, но это было давно в дни его несчастливой юности. Тогда прекратить шастать и относить общие семейные деньги Ирме, заставил отец; однажды подловив его, когда тот вытаскивает несколько монет из кошелька. После обязательной порки и допроса – Брут сознался для чего ему нужны деньги. Отец сурово потребовал порвать недостойную связь. Проплакав всю ночь у себя под одеялом; утром проснулся испытывая облегчение – вся тяга к вульгарной девице ушла навсегда со слезами. Прошло много лет и сумасшествие вернулось, усиленное в несколько раз. Изабелла стояла перед глазами, ее голос он помнил и воспроизводил у себя в голове, мысленно разговаривал с ней. Он радовался и с удовольствием общался со всеми жителями дома Сансон. Марта, не смотря на свою необычную красоту, в Бруте не вызывала ничего кроме желания по соседски делиться новостями. Жена была лучше. Ее он хотя бы знал. Как она устроена под платьем изучил давно и больше дух исследователя в нем не просыпался. Костер погас. Изабелла – это нечто другое. От нее исходил аромат леса. Дикой необузданной кошки, ласково трущейся об ноги и томными закатывающими глазками. Лежа на топчане у себя в мастерской он давал волю воображению. Наслаждался ее образом и запрещенной всеми канонами общества способом доставить себе непристойную радость. Но он был женат на Софии. Сначала надо было избавиться от супруги. И это только пол дела. Прежде чем сделать Изабеллу свое законной супругой, необходимо было получить статус вдовца. Тогда священник мог дать согласие на брак. Как убедить Изабеллу стать его женой, давно придумал. Она испытывала к нему нежные чувства, так ему казалось… Отказаться от доли служанки и перебраться в дом к башмачнику в качестве хозяйки – мечта девушки в положении Изабеллы. Убедить Марту он сможет. Иоган уговорит супругу. На крайний случай у него есть небольшая отложенная сумма. Отступные для Марты, должны покрыть возможные будущие издержки. Так размышлял Брут и улицы города подтверждали правильность его замыслов, отвечая ему голосами ворон и соек, истошные крики птиц говорили – правильно! Страсть к Изабелле разгоралась и надежда на обладание ею с приближением к монастырю становилась реальной и осуществимой.

При входе в обитель, на воротах, он вкратце описал монаху за чем явился. Изобличить ведьму – долг гражданина города и члена святой церкви. Его провели в комнату на втором этаже. Усадили за массивный деревянный стол. Через короткое время вошли два монаха в черных одеяниях. Инквизиторы – догадался Брут. Пузатый не смотря на свою тучность – излучал энергию деятельного человека, стремителен и легок в движениях; ловко плюхнулся на деревянную лавку на против Брута. Второй не улыбчивый и сосредоточенный: раскрыл принесенную с собой книгу за соседним столом сбоку от Брута; он ни разу не поднял голову и не взглянул на доносчика; рядом поставив чернильницу с воткнутым туда большим гусиным пером. Брут сообразил – его слова будут записывать. С почтением поднялся на встречу вошедшим монахам, поклонился и опустился обратно на скамейку.

– Здравствуй дорогой брат. С чем пожаловал? – начал сходу толстяк, внимательно устремил взгляд прямо в глаза Бруту.

Обстоятельный рассказ начинался с посещения церкви сегодня в утреннюю мессу. Про то как следил за супругой, что обнаружил в результате. Давно подозревая жену в неверности и сговоре с дьяволом, он даже обронил слезу; дескать не смотря на верность и беззаветную любовь к Софии, она так жестоко расправилась с ним. По средам, пятницам и субботам на протяжении трех лет, ночами, занимается плотской любовью с невидимым существом. Именно в эти дни он засыпает раньше обычного и спит до самого позднего утра, чего в обычные дни с ним не случается. Подозревает, что жена добавляет сонное снадобье в еду, чтобы он не мешал ей заниматься плотским грехом с дьяволом. Однажды она забыла подсыпать порошок в еду или оно было плохо приготовлено, сон оказался чутким. Брут проснулся и поразился отвратительным зрелищем предательства жены! Она прямо на полу, рядом с их супружеским ложем, совокуплялась с невидимкой. Мерзкие стоны и дьявольское оханье, стоит в его ушах уже ни один месяц, забыть такое не просто! Утром он попытался заговорить с ней на эту тему, но его язык словно присох к гортани! Странный шепот возникший в голове ему сообщил – он обязан молчать, а иначе смерть! Только теперь он понял, почему на протяжении трех лет, не может иметь близость со своей супругой. Она наслала на него половое бессилие, для того, чтобы муж не мешал ночами совокупляться с невидимкой, получая не виданные до него наслаждения. Брут с особой горечью в словах произнес – этот факт. Сегодня во время службы священник сказал: «Господь да будет с вами». Он отчетливо услышал как жена тихо – тихо ответила: «Поверни мне язык в заднице». В церкви Брут, услышал голос ангела предупреждающего об опасности грозящей ему и дочке. Ангел приказал поторапливаться домой! Послушав небесного защитника, он наконец добыл вещественное доказательство виновности жены, от этого ей не отвертеться! Оно находится во дворе их дома, закопано под задней стенкой сарая. Он обнаружил прямое свидетельство, что его жена София – ведьма. Он готов тут же отправиться и показать место где зарыто богомерзкое снадобье. В конце рассказа Брут зарыдал, сквозь слезы, задыхаясь, и сделав жалостливое лицо, стал упрашивать защитить его и дочку. Боится, что она окончательно посвятила себя душой и телом дьяволу, желает извести его и дочку со свету с помощью колдовства.

Сидевший сбоку монах все тщательно записал слово в слово. Дело о поимке ведьмы открыто.

– Грамотный? – задал вопрос Бруту толстяк.

– Да, – встал, чтобы расписаться под собственными показаниями.

– Она спит с инкубом – распутным демоном, ищущих неверных жен, однажды хотя бы раз изменивших супругу, пусть это и произошло в воображении, этого достаточно, чтобы совратить, запутать, увести с пути обычной жизни в омут дьявольского наслаждения, и как итог – продажа души. – Пояснил монах облизнувшись в предвкушении.

Для него было все ясно и понятно. Много раз он слышал подобные истории. И чего только не вытворяет с женщинами демон распутства и супружеской измены. Жалости к ведьмам он не испытывал. Считал своим долгом очищать землю от нечисти всеми доступными способами. Власти и методов изобличения ведьм предостаточно. Одних этих показаний с избытком хватит, чтобы отправить слугу дьявола на костер. Вырвать признание, доказать вину, уберечься от сглаза и порчи ведьмы – научили в школе инквизиторов. Путь до исполнения приговора не долог: месяц от силы два. Следствие, суд и заслуженное наказание неизбежно. Отпустил Брута со словами: «Иди домой, не подавай виду, мы придем ближе к вечеру арестовывать твою супругу. К такому мероприятию надо подготовится, получить разрешение на арест у судьи».

4.

Брат Серафим тщательно совершил все приготовления к поимки ведьмы. Специальная повозка с выстроенной на ней железной клеткой запряжена лошадьми и стояла по среди монастырского двора. Четверо братьев, его сподручных, вместе отслужили молебен оберегающий от ведьминского сглаза и порчи. На шеях повешен мешочек с освещенной в вербное воскресенье солью; сушеные травы и воск дополняли набор. При поимке ведьмы важно не давать ей соприкоснуться с руками – специальные рукавицы, обмазанные растертым чесноком входили в набор. Ворота монастыря открыты – повозка загрохотала по мостовой города, пугая своим видом жителей. Все знали – обратно повезут ведьму.

Софию не покидал страх. Пройдясь около места захоронения горшочка – сердце сжалось в комок от страха. «Что же она натворила», – крутилась бесконечно в голове мысль. Как она теперь будет ходить в церковь и смотреть в глаза священнику. Беготня по дому не смогла отвлечь от тревожных мыслей. Она увлеклась и не заметила как к дому подкатила повозка инквизиторов. Монахи одновременно перекрестились – решительно спрыгнули с повозки и направились в дом.

Толстяк возглавлял шествие, а братья семенили сзади. София увидела гостей и вышла спросить зачем пожаловали. Братья мгновенно окружили ее. Серафим достал из под рясы свернутый свиток.

– Твое имя? – спросил он у испуганной женщины готовой вот-вот разрыдаться.

– София, жена башмачника Брута, – торопливо произнесла она в ответ на пронзительный взгляд инквизитора.

Серафим прочистил горло и стал зачитывать.

– Милостью Божьей и по велению его преосвященства епископа Женевы Корнелия, святая инквизиция, верная своему долгу, без промедления обязывается арестовать и заточить в монастырскую тюрьму подозреваемую в колдовстве Софию Грин, жену башмачника, подпись: епископ Корнелий. – Серафим свернул обратно свиток, – ну веди, куда зарыла богомерзкое снадобье?

Руки братьев, защищенные перчатками, крепко сковали испуганную женщину. София словно вкопанная не могла сказать ничего – так велик был шок от сказанного.

– Веди к сараю! – братья потащили жертву во двор дома.

Брут все видел. Закрылся в мастерской, надеялся избежать встречи с инквизиторами. Ему надо делать вид, что он непричастен к этому делу. Для него – это шокирующая новость. Лучше он переждет в мастерской, займется делом, сделает вид будто и не заметил гостей. Дочке он сумеет объяснить почему забрали ее мать. Молва мгновенно разлетится по всему городу.

– У тебя есть единственный шанс спасти свою душу – это добровольно выдать спрятанное за сараем, – строго сказал Серафим.

София молчала. Она была подавлена. Откуда они знают о горшке? Не могла даже и представить. Неужели ангел Господень указал! Серафим словно читая мысли преступницы сказал:

– Ангел Господень посланный с вестью о готовящемся преступлении рассказал нам о тебе!

За сараем, Серафим пошел в наступление и потребовал Софию немедленно указать на место. Если она этого не сделает, то они сами все перероют и отыщут. Испуганная и подавленная София показала дрожащей рукой на место захоронения горшка, тем самым подписав себе смертный приговор. Брат у которого с собой была лопата извлек горшок из земли. Серафим облегченно выдохнул. Все. Ведьма попалась. Достал мешок, одел на голову Софии и дал команду отвести в клетку. Опытные братья знали, идти он обязана спиной вперед. Что и было исполнено.

Повозка загрохотала и удалилась с под двора башмачника. Вскоре пришла Магдалина. Она ничего не видела. Клонило к вечеру, пора было домой, оставила игры с братьями. Прибежав к порогу, она встретила сидящим на крыльце отца в задумчивости и с растерянным лицом.

– Где мама? – спросила Магдалина.

– Присядь рядом, – потеснившись освобождая место для дочери ответил Брут.

– Папа, представляешь на озере Генрих случайно наткнулся на огромное гнездо журавля. У него четверо маленьких журавлят в гнезде, а мамам кормит их лягушками, они такие прожорливые!

Брут обнял дочку и прижал к себе. Теперь у нее нет ближе человека. Все же он очень любил Магдалину! Как дочке сообщать о том, что только случилось? От таких вестей все равно не скрыться. Еще предстоит пережить публичную казнь. Как сделать так, чтобы она не появлялась в этот день он уже придумал – Марта должна помочь. В день исполнения приговора, уйдет на целый день в лес по грибы или ягоды. В том, что ее сожгут на площади воскресным утром, сомнений не было. Брут не испытывал угрызений совести. Он уже и сам поверил, что его жена ведьма. Помочь церкви навести порядок в городе – святой долг каждого благочестивого гражданина, коим он себя и считал. С разрешением на брак он торопится не будет, дабы в головах соседей не закралось подозрение, что это он из-за молодой Изабеллы подстроил все и погубил ни в чем не виноватую Софию. Сперва он возьмет ее в дом как служанку. Через год объявит о помолвке и сыграет свадьбу. За это время все утихнет и забудется. Ветер разнесет последний пепел от его супруги. В конце концов он страдал от деяний ведьмы! Мужское бессилие действительно имело место быть – София вообще не способна разжечь в нем любовную страсть! Зачем она засунула в горшок жабу и святое причастие? Кто ей мог посоветовать так поступить? Только дьявол! С ним она заключила контракт и продола душу! Он правильно все сделал, что изобличил ведьму! Поделом ей. Магдалине будет лучше без такой матери! Того и гляди она и ее научит мерзким проделкам, собьет с пути истинного.