Горн, Бес и другие. Том второй

– Да я и не думал… – безуспешно пытался оправдаться юноша.

– Заткнись. – прошипела девушка. – С тобой потом разберёмся, любитель разглядывать женские прелести.

– Там хотя бы есть на что поглядеть. – съязвил Красный, не столько стараясь заступиться за воспитанника, сколько по причине дурного характера.

– Поцелуй меня в корму, Хвостатый. – огрызнулась Санди, приняв на свой счёт намёк Беса.

– С превеликим удовольствием, детка. – не смог сдержаться тот, взбудораженный схваткой. – При первом же удобном случае.

Санди бросила на него негодующий взгляд, но промолчала, слишком поздно догадавшись, что грязное ругательство покойного батюшки, в её устах звучит двусмысленно. Впрочем, ей стало не до того. Чуть позади появилась голова, а следом и туловище морской твари. Девушка метнула гарпун. Русалка увернулась, спрыгнув в воду. Не тратя времени на проявление досады, Санди поспешно вытянула орудие назад.

Неожиданно «Счастливчик» накренился, резко поменяв курс. Вивелин не удержался на ногах и упал на румпель. Это в некоторой степени выправило ситуацию, но следом последовал ещё один толчок.

– Держать прямо! – заорала Санди лорду. – Сдохни, но держи. Они хотят нас опрокинуть. Не дай им этого сделать. Хвостатый, бегом на корму. Встреть их там.

Купец навалился всем телом, стараясь противодействовать тому, кто под водой поворачивал руль. Это оказалось делом непростым, но он справился, догадавшись закрепить румпель тросом.

Бес птицей взлетел на ют, готовый задать трёпку любому, желающему без приглашения залезть на корабль. Рядом с ним замахали крылышками, наколдованные некромантом, феи.

Санди, Горн и Фед в это время встречали на носу новых гостей. Перемахнувшая через наклонённый борт русалка очутилась возле гнома, тут же показав медальон, с крутящимися в нём спиралями. Уверенная, что противостоять гипнозу волшебного амулета противник будет не в состоянии, она даже не подумала прихватить с собой оружие.

– Вот ты курва. – пробасил Фед, нанося удар снизу-вверх.

Его молот угодил в нижнюю челюсть. На полотно кливера брызнуло что-то тёмное и вязкое. Гном самодовольно хмыкнул и размозжил появившуюся следом очередную голову.

Санди вновь метнула гарпун в тварь, вцепившуюся в бушприт и пытавшуюся перегрызть зубами фал, удерживающий косой парус. На этот раз она не промахнулась, угодив монстру в живот. Упавшее тело утянуло за собой прикреплённый к древку трос. Скользнув по фальшборту, он прихватил другую, наполовину вскарабкавшуюся русалку, прижав её к вантам. Запутавшись в снастях, она представляла лёгкую добычу, и оказавшаяся рядом девушка дважды всадила ей кинжал в грудь.

Меж тем, новые твари продолжали карабкаться со всех сторон. Красный сражался на корме. Одно из творений Фельбиуса приняло на себя, брошенное в него из воды копьё. Её напарница бесстрашно вцепилась острыми ноготками в глаза убийце, уйдя с ослеплённым врагом в пучину. Бес яростно отбивался сразу от двух тварей, одна из которых была вооружена топориком, другая короткой пикой с широким наконечником. Обе проворно лезли вверх, умудряясь уклоняться и отбивать атаки Красного, вынужденного действовать осторожно. Его копыта скользили по покатой и мокрой крыше капитанской каюты. Зайдя двух сторон, они взяли его в клещи. Послышался звук разбиваемого стекла – кто-то проник на корабль через задний иллюминатор. Двумя секундами позже с треском открылась дверь, и за спиной Беса возник третий противник.

Стоявший у люка в кубрик Фельбиус чересчур долго обдумывал, какое действие воплотить, ибо сил осталось на что-то одно. Слишком поздно некромант взялся призвать на подмогу кого-нибудь из своего арсенала. Он не успевал; старая ржавая сабля, не иначе как принадлежавшая некогда утонувшему пирату, уже взлетела над его головой. Горн не раздумывая швырнул трезубец. Тяжёлое, не приспособленное для метания оружие, брошенное с расстояния в несколько метров, сбило удар, пригвоздив русалку к стене.

Бес по-прежнему сражался на корме. Он эффективно отбивался, но перейти в атаку не мог, и Горн поспешил ему на выручку, когда на его пути возник крепкий мужчина с массивным трезубцем. Точнее мужчиной можно было назвать лишь верхнюю половину туловища. Крепкий торс и в придачу борода сильно рознили его с остальными участницами нападения. Зато нижней частью он ничем от них не отличался. Такой же чешуйчатый хвост с раздвоенным плавником.

Вот в него и вонзил зубы, ринувшийся спасать безоружного хозяина, Церба. Русал небрежно отмахнулся от него оружием. Шакалёнок отпрыгнул, но не слишком проворно; один из кончиков длинного лезвия полоснул по боку щенка. Заливая кровью палубу, Церба упал у ног Фельбиуса.

Это заняло у русала всего мгновение, но его хватило Горну. Почти обезумев от осознания произошедшего, юноша вложил в удар кулаком весь ужас и ненависть, раздробив монстру нос. Оглушённый предводитель нападавших инстинктивно и незряче ткнул в сторону противника трезубцем, но лезвие лишь вспороло рукав кожаной куртки, слегка оцарапав кожу.

Горн продолжал наносить размашистые удары, мало заботясь куда попадёт. Он бил и бил, не давая врагу опомниться. Из его головы ушли все мысли, кроме одной – поквитаться за Цербу.

Опешивший и теряющий сознание русал, выронив оружие, постарался прикрыть лицо руками, но кулаки Горна всё равно пробивали эту неумелую защиту. Спасаясь от шквала ударов, он неуклюже перевалился через борт. Едва это произошло, как все атакующие последовали его примеру, разом спрыгнув в воду. На палубе «Счастливчика»» не осталось живых врагов, кроме раненой русалки, прибитой трезубцем к стене капитанской каюты. Умирающая тщетно пыталась вырвать из себя слабеющими руками застрявшее в теле оружие. Её испачканные в собственной крови пальцы скользили по древку.

– Церба. – дрожащим голосом позвал, вставший перед щенком на колени Горн.

Он попробовал закрыть рану ладонями, но безрезультатно; кровь просачивалась сквозь пальцы.

Шакалёнок умирал. Каждый вздох приносил с собой новую боль. Преданный щенок коротко заскулил, глянув на юношу мутным от слёз глазами. Ему было жаль, что всё так вышло и что он больше не сможет защищать своего хозяина.

Его подружка тоже умирала. Змея обессиленно лежала на досках палубы, не в силах пошевелиться. У неё и Цербы была одна кровь на двоих, и сейчас она покидала их общее тело.

Вивелин плакал. Фельбиус стоял в смятении. Топоча тяжёлыми башмаками, подошёл Фед, стягивая с головы шлем. Соскочивший с каюты Бес, растерянно переводил взгляд с воспитанника на щенка. Он был похож на испуганного ребёнка, утратившего кого-то из близких, отказываясь в это поверить.

– Церба. – сквозь ком в горле повторил Горн. – Прости.

Шакалёнок нашёл в себе силы лизнуть на прощание ладонь юноши.

Горн зажмурился, стараясь остановить, рвущиеся наружу слёзы. Он готов был завыть, и завыл бы, если это могло хоть чем-то помочь.

– А ну, расступись. – рявкнула Санди, бесцеремонно отпихнув Беса и Фельбиуса, стоявших на пути к каюте. – Столпились тут, словно в очереди на камбуз.

Девушка вытащила кинжал и подошла к умирающей русалке. Та, поняв всю безнадёжность своих усилий избавиться от приносящего невыносимые муки железа, смотрела на неё с ненавистью. Она поняла, что это конец и примирилась с неизбежным.

– Я с огромным удовольствием поджарила бы тебя на огне, – зло прошипела Санди, – но времени нет. Сдохни. – она полоснула клинком по горлу обитательницы глубин, подставляя ладони под холодную струю, брызнувшую из аорты.

Девушка вернулась к лежавшему в луже крови Цербе.

– Убери руки с раны. – потребовала она.

Горн подчинился. Санди вылила на рану бурую жижу. Кровь щенка, смешавшись с кровью русалки, с тихим шипением запузырилась. Края раны сами собой начали стягиваться.

– Всё будет хорошо, пёсик. – ласково сказала девушка, и повернувшись к некроманту, приказала: – Слышь, мертвяк, давай сюда свои ладони. Нечего тебе и дальше филонить. Развелось вас, лоботрясов.

Недоумевающий Горн посмотрел на неё.

– А это поможет? – с робкой надеждой спросил он.

Санди оглянулась на тело русалки, ещё бьющейся в агонии.

– Да. – убеждённо заявила она, натирая ожоги студента остатками крови. – Через пару минут будут как у младенца.

– Я про Цербу. – уточнил юноша, готовый поверить в чудо.

– Думаю, да. – уже не столь уверенно ответила Санди. – Он потерял много крови. Но будем надеяться. Кровь ещё живой русалки порой затягивает даже самые страшные раны.

Фельбиус заинтересованно смотрел на свои ладони. Покраснения на подушечках пальцев быстро исчезали. Услышанная информация навела его на определённые мысли. Он осмотрелся, удостовериться в отсутствии врагов, и крутанул ладонями. Появившийся леприкон по требованию создателя поставил перед ним свой горшочек и исчез по щелчку. Некромант взял горшок и направился к телу уже затихшей русалки.

– Бесполезно. – поспешила разочаровать его Санди. – Раны заживляет только кровь ещё живой русалки. Вся её сила после смерти уходит, и может быть даже опасна. Я бы на твоём месте не рисковала.

– Откуда ты это знаешь? – в вопросе Беса послышалось уважение.

– Так я у старого Глэна ещё и за знахаря была. – невесело улыбнулась девушка, аккуратно подсовывая руки под тело Цербы. – В походе иногда разное случается. Не деньгами же с матросни брать. Вот они мне и рассказывали разные байки в качестве благодарности. Помоги мне. – попросила она Горна. – Надо перенести его в мою каюту. Хочу несколько дней последить за ним.

– Так это только байки? – переспросил Красный. – Ты хочешь сказать, что ставила опыты на наших друзьях?

– Ты чем-то недоволен, Хвостатый. – нисколько не смутилась Санди. – Он так и так бы сдох, а не использовать подвернувшийся шанс удостовериться в правдивости этих слухов глупо. – и прибавила, глядя на возмущённую физиономию Беса: – Да успокойся, пошутила я. Довалилось пользоваться. Говорят, они перед боем смешивают свою кровь с кровью троллей. Отсюда и такие свойства. Но это и впрямь байки. Откуда здесь могут быть тролли? Я слышала они водятся где-то в горах Хеосфлейма. Вот как-то так. Ну что, тащим? – спросила она у юноши. – А вы пока очистите палубу от трупов.

Парень и девушка бережно понесли шакалёнка к двери каюты. Бес проводил их хмурым взглядом.

– Чего ты до неё докопался? – спросил Фельбиус. – Всё же хорошо вышло.

– Хорошо-то оно хорошо, да только боюсь, как бы мой подопечный в это хорошо не влюбился. – выдал свои потаённые страхи Красный.

– И что с того? – улыбнулся студент. – Не вижу в этом ничего плохого?

– Не то время. – недовольно проворчал Бес. – Сейчас не до этого.

– Брось, брат. Это не бывает вовремя или не вовремя. Это или есть, или нет. Жить нужно здесь и сейчас. Потом поздно будет. Нельзя спасать мир, не имея в нём кого-то, кем дорожишь.

– И всё равно я против. – упрямо настаивал Красный.

– А это не тебе решать. – включился в разговор Вивелин. – Хотя мне трудно представить, как можно испытывать нежные чувства к такой грубиянке.

– Ну не знаю. – глубокомысленно пробасил Фед. – Взять хоть моего брата. Они с женой, прежде как идти делать маленьких гномиков, обычно дерутся. Вырвут друг дружке по клоку волос из бороды и в койку. И ничё так, не жалуются. Любовь. – гном для убедительности поднял вверх указательный палец.

– Да идите вы… – зло огрызнулся Красный, оставшись в меньшинстве, – трупы убирать.

Он понимал, что они правы, но чего-то смутно боялся. Может утратить свой авторитет, а может чего-то ещё. Только признаться в этом пока не мог. Даже самому себе.

Глава 27

В каюте был беспорядок. Проникшая через разбитое окно русалка, виляя хвостом, сломала одну из ножек стола, стоявшего посередине. И хотя он был прибит к доскам, всё что на нём стояло, оказалось на полу. Однако, обе кровати были целы. Одна, на которой, скорей всего, спала Санди, была наполовину отгорожена ширмой. На другую, видимо принадлежавшую прежнему капитану, и положили Цербу.

Щенок пребывал в беспамятстве; дышал тяжело и часто. Его подруга, несмотря на открытые глаза, тоже не производила впечатления здорового существа. Горн вопросительно посмотрел на знахарку.

– С ними всё будет хорошо? – спросил он.

– Оклемается. – догадавшись, какого ответа ждёт от неё юноша, ободрительно подмигнула Санди. – Но ты сказал с ними. Их что, двое?

– До копчика – это наш Церба. – позволил себе облегчённо улыбнуться Горн. – А кобра… Это мой наставник учудил.

– Уж не тот ли, кому вы отправили украденные у некромантов игрушки? Расслабься. – видя, как напрягся собеседник, сказала девушка. – Я умею держать язык за зубами. А тебе нужно научиться поменьше трепать языком с посторонними.

– Но ты не посторонняя. – с жаром возразил Горн. – Ты…

Лицо его вспыхнуло; он смутился, словно устыдился сказанного.

– Так, стоп. – Санди предупреждающе выставила перед собой указательный палец. – Мы с тобой это уже обсуждали. Тема закрыта. Ты славный малый, да только я сыта этим дерьмом по самое во. – девушка провела ребром ладони по шее. – А чтобы в дальнейшем избежать подобных сегодняшней ситуаций, мой совет – в первом же порту зайди в ближайший бордель. Там тебя мигом лишат детских иллюзий. Я тебя ни в коем случае не осуждаю. – заметив, как вспыхнули уши юноши, отреагировала она. – Вы, мужики, так устроены – мозг у вас перестаёт работать, едва увидите женскую грудь. Это ещё хорошо, что сегодня всё обошлось малой кровью. В следующий раз может так не повезти. Мне нужен матрос, в котором я уверенна, что он не задумываясь проломит русаке голову, а не станет с ней заигрывать. Только хочу предупредить – когда пойдёшь лишаться девственности, найди шлюху почище. У меня ртути нет, чтобы лечить твой триппер. У вашего лорда, наверняка, найдётся несколько лишних монет для этого дела. Не жмотись.

Её слова покоробили юношу. Никто и никогда, включая язвительного Беса, не разговаривал с ним подобным образом. Так стыдно и противно ему ещё не было ни разу. У него побелели губы; настолько плотно он их сжал.

– Ни в какой бордель я не пойду. – зло процедил Горн, скривив гримасу отвращения.

– Ну как знаешь. – решила не настаивать Санди, поняв, что слегка перегнула, наехав парня. – Это у тебя что? – девушка только сейчас заметила окровавленный порез на левом рукаве собеседника и обрадовалась возможности переменить тему разговора. – Показывай. – она сделала озабоченный вид.

– Со мной всё в порядке. – сухо отказался от её помощи Горн.

Ему захотелось уйти и не общаться с девушкой, ведущей себя с ним в такой манере, будто имела на это полное право. Хотелось ответить какой-нибудь колкостью, но он не смог подобрать подходящее выражение. К тому же, она спасла жизнь его другу, и он был признателен за это. Пришлось стерпеть. Юноша удовлетворился тем, что отвернулся.

– Хорош выпендриваться. – рявкнула Санди. – Не изображай из себя поруганную невинность. Выделываться он мне здесь будет. Сказано, снимай куртку. И рубаху заодно.

Горн вынужден был подчиниться.

Санди прошла к большому сундуку и несколько секунд ковырялась в его содержимом. Вернулась с куском материи и тремя склянками.

– Морского коня тебе под седалище. – выругалась знахарка, чуть не выронив пузырьки, едва увидев рану. – Ты не мог сказать раньше, что тебя зацепило?

Горн посмотрел на свою левую руку. Там, где коснулось кожи лезвие клинка русала, из-под запёкшейся крови расплывалось чёрное пятно. От него, словно от солнца, во все стороны отходили кривые лучи.

– Что это? – спросил юноша ровным спокойным голосом, хотя сам он был напуган.

Зрелище и впрямь было устрашающим. Тёмная клякса казалась живой. Она пульсировала, выталкивая из себя тонкие жилы, словно в слепую исследуя тело будущей жертвы. Даже в самом мужественном сердце подобное могло вызвать ужас.

– Дрянь дело. – не стала скрывать от него правду Санди. – Это метка короля русалок. Когда эта хрень, – она показала на медленно, но уверенно ползущие вверх по руке чёрные нити, – доберётся до твоего мозга, ты начнёшь кидаться на всякого, кто окажется рядом. Это продлиться всего несколько минут, но за это время ты вполне можешь всех нас укокошить.

– Я что, буду опасен? – от одного только предположения юноша содрогнулся.

– Да, приятель. Самое лучшее, что ты можешь сделать, так это разрешить привязать себя к мачте, пока эта гадость сама не пройдёт. И то, это ничего не гарантирует. Верней всего будет тебя прирезать. Шутка. – девушка натужно улыбнулась. – Ну, что ты решил?

– Идём. – Горн направился к выходу из каюты, даже не став выяснять, уверенна ли она в своих предположениях.

Санди поспешила следом. Фед с Вивелином как раз выкидывали за борт труп второй русалки, убитой гномом на носу. Юноша прошёл мимо стоящего у румпеля Красного и встал у мачты. Опекун с тревогой посмотрел на капитана.

– Привязывайте его. – скомандовала она, разматывая небольшую бухту тонкого троса. – Живо.

Они опоздали. Словно прознав об их намерениях, чёрные лучи ускорились и в одно мгновение достигли шеи юноши. Он интуитивно попытался правой рукой задержать заразу, но это было бессмысленно.

За лёгким уколом в области затылка проследовала волна жара, прокатившаяся по всему телу, наполняя его невероятной силой. Чёрная, уверенная в себе злоба проникла в мозг.

– Убивай. – навязчиво шептала она, вытесняя из головы все прочие мысли. – Убивай, и ты будешь счастлив. Убивай или они убьют тебя.

Наконец-то всё стало просто и понятно. Не нужно было рассуждать и мучиться с выбором. Истина лежала на поверхности. Весь мир стал для него врагом. Что ж, тем хуже для него. Энергия переполняла, и ей требовался выход.

Горн поднял трезубец, продолжавший валяться там же, где выронил его измордованный юношей русал. Увесистое оружие, которое в случае необходимости можно использовать в качестве двуручной секиры, казалось лёгким пёрышком. Он играючи перекинул его с руки на руку и осмотрелся, ища первого противника. За спиной стояли двое: толстяк в халате, ростом чуть выше среднего и низкорослый крепыш в шлеме.

Он решил начать с них и намеревался сделать шаг в их сторону, когда из-за мачты вышло маленькое красное существо с рожками и длинным хвостом. Оно было настолько беспечно, что отбросило крохотные вилы. Впрочем, они ему и не помогли бы. Пожалуй, может оно и к лучшему – быстрей отмучается. Куда ему против его трезубца.

Он размахнулся для смертельного удара.

Бес первым заметил, как глаза воспитанника заволокла пустая темнота. Лицо стало равнодушно-чужим. В нём не осталось ничего от прежнего мальчика, с которым они с Дором шестьсот с лишним лет нянчились. Это был не Горн.

Но он не мог с ним сразиться. Поднять руку на своего малыша было для него немыслимо. Это был конец. Бес отбросил свой трезубец и сделал шаг навстречу юноше, намеренно подставляясь под удар.

– Назад! – заорала Санди, но он её не слушал; он смотрел в чёрные глаза воспитанника, ища в них хоть малейший проблеск сознания.

– Мальчик мой, это я. Помнишь?

Маленькое существо заговорило. Глупое. Говорить, когда над тобой занесли оружие – неразумно. Надо либо защищаться, либо…

Обуреваемый жаждой крови берсерк усмехнулся. Его оружие могло без помех развалить напополам это беспечное создание, но что-то помешало ему это сделать. Среди пустоты беспамятства громом прозвучало это «помнишь». Что он должен вспомнить? Разве у него есть воспоминания? Что за ерунда? Сейчас не время для разговоров. Пришло время битвы. Для неё он рождён, и больше ни для чего. Только кто так громко кричит глубоко внутри?

Это было неправильно, но он всё же прислушался, боясь упустить нечто важное, касающееся его самого. Голос звучал всё громче, пытаясь докричаться до него. А потом перед глазами начали проступать видения. Какой-то старик держит его на руках и улыбается. Улыбается так, словно он ему родной. Он в ответ улыбается. Гладит крохотными пальчиками морщинистое лицо. Потом они вдвоём с красным существом, взяв его за руки и ноги, раскачивают, подбрасывают, и он летит, летит, летит… и падает в озеро.

Катится тележка. Он сидит в ней. Стремительно приближается берег. У самой кромки тележка резко останавливается и звучит знакомый язвительный голос, сообщая, что приехали. Он кричит от счастья и снова летит в воду.

Вот они сидят на берегу с удочками. Его приятель задремал, и он швыряет крохотный камушек, целясь в поплавок. Тормошит хвостатого и кричит, что клюёт. Красный вытаскивает пустой крючок, а он смеётся.

– Красный. Бес. – он вспомнил.

Горн очнулся от прикосновения чего-то холодного и мокрого. Было приятно. Глаза отрывать не хотелось, но всё же юноша их отрыл.

Он лежал в капитанской каюте. Судя по освещённости был день. Тело чувствовало себя тяжёлым и уставшим. В затылке ныло.

Рядом с кроватью стояла табуретка с тазиком. Кто-то, склонившись над ним, отжимал тряпку. Он сразу признал Санди. Признал ещё до того, как открыл глаза. По запаху. От неё пахло рыбой, солью и морем. И ещё чем-то особенным. Ему нравился этот запах.

Девушка повернулась к нему. Выглядела она усталой.

– Очнулся? – почти радостно сказала она и тут же рявкнула: – Лежать.

Горн вначале подумал, что это относиться к нему, но скосив глаза на соседнюю койку, понял, что ошибся. Попробовавший соскочить на пол Церба, не посмел противиться грозному окрику и вновь улёгся на постели, испуганно втянув голову и сложив ушки, однако позволил себе выразить радость, повиляв коброй.

– Как он? – поинтересовался юноша.

– Жить будет. – притворно-грозно доложила Санди. – А вот тебя стоило бы прибить.

– За что? – улыбаясь спросил обвиняемый непонятно в чём.

– Он ещё спрашивает. – хмуро пробухтела девушка, но было видно, что она не сердится; скорей испытывает облегчение. – Признаться, я обделалась, когда ты поднял трезубец. Думала, крабздец, перехреначишь нас всех. Спасибо твоему гному. Как там его звать, Федогерзон?

– Для друзей он Фед. Слушай, я всё спросить хочу. – Горн осмелился дотронуться до её предплечья пальцами. – Почему ты всё время так нехорошо ругаешься? Мне кажется…

– Чего? – возмущённо перебила его Санди. – Вздумал учить меня манерам? Ишь, какой правильный нашёлся. – она скривилась, но тут же сдала назад, и словно извиняясь, угрюмо добавила: – Привычка.

Горн не стал дальше развивать тему и спросил:

– А что там с Федом?

Санди смочила в тазике тряпку.

– Затылок болит? – полюбопытствовала она.

– Есть немного. – настороженно ответил юноша, начиная что-то подозревать.

– Так это он тебя отоварил, пока ты размышлял, рубить или не рубить Хвостатого. – Санди сдержано ухмыльнулась. – Больно долго думал. И тут он тебя сзади тюк… –девушка не удержалась и прыснула. – Ты бы себя видел. Глазки в кучку, – рассказчица показала, – и брык… – тут она посерьёзнела. – Я думала, Хвостатый гнома придушит. Голову приподнять можешь?

Горн поморщился, но смог приподняться. Знахарка заменила на подушке подсохшую тряпку на мокрую.

– С рукой у меня что? – глянув на повязку на предплечье, спросил юноша.

– Руке хана. – с прискорбием сообщила Санди. – Чёрная метка полностью разъела кость. Пришлось ампутировать. Пальцами пошевели? – потребовала она.

Горн пошевелил, начиная приходить в ужас от мысли, что потерял руку.

– Гляди-ка, прижилась. – причмокнув от удовлетворения, сказала знахарка. – Почти как родная. И это чуть больше, чем за сутки.

– Ты заменила мне руку? – ошарашенно ощупывая конечность, спросил Горн. – Невероятно, действительно, как родная. А где ты её взяла?

Санди, не в состоянии дольше сохранять серьёзный вид, расхохоталась.

– Какой же ты всё-таки придурок. – от приступа смеха девушку согнуло пополам. – Нет, ну правда, нельзя же быть таким легковерным. Должны же быть какие-то границы. Сейчас умру. – она размазала по лицу слёзы. – Слушай, а ты бы поверил, если бы я сказала, что гном размозжил тебе череп и я и его заменила?

Конечно, парню было немного обидно, что его так запросто провели, но смех девушки был столь заразителен, что обида прошла сама собой. Он улыбнулся.

– А что же всё-таки с рукой? – поинтересовался Горн.

– Да на всякий случай смазала кровью русалки. – пояснила Санди, стараясь успокоиться.

– Они что, снова напали?

– Да нет. Выменяла на трезубец. Его так и так пришлось бы отдать, а то они преследовали бы нас до самого ледяного моря. Лорд хотел оставить его себе, но когда узнал, зачем я хочу его отдать… В общем, можешь не переживать, обошлось без эксцессов. Сам и отдал. Договор даже заключил. Умеют же некоторые красиво говорить: – «Взятое у моря да будет в море отдано. Договор свят». Словно всю жизнь эти самые договоры заключал.

– Так ведь он купец. – объяснил Горн.

Санди многозначительно хмыкнула.

В дверь постучали.

– Можно. – разрешила хозяйка каюты.