Горн, Бес и другие. Том второй

– Колись давай и по-быстрому.

Бес строго посмотрел на неё.

– Информация только для своих. – отрезал он. – Ты пока не выразила согласия встать под наши знамёна.

– А за борт? – ошалев от такой наглости, спросила Санди.

– Ладно, – подумав решил уступить Бес желанию девушки узнать политическую обстановку, – не думаю, что тебе стоит это знать, но так уж и быть. «Расплата» ничему никого не научила, но до последнего времени мир сохранял некий баланс. Мелкие стычки на фронтире не в счёт. Весьма возможно, что по этой причине здесь наблюдается острый дефицит в героях. И тут некто Неофил решил изменить своё положение в иерархии, воспользовавшись разногласиями между враждующими партиями. Скорей всего, это приведёт к войне с крайне тяжёлыми последствиями. Хотя ему нет до этого дела. Только дурачок не учёл, что другие соседи не останутся в стороне. Как только они примутся рвать друг друга, их, в свою очередь, начнут курочить все, кто имеет для этого возможность, оправдывая свои действия, что, если этого не сделаю я, это обязательно сделает кто-то другой. Так или иначе, но безучастных не останется. Один мой друг считает, что в этом виновата «Расплата», настойчиво рвущаяся сюда. У меня, правда, иной взгляд на эти вещи. А поскольку наша компания вознамерилась этому воспрепятствовать, то мы становимся врагами для всех. Ну и ты, разумеется, даже в случае твоего отказа к нам присоединиться, хотя бы по тому, что в курсе.

– Вы точно психи. – пришла к выводу Санди. – Откуда такая уверенность, что у вас получиться?

– Начнём с того, что мой Горн неизменно удачлив. – начал перечислять Красный. – Он, между прочим, умеет наделять все вещи, сделанные его руками, разными полезными свойствами. Вивелин после знакомства с нами сильно изменился, хотя ещё тот барыга. Фельбиус из непутёвого и ленивого студента неуклонно превращается в знатока. А голова Федогерзона стоит небольшой армии. Я уж не говорю о себе. К тому же, мы ничем не рискуем. – Бес улыбнулся. – Если не получиться, и так сгинем вместе со всеми. Смысла отсиживаться в стороне нет – «Расплата» в любом случае достанет. А это, – он внезапно стал серьёзен, – поверь мне, очень страшно.

Девушка несколько по-иному взглянула на собеседника, пытаясь домыслить недосказанное им. Внимательно осмотрела каждого из перечисленных Бесом спутников. В её голове плохо укладывалось, что такие разные существа могут быть объединены одной целью. Она остановила взгляд на Горне. В отличие от лорда и гнома, сумевших справиться с кливером, у юноши что-то не получалось. Девушка решила пособить.

– А он ничего так, старается. – сказала она Бесу. – Пойду, что ль, помогу.

Но вместо этого молча встала рядом с юношей, придирчиво следя за его манипуляциями с канатами.

– Можно спросить? – робко произнёс Горн.

– Спрашивай, – разрешила Санди, – матрос, – добавила она, заранее ограничивая круг вопросов субординацией.

– Почему никто не хотел идти к тебе в экипаж?

– А то ты не догадываешься. – с грустной усмешкой ответила она. – Сам небось тоже не в восторге, что я над тобой командую?

– Почему я должен быть недовольным? – искренне удивился юноша. – Ты знаешь больше меня, корабль твой и ты на нём капитан. Без тебя у нас ушло бы много времени разобраться со всеми этими верёвками. – он улыбнулся и указал на уложенные им концы. – Да мы бы из порта дня два выходили.

– Верёвки… – хмыкнула Санди, всё-таки решив помочь юноше. – На корабле нет верёвок. Каждая из них имеет своё название. Ладно, не стану сегодня тебя мучить заучиванием всех премудростей. А то ты из-за обилия названий, чего доброго, свихнёшься. На кой мне матрос с прибабахом. Впрочем, вы все мне кажитесь чокнутыми.

– Ты не ответила на вопрос. – не дал увильнуть от ответа Горн. – Что в тебе такого, что отталкивает других моряков?

Девушка внимательно всмотрелась ему в лицо.

– Ты странный. – медленно произнесла она. – Хотя твой Хвостатый друг с вилами что-то там говорил по поводу тебя. Кстати, кто он тебе?

– Он мой наставник. – объяснил Горн, в свою черед позволив себе ухмыльнуться, искоса глянув на Беса. – И пожалуйста, не называй его трезубец вилами. Он на это обижается.

– Наставник, значится. Н-да, на мамочку он явно непохож. Рога выдают. Он сказал, что ты только недавно впервые увидел женщину. Это правда?

– Это имеет какое-то значение? – краснея спросил Горн, вновь испытав дурацкое чувство неловкости.

– В этом-то вся и проблема. В противном случае ты и сам бы догадался, почему мужчины не могут признать во мне капитана.

– И всё же?

– Придёт время, поймёшь. – она хотела снова обозвать его мальчиком, но передумала, не желая обижать своего матроса. – Боюсь, моё объяснение лишь ускорит это понимание, а мне отчего-то этого не хочется. – и догадываясь, что этот ответ не удовлетворит юношу, добавила: – Считается, что тартана не корабль, а баба не моряк и уж точно не капитан.

– Но ты как-то им стала?

– Вот именно что стала. Меня никто не выбирал. Отец перед гибелью взял со всех слово, что я буду капитаном на «Счастливчике» вместо него. Слово они сдержали, но только придя в Этирет, сразу списались на берег. Так я и стала капитаном без команды.

– Твой отец погиб в море?

С минуту она раздумывала, стоит ли отвечать на вопрос; уж больно ей не хотелось выглядеть неудачницей в глазах подчинённого. Но желание выговориться победило.

– Как-то мы подобрали в море одного типа после кораблекрушения. Барахтался в воде, держась за доску. Когда вытащили его на палубу, он показался мне совсем безумным. Как потом выяснилось монах из Ераза; плыл на «Вольные острова». Короче, совсем чокнутый. Всё твердил о каком-то боге. Вроде как все наши действия подчиняются исключительно его воле. Я в этом ничего не понимаю, разве что мать как-то упоминала об этом, как о ереси. Сидит он якобы где-то, – Санди неопределённо махнула рукой, – смотрит в какой-то там рундук, стучит по непонятной плите и управляет нами. Мы поначалу думали – бредит после пережитого. Ан нет, чуть оклемался и уже к матросам стал приставать с разговорами. И что ты думаешь, убедительно так. Ну батя долго терпеть этого не стал и посадил его на цепь в трюме. Свезло нам тогда – загарпунили морское чудовище. Правда, пришлось удовольствоваться одними зубами; вокруг слишком много акул шныряло. А на обратном пути угодили в блуждающий водоворот. Такая здоровенная дыра, посреди воды, и тянет к себе. – пояснила она. – Мы уж думали всё, отплавались. И тут вылазит наверх этот чудик. Как уж там он отстегнулся, не знаю. Забрался на фальшборт и сиганул вниз. Проорал перед этим что-то про самопожертвование, и бултых. Мы и опомниться не успели, а море тихое и ровное, как стол в таверне Свена. Никакой воронки.

Она замолчала; зло отобрала фал у юноши и закрепила его.

– Твой отец тоже пожертвовал собой? – осмелился спросить Горн.

Санди ответила не сразу.

– Четыре месяца назад «Счастливчик» отправился на охоту. Шесть недель мы впустую болтались в море. В команде разговоры пошли разные, дескать удача покинула старого Глэна; две предыдущих ходки тоже оставили нас ни с чем. Мы с отцом даже всё оружие перенесли к себе в каюту. На всякий случай. Потом вроде как повезло – наконец-то нарвались на зубастика. Здоровый такой. Я до этого таких не видала. Отец всадил ему гарпун аж по самое не могу. Два дня эта громадина таскала нас. А тут ещё и шторм. Нам бы трос обрубить, поскольку борта трещали так, что гляди того «Счастливчик» на доски развалиться, да батя упёрся; понимал старый хрен, что его авторитет напрямую зависит от успешной охоты. Но всё равно уговорили. Он сам его и перерубил. И вот ведь сволота, его же потом и обвинили, что упустили зверя. Никто, правда, в глаза старому Глэну сказать это не рискнул; батя на расправу был скор и крут, но поглядывали недобро. Шептались. Я иногда, грешным делом, подумываю, что та воронка меня спасла. Не будь её, и не пожертвуй отец собой, неизвестно чем бы всё закончилось. Я же у него старпомом была. Вдвоём против двенадцати… – Санди с сомнением покачала головой. – Вот они со страху и поклялись, что признают меня капитаном, благо клятву данную на судовом журнале при всём желании нарушить нельзя.

– Почему? – спросил Горн.

– Да почём я знаю. Тебе лучше знать. Это в твоей компании лорд. У них, говорят, с этим строго – если что пообещал, то его слово твёрже алмаза. Ну это в том случае, если лорд настоящий, но я слыхала, таких не осталось. Всё больше тех, кто титул купил. С клятвой на судовом журнале, думаю, также. А я дура, его проиграла.

Произнесено это было так, что юноша испытал к ней чувство жалости. Он захотел сказать ей что-нибудь утешительное, но не сумел подобрать слов. Видимо заподозрив это, девушка разозлилась, пожалев, что была излишне откровенна.

– Что-то я чересчур разговорчивая сегодня. – тон её стал жёстким. – Шёл бы ты спать. И мертвяка с собой прихвати. Пользы от него пока никакой, только под ногами путается. Ваша вахта будет с шести утра.

– Но я пока не устал.

Юноша попробовал улыбнуться, но Санди грубо его оборвала.

– Если я сказала на отдых, значит ты идёшь дрыхнуть. Спорить на этот счет со мной не смей, как, впрочем, и на всякий другой.

– А ты? – спросил Горн, которому совсем не хотелось уходить.

– Мне не привыкать. К тому же, со мной останется твой рогатый приятель. Как-нибудь управимся. Эй, Хвостатый, – обратилась она к Бесу, который делал вид, что совсем не прислушивается к их беседе, – отпустим старпома покемарить?

– Пусть чешет. – не стал возражать Красный, догадавшись, что подопечный не против остаться и дальше трепаться с новой знакомой. – Нехай выспится как следует. Ведь тебе тоже иногда надо спать. Я так вообще считаю, что он вполне справится с кораблём.

Девчонка, по его мнению, допустила большой промах, рассказав парню историю своих злоключений. Пелёнки за воспитанником он был готов стирать, но носовые платки… Нет уж, это слишком.

Горн тоже не был дураком и просёк, что наставник попросту спроваживает его подальше от Санди, и не смог удержаться от соблазна поквитаться с опекуном.

– Везёт некоторым. – с деланной завистью сказал юноша. – Могут и вовсе обходиться без сна. Лучшего вахтенного и не найти. Дни и ночи напролёт он может всматриваться в морские просторы, ни на секунду не смыкая глаз. – он издевательски подмигнул Красному, проходя мимо него.

– Спасибо, что сдал начальству. – прошипел сквозь зубы Бес.

– Мы квиты. – примирительно улыбнулся Горн, но тут же посерьезнел. – И не вздумай рассказывать ей по пелёнки. – предупредил он и добавил мягче: – Пожалуйста.

– Иди уже. – хмыкнул Красный. – Не стану выдавать твои маленькие интимные секреты.

– Это правда? – заинтересованно спросила Санди, когда Горн спустился вниз. – Ты действительно не нуждаешься во сне?

– Да. – недовольно признался Бес. – Я сплю только когда мне скучно, после пьянки и когда лень. А лень мне всегда.

– Ну допустим, в море скучно не бывает, – Санди усмехнулась, – ну разве что в штиль. Пьянствовать на «Счастливчике» запрещено, а лениться я тебе не позволю. Отсюда выходит, что твой воспитанник прав – лучшего вахтенного и впрямь не сыщешь.

– Ну ты это, – напрягся Красный, – совесть имей.

– Совесть? – Санди хищно оскалилась. – Мой отец учил меня: – Из людей надо выжимать всё.

– Так то из людей. – уцепился за спасательную соломинку Красный. – А я, вроде как, и не человек вовсе.

– Да-а? – девушка лукаво глянула на собеседника. – Как же я не догадалась? – ехидно заметила она. – Тогда рассказывай. Должна же я знать, с кем свёл меня случай.

В кубрике было тесно. В тусклом свете фонаря помещение казалось ещё меньше. Горн с трудом мог представить, как могли здесь расположиться сразу двенадцать человек разом. Впрочем, вряд ли когда-нибудь все матросы оказывались тут все вместе. Но даже для половины команды места впритык. Вдобавок, потолок был настолько низок, что рослому юноше пришлось согнуться во избежание встречи лба со шпангоутом.

Спустился Фельбиус.

– Уф, – поёжился некромант, стряхивая с плаща влагу, – холодрыга. Озяб.

Горн внезапно осознал, что тоже мокрый. Только в отличие от студента, влажной была рубаха под кожаной курткой.

– Как твои руки? – спросил он.

– А, – мельком глянув на ладони, отмахнулся напарник, – к утру заживут. И придётся тащить эти проклятые канаты. – в его тоне не было энтузиазма. – Говорил мне мой упырь: – Ходи на лекции, учись прилежно. Лежал бы сейчас в сухом склепе, горя бы не знал. Нет, мне надо было по кабакам шастать. Знакомства сомнительные заводить. – он повесил свой плащ рядом с халатом Вивелина и привычно забрался в гамак. – Не обращай внимания, командир. Это я так, брюзжу. С вами прикольно.

– Не жалеешь, что с нами пошёл?

– Да ты чё, командир. – изумился вопросу Фельбиус. – Я за всю жизнь не испытал и десятой доли, что за сегодня. О чём в детстве мечталось и казалось безумием осуществилось, и ничего за это мне не было. Слегка обожжённые ладони – ничтожная цена за подобное.

Некромант был похож на нашкодившего ребёнка, хвастающего своими шалостями, за которые его забыли наказать. Закинув повыше ноги и заложив руки за голову, он принялся раскачиваться в гамаке, будто качки корабля ему было мало.

– Ты видел, командир, как я остановил большущий корабль? – не унимался студент. – Что я спрашиваю, конечно, видел. Ты себе представить не можешь, что я при этом испытал. Это нельзя описать словами. Это…

– Это со временем может стать опасным. – вмешался в разговор, спустившийся к ним лорд. – Не для тебя, а для окружающих.

– Ты это про что? – напрягся Фельбиус.

– Я про то, что ты при этом испытал удовольствие. – сняв кафтан, лорд укутался в до конца не высохший халат. – Потом тебе потребуется ещё, потом ещё. Так можно попасть в зависимость.

– Ты неправ. – вступился за студента Горн. – Без его помощи нам сегодня пришлось бы туго.

– Я не про это. – Вивелин кряхтя забрался в гамак. – Речь о другом. Сегодня ты остановил огромный корабль, с большим количеством врагов. Тебе это понравилось. Завтра, для получения такого же удовольствия, понадобиться ещё больше.

– Если исходить из наших целей, то врагов у нас будет предостаточно. – успокоил его Фельбиус. – Мы только вначале пути.

– Это да, но что будет, когда враги кончаться или будут повержены? Сумеешь ли остановиться? Это как с золотом или властью – чем больше имеешь, тем больше хочется. Скарлон, похоже, решил эту проблему для себя довольно просто – всё уничтожить и дело с концом.

– Ты часом, не от Красного заразился? – предположил Горн. – Он любитель намекнуть на тему: – заслуживает ли этот мир, чтобы его спасали.

– Да не, – выдвинул другую версию такого настроения лорда Фельбиус, – причина кроется в том, что ему пришлось расстаться с «Секирой Палача». Ведь так, друг Вивелин?

– Зря иронизируешь. – угрюмо сказал лорд. – Дело действительно в «Секире Палача». Когда в первый раз взялся за её рукоять, я испытал желание убивать. Тогда кругом были враги. И я был счастлив.

– А когда я предложил тебе расстаться с нею, кругом были только друзья. – закончил за него Горн. – Я правильно тебя понял?

– Да. – лорд был мрачен. – Я испугался. В первый раз в жизни я испугался не за себя. И это было очень страшно.

– Ты хочешь спросить – смогу ли я остановиться, когда придётся делать выбор? – догадался студент к чему клонит Вивелин.

Лорд промолчал. Горн и Фельбиус тоже не стали ничего прибавлять.

– Давайте спать. – предложил юноша.

Никто ему не ответил. Вопрос о выборе до поры был снят.

Глава 26

И вновь были сны, чудовищные по своей абсурдности. Вначале он ощутил себя драконом, машущим костяными крыльями, пытаясь взлететь. В конце концов это ему удалось. Он взмыл в небо под приветственные крики людей в чёрном, радостно подбрасывающих вверх Федогерзона, раскручивающего свой молот. На мгновение ощутив счастье полёта, Горн осознал, что разваливается. Его могучие крылья рассыпались, и он упал в море. Вытащившая его Санди, обозвала его Богом и усадила перед большим сундуком, зачем-то заставив смотреть внутрь него. Юноша взял «Секиру Палача» и стал с остервенением колотить по каменной плите, сетуя на своё неумение управлять.

Снился ему и Вивелин. Лорд, отчего-то вооружённый дубиной, охаживал ею улыбающегося Фельбиуса, умудрявшегося между ударами воспроизвести маленьких зелёных человечков, которых бывший купец дубасил с не меньшим усердием. После каждого удачного попадания леприконы превращались в золотые монеты, которые ловко подхватывал Вивелин и прятал в недрах своего халата.

Открыв глаза, юноша не сразу понял где находиться. Тусклый свет покачивающегося фонаря помог ему вспомнить. В углу похрапывал Вивелин. Студент вторил ему свистом. Иногда их трели совпадали и выходило забавно, только спать под эти мелодии не представлялось возможным.

Впрочем, Горн чувствовал себя отдохнувшим, а продолжать лежать в гамаке было не очень удобно, да и не хотелось. Низкий потолок кубрика неприятно давил, и самым логичным представлялось покинуть его. Он поднялся на палубу. Если что-то и осталось от сумбура сновидений, то всё сразу улетучилось из памяти, едва свежий ветер обдал его мелкими брызгами.

Юноша огляделся. Бес, с видом заправского моряка, широко расставив кривые ноги, по– прежнему стоял у руля. Он всматривался в ночное небо, согласовывая курс корабля с положением звёзд. Острые наконечники его трезубца изредка отражали их сияние.

Рядом пристроился Фед. Опершись на рукоять тяжёлого молота, гном тихо посапывал, закрыв глаза. «Счастливчик» резво резал волны.

Санди на палубе не было.

– Не спиться? – спросил Красный, даже не обернувшись в его сторону.

– Душно. – соврал Горн и глянул на дверь каюты капитана.

– Пошла попудрить носик аккурат к твоему приходу. – съязвил Бес, без труда догадавшись, кого разыскивает взгляд воспитанника. – Такой симпатичный матросик, а она не накрашена.

– Помниться, по молодости, мы тоже перед тем, как наведаться к сатирам, мазали рожи углём. – полусонным голосом пробухтел, не открывая глаз, Фед, так и не понявший, что приятель издевается над парнем. – У нас это называлось боевой раскраской. Под ней не так видны синяки и фингалы. Всякому ведомо – дерутся козлоногие крепко.

Оправдываться не было смысла, тем более, что истинная причина появления Горна на палубе и заключалась в желании увидеть Санди. Не имея никакой охоты подставляться под насмешки опекуна, Горн молча прошёл на нос, якобы с целью проверить надёжность узлов. Найдя их в порядке, Горн, облокотившись на брашпиль, стал смотреть вперёд.

При всей однообразности вид волн доставлял ему удовольствие. Лёгкое покачивание палубы умиротворяло. Тихий плеск, поскрипывание канатов, похлопывание паруса над головой. Он ощущал почти телесную общность с «Счастливчиком», и это было чем-то естественным. Корабль казался живым. Юноша закрыл глаза и медленно вдохнул, сливаясь с ним.

– Привет. – раздалось слева, вклиниваясь в образы.

Голос был мелодичным и очень приятным. Горн не сразу понял, что он принадлежит живому существу, предположив, что ему послышалось.

– Приве-ет. – повторил тот же голос с интонацией мягкой настойчивости.

Горн открыл глаза и посмотрел туда, откуда звучал голос. Прямо перед ним, над бортом, касаясь локтем бушприта и положив подбородок на умильно сложенные ручки, выглядывала голова девушки. Обладательница золотых кудрявых волос и больших зелёных глаз с интересом разглядывала юношу. От неожиданности он едва не упал, в последний момент успев ухватиться за рукоять брашпиля.

Горн мотнул головой, прогоняя морок. Однако морок не захотел исчезнуть и улыбнулся. Почти моментально придя в себя, юноша в ответ вежливо кивнул. Девушка, не отводя от него лукавого взгляда, тихо сказала куда-то вниз:

– Девчат, он прелесть какой хорошенький. Только молчаливый. Разговорим?

Тут же рядом с ней появилось сразу ещё две головы, с очень похожими на неё лицами. Пожалуй, единственным отличием были волосы: у той что справа чёрные, а у той что слева зелёные.

– И впрямь, хорошенький. – согласилась черноголовая, изучающе рассматривая парня. – И молчаливый. Будет жаль, если немой.

– Спроси, как его зовут. – порекомендовала зеленоволосая.

Горн напрягся. Их взгляды ему не понравились. Жена хозяина гостиницы смотрела иначе, когда они остались наедине, и несмотря на отсутствие опыта в общении с противоположным полом, он смутно догадывался, что та хотела от него. Здесь всё было по-другому. Что-то холодно-хищное было в их милых улыбках.

– Точно, немой. – согласилась с ней златовласка, даже не подумав скрыть разочарование.

– Покажи ему. – одновременно шепнули ей подружки. – Расшевели нашего малыша.

Голова девушки на секунду скрылась, после чего, сильным рывком закинула себя вверх и возвысилась над бортом по пояс.

– Посмотри сюда. – нежно, но повелительно потребовала она, скосив глаза вниз, на висевший на шее медальон, и закусив нижнюю губу.

Горн посмотрел. Но не куда велели. Он смотрел туда, где прятались под мокрыми волосами два бугорка. Очертания довольно крупных окружностей явственно проступали за занавесью золотых кудрей. Молодой человек уже начал понимать, что это никакие не грудные мышцы, а нечто волнительное и привлекательное. Гораздо более привлекательное, чем какой-то медальон.

– Посмотри. – властно настаивала обладательница медальона.

Юноша с трудом оторвался от созерцаний прелестей и глянул в лицо говорившей. Оно было до неприятности жёстким и ледяным. От прежней миловидности не осталось следа. Он понял, что дело нечисто и сделал шаг назад.

И тут чья-то сильная рука ухватила его за ворот и отшвырнула назад. Горн не удержался на ногах и упал, пребольно ударившись головой об основание мачты. В глазах засверкала радуга, однако это не помешало ему увидеть, как златовласку смёл с борта удар сапога. Физиономии её подружек изменились до неузнаваемости. Улыбки сменились оскалом, обнажив острые зубы. Лица исказила гримаса ненависти. Они слажено перемахнули через борт.

Чешуйчатые, как у рыб, хвосты вместо ног, очутились на досках палубы. В руках каждой появилось по трезубцу, только в отличие от того, каким владел опекун, те были намного шире и тяжелее. Обе, не сговариваясь напали на безоружную, если не считать кинжала за поясом, Санди, жестоко обидевшую их приятельницу. Черноволосая ударила острогой в грудь капитана. Её подружка намеревалась поддержать атаку, но стоявший между ней и девушкой подъёмник помешал ей.

И быть бы беде, если бы не подоспел Красный. Его трезубец схлестнулся с трезубцем незваной гостьи. Не ожидавшая получить отпор русалка, не удержала в руках оружие, и Бес вырвал его из её ладоней. Обратным движением он полоснул морскую тварь по лицу, оставив две рваные раны на её щеке. Завизжав и прикрывая руками обезображенную морду, русалка извиваясь спрыгнула в воду, оставив зеленоволосую в одиночку разбираться с врагом.

А врагов было уже трое. Подлетевший Фед не задумываясь треснул молотом по раздвоенному плавнику. Готовившаяся ударить в незащищённый бок Беса губительница моряков, злобно зашипела, но превозмогая боль, успела перехватить рукоятью ответную атаку Красного. Она была намного тяжелей маленького и лёгкого Беса и вполне могла отшвырнуть его, но Санди успела прийти к нему на помощь, и они, вдвоём ухватившись за древко, столкнули русалку обратно в море.

Бой длился всего несколько секунд, и оглушённый Горн так и не принял в нём участия, оставшись только зрителем схватки. Сильно саднил ушибленный затылок, но он всё же попытался встать, когда на него неожиданно набросилась Санди. Девушка ухватила его за грудки и хорошенько встряхнула. От этого рывка затылок вновь пронзила острая боль и он зажмурился.

– Глаза! – зарычала Санди, отводя кулак для удара. – Покажи мне свои глаза!

Горн подчинился. Девушке достаточно было мельком взглянуть на его зрачки, чтобы немного успокоиться. Но она всё равно на всякий случай спросила всё тем же рычащим голосом:

– Ты с ними разговаривал?

– Нет. – юноша поморщился.

Его ответ совершенно прояснил ситуацию, но спокойней девушке не стало. Она оставила Горна в покое и тревожно осмотрела палубу. Очень кстати проявились Вивелин с Фельбиусом, вылезшие на палубу, обеспокоенные внезапно возникшим шумом.

– Будьте внимательны. – предупреждая закричала Санди. – Здесь могут быть ещё.

Она схватила один из двух гарпунов, уложенных вдоль левого борта. Сняла с наконечника защитный кожух и отмотала локтей десять троса. Молча указала поднявшемуся Горну на валявшийся на палубе трезубец черноволосой.

– Бейте по всему, что попробует залезть. С ними не разговаривать, на медальоны не смотреть, на сиськи не пялиться. Это прежде всего касается тебя, старпом. – последнее напутствие она произнесла с явной издёвкой.