Хроники Чёрной Земли

– Рыбки наловим, – подмигнула девочка.

До реки они шли довольно долго, и Шере утомился. Купание его немного взбодрило, но сил на то, чтобы куда-то идти, у него не доставало. Местность была каменистая с вкраплениями песчаных участков, полей здесь не было, поселений тоже. Шере спрятался в тень между камней, которые были нагромождены вдоль реки. А Эй-Нефер, тем временем, установила на отмели свою корзинку, и довольно скоро принесла с десяток рыбёшек размером с ладонь.

– Мелочь, – кивнул на рыбу Шере.

– Зато высушится быстро, – сказала Эй-Нефер и, оглушив каждую рыбину ударом по скале, разложила свой улов на камнях на самом солнцепёке. А пока рыба сушилась, установила ловушку ещё раз.

– Что-то я не сообразила, – сказала она с огорчением. – Надо было вчера насушить. Но я тебя не хотела оставлять одного надолго.

Шере кивнул. Он был благодарен Эй-Нефер за заботу.

– Без меня ты была бы уже в Унуте, – сказал он.

– Да зачем же мне без тебя? – удивилась Эй-Нефер и улыбнулась, показав два ряда ровных и белых зубов, которые сильно контрастировали со смуглой кожей её лица. – Вместе придём в Унут. Разыщем тебе лекарство, а мне мут.

И она снова улыбнулась. А Шере услышал от Ка, что хорошо иметь такую неунывающую семаит1 как Эй-Нефер и согласился с ним.

Пока рыба сушилась, Эй-Нефер медленно пошла вдоль берега, внимательно смотря под ноги, словно ища что-то. Постепенно она поднималась вверх и, пройдя таким образом несколько сотен локтей, радостно вскрикнула, села на корточки и взялась разгребать песок.

– Яйца! – сказала она Шере, который вопросительно посмотрел на неё.

Действительно, довольно скоро она вынула из песка несколько крокодильих яиц.

– Испечём, знаешь, какая вкуснятина! – сказала она и вдруг выражение её лица изменилось на тревожное.

Шере увидел, что она смотрит ему за спину и оглянулся. Всего в десятке шагов сзади довольно шустро передвигался крупный крокодил.

– Это самка! – вскрикнула Эй-Нефер. – А ну бегом.

Она схватила растерявшегося Шере за руку и потащила к ближайшей скале, в которой её острые глаза успели разглядеть глубокую расщелину. От испуга Шере потерял способность соображать и тянуть его было непросто. Тогда Эй-Нефер пропустила его вперёд и сильными толчками стала направлять к скале. Возня с Шере отняла несколько драгоценных мгновений, и крокодилиха была уже так близко, что ей не хватало только одного рывка для того, чтобы настичь беглецов.

К счастью, по суше крокодилу передвигаться было сложнее, чем по воде, поэтому Эй-Нефер удалось затолкнуть Шере в расщелину прежде, чем хощница догнала их. Однако самой ей места там не хватило, и девочка осталась снаружи один на один с разъярённой хищницей. Та, словно поняла, что деваться жертве некуда и, не спеша, стала обходить девочку с левой стороны.

– Эй-Нефер! Беги! – крикнул Шере. – Сожрёт же!

– Ей нельзя меня есть… – сказала Эй-Нефер, не сводя глаз с крокодила, который в каких-нибудь пяти локтях от неё приготовился к прыжку.

– Сожрёт! – заорал Шере и, выскочив из расщелины, встал впереди Эй-Нефер.

– Уйди, малёк! – заорала девочка. – Меня ни один крокодил не тронет!

Но теперь уже Шере схватил Эй-Нефер и изо всех сил заталкивал в узкую щель между камнями. Оказавшись там, Эй-Нефер увидела справа довольно глубокую нишу и скользнула в неё, за руку втащив Шере на своё место.

Как раз в этот момент челюсти хищницы сомкнулись рядом с ногой мальчика. Скала помешала рептилии добраться до детей, и она, мгновенно потеряв к ним интерес, медленно поползла к реке.

Шере отдышался и посмотрел на Эй-Нефер.

– Почему это ты решила, что она тебя не тронет? – спросил он.

– Мне старуха так сказала… – ответила Эй-Нефер.

– Какая ещё старуха?

– Ну старуха… – неопределённо сказала девочка. – На базаре старуха, она всегда жалела меня. Сейчас она уже там, – она махнула рукой на запад2.

– И что она тебе сказала?

– Она сказала, что это моя судьба была – быть съеденной крокодилом. В такой день я родилась. Но раз крокодил сожрал мою маму, то, значит, она взяла мою судьбу на себя. И теперь мне от крокодильих зубов никак не умереть. Как угодно, только не от крокодила, в общем…

Шере задумался. Потом недоверчиво хмыкнул и сказал:

– А что же она гналась за тобой, если тебе не судьба?

– А она за тобой гналась, малёк, – беззаботно ответила Эй-Нефер. – Видел, как она замерла, когда ты спрятался, а я осталась? Ну и вот. А ты чуть всё не испортил.

Шере надулся и обиженно засопел.

– Да ладно тебе, – сказала Эй-Нефер. – Ты же не знал. А вон какой смелый – на крокодила полез, чтобы меня спасти. Спасибо, малёк, – и она нежно коснулась ладонью щеки Шере.

Тем временем, Ра поднялся в своей ладье на самую вершину небосвода и пересел в лодку Сектет3, чтобы в ней спуститься в западную пустыню. Убедившись, что крокодилиха уползла, дети вышли из расщелины и пошли к своему привалу.

– Эх, жаль, что яйца пришлось бросить, – сказала Эй-Нефер, когда они проходили мимо скорлупы вперемежку с содержимым.

– Высокий будет разлив в этом году, – сказал Шере. – Легче будет воду поднимать…

– Откуда знаешь? – спросила девочка.

– Так известно… крокодилиха откладывает яйца на линии предстоящего разлива, – пояснил Шере. – Видишь, как высоко? Не меньше сорока локтей будет…

Наконец они дошли до камней, на которых вялилась их рыба, поели, сложили остатки в заплечный мешок и отправились в путь.

– Тут недалеко уже, – сказала Эй-Нефер. – Как раз к вечерудойдём не спеша.

Шере кивнул. Он не спрашивал, куда. Все последние дни они только и говорили об этом месте – огромном древнем кладбище, где они могли встретить Птахотепа и Хамерута. Но Шере почему-то больше не опасался этой встречи. Эй-Нефер рассказывала, что Птахотепу пришлось тащить Хамерута на себе, и вскоре Ка сказал ему, что мертвяк в таком состоянии не может быть опасным, а живых людей Шере не боялся.

Местность, по которой они шли, была пустынной и безжизненной. Но на востоке из-за горизонта иногда выглядывали зелёные кроны – признаки оазиса, который они покинули.

– Я подходила к кладбищу с противоположной стороны, – сказала Эй-Нефер во время очередного привала, когда они, рассевшись на камнях, утоляли голод и жажду. – Оттуда, со стороны оазиса.

И девочка показала рукой на восток.

– А здесь я ещё не бывала, – закончила она. – Правда, ночью, когда я убегала оттуда в первый раз, я попала как раз куда-то сюда, но была такая темень…

Шере снова задумался. Темнота и слепота, говорил ему отец, являются разновидностью смерти. Именно поэтому тьму следует разгонять факелами и светильниками, ведь смерть, пришедшая раз, может уже не уйти…

Когда солнечный диск уже готов был погрузиться в кровавые глубины загробного мира, из-за возвышенности внезапно для обоих показалось кладбище. Но оно оказалось совсем не таким, каким оба ожидали его увидеть. Вместо нагромождения небольших курганов из камней вперемежку с костями, среди пустыни поднималось довольно крупное сооружение, которое даже у Эй-Нефер, которая пришла сюда уже в третий раз, вызвало оторопь.

– Я этого не видела, – заворожённо сказала она.

Здесь было необычно тихо для города мёртвых. В мер-неферском некрополе всегда стояли суета и гомон, там было почти так же оживлённо, как на базаре. Даже по вечерам между гробниц можно было кого-нибудь встретить: то вдова придёт наполнить сосуды водой или вином, то мальчик пробежит, выполняя поручение жрецов, то сам жрец просеменит по дорожке по своим делам… здесь же стояла мёртвая тишина, и даже шептание одежды родни ушедших не нарушало их покой.

– Как-то тут странно… – пробормотал Шере.

– Так рядом же нет жилищ, – прошептала Эй-Нефер, которой тоже было не по себе. – Небось тутошние мертвяки уж когда ушли-то…

Вскоре они подошли к высокому и длинному сооружению, поднимавшемуся вверх четырьмя сужающимися ступенями высотой в три роста Эй-Нефер каждая. Окон в доме не было. Каждая из четырёх сторон была длиной в пятнадцать шагов4. Шере потрогал рукой стену.

– Камень, – сказал он. – Не кирпич. Как же сумели нарубить столько? Такие огромные, – сказал он, осматривая стену в поисках строительных швов.

Тем временем быстро стемнело. В тусклом лунном свете осмотреть загадочное сооружение было невозможно, но дети шли по его периметру, собираясь полностью обойти и вернуться в точку, откуда они начали движение. Вдруг Шере почувствовал что-то и остановился.

– Что случилось? – спросила Эй-Нефер.

– Тут дверь, что ли… – ответил он и начал ощупывать стену.

– Нет никакой двери, – сказала Эй-Нефер. – С чего ты взял?

– Да есть же, – упрямо твердил Шере. – Даже не дверь, а окно. А за окном свет…

– Окно? – насмешливо спросила Эй-Нефер. – И что же ты в нём видишь?

– Статую, – серьёзно ответил Шере. – А вокруг рисунки и надписи. Постой-ка, – он недоверчиво посмотрел на неё. – Хочешь сказать, что ты ничего не видишь?

Эй-Нефер засмеялась.

– Хватит сочинять! – сказала она. – Пошли дальше, может настоящее окошко найдём.

Шере немного обиделся, но спорить не стал и только спросил:

– А зачем нам оно?

– Тут может разное зверьё шляться, – ответила Эй-Нефер. – Не поспишь толком. А вот если бы забраться внутрь этой штуки, там было бы безопасно…

– Ага, безопасно, – сказал Шере. – А вдруг там мертвяки?

– Знаешь, – заметила Эй-Нефер, – лучше мертвяк, чем гепард. С мертвяками договоримся.

Шере вздохнул, и споткнулся обо что-то.

– Эй-Нефер, – сказал он. – Тут ступеньки, что ли…

– Ага, похоже на ступеньки. А раз ступеньки, то где-то тут и вход.

Они вгляделись в темноту и с трудом рассмотрели на серовато-буром фоне стен чёрный провал.

– Сюда, – сказала Эй-Нефер, схватила Шере за руку и потащила его в провал. Её прикосновение придало мальчику смелости, и он шагнул вслед за немху.

Несколько метров они прошли в полной тьме, затем упёрлись в стену и повернули налево, куда попорачивал коридор. Затем был ещё один поворот направо и два налево, после чего Эй-Нефер, шедшая впереди, едва не упала. Она остановилась, присела, и ощупала рукой что-то перед собой.

– Опять ступеньки, – сказала она, встала, снова взяла Шере за руку и пошла вниз.

– Подожди, – сказал он. – Тут ещё поворот есть.

И уже он сам потащил свою подругу направо. Стоило им зайти за поворот, как в конце тоннеля появился слабый свет. Дети пошли на него и вышли в довольно просторную комнату, освещаемую факелом, стоящем в специальном углублении в стене. У задней стены на постаменте стояла большая статуя человека. Постамент был покрыт письменами, а стены вокруг статуи – рисунками и надписями.

– Ого, – сказала Эй-Нефер.

– Вот её я и видел снаружи, – показал Шере на статую. – А вот и дверь, кстати.

И Шере кинулся к двери в стене слева. Не найдя ручки, он принялся толкать её, затем, нащупав тонкими пальцами границу между дверью и стеной, потянул на себя, но всё было тщетно, дверь не сдвинулась ни на волос.

– Она вырезана в камне, – сказала Эй-Нефер, которая всё это время стояла рядом.

Они стали осматривать рисунки на стенах. Здесь были изображены сцены из жизни людей и богов. Шере без труда узнал в одной из нарисованных фигур ибисоголового Джехути, в другой – бога подземного царства Инпу с головой шакала.

– А вот это Хатхор, – сказал он, указывая рукой на женщину с коровьими рогами на голове.

Эй-Нефер подошла ближе и провела рукой по рисунку.

– Да, это моя мут, – подтвердила она. – Она где-то рядом, я вижу её Ка.

Шере подошёл к статуе и вгляделся в обведённые ярким контуром синие прозрачные глаза, которые, казалось, неотрывно следили за всеми их перемещениями. Почувствовав этот пристальный взгляд, Шере поёжился.

– Пойдём-ка отсюда, – сказал он и, взяв Эй-Нефер за руку, повёл её прочь.

Они вернулись к ступенькам, которые спускались вниз по спирали. Осторожно ставя ноги в темноте, они несколько раз описали окружность при спуске и вскоре впереди снова показался свет. Когда лестница закончилась, дети увидели, что он исходит от нескольких тускло горящих факелов в дальней стене. Отдельно стоящий факел освещал сверкающий отражённым светом постамент, на котором стояло что-то громоздкое, вроде большого короба.

– Саркофаг, – сказал Шере. – Там мертвяк, наверное.

В отличие от верхней комнаты, здесь не было ни рисунков, ни надписей. Но что-то витало прямо в пространстве – какая-то сущность, которая тревожила Шере. Он снова почувствовал себя неуютно.

– Уходим, – шепнул Шере, но Эй-Нефер только сильнее сжала его руку и упрямо потащила к освещённой стене.

Коснувшись постамента, они обнаружили, что он сделан из полированного мрамора.

– Ух ты! – сказал Шере. – У нас в Мер-Нефере ни у кого такого нет…

– А в саркофаге что? – сказала Эй-Нефер, указывая на большой каменный короб, стоящий на постаменте.

– Не что, а кто. Подсади-ка, – попросил Шере, удивляясь своей храбрости.

Эй-Нефер присела, и Шере встал к ней на плечи. Она стала медленно, чтобы мальчик мог сохранять равновесие, подниматься. Вскоре он встал на постамент.

– Крышкой накрыт, – сказал Шере.

– Ну подними крышку-то, – сказала Эй-Нефер.

Мальчик сделал несколько попыток и сказал:

– Не, не выходит. Тяжёлая. Я подковыриваю, а она падает. Боюсь пальцы прищемить. Вдвоём бы…

– Я сейчас попробую залезть, – сказала девочка. – Помоги, если что.

Эй-Нефер схватилась за край постамента, подтянулась и постаралась подняться на него. Шере схватил её подмышки и потащил вверх. Кое-как Эй-Нефер забралась на полоску, где стоял Шере, и выпрямилась.

– Я сейчас поддену, а ты перехватывай, – сказал Шере.

Шере чуть-чуть приподнял тяжёлую плиту, Эй-Нефер просунула ладони в образовавшуюся щель, и они вдвоём стали поднимать крышку. Жилы вздулись на шее мальчика. Наконец они толкнули крышку от себя, и она с грохотом обрушилась на каменный пол. Дети заглянули в открытый ларец, и Эй-Нефер завизжала от ужаса, а Шере в одно мгновение спрыгнул с постамента и скрылся в темноте. Эй-Нефер тоже соскочила, но, в отличие от Шере, прежде, чем убежать, прихватила один из факелов.

Мгновенно взбежав по лестнице, она успела заметить спину Шере, который в тот же миг скрылся за поворотом. Эй-Нефер остановилась и прислушалась, но не услышала ничего, кроме звука голых пяток улепётывающего Шере и стука собственного сердца. Затем наступила тишина, видимо, Шере достиг выхода, и только кровь – бу-бум, бу-бум… бу-бум – громыхала в ушах Эй-Нефер.

Девочка, не торопясь, пошла к выходу. Факел освещал несколько метров пространства, и она внимательно осматривала стены вокруг. Они были сплошь – от потолка до пола – покрыты надписями, но Эй-Нефер была неграмотной и не могла прочитать ни слова.

Вскоре она дошла до выхода. В дверях Эй-Нефер осмотрелась и, увидев Шере, осторожно выглядывавшего из-за угла, пошла к нему. Он ждал её у стены, опасаясь выходить на открытое место.

– Это Хамерут там лежит, – спокойно сказала Эй-Нефер и заметила, что Шере бьёт крупная дрожь.

– Мертвяк… – прошептал Шере. – Видела, как он зыркнул? Он смотрит, он нас увидел.

– Ну подумаешь, мертвяк, подумаешь, увидел, – как можно спокойнее сказала девочка, хотя ей и самой было не по себе.

– Он глазами двигал, ты видела? Сначала на тебя посмотрел, потом на меня…

– Видела… – сказала Эй-Нефер.

– А что, если он сейчас вылезет и придёт сюда, за нами?

В этот момент с противоположной стороны здания послышались шаги. Эй-Нефер быстро толкнула Шере за угол, и сама скрылась там же. Затем она отбросила факел подальше, чтобы светлое пятно не выдало их, и осторожно выглянула.

В слабом свете растущей луны она с трудом разглядела силуэт человека, направлявшегося к двери.

– Это, наверное, Птахотеп, – шепнула она. – Сейчас он разглядит там, что крышка свалилась и будет искать, кто это сделал. Надо бы сваливать отсюда.

Они взялись за руки и, оставив факел догорать у стены сооружения, быстро пошли прочь. Эй-Нефер шла по направлению к невысоким курганчикам могил, где рассчитывала скрыться от глаз Птахотепа.

Кладбище было древним и очень большим. Далеко за горизонт уходили вереницы невысоких насыпей, в каждой из которых покоились чьи-то кости. Долго шли между ними Шере и Эй-Нефер, и мальчик весь дрожал из-за близости мертвецов, которые могли подняться из любого кургана и утащить их к себе в свою тёмную и душную могилу.

– А зачем мертвяки утаскивают к себе людей? – спросила Эй-Нефер

– Как это зачем? – отреагировал Шере. – Им же там, в том мире, нужны слуги. Чем больше слуг, тем лучше живётся.

– А от нас с тобой какая польза? Мы же маленькие, слабые.

Это соображение немного успокоило Шере. Но, посовещавшись с Ка, он сказал:

– Не только же сильные нужны. Двери открыть, подать еды-воды, помыть полы, еды приготовить… мало ли. Очень опасно тут ходить.

Словно в подтверждение его слов в паре сотен локтей от них вспыхнуло пятно света. А может быть не вспыхнуло, а уже горело, но только теперь стало заметным, когда дети миновали какую-то преграду, прежде закрывавшую от них свет.

Шере остановился и потянул к себе Эй-Нефер.

– Вот, я же говорил – мертвяки выбрались из могил и поджидают путников, чтобы схватить и утащить к себе. Надо возвращаться.

Эй-Нефер оглянулась.

– Смотри, – сказала она и показала рукой в сторону четырёхярусного строения, откуда они ушли.

Шере обернулся и увидел человека с факелом, идущего в их сторону.

– Это точно Птахотеп. Ищет, кто побывал в их каменном лабиринте, – сказала Эй-Нефер. – Ну? Куда пойдём? Вперёд или назад?

– А вбок куда-нибудь нельзя? – спросил Шере.

– Только ненадолго. Нам нужно или вперёд, в Унут, или назад в Мер-Нефер. Там, – Эй-Нефер показала направо, – скалы, через них нам не перебраться, там, – она показала налево, – восточная пустыня, мы там умрём.

– А обойти? – спросил Шере.

Эй-Нефер пожала плечами.

– Вряд ли. Кладбище зажато между скалами и пустыней.

– А как же все в Унут ходят?

– По реке, – сказала Эй-Нефер. – Лодка нужна.

Между тем человек с факелом приближался. Шере показалось, что он уже различает черты его лица.

– Бежим! – он схватил Эй-Нефер и потащил за собой.

– Да тихо ты, – шепнула она. – Если побежим, он нас услышит. Спокойно уходим в сторону, пусть мимо пройдёт.

Они взяли вправо и спрятались за курганами. Спустя короткое время человек с факелом прошёл мимо них. Это был тот самый человек с обритой головой, которого они видели в Мер-Нефере.

– Птахотеп, – шепнула Эй-Нефер. – Нас высматривает.

То ли Птахотеп услышал её шёпот, то ли его остановил свет впереди, но он остановился и стал осматриваться. Шере даже глаза закрыл от страха, а Эй-Нефер прижалась к земле и пригнула голову Шере так, что он губами и носом уткнулся в рыхлую землю кургана.

Птахотеп постоял и направился в противоположную от них сторону.

– В пустыню пошёл, – шепнула Эй-Нефер. – Он постоянно туда шарахается, непонятно, что ищет.

– Тогда давай вернёмся, – сказал Шере. – Дождёмся утра и пойдём по светлому. Утром мертвяки заберутся обратно в могилы, и мы пройдём.

Но в это время Птахотеп снова остановился, постоял немного, а затем повернулся и пошёл обратно к четырёхступенчатой каменной гробнице.

– Не получится, – сказала Эй-Нефер. – Или на скалы, или к Хамеруту, или тут всю ночь просидеть.

– Тогда на скалы, – ответил Шере.

Они дождались, пока Птахотеп скрылся за курганами и направились на запад, в сторону скалистого берега Хапи. По пути Шере бормотал:

– Они тут не по правилам погребены… Поэтому их Ка и Ба нет покоя, и прохожим они тоже покоя не дают…

Тут Шере споткнулся обо что-то и с трудом удержался на ногах.

– Что тут? – он наклонился и, увидев череп, отпрыгнул. – Мертвяк, мертвяк где-то рядом!

– Если он без головы, то ему нас не увидеть, – сказала Эй-Нефер. – Странно, почему череп не в могиле?

– Почему, почему… – передразнил её Шере. – Потому что мертвяк вылез и ходит тут где-то.

– Без головы?

– Без головы, – упрямо стоял на своём мальчик.

Эй-Нефер присела на корточки и стала руками ощупывать вокруг землю. Вскоре она нащупала едва присыпанный почвой и мелкими камнями кувшин, затем ещё один и ещё один.

– Что это? – спросила она у Шере.

Он внимательно глянул на сосуды.

– Это же канопа5, – сказал он. – Видишь – пробка как голова шакала? Здесь лежит желудок. А вот тут, где голова сокола – кишки.

– А зачем они? – спросила Эй-Нефер.

– Мертвяку в Дуате всё пригодится: и желудок, и сердце, и кишки, – ответил Шере.

– И что – мертвяк всё это добро тащит до самого Дуата? – поинтересовалась Эй-Нефер. – Это же далеко. Кто так странно перевёз их на другой берег6?

– Ну а как иначе? Когда из города в город переезжают, тоже везут с собой всё на свете…

– Ну а почему они тут валяются, а не в могиле? – не успокаивалась Эй-Нефер. – К тому же, ещё и расколотые, вот смотри – дырка, – и девочка засунула внутрь кувшина ладонь.

– А ну вынь! Вынь быстро, – крикнул Шере. – Мертвяк никогда не простит, что в его внутренностях кто-то ковырялся!

– Да тут пусто, – сказала Эй-Нефер. – Ну хочешь, сам проверь.

И она подвинула к нему кувшин. Шере сначала заглянул в расколотый кувшин, а затем осторожно провёл пальцем по внутренним стенкам.

– Да, – озадаченно произнёс он. – Ничего нет.

– И сама могила разрыта. Смотри, кругом курганы, а тут, скорее, яма.

– Наверное, мертвяк раскопал, когда выбирался, – сказал Шере, но как-то неуверенно.

– И канопы он перебил? – продолжала Эй-Нефер. – Для чего?

Шере промолчал.

– Ладно, малёк. Давай-ка спать, дальше утром пойдём.

– Здесь? Здесь нельзя спать, тут повсюду хат7. Хат и хет8 не должны ночевать вместе.

– Да ладно тебе, – возразила Эй-Нефер. – В прошлый раз я тут спала и ничего не случилось.

Шере посмотрел на неё осуждающе.

– Хат может забрать у тебя Ка, пока ты спишь, если твой хет окажется слишком близко. Ты разве не знаешь?

– Нет, не знаю, – беззаботно и даже легкомысленно ответила Эй-Нефер. – Спать охота. Но если ты тут спать не можешь, пошли на выход.

Шере покосился в сторону, где всё так же сияло пятно света.

– Так там же мертвяки. Как мы мимо них проскочим?

– Ну потихоньку как-нибудь, – сказала Эй-Нефер.

Дети медленно и тихо начали передвигаться к пятну света, стараясь прятаться за курганами. Одни из них, которые когда-то были просто земляными насыпями, почти сравнялись с землёй, другие, сложенные из камней вперемежку с почвой, возвышались над высокой Эй-Нефер и, тем более, над маленьким Шере, который был ниже на целую голову. До пятна света было не больше трёх сотен шагов. Шере шёл позади Эй-Нефер, схватившись за её руку, а та всматривалась под ноги, чтобы в слабом свете луны различать кочки и ямы, которые надо было или перешагивать, или обходить.

Вскоре стали различимы фигуры людей вокруг ярких факелов, воткнутых в землю. Их было трое, и они ползали по земле на четвереньках, словно разыскивая что-то. Шере долго пытался понять, что они делают, и, наконец, разглядел, что один из мужчин откапывает что-то небольшим скребком. Стали доноситься и голоса. Кто-то, судя по всему, главный в этой компании, резким крикливым голосом ругал за нерасторопность двух других, особенно доставалось одному из них.

– Ты, Нахи, больше не пойдёшь со мной. И в прошлый раз, и сегодня от тебя нет никакой пользы. Ты всё время копаешь не там, выкапываешь не то, несёшь не туда. За такую работу я платить не стану!

– Многоуважаемый Пашеду, – отвечал Нахи, – я стараюсь как могу, но не могу понять, почему мне так не везёт. Я раскопал уже шесть могил только сегодня, и всё без толку. Но всё же хочу напомнить, что все ожерелья, которые сложены в твоём мешке, нашёл я.

– Что эти ожерелья! – сварливо ответил Пашеду. – За ожерельями пусть ходят глупцы, не знающие цены вещам. Ты знаешь, что мне нужно!

Услышав этот разговор, Эй-Нефер остановилась.

– Э, малёк, – шепнула она. – Похоже это грабители могил вышли на работу. Откуда же они припёрлись?

Немного помолчав, она добавила:

– Даже не знаю, с кем лучше встретиться – с мертвяком или с этими хабетниками9… И обойти их невозможно, они тут всё разрыли, куда ни пойдём, будем как на ладони.

Она обернулась:

– Может, всё-таки тут заночуем?

Шере отрицательно покачал головой.

– Ну тогда только ползком и очень медленно. Так медленно, чтобы они не увидели движение.

Они легли на землю и поползли вперёд. Эй-Нефер довольно ловко ползла впереди. Шере ползти было неудобно, что-то постоянно скребло по животу. Какое-то время он терпел, но затем решил, что надо немного приподнять живот над землёй. Однако как только он попытался это сделать, над землёй поднялась вся задняя часть его тела, и то ли она, то ли огненные волосы Шере бросились в глаза главному грабителю, который почти всё время стоял.