Поперечный элемент

– Как правило, люди получают увечья по обстоятельствам от них не зависящим.

– Э нет! – скривившись, мотнула головой. – Так не бывает. Все зависит от самих людей, от их мыслей, образа жизни и поступков в прошлом.

– То есть, чем больше у человека грехов – назовем это так – тем суровее будет обходиться с ним жизнь, я правильно понимаю?

– Никто не уйдет от вселенской расплаты.

– Почему же тогда подавляющее большинство – без увечий? Ведь, по вашим словам, почти все люди плохие?

– Увечья многих не разглядеть обычным взглядом, они изувечены внутри.

– Это как?

– Ну, морально. Их увечат обстоятельства: смерти близких, унижения, вечное невезение, отсутствие денег, болезни, – неохотно принялась объяснять пациентка. – У кого-то отсутствует нога, рука, почка, а у кого-то – совесть, сострадание, любовь, доброта. Список можно продолжать бесконечно. Все эти понятия окружающим нельзя увидеть в человеке с первого взгляда. Но если человек не умеет любить, не знает, как протянуть руку помощи нуждающемуся, если его не волнуют чувства других – он такой же инвалид, как и те, кому что-то ампутировали. Только пособий ему никто, конечно, не назначит, да и в очереди не пропустит.

– То есть, если вы сами лишены сострадания, доброты и любви к людям, то, по вашей логике, вы тоже инвалид?

– Нет, я не лишена ни сострадания, ни любви, ни доброты. Но проявляю их только к тем, кто этого заслуживает.

– Только к добрым?

– Да.

– Но ведь вы сказали, что только со злыми людьми случаются несчастья? То есть добрым сострадание и рука помощи не должны быть нужны, ведь вселенская расплата применяется к людям злым?

Аделина в замешательстве замолчала. Главврач терпеливо ждал. Несколько минут она, опустив глаза, теребила рукав больничной пижамы. А потом вдруг расплакалась.

– В чем дело? – спокойно спросил Виктор Аркадьевич.

– Доктор, это какой-то замкнутый круг. Я знаю, что во мне живет доброта и жалость, и если бы я не знала подробностей жизни всех людей, я бы им помогала, сострадала, понимаете? Но так как я знаю, что почти никто этого не достоин, я так же, как и все эти моральные инвалиды, отворачиваюсь, злорадствую, насмехаюсь. Из-за своих знаний я ненавижу людей, мне противно даже подумать, что всем этим мерзким подлецам, у кого произошли несчастья, нужно помочь. Я такая же, как они, такая же злая, мерзкая, не сострадающая. Что мне с этим делать? Я устала вариться в собственном негативе, но избавиться от него не могу.

– Главное, что вы признали проблему. Пока вы злорадствуете и не сострадаете – вы злая, не знающая любви и прощения, вы моральный инвалид. Вам нужно вытащить из глубины себя лучшие чувства. Важно признать, что ошибаться может каждый, но каждый достоин прощения.

– Вы не понимаете, никто не достоин прощения. Вселенная разберется со всеми.

– Научиться прощению должны вы сами. В первую очередь для того, чтобы простить себя. Столько лет вы были такой же злой, как и все, кого вы презираете – то есть, как остальные люди. Чтобы простить себя, нужно научиться прощать. Вы со мной согласны?

– Если честно, нет. По-моему, это не имеет смысла. За что и зачем мне прощать себя? Я ничего плохого не сделала.

– Вы говорили, что ненависть разрушает вас изнутри. Но ведь это вы позволили ненависти вами владеть, вы сами не препятствуете этому, разрушаете себя. Представьте, что вам приходится делить одну комнату с неприятной соседкой. Она вас раздражает, вы ее презираете, считаете злой, мерзкой. Но обстоятельства складываются так, что вам придется жить с ней до конца жизни, и ничего нельзя изменить. А теперь подумайте, что вы – главный человек в своей жизни, вам с собой жить еще очень много лет. Но если в случае с соседкой вы можете выходить из дома, ночевать у друзей или приходить, когда она заснула, то в случае с собой – никуда вы не денетесь. Чтобы выйти из порочного круга «люди злые – поэтому я злюсь – я сама злая» нужно сделать шаг в сторону и перестать себя вести предсказуемо. Нужно начать вести себя по-другому. В следующий раз, когда увидите злобу, выйдите из круга, сделайте один малюсенький шаг и не примите эту злобу внутрь себя. Ответьте добротой, пожалейте человека, ведь он злой – потому что у него не все в жизни хорошо. Только сильным личностям доступно сострадание, только тем, кто смог переступить через себя и начал меняться. Вы достаточно умны и сильны, чтобы сделать это. Я верю, что у вас получится.

– Предлагаете улыбаться какому-нибудь маньяку, например? Это будет ложь и лицемерие, я никогда не смогу простить ему всех совершенных убийств.

– Ну, маньяков у нас нет.

– Это вы так думаете, потому что не видите моими глазами.

– И кто же, по вашему мнению, маньяк?

– Да тот в кресле, который даже разговаривать не в состоянии. Видела его мельком в коридоре на третьем этаже, когда меня водили на обследование мозга. Раньше он с особой жестокостью убивал женщин и детей.

– Могу вас уверить, что у этого человека врожденное заболевание. Он не в состоянии обслуживать себя с рождения, поэтому всю жизнь находился под присмотром разных людей. Он никогда никого не убивал.

Аделина презрительно улыбнулась и несколько раз кивнула, выражая тем самым недоверие и категоричное несогласие.

– Даже если мы допустим, что раньше он был маньяком, взгляните на его состояние сейчас. Разве недостаточно законы вселенской расплаты расправились с ним? Он не может двигаться и говорить, он полностью зависим от других людей, его никто никогда не услышит и не поймет. Неужели он не заплатил сполна?

– Он это заслужил.

– Постарайтесь выбросить из головы ваши знания о нем как о маньяке. Пожалейте его, проявите сочувствие. Выйдите из круга. Не надо ему улыбаться и лицемерить, вы должны по-настоящему осознать, как ему плохо. Осознать и посочувствовать. Станьте добрее, станьте сильнее. Поборите свою ненависть, не дайте злобе довлеть над вами, вы – сильнее злобы, это вы ей должны владеть, а не она вами. Пусть это будет вашим заданием. Завтра мы обсудим результаты.

Пациентка насупилась, но не ответила.

– Одно из важнейших составляющих вашего лечения заключается в строгом соблюдении режима дня. Вы, наверное, заметили, что режим дня в нашем заведении упорядочен и регламентирован.

– Еще бы не заметить, – буркнула Аделина.

– Это необходимо. Как вы наверняка знаете, самодисциплина – главный элемент самоконтроля, и именно самоконтролю мы будем учиться на всем протяжении нахождения здесь. Сегодня вечером медсестра принесет вам дневник. Я хочу, чтобы с завтрашнего дня вы методично, без пропусков, заполняли все графы.

– Что за дневник?

– Дневник, так называемая метрика, содержит в себе пять основных пунктов в течение дня: пробуждение, первый контакт с другим человеком, начало занятий, ужин, отход ко сну. Вам нужно фиксировать время и, кроме того, заполнять степень участия других людей в этих делах, где 0 – никто не принимал участия, 1 – кто-то присутствовал, но активного участия не принимал, 2 – кто-то присутствовал, взаимодействовал, но не очень активно, 3 – кто-то присутствовал и активно взаимодействовал. Подсказки нужной цифры вы найдете внутри, я перечисляю их сейчас для ознакомления. Помимо этого, в течение дня необходимо отмечать среднее настроение и уровень энергии по шкале от минус пяти до плюс пяти. Ничего сложного, как вы видите, нет, и тем не менее ведение этого дневника необходимо для точного понимания вашего состояния и возможной коррекции получаемого лечения. От полноты заполнения и честности зависит результат. Ровно как и от уровня вашего содействия. Надеюсь, вы это понимаете?

– Я думала, что лечение – это таблетки или уколы.

– Лекарства не решают всех проблем, они лишь помощники в целом комплексе мероприятий. Наша задача – использовать время вашего нахождения в стационаре с максимальной эффективностью. Наша главная цель – делать людей здоровыми. Мы стремимся к тому, чтобы задействовать все возможные методы, сделать лечение исчерпывающим, наполненным, насыщенным.

– Ваши слова звучат обнадеживающе, если я на самом деле больна. А если нет, вы меня залечите своими методами.

– Вы можете быть уверены, что никакого лишнего лечения не получите. Ваше состояние непрерывно курируется. Ваш диагноз еще не раз будет перепроверен. Вероятность ошибочного диагноза и, соответственно, лечения в нашем заведении самая низкая по стране, это я гарантирую. Мы регулярно будем собирать анализы для определения концентрации препаратов в организме, а также для того, чтобы иметь представление о реакции организма на препарат. Ваши опасения напрасны.

– А если вы увидите, что мне ничего не помогает, вы признаете, что ошиблись и отпустите меня на свободу?

– Вероятность неэффективности исключена полностью. Вы – не первый пациент с подобным диагнозом. Данный диагноз имеет положительный прогноз при правильно подобранном лечении.

– А если все-таки ошибетесь? Отпустите меня?

– Вы будете получать помощь, пока состояние не стабилизируется, а вы не научитесь самоконтролю.

– То есть будете лечить, пока не вылечите, – хмыкнула.

– Разве не этого вы просили в нашу первую встречу? Вылечить вас, потому что вы хотите стать нормальной, потому что «знания» вам мешают, а вы не хотите больше знать? Вы говорили, что согласны до конца жизни пить таблетки, лишь бы быть как все.

– Действительно. Но я же не думала, что вы припишите мне диагноз.

– Вас пугает формулировка?

– С таким диагнозом я настоящая психичка.

– Вы разумный взрослый человек, поэтому и говорю я с вами, исключая утайки и недомолвки. Я мог бы сказать, что у вас обычный нервный срыв и не посвящать вас в тонкости лечения, не объяснять ничего. Но у нас с вами не должно быть секретов. Вы доверяете мне, а я доверяю вам. В отношениях врача и пациента самое главное – честность, откровенность, искренность. Именно поэтому я считаю, что вам необходимо знать настоящий диагноз. Если вы будете знать врага в лицо, нам будет легче с ним справиться.

– Ну, посмотрим.

– Про задание на завтра помните?

– Попытаться посочувствовать маньяку.

– Верно. Что ж, встретимся завтра. Удачного дня.

Когда Аделина покинула кабинет, психиатр с кресла пересел за стол, разложил перед собой результаты тестов, заключения инструментальных исследований, анализы, личную карту пациентки. Первым делом врач принялся за неровную стопку рукописных листов – рассказ.

Приложение 16

Вечерело. Сумерки опускались на заснеженное село, обнимая каждую избу и вместе с лютующим морозом просачиваясь в щели бедных комнат.

Варвара Васильевна Филипчук, опустившись на колени в углу напротив икон, усердно молилась, крестясь и кланяясь. Ей шел пятьдесят первый год, но она выглядела довольно старше – почти как ее шестидесятивосьмилетняя свекровь, Елена Филимоновна, с которой они делили кров. Вместе с ними в избе жила Ольга, родная сестра Варвары Васильевны. Ольга была самой младшей среди них – всего двадцати шести лет, но самой несчастной, успевшей потерять веру и надежду на лучшее. Четыре месяца назад она получила похоронку на мужа, а всего два месяца назад единственный пятилетний сын помер от воспаления легких. Варвара Васильевна на фронт проводила шестерых мужиков: пятерых сыновей и мужа. Два сына погибли в бою в первый месяц войны, как и сноха, ушедшая добровольно радисткой, а от мужа вот уже полгода не было никаких вестей. Елена Филимоновна, потеряла и того больше: помимо уже перечисленной родни, погиб ее старший брат – от снаряда, скинутого на мирное население. Погиб и старший сын – в бою. Мужа же она похоронила задолго до войны. Когда-то в избе Елены Филимоновны жили большой семьей, пока война не принесла пустоту в эти стены.

Распахнулась дверь, и в пороге застыла Ольга, держа два ведра, полных снега.

– Тут!

Две женщины, оторвавшись от своих дел, в ужасе открыли рты. Первой опомнилась Елена Филимоновна.

– Шо встала? В подпол!

Ольга бросила ведра возле порога и захлопнула дверь, задвинула засов. Варвара Васильевна, схватив икону, вскочила с колен. Елена Филимоновна уже отодвинула половик и открывала тяжелую деревянную дверцу.

– Живо! – прикрикнула она на баб.

Варвара Васильевна, прижимая икону к груди, тихо охнула и обернулась. За дверью слышалась немецкая речь, кто-то гоготал.

– Живо! – шепотом повторила старушка и стала толкать обеих к люку.

– Я останусь! – в отчаянии воскликнула Ольга.

– Тьфу ты! Не смей перечить старшим! – Елена Филимоновна с силой швырнула младшую внутрь, следом подтолкнула невестку и захлопнула люк. Две женщины, оставшись в полной темноте, услышали шорох надвигаемого на убежище половика за секунды до того, как в дверь грубо постучали.

– Хто там? – шаркая, старуха поплелась к двери.

Ольга и Варвара Васильевна, прижавшись друг к другу и затаив дыхание, прислушивались. Варвара Васильевна двигала губами, снова и снова беззвучно повторяя молитву. Незнакомая речь стала громче, и в избу вошли, судя по шагам, не меньше трех мужчин.

– Ц кем живешьт? – властно спросил один из них.

– Одна, хлопцы, одна. С кем жить-то? Двоих сыновей на фронт проводила, дед мой – тот помер давно.

– А это? – фашист пнул ведро, и оно брякнуло о второе.

– Так снега набрала, колодец далёко, а я уже старая.

– Босциком?

Какое-то время были слышны только шаги в тяжелых сапогах. Ольга вцепилась в руку Варвары Васильевны, поняв их оплошность. Валенки имелись одни на семью, и они сейчас были на ней. А лужи от растаявшего снега наверняка вели к подполу. Варвара Васильевна, сжав ее руку в ответ, продолжала беззвучно молиться.

– Босиком, – тихо подтвердила Елена Филимоновна. – Нет валенок…

Снова шаги, совсем близко.

– Жрать ессть? – другой голос.

– Чем богаты тому рады, садитесь, хлопцы, как раз к обеду.

Загрохотала лавка, кто-то сел. Елена Филимоновна зашаркала к печи, загремела ухватом, выуживая чугунок.

– Хороша похлебка, навариста.

Водрузила на стол. Раздалось презрительное хмыканье.

– Этьи помои сама жри, русиш швайне, – брезгливо фыркнул самый подозрительный, который до сих пор стоял совсем рядом с притаившимися внизу женщинами. – Несси йеду!

– Да где ж ее взять? Это все, что есть! – испуганно пролепетала старушка.

– А там щто?

– Ништо, ништо там нету, давно уже!

– Покажьи.

– Клянусь вам, хлопцы, мышей и тех нет!

Сестры в ужасе услышали звук отодвигаемого половика, секунду спустя люк открылся, и над ними нависла отвратительная заплывшая от жира фашистская харя. Фашист заржал, увидев перекошенные от страха лица.

– Русиш швайне! Гриязные жьивотныи! Штей Ауф! Вштавайтье, свиние морды!

Ольга и Варвара Васильевна, скованные собственным страхом, с места сдвинуться не могли. Подошли еще двое.

– Хорст! – указал первый на женщин.

Тут же Ольге в платок вцепилась чья-то рука и с силой выдернула наружу, следом вытащили и Варвару Васильевну. Фашисты гоготали, рассматривая свою находку, крутили их туда-сюда.

– А вьот и вальенки! – забавлялся самый властный.

Фашист, который Хорст, полез в подпол в надежде найти какой-нибудь еды, но кроме полведра картошки, главного сокровища этой избы, которое женщины планировали растянуть до весны, ничего не нашел.

– Лжьивая свинья, – с отвращением глядя на Елену Филимоновну, прошипел самый властный.

В следующую секунду он пнул женщину в живот, отчего старушка, задохнувшись от боли, согнулась пополам.

– Раздевайсь, – приказал он, и остальные загоготали, увидев полный ненависти, исподлобья, взгляд женщины.

– Не надо, пожалуйста, – выкрикнула Ольга. – Я разденусь, я, не надо ее…

– И ты раздевайсь, и ты! – указал он на перепуганных женщин. – Бьистро!

– Не трогайте их, прошу вас, – Ольга упала на колени и вцепилась фрицу в штанину, – я самая молодая, делайте со мной что хотите, не трогайте их, не надо…

Он ногой отшвырнул девушку.

– Штиль! Бьистро! – он кивнул двум другим, и те, переговариваясь на своем языке, довольные собой и своей властью, стали срывать одежду с сопротивляющихся пожилых женщин, нанося им удары и закатываясь в демоническом хохоте.

Самый властный уселся на лавку и нацелил автомат на Ольгу.

– Раздевайсь, русиш скот!

Чтобы показать серьезность угрозы, он испустил очередь в угол избы, почти нагие бабы завыли. Ольга затряслась, сжав зубы, стала снимать одежду.

– Штиль! – прикрикнул фашист на неумолкающих в стенаниях женщин. – Тьихо!

Когда его приказ остался без внимания – бедные женщины от испытываемого ужаса и стыда не могли себя контролировать, он разрядил очередь в Елену Филимоновну, буквально изрешетив пожилое тело. Ольга, оглушенная безысходностью, замерла на месте. Взгляд метался от падающей к ее ранам, от воткнувшимся в бревна избы пулям, которые прошли навылет, к растекающейся вязкой крови. Она не слышала, как закричала сестра, проклиная жалких трусов, как с подаренными яростью силами и полной решимостью кинулась драться. Но силы были неравны, и Ольга, со стороны наблюдая этот кошмар, опять услышала очередь.

Все, что потом с ней делали, не причиняло ей боли, она ничего не чувствовала, не видела, не понимала. Перед глазами были только расстрелянные родные люди, только их мертвые, истекающие кровью тела. Она не могла думать, горевать или бояться, все стало не важно и зыбко, реальность была неправдоподобно реальной, не поддающейся осознанию. Ни раскаленная кочерга, ни нож, ни вид собственной крови и причиняемых увечий, ни прочие зверства уже не могли вытащить ее из этого состояния. Еще живую, ее кинули поверх двух остывающих трупов. И подожгли.

Уверенный изначально, что эта история являлась побочным продуктом бредового расстройства, врач все же поежился от реалистичных образов, от гнетущего трагизма прочитанного текста. Этот рассказ имел особое значение для врача: он позволил судить о внутреннем состоянии пациентки. Пока было непонятно, какое отношение к жизни пациентки имела эта история, но ясно было одно: история бесспорно являлась вымышленной. Разве станет гармоничная личность в таких подробностях описывать столь зловещие события? Рассказ подтверждал опасения врача: психическое состояние пациентки гораздо серьезнее, чем могло бы показаться на первый взгляд. Он принялся за кропотливую работу.

Методично и последовательно врач изучал данные, акцентировал внимание на выходившие за пределы нормы показатели, внимательно просматривал диаграммы, фиксировал цифровые значения в специально предназначенных графах.

Глаза скользили по записям обследований, цепляясь за утверждения.

…Форма черепа мезоцефалическая, большие полушария симметричные. Срединные структуры не смещены. Граница серого и белого вещества мозга отчетливая, очаговых и диффузных изменений не выявлено. Боковые желудочки мозга симметричны, не расширены, без перивентрикулярной инфильтрации. Мостомозжечковые углы без признаков патологических изменений. Хиазмальная область без особенностей, гипофиз в размерах не увеличен, ткань гипофиза имеет обычный сигнал. Хиазмальная цистерна не изменена. Воронка гипофиза не смещена. Базальные цистерны не изменены, не деформированы. Субарахноидальные конвекситальные пространства и борозды полушарий большого мозга и мозжечка не расширены. Боковые щели мозга симметричны, не расширены. Миндалины мозжечка расположены на уровне большого затылочного отверстия, не выступая за его пределы…

Специалисты не выявили очаговой патологии, признаков гидроцефалии и аномалии строения в головном мозге, не обнаружили инородных включений, опухолей, гематом.

В лабораторных исследованиях крови и мочи существенных отклонений тоже не нашлось. Было отмечено умеренное повышение показателя адреналина в моче, а также незначительно понижен показатель гемоглобина в крови, но в целом, с точки зрения физиологии, пациентка была здорова.

Врач принялся за обзор результатов тестирования.

Имя: Островская Аделина Дмитриевна.

Дата: 04 октября 2016 года.

Произведена психолого-психиатрическая диагностика личности. Для анализа использовался Миннесотский стандартизированный многофакторный метод исследования личности (MMPI).

Профиль признан достоверным. Соотношение шкал достоверности F и коррекции K выявляет откровенность, самокритичность обследуемой.

Шизоидный тип личности. Абстрактно-аналитический стиль восприятия. Воссоздание целостного образа на основании минимальной информации с обращением особого внимания на субъективно-значимые аспекты, больше связанные с миром собственных фантазий, чем с реальностью. Творческая ориентированность.

Субъективизм в оценке людей и явлений окружающей жизни. Независимость взглядов. Стремление к избеганию любых формальных рамок, пренебрежение режимом. Отсутствие осторожности в поступках и щепетильности в вопросах морали, сниженная способность к сопереживанию, неконформность установок, грубоватая и жесткая манера поведения, циничный взгляд на жизненные явления.

Мнительность, своеобразие, отрыв от реальности. Мистический настрой. Склонность к фатализму.

Профиль, характерный для состояния выраженной депрессии. Резко сниженный фон настроения, падение жизненного тонуса. Ухудшение сна и общего самочувствия. Астения. Неуверенность в своих силах, пессимизм в оценке перспектив. Подавленность, чувство неудовлетворенности жизнью, болезненный самоанализ. Заниженный уровень самооценки. Повышенное чувство вины. Потребность в покое и избавлении от причин, вызвавших депрессию. Потребность в ограничении контактов. Стремление избежать вовлеченности в социальную активность.

Защитные механизмы: уход от общественной активности в мир субъективно значимых интересов.

Условия оптимальной эффективности: необходимы уединенность и покой, отсутствие стрессов. Коррекция состояния должна быть направлена на снижение уровня депрессии, а также на повышение у обследуемой самооценки и уверенности в себе. Необходима дезактуализация причин, вызвавших депрессивное состояние. Избегать погружения в «бессознательное».

Заключение:

Депрессивное расстройство. Эмоциональная неустойчивость. Суицидальный риск.

Комментарий психиатра:

Расстройство аффекта с психотическими симптомами в виде бреда, ощущений присутствия ситуаций, которых в данный момент нет, а также чередование данных состояний с эпизодами маний говорят в пользу подтверждения предварительного диагноза. Биполярное аффективное расстройство первого типа, смешанный вариант течения. На данный момент в условиях стационара зафиксирована однократная смена эпизода мании на эпизод депрессии, продолжительность эпизодов неизвестна, поскольку нет точных данных о начале эпизода мании, а эпизод депрессии еще не окончен. Наличие интермиссии среди аффективных эпизодов пока не отмечено. Тяжелая степень мании с соответствующей продуктивной симптоматикой, тяжелая степень депрессии дисфорического типа с наличием психотических симптомов.

Назначения:

– тардиферон 80 мг*1р/д перед едой;

– омакор 1000 мг*1р/д во время еды;

– квилонум 300 мг*3р/д после еды;

– флуоксетин 20 мг*1р/д утром;

– когнитивно-поведенческая терапия;

– интерперсональная терапия (ИПТ);

– интерперсональная и социальная ритмическая терапия (ИСРТ);

– терапия повышения комплаенса.

Лабораторный контроль:

– содержание лития в плазме крови 1р/7дн;

– анализ крови на электролиты (уровень натрия) 1р/7дн;

– АСТ, АЛТ 1р/7дн;

– общий анализ крови 1р/7дн;

– биохимический анализ крови 1р/7дн;

– общий анализ мочи 1р/7дн;

– анализ мочи по Нечипоренко 1р/7дн.

Психоповеденческий контроль:

– круглосуточный мониторинг периодичности, цикличности, продолжительности фаз и интермиссий (при наличии);

– проверка ведения метрики социального ритма (2 раза в день);

– отслеживание динамики комплаенса.

6.

06 октября 2016 года

– Как вы себя чувствуете? – участливо спросил главврач, дождавшись, пока пациентка расположится в кресле напротив.

– После таблетки, которую мне дали утром, я все время хочу спать.

– Это период адаптации вашего организма к новому веществу. Других изменений не ощущаете?

– Нет.

– Начали заполнять метрику?

– Первые два пункта заполнила.

– Хорошо. Как обстоят дела с заданием?