Искупление пороком

Я вновь обратила взор к отцу Клеменсу. Не видя ни меня, ни окружение, он страстно тянул руку в сторону Реки. Глядя на него, я подумала, что, быть может, святые воды её способны облегчать страдания заблудших душ. До Реки было не близко, но в моменты, когда кокон сомнений не сковывает движения, передвигаться в Чистилище возможно очень быстро. Я добежала до воды в считанные секунды. Удивительно, но даже берега здесь не были увлажнены. Словно живительная вода совершенно не могла проникнуть в эту безжизненную почву. Прикосновение к воде придало мне сил. Я умыла лицо, сделала глоток святой воды и, наконец, окончательно выбросила из головы все тревожные мысли. Мне стало значительно легче. Потом я набрала в ладони немного воды и, вернувшись к отцу Клеменсу, дала ему испить живительной влаги. Душа старого священника жадно припала к моим ладоням. Одного глотка воды хватило ему для того, чтобы вернуть силы. Вскоре он смог подняться на четвереньки. Старый священник стоял передо мной на коленях, опираясь на мою руку. Он смотрел мне в лицо, но я не была уверена в том, узнал ли он меня. Лицо его не отражало ни удивления, ни благодарности, ни страдания. Оно было пустым и отрешённым. Возможно, я казалась его потерянному, умирающему сознанию лишь видением, лишь миражом.

Я помогла ему перебраться поближе к Реке, и он с жадностью припал к священной воде. Казалось, он вовек не сможет утолить свою жажду. Я ждала молча. Когда же он, наконец, оторвался от воды, я опустилась на колени рядом с ним.

– Отец Клеменс, – тихо позвала я.

Мой голос эхом разнёсся по этим пустынным землям, и душа мученика вздрогнула, услышав его.

– Узнаете ли вы меня, отец Клеменс? – спросила я, стараясь говорить как можно медленнее, чтобы слова эти смогли дойти до его истерзанного сознания.

Он немного испуганно уставился на меня, но ничего не ответил. Я осторожно прикоснулась к его руке. Структура его души, обусловленная этим печальным местом, была ощутимо тяжелее и твёрже моей. Мои пальцы прошли сквозь его руку, но он даже не заметил этого.

– То, что я скажу вам сейчас, очень важно, – начала я. – Я знаю, вам сложно, но, отец Клеменс, постарайтесь услышать меня и понять всё, что я скажу.

Бездумный взгляд мученика, устремившийся было на Реку, снова обратился к моему лицу. Я прекрасно понимала, что вряд ли в сознании отца Клеменса что-то поменяется от того, что я скажу, но была уверена, что буду сожалеть, если хотя бы не попытаюсь помочь ему. При жизни он обрёк на страдания многих людей, но всё же и он был достоин получить хотя бы маленький шанс на спасение души.

– Это место, – сказала я, понимая, что подобрать правильные слова будет очень сложно, – совсем не такое, каким оно вам кажется. Вы страдаете, я знаю, но ваши страдания могут уменьшиться. Вы сами способны это сделать. Вы поглощены своим «я». Чем больше вы думаете о том, что страдаете, тем больше страданий испытываете. Постарайтесь принять их и отпустить. Выйдите за пределы себя, простите себе свои проступки, подумайте о том, что окружает вас. Ваши страдания утяжеляют вас, отпустите их, подумайте о других, и вам станет легче.

Отец Клеменс слушал меня, казалось, очень внимательно, но ни одна эмоция не проступила на его лице. Он слушал, но не понимал. Осознав это, я обречённо вздохнула. Если я не могла наставить на лучшее даже душу из Чистилища, чем я могла помочь самому Дьяволу? Есть ли хоть какой-то смысл в том, что я брожу здесь, за пределами Рая?

Разочарованная и уставшая, я вновь поднялась на ноги. Ощущая себя предателем, я оставила отца Клеменса одного на берегу Священной Реки. Как бы то ни было, я должна была продолжить свой бессмысленный путь вдоль её обмельчавшего русла.

Глава 10

Тесса вернулась домой совершенно подавленной. Конечно же, она нисколько не жалела об уходе от де Грота. Так или иначе, девушка давно хотела это сделать. Просто всё, что произошло сегодня, все слова, что были произнесены, всё это задело её самые потаённые страхи и обиды. Тесса прекрасно понимала, что де Грот сказал всё это специально, чтобы обидеть её. Она была умной девушкой. Но всё же слова эти были произнесены. Произнесены прилюдно, грубо и жестоко, и никто, никто в этом жалком заведении даже не подумал вступиться за неё. Никто не вступился, потому что все они думали так же, как де Грот. Они этого не сказали, но они этого и не опровергли. Все они, эти вечные пьяницы, считали Тессу жалкой, несчастной уродиной, неспособной ни на что в этой жизни. Они полагали, что разносить выпивку пьянчугам – вот тот идеальный максимум, на который она, Тесса, может рассчитывать в своей судьбе. Вероятно, кто-нибудь из них, кто-то вроде Пола, рано или поздно сжалится и женится на ней. Возможно, это даже будет лучшим событием в её жизни. Ужасно было сознавать, что люди думали о ней именно так, но ещё хуже казалось то, что в глубине души она и сама считала так же. Уже давно Тесса потеряла веру в то, что сможет найти хорошую работу, что её лицо, наконец, начнут воспринимать нормально. Она не хотела сочувствия, не хотела поддержки. Ей нужно было лишь, чтобы люди смотрели на неё так же, как на любого другого человека. Тесса устала читать жалость и разочарование в чужих глазах. Она ненавидела людей за это. Как, впрочем, ненавидела и себя саму.

Когда-то давно родители водили её в церковь, что находилась неподалеку от их дома. Они учили Тессу верить в Бога, молиться ему и ждать лучшего. И Тесса молилась. Иногда она проводила целые ночи в молитве о том, чтобы Бог даровал ей новое лицо. Пусть не самое прекрасное в мире, но хотя бы не имеющее шрамов. Теперь она уже давно не молилась. Бог, если он и существовал где-то, не слышал её просьб. Он был глух к ней, и она тоже стала глуха к нему.

В квартире Тессы было тихо, как, впрочем, было всегда с тех пор, как её мать покинула этот свет. И если раньше эту гнетущую тишину изредка прерывали крики пьянчуги-отца, то теперь уже не стало и их. Мать Тессы была хорошей женщиной, но жизнь её не баловала. Она много работала, пытаясь обеспечить дочь, и много страдала, сначала от вида того, во что превращается её муж, а потом и от многочисленных болезней, появившихся от тяжёлой работы. Когда она умерла, жизнь Тессы превратилась в кошмар. Мать, даже страдающая от болезней, не переставала заботиться о Тессе, поддерживала её и дарила надежду на лучшее будущее. Пока она была жива, Тесса не ощущала себя одинокой.

Одиночество свалилось на неё внезапно в день похорон матери. Если до этого, в период болезни и даже в момент смерти матери, Тесса, поглощённая заботами, не ощущала перемен, происходивших в её жизни, то в тот момент, когда обитый бардовым бархатом гроб коснулся глинистой земли на дне могилы, девушка резко осознала, что потеряла всё. Единственный человек, который любил её по-настоящему, умер, и теперь в жизни Тессы не оставалось ничего, что давало бы хотя бы призрачную надежду на светлое будущее.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Стихотворение Сэмюэля Тэйлора Кольриджа в переводе К. Д. Бальмонта.