Элис Рай и наследник Гринуальда

– Спасибо? Святой Соломон! Честь то какая! Какая милость! Надо всем рассказать! – Габус удивлённо и радостно подскочил на месте, а затем резко развернулся и исчез, громко топнув ногой.

– Эт чё, домовой был? Что-то он шибко вежливый! – сказал ошеломлённый Артём и хихикнул.

– Да… Нашего Жорика и за пол века не научить такому такту! – подхватила Мия, улыбаясь и покачивая головой.

– Чё, деревенщина, первый раз увидел домового? ХА-ХА-ХА! – раздался мерзкий протяжный голос и громко заржал. Это был Марк.

– ТЫЫЫ!!! – крикнул Артём, брызжа слюной и широко распахнув глаза от злости. Он поднял кулаки и хотел кинуться на Марка, но Мия и Элис успели его остановить.

– Он этого не стоит! – пискнула Мия. – Хочешь, чтобы тебя исключили из школы в первый же день? – сказала она брату тихо на ухо. Артём опустил руки и горячо выдохнул сквозь стянутые губы.

– Давайте сделаем, как сказал Габус? Подождём сопровождающего или кто там должен прийти, – предложила Элис.

– Хорошо, – Артём кивнул головой и резко развернулся к лестнице.

– Правильно! Ха-га! Слушайся домового! – рявкнул Марк.

Артём фыркнул, но не повернулся. Со второго этажа раздавался цокот приближавшихся шагов. Все дети уставили глаза на белокаменные лестницы.

– Дорогие ребята! Первоклассники! Я очень рада вас приветствовать! Меня зовут Жанетт Риис. Совсем скоро я буду преподавать у всех вас «Владение силами стихий». Также я хочу отдельно поприветствовать первоклассников из факультета Игнис. Я – ваш куратор, – под радостные аплодисменты слегка приклонила голову молодая женщина с приятной внешностью. На её щеке выделялась крупная мушка. Очень строгий взгляд и сдержанная улыбка. Её светлые волосы собраны на затылке золотым гребешком, к лицу спускаются две волнистые пряди. Одета она в лиловое бархатное платье в пол и фиолетовый плащ с рукавами-тюльпанами, расшитый золотыми нитями и цветным бисером. – Простите за получившуюся заминку… Сейчас я провожу вас в Актовый зал для празднования первого учебного дня. Становитесь по двое и следуйте за мной. – Жанетт Риис резво развернулась на ступеньке, цокнув каблуком, и плавно направилась в обратную сторону вверх по лестнице, приподнимая подол своего шикарного платья. Её плащ переливался в свете огней огромной люстры, свисавшей над лестницами, а на спине красовался расшитый бисером узор в виде павлина.

Элис и Мия шли первыми следом за Жанетт Риис. Поднялись по лестнице, свернули на лево и оказались в широком коридоре, прошли прямо и свернули направо в длинный коридор с окнами по обе стороны, который вел их к раскрытым большим двойным дверям. Внутри располагался огромный зал с пустыми мягкими креслами из бархата четырех цветов. Жанетт Риис вошла и дети поторопились следом за ней. Теперь стало ясно, что поодаль от входа расположено ещё множество бархатных кресел, которые уже были заняты школьниками старших классов. При виде первоклассников, все ученики Ландскроны встали в приветствии, шумно аплодируя, свища и крича.

– Дети, стоим тут и ждём команды! – сказала Жанетт Риис, показывая жестом, чтобы дети не уходили со своих мест. Она поднялась по ступенькам на подиум и заняла место в кресле с высокой мягкой спинкой рядом, по-видимому, с другими преподавателями. За их спинами красовались огромные, конусообразные витражные окна, занимающие всю полукруглую стену подиума. С потолка свисали три помпезных хрустальных люстры, вместо ламп на которых горели свечи (не менее сотни штук). В свете живого огня люстры сверкали и переливались просто волшебно. Перед краем подиума у золотой трибуны в виде раскидистого дерева ивы стоял тот самый профессор, которого Элис уже встречала летом в Министерстве Магии.

– Спасибо всем! – громко прозвучал мужской голос. Резкая тишина окутала зал, школьники замолчали и присели. – Здравствуйте, мои дорогие друзья! Меня зовут Николя Вайден и я являюсь директором школы магии Ландскроны! – Все дети и учителя зааплодировали вместе с первоклассниками. – Поздравляю вас с этим замечательным днём, первым сентября! Это день начала новой жизни, начала приключений, новых знаний и день, когда многие из вас обретут новых друзей! – профессор улыбнулся и теперь тоже зааплодировал, остальные его поддержали. – Этот год для нас стал особенным, поскольку сегодня мы встречаем самое большое количество юных волшебников за всю историю Ландскроны! Да-да! У нас побит рекорд! Скажем спасибо нашему дружному коллективу, который всё лето пыхтел, создавая условия для распределения юных волшебников, – он поклонился преподавательскому составу и продолжил. – А сейчас, дабы не нагружать вас лишней информацией, предлагаю вам, наши дорогие первоклассники, присоединиться к своим факультетам и занять места учащихся в зале. Кресла соответствуют цвету вашего факультета: зелёный – Аква, красный – Игнис, синий – Аэр и оранжевый цвет у факультета Терра! Присаживайтесь и наслаждайтесь представлением, ведь сегодня вы стали частью новой большой семьи Ландскроны, – он поклонился и под гулкие авиации удалился, присев в самое большое и красивое кресло из всех на преподавательском подиуме.

– Пошли! Нам туда! – Мия указала на красные кресла у огромного окна. Элис прошла вперёд и села с краю, рядом по правую сторону плюхнулись Мия и Артём. Сейчас удалось рассмотреть Актовый зал во всей красе. По периметру горит несколько огромных каминов. Все стены зала обрамляют огромные окна почти от пола и до самого потолка, низ стен украшена отделкой из красного дерева, а всё остальное пространство занимают серебристые обои с изображением ветвей с цветами и птичками зелёного и голубого цветов, которые… Двигаются? Да, Элис не показалось, голубые птички перелетают с ветки на ветку и пьют нектар с цветов, а зелёные птички ловят жучков. Элис подняла голову и замерла… С высоченного потолка свисают живые цветы, похожие на глицинию, но необычайно крупные (одна кисть около пяти метров в длину, а каждый цветок размером с баскетбольный мяч) нежного бело-лилового цвета… От цветов разносится приятный нежный аромат. Ниже соцветий порхает и сияет невероятное множество золотистых огоньков, тихо жужжа и освещая собой весь Актовый зал. Меж цветов, свисавших с потолка, Элис разглядела крошечный силуэт, около двадцати сантиметров ростом: перламутрово-голубые ручки и ножки, маленькая голова с большими вытянутыми ушами и серебристыми волосами; широкие, полупрозрачные, мерцающие крылышки фиолетового цвета… – Кто… это? – тихо сказала Элис, с трудом выдавив слова из перегнутого горла, и увидела ещё несколько таких же существ. При полёте с их крыльев сыпятся серебристо-фиолетовые мерцающие крупицы, растворяющиеся в воздухе, не долетая до сидевших внизу школьников.

– Вааау! – затаив дыхание прошептала Мия.

– Да ладно! – сказал Артём, запрокинув голову на кресло.

– Это самые настоящие нимфидии! Круто! Я не знал, что тут такие есть! Я читал про них! Встретить одну нимфидию хотя бы раз в жизни – это огромное счастье, они – большая редкость! Нимфидии по-легенде охранять священные цветы мудрости… – раздался голос из-за спины Элис. Она повернулась и увидела маленького мальчика с лохматыми светлыми волосами и квадратными очками. Ему на вид было лет восемь, не больше…

– Приветик! Я Даня Савенко, – мальчик протянул Элис руку.

– Привет! Я… Элис, – она решила не говорить фамилию и протянула руку в ответ.

– Ооо! Значит это ты Элис Рай? Я слышал, что она, а значит ты будешь учиться с нами в одном классе. А у нас в классе только одна Элис. Я знаю всех ребят… – затарахтел он.

– Да… Да… Только тише! Тшшш! – она перебила мальчика тихим и жалобным голосом, приложив палец к губам и показывая, что на них обращают лишнее внимание.

– ОГО! Клёво как! Я так рад познакомиться, Элис! – У мальчика округлились глаза, и он с восхищением окинул Элис взглядом, осматривая все детали её внешности, словно стараясь запечатлеть этот момент.

Артём заметил, что Элис не приятно лишнее внимание, и сказал Дане, – Хорош! Она такая же ученица, как и мы с тобой.

– Спасибо, – прошептала она Артёму, он кивнул в ответ. Тогда Элис перевела взгляд на подиум, где сидели учителя. Там уже стояли дети, из класса третьего или четвёртого, наверное. Перед ними выбежали и заняли места два маленьких, одинаковых мужчины с длинными чёрными усами до середины груди, одетые в чёрные фраки и котелки. Один мужчина поставил на пол пюпитр с нотами, в его правой руке была длинная дирижёрская палочка. Второй мужчина присел на стул, держа контрабас. Дирижёр взмахнул палочкой и звук контрабаса залил зал. Дети с подиума начали петь:

Сегоо-дняшний день – луу-чший из всех!

Мы рады ви-деть вас – ююных волшеебников!

И пусть льёт дождь,

Но в душе теплотаа!

Раадость и счаастье оку-та-ют тебя!

Мальчики стояли и молча щёлкали пальцами в такт музыке, а девочки спустились вниз, достали помпоны под цвет факультетам и весело взмахивали ими, напивая:

Наа-на-на-наа!

НА-А! НА-НА-НА! НА-НА-А!

ИИ-ХУУ! – вскрикнули, мальчики со сцены.

Наа-на-на-наа!

НА-А! НА-НА-НА! НА-НА-А!

Девочки приняли прежние места и продолжили петь:

Ландскроона моожет от-крыть

Секрееты ду-ши,

Таайные знаания твоей се-мьи.

Ты станешь сиильным,

Велииким волшеебником,

Свой стихией ов-ла-деешь, если прежде не умеешь!

В конце одна девочка заиграла на флейте.  Откуда ни возьмись вылетела целая стая свиристелей, таких небольших ярких птичек, очень красивых, словно их раскрасили кистью. Птички весело запели, поддержав игру на флейте и кружа над головами поющих ребят. Когда музыка кончилась, свиристели растворились в воздухе с резким хлопком, оставляя за собой небольшой салют из цветных перьев. От этих хлопков Элис вздрогнула. Зал окутала тишина, и теперь был слышен лишь шум усилившегося дождя, со всей мощью забарабанившего по огромным дрожащим  стёклам… Все камины Актового зала мгновенно вспыхнули ещё сильнее прежнего. Стало очень тепло и уютно.

– Так странно… Утром дома была ужасная жара… А спустя несколько часов здесь во дворце, на высоком холме в окружении огромного сада холодина и льёт дождь, и горят камины, чтобы не замёрзнуть… – подумала Элис. В этот момент в Актовый зал вошёл мокрый и запыханный Эдгар, за ним, вытирая лоб, шёл Герман Морган (преподаватель, с которым Элис познакомила мама на Волшебном рынке), а следом ещё один мужчина маленького роста, который отряхивал на ходу свои брюки. – Видимо, все кошки уже сняты с деревьев, – подумала Элис и улыбнулась, вспоминая эмоциональный рассказа Габуса. Преподаватели поднялись на подиум и заняли последние пустые места. Теперь похоже все в сборе.

– Фиииу! – через открывшиеся в конце помещения двери с громким свистом влетела большая птица жёлтого цвета с длинным золотым хвостом. Птица села на край подиума и развернулась лицом к детям. Такой птицы Элис никогда не видела. Большое тело, около полутора метра в высоту и вдвое длиннее хвост, но самое удивительное было это её голова: человеческое лицо, покрытое лёгкой золотистой опушкой и длинный острый клюв… – Фиииу! – странная птица заголосила вновь и её силуэт стал плавно вытягиваться, затем завертелся спиралью и… – на подиуме появилась очень красивая женщина с волнистыми длинными волосами почти до самого пола, переливающихся золотом и серебром. Она была одета в сверкающее платье в тон к её волосам, из под подола которого выглядывали босые бледные ноги. Зал завизжал и раздался рукоплесканиями.

– ААА! Боже мой! Не верю! Это же сама Эмма Кассиопея! Я впервые вижу её так близко! – со восхищением и вздохами кричала Мия, аплодируя со всей мощью.

– Кто?… – удивлённо переспросила Элис.

– Только не говори, что ты её не знаешь! Боже! Это ведь Эмма Кассиопея! Я её преданный фанат! У меня есть все плакаты и фигурка из последней коллекции… А мама мне даже сшила платье на мой День Рождения, как у Эммы, в котором она выступала на праздновании летнего солнцестояния! Но это!… Это платье просто фантастика! Аааа… – эмоции Мии били ключом.

Женщина начала что-то петь, на незнакомом для Элис языке, и все замолчали, притаив дыхание. Голос у неё был, как у оперной певицы, но голосила она совсем как какая-то сказочная птица. Во время пения Эмма начала танцевать и кружиться вокруг себя: с развивающихся волос полетели золотые искры, подол сверкающего платья загорелся бледным огнём… Крошечные искры долетали до ног Элис и других ребят, сидевших в первом ряду… С потолка спустились нимфидии и закружили в танце, как под гипнозом, повторяя движения Эммы. Элис заметила, что нифмидии поменялись в цвете, став платиново-серебристыми, с их крылышек сыпались такого же цвета блёстки. Целая стая нимфидий столпилась над головой певицы, танцуя в такт её пению…

Все находящиеся в зале дети и взрослые смотрели на происходящее как заворожённые. Артём раскрыл рот и не мог ничего сказать. Лицо Мии было таким, словно это самый лучший день в её жизни. Даже преподаватели выглядели безумно счастливыми. Два маленьких мужчины, которые выступали перед этим, сидели покосившись, а у одного из них по подбородку стекала слюна…

Подол платья Эммы Кассиопеи к концу песни изменился, оставив обугленные лохмотья, свисавшие чуть ниже колена, словно лист пергамента сгорел не до конца (края стали чёрными с искрящимися вкраплениями), а затем всё платье поменялось в чёрный искрящийся цвет… Волосы певицы плавно темнели, темнели и… превратились в чёрные волнистые локоны со сверкающими серебристо-золотыми переливами…

– Вааау! Такое впервые!… – тихо восхищалась Мия. – Не могу поверить, что я всего в нескольких метрах от Эммы! Это шок! – у Мии побежали мурашки.

Элис улыбнулась. Всё происходящее выглядело, конечно, изумительно и чудно, но, в то же время весьма странно… Особенно смешно было наблюдать за реакциями зрителей.

Тут заиграла другая мелодия (более энергичная)… На подиум вышли два худых и очень высоких мужчины с длинными чёрными патлами, прикрывавших лица. В руках они держали электрогитары.

– Новая песня! Боже! Это премьера! – Мия подскочила с места от радости, крича и хлопая в ладоши. Но вдруг она затихла и резко села в кресло. Элис увидела неодобрительный взгляд профессора Николя Вайдена, направленный на Мию. Профессор рукой указывал, что необходимо присесть.

Эмма Кассиопея стала танцевать притопывая, прихлопывая и поворачиваясь каждых раз на 45 градусов. Нимфидии кружились в воздухе над её головой и двигались точно так же. Раздался оглушительный бас гитар и с потолка посыпалось такое огромное количество золотых искр, что подиум пропал из вида, будто взорвалось несколько сотен фейерверков. Зал завизжал как умалишённой, но через мгновение искры рассеялись и шум стих… Музыка продолжала играть, но уже тише и мелодичнее… Певица тонко, пронзительно и очень громко запела на прежнем непонятном языке. В её руках было два широких кожаных поводка, которые вели к двум громадным чёрным псам, размером с небольшого быка каждый. Эти псы стояли рядом с певицей и выглядели просто жутко: огромные чёрные глаза светились странным холодным светом, их окаймляла ярко-красная кожа; шкура на шее свисала скрученными мотками; каждая лапа большущая, как у медведя, с длинными когтями; головы огромные и ужасающие; уши и хвосты отрезаны… Весь зал смолк, притаив дыхание… Эмма Кассиопея медленно спустилась по ступеням и пошла вперёд между рядами с учениками, ведя перед собой псов и продолжая петь. Игравшая музыка доносилась из гитар, которые теперь витали в воздухе, невидимый зажим перепрыгивал по струнам, провоцируя звуки. Музыканты куда-то исчезли.

У самого прохода в третьем ряду сидел пухленький мальчик Сева Пупыш. Он, увидев приближающихся громадных псов, ахнул и бездыханно свалился в обморок… С подиума сбежал, словно плывя, Николя Вайден. Буквально мгновение, и профессор уже стоит возле Севы, лежавшем в кресле с бледным, как мел, лицом, на котором застыли страх и ужас. Никто не обращал на них внимания, все следили за Эммой Кассиопеей, продолжавшей петь, медленно прогуливаясь с двумя громадными псами… Директор склонил голову над Севой и тихо что-то шептал, водя своими длинными костлявыми пальцами над головой мальчика… Через минуту Сева вскочил, будто спал и увидел кошмар. Его глаза в ужасе бегали, разглядывая окружающих. Он тяжело и испуганно дышал.

– Тише, Сева! Тише! – спокойно говорил профессор, положив руку на его плечо.

Сева вдохнул полной грудью, слегка успокоившись, и присел на своё место.

– Всё хорошо, Сева? Как ты себя чувствуешь? – так же спокойно спросил профессор.

– Да… Эм… А что случилось? – Сева был в недоумении и растерянности.

– Ничего страшного. Пошли. Тебе нужно в лазарет к тётушке Вале, чтобы выпить микстуру… успокаивающую. Ты слегка переволновался, – сказал профессор и улыбнулся уголком рта. Он вывел Севу к выходу и там передал какой-то женщине, которая повела Севу прочь из Актового зала. Николя Вайден вернулся на прежнее место.

– Что сейчас было? Вы видели? – глаза Элис округлились, она была в недоумении.

– Ааа? – тихо промямлила Мия. Она следила за выступлением своего кумира, как заворожённая, и просто не могла заметить ничего вокруг…

Элис почти перестала следить за концертом. Она думала о том, как много у неё вопросов и как мало ответов… Но тут музыка и пение стихли. Зал рукоплескал овациями. Эмма Кассиопея, ведя псов, взошла на подиум и повернулась к зрителям. Раздался взрыв и теперь из пола вылетали искрящиеся струи фейерверков. Подиум вновь исчез за золотой стеной. Нимфидии вернулись к цветам под потолком, обретя свой прежний лиловый облик. Зал завизжал ещё громче, все дети встали, они свистели и визжали. С задних рядов, где сидели старшеклассники, раздались гулкие звуки, – БАМ! БАМ! БАМ! – будто кто-то стрелял из пушки. Над головами детей взрывались настоящие фейерверки, вылетавшие из ниоткуда. Занавес из искр рассеялся… На сцене стояла Эмма Кассиопея вновь одна, не было ни гитар, ни псов, ни музыкантов. Она была одета в белое, искрящееся, словно снег на солнце, платье. Волосы остались чёрными, как при втором выступлении.

– Дорогие мои первоклассники и все остальные учащиеся, и служащие великой школы магии Ландскроны! Я от всей души поздравляю вас с этим чудесным праздником, первым учебным днём! Я очень горжусь тем, что в своё время окончила эту школу и теперь могу выступить здесь перед вами и пожелать удачи в новом учебном году! Профессор Николя Вайден – лучший директор в истории школы! Вам всем сказочно повезло учится и работать здесь под его началом. Меня переполняют эмоции! Я посвящаю свою новую песню «Амулет» вам, мои дорогие! Поэтому решила презентовать её именно здесь, именно сегодня в такой великолепный праздник! – громко и мелодично говорила Эмма Кассиопея, наконец, на всеми понятном языке. Улыбка залила её красивое бледное лицо. Дети завизжали вновь. Эмма склонилась в глубоком поклоне, её длинные волосы легли на пол. Овации продолжались ещё около десяти минут, никто не хотел отпускать сказочную певицу. Преподаватели столпились возле Эммы с букетами цветов. Профессор Николя Вайден поцеловал её руку. Самые шустрые школьники успели взять у звезды автографы. Мия была, конечно, первой среди них.

Элис переполняли эмоции. Выступление Эммы Кассиопеи точно стало одним из самых запоминающихся событий в её жизни. – Теперь я понимаю, почему тебе она так нравится! – сказала Элис, поворачиваясь к Мие, хлопая и визжа не меньше остальных детей. – Только скажи, ты понимаешь, что она поёт? – Элис улыбнулась.

– Да какая разница! Она ведь великолепна! Я потом тебе дам послушать её пластикус! – предложила Мия, не отрывая глаз от певицы.

– Пластикус? Это что такое? – в недоумении спросила Элис.

– Ах-ха! Дремучая! Потом покажу и расскажу! – хихикнула Мия и слегка стукнула Элис плечом.

Эмма Кассиопея закружилась вокруг себя вновь превращаясь в дивную жар-птицу… Она взмыла в воздух… – Фииу! – пропела на прощание и с широким взмахом крыльев вылетела через дверь в конце зала. Двери с грохотом закрылись. Но дети продолжали шуметь, визжать и кричать, делясь эмоциями от увиденного представления.

Глава 9. Дуэль

– ТИИХОО! По местам! – проголасил директор, и резкая тишина окутала зал. – Итак… Вижу, что сегодняшнее представление удалось на славу, и вам всё понравилось. А ещё я уверен, за это время вы успели проголодаться. – Все школьники завизжали от восторга в поддержку слов директора. – Хорошо. Значит пришла пора праздничного пира! Держимся крепко за свои кресла и приподымаем ноги! – командовал Николя Вайден.

Дети вцепились в подлокотники, поджимая ноги. Элис испугалась и сделала то же самое. – Ой! – взвизгнула Мия, зажмурив глаза и скрутившись, как ёж.

– ПРАНДИУМ ТЕМПУС! – Директор школы провёл рукой по воздуху, и кресла задвигались, крутясь, разворачиваясь и перемещаясь вместе с детьми, формируя новые ряды. Элис остановилась спиной к окну, справа от неё располагался длинный ряд со старшеклассниками, а Мия и Артём сидели по левую сторону. Напротив Элис очутились Даня Савенко и Олег Орлов с пустым креслом посередине. Вдруг, пол раздвинулся и оттуда плавно выплыла плоская и широкая деревянная доска. Поднявшись до уровня лица детей, доска остановилась, паря долю секунды в воздухе, а затем разложилась на две части. Это был большой деревянный стол. – ПОСУИТ ТАБУЛАС! – снова прогремел голос Николя Вайдена, направившего свои ладони к залу. На столах появилась посуда, а затем, откуда ни возьмись, на больших блюдах и в глубоких мисках, словно по щелчку пальцев, возникли горячие разнообразные блюда в огромном количестве, которые и представить было невозможно… Блюда с куропатками, утками и индейками, жареными рёбрышками и картофелем; горячие курники с различными начинками; жареные, тушёные и солёные грибы всевозможных видов; полноразмерные осетрина и форель лежали на столах, рядом с которыми стояли миски с чёрной и красной икрой, хлебом и сливочным маслом; большие миски со всевозможными салатами; мясные рулеты и овощные рагу; огромные блюда с жареными колбасками и баварскими сосисками с сыром; холодное заливное и разносолы из овощей, фруктов и ягод; вяленое и копчёное мясо; множество овощей и фруктов, название которых Элис не знала, заполняли и просто ломили столы… Графины с фруктовыми соками, лимонадами и с какой-то жидкостью необычного, но очень приятного вкуса; морсы, компоты, хлебный квас и какой-то странный тёплый нарзан… – Приятного всем аппетита, дорогие друзья! – директор поклонился залу и ушёл на своё место, где тоже уже успел появиться стол, заставленный всевозможными кулинарными изысками.

– О-О-О! ДА-А-А! – воскликнул Артём и накинулся на еду, словно голодный волк. Его тарелка была настолько переполнена, что не оставалось возможности различить всё её содержимое. Зал накрыл молчаливый галдёж, где звон посуды переплетался с вздохами и чавканьем.

Такой еды Элис с роду не ела, хотя папа их любит баловать разными вкусностями. Сегодня она кушала так, словно её не кормили вечность. А ведь и правда, сколько сейчас времени? Никто не знает. Завтрак был, словно, в другой жизни, в другом мире. – Вы видели, что случилось с Севой… Пу… Пу… Не помню… – Элис указала на пустое место между Олегом и Даней.

– Сева Пупыш? – спросил Олег Орлов. – Мы ведь с ним в одном классе раньше учились и опять в один попали, – он улыбнулся. – Мы, кстати, с Севой сегодня утром видели тебя, Элис, когда ты с родителями проходила в Сквер «Белого Дуба».

– Правда? – удивилась Элис.

– Да. Мы с тобой из одного города. Кстати, Сева куда-то пропал прямо посреди концерта, – Олег окинул взглядом зал в поисках своего прежнего одноклассника.

– Да. Только он не пропал, Сева упал в обморок, – поправила Элис.

– ЧТО?! – удивлённо воскликнули все, сидевшие вокруг.

– Когда Эмма Кассиопея проходила мимо Севы со своими псами, он так испугался, что упал в обморок. Через секунду к нему буквально подлетел директор и привёл его в чувства, водя над головою Севы руками и что-то при этом шепча… А потом отправил его в лазарет. Я не поняла, как директор смог… – удивлённые глаза Элис округлились.

– Ва-ау-у! Это просто… просто… Я в шоке! Круто! – залепетал что-то невнятное Даня Савенко.

– Я слышала, что наш директор… Он –  шёпотовед… Ведун лечащий и заговаривающий шёпотом! Я думала, это лишь легенда… – очень тихо сказала Мия.

– Ого! – воскликнул Олег Орлов.

– Круто! Очень редкий дар! Этому нельзя научиться, – отметил Даня Савенко.

– Дар? Я думала, что же с Севой? Как он там? Но про дар – это даже интересней… – Элис улыбнулась. Она наелась так, что не могла дышать, и откинулась на спинку мягкого кресла. Кажется, это был лучший обед в её жизни. Тут появился и тот, о ком только что шла речь…

– Сева! Вот твоё место, – крикнул Олег, указывая на свободное кресло рядом с собой.

– Спасибо. А то я когда уходил, здесь всё было по-другому… – растерянный Сева Пупыш присел. – Ого! Сколько тут разной вкуснятины! Я такой голодный! – он накинулся на остатки праздничного пира, которых, к слову, было не мало.