Дом для призрака – 2. Куда идёшь, человек?

– А другая дорога к крепости есть? – спросил я у Маши.

– Есть, но лучше идти этим путем. Роман сказал, что с другой стороны острова тоже можно добраться, если имеешь навыки скалолаза или хотя бы верёвки для страховки. У нас не было ни того, ни другого.

Я тяжело вздохнул и сказал, обращаясь сразу ко всем:

– Ладно, идём здесь, но держитесь возле стен тропы, по центру не идите, и если дам команду «ложись», дружно и быстро падаете! – и я пошел по тропе, поднимающейся вверх в скалы, к древней крепости. Прошли мы, наверное, уже с полкилометра, когда тропа резко сузилась и за поворотом превратилась в узкое ущелье, спрятаться в котором было вообще негде. И именно в этом ущелье я почувствовал присутствие двух человек.

– Там два человека, ты можешь с ними что-нибудь сделать? – спросил я, оглядываясь на Машу.

– Нет, не могу! Туман мешает, если бы туман был чужой, не мной создан, тогда смогла бы, а так моя сила встретится с моей же силой, что-то одно нейтрализуется. Так что только в порядке очередности.

– А уплотнить туман еще больше сможешь?

– Смогу, но ненамного, это и так почти предел.

После этих слов Маша встала, подняла руки ладонями наружу и, как будто что-то отталкивая от себя, стала выпрямлять руки. Я настроился на силу ведьмы, открыл глаза и уперся взглядом в непроницаемую серую пелену. Ориентацию я потерял сразу же, знал только, где земля. Привычно встряхнул головой, освобождаясь, и с облегчением увидел, что нахожусь там же, где и стоял.

– Идем так же, как и раньше, – потихоньку сказал я, – если что, по команде падаем! После чего вышел из-за поворота и медленно пошел вперед, прижавшись к стене ущелья, выход из которого виднелся метрах в шестидесяти от нас. Мы прошли уже полпути, когда прямо перед нами, в конце ущелья, появились два человека, они вышли каждый со своей стороны, встали посреди тропы, и я прошипел: «Ложись», – сам при этом заваливаясь на камни, так как чувство опасности взвыло у меня в голове! Раздалась приглушенная автоматная очередь и одиночные хлопки из ружья. Я поднял голову, осмотрелся, все вроде живы, все шевелятся. Семёныч шепотом матерится, Гоша, слушая медведя, трясётся, зажав руками рот, этому везде весело! Ну вот, отстрелялись, и пока встречающая нас команда занята делом и перезаряжается, я быстро преодолел метров двадцать и опять упал, услышав лязг затвора.

Человек стоял и от живота стрелял вдоль ущелья, поводя стволом, чтобы захватить всю ширину тропы. Второй поддерживал его своей «помпой», с азартом передергивая цевье. Вот ведь козлы, а! Что-то мне подсказывает, что именно эти два урода расстреляли наших людей. Опять отстрелялись, но теперь я не стал сдерживаться и, ускорившись, метнулся вперед, нанеся автоматчику удар кулаком в висок, а затем, этой же рукой, возвращая её после удара назад, ударил локтем в голову второго стрелка. Проделал все быстро, они даже упали одновременно. Ну вот, как-то так! Уроды!

Гоша и Семёныч быстро задернули стрелков в ущелье, чтобы снаружи не валялись, и связали их. Я выглянул и наконец-то спокойно осмотрел окружающую обстановку. Тропа выходила во внутренний двор крепости, прямо напротив неё находился сохранившийся внушительный кусок стены, к которой примыкала высокая, сужающаяся кверху башня, крыши у неё, естественно, уже не было, но она доминировала над всем пространством. С другой стороны к башне примыкало двухэтажное массивное здание, передняя стена которого была наполовину обрушена. От этого здания когда-то начиналась еще одна стена, часть которой обвалилась, а уцелевшая часть упиралась еще в одну башню, более низкую, но более мощную, чем та, которую я уже успел рассмотреть.

Я, уже не опасаясь, вышел на открытое пространство и почувствовал, что на меня смотрят, но как-то невыразительно, и я бы даже сказал, без интереса и невнимательно. Понятно! Они смотрят не на меня, а в сторону тропы, и то, наверное, приблизительно, в сторону тропы. Рассеивается взгляд, не видят они ничего.

– Они в башне напротив, трое их, – обернулся я к ведьме, – один на самом верху, двое внизу.

– Тогда пошли, – позвала, проходя мимо меня, Маша, – историк сказал, что справа от тропы есть ступени, по которым можно подняться наверх и добраться до башни.

– Иду, иду, – пробормотал я и побрел за ведьмой.

Ступени подняли нас метров на пятнадцать и вывели на ровную площадку, засыпанную мусором и камнями, я подошел к краю и глянул вниз.

– Ничего себе! Вот это да! Очуметь! – не сдержал я собственные эмоции. Эта сторона крепости представляла собой пропасть с отвесными стенами, внизу огромные камни, омываемые волнами, ни одна лодка не пристанет, не говоря уже о корабле. Я поспешно отошел от края от греха подальше. В жизни, знаете ли, всякое случается!

Мы осторожно приближались к башне, стараясь не топать, а то не дай Бог услышат, опять начнут патроны переводить! А оно нам надо!? Наконец, подобрались настолько, что я смог определить, где кто находится.

– Женщина наверху, – шепнул я Маше, та кивнула и также шепотом попросила Семёныча:

– Разберитесь с этими, а мы наверх…

Семёныч кивнул, и они с Гошей подобрались к окнам башни, за которыми топтались охранники. Я с Машей обошел башню по кругу и в проломе стены, увидел ступени, спиралью поднимающиеся вверх. Забрался через этот пролом внутрь башни, прислушался к своим ощущениям и замер, что-то с этой башней было не так. Странная башня, возможно, что-то в ней произошло, а может, место силы неподалеку, не могу пока понять. Ну а если не могу понять, значит, надо заняться насущным делом, а с непонятными делами разбираться потом!

Сделав знак Маше, начал подъем. Строение было мощное, на века, каменные ступени от частого использования были вытерты посредине. Сколько же лет пользовались этой башней, что даже каменные ступени вытерлись! Сколько же людей прошло по ним – и плохих, и хороших! И ничего ведь с тех пор не изменилось, как и прежде, поднимаются по этим ступеням люди – и плохие, и хорошие! И так будет до тех пор, пока стоит эта башня, пока эти ступени не стерлись в пыль! «Философ, блин! – чертыхнулся я, – Нашёл время!»

Ну вот, добрались! Я заглянул и увидел, что лицом к дверному проему стоит невысокая симпатичная девушка, с короткой стрижкой, для женщины слишком короткой, что её, в общем-то, и не портило. Одета в камуфляж полностью, штаны и куртка. Значит, верно, её вычислила Наташа! В руке девушка держала ПМ и, не мигая, смотрела в сторону дверного проёма. Она уже поняла, что кто-то из этого тумана должен появиться. Но самое удивительное было то, что она не боялась! Ей не было страшно! Она просто ждала того, кого должна была убить!

Она, конечно, дождалась, я не стал томить девушку ожиданием и, быстро шагнув к ней, одной рукой перехватил её запястье, а другой вывернул пистолет из её кисти. Какой бы смелой она ни была, она вскрикнула. Когда в плотном тумане тебя кто-то хватает за руку, это, наверное, всё-таки страшно. Я опять отошел от девушки и, положив ПМ к себе в карман, стал ждать, когда оборотни разберутся с теми двумя.

Минут через пять к нам поднялся Гоша и рассказал, что одного взяли, а вот второго упустили, он оказался на удивление проворным и успел спрыгнуть в пропасть. Следом за Гошей пришел Семёныч и сообщил, что пойманного упаковал. Все это время девушка молча стояла и смотрела прямо перед собой, она, конечно, слышала наши разговоры и, скорее всего, смогла разобрать, о чем мы говорили. Но она не проронила ни одного слова!

– Ладно, разгоняй свой туман, – обратился я к Маше, – все равно через час сюда прибудут наши друзья, а нам надо еще поговорить с этими охотниками.

Ведьма кивнула, сделала перед собой круговое движение кистью, и перед ней повис светлый шарик, который она небрежным движением руки оттолкнула от себя. Шарик далеко не улетел, он стал быстро увеличиваться и расползаться во все стороны. Со стороны казалось, что он, увеличиваясь, раздвигает мглу, отталкивая её от себя. Секунд через пятнадцать вся башня была уже свободна от тумана, и наша пленница наконец смогла увидеть, с кем она имеет дело. Маша оглядела помещение, обнаружив обтесанный камень, вывалившийся из кладки, уселась на него и уставилась на девушку.

– Зара, если не ошибаюсь? – спросила Маша.

– Не ошибаетесь, – равнодушно проговорила пленница.

– Скажи, Зара, как так получилось, что ты, богатая и красивая девушка, имеющая в жизни всё, что могла пожелать, начала вдруг охотиться на людей и начала убивать их?!

Вот тут девушка оживилась, голос окреп, глаза заблестели, видимо, эта тема её очень занимала!

– Я охотилась не на людей, а тот человек был убит по ошибке! Просто тогда мы еще не могли определять, где кто!

– А на кого вы тогда охотились, если не на людей?

– На зверей! На хищных и злобных тварей! Убивших моего отца!

– И кто же убил твоего отца?

– Зверь!

– А откуда ты знаешь, что убил именно зверь, а не другой человек?

– А потому что, я сама это видела, он напал на моего папу и убил его!

– Каким образом? Расскажешь?

– Папа со своим знакомым приехали в лес, и в лесу зверь убил его…

– Почему он убил твоего отца? Что твой отец сделал? Он ведь первый начал стрелять в него! Зачем твой отец хотел его убить?

– Это уже неважно! – закричала девушка. – Важно только то, что мой отец убит!

– Твой отец застрелил из пистолета человека, и ты это видела?

– Да! Видела! Мой папа должен был ему деньги. Отдавать не хотел. Он все это делал ради меня. И деньги копил для меня. Я маму почти не помню, она умерла, когда я была маленькая, и папа стал для меня всем. Он делал для меня всё, я его очень любила. Кроме него у меня никого не было! Он был моей семьёй!

В тот день я попросилась поехать с отцом, у него должна была состояться встреча с его партнером, папа сказал, что тот любит природу, поэтому они встретятся в лесу. Я случайно увидела, как папа стрелял в того человека, услышала выстрелы, залезла на крышу машины и посмотрела в ту сторону в бинокль, папа постоянно возил бинокль с собой. Я видела, как папа подошел к уже лежащему человеку, выстрелил в него еще раз, постоял над ним, а потом пошел к машине. И еще я увидела, как этот убитый человек сел, разделся и превратился в зверя. Зверь полежал немного, потом опять стал человеком и погнался за моим папой. Я от страха не могла даже закричать. А потом я увидела, как этот человек вернулся, оделся, что-то поискал в траве и ушел в лес. Я побежала туда и нашла папу мёртвым. Зверь его убил.

– И ты, значит, считаешь нормальным то, что твой отец стрелял в обезоруженного человека и убил его за деньги?!

– Что бы вы ни говорили про моего папу, что бы вы о нём ни думали, это для меня не имеет никакого значения!

– Твой отец из-за денег убил человека! А ты говоришь, что это для тебя не имеет никакого значения?!

– Папа убил зверя!

– Твой отец не знал, что это зверь! Он стрелял в человека!

– Мне наплевать на жизнь того человека, в которого стрелял папа! Главное то, что этот человек, став зверем, убил его!

– Тогда почему ты не искала именно этого зверя, который убил твоего отца?

– Я искала, но не могла найти, пока ко мне не обратился служащий одной из частных школ и не сообщил, что в его школе зверей много.

Зара замолчала и отошла к пролому в стене, выходящему на море. Постояла несколько секунд, глядя вниз, а потом, повернулась к нам и, грустно улыбнувшись, произнесла:

– Знаете, я жалею только о том, что смогла убить всего лишь одного зверя!

– А о том, что ты убила ни в чем не повинного человека, ты не жалеешь?

– Не знаю, наверное, жалею, – досадливо поморщилась Зара, – это случайность, ошибка.

– Кто все эти люди? – спросила Маша, кивнув головой в сторону тропы.

– Я их плохо знаю, их нанял мой жених.

– А кто твой жених? Он здесь?

– Нет! Он сумел уйти от вас! Вы его не взяли! … И меня не возьмете! – с этими словами она, как крылья, раскинула руки в стороны и спиной вперед упала в пропасть, последнее, что я запомнил, это темные безумные глаза девушки. И еще, я успел удержать Гошу, не дал ему перехватить её. А то он со своим умением быстро двигаться успел бы это сделать! Пускай она лучше умрёт, закончив этим коротким полетом свою недолгую, неудавшуюся жизнь. Это будет гораздо гуманнее того, что ожидает её больной мозг в будущем.

– Правильно, так будет лучше, – прошептала Маша, подойдя ко мне, – пускай она хотя бы так освободится от своей ненависти, – затем она созвонилась с «телемастером» и сообщила, что все прошло по плану.

Потом мы спустились к уже пришедшему в себя охотнику, который охранял башню вместе с женихом Зары. И я, присев рядом с ним на корточки, спросил:

– Тебя как звать?

– Семён.

– На тебе кровь есть?

– Нет! Даже из пальца не брал! И не собирался. Не моё это.

– Как здесь оказался?

– Мишка предложил работу, – но увидев, что мы не поняли, что за Мишка, добавил:

– Мишка, жених Зарки! Он полгода назад приехал к ней. Мне по секрету рассказал, что она после смерти отца с ума съехала, решила, что отца оборотень убил, и поэтому набирает команду охотников. Платить будет хорошо, я и согласился, был у него чем-то вроде разведчика-наблюдателя. Мне по большому счету все равно, что наниматель умом тронулся, главное, что она хорошо платила.

– А ты сам хоть раз оборотня видел?

– Если я увижу оборотня, – усмехнулся пленник, – я сам в психушку сдамся! Слава Богу, до этого еще не дошло. Я даже в пьяном бреду не то, что оборотней, обыкновенную «белочку» ни разу не видел. И, надеюсь, не вижу.

– А где двое ваших раненых?

– В частной клинике, адрес не знаю, но могу показать.

– А как так получилось, что такая ваша толпа не смогла справиться с одним мужиком, и он умудрился не только уйти, но и покалечить вас?!

– В том-то и дело, что толпа! – выругался Семен. – Кинулись, как стадо баранов! Он их махом как котят раскидал. Здоровый и резкий парень. Его Мишка только и смог зацепить, а меня он успел отшвырнуть. А мы ведь с Мишкой в одном полку в ВДВ в разведке два контракта отслужили. И можешь мне поверить, щи лаптем не хлебали.

– Верю, – пробормотал я и встал. Всегда есть такие люди, вроде бы уже и испорченные, но чужую жизнь просто так не отнимут, видимо, считают, что не они давали эту жизнь, не им и забирать.

Больше у меня к ним вопросов не было, все и так предельно ясно. Пленников мы согнали на берег, где и дождались нашего «телемастера», который прибыл на большом катере с командой из десяти человек. Подробно рассказали ему все, что произошло, сообщили о возможном наличии двух трупов на камнях, под крепостью, и отбыли к себе, предоставив ему право объясняться с властями и выкручиваться из сложившейся ситуации.

По приезде в школу ведьма передала в нашу контору все, что нам удалось узнать. Оборотня, который убил отца Зары, будут искать, чтобы поинтересоваться у него, каким образом он мог оказаться настолько бестолковым, что своими действиями умудрился создать столько проблем нашей организации?!

Домой решили ехать на поезде, а поскольку билеты даже с помощью брони смогли взять только через два дня, то все это отведенное удачей время решили провести на море, с пользой для души и тела. Тем более что я начал капризничать и хныкать, что опять очень хочу в башню. Чтобы меня успокоить, Маша оперативно договорилась насчет катера с тем же «телемастером», который сам и решил нас туда доставить. На следующий день с утра мы опять отправились на остров, причем я прихватил с собой лом, который утащил с пожарного щита. Так, на всякий случай, не зря же меня туда потащила нелегкая. Моя команда восприняла мои капризы нормально, так как они уже знали, что я капризничаю всегда по поводу.

На острове уже находились человек шесть, приплывших раньше нас, но они маячили в стороне от башни и нам не мешали.

– Куда сейчас? – спросил Семёныч, когда мы вышли из ущелья. – Опять наверх полезем?

– Нет! Нам на этот раз вниз.

И я пошлёпал к подножию башни. Вход в цоколь башни был, причем рукотворный. Единственная неприятность заключалось в том, что он был завален обрушившимся верхним этажом башни. Но, по всей вероятности, кто-то из искателей сокровищ постарался и очистил часть входа от камней. Поэтому все без труда пролезли в помещение, только Семёныч, пока проталкивал через узкий проход свою тушу, умудрился порвать куртку. В этом подвале, разумеется, было темно, и я, чертыхнувшись, попросил Машу посветить. Ведьма вытянула вперед руку, и на её ладони образовался светлый шарик величиной с грецкий орех, однако секунд через десять он увеличился до размера апельсина, оторвался от ладони ведьмы и завис перед ней. От этого шарика прилично несло жаром, но и освещал он тоже очень даже неплохо.

Семёныч снял свой рюкзак, покопался в нем и вытащил два больших фонаря, один оставил себе, а второй передал Гоше. Я грустно вздохнул.

Все правильно, если у меня, как у организатора экспедиции, не хватило ума взять фонари, хотя прекрасно знал, куда собираюсь, значит, буду шарашиться в потемках, рассчитывая на то, что мне под ножки посветят!

– Я пойду вперед! – сказала Маша. – А то вы его с места не сдвинете, – и она, обойдя нас, двинулась вперёд, шар поплыл перед ней на расстоянии примерно двух метров от её вытянутой руки.

Из этого помещения в сторону второй башни вёл ход шириной метра полтора и высотой около двух метров, так что я мог идти, не нагибаясь. В подземелье было на удивление сухо, и, пройдя метров пятнадцать, мы попали еще в одно помещение, скорее, даже зал, так как по центру помещения стояли три колонны, поддерживающие свод. Весь зал был завален мусором, какими-то тряпками, полусгнившими ящиками, коробками, валялись даже два разодранных матраса. Весь пол был засыпан бумажками, фантиками, обертками и пакетами. Было видно, что жизнь в этом погребе бьёт ключом. И последствия цивилизации расцветают буйным цветом. Выхода из зала не было, был только вход, которым мы только что воспользовались.

– Куда теперь? – опять спросил Семёныч. – Где ломать будем?

И он демонстративно громыхнул ломом об каменный пол.

– Отсюда нет выхода, – вдруг встрял ФСБшный «телемастер», – проверяли уже, стены прослушали и просветили. Везде глухо!

Я не стал ввязываться в дискуссию, а двинулся вдоль стены, касаясь пальцами старинных камней. Ничего такого особого в этом зале я не ощущал, так, еле заметное неудобство, которое можно было списать и на замкнутое пространство. Но я знал, что атмосфера древнего зала здесь не при чем, слишком много людей побывало в нем за последние года, и если что-то и было, то это «что-то» ушло вместе с людьми, рассеялось пришлой, чужой энергией жизни. Значит, чтобы лучше почувствовать, надо быть как можно ближе к этому «чему-то».

Я понял, что нашел то, что искал, когда прошел ровно половину зала. Когда я оказался прямо напротив колонн, выстроившихся в одну линию, мою ладонь, прижавшуюся к камням, начало слегка покалывать, ощущение было приятным, похожим на щекотку, и я, не выдержав, улыбнулся.

– Ну что, есть что-нибудь? – подскочил ко мне Гоша, увидев, что я улыбаюсь.

– Есть, есть, отвали! Не мешай, – шуганул я приятеля. И стал разводить руки в стороны, касаясь стены пальцами. У «щекотки» были края, и они совпадали с шириной колонны. Ладно, будем открывать! Как открывать, я не знаю, значит, нужен лом!

Я взял лом у Семёныча и стал наносить сильные удары по стыку между камнями по предполагаемой границе намеченного мной входа. От ударов из-под лома в стороны летели искры и куски камня, но я продолжал бить по стыку, продвигаясь снизу вверх. Наконец, откололся достаточно большой кусок, и я увидел неровное отверстие в стене, прямо на стыке между камнями. Я опустил лом и попросил Гошу, кивнув на отверстие:

– Посвети-ка в него.

Тот с готовностью начал светить в темную дыру, попытался заглянуть в неё, даже залез пальцем. Наконец, не добившись успеха, сказал:

– Ничего не видно!

– Конечно, не видно! – заржал я, отверстие-то глухое! Просто ты так прикольно суетился возле этой дыры! Даже, по-моему, что-то в неё засунул! Гоша! А что ты засунул в эту дырку?! – Семёныч заржал, а Гоша, выругавшись сквозь зубы, отошел от стены.

Настроение у меня было прекрасное: а что, дверь нашёл, приятелю подгадил! Живи и радуйся! Для полного счастья надо было открыть этот проход. Пока кроме этой дыры у нас ничего нет, поэтому я опять взял лом и вставил в отверстие, постаравшись протолкнуть его как можно глубже. Лом вошел сантиметров на тридцать и во что-то уперся, я вытащил его почти до конца и с силой ударил еще раз, мое орудие провалилось еще сантиметров на двадцать и после этого я заметил, как по всему периметру стыка прошла трещина. Однако как открывается эта дверь, было непонятно. Ясно было только одно: как обычную дверь, этот кусок стены не откроешь!

– Семёныч, надо чтобы ты давил на эту дверь в разных местах, слева, справа, по центру, везде, по очереди!

Тот, ни слова не говоря, подошел к двери и навалился на неё плечом по центру, раздался какой-то треск, хруст, и вся плоскость двери неожиданно легко вдавилась в стену, так что Семёныч чуть не упал, от неожиданности он даже отпрыгнул от стены. Я подошел поближе, осмотрел дверь и увидел, что с правой стороны дверь не доходит до стены сантиметров на пять по всей высоте. Ясно, кусок стены должен задвигаться в стену. Я подозвал Гошу.

– Давай с тобой попробуем, а то Семёныч от страха тут так прыгал, что теперь, не скоро освободит штаны от последствий «медвежьей» болезни!

Теперь уже Гоша заржал, и мы, вдвоем ухватившись за край двери, попытались задвинуть её в стену. Не получилось!

– Что, никак? – ехидно осведомился Семёныч. – Силенок маловато? А может, еще попробуете? Или боитесь в собственные штаны от натуги наложить?!

– Ну ладно, ладно, все, сдаемся! Помоги, Семёныч, без тебя никак! Ты лучший! – состроил я виноватую рожу, кланяясь тому в пояс. Для троих места возле двери было мало, поэтому я отошел. Семёныч с Гошей справились и без меня. Разом ухнув, оборотни смогли задвинуть дверь в стену сантиметров на семьдесят, при этом было явственно слышно, как в стене что-то скрежещет и ломается с характерным треском.

Гоша сунулся было в темный проход, но я остановил его. Для себя я угрозы не чувствовал, но это не значит, что опасности не было вообще. Так как фонарь слушался только ведьму, она и пошла первая, отстав от своего средства освещения на несколько шагов. В этом коридоре, было сухо и чисто, в том смысле, что не было признаков нашей ненормальной цивилизации в виде всевозможных фантиков и оберток. Мы прошли уже метров пятьдесят, как вдруг Маша резко остановилась и почему-то шепотом произнесла:

– Все! Дольше нельзя! Иначе умрем!

– А что там такое? – удивлённо спросил Гоша.

– Я не знаю! Я никогда с таким не сталкивалась. Это защита. Что-то очень мощное! С этим, наверное, никто из нынешних уже не сможет справиться!

Странно, но я по прежнему опасности не чувствовал, ощущал только приятное покалывание и щекотание по всему уже телу. И если бы не серьёзность момента, я бы, наверное, улыбался до ушей.

Вся наша компания нерешительно стояла в нескольких метрах от входа зал, свет фонарей выхватывал стоящую по центру колонну и какие-то ниши в стенах, в которых что-то лежало.

– Что будем делать? – спросила Маша напряжённым голосом. – Туда идти нельзя!

– Если нам нельзя, значит, отправь туда свой светильник, насколько я знаю, ты уже научила его летать, заодно и комнату получше рассмотрим, – предложил я. Она кивнула и взмахом руки отправила свой горячий источник света в комнату. Фонарик ведьмы медленно поплыл вперед, но как только он влетел в комнату, что-то сверкнуло, блеснула яркая вспышка, и фонарь исчез, только крупные искры, угасая, медленно опускались на пол.

Гоша выругался длинно и витиевато, не обращая внимания, на то, что среди нас женщина. Его никто не одёрнул, даже как бы и не услышали.

– Давай еще один, – распорядился я, – может, эта фигня уже разрядилась?

Фигня не разрядилась! Следующий ведьмин шар постигла та же участь, блеск, яркая вспышка, и фонаря нет!

Я же опасности по-прежнему не чувствовал, поэтому решил проверить всё сам. Мои ощущения меня еще ни разу не подводили, и я не видел причин, по которым они могли бы подвести меня сейчас. Подойдя к входу в зал, я выставил руку, ничего не произошло, но приятные ощущения в руке усилились. Тогда я шагнул в комнату и замер, опять ничего, и вдруг я понял, что все-таки не выдержал и улыбаюсь! Кайф по всему телу! Я уже сообразил, что эта энергия сродни земному выходу силы, они были похожи, но эта энергия была в статическом состоянии и не двигалась, в отличие от земной. Я вернулся в коридор, взял у Гоши фонарик и опять зашёл в комнату.

Этот зал уступал в размерах предыдущему раза в три, и в нем была всего одна колонна, которая была значительно мощнее и больше, чем те, которые мы уже видели. Я начал обходить колонну вокруг, уходить мне от неё не хотелось, значит, в этой колонне есть то, что удерживает меня возле неё. В конце концов, почти завершив обход колонны, я нашел то, что меня притягивало. В нише, выдолбленной в теле колонны, что-то лежало, укрытое толстым слоем пыли. И только после того, как я освободил это от многовекового слоя подвальных осадков, я понял, что обнаружил медальон. Когда же я, аккуратно сдув с него остатки пыли, взял его в руки, меня передернуло от удовольствия, так бывает, когда очень чего-то хочешь, долго не можешь этого добиться, а потом вдруг получаешь это!