Щепка

Внезапно Арди остановилась – словно упёрлась в стену. Гул шепотков вмиг стих. В считанных шагах от неё бойко горел костёр, вокруг него сидели люди. От голоса одного из них по спине потёк пот и подкосились ноги.

– Да вернётся она, никуда не денется. – Сидевший лицом к Арди мужчина говорил немного невнятно, потому что один из его резцов, неестественно длинный, торчал из-под губы. – Я в ней как в себе уверен. Хрен знает, что в башку ейную шибануло, но раз ушла, значит, надо было. У нас послезавтра дельце состоится, уж к нему-то она не опоздает. Волчица от добычи нос воротить не станет.

– Ну не знаю, Зуб… Когда до соседнего куста ходят или чуть дальше, жратву с собой не берут, – неуверенно пробасил сидевший к Арди спиной. – А тут и лук с мечом, и одеяло, да и еды на неделю. Уж не кинула ли? А могла! Баба есть баба: продаст – дорого не возьмёт.

– Ты сам так думаешь? Или тебе гузно твоё отбитое подсказывает? Уж оно-то помнит её сапоги.

– Да я б е…

Что ответил обладатель баса, разобрать было невозможно – его голос утонул в грубом смехе, загремевшем у костра. Сидящая спиной фигура обречённо махнула рукой.

– Она вернётся, – когда хохот стих продолжил Зуб. – Она одна из нас, не первый год с нами в упряжке этой вонючей. И наших на плечах выносить помогала, и хвост в лесу скидывать. А уж сколько холодных ночей, когда костра не запалить, под драным одеялом скоротали – не счесть. Забыли? Мы всё поровну делили. Еду, боль, холод, вино, добычу, скорбь. Всё и на всех. Ты одна из нас, Мэва, и навсегда такой останешься. За тобой должок, неслабый такой. Давай садись к огню, к нам – обсудим.

Арди с ужасом поняла, что человек обращается к ней и смотрит ей прямо в глаза. Флемета легко узнать не только по зубу, который и стал причиной его прозвища. Удивительно далеко друг от друга посаженные глаза, впалые щеки и едва заросший щетиной шрам во всю щеку – Флемет производил впечатление деревенского дурачка, а немытые волосы и грязная рубаха только добавляли сходства, чем он никогда не гнушался пользоваться. Но Арди знала и другого Флемета Зуба: жестокого и умного вожака банды, грозу трактов, что тянутся вдоль лесов, убийцу без сердца и жалости… и единственного человека, кто был к ней добр. Единственного человека, кто давал ей еду, совет и защиту и ничего не требовал взамен.

Арди остервенело замотала головой.

– Шëл бы ты! Ты мёртв! Заткнись! Я Арди, а не Мэва! Та сука сдохла и гниёт в лесах! Одна! В темноте! Там ей и место! Я – не она!

– В темноте? Мы все туда идем, Мэва, с самого нашего рождения. В конце каждый останется наедине с темнотой. Так столь ли важно, кто и что сделал при жизни? Твой новый дружок подтвердил бы это, но не может – он уже во тьме. Давай хоть время в дороге туда вместе скоротаем? Мы компания что надо, уж тебе ли не знать? Садись, Мэва, к костру – за тобой должок. Как болит шея…

Речь Флемета стала едва различима, его толстый вспухший язык еле ворочался во рту, то и дело цепляя зуб. Шея вытянулась и почернела, голова тяжело повисла набок, лицо вывернулось вверх. Голос срывался на свист, сменяемый хрипами.

– …а мы ведь почти вырвались, Мэва. Мы, знаешь ли, тоже не пальцем деланы, кое-что умели. Но чуть-чуть не хватило твоей сноровки со следа сбить. Первым Рябой умер. – Он указал рукой на лежавшее у костра тело, из спины которого торчали три стрелы. – Легко ушёл, стервец. Ну да что я тебе рассказываю, ты по нему горевать точно не станешь, волчица. А вот остальным меньше повезло: переловили и разоружили. Стража-то доблестная не столь добра к нашему брату. А может, и не стража – там разбираться было недосуг. Но насолили мы им крепко. Честно сказать, я заждался тогда верёвки…

С каждым новым словом на лице Зуба проступали кровоподтеки и рассечения. Непривычная пустота приковала взгляд ко рту мертвеца. Зуб из-под губы уже не торчал.

– …Ну и повесили нас. Ну, тех, кто дожил до этой чести. Там ещё было место, на той ветке, Мэва. Аккурат под ещё одну верёвочку. Как раз для тебя хватило бы. Хотя ты, будучи бабой, так легко не отделалась бы, Мэва… У нас, как ты помнишь, всё честно, всегда всё поровну. Так забери своё, мы-то свои части уже получили. Проходи, садись к костру. Скоротаем ночь, а под утро они снова придут. Всегда под утро… Искупи вину – забери свою долю!

– Пошёл ты на хер, Зуб. И Рябова с собой захвати, не забудь. Крысы вонючие. Я через вас столько дел наворотила, не искупить теперь! Так что жди сам утра. Ты заслужил всё, что получил. Не тебе жаловаться на судьбу. К тебе она справедлива!

Глуповатое и бордово-чёрное лицо Зуба смотрело на девушку задумчиво мутным глазом… вместо второго осталась лишь дыра с запекшейся по краям кровью.

– Неча языками молоть, у нас дело, – прогудело над ухом голосом Далура, хлопнули птичьи крылья…

…и Арди рывком села у затухавшего костра.

После кошмара сердцу положено колотиться как бешенному, но кровь Арди стала густой, словно забытое в сенях на холодную ночь варенье. Она едва ползла по венам и несла с собой только лёд. Первый же вдох судорогой согнул тело пополам. Было невозможно двигаться, думать, да даже дышать. Арди не уловила момента, когда это прошло. Снова поднялась с плаща и затравленно огляделась.

Костерок почти прогорел, Адрей мирно посапывал, а место Молчуна было пусто.

– Пригородится же. Что за сны такие? Усни теперь попробуй, – нервно пробормотала Арди и подкинула несколько веточек в мигающие угли.

Те с радостью приняли угощение, и вскоре на древесине уже танцевали небольшие языки пламени.

Луна изредка пряталась за небольшими облачками и выглядывала снова. Время, густое, как кисель, никак не хотело ускорять бег, и Арди словно увязла в нём.

Молчун всё никак не возвращался. Да и вообще округа выглядела замершей и неживой. Арди то бессмысленно таращилась в темноту, то тревожно поглядывала на пустой плащ неподалёку.

– Тебя-то куда унесло?

Сон никак не шёл, а червячок в душе позволял себе всё больше и больше с каждой истёкшей минутой. Оставаться на месте дальше стало невыносимо, да и после кошмара требовалось проветрить голову. Арди скинула куртку и в одной тонкой рубахе пошла по едва различимой тропке в сторону от лагеря. Холодная ночь сразу же окутала тело, до мурашек, до дрожи, но Арди именно этого и добивалась. Холод взбодрит и поможет привести мысли в порядок. Всегда помогает. Куда вот только делся Молчун?

Арди удивилась своему беспокойству. Тревожила не сама по себе пропажа спутника, а исчезновение именно Молчуна. Хотя, может, ему точно так же не спалось, и он пошёл проветриться. После подземелий у всех на душе погано. Арди сама не ожидала, что так сильно привяжется к спутникам, с которыми знакома всего-то пару недель.

Да уж. Немного тех спутников. А Далур теперь мёртв. Ещё одна зарубка на задубевшем сердце.

А задубевшем ли?

Больно.

Как всегда, в голову, не спрашивая разрешения, залезли воспоминания о годах, проведенных в банде Флемета. Но там были лишь подельники. Сброд, который вместе держали удачливость и авторитет вожака, и там у неё друзей не было. Арди была уверена, что они были, что после трактира она наконец-то нашла своих людей. Сложных и не самых хороших, но своих. Теперь она ясно понимала, что это не так. С каждой новой вылазкой, с каждой выпущенной стрелой уверенность в том, что она и они очень разные, росла и крепла. Кто из них остался бы, как Далур, и отдал жизнь, защищая остальных?

И отчего-то теперь Арди очень боялась, что что-то может случиться и с Молчуном. Боялась этого гораздо больше, чем снова сунуться в голодную темноту, которая в прошлый раз их выпустила по чистой случайности. Но даже так они заплатили высокую цену.

Луна осмелела и перестала прятаться за облаками. Идти сразу стало легко, почти как днём. Тонкая рубаха почти не защищала от ветра, и дрожь быстро перешла в ощутимое потряхивание, но каждый удар зубов друг о друга прогонял всё дальше недавний сон и воспоминания о Флемете и банде. Странным образом становилось легче.

Арди встала как вкопанная. В нескольких шагах впереди на острых камнях проступил тёмный силуэт. Арди едва смогла проглотить вязкую слюну и заставила себя подойти чуть ближе.

Куртка! Всего лишь куртка Молчуна! Следов крови, как и следов хозяина куртки, не было. Почти не контролируя себя, Арди пробежала вперёд по тропе. Ноги едва касались камней. Следов не обнаружилось и здесь.

Что заставило его раздеться посреди ночи в горах?

Стоп, а это что? Сапоги Молчуна!

Надо вернуться в лагерь и разбудить Адрея. Уж пусть лучше потом будут над ней подшучивать, чем по её вине произойдёт ещё что-то плохое. Насмешки никогда не ранят так, как это может сделать сталь в ночи, особенно если ты её не ждёшь. От насмешек не умирают, сколь гнусными они ни будь. Хватит! Охапка смертей, с которыми она так или иначе связана, стала поистине пугающей. Да, надо идти назад и…

– Гр-ра-ард! Ра-а-ард.

Арди обернулась на звук еще до того, как поняла, что что-то услышала. Глаза мгновенно нашли источник, а рука уже ощупывала пояс в поисках меча.

Пустой пояс.

– Да чтоб тебя, курица безмозглая, – процедила сквозь до боли плотно сведённые зубы и уставилась на огромное пятно мрака, видневшееся в считанных шагах впереди.

Это был медведь. Или что-то, что можно спутать с могучим зверем. Массивная голова находилась почти на уровне глаз Арди, при этом махина не стояла на задних лапах. Луна серебрила тёмный мех животного, и он казался седым.

– Гр-ра-а-а-ард! – громадина оглушительно взревела и поразительно шустро побежала прямо к Арди.

– Адрей! – во всё лёгкие крикнула она и кинулась что было сил вверх по тропе.

К огню. К помощи. К лагерю.

Огромный зверь не отставал ни на шаг. Топот и ворчание настигали неумолимо и ужасающе быстро. Неверный камень вывернулся из-под ноги Арди и улетел в темноту. Она замешкалась на секунду, ловя равновесие, и медведь врезался в неё, словно таран. Арди полетела вперёд лицом прямо на камни. Руки издевательски медленно потянулись к лицу, но не успели. Перед глазами взорвалась целая радуга и заплясали цветные круги. Одним рывком Арди перевернулась на спину и принялась лягаться так сильно, как только позволяло её истощенное тело.

– Р-р-ра-а-ар-р-р-рд! – раздавалось над головой снова и снова, но из-за цветастой пляски перед глазами Арди ничего не видела.

Она сопротивлялась что было сил, отчаянно и зло, пыталась нащупать хоть какое-то оружие, и вдруг поняла, что медведь не рвал её на части. Зверь не пытался задавить своим весом и даже ни разу не укусил. Он просто прижал её и навис, огромный и пугающий.

– Гр-р-рар-рд! Ар-р-рд! Ар-р-рд!

Медведь словно силился издать звуки, для которых не были предназначены его горло и язык. Каждый неуверенный рык заканчивался то ли чихом, то ли кашлем.

Арди со смесью ужаса и недоверия сквозь едва пропавшее цветное безумие перед глазами уставилась на лишённую почти всей шерсти голову, на ковёр шрамов, покрывавший голую кожу, на свежий рубец около пасти животного, на удивительно испуганные глаза…

…до ужаса знакомые глаза.

– Молчун?

Арди едва смогла выдавить из себя это слово. Если бы не было так страшно, она бы засмеялась от этого предположения.

Зверь сделал несколько неуверенных шагов назад и грузно уселся на камни.

– Ар-р-р-р-рд.

– Что? Как… Какого хрена?

Арди всё ещё не пришла в себя и всё ещё ползла по камням вверх спиной вперёд.

Над головой раздалось отрывистое и резкое карканье. По тропинке снизу семенила щуплая фигурка с неопрятной бородой. Никогда раньше наёмница не была так рада её видеть.

– Иди в лагерь, Арди, – бросил пришелец, не глядя на неё – его глаза неотрывно изучали медведя.

– Флан? Что… Что тут творится? Это Молчун?

– В лагерь. Быстро. Мы скоро придём.

***

Ветерок приятно ерошил волосы и разносил по округе горную свежесть. Небо очистилось от облаков полностью, и, несмотря на прохладу и насыпи острых камней, солнечный свет смог сделать округу почти уютной. Внизу вдали виднелась деревушка, обнесённая частоколом, мирная и спокойная.

Арди тошнило от этой умиротворённости. Погожий день казался издёвкой, а спокойствие сулило неприятности, словно мастерски замаскированная ловушка. Особенно после событий последних двух ночей. Или, если уж честно, последних двух недель.

Она тревожно оглянулась на Молчуна. Тот шёл рядом с Адреем, угрюмый и задумчивый, глядел только себе под ноги и ни с кем не разговаривал. Молчун словно оправдывал свое имя и не произнёс ни единого слова с того самого момента, как он с Фланом вернулся к костру. Тогда он сразу завалился спать, а с утра, кажется, вообще перестал замечать кого бы то ни было. Только сразу после пробуждения отошёл с Фланом подальше, и они оба сели на камни. Солнце уже изрядно проползло по небу, а они всё сидели и смотрели друг другу в глаза.

– Рассказывай.

– А? – Арди растерянно взглянула на Флана и не сразу поняла, что ей говорят. – А! Да, рассказать-то есть что, но не думаю, что поняла, что там такое было. Рассказ короткий будет и не слишком весёлый.

– Давай-ка ближе к делу, Арди. Я и сам бываю, знаешь ли, словоохотлив, порой даже чрезмерно, но сейчас, уверяю, это совсем ни к чему.

– К делу… Ну, давай к делу. Решили мы, значит, время не тратить попусту, как дошли до входа в городок, а заглянуть внутрь, посмотреть, что там да как. Далур… – Голос Арди слегка дрогнул, но она справилась с собой и продолжила: – Далур сразу как-то сник. Я подумала, что это вид мёртвого поселения на него так действует. Я бы тоже солнцем не сияла, гуляя по своему заброшенному посёлку. Прошли мы, значит, ворота, ещё одни, внутренний двор и третьи, которые уже под землю вели, ну и пошли по кишке этой каменной – коридору. На полпути наткнулись на жмура. Сидел он в одиночестве и стенку подпирал с виду уже не первое десятилетие, но явно не так давно, как город опустел.

– Кто такой? Откуда?

– Он не ответил, – фыркнула Арди. – Форма сохранилась плохо, кольчуга ржой пошла, тряпки и кожа плесенью – знаков уже не разобрать. Но судя по тому, что дальше было, он из отряда какого-то. Нож из пуза торчал – насолил, наверное, чем-то своим. Ну да и хрен с ним. Он и сейчас там сидит, хочешь – сходи погляди. Прошли мы, значит, дальше. Вышли к, как его Далур обозвал, Гостевому Чертогу. Городок встретил нас приветливо, даже таверна нашлась. Там и встали передохнуть. На Далура смотреть было страшно. Чернее тучи был, глядя на него, самой от тоски выть хотелось. В таверне той, знаешь, тоже что-то странное творилось. Не сейчас, а тогда, много-много лет назад. Весь пол в костях, словно побоище какое было, а ни оружия, ни зарубок на останках я так и не нашла. Словно кулаками друг друга до смерти замордовали.

– Картинка пока вырисовывается не самая приятная, – пробормотал Флан под нос скорее сам себе, нежели обращаясь к Арди. – И что это за люди, которые своих режут и идут в заброшенные города? Добра в той темноте не жди.

– Ещё как. Я как раз к этому и подобралась. Решили мы, значит, ещё глубже забраться.

– Я же говорил вам, чтобы только с краю разведали и ждали нас. Зачем дальше полезли?

– Затем и полезли, что с краю ни хрена разведать толком не вышло, а время терять не хотелось. Знали бы, как всё обернётся, не полезли бы, уж будь уверен. Но, – Арди устало вздохнула, – дело уже сделано. Дошли мы, значит, по этому могильнику каменному до площади. Поганое место, только пыль и кости, как-то не по себе там. Из каждого дверного проёма словно смотрит кто-то. Неприветливо так и совсем не добро. Да с брошенными домами всегда так, – отмахнулась. – Вот она, значит, площадь. Далур-то в темноте видел – он кинулся куда-то, как с цепи сорвался, а вернулся и говорит: мост обрушился, дальше хода нет. Ну и нырнул в какой-то проулок с площади. По нужде, что ли, припёрло его. А мы остались ждать его посреди этой проклятой площади. Ах да! Мох.

– Что мох? – Флан опешил и сбился с шага.

– Ну вот то! Мох! Он там повсюду. Чёрный, плотный, как парусина. А если трогаешь его голой кожей или ножом режешь – светиться начинает.

– Малахитовым?

– Откуда ты знаешь?

– Я… гхм… угадал. Наверное, читал когда-то где-то. Сейчас и не вспомню, возраст – он, знаешь ли, памяти не на пользу.

– Угадал? Ну ладно, как скажешь… Короче. Пока ждали, Молчуна хрен дёрнул посмотреть, что там под мхом этим. Нашёл трупы в такой же одежде, как и тот – из коридора, да и возраст примерно такой же. Ну, у останков, имею в виду. В одном из жмуров ножик торчал – примечательный такой, с камушками. Ну Молчун его и дёрни из тела. Тут-то и началось. Как в кошмар попали. Думала, это сказки, выдумки, а тут сама увидела. Трупы эти больно подвижные оказались. Повставали и на нас попёрли. А тот, из которого нож достали, лысый с бородой, безделушку какую-то в руках сжимал и что-то бормотал. Украшение светилось, как мох – таким же малахитом. Такая дурнота нахлынула, что стоять тяжело было, не то что драться. Сколько смогла – отмахивалась, потом не помню. Очнулась, когда уже всё закончилось. Трупы попадали на пол, а Далура нашли рядом с выродком тем бородатым. Он эту побрякушку тем самым ножичком ему к груди приколол. И лысый этот снова успокоился, как трупу и положено. А Далур… А Далур умер. – Арди умолкла и уставилась на ставшую заметно ближе деревушку.

– Это всё? Больше ничего странного или мало-мальски достойного внимания?

– Мало? А вот всё! Ах да, ещё одна мелочь. Молчун в виде медведя по горам полночи бегал. Но тут уж ты, будь добр, расскажи что да как. Сам он не шибко разговорчивый.

– За него не переживай. Я же говорил, что из него толк выйдет и что он способный. Я такое в людях вижу. Я вообще всё в людях вижу, Арди – это лучше запомнить. У него есть сила, но он не умеет ею пользоваться. Я пригляжу за ним.

От слов Флана словно повеяло холодом, и Арди невольно поёжилась. Последнее, чего ей хотелось, это чтобы за ними приглядывал Флан. Она снова оглянулась на Молчуна. Тот всё так же чеканил шаг, глядя куда-то на камни меж своих сапог.

– Ты так и не сказал, зачем мы опять идём к Карагазу.

– У меня тоже не всё гладко прошло. Хотя и не так трагично, как у вас. Пока не так трагично. Если помнишь, я обещал, что будут ещё двое. Вот за ними и идём. Они были не столь аккуратны, как того требует ситуация и здравый смысл. Ну или спокойный лес их убаюкал… Либо же кровобороды эти угрозу почуяли и схватили их на всякий случай. Не знаю. Во-первых, нам надо их вызволить. А дальше будем действовать, как решили изначально. Ничего, в сущности, не изменилось.

Арди зло зыркнула на старика, но ничего сказать не успела – из-за очередной насыпи выглянул частокол, возле которого собралась толпа.

– Тогда поспешим, – Арди указала рукой на деревушку.

– Давайте с Адреем. Я с Молчуном подожду вас тут. Он вам никак сейчас не поможет.

– А если что-то пойдёт не так?

– Если что-то пойдёт не так, Арди, Молчун в своём нынешнем состоянии не сможет сделать ровно ничего. А что до меня… Много ли толку в таких делах от старика? Зашибут ещё ненароком. Нет, Арди, мы с Молчуном ждём вас здесь. И вернуться вы должны вместе с эльфом и полуросликом, все четверо, живые и здоровые.

Арди обожгла взглядом равнодушно замолчавшего старика.

– Адрей! Пошли быстрее!

Толпа кипела, сбилась настолько плотно, что протиснуться вперёд казалось почти невыполнимой задачей. Несмотря на небольшой рост дварфов, поверх них ничего нельзя было рассмотреть. Каждый норовил подпрыгнуть, потрясал над головой пудовым кулаком и беспрерывно зло орал. Изредка удавалось заметить в просвете мелькнувшую фигуру Карагаза.

Арди с сомнением оглянулась на камни позади, за которыми остались Флан и Молчун, перевела взгляд на напряженное и блестящее от пота лицо Адрея и нырнула в толпу. Арди показалось, что её зажало меж жерновов. При каждом движении толпы уверенность, что из неё прямо здесь выдавят все без остатка внутренности, а затем перетрут в пыль, росла. В спину очень сильно толкнули, и, если бы было куда упасть, Арди уже валялась бы. Но она лишь зло ткнула назад локтем. Ей показалось, что под рукой хрустнуло, но выяснять, так ли это, она не стала – нырнула между твёрдым, словно каменным, плечом сплошь в мутных татуировках и широкой спиной, сплошь покрытой шкурами, ещё раз и ещё.

Ничего не менялось. Всё те же злобные вопли вокруг, случайные или нет тычки и удары, шкуры, бороды и перекошенные лица. Арди начала громко, насколько могла, звать Карагаза. Силы стремительно таяли, протискиваться становилось всё сложнее с каждым отвоёванным у толпы метром, а конца и края ей не было видно. Она вцепилась в очередное плечо и постаралась хоть немного повернуть его обладателя, чтобы протиснуться в открывшуюся щель. Усилие казалось достаточным, чтобы сдвинуть валун. К ней повернулось взбешённое бородатое лицо, но прежде, чем произошло что-то ещё, она наконец смогла выбраться на свободное пространство.

Толпа вмиг смолкла и спустя несколько мгновений исторгла из себя Адрея.

Сзади громыхнул голос, очень напоминавший камнепад. Угрожающий и нетерпеливый.

– Почему вы здесь? Отвечай!

Карагаз стоял возле подвешенного за руки на частокол незнакомца. Верёвки настолько плотно стянули его руки, что тот вряд ли мог бы ими пошевелить даже спустя полчаса после освобождения. Лицо было разбито, вероятно, не первый раз за это утро, во рту торчал здоровенный кляп, примотанный к лицу, судя по всему, рукавом бедняги. Незнакомец даже не повернул голову при появлении новых людей.

Под висевшим рядом с незнакомым эльфом полуросликом скопилась большая лужа крови, его кудрявая голова безвольно свисала на неподвижную грудь.

Арди удивлённо уставилась на Карагаза. Одной из кос его в его бороде не хватало, вторая же была сильно опалена, на широкой груди горел алым свежий ожог.

– Карагаз, дай им уйти с нами, они нужны там, под зем…

– Я не спрашивал, что мне делать! – Карагаз сделал несколько решительных шагов навстречу Арди, сжатый в его руке массивный, перепачканный в засохшей крови нож перекочевал за пояс, но отчего-то стало только тревожнее. – Почему вы здесь? И где Далур?

– Далур мёртв. А этот, – Арди кивнула на безразлично висящего незнакомого эльфа, – вместе со своим другом будут нам полезны. Договорё…

Из толпы с рычанием вывалился дварф и, бешено вращая налитыми кровью глазами, кинулся на Арди. Отскочить она не успела, поэтому просто ткнула кулаком навстречу. Арди целилась в уже разбитый и, возможно, сломанный нос, но промахнулась и лишь расквасила противнику губы.

Дварф зарычал ещё иступлёнее, схватил Арди и швырнул на камни. Спустя мгновение уселся сверху и массивными руками, словно стальными клещами, сжал её горло. Арди боролась, как могла, но перевес силы был далеко не на её стороне. Взгляд зацепился за рвавшегося из лап двух дюжих дварфов Адрея. В ладонь словно сам лёг камень, и Арди что было сил саданула по голове озверевшего противника, потом ещё раз. Хватка не ослабла, а сил бороться уже совсем не оставалось. Бешенная физиономия над Арди теряла чёткость, становясь едва различимым очертанием. Кровь текла из рассечённого виска на сломанный нос дварфа и капала Арди на лицо.

Такая солёная.

Или сладкая?

Арди показалось, что это сейчас единственно важное, буквально вопрос жизни и смерти. Хватка внезапно ослабла, и в лёгкие раскалённым металлом хлынул воздух. Арди скрутило жёстким кашлем. Едва восстановив дыхание, она выхватила меч и выставила перед собой.

Её недавний противник лежал на камнях. Его разбитое лицо было обращено в небо, а грудь тяжело вздымалась.

Толпа дварфов что-то безостановочно кричала, но Арди не знала их языка. Хотя догадаться было не так сложно. Ярость можно было почти осязать и видеть – тяжёлое бордовое покрывало, через которое не проходят ни слова, ни здравый смысл.

– Ты сломала ему нос, Арди. Ты ударила его гордость. Он имел право убить тебя. Но мне нужно знать, почему ты здесь. И… как умер Далур. Вы нашли что-то? Что до остроухого выродка, сегодня я его выпотрошу. Как уже выпотрошил его приятеля. Такое я просто так не оставлю. – Толстенным, как два человеческих, пальцем вождь ткнул прямо в ожог на груди. – Колдовство – грязь. За колдовство – смерть.

– Погоди… – Язык почти не слушался Арди, вместо слов из горла лез хрип, в котором едва угадывались слова. – Я всё тебе расскажу. Не убивай пока колдуна. Ради Далура и своего племени, выслушай меня и сделай, как я прошу.

Вдруг Арди поняла, что с удовольствием сама бы прямо сейчас воткнула нож в колдуна. Карагаз прав: колдовство – грязь. Она впервые столкнулась с ним на опушке, когда оно приняло обличие кодапи, и уже сыта им по горло. Мысль согласиться с Карагазом и позволить ему закончить начатое казалась самой заманчивой и здравой. Как было бы хорошо уйти через Каменную Топь куда глаза глядят и оставить за спиной вопли умирающего колдуна и всё, с чем ей пришлось столкнуться в последнее время. Но она задолжала Далуру. А Молчун… Молчун там с Фланом. Флан наверняка не обрадуется такому повороту событий.