Бар «Черная дыра»

– А что, есть такая планета?

***

Дядька не сводил пристального взгляда с Сильвера и Белоснежки. Оказавшись вместе за баром, они старались не смотреть друг другу в глаза. Тихо расселись по разным концам стойки и старательно фасовали чипсы. Как провинившиеся дети, ей-богу. Оба вели себя настолько тихо и послушно, что у Дядьки даже повода не было припомнить им ночное происшествие. Только вот язык так и чесался показать молодёжи, кто тут главный.

– Я тут вспомнил, у нас новое правило в уставе бара, – наконец сказал он, отрываясь от книги.

– У нас есть устав? – изогнул бровь Сильвер.

– У каждой уважаемой организации есть устав.

– Так мы уважаемая организация?

– Да, Сильвер, все, кроме тебя, – вздохнул Дядька. – Никаких отношений между сотрудниками. Вы поняли меня? Надеюсь, за ночь вы порезвились как следует.

Белоснежка вскинула подбородок, но ничего не сказала, только увереннее зашуршала кульками с чипсами.

– Отлично, – смахнул мусор Сильвер. – Крошка! Ты слышал? Дядька запрещает нам целоваться, когда пьем на брудершафт. Никаких отношений, даже собутыльничества.

– Нет, погоди, – тут же квакнул Дядька. Сильвер удивлённо посмотрел на него.

– Что такое? Ты же сам сказал.

– Никаких романтических отношений. Доволен?

– Крошка, ты слышал? – снова гаркнул Сильвер.

Из котельной донеслось довольное:

– Понял, никакой романтики, только грубый секс с придушиванием.

– Вот и разобрались, – улыбнулся во все зубы Сильвер и достал из кармана смятую пачку. – Я на перекур.

– Иди давай, умник хренов, – пробурчал Дядька.

Дождавшись, когда сотрудник выйдет на крыльцо, Дядька отложил книгу и пересел за бар, поближе к Белоснежке. Девушка продолжала фасовать. Работа у неё шла довольно быстро.

– А глазомер у тебя хороший, даже без весов справляешься. Что ты раньше фасовала, что так наловчилась?

– Да всякое, – без задней мысли ответила девушка.

– Понятно. Ну ничего, все мы этим делом баловались. Ты, конечно, не лучшее место выбрала, чтоб завязать, но ладно. На первое время – что нужно, – улыбнулся он ласково, почти по-отечески.

Белоснежка удивлённо подняла бровь. Потихоньку до неё начал доходить смысл слов Дядьки.

– Нет, я не то чтобы…

– Всё нормально, у нас тут люди понимающие. Но ты все равно смотри мне, – погрозил он пальцем. – Не вздумай развращать коллектив. Хотя Сильвера немного можно, чтоб тонус не терял.

– Не то чтобы мне хотелось.

– Правильно, Сильвер – та ещё заноза в жопе, к нему лучше близко не притираться. Если захочет от тебя избавиться, ты и крякнуть не успеешь. И страшно подумать, на что он решится, если вдруг захочет удержать тебя при себе.

– Неужели всё настолько серьезно?

– Милая моя, он тут как-то вписался в массовую драку на пятьдесят с одним вафельным полотенцем в руках. Половина потом в реанимации оказалась. Всех сложил.

Гурманы и гурманки

Говорят, святой Франциск Ассизский сказал: «Каждый святой сумеет сотворить чудо, но не каждый сможет прилично управлять гостиницей». Сейчас, натирая уже пятидесятый бокал, принцесса Селена Джорджана Мартина Юнона думала, что святым вообще не место ни в гостиницах, ни тем более в барах. За неделю в «Чёрной дыре» принцесса уже успела увидеть достаточно. По крайней мере, ей так казалось. Вот, например, накануне пара барахольщиков провела в баре почти десять часов, постепенно превращаясь из харизматичных воротил, между делом обменивавшихся добычей, в огромных младенцев, которые не могли сами даже до туалета дойти. Были ещё тусовщики с созвездия Стрельца – сначала угрожали Крошке, а потом обнимались с ним, называя его своим лучшим другом.

И, конечно, был Дядька. Как старый дряхлый хищник, он поджидал, когда какой-нибудь одиночка за баром достаточно опьянеет. Заприметив подходящую жертву, Дядька усаживался рядом и начинал предлагать новые коктейли или настойки, а потом разводил гостя на оплату всего, что было выпито или хотя бы попробовано. А если уж ему на глаза попадалась женщина… Вот как сейчас.

За стойкой сидела дама. В роду у неё явно были орнисы с созвездия Райской птицы, но большинство черт кричали о человеческом происхождении, и тут Дядька не мог пройти мимо.

– Я, как сто процентный homo sapiens, просто восхищен вашей… Гомогенностью.

Стоявший рядом Крошка заржал в голос. Женщина же, плечистая и низкорослая, как комод на ножках, с облаком фиолетовых волос и такими же фиолетовыми тенями на глазах, расплылась в улыбке.

– Ваши слова мне льстят, – голос у неё был чуть хрипловатый, и говорила она чуть присвистывая. Видимо, она жила на созвездии Райской птицы очень давно и чаще пользовалась местным наречием, чем общим языком.

– Никакой лести, мэм, только чистый и неподдельный восторг. Как такая красавица оказалась тут совсем одна?

– А что, одинокой женщине уже нельзя провести вечер выходного в своё удовольствие?

– Как же! Конечно, можно. Осмелюсь сказать, что вы выбрали для этого лучшее место, мы тут все борцы за свободу, в том числе и сексуальную. Ну, если вы понимаете, о чём я.

– Понимаю, – она прошлась оценивающим взглядом по Дядьке и отвернулась к Белоснежке. – Мне, пожалуйста, пива покрепче.

– Я налью, – кивнул Крошка.

– Нет-нет, – засмеялась женщина. – Я попросила девушку. Хочу, чтобы она мне налила.

И в качестве подтверждения положила на стол несколько свернутых в плотную трубочку купюр. Белоснежка бросила оценивающий взгляд на деньги, затем на Крошку, взяла в руки бокал и направилась к кранам для пива – еле волоча ноги, будто шла на эшафот.

Система подачи пива тут работала через раз. Дядька объяснял это влиянием большого количества факторов: от сезона до степени освещённости. В один день струёй пенного могло пробить дно стакана и оторвать руки, а в другой понадобилась бы целая серия танцев с бубном, чтобы выдоить из крана хотя бы пару капель. Крошка ржал и говорил, что дом берёт пример со своего хозяина. За это Дядька ещё пять минут гонял языкастого бармена по всему заведению ссаной тряпкой. Так или иначе, главное оставалось неизменным – пиво можно было получить, только если очень повезёт. Белоснежка поставила стакан под кран и взялась за ручку.

– А всё-таки чем вы занимаетесь, что пьете пиво вместо кофе утром выходного дня?

– Да так, всем по мелочи. Занималась цифровой безопасностью, потом препаратами растительного происхождения, сейчас вот раритетами.

– Коллекционируете?

– Покупаю и перепродаю. Ну, вы скоро там?

Темное пиво шипучей струей ударило в дно стакана. Вся конструкция в руке Белоснежки, от рычага до уходящих вглубь бара трубок, принялась дребезжать и трястись.

– Это нормально? – поинтересовалась женщина. Её брови взмыли вверх и наверняка улетели бы в стратосферу, если бы не плотный слой косметики, вес которого они не смогли преодолеть.

– Нормально, нормально… – отмахнулся Дядька. – Как насчёт шотиков? У нас просто восхитительные настойки. Готов поклясться, такие ещё мой дедушка на Земле делал. Я сохранил его рецепты. Сейчас-сейчас…

Пока он болтал, Крошка подобрался к музыкальному автомату и выкрутил музыку погромче, чтобы не было слышно, как стучит зубами Белоснежка, всем телом навалившаяся на пивной кран. А тот знай себе чихал комками пены. Раз в несколько секунд он всё-таки давал тугую тёмную струю, но напиток тут же сменялся пеной. Конструкция всё тряслась, то и дело рискуя вырваться из не самых крепких девичьих рук. Белоснежка так сцепила зубы, что не могла даже толком позвать на помощь, сил ей хватало лишь вращать глазами и безумно моргать.

Дядька только раздраженно цокнул и поспешил в холодильник. Крошка же подошёл к Белоснежке и аккуратно положил руки на кран. Казалось, он просто нежно огладил конструкцию, но металл жалобно заскрежетал и застонал от прикосновения. Белоснежка удивленно вскинула брови, увидев, как несколько огоньков перекатились под кожей Крошки и светящимися шариками вздулись на тыльных сторонах огромных ладоней.

– Я тебе советую убраться, малышка. Если тут рванет, тебя окатит знатно, а для конкурса мокрых футболок мы ещё слишком трезвые.

– Ладно.

Девушка поднырнула под его руки, уволакивая с собой наполовину полный бокал. Она виновато улыбнулась гостье, тут же расплывшейся в ответной улыбке. Женщина похлопала по стулу рядом.

– Я налью ещё, как только кегу поменяют, – пообещала Белоснежка.

***

Несколькими днями ранее

– Ну вот зачем ты сказала, что пиво скисло? – сокрушался Крошка, глядя на Белоснежку. Девушка изо всех сил терла полы вокруг барной стойки, собирая едкие брызги.

– Потому что мы несем ответственность за здоровье гостей. Что, если бы гость умер?

– Хорошо-хорошо, – Крошка поднял руки и сделал глубокий вдох, всем видом показывая, что уж теперь-то он абсолютно спокоен. – А почему ты не предложила ему другое пиво?

– Потому что у нас нет другого светлого, ты же сам говорил.

Сильвер, дремавший за столом рядом, устало потянулся и покряхтел. Потом поднялся, подхватил свой стакан, вдарил как следует механическим кулаком по крану и наполнил стакан светлым пивом. Поставил его перед Белоснежкой.

– А это что?

– Прокисшее пиво.

– Правильно. Смотри, что ты делаешь, когда гость просит тебя заменить пиво, – Он достал из-под стойки другой стакан и перелил напиток в него. – Вау. Это разъёб.

– Оно всё ещё кислое, – скрестила руки на груди девушка.

– Правда? Крошка, ты так считаешь?

Сильвер протянул стакан напарнику. Тот сделал глоток и почмокал губами.

– Даже молоко из груди матери не было свежее, – вздохнул мужчина и улыбнулся во все тридцать два. Белоснежка нахмурилась.

– Вижу, тебя не устраивает этот вариант. Тогда у тебя всегда есть ещё один. Убрать эту ссанину, – он забрал стакан у Крошки и вылил в раковину. – А потом ты идёшь менять кегу.

Он громко протопал в сторону колдрума, но дверь оставил открытой, чтобы новенькая увидела, как он подвигал в стороны пару ящиков, похлопал ладонью по жестяным бокам. Потом механическим пальцем отвесил звонкий щелбан, вышел, абсолютно довольный собой, и снова наполнил стакан.

– Вот теперь ты сделала всё, что в твоих силах. Пиво – м-м-м-м, свежак.

– Но…

– Люди пришли сюда за пивом. Большинство насвинячатся так, что всё равно будут блевать, так что не взваливай на себя лишнюю ответственность. И в любой непонятной ситуации иди менять кегу. Всё поняла?

***

– Ничего страшного, я подожду, – улыбнулась женщина. – Мне нравится смотреть, когда мужчины заняты делом. Разве это не чудесный вид?

– Наверное, – пожала плечами Белоснежка, но, подняв взгляд на Крошку, увидела его выпученные глаза. Мужчина посиневшей ладонью зажимал кран и усиленно кивал в сторону колдрума. – Слушайте, кажется, коллеги без меня кегу не поменяют.

– Ты так думаешь? – Цепкая рука легла поверх ладони Белоснежки и потянула на себя. На секунду густо намазанные помадой губы оказались прямо у уха Белоснежки. – Просто скажи, они держат тебя здесь против воли? Я могу забрать тебя в безопасное место.

– Что?

Но женщина уже отпустила её руку и поднесла к губам стакан. Высунувшийся из колдрума Дядька только успел выкрикнуть: «Не-е-е-ет!». Его голос утонул в скрипе и шипении. Крошка едва успел отдернуть руки от крана, как тот стартанул по маршруту земля-воздух, разбрызгивая вокруг пиво и пену. Замигала подсветка, трек сменился чем-то винтажным, с бодрым ритмом. Немногочисленные гости закрывались от пивных брызг, и казалось, что они просто танцуют под давно забытый мотив.

Гостья снова сжала руку Белоснежки и повела девушку к выходу. Следом устремилась толпа. Передвигаясь на заплетающихся ногах, зажимая носы, гости подталкивали вырвавшихся вперед женщин, и как бы Белоснежка ни упиралась, притормозить у неё не получалось. А чем дольше рука женщины сжимала её запястье, тем меньше ей хотелось упираться.

– Давление, блядь! Давление сбросьте! – орал Крошка по колено в пиве.

Из жилого блока вывалился отсыпавшийся Сильвер. Быстро оценив ситуацию, бросился в колдрум. Там Дядька в ужасе руками и ногами обнимал кег, скакавший по помещению. Валялись перевёрнутые ящики и банки, несколько бутылок уже превратились в груду липких осколков.

– Па-а-ам-а-а-аги-и-и-и! – верещал он.

Сильвер дернул рукой, выбрасывая встроенное в ладонь лезвие, и с размаху вонзил его в пластиковый бок кега. Раздался грохот, стены затряслись, эхом загалдели люди.

– Уши! Мои уши! – Дядька зажал уши руками и принялся молотить тонкими ногами по полу. Но Сильвер уже ушёл в зал.

– Все живы? – позвал он.

– Да, но лучше б меня всего обоссали, – хмыкнул Крошка, ища что-нибудь сухое, чтобы вытереть хотя бы ладони.

– Тот, кто просит быть обоссан…

– Будет и обоссан, и обосран, да-да, – отмахнулся Крошка. – А где Белоснежка?

Сильвер врубил тепловизор – в баре кроме них никого не было. Но возле Дядьки что-то шевелилось: совершенно не похожее на человека, но всё же живое и копошившееся прямо в кеге.

– Крошка, у нас, кажется, проблемы, – хмыкнул Сильвер и перевёл фокус на двор. Женщина с созвездия Райской птицы за ручку вела их принцессу к звездолёту, уже расправившему трап. – Я сейчас.

Сильвер выскочил на улицу. Для механической ноги что метр, что десять не представляли особой разницы, так что уже за два прыжка киборг настиг беглянку с добычей. Протянул руку, хватая проворную гостью за длинные фиолетовые волосы на затылке, намотал прядь на запястье и дернул. Несильно, только чтобы притормозить. Белоснежка плелась за ней по инерции и прошла ещё несколько шагов, прежде чем брякнулась на песок. Даже в таком положении она продолжала перебирать ногами.

– Отпусти-и-и! – завизжала женщина.

Её рот раскрылся неестественно широко, показались острые зубы. Она отвлеклась от своей жертвы, чтобы повернуться к Сильверу и клацнуть зубами прямо у его лица.

– Вот ведь женщины, – фыркнул он. Ему понадобилось полшага, чтобы уйти с траектории броска, пурпурный хвост всё ещё был зажат в его пальцах. – Орете «отпусти», но только дай вам волю – броситесь вспарывать горло. Может, отдать её тебе? Вы будете славной компанией.

– Отпусти-и-и, – сдавленно протянула зубастая и снова попыталась броситься на Сильвера. Тот снова отступил, продолжая их странную игру.

– Что, остальные слова позабыла, гурманка моя? Я бы и рад её отпустить, да вот только у меня есть перед ней обязательства.

Он напряг руку, наматывая новый виток пряди. С виду это не стоило никаких усилий, но ту, кого Сильвер назвал гурманкой, перестали держать ноги.

Она брякнулась на песок и замолотила руками и ногами. Кожа на теле разошлась, отвалилась кусками на землю, обнажая второй слой – такой же фиолетовый, как её волосы, складчатый и склизкий, напоминающий лягушачью кожу, покрытую иссиня-черными пятнами.

– Пусти-и-и-и… – заскулила она теперь жалобно. Но Сильвер только осклабился.

– Ты попыталась куснуть меня, ебаная тварь, – и с размаху ударил механической рукой.

Затрещали мягкие косточки. «Ебаная тварь» пискнула и повалилась на землю кожаным мешком. По водянистому телу пробегали мелкие волны от каждого удара, но вскоре оно совсем обмякло.

Убедившись, что у зубастой амфибии точно не осталось ни одного органа, способного на вдох, Сильвер подошел к девушке, растянувшейся на песке. Перевернул её на спину и чуть потормошил.

– Отстань, – сонно пробормотала она.

– Принцесса, я тут тебе жизнь спас.

Сильвер ткнул её механическим пальцем под ребра. Девушка тут же распахнула глаза.

– Что за…?

Она резко села. Перед глазами тут же заплясали черные круги, голова закружилась, и Селена точно упала бы, если б Сильвер не подсунул руку ей под спину, удерживая на месте. Девушка упёрлась лбом в его плечо, борясь с накатывающими волнами тошноты.

– Тихо-тихо, это токсин выходит. Гурманка здорово тебя накачала.

– Кто?

– У них очень длинное название вида, не заставляй грузить тебя слишком сильно. Вон, сама посмотри. – Он отодвинулся, открывая вид на фиолетовое месиво на песке.

– Как будто свеклу под пресс засунули, – вздохнула принцесса и икнула. – Меня сейчас вырвет.

– Неудивительно. У них кожный секрет – мощный эйфоретик и галлюциноген. Отходняки не самые прикольные.

– Ты убил её?

– Ну да. Знаешь ли, в случае нападения гостя на персонал мы имеем право действовать на своё усмотрение. Относись к этому легче.

На секунду его лицо закрыло всё вокруг. Сильвер оказался совсем рядом и просунул вторую руку под ноги принцессы. Одним движением он оторвал девушку от земли.

– И как ты пережила столько покушений? – хохотнул он.

– Ты думаешь, это было одно из них?

– Да не-е-ет, этой дряни нужно было сожрать кого-то более-менее симпатичного, чтоб и дальше отираться среди жителей галактики. Эти гурманы – вымирающий вид, каннибализм-то так и не признали вариантом нормальной диеты. Отсюда, кстати, и месиво черт. Видимо, она до тебя тоже человечиной питалась, раз даже Дядьку обвела вокруг пальца.

– Как же ты много болтаешь, – простонала девушка, роняя голову ему на плечо.

– Зато ты отвлеклась и больше не думаешь о том, как блевануть. Ну что, принцесса, я наработал на премию?

Принцесса выпрямилась и сверкнула было глазами, но тут из бара вылетел Дядька. Он держал на вытянутых руках что-то мягкое, скользкое и белое, издававшее противный высокочастотный писк.

– Вон из моего бара! И чтоб духу тут твоего не было!

Как опытный бейсболист, он размахнулся и отправил пищащую тварь в полёт. Личинка несколько раз перевернулась в воздухе и шмякнулась об песок, рядом с выбежавшей из бара компанией.

– О господи! – защелкал хелицерами один из них. – Это то, что мы думаем?

– Редчайший вид пивной личинки Pivozaurus, – закричал его напарник, радостно клацая клювом.

Дядька остановился и обернулся. Заинтересованно прислушался к разговору.

– А эта штука, она что… Ценная? – как бы между прочим спросил он. Учёные, разномастная компашка, больше похожая на мародёров, самодовольно заулыбались.

– Конечно, сэр. Если прикармливать её пивными дрожжами и залить водой, то она начнет выделять секрет, похожий на пиво по вкусу, консистенции, даже составу.

– Эти личинки бесценны на планетах, где нужны экологичные и энергоёмкие способы создания пригодных для питья жидкостей.

Дядька застыл, на его складчатом лице схлестнулись жадность и брезгливость. Брови взмывали вверх и опускались, усы и вовсе жили собственной жизнью: то изгибались волной, то распушались, как кошачий хвост.

Сильвер осторожно шагнул в сторону Дядьки.

– Дядь, даже у ссанины есть определённые стандарты качества. Отдай личинку страждущим.

– Э-э-эх, – махнул рукой старик и яростно сплюнул.

– Погодите, мы бы хотели…

– Просто заберите это, – бросил через плечо Сильвер.

Сидевшая у него на руках принцесса захихикала.

– Что?

– Так сколько этого пива ты выхлебал?

Ответом ей было позеленевшее лицо мужчины.

– Хочешь, поразвлекаю тебя разговорами, пока легче не станет? – улыбнулась она и тут же ухнула на песок и вытянула ноги.

– Посиди пока тут. Главное, если увидишь Крошку, про личинку не говори, у него слабый желудок.

После этого Сильвер вернулся к совсем понишкему Дядьке и принялся что-то торопливо ему объяснять, указывая на холмик, за которым осталось тело недружелюбной гостьи.

Принцесса горько усмехнулась про себя. Нет, что бы там ни говорил Франциск Ассизский, святым в подобных местах делать явно нечего.

Все свои

– Ваше Высочество! Ваше Высочество! Селена! Они уже здесь!

Принцесса Селена Джорджана Мартина Юнона с трудом открыла глаза. Взгляд упёрся в давяще-низкий потолок, обклеенный светящимися в темноте звёздочками. Принцесса повернула голову, перед глазами возникли обшитые панелями стены, которые она сама разрисовывала – звездолёты, цветы, многочисленные портреты мамы, папы и братьев, скорее абстрактные, но и от ребенка многого требовать не стоит. Подумаешь, квадрат вместо тела и какая-то картофелина вместо головы. Главное, что, глядя на эту картофелину, Селена ещё могла вызвать из закромов памяти знакомые лица.

– Селена! – гувернантка, позабыв всякий этикет, тряхнула принцессу за плечо, вынуждая сесть. Та наконец смогла оторвать спину от матраса и посмотрела на свои руки. Ладони совсем крошечные, с аккуратными короткими ногтями. Такие маленькие и беспомощные. Желудок завязался узлом от ужаса и предвкушения подступающей беды.

– А мама?

– Она возглавила оборону. Пожалуйста, собирайтесь, внешние ворота уже пали.

Одри, чистокровная землянка в десятом поколении, пухлая и мягкая, с неожиданной скоростью вытащила из-под кровати подопечной аварийный рюкзак, не прекращая поторапливать принцессу.

– Давайте, вы знаете протокол. Выходим к спасательной капсуле. Остальные догонят.

– Но мама…!

Возразить ей не дали. Ватно-мягкая Одри крепко сжала плечо принцессы и одним движением стащила её с кровати, поставила на ноги и поволокла за собой, таща в другой руке два тяжёлых рюкзака.

– Давайте быстрее. Действуйте по инструкции – это уже будет неоценимой помощью Её Величеству.

Она всё поторапливала Селену, пока они шли через сеть коридоров убежища, как вдруг сверху, сзади и вообще со всех сторон что-то громыхнуло. Затряслись стены, и даже уверенно державшаяся на ногах Одри рухнула на пол, увлекая за собой принцессу. В ушах зазвенело. Селена почувствовала, что вся стойкость, с которой она выносила выпавшие на их долю беды, раскалывается, как лёд под ударом ножа. Она завизжала, пытаясь перекричать шум, разразившийся в голове. Не поняла, как Одри подняла её на ноги и повела дальше. Лампы в коридоре замигали, по полу начал стелиться дым. В нём замелькали силуэты людей, все с оружием. Селена терла глаза, пытаясь отогнать слёзы, чтобы получше их разглядеть. Они махали руками, указывая путь, а принцесса всё старалась всмотреться и найти знакомые черты, но респираторы закрывали лица. Дым густел, становилось трудно дышать.

Вдруг она выросла прямо перед ними. Императрица в лёгком доспехе, гремящая оружием. Она остановилась ровно на секунду, чтобы снять респиратор и надеть его на дочь. Красивое лицо с прямыми чертами озарила мягкая улыбка, и рыдания вновь наполнили грудь Селены.

– Мама..!

– Ну чего ты? Ты же знаешь, что нужно делать, – проговорила императрица, оглаживая плечи дочери. – Такая большая, а всё пугаешься. Тебе надо найти отсюда выход, поняла?

Позади раздался треск выстрелов. Императрица подтолкнула дочь и гувернантку вперед, а сама двинулась прямо навстречу ворвавшимся в их последнее убежище повстанцам. Селена оборачивалась на каждом шагу, моля, чтобы гвардейцы прикрыли свою правительницу, позволили ей уйти к спасательным капсулам. Но силуэт матери отдалялся, скрывался за клубами дыма. Селена всё оборачивалась, собираясь с духом, чтобы окликнуть Её Величество еще раз. На очередном шаге знакомый силуэт дёрнулся, будто в танце, и скрылся из виду.

Внутри всё похолодело – и в следующее мгновение налилось тяжёлым жаром. В ушах зазвенело, перед глазами начало темнеть. Селена споткнулась и упала на колени, желудок скрутило судорогой, и…

– Спокойно, Белоснежка, давай, зови Блейда, – перед глазами возник розовый тазик с улыбающимися планетками. Девушка вцепилась в его края и сделала как сказали.

На скользкие от холодного пота лопатки легла огромная ладонь. Белоснежка всхлипнула, стирая выступившие слёзы. Губ тут же коснулся холодный стакан.

– Давай, пей, а то желудок порвёшь. Вот так, молодец. Теперь на бок, – продолжал Крошка, помогая ей устроиться на импровизированной постели в каморке. Свет лампы, ещё недавно казавшийся принцессе тусклым, теперь резал глаза. Тело почти не слушалось. – Это всё потому что ты тощая, вот тебя и колбасит.

– Что случилось?

– Это секрет той гурманки. Сильный галлюциноген и эйфоретик, а отходосы от него хуже, чем от Красной Пыльцы. Она тебя как отпустила, мы сразу тебя притащили сюда и попытались прокапать.

– У меня были галлюцинации?

– О, ещё какие. Ты в любви клялась и обещала, что никогда не бросишь. Мы тебя со двора за руки-ноги тащили, а ты всё говорила: «Какие у тебя сильные руки, Сильвер! Тебе не тяжело?». Ах-ха-ха! Ещё про какого-то пивозавра говорила.

– Святые спутники, – простонала девушка. – И много времени прошло?

– Ну, почти сутки. Ты не переживай, поспишь и будешь как новенькая. Хочешь, я тебе мультики включу?

– Отстань. Просто уйди.

– Э-э-э, мать, меня таким не проймёшь. У меня на счету куча бывших жен и каждая с детьми. Я знаю уже все приколы блюющих женщин. Супчик не предлагаю, потому что ещё часов шесть это будет перевод продуктов.

Белоснежка вздохнула и упёрлась в кровать, с трудом села, опустила ноги на пол. По телу тут же пробежала волна холода, а комната закачалась.