Сибантийский транзит

Высокородных посетителей Джуан подошел обслуживать сам. Поскольку в меню наш гость не разбирался, то заказ делал я, надеясь, что Шаннуир при молодом человеке не станет  жадничать. Джуан только улыбнулся ехидненько, когда я потребовал свежего хвоста нюэль, но заверил, что все хвосты в ресторане наисвежайшие. Шаннуир реально ничего не сказала, потому что Анджей в этот момент ей что-то плел о своих достижениях на ветролетах. Так что, я уж заказывал, чего душенька пожелала!

– Бака Остина давно видел? – спросил я, когда моя фантазия исчерпалась, и Джуан выключил запись. Анджей сразу утратил интерес к хвастовству и весь обратился в слух.

– Да он здесь с утра сидит! Вон, в уголочке!

Вообще-то, я сразу мог бы догадаться, что там находится десар, потому как рядом со столиком разлеглись в сытых позах штуки четыре ормигаса. Посетитель сидел к нам спиной, а лицом к музыкальному автомату, и его автомат, судя по вспышкам, наяривал какую-то вариацию на тему джиги. «Судя по вспышкам» – это значит, что звук был отключен. Только десары умеют наслаждаться музыкой беззвучно!

– Ну, иди к своему Остину! – велел я Анджею, а сам начал настраиваться на вкушение хвоста нюэль. Это блюдо не терпит суеты!

95

Анджей изо всех сил старался не спешить. Медленно встал, неторопливо подошел, только ормигасы почему-то враз отпрыгнули и возмущенно зафыркали, когда человек едва на них не наступил. Он не успел заговорить.

– Садитесь, господин Долански! – не оборачиваясь, предложил Остин.

Анджей опустился на стул и увидел, что тарелка перед Остином пуста, зато рядом с ней на столешнице лежит раскрытый пакетик с сушеными смикриками. Еще перед управляющим «Фуэла» стояла глиняная кружка с чем-то золотисто-прозрачным.

С тех пор как Анджей видел его, Остин ничуть не изменился. Все те же пышные усы, туго обтянутые желтоватой кожей скулы, внимательные карие глаза и низко нависшие брови. Если бы не одежда, то типичный бродяга!

Но одежда у Остина всегда выглядела чуть более модной, чем у самых изысканных щеголей «Фуэла». Вот и сегодня поверх дорогущей рубашки от Торенти у него был надет жилет из кожи крокодила. У самого Анджея в гардеробе имелись ботинки с верхом из крокодила, но жилет наверняка стоил целое состояние!

– Ваш отец крайне обеспокоен! – сообщил Остин, прихлебывая свой напиток из кружки. – Он считает, что вы поступили крайне безответственно, нарушая условия контракта с Юноной.

– Вы говорили с ним?! – Анджей так обрадовался новости, что даже забыл о своих обычных дрязгах с отцом.

– Конечно же, он со мной связался сразу после того, как получил извещение от Идальго о печальных последствиях вашей легкомысленности!

– От Идальго?! – изумился Анджей, невольно оглядываясь в сторону столика Шаннуир. – А мне сказали, для  разговора по дальней связи надо ехать в Супериор!

– Иностранцам – да, а правителю страны – нет. В чем дело, вы огорчены?!

Анджей решил, что разбираться со своими правами иностранца и инопланетянина на Сибанте он будет потом, а сейчас надо выбраться с этой планеты, как можно скорее.

– Сибант  приближается к Гианту, все рейсы звездолетов отменены!

– Да, я в курсе этого печального события! – подтвердил Остин.

– У вас есть знакомые контрабандисты?!

Брови Остина изумленно поползли вверх.

– У вас хороший товар?! – спросил он, понижая голос до шепота, и демонстративно, оглядываясь по сторонам.

– Мне надо улететь отсюда! – сердито сказал Анджей. – Нужен челнок, и контрабандист, который сможет меня забрать с планеты!

– Хотите смикрика? – неожиданно спросил Остин. Анджей машинально запустил руку в пакетик, кинул колючку в рот и принялся жевать. Брови Остина почти что изобразили знак вопроса. – Вы едите смикриков?!

– Ну, вы же предлагаете?! – в свою очередь удивился Анджей. – Почему бы и не съесть, когда есть возможность!

– Извините, что вмешиваюсь! – физиономия Эшика выражала смущение, глаза были опущены, если бы таншайвы могли краснеть, то секретарь Идальго стал бы уже пунцовым. – Я случайно оказался свидетелем вашего разговора!..

– В смысле, подслушателем? – понимающе кивнул Остин. – Извиняю.

– Это я взял на себя смелость научить сеньора Долански искусству употребления смикриков.

– Почему-то, это меня не удивляет! – спокойно сказал Остин. – А чему еще, достопочтенный Эшик, вы научили гостя Сибанта?!

– Ничему плохому! Почитанию Драконов, уважению местных обычаев…

– Воровству?..

– Клевета! Кочевники нагло врут! Тремпаро сам за нами увязался!

– Кочевники, может, и врут, но сеньора Нерия отцу Горгу неправду говорить не будет!

– Сеньора Нерия? – таншайв сел на свободный стул, подтянул пакет со смикриками к себе поближе, запустил туда руку, вытащил несколько штук и разом отправил в рот. – Сеньора Нерия – пожилая женщина, – продолжая усердно жевать, сообщил Эшик, – запросто могла ошибиться! И вообще, кому нужны ее невкусные булочки?!

– Невкусные?

– Абсолютно!

Остин вдруг резко протянул руку, Эшик от неожиданности чуть не ткнулся носом в стол, но десар только потрепал таншайва по мохнатой щеке.

– Не думаете вы о душе, господин секретарь! – медленно произнес он. – Помыслы должны быть чисты, как новая пряжка, которую вы собирались купить после того, как продадите господина Долански на рудники!

До этого момента Анджей только переводил взгляд с одного собеседника на другого, но тема рудников показалась ему явным диссонансом.

– Куда ты собирался меня продать?! – странно звенящим голосом переспросил он.

Эшик перестал жевать и задумался. Только влажный нос таншайва издавал характерное сопение, показывая, что его владелец не на шутку озабочен.

– Извольте перейти к нам, сеньор Остин! – наконец-то, Эшик вскочил и широким жестом указал на столик, за которым уже явно скучала Шаннуир. – Позвольте угостить вас свежайшим, изумительно приготовленным хвостом нюэль!

Остин, усмехаясь в усы, забрал свою кружку и изрядно опустошенный пакетик, раскланялся с Шаннуир и занял место возле нее.

Анджей поймал нервно изгибающийся хвост таншайва и чувствительно дернул:

– Так, что там насчет рудников?!

– Я тебе все потом объясню! – сдавленно пробормотал Эшик. – Пойдем скорее!

Пока они терпеливо наблюдали, как Остин расправляется с порцией деликатеса, совершенно счастливый от стоимости заказа хозяин ресторана попытался предложить Эшику  еще одного нюэля. Но Эшик не решился повторно испытывать терпение Шаннуир.

– Принесите гренки! – попросил он и впился зубами в поджаренный хлеб.

Покончив с нюэлем, Остин вытер салфеткой усы, откашлялся и произнес:

– В общем так, господин Долански, в самое ближайшее время вы отправитесь домой. На Юнону, извините, полетите рейсовым звездолетом, а вот домой я вас доставлю!

– Как? – еле слышно прошептал Анджей. – У вас есть челнок?

– Ага, вот они где?! – вдруг произнес чей-то зычный голос. – По ресторанам шляются?! Причем наверняка за мой счет!

96 Эшик

Как хорошо, что передо мной лежали гренки, а не нюэль! Не понимаю я скупости Идальго: разве можно экономить на еде для преданных ему существ?! Нет, чтобы порадоваться за нас!.. Но тут я вспомнил, что десар может прочитать мои мысли,  и начал думать о хорошем. То есть о смикриках. Но Идальго не стал развивать тему предполагаемой растраты, а подтянул к столику свободный стул, сел и сразу перешел к делу.

– Мне надо с вами поговорить, Остин!

– Вы все-таки решили обратиться к десару? – Остин почему-то смотрел не на дона Альбареса, а на столешницу, как будто именно там была написана суть будущего разговора.

– У Алвэры мало союзников, зато достаточно врагов. Кто-то вооружил аквов.

– Но мы-то с вами знаем, кто! – Остин выделил голосом именно «мы с вами».

– Да, но десары-то понимают, что станет с Алвэрой, если за оружие возьмутся местные?! Не только с людьми, но вообще со всеми! – похоже, Идальго был не на шутку взволнован.

– Десары-то как раз хорошо понимают, а понимаете ли вы, о чем просите?

– А у меня есть варианты?

Честно сказать, я сидел, переводя взгляд с одного на другого, и чувствовал себя тремпаро, у которого под ухом обсуждают тонкости биржевой игры. Но собеседники, не обращая ни малейшего внимания ни на меня, ни на молодежь, продолжали только им понятный разговор.

– Хорошо, предположим, вы получите свой подарок. Но кто его распакует?

– Я сам мог бы!

– Дон Альбарес, вы обладаете многими достоинствами. Неужели вы думаете, что заменить короля на посту символа Альвары будет так уж просто?

Идальго медленно погладил усы и посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом. У меня аж шерсть на холке встала дыбом! Я помню такой взгляд. В последний раз он так на меня смотрел перед тем, как отправить в Алнэру. Если кто не в курсе, я там чуть не погиб! А вознаграждение оказалось вдвое меньше,  чем стоимость лечения в государственной больнице! Между прочим, мог бы и увеличить оплату страхового взноса за меня! Я каждый день жизнью рискую на этой службе, а премиальные только один раз получил!

Но тут Идальго внезапно перевёл взгляд на Анджея, и мне полегчало. Что ни говори, а бесхвостые тоже иногда могут пригодиться! Правда, толку от него меньше, чем от одного мудрого таншайва, но зато и расходов меньше. Можно даже на похороны особо не тратиться. Я слышал, что стикинсы своих мертвецов вообще не хоронят. У них считается, что остаться в степи на поживу птицам и ползучим деревьям – угодно Лучезарному Ги. Так что экономия будет значительной!

97

Анджей по-своему понял направленный на него взгляд. Подумал, что Идальго не хочет продолжать разговор при чужаке. Ясно же, что Остин по уши замешан в местной политике, и неизвестно хорошо это или плохо. Отец не слишком одобрял самодеятельность служащих, но ещё меньше ему нравились проблемы с туземными правительствами. У Остина вроде бы таких проблем не было.

– Посмотрю, как там мобиль! – сообщил он, отодвигая стул, чтобы подняться. – Надеюсь, Бак, мы продолжим…

– Карунья совсем рядом! Толлеру надо сказать о месторождении Карунья! – быстро ответил Остин.

Это прозвучало так невпопад, что Анджей замер в нелепой полусогнутой позе, так и не выбравшись толком из-за стола.

– Что? – с недоумением переспросил он, но Остин повторить не успел.

Двери внезапно распахнулись, пропуская летящего горбом вперед тэртли, который с  грохотом  врезался в ближайший столик. Вслед за смотрителем автостоянки в помещение ворвались карабинеры, они вбегали в двери, прыгали в окна, секунд за тридцать зал «Астреллии» был наводнен черными мундирами до упора.

Анджей сел обратно и сразу же посмотрел на своих спутников.  Идальго подвинул к себе пакет со смикриками и хладнокровно бросил одного в рот. На Шаннуир выглядела довольно жалко: она краснела, бледнела и нервно теребила пояс. Эшик почти прирос к стулу, он напоминал некую экзотическую мохнатую статую. И только Остин… просто исчез! На том месте, где недавно находился Бак Остин теперь лежал жилет из кожи крокодила.

«А как же мой челнок?!» – подумал Анджей. – «Как я теперь отсюда уберусь?!»

Расталкивая карабинеров, к столику подошел человек с серым аксельбантом офицера. Плотный, лысоватый, с тщательно выбритыми щеками, он благоухал сложной смесью миндаля, флердоранжа и почему-то тремпаро. Анджей готов был поклясться, что от чистенького капитана Толлера несло гнусным запахом тремпаро, как от самого последнего кочевника!

– Сеньор Альбарес, сеньорита! – Толлер слегка наклонил голову. – С прискорбием должен сообщить, что вынужден вас задержать! В наш департамент поступило заявление от директора студии регионального вещания о том, что вы передали ему некую ложную информацию, способствующую разжиганию недоверия между народами наших стран.

Идальго выглядел совершенно спокойным. Небрежно перебросив с сидения на спинку кожаный жилет, он жестом указал Толлеру на стул.

– Присаживайтесь. Сейчас подадут напитки. Не ожидал встретить вас в нашей провинции, капитан. Вы как будто были на столичной должности?

Толлер действительно присел, и с удовольствием приняв из рук Ру-Гарсия кружку с золотистым пивом, тут же сделала изрядный глоток. Анджею показалось, что от громкого бульканья в желудке парима, Эшик даже уши прижал.

– Вы не поверите, дон Альбарес, специально послан сюда за вами! Консул полагает, что это недоразумение разрешится, как только вы дадите соответствующие объяснения.

Дон Альбарес задумчиво погладил рукоятку трости, но капитан протянул руку:

– Вы позволите?

Идальго совершенно спокойно отдал трость париму, но капитан этим не удовольствовался.

– Сеньорита должна добровольно передать свой пояс карабинерам.

– Как вы смеете?! – голос Шаннуир зазвенел, как стеклянный бокал, задетый неловким движением ножа.

– Шанни, не следует спорить с капитаном. Он всего лишь выполняет свой долг! – мягко заметил Идальго.

Тут уже Шаннуир покраснела. Она поднялась, с громким щелканьем расстегнула пряжку на поясе и, не глядя, швырнула его через плечо. Естественно, попала в карабинера, которые плотным кольцом окружили столик. Удар пришелся не в человека, а в пангола, поэтому он даже не шелохнулся, зато пояс упал на пол уже в боевой позиции, выставив кольцевое лезвие наружу.

– Что творится?! – запричитал Эшик, с ужасом глядя на лезвие, замершее в двух сантиметрах от него ступни. – Я мог здоровья лишиться! Капитан, вы должны меня оградить!

– Оградим! – пообещал Толлер, все еще удерживая на весу кружку, второй рукой  подал знак панголу.

Верзила-пангол наклонился над Эшиком, но прежде, чем он успел защелкнуть наручники на его запястьях, маленький таншайв юркнул под стол и обхватил хвостом горло капитана Толлера.

– Ни с места все или я его удавлю!

Но тут (очень некстати) появилась астрельская Исчезающая птица. И хорошо бы ей было сесть на голову кого-нибудь из паримов, так нет! Она аккуратно спикировала на и без того взволнованного таншайва. Конечно же, Эшик захотел ее сбросить, и, совершенно машинально он сделал это не руками, а хвостом, и для этого на секунду отпустил Толлера.  Капитану этой секунды хватило, чтобы опустить кружку не на столешницу, а на голову Эшика. Таншайв обмяк и сполз на пол. На этом схватка в «Астрелии» закончилась.

98

Анджею определенно не везло с паримской жандармерией: он опять не увидел  управления. В управление увезли дона Альбареса с Шаннуир, Эшика отправили в городскую больницу, а Долански снова отконвоировали в тюрьму. И не на мобиле, как приличного человека, а между горбами тремпаро, как обычного кочевника! Словом, хотя бы в одном Анджей не ошибся: от капитана Толлера действительно воняло мохнатой шкурой тремпаро, потому что половина отряда паримов прибыла сюда верхом.

Лансадорская тюрьма была менее изысканной, чем столичная. Никаких тебе белых стен, огромных ворот, фигурных решеток на окнах. Просто, грубо, надежно. Полиметаллический рудник Алисия с глубиной главного ствола тысяча двести метров, расположенный рядом с жерлом действующего вулкана, с тремя литейными и одним кузнечным цехом. Сто пятьдесят человек  в одну смену только на руднике, из них тридцать пять заключенных. Сто пятнадцать лансадорцев работают пятнадцать дней, а потом сменяются. Тридцать пять заключенных работают месяц, а потом десять дней отдыхают тут же в подземных камерах. Из Алисии не было ни одного успешного побега, только самоубийства и несчастные случаи сокращали срок заключения.

Анджей не знал местной статистики. Он просто почувствовал холодок в груди, когда перед ним распахнулась ржавая клеть, и два пангола, мрачно ухмыляясь, завели туда нового заключенного. Лязгнула дверь, и клеть понеслась вниз, только светильники на стенах замелькали. Сердце подкатило к самому горлу, в ушах почему-то зашумело.

– Это ничего! – сказал Анджей сам себе. – Это всего лишь шахта! Это обычная шахта! Разве я шахт не видел?

На третьем курсе они проходили подземную практику. Реактивный снаряд пробивал вентиляционную штольню за несколько секунд, только спускаться туда невозможно было еще часа три, потому что стены раскалялись и смрад стоял невероятный. Как будто сдохло сразу пять миллионов лягушек! Говорили, что производитель снарядов экономил на топливе и вливал туда вдвое больше органики, чем положено. Зато это реально один из самых дешевых способов проделать в пласте дыру.

Клеть остановилась секунд через тридцать, один из панголов не без усилия отворил решетчатую дверь и первым шагнул в еле освещенный туннель. Анджей едва не вступил в воду, потому что по скальному полу штрека в небольшом углублении струился ручей. В последний момент успел перепрыгнуть.

Шли довольно долго, потом повернули влево и уткнулись в грязно-белую пластиковую дверь. Дверь без затей запиралась на массивный засов, который пангол отодвинул легким движением пальцев. Анджея втолкнули через порог и захлопнули дверь. Глухо стукнул задвигаемый засов, и наступила тишина.

Тусклый свет висящего под потолком фонаря озарял маленькую каморку с неровными, вырубленными в скале стенами. Собственно, стен было только две, а на месте третей зиял черный провал.

Анджей осторожно приблизился к отсутствующей стене. Свет фонаря достигал  каменного уступа, за которым явно угадывалась  пустота, и рассеивался. Струящийся по полу ручеек перетекал через край уступа, однако звука падающей воды не было. Из провала тянуло свежим воздухом, значит, вентиляция действовала.

Почти у самой двери на полу лежало нечто, отдаленно напоминающее войлочный матрас. Анджей тронул его ладонью, удостоверился в том, что войлок безнадежно сырой, и присел возле него на корточки.

Целую вечность назад он играл в «раскопки» на рейсовом корабле «Калипсо», а прошло всего-то около двух недель. Две недели отделяли его благополучный день до этой шахты.  Такое могло произойти только с ним, с неудачником из семьи Долански!

99 Эшик

Надо будет не забыть сказать Идальго, чтобы обратил внимание на финансирование лансадорской больницы! Девочки-медсестры получают непозволительно мало. Так не годится! Они столь заботливы, сколь учтивы. Хотел бы я побывать у них при более благоприятных обстоятельствах!

Само собой, мудрый таншайв выгадал себе относительную свободу. Всех распихали по местам заключения, и только я наслаждался обществом сестер милосердия, валяясь на чистых простынях. Конечно, у дверей моей палаты тоже стоял парим, но кого интересуют двери, когда есть окна? Девочки даже не отняли мои кожаные штаны, поэтому я вышел из больницы вполне себе приличный и местами достойный, как положено королевскому секретарю.

Я хотел повидать Остина. Конечно, я испытываю к десарам такое же почтение, как и всякий гражданин Алвэры, но всему есть предел! Драконы с ним, с бесхвостым, но арест Идальго и прекрасной Шаннуир – это вообще ни на что не похоже!

100

Анджей проснулся от лязганья дверного засова, но глаза открыл не сразу. Тело затекло от неудобной позы: он спал, привалившись плечом к стене, подобрав под себя ноги, и теперь почти их не чувствовал. Когда пошевелился, на него словно набросились сотни кусачих  муравьев. Пытаясь восстановить кровообращение, Анджей обхватил колени, несколько раз сильно напряг и расслабил мышцы спины, и только после этого открыл глаза.

– Как спалось? – почти дружелюбно спросил Толлер.

– Спасибо, хорошо! – машинально ответил Анджей. – А вам?

– А мне некогда было отдыхать! Дон Альбарес давал показания, только записывать успевай! И о вас, между прочим, тоже.

– Я рад, что вы говорили обо мне. Надеюсь, хвалили?

Вместо ответа Толлер прошел вглубь камеры, туда, где с каменного уступа срывался ручей, постоял несколько секунд на краю, сплюнул куда-то вниз и вернулся. Все это время два карабинера-пангола неотрывно наблюдали за Анджеем, лениво переминаясь с ноги на ногу. На чешуйках их зеленоватых щек бегали желтые отсветы от потолочного светильника.

Толлер вернулся, подал знак. Карабинеры рывком подняли Анджея, но ноги еще не слушались, и он сполз по стене обратно. Во всяком случае, так это выглядело. Просто, оказавшись внизу, он схватил ближайшего жандарма под колени и рванул на себя. Огромный пангол неловко взмахнул руками, качнулся, но устоял. А второй со всего маху ударил пленника, но Анджей успел закрыться, удар пришелся по локтю и плечу.

Какое-то время панголы  по очереди пинали отчаянно уворачивающегося, катающегося по полу,  человека тяжелыми армейскими ботинками. Толлер наблюдал издали, нетерпеливо похлопывая одной ладонью по другой.

Наконец один из панголов не без труда защелкнул на кистях Анджея наручники и все-0таки поднял его на ноги. Толлер подошел ближе:

– Господин Долански, вы должны мне еще за Форталес!

– Должен – отдам! – Анджей изо всех сил ударил носком ботинком пониже коленной чашечки парима. Толлер взыл от боли, но остановил  возобновивших избиение панголов.

– Вы убьете его, мухожранцы! Не так! Не так это делается!

«Как это делается» в представлении Толлера, Анджей узнал через пару минут, когда его привязали за скованные наручниками руки  и столкнули с того самого уступа, на который не хотелось смотреть даже издали.

Он упирался и извивался, но один из панголов просто взял его, как ребенок берет мячик, и швырнул  в пропасть. Пронзительный крик падающего, еще долго перекатывался эхом под невидимыми сводами подземелья.

Веревка остановила падение, но Анджей  ударился спиной о скалу, а наручники нестерпимо впились в запястье. От боли по лицу покатились слезы, Анджей судорожно забился, пытаясь ногами нащупать хоть маленькую щель на скале, любую борозду, ступеньку, что угодно, лишь бы опереться. Ничего не было!

От ужаса перехватило дыхание, сердце стучало так, словно изо всех сил рвалось наружу, и в этот момент Анджей понял, что через секунду  просто сдохнет. Как маленькая жалкая рыбешка, выпрыгнувшая из водяной колонны. От «перепада давлений» между жизнью и приближающимся небытием. Как трус. Как самый жалкий из Долански! И конечно же, отец скажет: «Я этого ожидал от неудачника!»

Анджей сделал глубокий вдох, медленный выдох и открыл глаза. Оказывается, все это время они были крепко зажмурены. На самом деле это мало что изменило, ведь вокруг властвовала темнота: густая, почти осязаемая. Сколько метров под ним – не видать, сколько над ним – тем более, как далеко вторая стена – ничего не понятно.

Зато понятно, что протекающий через камеру ручей очень холодный. Сгоряча Анджей ничего не чувствовал, зато теперь внезапно ощутил, что вода струится не только по скале, но и по его спине. Тогда он слегка согнул колени,  уперся подошвами ботинок в стену и выгнулся. Спина отодвинулась от воды, но рубашка уже промокла, и дующий снизу сквозняк мгновенно охладил тело.

– Не убьешься, так радикулит схватишь! Вот, дьявол!

От дьявола Анджей перешел к более крепким выражениям с упоминанием родства паримов с тремпаро, топливными цистернами, мусоропроводами, гнилой рыбой и даже усмотрел связь между кроличьими какашками и сексуальными партнерами карабинеров. Когда сравнения закончились, Анджей задумался: хватит ли у него силы, чтобы оттолкнуться ногами, схватиться за веревку и по ней подняться. Если бы не наручники, шанс был бы, а так… Но, если ничего не делать сейчас, потом мышцы застынут окончательно.

Но он не успел сделать попытку, потому что веревка натянулась, он снова ударился о стену и его поволокли вверх, опять по воде и по всем скальным неровностям.

101 Эшик

Я не очень представлял, где искать Бака Остина. С ним все так сложно! Я надеялся, что, возможно, Бак сам меня найдет, если я покажусь на глаза хоть какому-нибудь десару. И потому отправился в местный храм Драконов, где заправлял отец Бенито. Отправился пешком, потому что наш чудесный новенький мобиль остался возле «Астреллии». Конечно, Ру-Гарсия – честный человек и не рискнет обобрать самого короля, но на душе было чуть-чуть тревожно. Эти гнусные паримы такие корыстные! Что им стоит реквизировать наш мобиль и присоединить к другим трофеям?! А я, между прочим, два раза заправлял его за свой счет. Как я теперь докажу, что мне положена прибавка к жалованию, с учетом транспортных расходов?

Надо сказать, что здешний храм Драконов, не в пример столичному, победнее будет, вдвое меньше и беседки при нем не каменные, а металлические. Отец Бенито содержал не стаю ормигасов, а всего четырех. И эти четверо уставились на меня с такой надеждой, что я понял: зря сэкономил, надо было взять пакет печенья, а не десять штук!

Что поделаешь, разделил печенюшки, как получилось. Авось удача будет ко мне благосклонной, если я пообещаю ей добавку. Вот разберусь с делами, и сразу куплю два пакета печенья для ормигасов, а храму пожертвую целых пять монет.

На мысли о деньгах из храма выглянул священник. Отец Бенито обычно ходит в цивильной одежде, а здесь нарядился в украшенную драконами черную сутану. При виде хрустящих печеньем ормигасов священник с одобрением кивнул и сделал знак приблизиться. Я торопливо сунул ему в ладонь жертвенную монету, поклонился, но задать вопрос не успел.