Огненный лис

– Племяшка! Не стоит беспокоить господина мага. – Дэррен расплылся в фальшивой улыбке. Энни чувствовала, как бешенство клокочет под этой лживой личиной, но следователь умел держать лицо. Повернулся к магу. – Она у нас не в себе, больной ребёнок…

Кто бы подумал, что этот статный мужчина с таким прекрасным добрым лицом может так жестоко врать? Он шагнул к ней, распахнув руки, как будто желая обнять дорогую родственницу. Энни шарахнулась от него как загнанная мышь от кота.

– Я эмпат! Он врёт! – закричала Энни, голос хрипел и срывался. Теперь-то она знала, как называется её дар, который недалёкие крестьяне принимали за одержимость. Ещё она знала, как высоко ценилась её способность среди магов. Дэррен очень хорошо объяснил ей её значимость.

Маг накинул ей на плечи свой плащ.

Следователь Дэррен едва не зарычал от ярости.

– Идём, – голос у мага был мягким и спокойным, хотя в душе бушевала злость. Какое счастье, что не на неё! Он ей верит! – А Вы, господин следователь, ловите своего вора. Кажется, мальчик определился с выбором.

Мага звали Иэт. Он не задавал много вопросов. Возраст? Имя? Родители? Как давно проснулся дар?

Иэт даже не стал спрашивать её про Дэррена. Вместо этого он чуть дольше задержался за обедом – лёжа на кровати в комнате, которую занял господин сопроводитель в единственном на весь городок гостевом доме, Энни слышала всё, что происходит в обеденном зале за стеной. Иэт небрежно расспрашивал толстушку-официантку про город: нравится ли ей? Безопасно ли красивой девушке так поздно возвращаться с работы? Неужто лучшее отделение порядка в округе? Как же, следователь Дэррен, весьма наслышан. Невиновных отпускает – вон трубочиста оклеветали в краже, а вором оказался пришлый эшид! Разбойники и не суются к ним – знают, что ничего скрыть не удастся.

Энни тихо вздохнула. Всё, дурные мысли – прочь! Этого с ней больше не случится.

В груди потеплело. Стало немножко неловко и непонятно, но в основном – тепло. Лас. Ей было приятно, что он перестаёт закрываться, когда они один на один. Хотя, кажется, и сам этого не осознаёт.

– Вот, – Лас, заглянул к ней в закуток и протянул салфетку с завёрнутым хлебом, – Нор и Джина послали сказать, что извиняются.

Её неприятно укололо это «послали».

«А сам бы ты не пришёл?» – едва не сорвалось с языка.

«О Первые, конечно нет, – ответила Энни на собственный вопрос, – сама же ушла, ничего не сказала. С чего бы ему вообще беспокоиться?»

– У тебя всё хорошо? – озадаченно спросил Лас, наблюдая за сменой выражений на её лице.

Энни развернула салфетку.

– Тут три порции. Ребята остались без нормального завтрака? – подозрительно спросила она.

Лас улыбнулся уголками губ:

– Эти не пропадут. Кажется, они как раз грабили кухню, когда я уходил.

Энни откусила небольшой кусочек.

– Кто-то впервые отказывается от еды из-за меня, – задумчиво произнесла она. Этот факт вызывал у неё смешанные чувства, но приятные.

Лас переминался с ноги на ногу, решая какую-то внутреннюю проблему.

– Ради, – педантично поправил он и пояснил, заметив её непонимающий взгляд, – «из-за меня» имеет негативную коннотацию, а «ради меня» – положительную. Нор и Джина были вполне искренни. Им жаль, что они расстроили тебя.

Энни сделала вид, что поняла. Не до лингвистических тонкостей сейчас. Она рассматривала ломтик сыра на свет. Света было больше, чем сыра, и Энни решала сложную задачу – съесть целиком сразу или растянуть, откусывая по крохотному кусочку. Обычно она выбирала второй вариант. Но ведь жизнь налаживается, можно и побаловать себя!

– Чем расстроили? – с усмешкой спросила она, прожевав сыр целиком. – Люди имеют полное право злиться и обижаться. Это моя проблема, что я не могу справиться с собой.

Лас просто собирался передать Энни то, что ему поручили и уйти. Вчера он твёрдо решил, что дружеские перепалки, ничего не значащие разговоры и уж тем более беседы по душам с людьми вокруг – не для него. С этим Нор лучше него справляется. А он просто закроется, пересидит тихо очередную прихоть, чтобы не привязываться и не жалеть потом.

Лас сел на лавку уровнем выше.

От одного разговора ничего не случится, правда?

Как-то поздно уже уходить.

Да и не хочется.

Энни склонила голову, позволив волосам упасть на лицо и спрятать улыбку.

– Знаешь, все вокруг постоянно из-за чего-то недовольны. Злятся. Беспокоятся. Просто многие не говорят об этом вслух, и всех всё устраивает, – Энни с удивлением обнаружила, как хорошо, когда кто-то слушает тебя. И можно говорить о себе, облекая собственные впечатления в слова. Себя у неё как будто было совсем мало.

– Это называется вежливость, – поддакнул Лас.

В отличие от Энни, он не прятался от ветра, а специально забрался повыше, подставив холодным порывам лицо, позволяя трепать и путать искрящиеся волосы. Огневик, насыщенный магией, не то существо, которое боится замёрзнуть. Было в этом простом удовольствии нечто тревожащее – как будто что-то пытаешься вспомнить, и воспоминание вот-вот оживёт… но нет. Укол боли равный удару сердца вернул Энни в реальность. Не её боль.

Ей пришлось призвать всё самообладание, чтобы не выдать себя. Вдруг Лас поймёт, что она его слушает и больше не станет разговаривать? Или того хуже, наговорит обидных слов, как Нор? А не наговорит, так подумает… Бывают вещи, которыми не делятся с чужими.

– Просто люди привыкли внимать словам, а ты слышишь сердца. С этим бывает трудно примириться. Но в этом нет твоей вины, как нет вины в дожде, изливающемся из тучи… – Лас и сам не заметил, как перешёл на книжный стиль, невольно процитировав мысль, почерпнутую у кира Дитоса.

Энни на секунду замерла, переводя услышанное на человеческий язык.

Лас невыносимо остро осознал, как нелепо прозвучало его высказывание. Уши у него горели. Увы, в самом буквальном смысле. «Если сейчас встать и убежать, Энни обидится?»

Совершенной неожиданностью для него стал её смех, похожий на птичий щебет. Совсем не обидный.

– Ты, наверное, много читаешь? – с непривычно лучезарной улыбкой спросила Энни.

– О да, – многозначительно протянул Лас, беря себя в руки и позволяя ветру развеять последние искры его позора.

– Знаешь, какая самая большая ложь, которую все постоянно повторяют? – заметно повеселев, спросила Энни.

Ласу понравилось, как грозовая туча в её глазах осветилась улыбкой. Он вопросительно поднял одну бровь.

– Доброе утро! – снова засмеялась Энни. Лас согласно кивнул. Утро и доброе – такого не бывает. Вот сумерки – да, его время.

Удар колокола разнёсся по территории студенческого городка, призывая учащихся отправляться на занятия.

Энни и Лас поднялись одновременно. Он легко спрыгнул вниз. Обогнав Энни на несколько шагов, взялся за железные прутья двери на воротах стадиона.

– А как ты нашёл меня? – задала Энни мучивший её вопрос. Она-то думала, что хорошо спряталась! Не то чтобы в этом была необходимость… так, по привычке.

– У тебя необычный запах, – не задумываясь произнёс Лас, и Энни невольно вслушалась в него – не шутит ведь! Впервые в жизни она усомнилась в правдивости собственных ощущений.

– Это как? – осторожно поинтересовалась она, специально обгоняя парня на полшага, чтобы заглянуть ему в глаза. Совершенно серьёзен! Можно было бы списать на духи или ароматное мыло, только вот такой роскоши у неё сроду не было.

– Полынь и яблоки, – прозвучал ответ.

«О, Первые. О чём он?»

***

На этот раз на лекции мастера Паракса вопросов не задавали. Пожилой преподаватель обстоятельно и размеренно диктовал классификацию хищных трав, представляющих наибольшую ценность для собирателей, а также их свойства, полезные в медицине, особенности сбора. Осень – самое время, когда трезубый краснолистник и жихора готовятся к спячке.

Студенты, не привыкшие столько писать, ворчали и разминали уставшие руки, рассматривая плавающую над их головами карту путей миграции и места вероятного нахождения каждого вида в осенний сезон. Часть этого маршрута проходила по «парку» – именно сюда ребятам предстояло отправиться в первый пробный рейд.

На вторую лекцию маги и воины разделились.

Мастер Риасса – высокая худая женщина спортивного телосложения с вызывающе короткой стрижкой, как у мужчины – с откровенно скучающим видом продолжила вчерашнюю лекцию по теории магии. Вопросов она не задавала, непонятные слова поясняла ещё более непонятными определениями и вообще на студентов старалась не смотреть.

«Интерфереционная магия – магия прямого воздействия на предметы посредством стихии или простого направленного энергетического потока. Необходимо отличать её от ментальной магии, в основе которой лежит иной принцип работы, до конца не изученный».

«По общепринятой гипотезе, ментальная магия, к примеру, телепатия, ясновидение, эмпатия (полную классификацию смотрите в учебнике на странице двадцать пять) задействует внешние, а не внутренние ресурсы. Это не до конца изученная область науки, к которой неприменимы законы интерфереционной магии, поэтому прошу обратить особое внимание, что все понятия и расчёты мы будем проводить только для последней сферы. Ментальная магия численной характеристике не поддаётся, поскольку является областью трансцендентного знания и фокусируется на работе духа и развитие сознания, и многими серьёзными учёными к исконно магическим наукам не причисляется…»

Энни мысленно усмехнулась. Похоже, серьёзные учёные просто не знают, что с этим делать. Наверняка, ещё и теории строят с обоснованием, что ментальная магия магией не является. Совещания в Полисе созывают, спорят… Как будто от их мнения истинному менталу легче!

После мастер Риасса перешла к по-настоящему серьёзной науке. Серьёзность, видимо, определялась непонятностью предмета. Студенты застрочили определения:

«Импульс – векторная магическая величина равная произведению затраченного энергетического объёма на используемую скорость потока. Под минимальным импульсом будем понимать самое малое количество направленного энергетического всплеска…»

У Энни болела голова уже через пять минут после начала урока. Она не понимала ни слова и просто срисовывала непонятные символы с доски за спиной преподавателя, на которой надписи загорались сами собой.

«Резерв – объём импульсов потенциально возможных к единоразовому использованию, рассчитывается индивидуально по формуле…»

Джина, сидевшая со своими одноклассницами-травницами, спиной чувствовала буравящий её взгляд. Обернулась, невзначай тряхнув кудрями, встретилась глазами всё с тем же воздушником. Парень подмигнул ей. Джина отвернулась, продемонстрировав через плечо кулак с поднятым мизинцем – межнациональный символ приглашения в пешее путешествие туда, куда солнце не светит.

«Резерв требует регулярного восстановления через воду, пищу, соприкосновением с источником, последнее является ключевым для поддержания энергетических потоков в рабочем состоянии…»

Лас томился. Как жаль, что приходится тратить время на элементарные вещи, а мог бы дочитать дневник! Эх, не догадался книгу с собой прихватить. Если сесть на заднюю парту, то мастер Риасса и не заметит, чем он занят. Хотя она и на первый ряд внимания не обращает, вон ребята разлиновали страничку и в точки-галочки играют.

Преподаватель зевнула, тоскливо взглянула на часы.

Студенты повторили её жест.

Через час гулкий звон школьного колокола прекратил их страдания.

– Учите правила безопасности наизусть, приложение один в учебнике, – зевнула напоследок мастер Риасса. – Зачёт в понедельник. Принимаю устно.

Потом она невзначай взглянула в журнал, и впервые за полтора часа в её глазах загорелся интерес.

– Первый курс? О, скоро увидимся! – пробормотала мастер себе под нос с такой хищной улыбкой, что заметившие это студенты поспешили отойти подальше.

Лас ушёл в числе первых – длинная перемена, целых полчаса! Переодеться и добежать до стадиона это быстро, если прихватить книгу с собой, то можно успеть минут двадцать почитать прямо на улице.

Начало лекции всё же было очень любопытным. Ласу не терпелось сверить полученные знания с ощущениями кира Дитоса. О том, что можно спросить живого эмпата, он как-то не подумал.

Настроение класса резко изменилось. Сонливость как рукой сняло, ребята переговаривались-перешучивались, а Энни обнаружила, что внезапно стала едва ли не центром внимания, к счастью, пока молчаливого и очень настороженного. Она ловила на своём тёмно-сером платке неодобрительные и любопытные взгляды. Единственный ментал на весь поток – этого следовало ожидать.

Энни быстрым шагом вышла из кабинета и пошла по длинному коридору, поднялась по лестнице, свернула в просторный холл. Она шла не задумываясь о дороге – времени у неё полно, потом разберётся, куда забралась. Здесь было почти пусто, и это хорошо. Не так легко найти в школе уединённые места. Энни встала у огромного окна, выходящего на площадь перед главным корпусом. Студенты рассыпались по территории, медленно стекаясь к стадионам.

Энни прикрыла глаза успокаиваясь. Надо признать, что для человека, так хорошо разбирающегося в чужих чувствах, своими она владеет довольно плохо. Но как же обидно! Её дар, видите ли, не поддаётся измерениям, поэтому даже среди магов на неё смотрят как на шарлатанку! Не то чтобы она надеялась на дружбу – роль невидимки Энни более чем устраивала, но хотя бы понимание! А до занятий по её специализации ещё целых две недели, чем там её куратор занимается всё это время?!

Она открыла глаза. Прочь дурные мысли! Главное, что она здесь, а пара недель – такой небольшой срок. Странно только, что на это же время ей выписали освобождение от физподготовки. Но если эти два факта и были как-то связаны, Энни не могла понять, как. В любом случае, нужно просто подождать.

Её взгляд задумчиво блуждал по площади, как вдруг Энни заметила знакомую светлую макушку, отливающую золотом на ярком солнце. А рядом другая фигурка, хоть и с высоты и маленькая, но тоже весьма приметная. Нор неспешно шёл, приобняв Джину за плечи. Парочка спускалась по главной площади. Даже отсюда Энни видела, как другие девушки оборачиваются – вместе эти двое смотрелись забавно.

Энни моргнула, не веря своим глазам. Она могла поклясться, что ещё за завтраком между ними ничего не было.

Нор недвусмысленно переложил руку на крутое бедро Джины. Та и не думала его одёргивать – приобняла парня в ответ.

Энни знала, что взрослых часто связывает совсем неромантическое влечение. Но так и это чувство она считала бы даже быстрее – такое горько-сладкое, тянущее – ей самой делалось от него только противно. Вон как у того воздушника Керта, который за Джиной хвостом увивается.

Но эти двое были просто приятели. Впрочем, не её дело.

Энни намеренно отвела взгляд от непонятной парочки, невольно присмотрелась к мелькнувшей поодаль рыжей шевелюре – но не той, которую она надеялась увидеть. Огневиков всех оттенков в школе хватало, не самая редкая стихия.

И без того паршивое настроение и не думало улучшаться.

***

Роул и Нор спустились вместе с третьего этажа и с основным потоком студентов направились к выходу. Нор то и дело оглядывался – он надеялся успеть перекинуться парой слов с другом до того, как начнётся последний урок. Заметив магов-первокурсников, Нор немного отстал, присматриваясь к студентам, выходящим из аудитории. Ласа здесь уже не было – его присутствие совсем не ощущалось.

Мимо пронеслась мрачная Энни.

Нор обогнул стайку хихикающих девчонок, когда заметил уже знакомую фигуру: широкую спину в голубой мантии. Даже с этого ракурса было заметно, какая у воздушника мясистая шея и огромные руки. Нору подумалось, что в этом есть какая-то ирония, когда такой бык повелевает невесомыми потоками. Хотя этот скорее торнадо вызовет.

Что-то он частенько вокруг их группы ошивается. Ага, а вот и оно…

Воздушник ускорил шаг, догоняя кого-то, скрытого от Нора в толпе. Ничего, не потеряется – квадратная голова с оттопыренными ушами отличный ориентир.

Нор дошёл до холла на входе и обнаружил, что воздушник пропал из виду окончательно. Нор прислонился к колонне недалеко у входа. Преподаватель стратегии бы одобрил выбранный наблюдательный пункт: холл прекрасно просматривался, а колонна прятала человека в своей полутени.

Основной поток студентов схлынул, а первый курс магов давно ушёл переодеваться на физподготовку. Интуиция безошибочно подсказывала, что воздушник ещё не покинул корпус. А с ним ещё один человек.

Нор почувствовал просыпающийся азарт охотника. Выследить, нагнать, поразить – он был в своей стихии. Вдох-выдох, чтобы успокоить нарастающее возбуждение и мыслить трезво.

Он пошёл назад по коридору. Расстояние от класса, где у магов закончилась лекция до выхода из корпуса не такое уж большое, людей почти нет – это плюс.

Ступать мягко и не производить шума в здании легче лёгкого. Отстраниться от всего и вслушаться.

«…только начали, а уже реферат на пятнадцать листов задали…»

«…завтра сорок шестая в рейд идёт, срочный заказ на серый многолистник…».

«…ну что ты ломаешься, один поцелуй для начала и мы…».

«…говорят, кто-то выкупил месячный запас базы для Панакеи в центральной лечебнице, наши вне очереди готовят новые поставки…».

Нор как бы невзначай остановился у окна, переключая внимание и напряжённо вслушиваясь в беседу проходящих мимо старшекурсников. Судя по платками – воин и травник.

«…видать, кто-то там в верхах при смерти».

«…лишь бы не эпидемия, на нас-то чудо-средство тратить не станут».

«…да и вряд ли помогает, раз в таком количестве скупили. Курс лечения три пузырька максимум».

Нор вздрогнул. Он уже сталкивался с болезнью, от которой невозможно вылечиться даже самым лучшим снадобьем, исцеляющим почти все недуги. И сейчас так болеть мог только один человек – его мать. А он знает, как помочь, но времени так мало.

Стоп. Сейчас он здесь не за этим. Впрочем, кое-что важное он успел услышать. Вторая дверь от него.

– Джина! – нарочито громко позвал Нор, не обращая внимания на осуждающие взгляды старшекурсников. – Голуба моя, я заждался!

Подошёл ближе, прислушался. Вдруг ошибся? За дверью послышалась возня.

– Мы же договорились после лекции встретиться! – едва ли не прокричал Нор в замочную скважину, придав голосу намеренно обиженные нотки.

Если всё-таки он ошибся, у неё будет время прийти в себя, а он расплатится за своё чрезмерное участие надутыми губами и каким-нибудь забавным обзывательством.

Отчётливый звук удара и сдавленное мужское «ох!» подтвердило все догадки. Не ошибся.

Нор рывком распахнул дверь.

Джина влетела в его объятия со скоростью стрелы и ударной силой пушечного ядра. Хватаясь за косяк, чтобы не упасть, Нор успел заметить скорчившегося воздушника. Судя по позе, удар пришёл по самому чувствительному.

Заготовленная гневная речь о том, что на своей девушке он не потерпит ничьи руки, утонула в возгласе эшиды:

– Ой ли счастье моё, соколик ненаглядный! – она не оглядываясь тянула его за собой, не давая вставить ни слова. – По тебе одному сердечко моё ой тоскует, да нрава твоего свирепого ох страшусь, оставь этого презренного шизраха в живых, не стоит он твоего гневного взора…

– Да притормози ты! – прошипел Нор, чувствуя, как пятки скользят по полу без его участия.

Джина опасливо обернулась, но ход сбавила. Щёки её пылали, дыхание сбилось. Испугалась.

– Морду ему набить? – деловито уточнил Нор, как бы невзначай приобняв её.

Джина с подозрением посмотрела на его ладонь, так по-хозяйски расположившую на её плече. Позади уже слышалось, как воздушник Керт выходит из пустого кабинета.

Из двух зол Джина выбрала то, которое прямо сейчас не лезло к ней целоваться.

– Ой ли за драку зачинщика сразу исключают, – опасливо прошептала она, позволяя парню увлечь её за собой в сторону выхода.

Работа на кухне без возможности попасть за барьер Нора совершенно не устраивала.

Джина легонько дёрнула плечом, в попытке ослабить хватку.

– Расслабься, дорогая, мне твоё сердце без надобности, – усмехнулся Нор, верно истолковав её жест. – До стадиона провожу, а там сама.

– Хэй-нэй, славный, так и Керту – что б на него только худосочные жерди вешались! – не моё сердце приглянулось, – зло бросила она, но немного успокоилась. Потом вспомнила, какой сейчас урок и сникла, – ой ли на физподготовке вместе с ним мучиться…

– Больше не полезет. Он трус, только исподтишка и подбирается, – уверенно ответил Нор и с усмешкой переложил руку ей на бедро. Натолкнувшись на возмущённый взгляд Джины, пояснил, – для конспирации, милая! Чтобы никаких сомнений не осталось.

Они как раз вышли на площадь перед главным корпусом. Джина заметила, с какой завистью на неё посматривают проходящие мимо девушки. Эх, какого парня ухватила!

Она приосанилась и обняла Нора в ответ. Пусть видят, лохудры!

– А зачем ты с ним в кабинет одна пошла? – спросил Нор.

– Эй-ей, он мне ножом угрожал…

Нор расхохотался.

– Ну и дура! Никто б тебя не порезал при людях.

Джина надула пухлые губы.

– Ой ли в тёмном переулочке нашёл бы? Я уж думала по-хорошему объяснить…

Они как раз подошли к раздевалкам.

Нор убрал руку.

– Прости, дорогая, у нашей любви не было шансов, – он лучезарно улыбнулся и подмигнул, – боюсь, мой отец будет против брака с тобой.

– Ей-ей, славный, да у тебя денег на мой выкуп не хватит! – фыркнула Джина, обиженная, что её бросают, хоть и понарошку. – Мой папаша ещё подумает, сыпать ли специи под ноги твоему родителю!

– А кто твой отец? – оживился Нор.

– Ой да мало ли деловых людей в Нижнем Полисе, – отвела глаза Джина, спеша соскользнуть с неудобной темы, и перешла в наступление, – а твой?

Улыбка быстро сползла с лица парня. Взгляд его устремился вдаль.

– О, Лас! А я его как раз искал! Прощай, не моё счастье!

Джина усмехнулась, провожая взглядом удаляющую светловолосую фигурку.

***

Лас удобно устроился на дальнем краю площади, спеша дочитать страницу перед тем, как будет пора торопиться на физподготовку. Он заметил Нора издалека – его присутствие ощущалось на уровне инстинктов. Виду не подал. Даже почти не удивился, когда увидел друга в обнимку с Джиной.

В любовные похождения Нора Лас без надобности не лез. А то сперва «Откроешь вон то окно на третьем этаже?», «Подстрахуй меня с улицы!», «Отвлечёшь охрану?», а потом сиди и жди его в кустах… Скука. Разве что мешок ифисов в качестве платы радует.

Справляется сам и ладно.

«…сила моя словно прорвала сдерживающую её плотину неокрепшего сознания и хлынула неудержимым потоком. Я не ведал объяснения новым открывшимся во мне талантам и блуждал во тьме незнания, принимая видения прошлого случайно встретившихся людей за яркие необычные сны, которые, впрочем, быстро стирались из памяти. Я словно блуждал по улочкам чужих жизней, в поиске кого-то. Как если бы слышал зовущий меня голос, но не знал дорогу. Однажды наступил день, когда я перешёл грань…»

«…Я встретил его лишь однажды. Мальчишка с горящими золотом глазами посмотрел на меня, и я ощутил, как чужой сон переходит в иное качество – я обретал в нём собственное тело, и волю, и голос. Он хотел говорить – ужас завладел всем моим существом, и я убежал, скрылся в другом сновидении, силясь проснуться, и не в состоянии это сделать. С превеликим трудом меня разбудили через сутки…»

– Чтобы поговорить с девушкой, не обязательно изучать литературу по теме, – ехидно заметил Нор, опускаясь рядом на простую деревянную лавку.

Лас отложил книгу, поднял на друга затуманенные от чтения глаза.

– Ты спрашивал меня, могут ли эмпаты контролировать свой дар.

Нор неопределённо хмыкнул – он и сам уже забыл.

– И как?

– По-разному. Ментальную магию можно частично развить и у интерференционного… ладно-ладно, обычного мага. А самые азы и немаг может освоить.

Нор рассмеялся:

– Это я и так знал. Обученный азам эмпатии маг пользуется этой способностью по необходимости. Дай-ка угадаю, а истинный урождённый эмпат силу уже не контролирует?

– Эмпат, телепат, яновидец, провидец, – педантично перечислил Лас, чем вызвал приступ неудовольствия друга. – Но они этому учатся, если целенаправленно развивать способности. Любопытно другое. Деление на эти классификации весьма условное. Теоретически любой ментальный маг может освоить все области. Вопрос времени и тренировки. Один дар всегда основной, а другие – сопутствующие, могут также начать проявлять себя…

– Обалдеть, – подытожил Нор, осмысливая услышанное. – Что же у них в головах творится!

Лас собирался добавить ещё несколько фактов, но друг от него отмахнулся:

– Да тут и так всё понятно. Я о другом хотел спросить. Помнишь Фессу? Тебе не кажется, что она похожа на нашу Эн?

Лас нахмурился, вызывая в памяти образ десятилетней бойкой девочки со светлыми волосами, на солнце отливающими зеленовато-голубым перламутром. И по характеру не неприметный тихий ручей – море.