Чистые Воды

Кэтти, на которую неожиданно напал ступор, потирала ушибленный лоб и наблюдала, как менялись лица одногруппников, которые окидывали её хмурыми взглядами. А в верхнем ряду она увидела, как посерело лицо Мейсона, который смотрел на неё.

Неожиданно полог ударил Кэтти небольшим электрическим разрядом, заставив её отскочить, а студенток на переднем ряду хихикать. После этого со звоном закрылась входная дверь в лекторию, как бы захлопывая безоблачную и радостную жизнь Кэтти и оставляя её в реальной, где нет места лёгкости и непринуждённости студенческого бытия.

Дотронувшись рукой до двери, дабы убедиться, что та больше не кусается электрическими разрядами, Кэтти хорошенько прислонила ухо, чтобы попытаться хотя бы прослушать лекцию. Однако это оказалось бессмысленным, она практически ничего не слышала.

Тогда она решила вернуться в кампус и изучить первые параграфы по учебнику самостоятельно.

– Что ты делаешь в мужском крыле? – внезапно остановил её мужской голос.

– Я тут живу, – раздражённо ответила перенервничавшая Кэтти, которая поняла, что больше скрываться смысла нет, и решительно добавила, – Я та тёмная, которая поступила в этом году, ясно?

– Ясно, – ответил парень, пожав плечами, – Лучше бы тебе поскорее пообедать, – добавил он себе под нос и скрылся за поворотом.

После быстрого перекуса, Кэтти сердито открыла первый параграф учебника по маг механике, первым разделом которой значилась маг физика. Вдумчиво прочитала его, затем второй раз, затем третий. А затем она почувствовала, как накатывает волна отчаяния. Все слова были написаны на имперском, но она практически ничего не понимала. Не получилось решить ни одной задачи, и даже пример решения единственной задачи в конце параграфа был ей непонятен.

«Ничего, раз я его не понимаю – значит выучу. Выучу и второй. Если и тогда не пойму, возьму другой учебник по маг механике. И потом, если профессор не желает лично меня обучать – это не означает, что я не могу послушать общие лекции» – сказала себе Кэтти и достала из чемодана старенький самодельный «глазоух». Который сделала ещё её мама, и который не раз выручал её, позволяя увидеть и услышать то, что происходит в соседней закрытой комнате.

Сам «Глазоух» представлял из себя небольшой колокольчик без язычка, который крепился на стену, за которой и нужно было поставлять информацию. И небольшое зеркало.

Сама Кэтти такой сделать пробовала, но видно из-за отсутствия практики и опыта не получилось. В её любимой энциклопедии «Практической артефактологии» такая вещица значилась, как артефакт Свебруна или «Вижу-слышу». В любом случае, вещица Кэтти точно пригодится, и она не раз за вечер порадовалась тому, что не забыла взять её с собой.

Когда все задания были выполнены, а собранные на завтра учебники несколько раз перепроверены, уставшая и опустошённая Кэтти потушила светящуюся под потолком сферу и легла спать. Тщетно пытаясь утихомирить разыгравшееся воображение и совсем уж невесёлые мысли о том, что уж если преподаватель позволяет себе открыто показывать своё отношение к студентке, чего уж ожидать от одногруппников, Кэтти ещё долго ворочалась, и, наконец, забылась беспокойным сном.

Глава 3

Наутро, напряжённая и натянутая, словно стрела Кэтрин, осторожно вышла из комнаты, готовая в случае чего защищаться. Однако никаких ловушек, прочих пакостей и неприятных встреч не произошло, поэтому Кэтрин спокойно добралась до лектория и снова напряглась, лишь встретив у лектория адептов. Однако все её ожидания, к счастью не сбылись. Никто не пакостил ей исподтишка, не обзывал, не пытался толкнуть или смирить высокомерным взглядом. Все просто не замечали её, перестали здороваться и больше не пытались подойти и заговорить. Что в целом было весьма терпимо и даже обнадёживало.

Первая лекция была по старинному имперскому и особенностях конструирования заклинаний. Невидимка Кэтти спокойно прошла к своему месту и села.

Через какое-то время на стол возле неё упала знакомая сумка и рядом сел сердитый Мейсон, который в этот раз не поздоровался. Сначала Кэтти напряглась, а потом решила, что всё же хорошо, что так вышло, и она больше не чувствует себя лгуньей.

В кабинет лёгкой походкой вошла магистр Споук, которая без приветствий начала вступительную речь:

– Меня зовут Мелания Споук и я проведу у вас курс по старинному языку и особенностях конструирования на нём заклинаний. Значит это ты у нас тёмная? – внезапно обратилась она прямо к Кэтрин.– Не надо думать, что если тебя взяли по протекции императора – тебе положены поблажки. Я буду драть с тебя в трижды больше, чем с любого студента, за пропуски – будешь отрабатывать. И вот ещё что, лично от тебя мне в конце семестра нужны все лекции, записанные твоей рукой. Лениться у тебя не получится, если, конечно, не хочешь, чтобы тебя вышвырнули посередине первого семестра, – договорила Споук, а затем обратилась к аудитории, – Ну что ж, приступим.

Похолодевшая Кэтти минимальным количеством движений открыла тетрадь, про себя напряжённо раздумывая о том, что лучше бы недовольство по поводу её персоны высказывали адепты, чем преподаватели.

Однако, несмотря на довольно паршивое начало, Кэтти быстро погрузилась в лекцию и с большим удовольствием прослушала её, а за тем и порисовала старинную каллиграфию.

Второй и последней лекцией в завершающий учебный день седмицы перед выходными была «Неестественная флора империи. Магические создания». На которой читающий лекцию старичок магистр, так же как и магистресса Споук сразу же вычислил Кэтрин. Он заявил ей, что читать ей лекции он не собирается и её присутствие на лекциях не приветствуется. В конце учебного полугодия он ждёт её на зачёте, подготовленную по выданному в библиотеке учебнику. Что в принципе Кэтрин устраивало.

Вернувшись в студенческий кампус, Кэтрин всерьёз занялась изучением и практикой морока, ведь выход за пределы академии существенно увеличивал риск быть пойманной. И к вечеру кривенький, периодически мерцающий морок, был накинут на Кэтрин, которая торопилась на работу.

Однако, выйдя из комнаты в коридор, на этот раз Кэтти обнаружила огромный поток студентов, снующих туда-сюда, среди них были и девчонки. Видно на окончание первой учебной седмицы планировалось какое-то веселье.

– Ну что, тёмная? Как сегодня с настроением? – послышался сзади весёлый голос.

Обернувшись, Кэтти увидела, как на неё смотрит парень, на которого она огрызнулась вчера.

– Получше, – сухо ответила она.

– То-то же, – усмехнулся он и добавил, – Старайся больше не пропускать обед, – развернулся и ушёл студент.

Озадаченная Кэтти несколько секунд приходила в себя, а затем торопливо побрела на выход.

…

Первый вечер перед выходными стал для Кэтти настоящим испытанием. Трактир был заполнен битком, Байз даже поручил ей поработать в первой половине ночи официанткой, что принесло ей не мало неудобств. Несколько раз её пытались приобнять, пару раз ущипнули и погладили за задницу, а под конец, какой-то пьяный и потный мужик полез к ней целоваться, благо Байз быстро поставил его на место.

Кроме того в этот вечер произошло сразу несколько драк и под утро Кэтти пришлось латать стол, скамейку и разбитое окно. Настроенная выбить из хозяина несколько дополнительных медяков, Кэтрин с удивлением обнаружила, что Байз оставил ей четыре серебряника и даже ободрительно подмигнул на прощание.

Погода была дождливой, а настроение пакостным и, даже несмотря на хорошие чаевые, Кэтти не решилась ни на покупку нижнего белья, ни на скромную попытку порадовать себя свежевыпеченной сдобой – сразу побрела в общежитие и весь грядущий день проспала.

В последний выходной, несмотря на распогодившееся небо и в целом тёплый и солнечный денёк, Кэтрин всё своё время посвятила выполнению домашних заданий и зубрёжке маг мехники наперёд.

К вечеру, опухшая от учения Кэтрин, всё-таки решила выйти в пустой, как ей показалось, сквер кампуса и подышать свежим воздухом на лавочке. Солнце хоть всё ещё и грело по-летнему, однако вечерок всё же уже был прохладным, ведь в свои права потихоньку вступала осень.

Глядя на большие карандашные деревья, Кэтти напряжённо раздумывала о том, что она будет делать, если её всё-таки отчислят. Ведь одно дело не наладить отношений с однокурсниками и совсем другое, когда вместо помощи и наставничества от преподавателей так и сыплются палки в колёса.

Неожиданно на скамейку упала знакомая сумка, а затем появился и сам её обладатель.

– Здравствуй, Кэтрин, – поздоровался Мейсон.

В ответ Кэтти молчаливо кивнула.

– Я искал тебя вчера, но потом узнал, что тебя заселили к третьему курсу в мужское крыло. Сейчас зашёл к тебе, но не застал.

– Зачем ты искал меня? – устало спросила она.

– Хотел поговорить, – ответил Мейсон, – Почему ты не рассказала мне?

– Не рассказала что? Что я тёмная? А почему я должна это рассказывать? Это преступление? – ощетинилась она.

– Не знаю… нет, наверное, ты права. Я хотел узнать, могу ли помочь тебе? Я имею ввиду, договориться не выгонять тебя с Френингом я не смогу, но я могу давать тебе лекции. Вот, возьми, – он открыл свою сумку, достал оттуда тетрадь и протянул её Кэтрин, – Не бойся – бери. Френинг ведёт лекции, отступая от учебника, тебе может понадобиться.

Кэтти недоверчиво посмотрела на тетрадь, а затем снова на него. И всё же, хоть и неуверенно, протянула руку и взяла её.

– Спасибо, Мейсон, – с чувством поблагодарила она, – Завтра перед лекцией верну.

Окрылённая этой небольшой поддержкой Кэтти, вернувшись домой, снова открыла маг механику и вдумчиво переписала конспект, к своему огромному разочарованию, поняв, что он не смог развеять маг механического тумана в голове Кэтти.

Глава 4

Наутро Кэтти снова поспешила из общежития в академию, уже не прячась перед каждой тенью, пообвыкнув и спокойно встречая в коридоре общежития также спешащих на занятия парней.

Первой лекцией в расписании значилась пресловутая маг механика. После того, как зашёл последний студент – Френинг, глядя ей в глаза, закрыл в лекторий дверь, Кэтти спокойно подошла к кабинету и прикрепила на дверь «глазоух», который с помощью простенького заклинания являл её внутреннему уху голос профессора, а на полу возле двери появлялись символы, которые он рисовал на доске.

Устроившись прямо на полу возле лектория, облокотившись на его стену, Кэтти лично прослушала и законспектировала вторую лекцию, приняв на сердце ужасную вещь – она не понимала маг механику не потому, что пропустила первую лекцию, и не потому, что учебник был написан слишком сложным языком. Ей не хватало общих знаний по предмету. Ведь в отличие от всех одногруппников, Кэтти не посещала маг школу и подготовку к поступлению полностью осуществляла сама. И это удручающее открытие, позволило сделать ей не утешительный вывод о том, что без наставника здесь ей не справиться.

Далее шли ещё несколько лекций, во время которых ей пару раз занижали бал за «неточный ответ» и вернули «безобразно выполненный тест». Однако всё было не так уж и плохо. Например, профессору Бланковичу было совершенно наплевать на происхождение её источника, и он с удовольствием принимал её в опрос и даже несколько раз ставил ей в журнал пометку блестяще.

Кроме того обе её работы по травологии были оценены профессором Колинс на отлично и даже представлены остальным в пример. Поэтому, видно для поднятия самооценки и создания видимости хоть какой-то социальной жизни (что неожиданно оказалось важным для Кэтрин), она записалась помощницей в оранжерею и дважды в неделю помогала магистру присматривать за её питомцами.

Мейсон неизменно садился рядом с ней, пытался заводить разговор и пару раз приглашал её на прогулку, что несомненно настораживало. Последнее, что было сейчас нужно Кэтти – это студенческие романы.

По окончании второй седмицы, Кэтти получила первый промежуточный лист со своей успеваемостью и, удручённо оглядев его, не в первый раз вспомнила профессора Байо с его: «…тебе придётся ежедневно доказывать каждой букашке своё право обучаться здесь…»

По большинству предметам оценка Кэтти была ниже средней и значилась в графе «весьма посредственно», кроме истории и травологии, разумеется. Напротив этих предметов неизменно стояло – «блестяще».

Но головою Кэтти понимала, что по каждому из этих предметов будет готова, и завалить её так просто не удастся. Кроме маг механики. Маг механика не давалась Кэтти ни каким боком. После посещения пятой лекции по маг механике, Кэтти поняла, что непонятности по предмету накапливаются, словно снежный ком, а вызубренный от корки до корки учебник никак не способствует просветам во тьме её незнаний. Пару раз она подумывала обратиться за помощью к Мейсону, но тот воспринял идею слишком восторженно, и Кэтти решила, что ничего хорошего из этого не получится.

Кроме того потихоньку давала о себе знать накопленная усталость и недосып. «Но что же делать – для поддержания жизни в бренном теле человека нужна еда» – говорила себе Кэтти и плелась на работу, на которой уже, к слову дважды получила по четыре серебряника.

В начале новой седмицы Кэтти решительным шагом направилась к идущему в лекторий профессору Френингу.

– Доброе утро профессор, я выучила все пятнадцать параграфов, но у меня так и не получается решить ни одной задачи. Пожалуйста, посмотрите, мне нужно объяснить только «Вальду», это не займёт много времени.

Профессор не поворачиваясь и не затормаживая зашёл в аудиторию, не забыв при этом, навесить полог и плотно закрыть дверь.

И Кэтти снова ничего не осталось кроме как посетить лекцию с помощью «глазоуха». А после окончания лекции, Кэтти решительно подошла к профессору и остановила, взяв его за руку.

– Одну букву. Объясните мне одну букву и я уйду, – серьёзно попросила она.

В этот момент тетрадь с её записями неожиданно вспыхнула, подпортив рукав форменного платья. И Кэтти от неожиданности выронила её и отпустила профессора. Пытаясь быстро затушить её форменным плащом, Кэтти услышала брошенное в спину:

– Не смей меня трогать, отродье.

Уверенным шагом к ней подошёл Мейсон и затушил уже тлеющую тетрадь своей большой тяжёлой сумкой.

Осмотрев остатки тетради, Кэтти обречённо констатировала:

– Безнадёжно испорчена.

– Почему ты не хочешь, чтобы я помог тебе с маг механикой? – серьёзно спросил Мейсон.

– Я буду рада любой помощи, – со вздохом ответила она.

– Сегодня вечером я приду к тебе.

– Извини, Мейсон, сегодня не получится. Я работаю. Буду благодарна, если ты найдёшь свободное время в любой чётный день на этой седмице и если ты не против, я хотела бы попросить у тебя конспекты – мои вряд ли теперь пригодятся, – указала на обуглившуюся тетрадь она.

– Конечно, Кэтти, бери. Тогда я приду к тебе завтра. Послушай Кэтти… тебе нужно поговорить со своим деканом. Профессора не могут мешать адептам учиться из-за личных убеждений. И ещё… я могу поговорить с Френингом, – сказал Мейсон.

– Спасибо, Мейсон, не стоит. Ты итак очень помогаешь, – сказала она, а затем распрощавшись ушла.

…

Первый день седмицы в трактире выдался спокойным, Кэтти даже удалось поспать. Из-за отсутствия клиентов и проливного дождя на улице, пришлось затеять уборку и основательно разобрать кладовую с продуктами, из которой крепко несло тухлым. Уборка пошла быстро, в конце концов колдовать – не метлой трясти. А вот большую часть времени съел разбор кладовой. Который закончился неутешительным походом на мусорку. Но Кэтти ободрила Байза тем, что в следующую рабочую смену накинет на кладовую охладительное заклинание, которое поищет в академической библиотеке.

На изучении старинного языка в этот день Кэтти получила неуд, за то, что перепутала два самых простых архаичных прозаклинания. И вместо заговора на хорошие всходы соорудила проклятие тлена. Благо, оба варианта на поверку оказались не рабочими.

Посещать занятия после ночной смены в трактире с каждым разом становилось всё труднее, и Кэтти, которая боялась, что не выдержит таких нагрузок, откладывала на сколько получится покупку пальто, чтобы в случае чего иметь деньги хотя бы на еду.

Вечером пришёл Мейсон. Сонная Кэтти, которая к этому моменту уже заставила себя переделать все задания, постаралась дружелюбно улыбнуться, пропустив гостя внутрь.

– Ты живёшь одна? – удивился Мейсон.

– А с кем мне жить в мужском крыле? – Кэтти как могла старалась, чтобы ответы звучали дружелюбно.

– И то верно, – ответил он и протянул ей коробку, – Это тебе.

Долго глядя на коробку, Кэтти напряжённо раздумывала о том, не запустила ли она барана в свой огород.

– Это всего лишь конфеты, – повинился он, – Не мог же я прийти с пустыми руками.

– Спасибо, – решилась она, – Я заварю чай. Проходи, присаживайся.

Стул у Кэтти был один, поэтому пришлось пододвинуть стол к кровати и моститься за ним вдвоём.

Для начала Мейсон попытался выяснить, что именно для Кэтти не понятно. А потом бегло проверил уровень её базовых знаний. И решив начать с устранения пробелов в них, начал объяснять основы по порядку. Объяснял довольно понятно, но Кэтти, которая изо всех сил боролась со сном, неожиданно заметила, что с каждым его объяснением он становится к ней всё ближе, а его рука уже по-хозяйски наглаживает ей ногу.

Спокойно убрав его руку, Кэтти снова вслушалась в его объяснения и перерисовала появившуюся на листочке схему. И надо сказать кое-что, благодаря самопровозглашённому педагогу прояснилось, в том числе катастрофические масштабы её отставания от группы. Пройдя несколько важных тем, они решили на сегодня закончить. Сонная Кэтти вызвалась немного проводить Мейсона, но была решительно остановлена. А развернувшись на пороге он неожиданно притянул её к себе и попытался поцеловать.

– Тебе лучше уйти Мейсон, – без кокетства сказала отстранившаяся Кэтти.

– Хорошо, – ответил он и добавил, – Извини.

– Увидимся завтра, – примирительно кивнула она.

Глава 5

Утро для Кэтти началось с подозрительных шушуканий и настороженных взглядов, бросаемых в её сторону. И она уж было подумала, что Мейсон навыдумывал что-то и разболтал. Однако на второй паре она поняла, что ошиблась, увидев заплаканную преподавательницу по травологии. Лекция прошла с абсолютным провалом, Оллилейн Колинс даже не пыталась скрыть своего разочарования и расстройства. И вся запланированная практика с двумя лабораторными сменилась скучнейшей лекцией про самые редкие однолетние растения империи.

Подошедшая после лекции к магистру Колинс Кэтрин, надеявшаяся хоть немного утешить и поддержать педагога, выяснила, что ночью из оранжереи пропали три сортовых куста Канариум Индуктим, которые несколько лет назад были подарены профессору Колинс делегацией саргалов, и за которыми Кэтти помогала ей присматривать. Растения были редкими и дорогими, на чёрном рынке за них можно было выручить ни одну сотню золотых. Из цветущего канариум индуктим добывалась магическая эссенция, которую использовали в самых дорогих зельях для омолаживания.

Сначала Кэтти очень расстроилась, ей было жаль и магистра и растения, а затем, сообразив задним числом всю подозрительность ситуации – испугалась, что искать козла отпущения не нужно, когда рядом есть она. Но всё обошлось, и никаких обвинений против неё выдвинуто не было.

Остальной учебный день прошёл спокойно. А после лекций Кэтти направилась в библиотеку, за обещанным Байзом заклинанием охлаждения, которое она нашла в расширенной версии альманаха бытовой и подручной магии. Удручённая последними событиями Кэтти решительно копировала все те заклинания, которые могли бы ей пригодиться, на случай если её всё-таки вышвырнут из академии и экстренно придётся искать работу. Всё-таки весь последний месяц Кэтти хорошенько практиковала и набила руку. Поначалу будет брать символическую плату, а затем люди сами начнут рассказывать о ней друг другу.

Поймав себя за этими невесёлыми мыслями, Кэтрин вернулась в комнату и решительно продолжила учить наизусть учебник по маг механике. «По крайней мере без боя я вам не сдамся» – говорила себе она.

Во время очередной ночной смены, Кэтти выяснила, что рада приходить к Байзу. Здесь никто не пытался ставить её на место. За труд хвалили, за дело ругали, унизить не пытались и снисходительно не игнорировали, а главное по-человечески разговаривали, и Кэтти была здесь к месту, её труд был нужен и даже в какой-то степени незаменим.

Народу в таверне было немного, но сильно настораживал зашедший случайно дознаватель, который весь вечер глаз не сводил с Кэтти и постоянно пытался заговорить, прерываемый зорким Байзом, который постоянно давал ей задания в подсобке, а после полуночи велел ей уходить чёрным ходом по переулку и в ближайшие три дня на смену не выходить.

Ничего не понимающая Кэтти, прочитав в глазах Байза тревогу, послушно выполнила поручение. Только в отличие от ещё тёплых осенних деньков на улице её ждала настоящая осенняя промозглая ночь. И единственный тёплый свитер совсем не спасал от холодного ветра. И Кэтти решила, что завтра непременно купит пальто. Заработанных денег как раз должно было хватить на недорогое шерстяное пальтишко. Обогрев себя этой мыслью, Кэтти поспешила в кампус.

…

А утро последнего на седмице учебного дня традиционно началось с маг механики. На которую Кэтти уже по привычке пришла позже, для того, чтобы не раздражать преподавателя. Прикрепив на дверь «глазоух» она села у стены, подложив на пол свернутый форменный плащ и уже готовилась писать конспект, когда дверь аудитории с грохотом отворилась, и в проёме показался сердитый Френинг. Он вышел из кабинета и рывком оторвал от двери «глазоух». Тряся им перед Кэтти, он прошипел:

– Я предупреждал тебя, бессовестная девчонка! Теперь тебя отчислят за использование запрещённых артефактов! – сказал магистр и с хлопком закрыл дверь перед носом Кэтрин.

Весь следующий день Кэтти ожидала приглашения к декану или ректору, но так и не получила его. Мейсон, который всю предыдущую неделю по семейным делам отсутствовал, нашёл её вечером в комнате:

– Я читал про артефакт Свебруна, он хоть и издаёт тёмные магические колебания – точно не относится к запрещённым в империи или опасным. Френинг не сможет навредить тебе им. Тем более ты использовала его не во время экзамена, а для того чтобы прослушать его же лекцию. Но в случае, если дело примет дурной оборот – я скажу, что дал тебе его, – заявил Мейсон.

Кэтти благодарно улыбнулась и ответила:

– Дело в любом случае примет дурной оборот, но я не хочу, чтобы тебе навредили из-за меня, Мейсон. Из-за артефакта они точно не смогут меня выгнать. Где ты был всю неделю? – спросила она.

– Ездил решать семейный вопрос, – ответил он, и лицо его на мгновение посерело.

– Всё в порядке? – уточнила она.

– Да, – ответил он.

– Рада видеть тебя, но мне пора выходить на работу.

Распрощавшись, Мейсон ушёл. А Кэтти ещё несколько часов ругала себя за то, что наврала единственному небезразличному к ней человеку. На работу она выйдет лишь в начале следующей седмицы. Байз запретил ей приходить на этих выходных. Но все эти взгляды, разговоры, неловкие попытки взять её за руку отталкивали Кэтрин. Меньше всего ей сейчас был нужен студенческий роман, когда в кармане и желудке скоро будет пусто – откладывать покупку пальто и дальше было равносильно сознательному самоувечеванию. Температура и насморк всю последнюю неделю были её постоянными спутниками.

Около девяти Кэтти уже планировала лечь в обнимку с маг механикой, когда неожиданно перед ней появилась записка: « Завтра в девять жду тебя в моём кабинете. Магистр Р. Байо.»

« А вот и эшелон с несправедливыми обвинениями подъехал» – подумала Кэтти, обняла маг механику и забылась крепким сном.

…

Рэй планировал отчислить девчонку по итогам первого семестра, однако она как будто решила ему в этом помочь – четырнадцать «весьма посредственно» из семнадцати, неуд по профильному предмету и как ни странно – два «блестяще». «Френинг, конечно, болван – пойти к ректору жаловаться на адептку, которая соорудила «вижу-слышу» – показатель полного отсутствия компетенции в артефактологии, но и эта возможность намекнуть девчонке, что пора паковать чемоданы – хороший повод. Ну что она забыла здесь? Образование ей нужно» – бурчал про себя Рэй, – «Ведь в первую же практику отправят на кладбище. А неспокойных захоронений с каждым днём всё больше. А если глупышка окончит и получит диплом – её возьмут в пожизненное рабство на службу империи, а заодно её детей и внуков, если она до них доживёт, конечно. А ещё постоянные издевательства от светлых. Неужели за месяц не натерпелась? А ведь ни разу не пришла за помощью. А может всё обошлось? Ох, сомневаюсь…»

В общем, от девчонки нужно было быстро избавляться, а если надумает качать права – он просто покажет ей же всё, что записал следящий светлячок, которого он послал за ней в первый же день её зачисления. Если, конечно, результатов её обучения будет не достаточно…