Чистые Воды

Этот чудесный предмет, вызывающий скепсис у любого алепта, преподавался лишь на двух факультетах – боевом и углублённом факультете неестественной магии.

Всю лекцию девушка вела неравный бой с сонливостью, которая накатила словно пришедшая с моря волна. А под конец Кэтти и вовсе обнаружила, что мирно спит за большой сумкой Мейсона, которой тот заботливо прикрыл её от преподавателя.

– Спасибо, – прошептала она и попыталась привести себя в чувство.

В ответ он ободряюще улыбнулся.

Второй день шёл так же прелестно, как и первый, и Кэтти, подкреплённая успехами, в перерыве между двумя последними лекциями, решила взбодриться крепким чаем. Она забежала в общежитие кампуса, в котором также сопутствовала удача, и по дороге не встретился ни один жилец.

Пока заваривался напиток, девушка успела смыть усталость душем. Свежая и довольная, поспешила обратно в лекторий.

Последней лекцией сегодня был профильный предмет её факультета – теоретическая магмеханика, в которой на самом деле представлялись сразу несколько разделов: магфизика, магматематика, и, как ни странно, сама магмеханика.

Подойдя к лекторию, Кэтти обнаружила, что и студенты, и преподаватель уже на местах, но до начала лекции оставалось ещё пять минут, и адептка спокойно направилась ко входу в кабинет, чтобы также занять место. Однако, подойдя к дверному проходу, она больно ударилась о невидимый полог.

В это время магистр, сидящий за столом, повернулся и, осмотрев её, довольно сказал:

– Я всегда говорил, что знания – это сила. Применяя интеллект – вы каждый раз будете на шаг впереди. Впрочем это невозможно без знаний. Все вы прекрасно осведомлены, что с этого года, императорским указом теперь будут приниматься на обучение тёмные. Эта ужасная блажь не миновала и нас. В нашу академию приняли тёмную. И скрыли её личность. Но, мои дорогие, как я уже сказал: знания – это сила, доступная тем, кто их ищет и бережёт. Вашему вниманию представлен светлый полог, – улыбнулся профессор. – Самый простой плетёный щит, который не пропускает тёмных магов. Любой мало-мальски образованный тёмный маг легко смог бы его заметить и снять. Чтобы построить такой простой с виду щит, нужно уверенно разбираться во всех трёх разделах магмеханики, иначе вся ваша магия будет хлипкой, нефункциональной и профанской. В любом случае я обучать тёмных не подписывался, тебе сюда дорога заказана, дорогуша. Можешь больше не приходить.

Магистр отвернулся к аудитории, начав лекцию.

Кэтти, на которую неожиданно напал ступор, потирала ушибленный лоб и наблюдала, как менялись лица одногруппников, которые окидывали её хмурыми взглядами. Она увидела в верхнем ряду Мейсона. Он помрачнел.

Неожиданно полог ударил Кэтти небольшим электрическим разрядом, заставив отскочить. Адептки с первого ряда захихикали.

Входная дверь в лекторий со звоном закрылась, как бы захлопывая безоблачную и радостную жизнь Кэтти и оставляя её в реальной, где нет места лёгкости и непринуждённости студенческого бытия.

Дотронувшись рукой до двери, дабы убедиться, что та больше не кусается электрическими разрядами, Кэтти хорошенько прислонила ухо, чтобы попытаться хотя бы прослушать лекцию. Но это оказалось бессмысленным, звуки практически не доносились.

Тогда она решила вернуться в кампус и изучить первые параграфы по учебнику самостоятельно.

– Что ты делаешь в мужском крыле? – внезапно остановил её незнакомый голос.

Подняв голову, Кэтти увидела перед собой высокого рыжеволосого парня. Его щёки были усыпаны веснушками. Свитер на нём выглядел помятым и местами подозрительно изодранным.

– Я тут живу, – раздражённо ответила перенервничавшая девушка. Она поняла, что больше скрываться смысла нет, и решительно добавила: – Я та тёмная, которая поступила в этом году, ясно?

– Ясно. Лучше бы тебе поскорее пообедать, – добавил парень себе под нос и скрылся за поворотом.

После быстрого перекуса Кэтти сердито открыла учебник по магмеханике, первым разделом которого значилась магфизика. Вдумчиво прочитала начало, затем второй раз и третий. Девушка почувствовала, как накатывает волна отчаяния. Все слова были написаны на имперском, но она практически ничего не понимала. Не получилось справиться ни с одной задачей, и даже единственный пример решения в конце параграфа был для неё не ясен.

«Ничего, раз не выходит осознать – значит, выучу. Выучу и второй. Если и тогда не пойму, возьму другой учебник по магмеханике. И потом, если магистр не желает меня обучать – это не означает, что я не могу послушать общие лекции», – подумала Кэтти.

Она достала из чемодана старенький самодельный глазоух, который сделала ещё мама. Этот предмет не раз выручал её, позволяя увидеть и услышать то, что происходит в соседней закрытой комнате.

Сам глазоух представлял собой маленький колокольчик без язычка. Он крепился на стену, за которой и нужно было получать информацию. И небольшое зеркало.

Сама Кэтти такой сделать пробовала, но, видно, из-за отсутствия практики и опыта, не получилось. В её любимой энциклопедии «Практической артефактологии» такая вещица значилась, как «артефакт Свебруна» или «вижу-слышу». В любом случае это Кэтрин точно пригодится, и она не раз за вечер порадовалась тому, что не забыла взять его.

Когда все задания были выполнены, а собранные на завтра учебники несколько раз перепроверены, уставшая и опустошённая Кэтти потушила светящуюся под потолком сферу и легла спать. Девушка тщетно пыталась утихомирить разыгравшееся воображение и совсем уж невесёлые мысли о том, что уж если преподаватель позволяет открыто показывать своё отношение к адептке, чего уж ожидать от одногруппников. Кэтрин ещё долго ворочалась, и наконец забылась беспокойным сном.

Глава 3

Наутро напряжённая и натянутая, словно стрела, Кэтрин, осторожно вышла из комнаты, готовая в случае чего защищаться. Однако никаких ловушек, прочих пакостей и неприятных встреч не произошло, поэтому она спокойно добралась до лектория и снова напряглась, лишь встретив там адептов. Её ожидания, к счастью, не сбылись. Никто не пакостил исподтишка, не обзывал, не пытался толкнуть или смирить высокомерным взглядом. Все просто не замечали её, перестали здороваться и больше не пытались подойти и заговорить. Что в целом было весьма терпимо и даже обнадёживающе.

Первая лекция была по старинному имперскому и особенностях конструирования заклинаний. Невидимка Кэтти спокойно прошла к своему месту.

Через какое-то время на стол возле неё упала знакомая сумка и рядом сел сердитый Мейсон, который в этот раз не поздоровался. Сначала Кэтти напряглась, а потом решила – всё же хорошо, что так вышло, и она больше не чувствует себя лгуньей.

В кабинет лёгкой походкой впорхнула магистр Споук, которая без приветствий начала вступительную речь:

– Меня зовут Мелания Споук, и я проведу курс по старинному языку и особенностях конструирования на нём заклинаний. Значит, это ты у нас тёмная?

Она внезапно посмотрела прямо на Кэтрин.

– Не надо думать, что если тебя взяли по протекции императора – тебе положены поблажки. Я буду драть с тебя в трижды больше, чем с любого студента. За пропуски – будешь отрабатывать. И вот ещё что, лично от тебя мне в конце семестра нужны все лекции, записанные твоей рукой. Лениться не получится, если, конечно, не хочешь, чтобы тебя вышвырнули посередине первого семестра, – договорила Споук, а затем обратилась к аудитории: – Ну что ж, приступим.

Похолодевшая Кэтти тихонько открыла тетрадь, про себя напряжённо раздумывая о том, что лучше бы недовольство по поводу её персоны высказывали адепты, чем преподаватели.

Однако, несмотря на довольно паршивое начало, Кэтти быстро погрузилась в лекцию и с большим удовольствием прослушала её и даже порисовала старинную каллиграфию.

Второй и последней лекцией в завершающий учебный день седмицы перед выходными была «Неестественная флора империи. Магические создания», на которой старичок-магистр, так же, как и Споук, сразу же вычислил Кэтрин. Он заявил, что читать ей лекции не собирается и её присутствие не приветствуется. В конце полугодия он ждёт её на зачёте, подготовленную по выданному в библиотеке учебнику. Что в принципе Кэтти устраивало.

Вернувшись в студенческий кампус, девушка всерьёз занялась изучением и практикой морока, ведь выход за пределы академии существенно увеличивал риск быть пойманной. И к вечеру Кэтрин торопилась на работу и накинула кривенький, периодически мерцающий морок.

Но выйдя из комнаты в коридор, Кэтти обнаружила огромный поток студентов, снующих туда-сюда. Среди них были и девчонки. Видно, на окончание первой учебной седмицы планировалось какое-то веселье.

– Ну что, тёмная? Как сегодня с настроением? – послышался сзади весёлый голос.

Обернувшись, Кэтти увидела, как на неё смотрит тот самый рыжий паренёк, на которого она огрызнулась вчера.

– Получше, – сухо ответила она.

– То-то же, – усмехнулся он и добавил: – Старайся больше не пропускать обед.

Адепт развернулся и ушёл.

Озадаченная Кэтти несколько секунд приходила в себя, а затем торопливо побрела на выход.

…

Первый вечер перед выходными стал для Кэтти настоящим испытанием. Трактир был заполнен битком, Байз даже поручил ей поработать в первой половине ночи официанткой, что принесло немало неудобств. Несколько раз её пытались приобнять, два раза ущипнули и погладили за задницу, а под конец, какой-то пьяный и потный мужик полез целоваться, благо Байз быстро поставил его на место.

Кроме того, в этот вечер произошло сразу несколько драк и под утро Кэтти пришлось латать стол, скамейку и разбитое окно. Когда она собиралась выбить из хозяина дополнительных медяков, с удивлением обнаружила, что Байз оставил четыре серебряника и даже ободрительно подмигнул на прощание.

Погода была дождливой, а настроение пакостным, и, даже несмотря на хорошие чаевые, Кэтти не решилась ни на покупку нижнего белья, ни на скромную попытку порадовать себя свежевыпеченной сдобой – сразу побрела в общежитие и весь день проспала.

В последний выходной, несмотря на распогодившееся небо, Кэтрин всё время посвятила выполнению домашних заданий и зубрёжке магмехники наперёд.

К вечеру, опухшая от учения, она решила выйти в пустой, как ей показалось, сквер кампуса и подышать свежим воздухом на лавочке. Солнце хоть всё ещё и грело по-летнему, но вечерок уже был прохладным, ведь в свои права потихоньку вступала осень.

Глядя на большие карандашные деревья, Кэтти напряжённо раздумывала о том, что будет делать, если её всё-таки отчислят. Ведь одно дело не наладить отношения с однокурсниками, и совсем другое, когда вместо помощи и наставничества от преподавателей так и сыплются беды и унижения.

Неожиданно на скамейку упала знакомая сумка, а затем появился и сам её обладатель.

– Я искал тебя вчера. Не нашёл. А сегодня узнал, что ты заселена к третьему курсу в мужское крыло.

– Зачем ты искал меня? – устало спросила она.

– Хотел поговорить. Почему не рассказала мне?

– Не рассказала что? Что я тёмная? А почему я должна рассказывать? Это преступление? – ощетинилась она.

– Не знаю… нет, наверное, ты права. Я хотел узнать, могу ли помочь? Имею в виду, договориться с Френингом не выгонять тебя я не смогу, но дам лекции. Вот, возьми. – Он открыл сумку, достал оттуда тетрадь и протянул Кэтрин. – Не бойся – бери. Френинг ведёт лекции, отступая от учебника, тебе может понадобиться.

Кэтти недоверчиво посмотрела на тетрадь, а затем снова на него. И всё же, хоть и неуверенно, протянула руку и взяла её.

– Спасибо, Мейсон, – с чувством поблагодарила она. – Завтра перед лекцией отдам.

Окрылённая этой небольшой поддержкой, Кэтти вернулась домой, снова открыла магмеханику и вдумчиво переписала конспект, но к своему огромному разочарованию поняла, что он не смог развеять магмеханического тумана в голове.

Глава 4

Наутро Кэтти снова поспешила в академию, уже не прячась перед каждой тенью. Она пообвыкла и спокойно встречала в коридоре общежития также спешащих на занятия парней.

Первой лекцией в расписании значилась пресловутая магмеханика. Френинг, глядя в глаза девушки, закрыл дверь прямо перед ней.

Кэтти спокойно подошла к кабинету и прикрепила глазоух. С помощью простенького заклинания её внутреннее ухо услышало голос профессора, а на полу возле двери появлялись символы, которые он рисовал на доске.

Устроившись прямо на полу возле лектория, Кэтти прослушала и законспектировала вторую лекцию, приняв ужасную вещь: она не понимала магмеханику не потому, что пропустила первую, и не потому, что учебник был написан слишком сложным языком. Ей не хватало общих знаний по предмету. Ведь в отличие от всех одногруппников, Кэтти не посещала магшколу и подготовку к поступлению полностью осуществляла сама. И это удручающее открытие, позволило сделать неутешительный вывод о том, что без наставника здесь не справиться.

Далее шли ещё несколько лекций, во время которых ей занизили балл за «неточный ответ» и вернули «безобразно выполненный тест». Однако всё не так уж и плохо. Например, профессору Бланковичу было совершенно наплевать на происхождение её источника, и он с удовольствием принимал у Кэтти ответы и даже несколько раз ставил в журнал пометку «блестяще».

Кроме того, обе её работы по травологии магистр Колинс оценила на отлично и даже представила остальным в пример. Поэтому, видно, для поднятия самооценки и создания видимости хоть какой-то социальной жизни (что неожиданно оказалось важным для Кэтрин), она записалась помощницей в оранжерею и дважды в неделю помогала Оллилейн присматривать за питомцами.

Мейсон неизменно садился рядом, пытался заводить разговор и несколько раз приглашал на прогулку, что, несомненно, настораживало. Последнее, что было сейчас нужно Кэтти – это студенческие романы.

По окончании второй седмицы Кэтти получила промежуточный лист с успеваемостью и, удручённо оглядев его, вспомнила магистра Байо с его предостережением, что ей придётся ежедневно доказывать каждой букашке своё право обучаться здесь.

По большинству предметов оценка Кэтти была ниже средней и значилась в графе «весьма посредственно», кроме истории и травологии. Напротив этих – неизменно стояло «блестяще».

Кэтти решила, что по каждому из этих предметов будет готова, и завалить её так просто не удастся. Кроме магмеханики. Это не давалось никаким боком. После посещения пятой лекции девушка поняла, что непонятности по предмету накапливаются словно снежный ком, а вызубренный учебник никак не способствует просветам во тьме её незнаний. Несколько раз она подумывала обратиться за помощью к Мейсону, но тот воспринял идею слишком восторженно, и Кэтти решила, что ничего хорошего из этого не получится.

Потихоньку давала о себе знать накопленная усталость и недосып.

«Но что же делать – для поддержания жизни в бренном теле нужна еда», – говорила себе Кэтти и плелась на работу, на которой уже дважды получила по четыре серебряника.

В начале новой седмицы Кэтти решительным шагом направилась к идущему в лекторий Френингу.

– Доброе утро, магистр, я выучила все пятнадцать параграфов, но у меня так и не получается решить ни одной задачи. Пожалуйста, посмотрите, мне нужно объяснить только «Вальду», это не займёт много времени.

Френинг не повернулся и не затормозил. Он зашёл в аудиторию, не забыв при этом, навесить полог и плотно закрыть дверь.

И Кэтти снова ничего не осталось, кроме как, посетить лекцию с помощью глазоуха. А после окончания она решительно подошла к магистру и остановила, взяв за руку.

– Одну букву. Объясните мне одну букву, и я уйду.

Тетрадь с её записями вспыхнула, подпортив рукав платья. От неожиданности Кэтти выронила её и отпустила магистра. Тот брезгливо отряхнул рукав и зашагал по коридору.

Пытаясь быстро погасить пламя форменным плащом, Кэтти услышала:

– Не смей меня трогать, отродье.

Уверенным шагом подошёл Мейсон и затушил уже тлеющую тетрадь большой, тяжёлой сумкой.

Осмотрев остатки, Кэтти обречённо констатировала:

– Безнадёжно испорчена.

– Почему ты не хочешь, чтобы я помог тебе с магмеханикой?

– Я буду рада любой помощи, – со вздохом ответила она.

– Сегодня вечером я приду.

– Извини, Мейсон, сегодня не получится. Я работаю. Буду благодарна, если ты найдёшь свободное время в любой чётный день на этой седмице, и, если ты не против, я хотела бы попросить у тебя конспекты – мои вряд ли теперь пригодятся, – указала она на обуглившуюся тетрадь.

– Конечно, Кэтти, бери. Тогда я приду завтра. Послушай… тебе нужно поговорить с деканом. Магистры не могут мешать адептам учиться из-за личных убеждений. И ещё… я могу поговорить с Френингом.

– Спасибо, не стоит. Ты и так очень помогаешь, – сказала она, а затем, распрощавшись, ушла.

…

Первый день седмицы в трактире выдался спокойным, Кэтти даже удалось поспать. Из-за проливного дождя и отсутствия клиентов, пришлось навести порядок и основательно разобрать кладовую с продуктами, из которой крепко несло тухлым. Уборка пошла быстро, в конце концов, колдовать – не метлой трясти. А вот большую часть времени съел разбор кладовой. Он закончился неутешительным походом на мусорку. Но Кэтти ободрила Байза тем, что в следующую рабочую смену накинет на кладовую охладительное заклинание, которое поищет в академической библиотеке.

На изучении старинного языка в этот день Кэтти получила неудовлетворительно, за то, что перепутала два самых простых архаичных прозаклинания. И вместо заговора на хорошие всходы соорудила проклятие тлена. Благо оба на поверку оказались не рабочими.

Посещать занятия после ночной смены с каждым разом становилось всё труднее, и Кэтти, которая боялась, что не выдержит таких нагрузок, откладывала насколько получится покупку пальто, чтобы в случае чего иметь деньги хотя бы на еду.

Вечером пришёл Мейсон. Сонная Кэтти, которая к этому моменту уже заставила себя переделать все задания, постаралась дружелюбно улыбнуться, пропустив гостя внутрь.

– Ты живёшь одна?

– А с кем мне жить в мужском крыле? – Кэтти как могла старалась, чтобы ответы звучали дружелюбно.

– И то верно. – Он протянул коробку. – Это тебе.

Долго глядя на подарок, Кэтти напряжённо раздумывала о том, не сулят ли ей занятия с Мейсоном больше хлопот, чем пользы.

– Это всего лишь конфеты, – повинился он. – Не мог же я прийти с пустыми руками.

– Спасибо, – решилась она. – Я заварю чай. Проходи, присаживайся.

Стул у Кэтти был один, поэтому пришлось пододвинуть стол к кровати.

Для начала Мейсон попытался выяснить, что именно для Кэтти непонятно. А потом показал ей решение нескольких самых простых задач.

Он объяснял доступно и логично, но Кэтрин, которая изо всех сил боролась со сном, неожиданно заметила, что с каждой фразой Мейсон становился ближе, а его ладонь уже по-хозяйски наглаживала ей ногу.

Кэтти, пришедшая с ночной смены, не сразу заметила перемены и думала, что ей и вовсе это кажется. А когда прозрела, начала крепко злиться. «Так и знала, что бесплатный сыр…», – раздражалась про себя она.

Спокойно убрав руку Мейсона, она снова вслушалась в объяснения и перерисовала появившуюся на листочке схему. И, надо сказать, кое-что, благодаря самопровозглашённому педагогу прояснилось, в том числе катастрофические масштабы её отставания от группы.

Пройдя несколько важных тем, они решили на сегодня закончить. Сонная Кэтти вызвалась проводить гостя, но Мэйсон остановил её. А развернувшись на пороге, он неожиданно притянул к себе и попытался поцеловать. Кэтти увернулась, и его губы коснулись щеки.

Вспыхнув от раздражения и неловкости, она выпрямилась и, окинув его снисходительным взглядом, сказала:

– Тебе лучше уйти, Мейсон.

– Хорошо, – ответил он и добавил: – Извини.

– Увидимся завтра, – примирительно кивнула она.

Глава 5

Утро для Кэтти началось с подозрительных шушуканий и настороженных взглядов, которые бросали в её сторону адепты. И она уж было подумала, что Мейсон навыдумывал что-то и разболтал. Однако на второй паре поняла, что ошиблась, увидев заплаканную преподавательницу по травологии. Лекция прошла с абсолютным провалом, Оллилейн Колинс даже не пыталась скрыть разочарования и расстройства. И вся запланированная практика с двумя лабораторными сменилась скучнейшим монологом про самые редкие однолетние растения империи.

После лекции Кэтрин подошла к магистру Колинс, надеясь хоть немного утешить и поддержать. Девушка выяснила, что ночью из оранжереи пропали три сортовых куста «калиум индуктим», которые несколько лет назад подарила магистрессе Колинс делегация саргалов. За этими растениями как раз Кэтти и помогала ей присматривать. Кусты были редкими и дорогими, на чёрном рынке за них можно выручить не одну сотню золотых. Из цветущего «калиум индуктим» добывалась магическая эссенция, которую использовали в самых дорогих зельях для омолаживания.

Сначала Кэтти очень расстроилась, ей было жаль и магистра, и растения, а затем, сообразив задним числом всю подозрительность ситуации – испугалась, что искать козла отпущения не нужно, когда рядом есть она. Но всё обошлось, и никаких обвинений никто против неё не выдвигал.

Оставшийся учебный день прошёл спокойно. А после лекций Кэтти направилась в библиотеку, за обещанным заклинанием охлаждения для Байза, которое она нашла в расширенной версии альманаха бытовой и подручной магии. Удручённая последними событиями Кэтти решительно копировала все заклинания, которые могли бы пригодиться, на случай если её всё-таки вышвырнут из академии и экстренно придётся искать работу. Весь последний месяц Кэтти хорошенько практиковала и набила руку. Теперь можно пробовать искать работу не руками, а головой. Точнее магией. Поначалу будет брать символическую плату, а затем люди сами начнут рассказывать о ней друг другу.

Поймав себя за этими невесёлыми мыслями, Кэтрин вернулась в комнату и решительно продолжила учить наизусть учебник по магмеханике.

– По крайней мере, без боя не сдамся, – говорила себе она.

Во время очередной ночной смены Кэтти выяснила, что рада приходить к Байзу. В трактире никто не пытался ставить её на место. За труд хвалили, за дело ругали, не унижали и снисходительно не игнорировали, а главное, разговаривали по-человечески, и Кэтти была здесь к месту, её труд был нужен и даже в какой-то степени незаменим.

Народу было немного, но сильно настораживал зашедший дознаватель. Он весь вечер глаз не сводил с Кэтти и постоянно пытался заговорить. Прерывал ухаживания зоркий Байз, который то и дело давал ей задания в подсобке, а после полуночи велел уходить чёрным ходом по переулку и в ближайшие три дня на смену не выходить.

Ничего не понимающая Кэтти, прочитав в глазах Байза тревогу, послушно выполнила поручение и покинула таверну задним выходом.

Только в отличие от ещё тёплых деньков на улице её ждала настоящая осенняя промозглая ночь. Единственный шерстяной свитер совсем не спасал от холодного ветра. Кэтти решила, что завтра непременно купит пальто. Заработанных денег как раз должно хватить на недорогое шерстяное пальтишко. Обогрев себя этой мыслью, Кэтти поспешила в кампус.

…

Утро последнего учебного дня на седмице традиционно началось с магмеханики, на которую Кэтти уже по привычке пришла позже, для того чтобы не раздражать преподавателя. Прикрепив на дверь глазоух, она села у стены, подложила на пол свёрнутый форменный плащ и уже готовилась писать конспект, когда дверь аудитории с грохотом отворилась, и в проёме показался сердитый Френинг. Он вышел из кабинета и рывком оторвал от двери глазоух.

Тряся им перед Кэтти, он прошипел:

– Я предупреждал, бессовестная девчонка! Теперь тебя отчислят за использование запрещённых артефактов!

Он хлопком закрыл дверь перед носом Кэтрин.

Весь следующий день девушка ожидала приглашения к декану или ректору, но так и не получила его.

Мейсон, который всю предыдущую неделю по семейным делам отсутствовал, нашёл её вечером в комнате:

– Я читал про артефакт Свебруна, он хоть и издаёт тёмные магические колебания – точно не относится к запрещённым в империи или опасным. Френинг не сможет навредить тебе им. Тем более ты использовала его не во время экзамена, а чтобы прослушать его же лекцию. Но в случае, если дело примет дурной оборот – я скажу, что дал тебе его.

Кэтти благодарно улыбнулась:

– Дело в любом случае примет дурной оборот, но я не хочу, чтобы тебе навредили из-за меня, Мейсон. Из-за артефакта они точно не выгонят. Где ты был всю неделю?

– Ездил решать семейный вопрос, – ответил он, и лицо его на мгновение посерело.

– Всё в порядке?

– Да.

– Рада видеть тебя, но мне пора собираться на работу.

Распрощавшись, Мейсон ушёл. А Кэтти ещё несколько часов ругала себя за то, что наврала единственному небезразличному к ней человеку. На работу она выйдет лишь в начале следующей седмицы. Но все эти взгляды, разговоры, неловкие попытки взять её за руку раздражали Кэтрин. Меньше всего ей сейчас нужен студенческий роман, когда в кармане и желудке пусто. Откладывать покупку пальто и дальше – равносильно сознательному самобичеванию. Температура и насморк всю последнюю неделю были её постоянными спутниками.