Перстни шейха

– Ладно, это твои штучки-дрючки. Лучше подскажи, как бы мне побольше разузнать об этом перстне? По базе похищенного я его, само собой, проверил – ничего похожего. Но вещица-то, сам говоришь, несовременная. А вдруг на историческую ценность мирового масштаба тянет? Тут специалист требуется. А у тебя среди разных высокоучёных товарищей завязок полно. Поможешь?

– О чем речь! – Лавров тут же разыскал среди документов, загромождавших его стол, пухлую визитницу, до отказа набитую карточками. – Сейчас посмотрим, кто у нас тут есть? Тебе, пожалуй, подойдёт… – бубнил он, просматривая визитки, пока наконец, не нашёл нужную. – Вот! Профессор Ташмухаммадов Бахтияр Мастибекович – ориенталист!

– Кто? – не понял Андрей.

Лавров укоризненно покачал головой.

– Чему тебя только в школе учили?

Гришин не обиделся.

– Ты всё-таки не забывай, что обучался я, хоть, и в бывшей высшей, но, всё же, школе милиции, – невозмутимо парировал он. – А там нам совсем другие дисциплины преподавали.

Лавров желчно осклабился:

– Верю. Что ж, придётся сделать скидку на твоё недообразование… – оскорбившись подобной нелицеприятной оценкой суммы полученных им за время учёбы знаний, сыщик фыркнул, но эксперт это проявление недовольства проигнорировал. – Ориенталистика или, говоря по-русски, востоковедение, – уточнил он, – есть совокупность научных дисциплин, изучающих историю, экономику, литературу, языки, искусство, религию, философию, этнографию, памятники материальной и духовной культуры стран Востока. Уяснил? К тому же, Ташмухаммадов ещё и арабист с мировым именем. Между прочим, специалистов равных ему по уровню в России нет, да и в мире – не так много. Сейчас он – заместитель директора Института Востоковедения, но, помимо административной работы, всё ещё параллельно продолжает заниматься наукой – возглавляет научный центр изучения стран Ближнего и Среднего Востока. На днях я с ним свяжусь, объясню ситуацию – думаю, в помощи не откажет. Только учти, человек он очень занятой, так что, как только даст отмашку, будь готов быстренько к нему выдвинуться.

– Не вопрос! Я, как юный пионер, всегда готов! – заверил друга Гришин, переписывая на листок Ф.И.О. и рабочий телефон профессора. Потом взял со стола перстень и засунул его в карман. С грустью проводив взглядом непростое колечко, Лавров шумно вздохнул, словно ребёнок, у которого забрали сильно заинтересовавшую его игрушку. Андрей это заметил.

– Извини, Лёша, но магазин закрывается, – с издёвкой объявил он. – Будешь себя прилично вести, как-нибудь потом дам поиграть… – Лавров открыл, было, рот, чтобы достойно ответить, но Андрей его опередил. – Шу-чу! Вот закончу со всеми выяснениями, и если ничего из ряда вон не случится, предоставлю его в полное твоё распоряжение на пару-тройку дней. А там хоть обысследуйся.

– Шутки-шутками, а тот, кто разберётся, в чём тут секрет, обоснует да ещё и найдёт этому эффекту разумное применение в прикладной сфере, может смело на Нобелевку претендовать, – бросил Лавров в спину уходящему сыщику вместо прощания.

– Так, претендуй – я ж не возражаю! – уже из-за двери отозвался Гришин. – Глядишь, и, правда, премию получишь! Только, ты уж не забудь, я – в доле!

Непредвиденный повод для экскурса в восемьдесят седьмой

На часах было четырнадцать ноль-ноль – время самое что ни на есть обеденное. И, расставшись с Лавровым, Андрей покинул управление с твёрдым намерением непременно отведать чего-нибудь вкусненького. Несмотря на плотный рабочий график, если такое определение вообще применимо к его слабо поддающейся планированию деятельности, Гришин иногда всё-таки выкраивал время на то, что принято называть маленькими радостями. Вот и сегодня он решил наведаться в одно местечко, где кормили так, что пальчики оближешь, к тому же, недорого. Да и добираться не более получаса, что по нынешним временам – пустяк…

В двух шагах от бывшей Колхозной, а ныне Большой Сухаревской, площади, в старом двухэтажном доме до сих пор сохранилась, открытая ещё в семидесятых годах прошлого века, чебуречная. Утверждение, что в ней побывал, если не каждый второй, то уж точно каждый третий, житель столицы, не сильно погрешит против истины. В былые времена она пользовалась бешеной популярностью у нищих студентов и работяг. Впрочем, не брезговала заглядывать сюда на огонёк и трудовая интеллигенция… Удивительно другое, поток желающих посетить это не слишком презентабельное заведение – где даже присесть негде и есть приходится стоя за высокими столиками – не иссякает по сей день.

Сейчас, как и раньше, здесь можно встретить и пенсионеров, традиционных поклонников совкового общественного питания, и ностальгирующих по молодости людей среднего возраста, и безусую молодёжь… Короче, и по сию пору публика в заветной «чебуречке» тусуется самая разновозрастная и разношёрстная. По мнению завсегдатаев, знакомых с этой, по большому счёту, забегаловкой ещё с советского периода, нынешние повара лепят точно такие же чебуреки, что и лет тридцать назад. Ну, тридцать не тридцать, а за последние пятнадцать Андрей смело мог поручиться – и вкус нисколько не изменился, и качество не пострадало. Ещё до армии, его затащили сюда друзья. Именно тут ему объяснили, как надо правильно есть чебурек. Выяснилось, что правильно – это с помощью трёх ложек: двумя держишь, зажав его родимого с обеих сторон, а когда откусываешь кусочек, в третью сливаешь бульон, который потом выпиваешь. Тогда ему показалось, что ничего вкуснее он в своей жизни не пробовал. И хотя, времени с тех пор прошло немало, периодически Андрей нет-нет да навещал эту точку общепита, чтобы побаловать себя «тем самым вкусом». Одно огорчало – алюминиевые ложки исчезли безвозвратно!

По мере приближения к знакомой харчевне, Гришин всё больше утверждался в правильности своего изначального намерения, навернуть пяток – никак не меньше – горячих, с пылу с жару, смачных чебуреков. Слюноотделительный процесс был в самом разгаре, когда в кармане куртки заверещал мобильник. Звонил Ершов.

– Андрей, ты сейчас где? – вкрадчиво поинтересовался он.

– На Сретенке, – обтекаемо отозвался Гришин, почувствовав скрытую угрозу своим гастрономическим устремлениям, и не ошибся.

– Отлично! – расторопно отреагировал Михалыч. – Селивёрстов переулок, дом один-А. Труп женщины. Суток трое, или около того, пролежала в прихожей собственной квартиры – сегодня утром обнаружили. Хорошо, деньки стоят нежаркие, а то бы, сам понимаешь… Короче, пока неясно: криминал или нет. Двигай срочно туда! – дав ценные руководящие указания, он моментально отключился.

Селивёрстов в трёх кварталах отсюда, водворяя телефон обратно в карман, сориентировался по месту Андрей. Видно, придётся трапезу отложить, а жаль… Напоследок он бросил исполненный безнадёжности взгляд в сторону такой близкой и желанной «чебуречки». Её металлическая дверь регулярно открывалась и закрывалась, впуская внутрь голодных и выпуская наружу уже совершенно других, сытых и довольных, людей.

– Да гори оно всё синим пламенем! – вслух возмутился он, решительно направившись ко входу в чебуречную. – Четверть часа погоды не делают. Перекус – минутное дело!

Как только Андрей вернулся в управление, Михалыч встретил его вопросом:

– Так, что там в Селиверстове?

– Да ну их! – раздражённо отмахнулся Гришин. – Местные совсем нюх потеряли! Какой там, к лешему, криминал?! Без очков видно, чистый «передоз»! Похоже, покойница плотно на «герыче» сидела, и, к бабке не ходи, не первый год. На венах живого места нет… Короче, зря промотался.

Он в сердцах бросил на стол увесистый полиэтиленовый пакет.

– А это что? – поинтересовался Ершов.

– Это? – переспросил Гришин, извлекая из пакета пару объёмистых фотоальбомов. – Это я так, на всякий случай, прихватил. Ей-то они уж точно больше не понадобятся. Хочешь, взгляни…

Ершов взял один и начал перелистывать. Поначалу он безразлично скользил взглядом по фотографиям, но потом присмотрелся уже внимательнее, словно, припомнив что-то давно забытое…

– Как зовут… звали эту мадам? – спросил он вдруг.

– Виктория Николаевна. А что?

– Случайно, не Стальчевская? – продолжал допытываться Михалыч.

– Совершенно случайно – именно она, – в тон ему ответил Андрей и, в свою очередь, тоже счёл нелишним полюбопытствовать. – Не иначе, как знакомая?

– Очень давняя, – задумчиво ответил Ершов.

Из запасников памяти всплыло приключение двадцати… Да теперь у ж, пожалуй что, двадцатидвухлетней давности…

Дело было в ноябре восемьдесят седьмого. Как-то вечером наполнил о себе школьный товарищ Костя Межибовский, с которым они к тому времени уже давненько не виделись, да и не слышались тоже порядочно. В ту пору он работал звукооператором у Талькова и вместе с ним месяцами – а что поделаешь, куда собака, туда и хвост – колесил по стране с гастролями. Периодически наведываясь домой на недельку-другую, чтобы передохнуть, Костя предпочитал расслабляться на околобогемных тусовках, так что на общение с друзьями юности времени у него обычно не оставалось. А тут вдруг позвонил! Сразу же после бодрого «Привет, Толян!» Ершов почувствовал, что бывший одноклассник неспроста набрал его номер. После дежурных вопросов о работе, здоровье и личной жизни повисла томительная пауза. Так бывает, когда человек не знает, как перейти к тому, ради чего затевался разговор. Ершов миндальничать не стал и первым нарушил неловкое молчание:

– Не темни, Константин Романович, выкладывай, в чём проблема? Насколько я понимаю, ты, ведь, не о погоде поговорить намеревался.

Дальше пошло полегче.

– Ты… – Межибовский назвал фамилию одного чрезвычайно популярного тогда певца и композитора, – …знаешь?

– Это, который – парень с гитарой, что ли? Лично – нет, а, вообще, как-то раз по телевизору видел, – ответил, несколько обескураженный таким вступлением, оперативник. – Надеюсь, с ним ничего плохого не случилось?

– С ним-то ничего, а вот у его гражданской жены неприятности… Ты не мог бы этим заняться?

– А чем, собственно, этим?

– Да, понимаешь… – Костя замялся, а потом принялся сбивчиво объяснять. – Он укатил на гастроли в Красноярск, а она позавчера ночью прилетела в Москву из Перми… Короче, её ограбили.

– Это не по моей части, старичок, – Ершов к тому времени уже года три работал во втором отделе МУРа и занимался преступлениями более тяжкими, чем банальные грабежи, а потому, с чистой совестью, попытался отбрыкаться от непрофильной темы. – Могу подсказать телефон разбойного отдела. Там ребята нормальные. Разберутся.

– Давай, поступим так! – деловито предложил Межибовский. – Девушка тебе позвонит… Её, кстати, Викой зовут… Подъедет. Переговорите, а там уж сам решишь, к кому её направить.

Всё понятно, сразу смекнул Ершов. Имеют место политические игрища, типа, услуга за услугу. Костик в своём репертуаре – в надежде на будущие дивиденды от гражданского мужа, насвистел что-то гражданской жене. Пообещал режим максимального благоприятствования и всё такое прочее, а теперь переигрывать, вроде как, неловко.

– Ладно, – смирился сыщик, прикинув, что из этой ситуации возможно и выйдет что-нибудь путное. – Пусть завтра подъезжает часикам к десяти в бюро пропусков и оттуда позвонит. Номер ты знаешь.

На следующее утро, подойдя к кабинету, он услышал за дверью настойчивые телефонные трели.

– Могу я поговорить со Анатолием Михайловичем? – поинтересовался хрипловатый женский голос с ярко выраженным немосковским говорком.

– Можете. Слушаю вас внимательно.

– Это Вика Стальчевская, – представилась трубка и пояснила. – Я от Межибовского. Звоню из бюро пропусков…

Ершов сразу вспомнил вчерашний разговор, о котором, честно говоря, уже успел подзабыть.

– Хорошо, – буркнул он в трубку. – Ждите там. Я минут через пять подойду.

В бюро пропусков народу было – не протолкнуться. Чтобы упростить себе задачу, сыщик громко спросил:

– Кто здесь Стальчевская?

– Это я, – из толпы выпорхнула хрупкая девица небольшого роста и неопределённого возраста – ей с лёгкостью можно было дать как двадцать три, так и все тридцать два. Будучи подругой звезды, тогда ещё советской, эстрады, упакована дамочка была в полном соответствии с тогдашней модой: полусапожки на шпильке, джинсы в обтяжку, коротенькая чёрная кожаная куртка, птичью головку покрывал бирюзовый шёлковый платок… Мордашка, на непрезентабельный вкус Ершова, так себе – ничего особенного: вздёрнутый носик; на пухлых губах до неприличия яркая помада; глаз не видно из-за чёрных очков на пол-лица…

После довольно тягомотной процедуры оформления пропуска и преодоления КПП, они, наконец, добрались до кабинета.

– Присаживайтесь, – предложил оперативник.

Она опустилась на стул и сняла очки. Повисла неловкая пауза.

– Однако… – протянул Ершов, не зная, что сказать, поскольку оба глаза девушки были украшены огромными кровоподтёками.

– Вчера было ещё хуже, – доверительно сообщила Вика.

– Ну, рассказывайте.

По словам девушки, два дня назад поздно вечером она прилетела из Перми. Взяла такси и приехала на квартиру известного гитариста, певца и композитора в одном лице. Поскольку тот и сам был не очень москвичом, он снимал просторную трёшку недалеко от «Динамо». Дома никого. Гражданский муж на гастролях Одним словом, тоска зелёная. И вознамерилась она, выпить шампанского. Выбралась на улицу, проголосовала, а, когда таксист, притормозил, поинтересовалась, где поблизости можно приобрести шампусика? Надо заметить, что столицы она не знала, потому как, до близкого знакомства с известным певцом безвыездно обитала в родной Перми, а в Москве прожила всего неполных два месяца.

Таксист популярно объяснил, что после часа ночи выпивку можно найти только в центре… В центр, так в центр! Поехали к «Метрополю». Там водила, оставив пассажирку дожидаться в машине, отправился на поиски вина, но вскоре вернулся, сообщив, что ни у кого ничего нет. Вика совсем, было, отчаялась, но тут к ним подошёл крепкий коротко стриженный молодой человек и поинтересовался, по какому поводу у неё такое нерадостное лицо? Погрустневшая от жажды и безысходности барышня объяснила… Со словами «Фигня! Щас всё решим!» парень уселся рядом с ней на заднем сидении и по-хозяйски скомандовал водителю, ехать на набережную к какому-то таксопарку…

Что это был за таксопарк девушка, понятное дело, ни малейшего представления не имела. Приехали. Парень ушёл и скоро вернулся с двумя бутылками «Ркацители». На безрыбье и сухое белое сойдёт, решила Вика и, в знак благодарности, предложила доброму самаритянину угоститься, чем бог послал. И, вроде бы, поначалу всё шло чудесно – пока таксист катал их по ночной Москве, они распили одну бутылку прямо на заднем сидении. Но потом у молодого человека, видимо, гормоны взыграли, и он начал грязно домогаться. Ей такое обращение, само собой, не понравилось. Однако парень проявил настойчивость… Кончилось тем, что пылкий поклонник довольно сильно избил несговорчивую даму сердца, потом вытряхнул её из обливной дублёнки, сдёрнул с пальцев пару колец с бриллиантами и напоследок, велев таксисту притормозить, бесцеремонно вытолкнул недавнюю собутыльницу на свежий воздух…

Обычное дело, мысленно резюмировал оперативник, выслушав сие печальное повествование. Кто ищет приключений в ночном городе, тот непременно их находит.

– Таксист в конфликт не вмешивался? – спросил он для проформы.

– Пытался, да фигли толку! Тот урод достал нож, пригрозил, он и заткнулся.

– Всё понятно, – подводя печальный итог, констатировал Ершов и полувопросительно обронил. – Номер того злополучного такси вы, конечно, не запомнили.

– Не-а! У меня память на цифры плохая, – брякнула потерпевшая, и он совсем, было, решил, что дело – дрянь. Однако девушка, как нечто само собой разумеющееся, добавила: – Поэтому я привыкла номера машин, в которые сажусь, записывать…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.