Нейронный мир – полное объяснение эмпирической реальности. Введение

Рис. 10 Схема реципрокных связей: АМПНМ и ЭМПНМ

Как видно, периренальная кора и парагиппокампальная осуществляют интеграцию, представляя «ворота» в энторинальную кору и гиппокамп: они производят постсенсорную обработку ЭМПНМ и ЭММНМ, диссоциируя эмпирическое содержание: отсюда следует, что медиальные области височной коры «выжимают» сенсорное содержание ЭМП, которая связывается с АМП в гиппокампе в виде нейронов места.

Повреждение гиппокампа приводит к проблемам с пространственной памятью, но не пространственным моделированием, что в очередной раз подчеркивает разницу между АМП и ЭМП: организмы с разрушением частей гиппокампа, отвечающих за АМП, по-прежнему «находятся» в нейронном пространстве, т.к. оно, складываясь из базовых сенсорных модальностей, продолжает моделироваться, видят объекты, исходящие из ЭММ, формы, т.к. модули ЭМНМ не повреждены, однако их способность запоминать пространственные отношения разрушается либо значительно снижается в зависимости от степени повреждения нейронов «морского конька».

Так, обезьяны с нарушением [5, стр. 571] периренальной коры (ПК) не справляются с заданием на зрительную память об объектах, а из этого ясно, что ПК моделирует АМОНМ (абстрактную модель объектов нейронного мира). В то же время обезьяны с повреждением гиппокампа не справляются с заданиями на определение положения объекта, хотя объекты моделируются.

Таким образом, разница между АМП и ЭМП, как и АМНМ и ЭМНМ, очевидна. Отсюда следует, что организмы с крупным гиппокампом обладают лучшими пространственными способностями, нежели с меньшим: АМП тем детальнее, чем крупнее гиппокамп, т.е. чем больше гиппокампальных нейронов пространства, что подтверждают как примеры птиц-гаичек, запасающих пищу и, следовательно, должных хорошо запоминать места запасов, у которых гиппокамп крупнее, чем у воробьёв (David Sherry, 1992), [114], так и пример грызуна кенгурового прыгуна, прячущего запасы пищи на всей территории обитания и имеющего гиппокамп крупнее, чем у знамехвостного прыгуна, не запасающего пищу.

Эти примеры прекрасно демонстрируют специализацию НМ: то, что в мозге является нейронами гиппокампа, формирующими АМП, то в рамках тоннеля НМ проявляется в качестве живости ориентации в пространстве, интуитивном чувстве осведомлённости о местоположении того или иного объекта в сетке нейронов решётки.

Детальность нейронов решётки, разбивающих ЭМП на гексагональные сегменты, детерминирует локализацию объектов НМ: нейроны поворота головы, направления взгляда, пространственного времени и др., объединённые энторинальной корой, реализуют абстрактно-эмпирическую навигацию через тета-синхронизацию, формируют отношение АМП к ЭМП: причём весьма вероятно, что в рамках динамического процесса ориентации в нейронном пространстве тета-ритмы, опосредующие АМП, гамма- и бета-ритмы, закладывающие ЭМП, интерферируют. Отдельно обозначу значение нейронов, сочетающих признаки клетки места и направления головы, что осуществляют своеобразный синтез, необходимый для повышения эффективности навигации.

Сенсорные и моторные области неокортекса, моделирующие ЭМНМ, проецируются на медиальные области височной доли, где, как указывалось, протекает диссоциация эмпирического содержания, а из неё – в медиальную область таламуса и ПФК, где реализуется интеграция, а затем, видимо, данные доводятся до я-модели, переходя в какую-то часть DMN: это путь эксплицитной памяти, являющейся частью я-модели.

Рис. 11 АМНМ – нейронная основа

В то же время 1) ЭМНМ запускается РАС ствола мозга и большими полушариями через а) ацетилхолин; б) серотонин; в) норадреналин: индуцируется эмпирический бета-ритм, который запускает нейронный мир каждое утро в момент пробуждения; 2) в неокортексе происходит синтез ЭМНМ посредством сенсорной и двигательной информации в бодрствовании и самостимуляцией мозга – в ОС; 3) структуры височной доли формируют АМНМ, её часть, описываемую как абстрагированные объекты НМ и их вербализации, а остальная часть обуславливается теми же зонами, что и эмпирическая, исключая первичные сенсорные зоны в виде воображения через менее интенсивную активацию нейронов: её следует назвать абстрактно-эмпирической моделью, а абстрактной – ту, что в височных долях и гиппокампе, т.к. там происходит диссоциация, а в неокортексе – нет: лишь уменьшение интенсивности активации; 4) ПФК, отвечающую за планирование и контроль познавательных нейросетей; 5) медиальный таламус, производящий необходимый синтез и связывание ЭМНМ и АМНМ; 6) пучок DMN, закладывающий я-модель; 7) схема разума, продуцируемая височно-теменными зонами; 8) теория разума, представляющая законченную ментализацию и включающая модули детекции взгляда, модули внимания. Всё это основные элементы, создающие абстрактно-эмпирический тоннель НМ.

4. Случай слияния АМНМ и ЭМНМ

Стивен Уилтшир, демонстрирующий феноменальную способность точного воспроизведения пейзажей, – яркий пример слияния АМНМ и ЭМНМ, а именно АВМНМ, где сохраняются пейзажи, что переносятся в активное эмпирическое состояние тоннеля НМ в случае Стивена. Возможно, это связано с двумя основными причинами: 1) хорошо миелинизированными аксонами парагиппокампальной коры, формирующей АВМПНМ (абстрактную визуальную модель пространства), ответственную за моделирование пейзажей [13, стр. 264] и соединённую с неокортексом, где складывается ЭМНМ; 2) плотно ветвящимися дендритами и дендритными шипиками парагиппокампальной коры. Случай данного художника-саванта доказывает, что в мозге в действительности содержатся очень точные модели пространства (АМПНМ), которые в определённых случаях просачиваются на уровень ЭМПНМ, однако в норме не переходят из АМНМ в ЭМНМ. Т.е. если бы в мозге не содержались абстрактные и детальные модели пространства, то такое чудо, как Стивен, не могло бы существовать. Можно предположить, что подобные способности обусловлены не только анатомически, но и функционально: особенности ритмов коннектома, безусловно, имеют к слиянию ЭМНМ и АМНМ прямое отношение. Другой вопрос состоит в том, в какой степени точности и насколько долго мозг способен хранить модели пространства, ведь на самом деле память – это воображение, т.е. воспроизведение тоннелем НМ самого себя. Возможность перемещения в любую точку пространства в люцидных снах примыкает к истине о том, что мозг способен с невероятной точностью смоделировать место, в котором он даже не был, а только видел на фотографиях. Таким же образом и лица, когда-либо увиденные, хранятся в АМНМ и в норме подавляются тормозными нейромедиаторами и медленными ритмами, поэтому здоровый мозг не способен их представить, т.е. связь АМНМ – ЭМНМ заблокирована центром бодрствования, однако в люцидных снах АМНМ и ЭМНМ сливаются, поэтому мы способны разглядеть лицо любого индивида, какого только видели. Точнее, правильнее указать на то, что в мозге ничего не храниться, а реализуется самовоспроизведение состояний тоннеля. Хотя очевидно, что воспоминания стираются, возможно, эмоционально и социально значимые АМНМ поддерживаются дольше остальных. Любые феноменальные способности исходят из развитой связи ЭМНМ – АМНМ.

Представим, что едем по тоннелю на машине: однако тоннель прозрачный, поэтому его границы незаметны, тогда как всё, что вне его, видно непосредственно. Теперь нас попросили вспомнить ту часть тоннеля, что проехали минуту назад: в этот момент мозг попытался воспроизвести то, что он недавно смоделировал. Тоннель – это ЭМНМ, а попытка его воспроизведения – АМНМ. Теперь окажется, что нет того, что находится вне тоннеля, и нет того, кто в нём едет, а есть один тоннель – прозрачный, создающий иллюзию реальности и детерминированный мозгом. Уилтшир – это тоннель, способный воспроизводить визуальный аспект предшествующих состояний (АВМПНМ).

2.6. Познавательный аспект АМНМ

Любое построение, будь то философское, научное, религиозное или мирянское, зиждется на едином нейронном механизме, который абстрагирует эмпирическую модель НМ и формирует то, что называют воображением. Для начала обозначу, что любой мозг формирует подобные модели, поскольку без них невозможно эффективное 1) планирование – целеполагание; 2) точная ориентация в модели пространства; 3) ориентация в модели времени; 4) создание абстрактной я-модели; 5) иные нейронные модели, диссоциирующие более простые, что предопределяют регулярные формы поведения и эффективное выживание.

Разница между абстрактными построениями в том, что одни – истинные, т.е. соответствующие объективной реальности, а другие – ложные, возникшие из примитивных нейронных механизмов социального познания и не-детальной и неточной АМНМ: религиозные, квазифилософские и лженаучные. Всякое заблуждение – это фактически не более чем некорректное формирование АМНМ: например, представление о том, что «Я» истинно существует, исходит из абстрагированной эмпирической я-модели и, как правило, не подвергается анализу, поэтому всякий организм считает «Я» действительным и устойчивым, а ситуация заключалась именно в иллюзии, которую создала АМНМ посредством эмпирической я-модели.

Из этого явствует, что познание сводится к формированию точной и детальной абстрактной модели НМ. Если начать анализировать ложные представления, то окажется, что большая часть из них проистекает так или иначе из ментализации, т.е. из социальных эвристик мозга: боги имеют антропоморфные черты, а секты, теории заговоров и иная чушь зиждется на сравнении социальных параметров и характеристик, что отражает общую тенденцию мозга к познанию, изначально необходимому для обеспечения внутригрупповой стабильности и устойчивости, т.е. познание – это расширение более филогенетически ранних социальных эвристик.

Заблуждения распространяются довольно живо и потому, что мозг Homo s. поразительной туп на уровне АМНМ, хотя каждый даёт начало целой виртуальной Вселенной, поэтому гениальные философы и учёные – огромнейшая редкость, а тем более ещё реже встречается мозг, познавший абсолютную истину, т.е. сформировавший крайне детальную и точную АМНМ. Этим объясняется и больший интерес к индивидуальной истине – биографиям и жизнеописаниям, нежели к объективной научно-философской истине: мозг заточен под социальное познание, а иллюзия субъектности усиливает эту тенденцию.

Единственный и самый надёжный критерий истины – метрологическая состоятельность модели, её способность предсказывать изменения исходя из собственных оснований. Только та научная или философская модель представляет истину, какая следует принципу достаточного основания: выводит следствия из основания, а не наоборот, а также учитывает основополагающий принцип Вселенной – причинность, а с ней пустотность всех явлений, т.е. отсутствие сущности и основания.

Из этого достоверно следует, что чем детальнее и точнее АМНМ, тем меньше страданий ожидает индивида, поскольку любое заблуждение, даже самое незначительное, отражается на поведении, ведя к страданию через неадаптивность модели поведения. Скажем, если индивид не знает, что в сутки необходимо спать минимум 9— 12 часов, то он будет недосыпать, а это с неизбежностью приведёт к нейродегенерации, ослаблению иммунитета и иным проблемам.

2.7. Удачные нейронные модели

Под «моделями» в данном случае имеются в виду вербализованные АМНМ: удачными следует считать те АМНМ, что соответствуют критериям, описанным ниже: чем большему числу критериев соответствует построение, тем его следует считать удачнее: 1) минимальный уровень контринтуитивности; 2) активация систем мотивации и подкрепления (ММиПНМ); 3) соответствие иллюзиям ЭМНМ (ЭЗ) и заблуждениям АМНМ (АЗ); 4) усиление натализма; 5) соответствие утверждению НМ. Истинные модели, будь то научные или философские, распространяются плохо оттого, что они опровергают а) иллюзии ЭМНМ; б) заблуждения АМНМ; в) рассеивают мираж натализма; г) не соответствуют вектору утверждения НМ. Например, воззрение об уничтожении после смерти не вызывает активацию систем подкрепления и мотивации, как это делает представление о жизни после смерти, дарующее надежду на вечное существование, а скорее вызывает страх и подавленность в рамках тоннеля утверждения НМ, разрушает «модель бога» и его атрибутику, очищая АМНМ от бреда, поэтому не способно широко распространиться. Тем более не обретёт всеобщее признание модель НМ, которая уничтожает всевозможные иллюзии и заблуждения, доказывая, что мир – мозговой мираж, тоннель нейронных состояний, исчезающий со смертью мозга: она ведёт к падению занавеса невежества и уничтожению страданий через отрицание тоннеля НМ и иллюзионизма в отношении всех его аспектов, особенно я-модели. Модель НМ отрицает истинное существование такого непоколебимого постулата наивных реалистов, как «Я», поэтому она будет цениться в кругу организмов высшей интеллигенции, глубоких научных познаний и, очевидно, пройдёт много времени, пока учение до них дойдёт, что отражает типичную участь всех истин. В этом и проявляется, собственно, тяжкая участь «неудачных» моделей АМНМ, т.е. нейрофилософских и научных истин: положение, в каком оказывается всякая истина, брошенная в суровое и бушующее море невежд и черни, готовых прокусить корму её несущего фрегата, демонстрирует потерянное и плачевное состояние этого мира в целом, где цениться в большинстве случаев одно удовольствие, т.е. эндоканнабиноидная наркомания (ЭН), и всё, способствующее его достижению.

Всему истинному и высокому предстоит вынести немало сражений, прежде чем засияет триумфальная арка победы: однако, если победа одержана, то истину уже ничто не сломит, и лучшие мозги станут охранять её, как самое плодоносное зерно. Посему, в той же мере, в какой истины тяжело распространяются, в такой же их следует интенсивно продвигать, чтобы устранять невежество и заблуждения, накопленные за множество веков: только в таком случае истина об отрицании НМ способна положить конец мировым страданиям. Это касается: 1) эмпирической истины о тоннеле НМ; 2) нейроэтической истины а) монизма; б) биоцентризма; г) веганства; д) антинатализма; 3) истины о пустоте тоннеля НМ, т.е. об отсутствии всякой сущности и основания; 4) истины об отрицании тоннеля НМ: а) его замыкания на самом себе; б) формирования тоннеля отрицания, доказательство коих представлено в следующих главах.

Таким образом, в безумном мире ценятся преимущественно откровенные нелепости, что исходят из АМНМ, а в неё входят либо: 1) из эмпирических врождённых модулей: а) модель бога из ментализации и теории разума; б) натализм – из полового влечения как его вербализация; в) представление о сущности, сути и основаниях – из левополушарного речевого интерпретатора; г) представление о времени как длительности – из ЭМВ; д) представление о жизни после смерти – из предсказательных модулей, создающих воображение, т.е. из тоннеля НМ, диссоциированного от эмпирического содержания – АМНМ; 2) из бредней прошлого; 3) из построений ничтожных мозгов настоящего.

2.8. Исток заблуждений

Подобно тому как всякое страдание исходит из я-модели и иллюзии субъектности вследствие стремления к активации систем подкрепления, т.е. из привязанности к удовольствию, точно так же очень многие заблуждения тем или иным путём истекают из привязанности к наслаждению, поскольку ради активации нейронных систем подкрепления организмы готовы на любую ложь, на продвижение любого заблуждения: так организмы, привязанные к своему потомству, станут отстаивать заблуждение натализма, а трупоеды – поддерживать скотобойни и вылов, пытаясь опровергнуть этическую истину веганства. Принцип единый: наркоман, готовый на убийство и насилие ради очередной дозы, подобен лжеучёному или лжефилософу, сидящему на высокой кафедре и несущему чушь в головы наивных реалистов: путь нейронной причинности, ведущий к цеплянию к разнообразным объектам НМ, может различаться, но механизм подкрепления – один и тот же. Религиозник, одурманивающий прихожан божественным бредом, подобно любому зависимому от очередной дозы эндоканнабиноидов, получает от этого удовольствие, иначе бы он этим не занимался, распространяя заблуждения Средневековья. Поэтому очевидно, что всякий, кто стремится к иллюзорному и мимолётному удовольствию, – наивный реалист и раб систем подкрепления, который не в силах отказаться от наслаждений: ясно, что невозможно не быть рабом подкрепления, однако каузальное самоопределение позволяет снизить степень аддиктивности и привязанности. Любое действие мотивированно системами желания и подкрепления: но и здесь градиент интенсивности зависимости колеблется от незначительной аддикции вроде постукивания пальцами по поверхности вплоть до опиатно-каннабиноидной половой наркомании.

Мастера самоограничения (МС) допускают активацию этих систем только на уровне регулярного поведения: но и в этом случае дискриминируют среду и стараются не получать удовольствия от приёма пищи, придерживаясь 1) веганства; 2) постного, но сбалансированного питания; 3) визуализации ущербности перемолотой зубами пищи. В то же время МС устраняют все формы нерегулярного поведения вроде развлечений, кроме познавательных. Лучший способ аскетизации модели поведения – безразличие к объектам тоннеля НМ, их избегание: например, аскет держит фокус взгляда в одной точке, чтобы не увидеть того, что способно активировать систему подкрепления, если пребывает в обогащённой стимулами среде.

Если стремление к удовольствию, мотивированное как иллюзией я-модели, так и системами подкрепления, – существенная преграда на пути поиска истины, отвлекающая от познания, то единственным решением представляется отказ от удовольствия в пользу отрицания тоннеля НМ, наиболее способствующего неустанному познанию. Действительно: какая ещё преграда возникает перед организмами, сбивающая с пути истины, кроме 1) постоянной нужды, т.е. страдания, силы на борьбу с которым забирают свободное время; 2) стремления к удовольствию, что возникает всегда из недостатка приятного, т.е. из страдания? Очевидно, не будь постоянно нависающих невзгод и мучений, существа бы всецело направляли свободное время на единственно достойную цель – поиск истины и её выражение, обладая, конечно, достаточно детальной АМНМ: однако возможно, что если бы страданий не было, то и не возникла потребность в поиске истины. Ведь в таком случае всё и так ясно, т.е. истина нужна только тогда, когда есть недостаток в ней, т.е. невежество и его следствия. В мире страданий всё способствует тому, чтобы отвернуть организм от этого благородного устремления и бросить его усилия на одно достижение удовольствия и выгоды, исходящих из иллюзии я-модели. По этой причине посредственность вездесуща, а действительное достижение единично и крайне редко.

Итак, выяснилось, что 1) многие заблуждения основаны на иллюзии я-модели: причём общий наивный реализм так относится к частному наивному реализму модели мира, как последующее страдание к его причине – стремлению к удовольствию; 2) что нужды и страдания существования толкают к поиску удовольствия из-за недостатка переживаний; 3) модель отрицания НМ наиболее способствует гиперпродуктивности в отношении познания, поскольку устраняет отвлечения. Т.е. в соответствии с учением о замыкании тоннеля НМ на самом себе способствует не-отвлечению и безразличию в отношении отвлекающих стимулов ЭМНМ только высокая концентрация, ничем не сбиваемая. Таким образом, за закрепление моделей поведения, потворствующих распространению заблуждений, ответственна система нейронного подкрепления, а иллюзии АМНМ и ЭМНМ, локализованные в описательных системах коннектома, усиливают данную тенденцию, преграждая путь наивных реалистов к истине. В то же время подкрепление детерминирует и поиск истины, поэтому важно научиться дискриминировать НМ так, чтобы избегать нерелевантных стимулов.

2.9. Виды заблуждений

Следует выделить два базовых вида заблуждений: абстрактное и эмпирическое.

1. Абстрактное заблуждение (АЗ) – это некорректная антиципация достаточного основания на уровне АМНМ, в результате которой следствие принимается за основание, из чего выводятся иные следствия-заблуждения, т.е. это некорректно сформированная АМНМ, отвечающая за познание. В свою очередь, нарушение АМНМ обусловлено 1) низкой детальностью АМ: отсутствие сохранности нейронных сетей по различным основаниям; 2) сбой в нейросетях, ответственных за познание, в результате которого мозг не детализирует АМНМ: например, сбой сетей внимания и памяти: как следствие, организм попадается на любые кажущиеся достоверными умозаключения и выводы. Получается, что абстрактное заблуждение зиждется либо 1) в не-детальности АМНМ, либо 2) в невозможности организовать детальную АМНМ. К этому виду относятся все познавательные заблуждения.

1.1. Следствия абстрактного заблуждения

Всякое философское заблуждение, т.е. квазифилософия, исходит из сбоя АМНМ, т.е. из заключения от следствия к основанию: полагая основой всего мира мыслимый дух, что в действительности является иллюзией интроспекции, имбецил Гегель слепил спекулятивную лжефилософскую модель, которая и по сей день пользуется популярностью у глупцов. Механизм всякой лжефилософии в частности и заблуждения в целом заключается именно в экстраполяции АМНМ на ЭМНМ, в выведении следствий последней из ложных оснований первой, навеянных слабостью познавательных способностей мозга. Гегель из ложной интуиции АМНМ, т.е. из вербализованной интроспекции и ментализации, вывел для ЭМНМ некие сущности в форме абсолюта и духа, лежащие за её пределами. Таким же образом и невежда Платон, предаваясь иллюзии АМНМ, обычному воображению, вывел вечные и абсолютные идеи, выдумав для них «мир идей», лежащий вне ЭМНМ. А ведь механизм состоит в том, что в АМНМ сформированы диссоциации эмпирических объектов – абстракции, которые наивные реалисты принимают за реальность, а Платон и схоласты вслед за ним – за идеи, сущности (субстанционализм), волю (волюнтаризм). Только нейрофилософия предлагает истинное объяснение сущностей как подобных иллюзии, т.е. иллюзионизм в отношении того, что я назвал абстрацепцией (АЦ). Представление о субстанциях, в т.ч. сознании, уме, квалиа и иных иллюзиях – следствие наивного реализма в отношении интроспекции. Глупцы, предавшиеся абстрактному заблуждению и пытающиеся всеми силами обосновать натализм, готовы отрицать ценность нейроэтического рассмотрения вопроса допустимости деторождения: их следует назвать обскурантами, т.к. они отрицают познавательную ценность этики. Представление о субстанциональном субъекте, агенте намерений и действий – это прежде всего наивный реализм в отношении модели субъекта и её компонентов.

2. Эмпирическое заблуждение (ЭЗ) – это принятие ЭМНМ за нечто реальное и самостоятельное, т.е. наивный реализм в отношении экстероцепции и эмпирической я-модели (ЭЯМ). В той степени, в какой мозг считает реальной ЭМНМ, им созданную, в той же степени он заблуждается, впадая в иллюзию самостоятельного существования объектов НМ. Эмпирическое заблуждение распространяется на все модели, создаваемые мозгом: ЭМП, ЭМВ, ЭММ, ЭМПр. При этом наивный реализм может касаться как одного, так и всех сразу аспектов НМ. Чем интенсивнее наивный реализм, тем сильнее привязанность к объектам НМ, а отсюда и страдание. Поэтому преодоление эмпирического заблуждения – важный этап на пути снижения страданий существования.

2.1. Следствия эмпирического заблуждения

Основным следствием эмпирического заблуждения следует считать нарастание привязанности тоннеля НМ к самому себе: сильная привязанность с неизбежностью ведёт к сильному страданию, что вызвано как необходимостью защиты объектов цепляния, так и болезненностью расставания с ними. Устранение заблуждения относительно ЭМНМ – иллюзионизм в её отношении, что достигается через внимательное изучение модели НМ и последующее формирование тоннеля отрицания.

2.10. АМНМ: речь и мышление

Описание глухого одиннадцатилетнего мальчика О. Саксом, которого не учили языку жестов, и последующие выводы о том, что он был замкнут в настоящем, подобно «животному», безосновательны: 1) мышление, т.е. диссоциация ЭМНМ и конвергенция в АМНМ, не зависит от языка, но от стимуляции НС; язык – один из компонентов АМНМ, а также способ её символизации. АМНМ не зависит от языка, т.к. зиждется на нейронном механизме абстрагирования ЭМНМ, который напрямую не связан с речевыми модулями. Более того, АМНМ есть у всех животных, т.е. и у тех, что не владеют речью, поэтому ясно, что связь «речь – АМНМ» неверна, но правильна «АМНМ – речь»: условие всякой речи – воображение, а не наоборот. У шизофреников, согласно классификации по модели НМ, нарушена АМНМ, т.е. слита с ЭМНМ, в результате чего ранее последовательная речь (до болезни) становится сумбурной и бессодержательной: отсюда ясно, что речь – продукт АМНМ. Ложное ощущение «ограниченности настоящим» глухого пациента О. Сакс пережил по основанию активности теории разума – ментализации, которая создаёт иллюзию, в какую впадали очень многие философы и учёные, наблюдая за другими видами: модуль ментализации создаёт видимость интенциональности и целенаправленности действий тех организмов, в чьём окружении он формировался. Поэтому корни антропоцентризма следует полагать в модуле ментализации мыслителей, выросших в человеческом обществе, что не создавал видимость субъектности других видов. Подобное описывает Ф. де Вааль [127]: его студенты, впервые наблюдавшие за поведением шимпанзе, характеризовали его как бессмысленное и хаотичное, поскольку модуль ментализации заточен на вид Homo s., но со временем, когда модуль включался в течение двух недель, они начали улавливать намерения и цели шимпанзе и уж точно не назвали бы их «ограниченными настоящим». То же самое приматолог описывал в отношении себя в тот период, когда начинал наблюдать за шимпанзе. Отсюда ясно, что представление об «ограниченности» других видов – не более чем иллюзия модуля ментализации, что недоразвит в отношении представителей иных биологических видов. Тот же механизм действует и в случае Сакса, модуль ментализации «которого» не счёл необходимым поддерживать иллюзию намерений у мальчика, чьё поведение отличалось от типичного; 2) в АМНМ категоризация не обязательно вербализуется: прежде чем называть предметы, мозг должен создать их абстрактные модели, иначе что называть? Ведь когда мозг называет некий объект, не имея его перед собой, он явно исходит из абстрактной модели, а не из эмпирической. Поэтому ясно, что мышление не связано с речью, не зависит от неё, а представляет универсальный адаптационный механизм нейронного мира. Другие виды не меньшей степени, нежели лысые обезьяны, способны планировать и воображать будущее: почему белка запасает орехи? Ясно, что она знает, что это способствует пропитанию в будущем: за это воображение ответственна АМНМ, конструируемая коннектомом белки. Совершенно безосновательно представление, будто белка, способная так искусно прятать орехи, пространственное расположение которых сохраняется в АМПМН, а ласточки – вить гнездо, лишены способности воображать будущее и анализировать прошлое, т. е. АМВНМ: филогенетически память представляет навык именно воображения будущего, а не припоминания прошлого. Абсурдно, будто животные и насекомые не способны к планированию и осознанию действий. И белка, и ласточки, и многие другие – обладают способностью представления пространственно-временной перспективы, т.к. нейронов в их мозгах для этой элементарной задачи достаточно. Если мозг белки создаёт цельный нейронный мир – детальный и комплексный, модель тела и субъекта, то почему не способен на такую простую задачу, как планирование?