Посвящение

Я выплюнула густую пенящуюся слюну, пропитанную клубнично-мятной пастой в раковину, и, прополоскав рот водой, ответила:

− Я постараюсь! Наверное…

Примерно в восемь сорок пять я была уже напротив входа в университет. В наушниках грохотали «Metric», а в зеленой пластиковой папке, зажатой в моей правой руке, лежал полностью готовый доклад по зарубежной истории. Высокое здание главного корпуса Московского государственного университета величественно возвышалось над Воробьевыми горами.

Моя бабушка, дед и мама в свое время получили здесь великолепное образование, и я с удовольствием так же поддержала традицию, поступив на филологический факультет почти три года тому назад.

Несмотря на то, что ветер все еще был довольно прохладным, теплое весеннее солнышко ярко освещало площадь. Около памятника Ломоносову начинала собираться шумная молодежь.

Кто-то лихорадочно готовился к предстоящим занятиям, не выпуская из рук всевозможные планшеты и ноутбуки, кто-то неторопясь читал книгу, кто-то, громко смеясь, просто наслаждался общением с друзьями.

Парковка в мгновение ока заполнилась всевозможными автомобилями, из которых резво выбирались подтянутые белозубые парни, прижимающие к себе своих подруг − высоких длинноногих красавиц, облаченных в самые последние модные обновки.

Я медленно поднялась по широким ступеням, и юркнула в среднюю дверь главного входа. На ходу стянув с себя свое черное шерстяное пальто, я направилась к раздевалке, где старая добрая Нина Александровна в мгновение ока пристроила его на вешалку. Получив золотистый пластиковый номерок, я нехотя поплелась в сторону лестницы.

Висящие в центре просторного холла часы показывали, что занятия начнутся через несколько минут. Последние студенты расходились по аудиториям, оставляя за собой пустые тихие коридоры.

Я ускорила шаг, и резко повернула за угол.

Моя рука, зажимающая папку с докладом, вдруг встрепенулась, зажим слетел с уголка, и листы бумаги взмыв в воздух, разлетелись в разные стороны.

− Какого черта? − услышала я низкий, до боли знакомый голос. − Смотри, куда…

Эдуард замер в нерешительности. Его рука машинально потянулась к заклеенной пластырем переносице, а темно-зеленые глаза смерили меня презрительным взглядом.

− А, это ты… − он выдержал короткую паузу, а затем ехидно добавил, − Еще не надумала извиниться? Мне кажется, что после всего того, что ты тут устроила, это будет очень даже уместно.

− Сам виноват! Ты прекрасно понимаешь, за что ИМЕННО я тебя ударила!

Опустившись на колени, я начала нервно собирать рассыпавшиеся по мраморным плиткам листы.

− Ты хоть представляешь, сколько моим родителям пришлось заплатить за то, чтобы все это не дошло до ректората, а? Ты хоть на секунду задумывалась о том, что чуть не сломала мне всю жизнь? Мало того, что меня чуть не выперли из универа, так еще и Мари чуть не расторгла помолвку из-за твоей выходки…

У меня в груди екнуло. Лицо пышногрудой губастой блондинки, уведшей у меня жениха, сразу же проплыло перед мысленным взором.

Я подняла последний листок, снова закрепила листы зажимом, и, подняв на него глаза, горько усмехнулась:

− Значит, это Я ЧУТЬ НЕ СЛОМАЛА ТЕБЕ ЖИЗНЬ?! Может быть, и Я бросила тебя после четырех лет отношений ради чужих денег? − я специально сделала ударение на это «Я».

− Не смей говорить так! Ты ничего не знаешь…

Эдуард потупил взор. Его грудь нервно вздымалась.

К моему горлу подступил тугой ком:

− Чего я не знаю? − прошипела я. − Того, что твоя мать все решила за тебя? Того, что она умышленно заставила своего сына переступить через собственные чувства?

− Все совсем не так… − прошептал он в ответ, и медленно, словно приготовившийся к прыжку ягуар, направился ко мне. − Я САМ решил, что нам лучше расстаться. Ты − не та девушка, что нужна мне сейчас…

Я истерически хохотнула, и обратила взор к потолку:

− Господи! Ты хоть сам себя слышишь? Мы хотели пожениться следующим летом! Ты же сам сделал мне предложение! И вдруг что-то резко заставило тебя передумать, сразу же вскоре после возвращения из Франции?

Эдуард молчал, буравя меня своими темно-зелеными, похожими на изумруды глазами. В них читалось недовольство, разбавленное ноткой какого-то неведомого мне чувства. Возможно, сожаления.

Он пробормотал:

− Амелия, ты же знаешь, я должен был это сделать. По-другому нельзя…

Слезы не заставили долго себя ждать. Всхлип, вырвавшийся из моей груди, приглушенным эхом разлетелся по пустым коридорам, а затем затерялся где-то в глубинах здания.

Занятия начались несколько минут назад.

Я знала, что нужно идти, но ноги не слушались. Сил на то, чтобы отвести взгляд от человека, которого я любила больше жизни, и одновременно люто ненавидела, у меня так и не появилось.

− Твоя мать не любит тебя… − еле слышно протянула я. − Это она во всем виновата!

Эдуард вздрогнул:

− Что?! Что ты сказала?!

Расстояние между нами значительно сократилось. Его сильные руки схватили меня за плечи, и резко прижали к стене. Мне в нос ударил запах его дорогого одеколона:

− Повтори то, что сказала!

− Твоя мать виновата во всем произошедшем! − повторила я, заглядывая ему прямо в глаза. − Только она…

Левая рука Эдуарда сжалась в кулак, и с силой ударила в стену прямо напротив моей перекошенной от страха физиономии.

Я резко зажмурилась и испуганно вдавила в себя плечи, автоматически защищаясь от опасности.

− Не смей обвинять мою мать! Ты не имеешь на это никакого права! − его руки соскользнули на мои запястья и силой дернули вверх тонкие рукава кофты, − Это не она вскрывала тебе вены! Она не давала тебе в руки лезвия, и не сажала в ту ванную…

Такое прекрасное и родное до недавнего времени лицо, прямо на глазах превратилось в искаженную ненавистью гримасу.

Я знала, что он собирается сделать. Бесконечное, всепоглощающее чувство стыда мигом захватило меня.

− Отпусти! − завопила я, пытаясь выдернуть руки. − Не смей…

Эдуард сжал меня еще сильнее, и, вытянув вперед (буквально, на всеобщее обозрение) мои испещренные шрамами запястья, разъяренно прошипел:

− Ты, и только ТЫ САМА виновата в том, что с тобой произошло, Амелия!

− Перестань…

− Все знают о том, что ты с собой сделала…

− Нет!!!

Эдуард наклонился. Его прерывистое дыхание обожгло мне шею. Тихий, слегка грубоватый голос, прошептал в самое ухо:

− Мы с ней занимались любовью в тот вечер. Наверняка, это происходило в тот самый момент, когда ты…

Он не договорил, потому что чья-то тяжелая рука вдруг опустилась на его плечо.

− А ну-ка отпусти ее! − послышался пронизанный легкой хрипотцой баритон. − Иначе, у тебя будут неприятности.

Эдуард удивленно обернулся.

Позади него стоял высокий стройный молодой человек, облаченный в белоснежную хлопковую рубашку и потертые джинсы.

Его бездонные, синие как океан глаза, презрительно смотрели на Эдуарда.

Я замерла, наблюдая за этим совершенно неожиданным действом.

− Отвали, парень… − недовольно пробормотал Эдуард, и снова обратив свой взор ко мне, добавил, − Мы сами во всем разберемся. Исчезни!

Незнакомец усмехнулся, и, поправив висящий на плече рюкзак, снова схватил Эдуарда за плечо.

− Просто отойди от нее, и все… − снова проговорил он. − Я не люблю повторять дважды.

Эдуард, который был главным красавцем на факультете, а также гордостью университетской футбольной команды, совершенно не привыкнув к тому, чтобы ему кто-то перечил, с удивлением уставился на парня:

− Послушай, красавчик… Лучше уйди по-хорошему, или я тебя по стенке размажу. Понял?

− По-моему, это ты чего-то не понимаешь, зеленоглазый… − пробормотал незнакомец и ухмыльнулся, обнажив свои белоснежные как жемчуг зубы.

Эдуард наконец-то отпустил мои запястья, и медленно повернулся к парню лицом.

Я прижалась к стене, и одним рывком натянула рукава кофты обратно, закрывая от посторонних глаз постыдные шрамы.

На полу, прямо под ногами, уже второй раз за день, валялся мой несчастный доклад.

− Ты чего-то не понял, сосунок? − прошипел Эдуард. − Может, тебе произнести по буквам? Тебе же ясно сказали − И-С-Ч-Е-З-Н-И!

Он резко дернулся вперед, и, сложив пальцы в кулак, выкинул руку вперед, целясь неприятелю прямо в челюсть.

Я вздрогнула.

Парень ловко отклонился вправо.

Кулак Эдуарда пролетел всего в нескольких миллиметрах от его лица, и со свистом рассек воздух.

Поняв, что промахнулся, Эдуард неуклюже развернулся. В этот самый момент, незнакомец выпрямился и согнул руку.

Его локоть с силой опустился прямо на заклеенную пластырем переносицу моего бывшего. Послышался тихий хруст.

− Твою мать! − заорал он, и, рухнув на спину, сразу же схватился за нос. Сквозь его сведенные вместе ладони потекла кровь.

У меня возникло какое-то странное ощущение дежа вю.

Точно так же Эдуард корчился на полу неделю тому назад, когда я со всей силы дала ему по физиономии на глазах у всего курса.

Я была жутко взбешена, и мне было наплевать на все. Эдуард спровоцировал меня своим хамским поведением, и Я ХОТЕЛА, чтобы ему было больно, хотела, чтобы он мучился физически так, как я мучилась духовно.

Но, это было тогда.

Сейчас же во мне вдруг вновь вспыхнули прежние чувства. Чувства, которые просто так из сердца не выкинешь.

− Что ты наделал? − завизжала я, и бросилась к скорчившемуся на полу Эдуарду. − Совсем спятил?! Так же нельзя…

Парень ничего не ответил. Вместо этого он продолжал неотрывно смотреть на перекошенное от боли лицо моего бывшего. Его тело пробивала мелкая, едва заметная дрожь. Ладони с силой сжались в кулаки, жилы на шее вздулись, а под глазами проступили темные круги.

− Да что с тобой такое? − протянула я, глядя парню в глаза, а затем, приобняла стонущего от боли Эдуарда за плечи.

Вдруг, словно очнувшись от неведомого сна, незнакомец удивленно посмотрел на меня. Его глаза встретились с моими, и тут произошло что-то совершенно непонятное.

Воздух вокруг вдруг словно накалился, по позвоночнику разлилось приятное тепло, а сердце в груди забилось в бешеном ритме.

Дыхание перехватило, а внутри живота что-то зашевелилось, заставив кровь быстрее бежать по жилам. Холодная синева совершенно невероятных глаз молодого человека, «проникла» почти в самую душу, и мигом заставила позабыть обо всем на свете.

− Что здесь происходит? − послышался далекий, до боли знакомый голос, вернувший меня к реальности. − Амелия? Эдуард? Почему вы еще не на занятиях?

Я резко встряхнула головой, пытаясь сбросить с себя остатки этого непонятного забытья.

К нам резво приближался Даниель Викторович − наш преподаватель по зарубежной истории.

− Я… Мы… − нечленораздельно пробубнила я.

Парень отвернулся, а стоны Эдуарда снова стали более отчетливыми.

Даниель Викторович остановился, и, поправив очки на переносице, пробормотал:

− Что случилось? Эдуард, что у тебя с лицом?

Эдуард одним резким движением стряхнул с переносицы скопившиеся капли крови, и, смерив незнакомца презрительным взглядом, пробормотал:

− Все в порядке. На парковке какой-то недоумок вылетел прямо перед моей машиной. Я дал по тормозам, и неслабо приложился лицом об руль. Я как раз шел в медпункт, и встретил Амелию. Потом голова вдруг пошла кругом, и я…

Даниель Викторович выставил руку вперед, призывая его остановиться.

− Достаточно! Может, я и выгляжу немного простовато, но я не полный идиот. Кажется, я понял, что здесь произошло…

Я почувствовала, как к щекам приливает румянец. Эдуард замолчал, и выжидающе посмотрел на преподавателя, надеясь, на то, что инцидент будет на этом исчерпан. И не прогадал.

− Значит так! Я наслышан о том, что у вас произошло, ребята, и, конечно, многого не одобряю, но… это не мое дело. Даю вам пять минут на то, чтобы привести себя в порядок, и отправиться на занятия. Идет?

Все утвердительно кивнули.

Даниель Викторович уже, было, направился вперед, как вдруг снова замер, и, повернувшись к стоящему чуть поодаль парню, спросил:

− Простите, а вы, кажется, не с моего курса молодой человек…

− Верно, – кивнул незнакомец, и, немного помолчав, добавил, − Я искал администрацию. Вы не будете столь любезны, чтобы показать мне, где это?

− Э… да, конечно, − спешившись, ответил преподаватель. − Прошу вас, следуйте за мной.

С этими словами он резко развернулся на носках, и направился в сторону лифтов.

− Осторожно…− прошептала я, приподнимая Эдуарда за плечи.

− Ты не достоин такой девушки… − тихо пробормотал парень, и, напоследок еще раз одарив меня своим пристальным взглядом, медленно побрел вслед за Даниелем.

− Вот козел! − прошипел Эдуард, и с силой отшвырнул мои, отчаянно пытающиеся помочь ему руки. − Отойди от меня…

− Я просто хотела…

− Мне не нужна твоя жалкая помощь! – злобно прошипел он, и поднял с пола свой слетевший рюкзак. − Держись от меня подальше…

Я так и осталась стоять и молча смотреть вслед его удаляющейся фигуре, пока та не скрылась за поворотом.

Из соседнего помещения раздавались приглушенные голоса. Кажется, кто-то что-то разбил, и сейчас явно был не в духе.

Я опустилась на колени, и подняла с пола доклад. На первом листе четко проступал грязный отпечаток подошвы.

Глубоко вздохнув, я слегка отряхнула листы, скатала их в трубочку, и, с горечью поняв, что лучше уже не будет, поднялась, и поспешила на занятия.

Семинар прошел на удивление спокойно. Когда я добралась до аудитории, Даниеля все еще не было, а Кейша, Ксандр и Полина приветливо мне помахали, давая понять, чтобы я садилась рядом.

Почти сразу же после того, как я приветственно чмокнула девчонок, и юркнула за широченную спину Ксандра, в аудиторию вошел Даниель.

Все мигом встали для того, чтобы поприветствовать преподавателя. Даниель, заметив меня в числе присутствующих, едва заметно покачал головой, и, поздоровавшись, разрешил сесть.

После стандартной проверки присутствия на занятии, нам был дан небольшой тест по последней пройденной теме, а затем пошла очередь докладов.

Первым отвечать вызвали Андрея, который сегодня умудрился опоздать на целых сорок минут. Друг изо всех сил старался всем доказать, что произошло это по вине забытых дома контактных линз, которыми он, естественно, отродясь не пользовался. Доказательством тому были очки в прямоугольной черной оправе, вечно сползающие с его переносицы.

В тот самый момент, когда я безразлично смотрела в окно и грызла кончик карандаша, Даниель вызвал отвечать меня.

Спустя добрых восемь минут мой рассказ закончился, а выводы были сделаны. Задав пару вопросов (на которые я на удивление все же сумела ответить) и вопросительно посмотрев на отпечаток от ботинка, перекрывший титульный лист, Даниель поставил мне пятерку с минусом.

Не успела я добраться до своего места, как по коридорам разлетелся приглушенный гул − студентов отпустили на перерыв.

− Жду всех в триста двадцатой аудитории на лекции, − объявил преподаватель, и резво направился к дверям.

− Ух-хх-х!!! − протянула Полина, сладко потягиваясь. − Слава богу, сегодня пятница!

− Амелия, рад тебя видеть! − радостно протянул Андрей, и с силой прижал меня к себе. − Наконец-то ты снова с нами!!!

Я потрепала друга по его густой смольной шевелюре, и, улыбнувшись, весело пробормотала:

− Я тоже безумно рада всех вас видеть! Спасибо, что не отреклись от меня…

− Ты же знаешь, Ам… − начал, было, Андрей, но Ксандр его прервал.

− Надеюсь, ты покончила со всеми своими депрессиями, подруга! Мы безумно соскучились!!!

Друг одним легким толчком отпихнул Андрея в сторону, и, заключив меня в свои «медвежьи» объятия, радостно покружил.

Я, не в состоянии справиться с собой, звонко рассмеялась.

Большая часть наших одногруппников уже покинула аудиторию, когда Ксандр осторожно опустил меня обратно.

− Ксандр, ты же ее убьешь! − послышался приятный голос Кейши. − Не хватало только снова Амелию в больницу отправить!

− Ребята, спасибо вам за то, что были рядом со мной все это время, − неуверенно начала я, − Если бы не вы, то… я бы, наверное, с этим в жизни не справилась бы!

− Все позади, милая… − прошептала Кейша, потрепав меня по плечу. − Ты уже совершила эту ошибку, и ничего уже не изменишь. Сейчас для тебя самый лучший вариант − обо всем забыть.

− Вот именно! − весело добавила Полина и потрясла перед нами телефоном, − Хватит возиться, а то весь перерыв прошляпим! Лиза как раз прислала СМС-ку. Они с Марком ждут нас в столовой.

− Вот это − по мне! − задорно пробасил Ксандр, и, подхватив валявшийся на парте рюкзак, первым вылетел из аудитории. − Нужно перекусить перед вторым актом этой заунывной каторги!!!

Мы весело рассмеялись, и, собрав вещи, последовали за другом.

Спустившись на второй этаж, мы с ребятами направились в сторону буфета. Повернув за угол, я увидела знакомую фигуру. Прямо нам навстречу развалисто шагал Эдуард. В одной руке он сжимал телефон, а в другой − пирожок.

У меня екнуло сердце. На его носу «красовался» новый кусок пластыря.

«Кажется, тот парень все же не нанес ему серьезных повреждений»… − пронеслось у меня в голове.

− Проходим мимо… − прошептала я вслух, и плотнее прижалась к Андрею и Кейше.

Но было уже поздно.

Идущий впереди остальных Ксандр, увидел бывшего друга и громко протянул:

− Вы только посмотрите, кто это идет! Эдуард Красовский собственной персоной…

Эдуард поднял глаза, и бросил недовольный взгляд в нашу сторону.

− Что, уже друзей не узнаешь? − не унимался друг, направляясь прямо к нему.

Ксандр попытался прижать Эдуарда к стене своим мощным плечом, но тот, ловко изогнувшись, проскочил мимо.

− Я со сбродом не общаюсь! − злобно бросил он через плечо.

Наши глаза встретились на мгновение, и я сразу же поняла, что он разговаривает по телефону с «ней».

− Что ты сказал? − прошипел Ксандр. − Может, подойдешь ближе и повторишь?

− Ксандр! − прикрикнула на него Кейша. − Не надо…

Друг посмотрел на меня, и я утвердительно кивнула, поскольку была не в состоянии пережить новой потасовки, устроенной из-за меня.

Ксандр примирительно выставил ладони вперед, и мигом исчез в дверях столовой.

Эдуард, в свою очередь, скрылся за поворотом, напоследок одарив нас еще одним многозначительным взглядом.

− Вот козел! − выругался Андрей. − Он мне никогда не нравился… напыщенный маменькин сынок!

Полина усмехнулась, и поправила растрепавшиеся волосы:

− Да уж, твое мнение нам известно уже давно…

Мы зашли внутрь. Поскольку еще было утро, народу в столовой было немного. Через приоткрытые окна в душное помещение врывался теплый весенний ветерок, раскачивающий широкие полоски жалюзи.

За одним из столов примостились Марк и Лиза, а подбежавший к ним Ксандр, как раз вешал свой рюкзак на спинку стула.

Лиза, оторвав голову от экрана мобильного телефона, резво вскочила и бегом бросилась к нам.

Через секунду ее худые, но, при этом, невероятно сильные руки крепко прижали меня к себе.

− Амели, ну наконец-то ты вернулась! Как же я соскучилась! Ты в порядке?

Я обняла подругу, и с благодарностью ответила:

− Теперь, да. Я тоже безумно рада тебя видеть! Выглядишь просто потрясающе…

Лиза выпустила меня из объятий, и весело покрутилась, давая разглядеть себя со всех сторон.

− Стараюсь держать себя в форме… − пролепетала она, демонстрируя свое подтянутое стройное тело, − …но к лету все же нужно немного поднажать!

− Ну все, хватит любезничать! − недовольно пробормотала Полина. − Идем есть! А то у меня уже желудок к спине «прилип». Если я сейчас чего-нибудь не съем, то на паре Даниеля мне придется себе руку отгрызть…

Мы прошли к столику, где наступил черед Марка со мной поздороваться.

− Привет Ам… − прошептал друг, и, приветливо улыбнувшись, осторожно приобнял меня за плечи.

Придвинув еще пару стульев, мы объявили парням «свои заказы». Пару минут спустя они вернулись обратно с полными подносами.

− Ну, что нового у студентов-психологов? − поинтересовался Андрей, с аппетитом поглощая салат с индейкой.

− Сегодня профессор Степанов с неприкрытым злорадством сообщил, что ровно через полторы недели, прямо после майских праздников, нас ждет финальная контрольная по экспериментальной психологии, − сообщил Марк, и сделал обильный глоток из бутылки с минералкой.

− Господи, только не говорите об учебе! − простонал Ксандр. − Терпеть не могу тратить свободное время на разговоры об этой скукотище…

− Согласна, − кивнула Полина, отщипывая вилкой кусочек фруктового пирога.

Я со стороны наблюдала за друзьями, и до сих пор не могла поверить в то, что снова нахожусь в стенах родного университета.

Несмотря на то, что мы дружили с раннего детства, сейчас ребята казались мне абсолютно другими. Наверное, все дело было в том, что наша последняя «полноценная» встреча состоялась около двух месяцев тому назад, спустя одну неделю после… того «рокового случая».

Они обо всем узнали поздним вечером, когда мой отец позвонил Кейше, и сообщил, что я в больнице.

Несколько дней спустя, когда меня перевели из реанимации в палату, ребята мигом примчались меня навещать, не забыв заодно задать и хорошей трепки за мой безответственный поступок.

Когда я вернулась домой, для меня наступили долгие недели забвения. Эдуард причинил мне невероятную боль своим предательством, и прийти в себя было довольно тяжело, особенно после того, как я узнала о его скорой свадьбе с дочерью французского дипломата, с которой его свели родители во время осенних каникул в Париже.

Вернувшись в университет три недели тому назад, я поняла, что все прекрасно осведомлены о том, по каким ИМЕННО причинам я все это время не посещала занятия. Пристальные взгляды, то и дело «вонзающиеся» в спину, говорили сами за себя. Кто-то осуждал меня, считая слетевшей с катушек от неразделенной любви девицей, а кто-то, наоборот, оправдывал и жалел.

С невероятным трудом переступив через саму себя, я все-таки нашла силы для того, чтобы снова взяться за учебу.

Обойдя всех необходимых преподавателей, я, под поручительство Даниеля Викторовича, пообещала отработать пропущенный за два месяца материал в рекордный полуторанедельный срок.

Как и было обусловлено, ровно семь дней тому назад, я пришла сдавать так называемые «долги». После нескольких часов изматывающего «подлавливания» всевозможных доцентов и профессоров, я все же сдала все обещанное, и решила ненадолго заскочить к ребятам.

Сразу же вскоре после того, как у нашего курса закончилась лекция по латинскому языку, я сцепилась с Эдуардом в аудитории, и сломала ему нос. Он попытался ударить меня в ответ, но один из парней из первой группы, сумел вовремя его остановить.

Чья-то рука легонько подергала меня за рукав. Я оторвала взгляд от своих коричневых кожаных сапог, и увидела прямо перед собой обеспокоенное лицо Кейши.

− Дорогая, ты в порядке? − спросила она, приобняв меня за плечи.

Я встряхнула головой, и мои густые темно-русые волосы рассыпались по плечам.

− Да, все хорошо. Просто задумалась. Прошлое вспомнилось…

Я одарила подругу слабой улыбкой, и с наслаждением приложив губы к трубочке, сделала обильный глоток своего любимого земляничного сока.

− Кстати, о прошлом… − произнесла Лиза, отправляя в рот вилку, − Догадайтесь, кто сидел за соседним столиком, и открыто нас игнорировал, пока мы вас дожидались?

− Давай, я попробую… − протянул Андрей, состроив на лице философски-страдальческую мину, − Тот самый напыщенный избалованный индюк, который «вытер ноги» об Амелию?

Марк и Лиза удивленно переглянулись, и вопросительно посмотрели на друга.

− Мы что-то пропустили? − спросил Марк.

− Мы наткнулись на Эдуарда, когда шли сюда. Прошел мимо нас, слащаво болтая по телефону… − бросила Полина.

− Жаль, что Ксандру не удалось «начистить» ему физиономию… − вставил Андрей, и лихорадочно поправил очки на переносице.

Я глубоко вздохнула, и пробормотала:

− Ему сегодня ее уже и так «начистили».

Все резко замолчали, и удивленно уставились на меня:

− Что? − удивленно протянула Кейша, и убрала с моего плеча руку.

− Амелия Гумберт, а ну выкладывай! − Полина однозначно была заинтригована.

Рассказав ребятам об утреннем инциденте в холле, я замолчала и приготовилась выслушивать очередную порцию замечаний и колкостей.

− Вот же мерзавец! − не унималась Полина. − Но зачем? Зачем он рассказал тебе о том, что был с этой… …с этой «вешалкой» в тот самый момент, когда ты… Как он вообще может так поступать с тобой?

− Неужели не понятно? − вмешался Марк. − Амелия унизила нашего «мистера совершенство», расквасив ему нос у всех на глазах! Знаете, что-то мне подсказывает, что для первого красавца, капитана университетской футбольной команды и сына депутата − это самый настоящий удар по самолюбию!