Брокингемская история. Том 7

– Было такое дело! – кивнул головой Маклуски, продолжая сосредоточенно размышлять о чём-то своём.

А между тем извилистая горная тропинка привела троих решительных детективов на очередной крутой склон. Когда они преодолели подъём, перед их глазами возникла неожиданная картина: Впереди, у подножия склона, расстилалась небольшая живописная долина, подпираемая со всех сторон другими горами. Несколько крошечных домиков словно выросли тут и там из-под земли, как грибы после дождя. Очевидно, долина была обитаема…

– Вот мы уже подходим! – обнадёжил коллег Горенс, – Ещё полчаса – и мы наконец дошагаем до автобусной остановки!

– Кстати, Горенс! – спохватился Доддс, когда небольшой отряд начал спускаться с горы в долину, – Вы ещё не раскрыли нам самый главный секрет: Так что же всё-таки означают эти странные "д.с.? д.д.?"?

– Не уверен, что вы сходу согласитесь со всеми моими выводами, – не стал упрощать ситуацию Горенс, – Дабы вас сразу не ошарашить, я постараюсь подвести вас к догадке постепенно… Итак, вспомним ещё раз: Брайтон вычислил продолжительность поездок в пять европейских стран и выписал их одну под другой в третьей колонке. Затем он дописал самую нижнюю, шестую строчку… Очевидно, он проанализировал свои предыдущие записи и сделал на их основании некий вывод, который затем и зафиксировал для памяти в нижней строке. Но что за вывод мог это быть? Чтобы ответить на этот вопрос, нам придётся ещё раз подумать: А какие проблемы в тот момент волновали Брайтона больше всего? Правильно – он недоумевал, с какой стати его приятель так долго не возвращается из своей зарубежной поездки. И вот он пишет в третьей колонке ряд чисел (24, 25, 26, 27 и 29), а затем дописывает в шестой строке "д.с.? д.д.?" На первый взгляд последняя запись выглядит полнейшей абракадаброй… Но вдруг меня осенило: Позвольте, а для чего здесь стоят сразу два знака вопроса? Очевидно, Брайтон выбрал из пяти стран две наиболее подходящие (по его мнению) и записал их для верности чуть ниже… Разве не так?

– А почему вы думаете, что именно две? – не понял Маклуски.

– Потому, что в шестой строке стоит только два знака вопроса, – не затруднился с ответом Горенс.

– Но почему они вообще там стоят? – не понял Доддс.

– Потому, что подходящих вариантов оказалось целых два, – ответил Горенс, – Если бы подходил только один, Брайтон записал бы его безо всяких знаков вопросов. Но поскольку их было два, у него тут же возник вопрос: "Какой же из двух подходит лучше всего – этот или тот?" Вполне логичное объяснение, не так ли?

– Горенс, у вас – какая-то необычная логика! – устало вздохнул Маклуски, – Пожалуйста, перестаньте засорять нам мозги своими заумными рассуждениями! Скажите нам прямо: Что такое "д.с.? д.д.?"?

– И скажу! – не стал увиливать Горенс, – В этой записи "д.с." означает "двадцать семь", а "д.д." – "двадцать девять".

Потрясённые Доддс и Маклуски на какое-то время замолчали, силясь переварить новую неожиданную информацию. Наконец, молчание прервал полный скептицизма голос Доддса:

– По этому поводу мне приходят на ум слова одного гениального физика: "Моя гипотеза базируется на фактах, очевидность которых пока не совсем доказана"…

– Именно так! – поддержал его Маклуски, – Ваша гениальная гипотеза, Горенс, нас совершенно не убеждает!

– Я был готов к подобному ответу! – отнюдь не пал духом Горенс, – Ваш скептицизм мне хорошо понятен. Я бы и сам первый высмеял эту гипотезу, если бы её высказал мне кто-то другой – например, вы двое… Но я пришёл к этой гипотезе в результате строгих логических рассуждений и теперь нисколько не сомневаюсь в своей правоте! В пользу моей гипотезы говорят едва ли не все известные нам факты… Начнём с самого очевидного: Фонетически числа 27 и 29 начинаются как раз на буквы "д.с." и "д.д.". Брайтон вполне мог подобным образом сократить эти длинные слова… Идём дальше: Числа 27 и 29 – самые большие изо всей пятёрки чисел в третьей колонке. Возможно, Брайтону было известно, что поездка Холидея должна продлиться примерно четыре недели – а оба наших числа оказываются ближе других к этой величине… И, наконец, этим двум числам соответствуют две самые поздние даты окончания поездки – 25 и 26 сентября; Брайтон же звонил в "Большой Бен" двадцать шестого числа. Он узнал, что турпоездка во Францию заканчивается как раз в этот день, а поездка в Германию должна была завершиться лишь накануне. Если Холидей отправился именно во Францию или в Германию, то днём двадцать шестого числа он мог ещё не успеть добраться до дома. Если же он ездил в три другие страны, у него было вполне достаточно времени, чтобы вернуться домой и связаться с Брайтоном… Теперь смысл последней записи Брайтона становится очевиден: Он обнаружил, что у его приятеля имеются причины не выходить с ним на связь – но лишь в том случае, если он купил турпутёвку во Францию или в Германию… Ну, что вы теперь мне ответите? – он вопросительно обернулся назад.

– Мы ответим вам честно и откровенно, – не стал скрытничать Маклуски, – Нам почему-то кажется, что вы где-то застряли и топчетесь на одном месте…

– Нет-нет! – опроверг Горенс, – Мы неуклонно продвигаемся вперёд! (Ещё минут десять – и впереди покажется автобусная остановка.)

– В прямом смысле вы, может быть, куда-то и продвигаетесь, – парировал Доддс, – А вот в переносном вы безнадёжно завязли во вчерашнем дне! Вы всю минувшую неделю потратили на расшифровку этих дурацких записей – а когда вы их наконец расшифровали, они уже давно потеряли всякую актуальность… Допустим, в прошлый понедельник Брайтон ещё мог надеяться на скорое возвращение Холидея из Франции или Германии. Но с того дня минула ещё одна неделя – а Холидей до сих пор в Лондоне не объявился. Очевидно, что его задержка в Европе была вызвана отнюдь не поздним окончанием турпоездки…

– Может быть, у вас имеется очередная гениальная гипотеза насчёт причин его невозвращения? – поинтересовался у Горенса Маклуски.

– Гениальных гипотез у меня в голове – всегда навалом, – скромно признал Горенс, – Есть у меня и свои соображения насчёт Холидея… Но боюсь, мои рассуждения опять покажутся вам заумными! А посему я не рискну раньше времени засорять ими ваши мозги, – скромно улыбнулся он.

– Весьма похвально с вашей стороны! – одобрительно кивнул головой Доддс.

LXII. Настойчивый вымогатель

– Вот это фокус! – удивился Маклуски, перекладывая свой большой саквояж из правой руки в левую, – Йорат уже пять минут не откликается на наши стуки и крики. А между тем нам точно известно, что он должен быть у себя дома…

– Может быть, мы стучим и кричим недостаточно громко? – высказал опасение Доддс, стоявший на крыльце дома рядом с коллегой, держа в левой руке свой собственный саквояж.

Прославленные детективы повернулись к двери спиной и принялись молотить в неё ногами, выкрикивая в полный голос: "Эй, Йорат, открывайте!" На сей раз их усилия увенчались успехом: Дверь наконец осторожно приотворилась, и из-за неё опасливо высунулась голова хозяина дома – начальника местной полиции Йората. (Как и следовало ожидать, он был одет в цивильную одежду, поскольку не находился при исполнении служебных обязанностей.)

– Доддс-Маклуски? Да-да, очень рад вас видеть! Проходите скорее! – вполголоса произнёс он, бросая настороженный взгляд куда-то в сторону соседнего дома.

Впустив гостей в прихожую, он торопливо закрыл за ними дверь, запер её на два замка и повесил на неё цепочку. Вскоре все трое уже сидели в гостинной на трёх разных стульях, а два больших саквояжа стояли рядом на полу, на виду у своих хозяев и в пределах их прямой досягаемости.

– Вот мы и попали к вам в гости! – подвёл промежуточный итог Маклуски, устало откидываясь на спинку стула, – Вообще-то мы планировали прибыть в ваш замечательный Пинфорт ещё позавчера, в воскресенье… К сожалению, нас задержали в пути кое-какие обстоятельства непреодолимого характера. Весь воскресный вечер мы были заняты поисками и подъёмом на-гора рюкзака Парсонса (чтоб ему совсем провалиться в тартарары!) – ну а в понедельник, когда мы окончательно расстались с Парсонсом, нас с Горенсом подстерегло ещё одно непредвиденное препятствие. Мы с ним успешно преодолели горный перевал и почти дошагали до автобусной остановки – но тут нам на глаза внезапно попалась старая задрипанная местная забегаловка… Её вид пробудил в нас воспоминания о вчерашнем обеде, напрочь испорченном по вине этого раздолбая Парсонса. И вот мы зашли в эту забегаловку… Обратно мы вышли лишь под вечер, когда на автовокзале уже давно закончились все автобусные перевозки. Мы заночевали прямо на этом автовокзале, а с утра снова вернулись в забегаловку. И лишь в середине сегодняшнего дня нам наконец удалось попасть на нужный автобус и доехать на нём до Пинфорта… Но на этом наши приключения не закончились! Когда мы решили навестить нашего агента Йейтса (которого Горенс оставил в ваших краях для выполнения кое-какие разведывательных работ), его аппартаменты в деревянном домике у автовокзала оказались заперты. Как выяснилось, сегодня с утра этот Йейтс зачем-то отправился в Дармут и прихватил с собой ключи от своего съёмного жилища…

Увы, нам так и не удалось попасть в этот деревянный домик, чтобы забросить туда свой багаж! И приходится нам до сих пор таскать эти дурацкие саквояжи на собственном горбу… Что касается Горенса, то он недолго думая сам выехал в Дармут на ближайшем автобусе. Он твёрдо пообещал, что до завтрашнего утра непременно разыщет своего подопечного и привезёт его обратно в Пинфорт…

Между прочим, на завтра у нас с Горенсом по плану значится поездка в Пантинктон. Мы с ним договорились, что обязательно встретимся друг с другом на вашем автовокзале перед посадкой на самый ранний утренний пантинктонский рейс… Ну а пока Горенс отсутствует, мы с Доддсом решили проведать вас, Йорат, чтобы доложить вам о своём прибытии в ваш замечательный Пинфорт, – перешёл наконец к текущим делам он, – Мы позвонили в ваше отделение полиции… Вас на месте не оказалось, но ваш сержант Лейн охотно рассекретил нам ваше местонахождение. По его словам, сегодня вы весь день намерены провести у себя дома, отдыхая после какого-то утомительного ночного мероприятия накануне. Лейн предупредил нас, что звонить вам домой бесполезно, поскольку вы отключили звонок на своём домашнем телефоне. И тогда мы приняли решение навестить вас лично… Кстати, а у вас-то как дела? – догадался наконец спросить он.

– Мы вас случайно не разбудили? – проявил присущий ему глубокий такт Доддс.

– Нет-нет, я не спал, – заверил Йорат, – Я прекрасно слышал все ваши стуки и крики… Но сперва я подумал, что ко мне в дом опять рвётся этот ненормальный тип, и не хотел ему открывать, – раскрыл секрет он, – Собственно, это из-за него я отключил звонок на телефоне…

– Что ещё за ненормальный тип? – заинтересовался Маклуски.

– Мой сосед, Дринкуотер, – Йорат досадливо поморщился, – Он надоел мне хуже горькой редьки! Он почему-то вообразил, что ему якобы угрожает какой-то вымогатель, и решил, что я якобы должен его от него (вымогателя) защитить. Конечно, поверить в подобные сказки невозможно… (Если бы у нас в Пинфорте и впрямь объявился какой-то рэкетир, он бы легко нашёл себе более подходящую жертву, чем этот ненормальный Дринку-отер.) Но он всё не унимается! Вчера он дважды звонил к нам в участок и донимал меня своими нелепыми жалобами. Чтобы от него отвязаться, сегодня я решил вообще на работу не ходить, а к домашнему телефону не подходить… Но не тут-то было! Полчаса назад я сам позвонил в участок Лейну – и он мне доложил, что Дринкуотер совсем недавно лично заходил к нему в кабинет всё с теми же дурацкими жалобами. Узнав, что я сегодня отсутствую на рабочем месте, он пообещал заглянуть ко мне домой… Ни минуты покоя от этих ненормальных соседей! – устало вздохнул он, – Наш Дринкуотер почему-то думает, что раз его угораздило поселиться по соседству с начальником городской полиции, то я теперь обязан потакать всем его прихотям…

– Погодите! – сообразил вдруг Доддс, – Уж не тот ли это Дринкуотер, который…?

– У нас в Пинфорте нет других Дринкуотеров, – подтвердил Йорат, – Да, это он содержит небольшой продовольственный магазинчик неподалёку от берега.

– Между прочим, магазин у него неплохой, – проявил присущую ему объективность Маклуски.

– А вот и он сам, лёгок на помине! – Йорат слегка приглушил голос, заслышав очередные стуки и крики со стороны входной двери, – Разумеется, открывать этому ненормальному типу я не собираюсь. Лучше сделаю вид, будто меня нет дома… (Когда он устанет без толку долбить в дверь, ему волей-неволей придётся убраться восвояси.) Доддс-Маклуски, я бы попросил вас посидеть несколько минут тихо и не нарушать мою конспирацию – не то этот тип сообразит, что в доме кто-то есть!

– Да-да, мы поняли ваш замысел! – заверил Доддс.

Последующие минут пять все трое просидели на стульях совершенно бесшумно, с интересом прислушиваясь к доносящимся с крыльца стукам и настойчивым возгласам: "Йорат, откройте! Это – я, Дринкуотер!" Наконец, Маклуски не преминул вполголоса заметить:

– Кстати, в прошлый раз этот Дринкуотер показался нам вполне разумным и сообразительным типом. (При виде наших с Доддсом служебных удостоверений он довольно быстро смекнул, что нам положены кое-какие скидки на покупку продовольственных товаров.) Может быть, нам стоит ему открыть, выслушать его претензии и убедить его в их несостоятельности? Мне кажется, таким путём мы гораздо быстрее избавимся от его домогательств. Ведь он, судя по всему, намерен долбить к вам в дверь до победного конца…

– Но вы готовы взять на себя его переубеждение? – поставил вопрос ребром Йорат.

– Можете положиться на нас – мы вас не подведём! – пообещал Доддс.

Йорат измученно вздохнул, но возражать не стал. Поднявшись со стула, он прогулялся до входной двери и впустил в дом ещё одного гостя… Вскоре тот уже сидел в гостинной на четвёртом стуле. Столичные детективы сразу узнали верткого непоседливого джентльмена чуть моложе среднего возраста, с которым успели познакомиться примерно полтора месяца назад при посещении местного продовольственного магазина. Говорил он горячо, убедительно и эмоционально:

– Йорат, вы обязаны мне помочь! Я пришёл к вам насчёт всё того же телефонного вымогателя…

– Ну вот, опять всё сначала! – поморщился от досады начальник полиции Пинфорта, – А ведь вчера я, помнится, наглядно вам доказал, что на самом деле никто и не думает ничего у вас вымогать…

– Так это было вчера! – уточнил Дринкуотер, – Да, после нашей вчерашней беседы я и вправду поверил, что все эти телефонные угрозы мне лишь померещились… Но сегодня этот вымогатель позвонил мне снова! – не без пафоса объявил он.

– Ну как же вы мне надоели…! – не смог сдержать эмоций Йорат.

– Возможно, сегодняшний телефонный звонок вам тоже померещился? – высказал предположение Маклуски, – На вашем месте мы бы не обращали внимания на эти воображаемые угрозы! Займитесь каким-нибудь делом – и ваши досужие вымыслы сразу перестанут вас беспокоить… Например, не пора ли вам вернуться в ваш замечательный магазин к вашим чудесным продовольственным товарам? – прозрачно намекнул он.

– Сегодня в магазине работает мой помощник Гэллоп, отверг неуместный совет Дринкуотер, – Я специально взял себе отгул, чтобы обратиться в полицию… Постойте-постойте! – он пристально посмотрел на столичных детективов, – Ваши физиономии кажутся мне знакомыми… Ну да, конечно: Пару месяцев назад вы заходили в мой магазин за покупками и предъявляли какие-то удостоверения! Вы ведь тоже служите в полиции, не так ли? Но тогда, может быть, моим делом займётесь вы? (Раз уж Йорат сегодня не в настроении!) – сгоряча предложил он.

– Вы попали не по тому адресу! – хмыкнул Доддс, – Да, мы с коллегой являемся сотрудниками лондонской Центральной полиции… Но расследование всех случаев телефонных вымогательств на территории города Пинфорта, к счастью, в наши должностные обязанности не входит. По этому поводу вам следует обращаться в иные инстанции…

– В какие иные? – не понял Дринкуотер, – В пожарную службу, что ли?

– Не стоит доводить разумную мысль до абсурда, – призвал гостя к порядку Маклуски, – Территория вашего населённого пункта несомненно подпадает под юрисдикцию иных полицейских подразделений, отличных от лондонской Центральной полиции.

– Вы хотите сказать, что у нас в стране действуют сразу несколько разных полиций, и занимаются они разными делами? – попытался вникнуть в суть дела Дринкуотер, – Но ведь так можно дойти до полного абсурда: Похищением кошелька из правого кармана будет заниматься одно ведомство, а похищением такого же кошелька из левого – уже другое…

– Остроумное предложение! – согласился Доддс, – В самом деле: Похищение кошельков из разных карманов наверняка имеет свою собственную неповторимую специфику, и заниматься их расследованием было бы сподручнее конкретным специалистам. В этой связи разделение полиции на Правое и Левое Управление выглядит вполне логичным шагом… Но поскольку помимо левых и правых карманов у потерпевших имеются и кое-какие другие, нам придётся учредить также и Переднее, Заднее, Внешнее, Внутреннее и Потайное Управления, – развил интересную мысль он.

– Ну а потом можно дойти и до откровенного маразма, – продолжил свои рассуждения Дринкуотер, – Например, одно ведомство занимается кражами, совершёнными в чётные числа месяца, а другое – в нечётные…

– Если дело дойдёт до этого, мы сразу попросимся в Чётное Управление, – мгновенно отреагировал Маклуски, – Ведь чётных дней в обычном году на целых семь штук меньше, чем нечётных! (А в високосные годы даже на восемь.)

– Но боюсь, подобное разделение сфер ответственности приведёт к многочисленным неувязкам и недоразумениям, – высказал озабоченность Доддс, – Представим, что некое правонарушение было совершено в ночь с первого на второе января, в районе полуночи…Кому теперь заниматься его расследованием – Чётному Управлению или Нечётному? И начнут наши два Управления по-очереди спихивать это дело друг другу, пока окончательно не перегрызутся… Подобное происходит всюду, где сферы ответственности двух разных полицейских подразделений недостаточно чётко разграничены между собой, – не побоялся смелых обобщений он, – Например, похожая картина наблюдается в городе Алексвилле между отделениями полиции Алексвилл-1 и Алексвилл-2… Впрочем, там речь идёт о разделении сфер ответственности не по числам месяца, а по территориальной принадлежности, – не преминул уточнить он, опасаясь быть неверно понятым.

– Да что далеко за примерами ходить: Пару лет назад был один подобный случай и у нас, в Уэльсе, – встрял в разговор Йорат, – Где-то под Кардиффом как-то раз было обнаружено мёртвое тело – причём лежало оно точно на линии, разграничивающей два соседних района. Разумеется, два районных отделения полиции целый месяц не могли прийти к согласию, кто же из них должен расследовать это убийство…

– Очевидно, расследование следовало отдать тому району, на чьей территории лежала большая (по объёму) часть тела погибшего, – высказал очевидное соображение Доддс, – Ну а если обе части вдруг окажутся равного объёма, тогда приоритет должен принадлежать тому району, на чьей территории находилась голова этого типа. (Всем известно, что голова – наиболее важная часть человеческого организма.)

– Так вы мне не ответили: К кому же я всё-таки должен обратиться насчёт телефонного вымогательства? – вернулся к главной теме своего визита Дринкуотер.

– Разумеется, в ваш пинфортский полицейский участок к сержанту Лейну, – не затруднился с ответом Маклуски.

– Но я уже побывал у него сегодня – и он отфутболил меня на все четыре стороны! – напомнил жертва вымогательства, – Он сказал, что я якобы сам сочинил эту историю с телефонными угрозами…

– Золотые слова! – кивнул головой Йорат.

– Кажется, я понимаю, почему полиция так упорно меня отфутболивает! – сообразил внезапно Дринкуотер, – Ведь эта история может испортить нашей полиции процент раскрываемости, за который ей платят премии и надбавки…

– Ну, не стоит преувеличивать! – вступился за местную полицию Доддс, – Если Йорат и Лейн начнут отфутболивать все без исключения обращения граждан, у них по итогам отчётного периода наберётся ноль раскрытых правонарушений из нуля зарегистрированных. И ещё не известно, какой процент раскрываемости насчитает им ЭВМ, когда попытается разделить один этот ноль на другой… Кстати, для повышения процента раскрываемости придумано множество хитрых способов, один остроумнее другого, – заметил к слову он, – Например, недавно сотрудница нашего Отдела Расследований мисс Томпсон случайно села мимо стула в своей рабочей комнате – и это моментально привело к рекордному росту раскрываемости уголовных преступлений…

– Вы ничего не путаете? – засомневался Йорат, – Села мимо стула – и процент раскрываемости в один присест повысился? А что-то мне в это не верится…

– И напрасно! – настоял на своём Доддс, – За подлинность этой истории мы ручаемся головой, поскольку она происходила в стенах нашего родного отдела и в присутствии нашего коллеги Махони… А дело было так: Нашему отделу было поручено изготовить для квартального собрания в Министерстве плакат-график раскрываемости уголовных преступлений в Британии за прошлый год. По воле злодейки-судьбы этим делом выпало заниматься как раз Махони и мисс Томпсон… Им был выдан огромный лист ватмана и маленький листок с данными. Их строго предупредили, что график должен в точности соответствовать этим данным, иначе Министерство потеряет к нашей конторе всё доверие и уважение… И вот Махони с мисс Томпсон приступили к делу. Они выгнали из рабочей комнаты всех прочих сотрудников, сдвинули вместе два стола, прикнопили к ним лист ватмана и принялись чертить график. Как водится, сперва они нанесли на лист промежуточные точки, затем соединили их тонкими карандашными линиями, а в довершение всего начали обводить эти линии тушью… Тут-то с нашей сотрудницей и приключился этот досадный конфуз: Проводя очередную линию, она от чрезмерного усердия внезапно перевернулась на стуле и грохнулась на пол. При этом её рука с пером непроизвольно дёрнулась и начертила на листе ватмана лишнюю кривую. В результате вместо умеренно ниспадающей линии на графике получился ещё один пик раскрываемости… Времени перерисовывать заново весь график уже не оставалось. Стереть или замазать злополучный пик также не представлялось возможным… Мисс Томпсон уже была готова впасть в отчаяние – но Махони, с присущим ему хладнокровием и изобретательностью, предложил оставить всё, как есть, и спокойно чертить дальше. (А вдруг в Министерстве не обратят внимания на лишний пик раскрываемости?) Мисс Томпсон возразила: Но ведь в таком случае график придёт в несоответствие с данными, записанными на бумажном листочке… Махони внимательно осмотрел листок и ответил, что исправить данные будет гораздо проще, чем перечерчивать весь график. Подобрав нужную шариковую ручку, он без особых сложностей пририсовал к нужным цифиркам небольшую единичку спереди и небольшой нолик сзади… В итоге график-плакат был доставлен в Министерство точно к началу квартального собрания. О дальнейших событиях нам потом поведал наш собственный шеф, который лично присутствовал на этом собрании. Как и следовало ожидать, наличие пика раскрываемости в самом неожиданном месте графика вызвало среди собравшихся настоящий переполох. Высокие Министерские гости гурьбой толпились у листа ватмана, озадаченно протирали очки и в изумлении восклицали: "Невероятно! Ну кто бы мог подумать…!" Так уж вышло, что нарисованный мисс Томпсон сенсационный выброс напоминал какой-то Эверест на фоне ровного низкогорного плато. Ко всему прочему пик раскрываемости пришёлся на середину лета прошлого года, когда большинство правонарушителей и следователей находилось в отпусках. А ведь отпускникам должно было быть недосуг совершать преступления и их расследовать… Но статистика – вещь упрямая, и спорить с ней бесполезно! В конце концов аналитики из Министерства всё-таки нашли достойное объяснение нашему пику раскрываемости: Дескать, летом, в период отпусков, правонарушители тоже поддаются отпускному настроению, расслабляются, теряют над собой контроль и совершают менее продуманные правонарушения, которые затем легче раскрываются… Возможно, какая-то доля здравого смысла в этом объяснении и имеется. К слову, в этом году мисс Томпсон отправилась в отпуск только в сентябре, по окончании периода повышенной активности преступных элементов…

– У нас нет оснований не доверять выводам Министерских аналитиков, – заметил Маклуски, – Между прочим, когда мы в минувшем июле вышли из отпуска, на нас тотчас обрушилось сразу несколько чрезвычайно серьёзных расследований, вплоть до умышленного убийства… Но уже к началу сентября им на смену пришли обычные пустяки типа похищенных лопат, бутылок и пачек сахара, – не стал сгущать красок он.

– И всё-таки эта история заставила меня по-новому взглянуть на наши доблестные статистические службы, – глубокомысленно высказался Доддс, – Когда я слышу о небывалом взлёте производительности труда в какой-либо отрасли промышленности, мне на ум тотчас приходит шальная мысль: "А вдруг и там тоже кто-то сел мимо стула…?"