Князь Рус. Посланец Сварога

12

Следующий день прошел в тренировках с сестрой и братом. Точнее больше в обучении Ильмеры и Славяна. Спарринги с младшим братом показали, что уровень владения клинком у Руса действительно сильно вырос, так как раньше Славян стабильно выигрывал половину схваток, сейчас же его уровень опустился до прежней результативности Ильмеры с двумя-тремя победами из десятка.

Оба учились очень быстро, особенно налегал на учебу Славян как истинный фанат мечевого боя. Требовалось всего несколько повторов, чтобы они крутили показанные финты, словно владеют этими приемами уже много месяцев. Так что к вечеру результативность тренировочных боев вернулась практически к прежнему уровню.

Но не только тренировками занимался Рус (все-таки усталость никто не отменял), так что после обеда, в тихий час, когда шевелиться сильно не хочется, да и вредно, так как пище нужно улечься, он общался с моряками, точнее с кормчим по имени Клеарх.

Моряки вели себя спокойно, жили они в одной гостевой полуземлянке, никто их не гнобил, знали, что им ничего по большому счету не грозит, в рабство не обратят, хоть и варвары, ибо до них давно довели смысл произошедшего, так что за все ответит сам купец, с них взятки гладки. Им даже свободное перемещение по городищу не ограничивали, в отличие от охраны купца, только к кораблю не подпускали, чтобы не угнали.

Рус хотел узнать ходовые характеристики купеческой галеры и степень знания кормчим акватории Черного моря и основных рек, чтобы понять, сможет он его довести до нужного места или придется искать специалиста на стороне в том же Херсонесе, чего очень не хотелось бы, ибо это и время, потраченное впустую, и деньги, так как услуги кормчего, надо думать, будут стоить не дешево, да и сомнительно, что кто-то наймется к варварам.

Теоретически он может провести судно сам, не заблудится, но все-таки лучше в этом довериться профессионалу. Все дело в течениях, было бы глупо тратить время и силы, выгребая против потока там, где можно спокойно доплыть без лишних усилий.

Для этого он обшарил сундук как самого купца, так и кормчего в поиске хоть чего-то, напоминающего карту, и нашел пергаментный свиток, точнее узкую, сантиметров пять шириной, и длинную, около полутора метров, пергаментную ленту с кривыми линиями и условными обозначениями. Вот только ничего не понял, ибо это не была привычного ему вида карта. Единственно, почему он понял, что держит именно то, что ему надо, так это из-за значка с подписью «Херсонес» (к счастью, Рус, как и прочие дети Пана, был грамотным и худо-бедно, но владел греческим и латынью), были там и другие обозначения населенных пунктов, вот только их названия Русу ничего не дали.

– Это побережье Черного моря? – все же уточнил Рус у Клеарха.

– Да, господин.

– Где мы?

– Вот тут, господин…

– Ясно…

«Точнее ничего не ясно», – все-таки вынужден был признать он, рассматривая эти кроки, о которых раньше только слышал, но никогда особо не интересовался подобным видом картографии. Собственно, он даже не знал, существуют ли сейчас привычного вида карты. Увы, картография античности и раннего средневековья действительно прошла мимо него.

– Так, зайдем с другой стороны…

Расчистив перед собой участок земли, он кинжалом набросал привычную ему береговую линию с Крымом и Азовским морем. Очень грубо, но узнаваемо, по крайней мере в будущем всякий бы понял, о чем идет речь. Отметил кривыми линиями Дунай, Днестр, Днепр и Дон.

– Понимаешь, что это такое?

Клеарх всмотрелся в рисунок.

– Да, северный берег моря.

«Значит, классические карты все-таки есть, – подумал Рус. – Что, впрочем, логично… А то, что оной нет конкретно у этих торговца и кормчего, так она им, по большому счету, и не нужна».

– Верно. Вот здесь мы, а тут – Херсонес… За сколько мы отсюда дойдем сюда? – показал Рус маршрут из района Одессы до дельты Дона.

– Смотря какой ветер будет, господин…

– Это понятно. Назови длительность при самом благоприятном варианте с попутным ветром и его силой, как примерно дует сегодня, ну и если придется идти только на веслах, при штиле или даже встречном ветре.

– Сложно сказать, господин…

– А ты постарайся.

– Дней десять, господин… – наконец после паузы, во время которой что-то подсчитывал, неуверенно ответил Клеарх. – А если против ветра, то и все двадцать…

– С запасом время при благоприятной погоде взял?

Кормчий кивнул.

– Ладно, будем считать, что дней восемь… Так?

Клеарх снова кивнул.

«Плюс дня два, чтоб добраться до нужного мне района на Дону, то есть район максимального сближения Дона с Волгой, где точно должны авары тусоваться, но это уже узнаем у местных по пути», – подумал Рус.

Вообще эта его спонтанная идея с добычей языка с каждой минутой нравилась ему все меньше и меньше. Слишком уж все как-то наскоком делается. Про глубокое планирование и вовсе говорить нечего. Он ведь даже не представлял, как, собственно, вообще собирается кого-то захватывать, даже если узнает, где находится подходящая для его целей персона. Авантюра, если говорить одним словом. Но теперь уже поздно отказываться.

Дальше он начал пытать кормчего по ходовым качествам галеры. Понятное дело, что все зависело от ветра и течений. Но если брать идеальные условия, то есть спокойную воду и ветер со среднестатистическими значениями, то по всему выходило, что при умеренном попутном ветре галера под парусом в час могла проходить около десяти-двенадцати километров. Всего лишь в два раза быстрее пешехода.

С гребцами – до двадцати километров в час, но больше часа на этих гребцов рассчитывать не приходится. Потом требуется длительный отдых. Скорее гребцы требовались для выдерживания курса, чтобы компенсировать неудачный ветер, ну и в случае неприятностей с пиратами (их в Черном море тоже хватало) для интенсивных маневров или, наоборот, чтобы кого-то догнать, ибо купец в эти времена сам в любой момент мог превратиться в охотника.

13

После ужина Рус предстал перед всеми в обновленных доспехах, кожевник и кузнец справились со своей работой, и теперь его плечи и руки до локтей защищали кожано-роговые рукава. Это чем-то напоминало наплечники и усиленные рукава от лорики-сегментаты. От локтя до запястья защищали обычные кожаные наручи.

Ноги также прикрылись кожано-роговыми полосами, точнее это были полосы из кожи и крупной чешуи (размером с ладонь) из роговых пластин, ноги от колен до ступней закрывали чисто кожаные поножи.

Ну и, конечно, шлем, что обзавелся все теми же кожано-роговыми нащечниками и затыльником по типу ракового хвоста. Рус решил, что затыльник лишним все-таки не будет. А главное – личина. Тит действительно сделал все в лучшем виде, так что маску можно было сдвигать наверх, как забрало у рыцарских шлемов, для чего ему в шлеме пришлось пробить несколько дополнительных отверстий, но оно того стоило.

Все вместе получилось весьма органично и стильно, так что ничего удивительного, что Славян тут же возбудился на сию красоту. Да и не только он, но и дружинники.

– Я такое же хочу! – воскликнул брат.

Сестра ничего не сказала, но по виду было ясно, что и она не прочь обновить гардероб.

– Если отец согласится оплатить, то получишь, и не только ты, но и Ильмера.

– То есть?

Рус, позаботившись о себе, конечно же, не мог забыть о сестре с братом. Рисковать самыми близкими людьми в планируемом походе он не собирался, так что еще вчера поговорил как с кожевником, так и с кузнецом, заказав им доспехи на Ильмеру со Славяном из тех материалов, что у них имеются в наличии, в долг с выкупом либо отцом по возвращении с капища, либо уже самим Русом, но после возвращения из похода за языком. Люди они не бедные, ремесленная элита, так что на складах у них там много чего есть.

И если раньше его могли послать в пешее эротическое путешествие, несмотря на то что он сын кагана (мало ли этих сыновей, и если каждый будет что-то требовать, то так и разориться можно), то после того как по всему городищу разнеслась весть о том, что Рус отмечен самим Сварогом (дружинники успели растрепать), то есть фактически стал гласом бога, к его хотелкам стали относиться с гораздо большим вниманием, хотя и без лишнего пиетета.

И вот это, то, что к нему не стали относиться как к святому (что наверняка случилось бы в христианской версии религии с соответствующими прогибами), или еще как-то особо выделять, Русу очень понравилось. Он для них остался просто человеком, удостоившимся общения с богом, не больше и не меньше. Не сказать, что частое явление (если вынести за скобки жрецов, что треплются с ними на регулярной основе), но и не исключительное, так что никто его не донимал, не пытался прикоснуться к святости, чтобы хоть немного урвать ее для себя…

В общем, авторитет его вырос, осталось его поддерживать на нужной высоте.

В итоге перед Паном, вернувшемуся к ужину через три дня, Ильмера со Славяном также предстали в обновленном виде. Сестра получила натуральный бронелифчик, что ей по-быстрому сварганили из сильно побитой бронзовой кирасы, а живот прикрывала мелкая кольчуга. Шлем обзавелся простой полумаской. Личина ей была скорее во вред, так как сильно сужала обзор, да и просто неудобно с ней стрелять из лука. Брат получил усиление верхней части кольчуги крупной чешуей, а шлем также обзавелся маской, только простой (похожей на хоккейную, с отверстиями для глаз и дырочками в районе рта), а не анатомической, как у Руса. Руки и ноги также обзавелись дополнительной кожано-роговой защитой, как у Руса.

– Я тебя обожаю! – воскликнула Ильмера и с довольным визгом повисла у брата на шее, после того как облачилась в обнову. Славян также выглядел довольным.

Прибывший с капища Пан выглядел несколько отрешенно-подавленно-задумчивым, так что вполне мог и не заметить встречающих его детей, если бы не непосредственная Ильмера, кинувшаяся к отцу.

– Что сказал жрец, отец? – спросила она.

– Жрец?.. Дал тебе новое прозвище, теперь ты Финист…

«Далось ему это прозвище… Хотя ничего так, мне нравится», – подумал Рус.

Финист в славянской мифологии по факту тот же феникс, только в образе сокола.

– Ведомир все подтвердил… Нашему народу нужно уходить…

«Но ты к этому не готов, и вся твоя сущность восстает против этой необходимости, – подумал Рус, прекрасно понимая, что чувствует каган. – Все, на что ты положил жизнь, предприняв неимоверные усилия, рушится, оказалось бессмысленным… Но и против фактов и тем более божественного откровения ты ничего возразить не можешь, вот и погрузился в состояние грогги».

– …Все наши земли в скором времени будут захвачены бесчисленными ордами кочевников, – продолжал тяжело вещать каган. – Они столетиями будут сменять друг друга, все новые и новые волны будут приходить с восхода, и лишь спустя тысячу с лишним лет наши потомки вернутся сюда…

За ужином Пан потребовал выпивки. Вина не было, так подали обычной браги на меду, и он ею начал целенаправленно надираться. Пока отец не выпал в осадок, Рус попытался донести до него свои мысли. Можно было и завтра, вот только каждый день на счету.

– Отец, я завтра отправляюсь за пленником, что подтвердит мои и теперь уже твои слова. Корабль готов к плаванию.

– Да… плыви…

– Я пообщался с кормчим, он говорит, что нам потребуется дней двадцать для путешествия. Это если боги будут нам благоволить. Плюс еще дней десять надо на поимку нужного человека, так что на все про все мне потребуется дней тридцать. То есть при удаче я вернусь к двадцатому августа. Хотя надеюсь, что обернусь быстрее.

– И?..

– Великое вече надо назначить на двадцать первое число.

– Ясно… Можно и еще немного позже… На двадцать пятое, а то и тридцатое…

– Не стоит. Пусть придут пораньше, а я постараюсь не опоздать.

– О чем ты?

– Меня беспокоят кочевники, кутригуры. По слухам, у них там в этом году было совсем сухо, так что, как только урожай будет собран, они пойдут на нас в большой набег.

– И ты хочешь воспользоваться Великим вече, чтобы собрать армию и выдвинуться навстречу?

– Да.

Понятно, что на вече придут не просто вожди, они придут со своими дружинами, общая численность может составить порядка десяти тысяч человек, а если каган попросит удвоить число спутников, то соберется немаленькая армия, которая составит как минимум равное количество с главной военной силой кутригуров, что пойдет в набег.

Поскольку кочевники очень не любят драться с противником, чья численность им равна, не говоря уже о том, чтобы махаться с превосходящим числом, то есть все шансы, что, увидев армию славян, они просто отвернут и вернуться в степь. Как бы плохо ни было, это все равно лучше, чем подохнуть в бою без всякой пользы.

– А если ты не прав, и они не пойдут в этом году в набег?

– Значит, в набег сходим мы. Зря, что ли, собирались?

– Действительно! – засмеялся Пан. – Хорошо, назначу сбор на двадцатое августа и будем надеяться, что ты к этому моменту вернешься с человеком, что подтвердит сведения, полученные нами от Сварога о новой силе в степи, что объединит всех степняков и обрушится на нас…

Каган повеселел, но бухать меньше от этого не стал, скорее наоборот, еще больше зачастил, так что очень скоро опьянел настолько, что перестал связно мыслить, а потом и вовсе отключился.

14

Пан все-таки вышел проводить своих детей в поход. Выглядел не лучшим образом, опух, от него разило сивухой. Глаза при этом слезились…

«Совсем расклеился», – подумал Рус, глядя на кагана.

– Возвращайтесь с победой, – выдал он традиционное напутствие, после того как со всеми обнялся.

Галера отчалила, мальчишка-раб, у которого оказалась еще одна обязанность помимо смыва дерьма с палубы в паре со стариком, по команде Клеарха начал задавать ритм гребцам, долбя в небольшой барабан. Судно начало довольно резво набирать ход.

Стоило только кораблику выйти из залива и развернуться на восток, встав на основной курс, как вновь последовал приказ Клеарха ставить паруса. Здоровенное серое полотнище, хлопнув несколько раз в момент подъема под порывами ветра, надулось, да так, что заскрипела мачта.

Рус хоть и ничего не понимал в мореходстве, но все же взял на себя смелость вмешаться в постановку курса, для начала спросив у кормчего:

– Ты ведь собираешься идти к Крыму вдоль берега?

– Конечно, господин.

– Это слишком долго. Мы потеряем минимум день на проход по вот этому заливу.

– А как иначе?!

– Его можно срезать, пройдя напрямик. Вот так… на юго-восток.

Рус снова нарисовал ножом на палубе примерный облик северного побережья Черного моря и провел черту.

– Как же тогда мы, не видя берега, будем контролировать курс, господин? Если по солнцу, то рискуем уйти в открытое море… Оно ведь движется…

– Я буду контролировать курс. Просто придерживайтесь моих приказов.

Рус успел сделать небольшой компас. Будучи по своим делам у кузнеца, увидел, как один из его сыновей ремонтирует кольчугу. Обычное, в общем-то, дело, если бы не одно «но»: когда сын Тита брал из деревянной плошки очередное колечко, оно потянуло за собой еще одно. На первый взгляд могло показаться, что второе просто зацепилось за первое, но Рус сразу понял, что это эффект магнетизма. Он сам с таким сталкивался не раз, когда к отвертке прилипала всякая стальная мелочь в виде мелких скрепок, болтиков, шурупов, гвоздиков и так далее.

Кольчугу сделали явно где-то на Ближнем Востоке, может даже, в Леванте, где добывали и делали хорошую сталь. Но мысли о кольчуге превосходного качества шли вторым, если не третьим планом. Руса заинтересовал именно магнитный эффект, ибо когда обшаривал галеру, он не нашел ничего похожего на компас. А он в предстоящем плавании не помешает. Так что парень отвлек внимание кузнецов и умыкнул одно колечко. Затем выровнял его и расплющил, закрепил получившуюся стрелку на кусочке еловой коры и опустил в небольшую деревянную чашу с водой, на которой сделал небольшие метки, обозначающие стороны света. И этот самопальный компас довольно неплохо работал.

– Может, тогда вот так сделаем, господин? Дойдем вот досюда, – указал кормчий маршрут вдоль берега до косы, не доводя до острова, что там имелся дальше в глубине залива, – а отсюда уже точно на юг, срежем залив и выйдем на западный мыс Крыма…

– Экономим всего один день там, где можем сэкономить два?..

В принципе неплохой вариант, в любой другой момент Рус согласился бы на него, но не сейчас. Ему требовалась максимальная скорость. Так что если есть возможность сэкономить два дня, то он не видел смысла отказываться от этого.

– Нет, идем так, как показал я.

– Господин…

– Что еще?! – начал раздражаться Рус.

Внезапная вспышка злобы затопила разум. Захотелось кого-то прибить, причем с особой жестокостью. Просто кого-то повалить, да вот того же Клеарха, на палубу и начать месить рожу кулаками, разбивая лицо в кровавую кашу, а потом рвать пальцами и зубами.

Рус сам испугался таких ярких эмоций, прежде ему не свойственных, да еще столь, мягко говоря, негативно-животных, даже с каким-то маньяческим окрасом. Именно этот оттенок испугал особенно сильно и удержал от необдуманно-рефлекторного действия.

«Спокойнее, только спокойнее, – попытался он осадить себя, стиснув зубы. – Это не я… Это все тело шалит, к тому же отравленное свинцом… Оно своей исковерканной биохимией провоцирует вспышки агрессии… Спокойнее…»

– Ничего, господин, как скажете, господин… – зачастил Клеарх и, чуть кланяясь, отступил, не желая спорить с впавшим в буйство варваром.

«Убьет ведь, – испугался кормщик. – Вон как выпученными глазами вращает, а рожу как перекосило. Того и гляди вцепится, словно бешеный зверь! Господи Иисусе, спаси и сохрани…»

Кормщик переложил руль, а Русу, с силой, до боли в пальцах вцепившемуся в перила фальшборта, потребовалось еще несколько минут самогипноза, чтобы окончательно успокоиться, взяв вдруг взбрыкнувшее тело в руки.

«Однако себя под контролем надо держать, иначе однажды мозги в самый неподходящий момент может сорвать так, что мало не покажется, – с беспокойством думал он. – Или это остаточный эффект от вселения?»

Ветер в открытом море дул сильно, но плохо то, что вскоре он стал каким-то порывистым, что явно не сильно нравилось Клеарху. Он то и дело с явной тревогой оглядывался назад.

– Подозреваешь шторм?

– Д-да, господин… – все еще шугаясь легко впадающего в бешенство варвара, ответил кормщик. – У старого Пирота…

– Как?! Пирата?! – невольно засмеялся Рус, припомнив, что кормчий о чем-то переговорил со стариком, что его удивило, все-таки раб, причем с очень позорной работой. Даже невольно представил его в этом образе, в треуголке и попугаем на плече, но получалось плохо.

– Нет господин, Пирота… Он лангобард. Так вот, у него еще ночью заболела голова, а она у него всегда болит незадолго до смены погоды… Так что сами понимаете… Сейчас погода пока ясная, но будьте уверены, через несколько часов она начнет портиться, появятся тучи, а еще через какое-то время вдарит гроза.

Рус кивнул, знал он о метеочувствительных людях. Был у него один друг, что буквально валился с ног, когда происходило резкое повышение или понижение атмосферного давления – последствие сильного сотрясения мозга. У него даже прозвище имелось соответствующее – Барометр.

Вот и местные пользуются подобными ходячими барометрами: у кого голова болит, у кого ломота в костях или старые раны ноют. Специально себе таких людей в команды ищут, дешевых стариков, но сколько пользы от них! И как только они дают знать о резком ухудшении своего здоровья, то кормчие начинают искать укромные места, чтобы переждать непогоду.

– Может, повернем к берегу, господин?

Рус поморщился. Он понял, что его вспышка агрессии испугала Клеарха, и он не успел рассказать о показаниях своего живого барометра. Расскажи он об этом, и Рус вполне мог изменить свои планы и идти вдоль берега без попыток срезать маршрут.

– Нет. Если я правильно все высчитал, то мы сейчас на равном удалении как от берега Крыма, так и от того северного берега, куда ты хочешь отвернуть. Будем надеяться, что совсем плохо станет ближе к вечеру, когда доберемся до Крыма и станем искать пристанище для ночевки, – скорее для посмурневших брата и сестры сказал Рус, мысленно чертыхнувшись.

Хотя дружинники тоже проявили беспокойство. Тут накладывался еще и тот фактор, что они никогда прежде не уходили в открытое море, так, чтобы не был виден берег, по крайней мере так надолго. Если и уходили за горизонт, то недалеко.

Погодой, согласно верованиям славян, управляет Стрибог.

– Стрибог гневается, – пробурчал Славян.

Но Рус, что называется, закусил удила.

– Идем прежним курсом! Возьми правее! – приказал он кормчему и подправил рулевое весло, после того как посмотрел на показания своего компаса. А потом добавил: – Мы принесли Стрибогу все положенные жертвы и требы, так что у него нет поводов на нас сердиться.

Перед отплытием они действительно совершили обряд жертвоприношения: жрец зарезал петуха, в воду бросили его потроха, по ветру развеяли пепел от его сожженных перьев. Саму тушку забрал жрец.

«Хорошо устроились, паразиты, – подумал тогда Рус. – Небольшое театрализованное представление – и вот она пища…»

– К тому же я выполняю волю самого Сварога. Или кто-то хочет сказать, что Стрибог желает помешать нам?

На такое никто ничего сказать не решился. Если уж они стали жертвами спора богов, то…

Вдруг из воды стали выпрыгивать дельфины. Рус, чтобы успокоить действительно сильно занервничавших Славяна и Ильмеру, предложил:

– Давайте поднесем дополнительные дары Стрибогу.

«Подкормим дельфинчиков и рыбок», – ехидно добавил он про себя.

Все было готово в считаные минуты, и в воду полетели разноцветные льняные ленты, специально подготовленные на такой случай (лентами тут же заинтересовались любопытные дельфины), зерно и куски лепешек (последними дарами дельфины также не побрезговали). Все, больше бога задобрить было нечем, и оставалось надеяться, что этого ему хватит.

Видимо не хватило… Ветер постепенно усиливался, как-то резко небеса закрылись тучами, и поднялись волны. До шторма еще было далеко, но волнение начало весьма сильно раскачивать кораблик, так что большая часть дружины почувствовала дурноту. Весельные порты, чтобы их не захлестывало водой, закрыли специальными кожаными заглушками-шторами.

«Наверное, это действительно было несколько опрометчиво», – подумал Рус, но куда-то сворачивать было уже поздно, теперь оставалось плыть только вперед, подгоняемым ветром.

Но хуже всего было то, что выдерживать курс теперь стало невозможно, ибо качка сделала компас бесполезным, как ни компенсируй своим телом раскачивание воды в чаше, да и ветер сдувал стрелку, ведь стеклянной крышки не имелось. Теперь, не видя ориентиров, легко можно было свернуть как на север, так и на юг.

– Нет, ветер устойчив и не даст сильно ошибиться, а мимо Крыма не промахнемся… А если и промахнемся, то ничего страшного…

– Господин, парус нужно убрать, – сказал Клеарх, – а то либо мачта сломается, либо сам парус порвется…

– Хорошо, снимайте, но носовой оставь.

– Да, господин.

Даже на малом носовом парусе галера летела прямо как птица. Правда, определить скорость он не мог, опыта нет, да и кормчий был не в состоянии тут чем-то помочь.

И вот по-настоящему заштормило, их нагнала гроза, засверкали молнии, и хлынул ливень, закрывший обзор, словно стена.

«Только бы не разбиться!» – мысленно молился Рус, вглядываясь вперед, желая и в то же время опасаясь увидеть берег во время очередной вспышки молнии.

Он довернул южнее, а то слишком уж быстро и неудержимо их несло на восток, а о том, чтобы во время такой погоды пристать к берегу, нечего и мечтать.

– И это все, на что ты способен?! – вдруг заорал Рус, выплескивая страх и одновременно стресс от попадания в прошлое со вселением в аборигена, что его все это время подспудно угнетало, хотя он старался об этом не думать, но сейчас его прорвало. – Ну же, Стрибог, давай еще!!!

– Ба-бах!!! – громыхнул прямо над головой гром, и сверкнула мощнейшая молния.

– Да!!! Еще!!! Сильнее!!!

Только сейчас он осознал, как сильно его давило произошедшее, грозящие ему опасности и обыкновенная бытовая неустроенность, отсутствие множества привычных вещей, которые раньше воспринимались как само собой разумеющиеся, и вот сейчас появилась возможность сбросить внутреннее напряжение в таком полубезумном смехе.

Больше не будет теплого сортира, любая болезнь или мелкая травма может оказаться смертельной, нужно забыть о телевизоре и интернете… В общем, кончилась привычная и в целом безопасная жизнь. Впереди лишь одни лишения… Чего только будет стоить исход и обосновывание на новом месте с неизбежными для этой процедуры конфликтами. А это значит холод, голод, грязь и смерть…