Князь Рус. Посланец Сварога

«Не слабо, около двадцати семи килограммов золота, – оценил Рус. – Потянет или нет? Купец вроде не из самых богатых, но и не нищий, хотя плавает лично и рискует все же сам, в общем, среднее звено, значит, должен потянуть. Но Пан – не дурак, понимает, что тут пережимать сильно не стоит, иначе родня от купца просто откажется, не став платить…»

Евагрия снова увели и бросили в яму.

После обеда Пан засобирался на капище. Рус с братом и сестрой его провожали.

Парень бросил взгляд на галеру торговца, и его посетила одна идея.

– Отец…

– Что?

– А что ты сделаешь с тем вином, что отравлено?

– Хм-м, действительно, забыл о нем. А что с ним делать? Вылить надо. Не пить же…

– У меня на него есть иные планы. Как, собственно, и на этот кораблик. Чего ему без дела стоять? Придется кормить этих рабов без дела… Разве что на другие работы их направить? Но это рабов. А с воинами и матросами как быть?

Ну да, если с рабами из числа гребцов особых проблем не возникнет, они прикованы цепями к своим местам, то матросы и тем более воины… В принципе тоже можно на время обратить в бесплатную рабочую силу, но все же рискованно. Опять же придется выделить много воинов для их контроля. Так что лучше от них избавиться. Не в смысле перебить, а просто сбагрить в ближайший ромейский город.

– Решил продать кому? Заняться торговлей? – нахмурился каган.

– Нет, это для меня невместно… – быстро ответил Рус, хотя мысленно сплюнул.

«Вот отсюда и пошло это дерьмо, что потом станет гирей на пути развития государства, – подумал он раздраженно. – Сначала торговать невместно, потом производством заниматься не моги… Тоже придется думать, как переломить этот вывих мозгов».

– На разведку под личиной купца хочу отправиться…

– Куда?

– В степь, на восход. Мои слова на вече для многих вождей останутся только моими словами, несмотря на то что их подтвердит Ведомир, так что их надо чем-то подкрепить…

Пан после короткого раздумья медленно кивнул. Интриги – дело такое, кто-то может решить, что это именно сговор с непонятной для них целью и, соответственно, взбрыкнет, подняв волну среди прочих вождей.

– А так, если боги будут благоволить мне, я приведу пленника из степняков, возможно, удастся захватить какого-нибудь высокопоставленного бея, знакомого с планами их хана, что подтвердит мои слова. От этого уже не отмахнуться.

– Хм-м… Это хорошая мысль… Так и поступим. Готовься к походу, отправишься сразу после моего возвращения от Ведомира.

10

– Я пойду с тобой! – тут же заявил Славян, стоило только ладье с Паном отдалиться от причала.

– И я! – воскликнула сестра в своей неизменной медвежьей шкуре.

– Иля, это будет опасно… – попытался отговорить сестру Рус. Против присутствия брата он ничего не имел.

– Р-р-р… – насупившись, зарычала она в ответ, и ей стал вторить ее волкопес.

– Хорошо-хорошо, – засмеялся Рус в ответ. – Но будешь делать то, что я скажу. Договорились?

– Договорились! – просияла Ильмера.

– Тогда готовьтесь. Мы пойдем в глубь вражеской территории, и все должно быть идеально.

Брат с сестрой умчались готовиться.

Рус, еще раз окинув взглядом купеческую галеру, подозвав управляющего хозяйством кагана (из бывших рабов, откуда-то из Дакии, по имени Филострат, коего переименовали на славянский манер в Фетина, что ему очень подходило, ибо означало «хватающий», ну чисто прапорщик на складе), приказал ему вернуть на борт все амфоры с вином.

– Как прикажете, господин.

– Помимо тех, что купили сейчас, в запасниках есть еще вино?

– Да, господин, пять амфор целых и еще одна выпита на треть.

– Эти пять тоже на борт взамен амфор с маслом, как раз полный трюм. А початую амфору разлей в пустые кувшины из-под хорошего купеческого вина, нечего добру пропадать…

– Хорошо, господин. А как быть с товаром, что был погружен взамен купленного вина? Вернуть на склад? – с надеждой спросил Фетин.

Помимо соли на вино сменяли мотки различной нити, шерстяной, конопляной, крапивной и льняной. Бочонки с дегтем, поташом и медом, а также сопутствующим ему продуктом – воском. Ну и так, по мелочи, вплоть до различного красильного сырья.

Мелькнула мысль про нормальные ульи, что повысят эффективность пчеловодства в разы, а то сейчас диким бортничеством занимаются, но это все придется делать гораздо позже, уже на новом месте обитания. Можно разве что, когда придет время уходить, выпилить из деревьев участки стволов с пчелами и увезти их с собой.

– Оставь. Может, попробуем продать сами по пути, деньги лишними не будут… Возможно, придется потратиться в дороге.

Управляющий спорить не стал, только лишь тяжко вздохнул, будто его имущество от сердца отрывали.

– Рабов сытно накормить. А то про них, похоже, совсем забыли. А их силы мне потребуются в полной мере, плыть не близко.

– Сделаем, господин.

Управляющий принялся за работу, раздавая указания подчиненным из рабов и вольных слуг, а Рус, ступив на галеру (вообще-то он был в курсе, что это хеландион, но для него все подобные корабли, будь то дромон, либурна, усиако или там трирема, дабы не заморачиваться с классификацией по времени постройки и конструкции, обозначались общим словом – галера), стал осматривать ее изнутри.

Двадцативесельное одномачтовое судно с одним рядом весел, с двумя гребцами на весло. По размерам можно отнести к среднему классу, примерно двадцати метров длиной и около пяти шириной. Осадка достигала полутора метров, в общем, идеальное судно для прибрежного и речного плавания.

Пованивало на галере преизрядно, несмотря на открытые весельные порты и легкий ветерок, продувающий внутреннее пространство насквозь, ведь все свои дела рабы делали прямо тут, никто их в туалет не водил. Хорошо, что палуба и борт устроены так, что отходы жизнедеятельности человека достаточно легко смыть забортной водой, чем и занимался специальный мальчишка-раб в паре со стариком, тоже рабом, что дополнительно отскабливал палубу щеткой. Палуба для этого имела легкий наклон, а в борту имелись отверстия для слива. Но все равно вонь от дерьма и мочи въелась в доски, и ничего с этим не поделать, разве что чистить доски с поташом и песком. Но этим надо было заниматься сразу, а сейчас все бесполезно. Экономил на чистоте купец.

– М-да…

Для обновленного Руса картина сорока скованных цепями рабов была, прямо скажем, не самая приятная. К убийцам и насильникам он особой жалости не испытывал, а здесь сидели и такие, но большая часть рабов была просто в свое время захвачена в набегах и продана греко-ромеям.

Вообще сначала он думал сменить рабов, хотя бы половину, на своих воинов, чтобы можно было увеличить количество бойцов на случай неприятностей военного характера, но понял, что это будет не самый лучший шаг.

Сидеть рядом с рабами – это унижение их чести. Лучше тогда совсем от рабов избавиться, но у него не хватит столько людей, чтобы заменить ими всех гребцов. Разве что дополнительно охочих людей созвать. В принципе не проблема, стоит только свистнуть, и набежит столько, что придется кастинг устраивать, но им надо что-то заплатить либо обещать долю с добычи.

Проблема в том, что с финансами у Руса обстояло не ахти, что называется, пели романсы, разве что занимать у того же отца, чего он делать не хотел, а с добычей не факт, что подвернется по пути достаточно жирная и при этом беззащитная. Целенаправленно заниматься пиратством он не собирался. Рискованное это дело, тем более что большого опыта в этом специфическом ремесле у славян сейчас нет, а посему потери окажутся чрезмерными, что также неприемлемо.

К тому же рабочие места… Их тогда в срочном порядке придется заменять, потому как заставлять своих дружинников и волонтеров грести в таком амбре – это сущее наказание. На это банально нет времени. Пан долго у жреца не задержится, максимум на три дня, и за это время надо успеть чуть ли не половину галеры перебрать. Так что рабы остаются на своих местах в полном составе (плюс шесть человек палубной команды: кормщик, рулевой и матросы на паруса), а значит, в поход идет только его дружина.

Осмотрев судно и не найдя, к чему можно придраться или что следует улучшить, все равно в морском деле он ничего не понимал (про косой парус только слышал, а как это все должно выглядеть, не представлял, и нет времени переделывать, даже если бы знал), Рус решил также заняться своей амуницией. А то память о ней – это одно, а вот свежий взгляд – другое.

Итак, кольчуга из крупных клепаных колец, классическая лорика хамата, только без воротника-гюйса, каким дополнительно прикрывались римские легионеры. По сути, кольчужная футболка до середины бедер, руки от середины плеча оставались без защиты, даже поручей не имелось. С этим требовалось что-то делать. Прежний Рус относился к защите наплевательски, а вот перерожденному не хотелось получать раны, даже малые, не говоря уже о серьезных. Тем более что его уровень владения оружием после всего того, что с ним произошло, оставался под вопросом, что он также собирался вскоре это прояснить.

В памяти встали страшные кадры, как с таких вот беззащитных рук скользящим ударом фактически срезаются целые куски мяса. Да и глубокие резаные до кости раны тоже выглядят не менее приятно.

– Бр-р… – Рус встряхнул головой, прогоняя тошнотворные видения. – Что ж, от скользящих ударов руки можно защититься рукавами из кожаных полос или даже роговых пластин, скрепленных внахлест… Так, идем дальше. Шлем…

Обычный шишак без защиты шеи, щек и лица. Даже полумаски не имелось, не то что личины. Оттого и ходят многие с перепаханными длинными шрамами мордами.

– Так, технологические отверстия для крепления нащечников имеются, уже хорошо. Можно сделать из все той же кожи и усилить все теми же роговыми пластинами, если ничего получше не найду. От все того же скользящего удара убережет, и ладно. С шеей хуже, тут кожа точно не поможет, один хоть сколько-нибудь серьезный удар, и позвонки хрустнут, как сухая ветка… С лицом та же беда. Надо будет зайти к кузнецу, может, у него что есть, что можно на скорую руку переделать да пришпандорить к шлему?

С защитой ног тоже все печально, кроме шерстяных штанов плоть ничего в бою не скрывало.

– Тоже имеет смысл сделать кожаную защиту из полос внахлест… – вздохнул Рус. – Хотя бы от пояса до колена. А ниже нужны нормальные поножи.

С оружием обстояло более-менее нормально. Меч – кавалерийская спата, то бишь обычный удлиненный почти в два раза пехотный гладиус. Его можно приравнять к более позднему бастарду ну или к чему-то наподобие. Качество ковки так себе, не откровенное говно, как пехотные римские гладиусы, что можно легко погнуть, встав на лезвие и потянув за рукоять, но и не закаленная сталь, о чем свидетельствовали правленые довольно глубокие зазубрины. Этакая серединка на половинку. Мечи реконструкторов, даже не кованные, а выточенные из куска какого-нибудь стального профиля или еще из каких элементов из катаной стали, на порядок лучше того, что он сейчас держал в руке.

Из холодняка также помимо большого кинжала имелось три метательных ножа в специальной перевязи на поясе.

А вот лук неплох. Не супер-пупер, но и не охотничья однодеревка. Без роговых пластин, но многослойный, с сухожилиями. Славяне, однажды получив секрет производства гуннских луков, пока что умело их воспроизводили с некоторыми вариациями. Вот Ильмера обладала настоящим гуннским луком, как раз по ее размеру, небольшой, но мощный.

Вообще все воины, по крайней мере из дружинников, являлись неплохими лучниками и проводили регулярные тренировки для поддержания мастерства. Из памяти Рус знал, что и он должен неплохо стрелять, пусть не так превосходно, как сестра (тут она прямо чистая эльфийка, вмиг стала бы олимпийской чемпионкой), но вполне достойно. В ростовую мишень на дистанции в три десятка метров бил уверенно. А вот Ильмера уже могла поражать отдельные части тела на той же дистанции. В общем, снайперша. Вот только, чтобы достичь такого результата и не опозорить богиню косорукостью (раз уж особой силой из-за общей легкости похвастаться не могла), тренировалась фанатично, до изнеможения…

А вот с самими стрелами – беда. Двадцать пять штук всего насчитал в своем колчане Рус. И как он понимал, это еще неплохо, все-таки сын кагана. У других бойцов-дружинников хорошо если по десять штук в колчанах есть. И много ими навоюешь? Но тут пока ничего не поделать. Производство стрел еще тот геморрой, обычная палочка – росток тальника или ивы – не подойдет, по крайней мере для боевого лука, а не для массированного обстрела в ту степь, когда о точности даже заикаться не приходится, но такой способ обстрела практически не практикуется. Даже кочевники такое себе редко позволяют.

Да и с наконечниками тоже все печально. Даже еще печальнее, чем казалось на первый взгляд.

Осмотрев стрелы, Рус только скривился. Половина имела костяные наконечники. Костяные, Карл! Мало того что поражающая способность у них весьма посредственная, так еще и зачастую одноразовые, особенно если зафигачить куда-нибудь в траву с концами. Ну, или наконечник все же обломается.

Проблема с древками гораздо более обширна, чем кажется на первый взгляд. Не каждая древесина на них годится из-за своих свойств. Тут нужно соблюсти противоречивый баланс по упругости-гибкости, прочности и оптимальной массе. Так что древки часто портятся в районе крепления наконечника при ударе о препятствие. И если вдруг не сломал и не потерял, так они со временем сами портятся от сырости, их искривляет, так что только на растопку годны становятся.

С восполнением тоже беда. Производительность просто ужасна, один мастер может произвести в день считаные штуки! Меньше десятка! Сильно меньше, а мастеров таких тоже очень мало.

«Тут помог бы простой станочек, с помощью которого можно было бы точить их сотнями, – подумал Рус. – Но вот только вопрос с наконечниками никуда не денется. Даже с оперением возникают дополнительные сложности, перьев не напасешься на тысячи штук…»

– И что со всем этим можно сделать?

Дальнобойное оружие очень нужно, ведь лучше потратить сотню стрел на одного противника, чем сойтись с ним в рукопашной, рискуя получить ранение. Тем более нужно на тот случай, если враги превосходят числом…

Где-то на краю сознания забрезжила идея, как можно решить этот вопрос, но ухватить ее никак не удавалось.

«Ладно, не буду напрягаться, потом сама всплывет в самый неожиданный момент, как это обычно и случается», – подумал парень.

Также на вооружении имелось три коротких метательных копья – сулицы. Ну хотя бы у них наконечники оказались из железа, хотя простые ополченцы также обходились костяными или даже каменными.

Еще из элементов оснащения – щит. Обычный круглый, сантиметров семьдесят в диаметре, сбитый из досок, с железным умбоном под кулачный хват. Обод, правда, из кожи, но это ведь расходник, по сути, а железо дорого.

И все.

– Ладно, пора идти, Фетина раскулачивать на кожу с рогом, и, может, еще чего интересного найду…

11

Фетин и впрямь оказался достоин своего обновленного имени, и если с кожей (причем уже прошедшей специальную обработку) и запасами роговых пластин после некоторого колебания все же расстался, то за бронзовое зеркало, что глянулось Русу, бился аки лев.

– Да чего ты так переживаешь? Оно же испорченное! Видишь, какой-то умник его порезал!

– Да, но это ведь это сколько бронзы, господин!

– Да возмещу я тебе бронзу… потом… может быть. Тут сам понимаешь, все от результатов похода зависит.

– Но, господин, так нельзя!

– Можно! Я же не продать его хочу, чтобы потом на пьянки да гулянки спустить, а на нужное дело. Мне это зеркало должно рожу защитить!

Зеркало Русу действительно потребовалось не за тем, чтобы любоваться на свое отражение, тем более что отражение, если не считать глубокой царапины, получалось такое, что он больше походил на Квазимодо. Нет, все гораздо проще: при размере примерно в десять сантиметров в диаметре оно было около пяти миллиметров толщиной, так что если с этим куском металла немного поработать на кузне, то получится очень неплохая личина.

Вообще в «сокровищнице» кагана в принципе хватало всякого хлама из различного металла: меди, бронзы, олова, железа. Чего тут только не было! Посуда, всякие бляшки, элементы дверных петель, полосы для обивки сундуков, даже гвозди! Хватало всяких фигурок, статуэток и прочей мелочи. Весь этот металлолом являлся трофеями от набегов, когда бойцы мародерили так, что действительно даже гвозди выдирали и сдавали кагану определенную долю. Часть металла поступала в его казну в качестве налогов и даров, а также платы-виры в казну за различные проступки. Деньги-гривны не у всех водятся в достаточном количестве.

«Если все переплавить, то можно было бы сделать с десяток хороших доспехов», – оценил объем цветного лома Рус.

Он не понимал, почему все это богатство лежит, по сути, мертвым грузом. Причем часть лежит так давно, что успела покрыться толстым слоем патины. Синдром Кащея, чахнущего над златом? Или неприкосновенный запас на случай, если потребуется бухло купить, а денег не будет?

Очень хотелось наложить лапу на еще кучу всего полезного, но тут и впрямь лучше бы поинтересоваться у самого Пана, а то ведь действительно еще чего доброго за грабеж примет. Но вот с зеркалом медлить не стоило, работы тут потребуется дня на два.

С кожей и роговыми пластинами Рус заявился к кожевнику и объяснил, что ему требовалось, то есть нарезать четырехугольники и сшить их внахлест, чередуя кожу и рог, так, чтобы получился тройной защитный слой. И тот обещал все сделать к вечеру.

С зеркалом, понятное дело, пошел к кузнецу. Его принял сам Тит. Слова о том, что Рус поставил его силу в пример своему отцу, уже широко разошлись по городищу, а как известно, доброе слово и кошке приятно.

– Сделаем все в лучшем виде, – ответил Тит, после того как Рус пояснил, что ему требуется от зеркала, выставив в качестве платы то, что от зеркала останется. – Сам и сделаю…

И сделал. Тит в принципе оказался неплохим мастером, причем именно художником-чеканщиком, так что не просто сделал личину более-менее анатомическую, максимум на что рассчитывал Рус. Так-то ему просто хватило обычной пластины с вырезом для глаз да дырочек для лучшего дыхания в районе носа и рта. В общем, пропал в нем большой художник, что после обучения мог создавать мировые шедевры на века. Но увы и ах…

Разобравшись со своей амуницией и вооружением, Рус пошел на стрельбище, чтобы проверить свои стрелковые качества. К счастью, оно оказалось пустым, даже Ильмера отсутствовала, присутствия которой он опасался, так что если что пойдет не так, то свидетелей его конфуза не будет. У «расстрельной стены» – высокого отвесного обрыва стояли «враги народа», то бишь несколько слегка взлохмаченных соломенных чучел. Вот по ним он и начал стрелять.

Первые стрелы ожидаемо летели куда угодно, но только не в цель.

– Беда…

– Что это с тобой, братец?

Рус обернулся и увидел подходящую сестру.

– Так мазать, это надо постараться… Пил?

Ильмера, подойдя вплотную, так, что Рус невольно отшатнулся от медвежьего носа, что чуть не впечатался ему в глаз, принюхалась.

– Да вроде нет. И я не знаю, сколько надо выпить, чтобы ни разу не попасть…

Ильмера с видимой небрежностью вскинула лук и выстрелила. Стрела попала точно в голову одного из чучел.

– А может, ты головой где-то успел удариться?

– Не бился я головой… – буркнул Рус.

– Тогда как это объяснить?

Валить на бога свою косорукость было бы неправильно, с какой стороны ни посмотри, так что Рус достал еще одну стрелу и, выровняв дыхание, постарался войти в состояние отрешения, позволив действовать подсознанию, чтобы тело сработало на автомате, ведь он умеет стрелять из лука, надо просто не мешать.

Выстрел.

– Ну вот, другое дело, – послышался голос Ильмеры, – а то я уже беспокоиться стала…

Стрела попала в правое плечо мишени.

Рус расстрелял остаток боекомплекта. Второй стрелой снова чуть не промазал, зацепил правую же руку, но потом дело пошло на лад.

Снова стала стрелять Ильмера, и, как всегда, превосходно.

«Надо бы и ей нормальный доспех сделать», – подумал Рус, глядя на сестру, что была облачена в кожу. Даже роговых пластин не было, не говоря уже о бронзе или железе. Оно вроде как ей не сильно и надо, все-таки дистанционный боец, тяжело, опять же, но и вражескую ответную стрелу никто не отменял.

Собрав стрелы, они вернулись на исходную, постреляли еще, а потом еще и еще раз. Рус доводил стрельбу до рефлекса, точнее восстанавливал навык, добиваясь того, чтобы не требовалось ни прилагать лишних усилий, ни входить в состояние измененного сознания, ибо в реальном бою это может быть опасно, если он сосредоточится только на стрельбе, забыв об окружающей обстановке.

К счастью, к десятому подходу у него все стало получаться. Правда, пришлось заплатить за это пятью сломанными стрелами. Ну и Ильмера не обошлась без потерь, также повредила две стрелы, что вызвало у нее тяжелый вздох.

Пометали ножи в деревянную мишень, что тут также имелась. С этим у Руса проблем не возникло. Он и в прошлой жизни любил ножи метать.

«Теперь надо посмотреть, что у меня с рукопашкой», – подумал парень.

В этом ему мог помочь любой дружинник, а еще лучше – брат.

«А может, и сестра, – снова подумал он. – Благо она с мечом».

– Давай клинками позвеним, Уголек, а то ты в последнее время стала подзабрасывать тренировки, – сказал он. – Еще немного, и будешь носить для красоты.

– Давай… – чуть поскучневшим голосом ответила сестра, что также показала хорошие результаты в швырянии ножей.

У Ильмеры оказалось что-то вроде сабли или короткой шашки с чуть изогнутым лезвием.

Схватка началась без раскачки. Ильмера стремительно атаковала, как всегда, делая ставку на скорость и маневр, но сейчас Рус не тупил. Это лук вызывал у него двойственное, противоречивое чувство, ибо вторая половина из будущего с ним дел не имела, а вот с мечом родство вышло полное. Орудовать клинком Рус, в бытность свою Василием Васильевичем, очень даже умел, да и рефлексы этого тела подключились без раскачки, так что атака сестры была отбита и в считаные секунды зафиксирован колющий удар в живот.

– Продолжаем.

Ильмера кивнула и, поджав губы, снова резко бросалась в атаку. И снова быстрый переход в контратаку с фиксацией поражающего удара, на этот раз в левый бок девушки.

– Еще.

Теперь атаковал Рус.

Каждая схватка длилась лишь считаные секунды. Ильмера с каждым новым поражением распалялась и злилась все сильнее, снова раскраснелась, но при этом не теряла сосредоточенности, хотя ей это не помогало добиться успеха.

Наконец тренировочные бои завершились с сухим счетом в пользу Руса.

– Странно… – произнесла запыхавшаяся Ильмера, пытаясь унять тяжелое дыхание и смахивая со лба выступивший пот.

– Что именно?

– Ты стал хуже стрелять, но при этом гораздо лучше драться… Раньше я хотя бы три схватки из десяти у тебя выигрывала…

«Хм-м, и правда, – припомнил Рус историю спаррингов с сестрой. – Действительно, три схватки из десяти она у меня стабильно выигрывала, а тут…»

Не сказать, что он победил сестру с легкостью, но и без особого напряга, просто за счет новых финтов. Рус вдруг осознал, что его мастерство по сравнению с прежним выросло если не на порядок, то в разы. Все-таки, будучи реконструктором, он изучал фишки, что прошли практически тысячелетнюю эволюцию.

Сейчас большинство бьется, прямо скажем, довольно примитивно, больше полагаясь на силу рубящего удара, ну и колющий иногда практикуют. Этого при минимуме доспехов у противника более чем достаточно. С финтами особо не заморачиваются. Вот и Ильмера по его классификации из будущего крепкий середнячок-полупрофессионал. А ведь сейчас она считается одной из лучших. Одолевают ее не за счет мастерства, а за счет силы удара и выносливости.

«Только не надо впадать в гордыню и считать, что я теперь самый крутой боец», – подумал он самокритично, но все же некоторое облегчение испытал.

– Научи меня тому удару, коим в седьмой схватке одолел! И тому, что в пятой!

– Хорошо…

Следующие два часа Рус обучал сестру не только этим двум ударам, но и другим, что не успел ей продемонстрировать.

– Ну я им всем покажу в следующий раз! – засмеялась Ильмера, видимо, представляя, как будет поражать дружинников одного за другим на тренировочных боях.

– Ладно, амазонка, идем. Ужин скоро…

«И помыться бы не мешало…» – подумал он, ощущая сильный запах пота.

Вот только с мытьем тут и сейчас два варианта: в море или в реке. С привычными банями, паром и вениками напряг…

«Но ничего, внедрим», – пообещал себе Рус, поставив мысленно очередную запись в списке запланированных дел.