Темные отражения. Немеркнущий

Я уставилась на небольшую садовую статую скачущего мальчика, наполовину скрытую американским флагом, свисающим со стола Албана. Лежала я при этом на полу, на спине и совершенно не помнила, как там очутилась.

– Она вам не дрессированный щенок, чтобы по свистку выполнять для вас разные трюки! – Кейт умела кричать, даже не повышая голоса. – Руби еще ребенок. Пожалуйста, не прибегайте к ее услугам, как вы изящно выразились, не согласовав их со мной.

– Думаю, – бесцветным голосом ответил Албан, – на сегодня с меня достаточно ваших нотаций, агент Коннор. Этот ребенок достиг возраста, когда может принимать самостоятельные решения, и хотя она подчиняется вам, вы – подчиняетесь мне. И мне нет нужды – никогда не было и не будет – что-либо с вами «согласовывать» или обсуждать свои решения. А сейчас я прошу вас – очень вежливо – покинуть этот кабинет, пока вы не наговорили чего-нибудь, о чем потом пожалеете.

Я оторвала себя от пола и плюхнулась обратно в кресло. Кейт рванулась вперед, чтобы помочь мне, но я отмахнулась, потому что уже справилась сама. Похоже, она и сама провела на ногах не одни сутки: волосы спутались и свалялись, лицо было пепельным – я никогда не видела ее такой. Женщина ворвалась сюда, будто смерч, пять минут назад и даже не остановилась перевести дыхание. Не знаю, кто предупредил ее – может, Роб, – но единственное, чего она добилась, это заставила меня чувствовать себя униженным пятилетним ребенком.

– Все в порядке, – пробормотала я, но, кажется, ее не убедила.

– Подожду снаружи, – предупредила Кейт.

– Тогда вам придется задержаться. У нас внизу гость, и я бы хотел познакомить его с Руби.

Конечно. Я же совсем не устала и готова и дальше «развлекать» гостей?

– Да? – Взгляд Коула метался между нами троими. – А я приглашен на эту вечеринку?

Албан, наконец, поднялся и, обойдя стол спереди, остановился между мной и Коулом, осторожно опустившись на край столешницы. Впервые я оказалась достаточно близко, чтобы почувствовать: от него пахло той самой плесенью, от которой невозможно отмыться до конца.

– Увидимся на собрании старшего персонала, агент Коннор, – проговорил он и затем гораздо тише добавил: – Подготовьтесь. Агент Мидоус снова предлагает голосовать.

Руки Кейт дернулись вверх, словно она хотела отгородиться ими от услышанного. Но потом она отвернулась и в сопровождении Жабогубого отправилась к двери. И я видела, что гнев все еще пылает в ней.

Когда Кейт с силой хлопнула дверью, Албан даже не вздрогнул.

– Итак, ты нашла наше маленькое утраченное сокровище? – обратился он ко мне.

Вмешательство Кейт рассеяло окутавшую меня дымку ярости, но она мгновенно заклубилась в воздухе снова, и я сжала руки под столом, чтобы не вцепиться Коулу в горло.

В конечном счете разве это важно, что я пробралась в Лигу в обмен на свободу Лиама. Но его брат, видимо, изыскал способ втащить парня обратно, в самую гущу событий. Я не поняла того, что увидела, да и флешка, хотя Албан так на это надеялся, на глаза мне тоже не попалась. Но абсолютно очевидным было одно: так или иначе, но Лиам в этом замешан.

– Смелей, не держи нас в напряжении, – поторопил меня Албан. – Мы должны защитить информатора как можно скорее.

«Или послать кого-нибудь убить его».

– Я тут подумал… – начал было Коул.

Единственное, что дал мне Термонд, было умение лгать с честным, непроницаемым лицом.

– Я их не узнала, – перебила я, – так что имен назвать не смогу. Может, если я опишу их, агент Стюарт сможет?

– Может, – прохрипел Коул. Потом, откашлявшись, добавил: – Хотя с кем я только в Филли[2] не работал…

Албан нетерпеливо махнул, не сводя с меня темных мутных глаз.

– Это была женщина, – объявила я. – Я видела ее стоящей возле фургона СПП. Она явно нервничала и все поглядывала по сторонам, пока не заметила что-то на тротуаре – тут-то, должно быть, она и нашла флешку. Сильно за сорок, немного грузновата. Длинные темные волосы, очки в зеленой оправе. Немного загнутый кончик носа.

А еще она – моя учительница начальных классов, миссис Розен.

Каждая новая деталь внешности сопровождалась кивком, а потом Албан повернулся к Коулу:

– Ну что? Вспоминаешь?

– Ага, – протянул парень, забарабанив пальцами по подлокотнику. – С этим можно работать. Я подготовлю для вас полный отчет.

Албан кивнул.

– Сегодня в восемь вечера он должен лежать у меня на столе.

– Да, сэр, – сказал Коул, с усилием поднимаясь на ноги. Я отвела глаза – боялась: стоит мне только взглянуть на него, как я себя выдам. Парень на секунду задержался у двери, но Жабогубый вывел его из кабинета.

Албан слез со стола и направился к унылым разношерстным картотечным шкафам, выстроившимся позади его стола. И, слегка подмигнув мне, вытащил из переднего кармана рубашки связку ключей. Я не верила своим глазам – каждый раз, приходя в его кабинет, я пялилась на этот уродливый хлам, ломая голову, что же там внутри. И вот теперь он открывает один из них?

Мужчина постучал пальцем по ближайшему ящичку.

– Советники считают устаревшим и отсталым то, что я так и не выбросил все это, хотя наше противостояние в цифровом пространстве достигло высочайшего уровня. Не так ли, Питерс?

Советник вымученно улыбнулся. Что бы они на самом деле ни думали, по мне, эта «устаревшая» привычка Албана имела смысл. Записи, файлы или что еще там Албан хранил, мог просмотреть только один человек: он сам. И никаких тебе «хакнуть» или «запустить троян». Албан настоял на установке сканера сетчатки глаза и цифрового замка на двери в его кабинет, – две самые дорогие технологии на весь штаб. Если кто-то хотел посмотреть эти файлы, он должен был получить разрешение или проявить крайнюю изобретательность.

Мужчина вытянул красную папку из помятого черного шкафа в дальнем правом углу, задвинул ящик бедром и повернулся ко мне:

– Я тут подумал, Руби: у меня еще не было возможности поблагодарить тебя за блестящую работу, что ты проделала, собирая информацию о лагерях. Я знаю, ты закончила отчет уже несколько месяцев назад, но у меня было всего несколько минут, чтобы его просмотреть. Ты вложила в него немало усилий и времени, и я восхищаюсь этим.

Не припомню, чтобы до этого он меня так удивлял. Несколько недель назад я уже отчаялась, что эта папка когда-либо привлечет его внимание, когда увидела, что ее маленький уголок выглядывает из-под кипы бумаг с меня ростом. Тогда я подумала, что это моя последняя надежда, и она рухнула.

Зачем называть организацию Детской лигой, если собираешься только делать вид, что помогаешь детям? Этот вопрос возникал у меня каждый день: после занятий, после операций. Он гвоздем ворочался в моей голове, когда меня отсылали прочь, даже не удостоив еще одного взгляда. Этот вопрос мучил меня и мою совесть. Большинство агентов, особенно бывшие военные, о лагерях думали в последнюю очередь. Они ненавидели Грея, ненавидели всеобщую мобилизацию, ненавидели, как изменился порядок их службы, а Лига была единственной известной организацией, в которой действительно пытались предпринять хотя бы что-то, а не рассылать раз в несколько месяцев малопонятные сообщения с намеком на новую угрозу. Попытаться заставить сделать что-нибудь, чтобы помочь другим детям, было все равно что закричать в комнате, где все уже и так орут. Никто не хотел слушать, потому что у каждого были свои планы, свои приоритеты.

После первой же ночи в Штабе я поняла: если не хочешь в будущем стыдиться самой себя, нужно изо всех сил постараться и перенаправить возможности Лиги на вызволение детей, которых все еще удерживали в лагерях. Последние месяцы я планировала, зарисовывала и записывала все, что помнила о Термонде: система патрулирования СППшников, расписание их смен, обнаруженные нами «слепые» пятна двух камер…

Постепенно это переросло в привычку; каждый раз, когда выпадала минута отдыха, я словно оказывалась у костра в Ист-Ривер, слушая как Лиам страстно говорит о том, что мы должны стать теми, кто спасет и самих себя, и других, что ни одна организация никогда не пожертвует своими нуждами или идеями ради того, чтобы помочь нам. Конечно, он был прав – последние шесть месяцев не раз подтвердили его правоту.

Я верила ему. Верила в него. Но когда мы разделились, он отправился другой дорогой, и теперь я обязана была сама пройти этот путь.

– Спасибо, сэр.

– Я сделал копии, – сказал Албан. – Мы обсудим это позже, на собрании старшего персонала. Не могу ничего обещать, но после всей тяжелейшей работы, что ты сделала для нас за последние несколько месяцев, ты…

Я и предположить не могла, чем должно было закончиться это предложение, и теперь уже никогда не узнаю. Не потрудившись постучать, еще один советник, Лошадинозубый, просунул в дверь седую голову, открыл было рот, но, заметив меня, снова закрыл.

Жабогубый отлепился от стены, которую подпирал, и только спросил:

– Снегопад?

Лошадинозубый потряс головой:

– То, чего мы боялись.

– Черт, – выругался Албан. – Профессор жива?

– Да, но ее работа…

Три пары глаз внезапно обратились ко мне, и я поняла, что должна была убраться еще тридцать секунд назад.

– Буду в Атриуме, – пробормотала я, – если понадоблюсь.

Албан махнул мне, отсылая прочь, но голос Жабогубого был слышен даже сквозь захлопнувшуюся дверь.

– Никогда не считал это хорошей идеей. Мы ее предупреждали!

Любопытство заставило меня задержаться возле двери в ожидании хотя бы полунамека, о чем вообще идет речь. Мужчина так и брызгал гневом, слова стремительным потоком лились с его безразмерных губ. Я силилась вспомнить, когда видела кого-то из них в таком возбуждении, и не могла – Джуд всегда шутил, что они наполовину роботы, запрограммированные выполнять работу, затрачивая как можно меньше душевных сил.

– Она предприняла меры предосторожности – еще не все потеряно, – спокойно проговорил Албан. – Так что утверждения, будто женщины, если ими движет любовь, слепы, – полная ерунда. Пойдешь со мной – Джарвин вернется, и я должен ввести его в курс дела. Возможно, ему придется отправиться с группой в Джорджию – разобраться с этим бардаком…

Едва услышав шаги по ту сторону двери, я поняла, что и так уже получила больше информации, чем нужно. Дождавшись, когда со мной поравняется компания детей, направлявшаяся в Атриум, я влилась в эту толпу.

Оглянувшись, я увидела Албана возле двери своего кабинета, окруженного советниками, которые что-то шептали ему в уши. Никто ничего не заметил, но мне казалось, что пока я шла, глаза Албана были прикованы ко мне, словно он не мог выпустить меня из вида.

Прошло несколько часов, но я все еще сидела в Атриуме, по-прежнему ожидая, когда Албан выкроит время запустить меня в чей-то мозг. Только что нарисовался Нико и притащил мне бутерброды. Впрочем, сегодня ни один из нас двоих даже не вспомнил об ужине.

«Снегопад». Лига стремилась присвоить кодовое имя каждому агенту и каждой операции. К настоящему времени я знала список агентов достаточно хорошо, чтобы сказать, что в Лос-Анджелесе «Профессора» у нас не было. Но «Снегопад»… Мозг медленно и методично прокручивал это слово и так и сяк, будто иностранное. Я имела доступ к названиям секретных миссий и проектов Лиги намного выше своего уровня секретности в силу грязной работы, которую выполняла для них внизу, но такого не припоминала.

– Эй! – окликнула я Нико, уставившегося в экран ноутбука. – Если бы я сказала тебе название операции, ты бы смог поискать ее на серверах?

– На засекреченных серверах? – уточнил он. Что-то менее трудное считалось пустой тратой времени и талантов Зеленых. – Конечно. Что за операция?

– «Снегопад». Думаю, что кличка агента, который ее возглавляет, Профессор – похоже, это женщина, которая, возможно, работала в районе штаба в Джорджии.

Нико выглядел так, будто я взяла свой пластиковый поднос и врезала ему по лицу.

– Что? – спросила я. – Ты о нем слышал?

Едва я подсела к Нико, агенты, сидевшие поблизости, встали и ушли, так что вся секция оказалась свободной. Я пристально уставилась на шумный стол Синих, они тоже удалились. Так что теперь в зале царила такая тишина, что я буквально услышала, как парнишка сглатывает, переводя взгляд с клавиатуры на меня и обратно.

А еще в тишине громко раздалось шумное дыхание Джуда, который ворвался в дверь. Не обращая на него внимания, исчезнуть парня не заставишь – он будет возвращаться снова и снова даже после шести разных попыток бойкотирования.

– Эй, – начал было Нико, – что ты…

Я терпеливо изучала свой нетронутый бутерброд, подняв глаза только тогда, когда Джуд схватил нас за руки и стащил со стульев.

– За мной, – с трудом выговорил он. – Сейчас.

– Я занята, – проворчала я. – Пойди найди Вайду.

– Ты должна пойти… – Это был словно не его голос: жесткий, низкий. – Прямо. Сейчас.

– Да зачем? – упиралась я.

– Блейк Ховард вернулся с операции.

– И поэтому?..

Его пальцы обожгли мне кожу:

– Он вернулся в мешке для трупов.

К тому времени, как мы прибежали в главный холл, небольшая толпа любопытных, старшие агенты, Албан и его советники с перекошенными лицами, яростно перешептываясь, стекались в медицинский отсек, который находился уровнем ниже.

– Ты уверен? – спросила я Джуда, когда мы присоединились к толпе. – Ты точно видел?

Он подавил глубокий вдох. Всмотревшись в лицо мальчика, я заметила, что глаза его покраснели. Похоже, до того как прибежать за мной, он плакал.

Рука Джуда метнулась вверх, сжав маленький, почти плоский серебряный компас, который он носил на шее, на шнурке. Албан вручил его мальчику, выудив из своей личной коллекции безделушек, предрекая, что Джуд вырастет «великим исследователем» и «первоклассным путешественником». Парнишка никогда не снимал подарок, хотя из-за его способностей прибор не работал как должно. Прикосновение Джуда, как любого Желтого, всегда сопровождалось слабым электрическим зарядом, отчего магнит компаса «сходил с ума». Так что цветная стрелка всегда указывала не на север, а на самого Джуда.

– Я видел, как они вернулись, а потом Кейт прогнала меня. Но я слышал: Албан спрашивал агента Джарвина, как это могло случиться, а Роб ответил, мол, это был несчастный случай. – Джуд огляделся и посмотрел поверх моей головы, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. – Ру, я не думаю, что это несчастный случай.

Когда мы спустились на второй уровень, нас обогнал Нико и, не останавливаясь, устремился ниже, на третий.

– Эй! – окликнул его Джуд. – Нико…

– Пусть идет, – пробормотала я, почти жалея, что тоже не могу пойти за ним, избежав всего этого.

Медицинский отсек располагался прямо под Атриумом, занимая большое круглое помещение на втором уровне. Под ним, на третьем, находилась компьютерная лаборатория. Все пространство отсека было почти под завязку забито приборами, кроватями. На случай чрезвычайных ситуаций или тренировочных травм всегда дежурили несколько врачей и медсестер – все это обеспечивала Лига. Я тоже не раз оказывалась здесь, чтобы меня подлатали, каждый раз отмечая, что персонал, работая со мной, надевал особо толстые резиновые перчатки.

Теперь же в обычных прозрачных перчатках они вели Джарвина и других членов его команды на опознание. Когда Джуд потянулся к дверной ручке, пытаясь пройти внутрь, дыхание его стало тяжелым и рваным. Я оттащила парнишку к смотровому окошку, где уже толпилось несколько агентов, наблюдавших, как каталка с черным мешком маневрирует между кроватями и медицинскими тележками к ширме в задней части комнаты.

Мы с Джудом протиснулись к стеклу именно в тот момент, когда врачи расстегнули мешок и перенесли тело Блейка Ховарда на гладкий металлический стол. На правой ноге болтался белый кроссовок, с нашего места было видно, что его одежда вся пропитана кровью. А потом подошли Албан с Джарвином, Кейт и Робом, и ширму задвинули. Все, что нам осталось, это наблюдать за движущимися за ней тенями.

– О боже, о боже, о боже, – прошептал Джуд, вцепляясь в свою темно-рыжую шевелюру. – Это он, правда он.

Подросток покачнулся, и я быстро сжала его локоть. Я-то Блейка совсем не знала. О тех, кто не входил в мою команду, мне были известны только имена. А мое умение «располагать к себе» гарантировало, что на близкую дружбу рассчитывать не приходится. Но Джуд с Блейком были закадычными друзьями; они двое и Нико проводили большую часть свободного времени вместе: торчали в компьютерном зале или погружались в какую-нибудь игру. Я видела улыбку на лице Нико только в присутствии Блейка: зеленые глаза того светятся, и он отчаянно жестикулирует, рассказывая какую-нибудь историю, а Джуд просто рыдает от смеха.

– Мы должны найти… Думаю, мы должны найти Нико. Наверное, он пошел что-то проверить, – наконец выдавил из себя Джуд.

Я проводила его до двери, потом в коридор, до лестницы. Нам пришлось протискиваться мимо агентов, бегущих по коридору удостовериться в правдивости слухов, облетевших, я уверена, уже весь Штаб.

– Я должен кое-что тебе рассказать, – прошептал мальчик, когда мы подошли к лестнице. – Ты должна увидеть, что… что это не был несчастный случай. Я думаю… думаю, это из-за меня.

– Это не имеет к тебе никакого отношения, – проговорила я как можно спокойнее, хотя внутри у меня все сжалось. – Несчастные случаи происходят все время. Единственный, кто виноват, так это Джарвин. Это он выбрал того, кто не прошел боевой подготовки.

Джуд не дал мне возможности сбежать. Он схватил меня за запястье и тащил за собой всю дорогу до третьего уровня. Я смотрела, как его острые плечи двигаются под затасканной футболкой с Брюсом Спрингстином, и в первый раз заметила, что ее воротник протерся до дыр. Подросток точно знал, где сейчас Нико.

Занятия в компьютерном классе закончились уже несколько часов назад, но я все равно удивилась, что там так пусто. Обычно в комнате всегда болталось несколько Зеленых, самозабвенно сочинявших компьютерные программы или вирусы на любой вкус. Впрочем, уже наступило время ужина. Но даже если бы не это, одно только выражение лица Нико способно было разогнать всю толпу.

– Нашел! – объявил он.

– И? – Губы Джуда дрогнули.

– Это не несчастный случай.

Нико постоянно мучили какие-то предчувствия, которыми мальчик предпочитал не делиться, что, я уверена, стоило ему огромных усилий. Но он никогда не заражал своими горькими, ядовитыми мыслями остальных. До сегодняшнего дня.

– Что ты нашел? – спросила я. – Эй, объясните, что происходит, сейчас же.

– Ты говорила, это ерунда, – проговорил Нико. – Списывала на случайность. А должна была нам поверить.

Его голос кислотой капал на мои уже оголенные нервы. Я не спускала глаз с экрана, когда парнишка запустил видеоролик. Всплывшая картинка плейера заполнила черно-белыми кадрами всю ширину экрана. Крошечные человечки метались по комнате, заполненной длинными рядами приборов. Серверная.

– Что мы смотрим? – уточнила я. – Пожалуйста, скажи мне, что ты не настолько глуп, чтобы скачать видеозапись камеры наблюдений той компании, куда вломилась команда Блейка и Джарвина.

– И не позволить Джарвину или одному из его дружков шанс дистанционно удалить улики? – не остался в долгу Нико.

Тридцатисекундного ролика оказалось достаточно. Я хотела сказать Нико, что он ужасно рисковал, даже загружая его – что компьютерная система той фирмы могла нас засечь. Но Нико никогда не забывал об осторожности.

Тридцать секунд. Но все случилось меньше, чем за пятнадцать.

Блейк зашел в серверную, одетый в обычную для операций черную форму, и сразу подошел к компьютеру. Внезапное появление охранника заставило меня подскочить: ночной патрульный – кто бы ни спланировал миссию, допустил небрежность, не проверив такую возможность. Блейк прыгнул за огромный «шкаф» сервера, чтобы его не увидели. Охранник, может, ничего бы и не заметил, не ворвись в комнату вооруженный Джарвин и еще один член опергруппы.

Я наклонилась к экрану, поражаясь четкости видеозаписи. Мы смотрели, как два агента спрятались за укрытие и как Джарвин четко перенаправил пистолет с охранника на незащищенную спину Блейка и выстрелил в ребенка.

Джуд отшатнулся, прикрывая лицо руками.

«Вот дерьмо, – подумала я. – дерьмо, дерьмо, дерьмо!»

Нико, разумеется, отсмотрел ролик еще до того, как мы пришли, но он снова нажал на воспроизведение и снова, и снова, пока я сама не закрыла «окно». Мальчик молчал, на лице застыло бесстрастное выражение. Веки парня были полузакрыты, и я чувствовала, как он ускользает куда-то в себя, туда, где мог побыть один.

– Это… я не могу… – Джуд запнулся, с каждым словом его голос взлетал выше и выше, ладонь стискивала компас. – Эти ребята… они плохие. Остальные заботятся о нас и как только об этом узнают, тех накажут. Они за нас заступятся. Это не Лига; это не… это не…

– Не рассказывай, – произнесла я, – об этом никому. Ты слышишь меня? Никому.

– Но, Ру. – Джуд выглядел испуганным. – Мы не можем просто спустить им это с рук! Мы должны сказать Кейт, Албану, или… или кому-нибудь! Они разберутся!

– Кейт ничего не сможет сделать, если ты уже будешь мертв – заметила я. – Я не шучу. Ни одного чертова слова. И никуда не ходи один – только со мной, Вайдой, Нико или Кейт. Пообещай. А если увидишь кого-то из этих, поворачивай назад и иди другой дорогой. Пообещай.

Джуд, вцепившись в компас, все еще качал головой. Я пыталась придумать, что бы еще сказать и успокоить мальчишку. Меня разрывало. Я хотела защитить их от правды о том, чем на самом деле являлась Лига, какая злобная жестокость требовалась от агента, чтобы операция прошла успешно. Но еще я ощущала крошечное удовлетворение от того, что я-то их раскусила уже давно. Это место не было безопасным. Может, когда-то Лига и была убежищем для таких детей, как мы – но теперь фундамент дал трещину, и один неверный шаг мог обрушить всю эту надстройку нам на голову.

Роб с Джарвином не были психами. Все их операции всегда шли по графику. Эта, я уверена, ничем не отличалась от остальных. Кейт и еще пара агентов, кажется, относились к нам, детям, с сочувствием, но на сколько бы их хватило? Если мы станем обузой, если превратимся и в их глазах в мусор, который нужно убрать, останутся ли они с нами?

Снова и снова я мысленно возвращалась к операции в бункере: к тому, как граната взорвалась прямо у нас под ногами и как Роб приказал, чтобы мы оставались именно там.

Но я могла это исправить – я это знала. Всего-то и нужно – подобраться к Робу и его дружкам поближе. К сожалению, это было самой тяжелой частью плана.

– Ни слова, – повторила я, поворачиваясь, чтобы уйти. – Я позабочусь об этом.

Действительно позабочусь. Я была Командиром. Все мысли, которыми я утешалась, о том, как сбегу – только узнаю, что Лиам в безопасности, улетучились, как утренний туман.

Джуд был жив, и Нико, и я тоже – и сейчас я должна была сосредоточить каждую каплю своей энергии на том, чтобы так оно и оставалось.

Глава пятая

Вместо того чтобы вернуться в Атриум, я поднялась на один уровень выше, направившись по дуге второго этажа к раздевалке – принять душ и переодеться. В Штабе было холодно и темно, как, впрочем, и всегда. Но каждый сантиметр моего тела пылал, покрытый испариной, словно у меня вот-вот начнется жар. Несколько минут под ледяной водой помогут мне прочистить голову. А я, воспользовавшись редкой тишиной, попытаюсь придумать, как ни на секунду не оставлять Джуда без присмотра.

Когда я вошла в помещение, лампы уже горели. На них стояли автоматические датчики движения, значит, кто-то недавно вошел или вышел. Я замерла, прижавшись спиной к двери, слушая мерное капанье крана где-то в дальнем конце. Душевая оказалась пустой, все желтые занавески отдернуты, не слышно ни скрипа кранов, ни привычного грохота бьющей воды.

Все, что я уловила, – лишь тихое, практически неслышимое за звуком капель мерное постукивание ботинок по цементу и шелест переворачиваемых страниц…

Я пошла по большой дуге вокруг шкафчиков, ступая как можно бесшумнее, и нырнула за угол – в другой длинный ряд, поблескивающий серебристым металлом.

Сидевший на скамейке с папкой в руках Коул даже не посмотрел на меня. Прежде чем он перевернул страницу, я успела заметить знакомую схему электрического забора Термонд.

– …Каледония была такой же большой, как ты думаешь?

Каждая мышца спины напряглась, заставляя меня выпрямиться, хотя одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы захотеть провалиться сквозь землю. Руки мои сжались в кулаки, и я глубоко вздохнула.

– Нет, – ответила я, – Каледония была меньше. Под нее переделали старую начальную школу. Но некоторые детали совпадают.

Парень рассеянно кивнул.

– Термонд, детка, – проговорил он, ткнув в папку пальцем. – Пару лет назад я видел первые эскизы, но без деталей. Наши агенты, которые находились поблизости, не увидели и половины этой фигни – даже Коннор.