Николь. Душа для Демона

Эйдан заразительно рассмеялся, давясь фразой: «Вот садист». Я даже улыбнулась.

– Интересно ты развлекаешься, – хмыкнул вдруг Тахир, – приказал бы раздеться, станцевать, поцеловать… Тем более, мы-то знаем, что она точно в твоем вкусе.

Меня словно ушатом холодной воды окатило от его слов.

– Какой унылый у тебя опыт, – протянул Джантар, – я предпочитаю в постели добровольность.

Тахир весело рассмеялся.

– Я вижу перед собой доказательство этой «добровольности».

– Мальчики, свои сексуальные предпочтения обсудите потом. Джантар, что делаем дальше? – прервала странное веселье Талиса, кивнув в мою сторону головой.

Я вздрогнула. Девушка озвучила тот вопрос, который я не осмеливалась задать. С ужасом замерла в ожидании ответа, касающегося моего будущего.

– Выдвигаемся завтра, как и планировали. Все подробности утром, – отрезал Джантар тоном, не допускающим лишних вопросов. Его шершавая ладонь вдруг накрыла мой сжатый кулак и успокаивающе погладила, заставляя пальцы разжаться. Он словно незримо для всех уговаривал меня не сдаваться и не нервничать понапрасну. Странное ощущение защиты от человека, перед которым я была более всего уязвима.

Вся дальнейшая беседа за столом пролетела мимо меня. В голове шумело от выпитого вина и странного жара, разливающегося от кончиков пальцев левой руки. Неизвестность душила и сжимала горло до тошноты. Я с трудом понимала их диалоги, состоящие, видимо, из обрывков старых шуток. Так обычно разговаривают лучшие друзья – намеками, полуфразами. Вскоре все расслабились и уже не обращали на меня внимания. Доброжелательно подтрунивали друг над другом. Теплота их слов проносилась над моей головой, изредка задевая мимолетным ощущением уюта. Но сколько я ни уговаривала себя хотя бы попробовать влиться в беседу, сил даже на попытку уже не хватало.

***

Я настороженно смотрела, как он расстилает себе постель на полу вдоль печки, перекрывая выход. Чтобы я не вышла, или чтобы никто другой не вошел?

После вымотавшего меня ужина мы все разошлись по комнатам. В доме обнаружилась еще одна спальня, совсем маленькая, ее заняла Талиса. На террасе устроились мужчины. Джантар же увел меня в ту комнату, где я впервые очнулась, и без объяснений стал готовиться ко сну. Раскатал потрепанный матрас и теперь заправлял свежую простыню. Мое сердце пьяно скакало в груди, то замирая от страха, то учащенно стуча, словно пойманная бабочка. У меня аж уши заложило, когда поняла, что ночевать Джантар планирует со мной в одной комнате. Но не успела я испугаться, как он раскрыл ширму, скрывающую кровать, и демонстративно стал готовить отдельную постель себе. И мой неловкий вопрос застрял в горле. Быстро окатилась водой в тесной душевой, переоделась в очередную рубашку Джантара, доходящую мне до середины бедра, и вернулась в комнату. Он стоял у окна и, видимо, ждал своей очереди в умывальню. Я попыталась пройти мимо него, но Джантар вдруг остановил меня, коснувшись плеча:

– Ты почти ничего не поела.

Надо же, а я и не заметила. Неопределенно пожала плечами и посмотрела на свои босые ноги. Мои ноги. Мне хотелось как можно быстрее укрыть их одеялом.

– Николь, посмотри на меня. Боишься? – он дотронулся до подбородка другой рукой, вынуждая потеряться в его глазах.

Не было сил на слова, я закусила губу. Неужели сам не понимает?

– Правильно делаешь. Страх логичен. Николь, в нашем мире нет для тебя теплого места. О тебе некому позаботиться.

Равнодушный спокойный голос слышался словно издалека. Я замерзала от колючих слов и плавилась от тепла его рук. Хотелось выпутаться или попросить ничего не говорить. Голова шла кругом от столь противоречивых эмоций. И еще этот его странный тревожащий взгляд, который я была не в силах разгадать.

– У женщин здесь не так много вариантов устроиться. Замужество, армия, сестринство, бордель.

Ох, демон, зачем ты вначале обещаешь защиту, а потом обрушиваешь всю неприглядную жестокость мира. Слишком много событий за несколько часов для одной меня. С трудом отведя взгляд, вырвалась из его рук и отошла к ширме. Сразу стало легче дышать. От окна несло холодом, остужающим мои пылающие щеки. Раскисла? Захотела легко устроиться, пригреться под первым попавшимся мужчиной? Злая досада на саму себя, наконец, привела меня в чувство. Я спиной ощущала его взгляд. Понимал ли он, какие позорные мысли одолевали мою бедовую голову? Ведь на какое-то мгновение была готова за ощущение покоя лечь под него? Как самая распоследняя дура… Изо всех сил закусила щеку. Сутки еще не прошли, а я уже сдалась. Даже на улицу не вышла, носу из дома не показала, а уже ищу мужскую спину, за которой можно укрыться. Ради этого мне подарили жизнь?

Во рту появился мерзкий металлический привкус. Я обернулась к Джантару. В сгустившейся темноте он был едва различим.

– Замуж и в армию меня не возьмут, в бордель сама не пойду, расскажи мне о сестринстве.

Было странно стоять перед ним в одной рубашке на голое тело и обсуждать своё будущее. Но, похоже, он и так тянул с этим разговором до последнего. Давал мне время перевести дух.

– Татки – прислуга, малообразованная, с минимальными правами. Фактически рабыни. Травницы занимаются сбором полезных растений и изготовлением лекарств. Живут общинами обособленно в Белых Землях. Узорницы изготавливают ткани, шьют одежды, к ним идти не советую, быстро сгоришь в цехах. Все остальные сестринства закрытые, и туда со стороны не попасть.

Он сделал шаг ко мне и медленно пропустил прядь между пальцев, словно извиняясь, что не будет легкой жизни. Я слышала, как пульсировала кровь в висках.

– Предлагаешь к травницам идти?

Джантар кивнул и практически неуловимо коснулся ладонью моей щеки:

– Ложись спать, Николь, завтра рано вставать.

И ушел в душ. А я просто упала в кровать, измученная долгим непривычным днем.

Глава 6

Я проснулась засветло и в первые несколько секунд даже не могла вспомнить, где нахожусь. Мир вдруг сузился до знакомого серого луча из окна. Я снова, как и вчера, подставила руку, заставляя пылинки плясать в потревоженном воздухе. С утра душившая меня паника отступила. Вчерашние страхи одиночества и незащищенности притупились. Я с удовольствием потянулась и опустила ноги на пол. Выглянула из-за ширмы и увидела, что Джантар уже сидит и читает небольшую книжицу при тусклом свете свечи.

– Я вспомнила свой мир, – прошептала я.

Он легко поднялся и подошел ко мне. Опустился на край кровати.

– Сплошной камень. Стены, пол, потолок. Камень повсюду, и даже улицы сплошь каменные. Дома высоченные, несколько этажей. Но верхушки домов словно бурей слизаны – лишь торчат железные кости. И мусор везде. Целые горы. И запахи жуткие. Помню, что на улицу страшно было выходить. Кажется, последние дни я и не выходила. И еды не было. Совсем…

Я рассказывала, выливая скупые отрывочные воспоминания короткими фразами. Прошлая жизнь представала передо мной неохотно, осколками мозаики. И я никак не могла ухватить целую картинку. Но и этих крох хватало, чтобы понять со всей отчетливостью – здесь лучше. И страхи свои я притащила из прошлого. И на улицу не вышла, и в зеркало не пыталась особо взглянуть, потому что в прошлой жизни там не ждало меня ничего хорошего. Ни за дверью, ни в отражении. И ничего за столом не ела по той же причине – въевшаяся привычка «умирать». И взрыв не жизнь у меня отнял, а закончил медленную смерть.

Я вдруг вскочила и, не глядя по сторонам, бросилась прочь из комнаты. Пересекла за один удар сердца террасу, перескакивая через ноги спящих мужчин, и вылетела на крыльцо.

Ранее утро обхватило меня влажными руками и взъерошило волосы. Аж губы задрожали от восхитительного ощущения густоты воздуха. От вида темного сонного леса и чистого неба в душе поднималась пьянящая эйфория, и до слез щипало в носу. К травницам? Да в этом мире, где не пахнет войной, на столах есть еда, а у людей ясные глаза без страха, я готова делать что угодно! Траву собирать? Да, тысячу раз да!

Сзади хлопнула дверь. Прижимая к груди трясущиеся от возбуждения руки, я оглянулась и увидела заспанного Эйдана.

– Я забыла, как пахнет трава, понимаешь? И воздух… он такой…

От восторга у меня закончились слова. Эйдан вдруг коротко хохотнул и толкнул в спину, спихивая с крыльца. Я взвизгнула, неуклюже покачнулась и ступила босыми ногами прямо на влажную землю, нелепо растопырив руки. Обернулась и подавилась возмущенным возгласом – Эйдан спрыгнул вслед за мной.

– Ногами слушай, – коротко бросил он мне и медленно пошел по траве, сверкая босыми пятками. Шаловливый ветерок пробежался по моим ногам и заглянул под рубашку. Невольно поежилась и улыбнулась.

Солнце робко выглядывало из-за леса, сдвигая понемногу тень от стволов. С другой стороны от долины, где стоял дом, вздымались крутые стальные склоны, напоминающие обломки клыков. Верхушки искрились в лучах солнца так ярко, что больно было смотреть. Покой, свежий воздух, прозрачная тишина, которую разрушить боязно словами. Я задрала голову, подставляя лицо ласковой безмятежности ветра. В том мире тело принадлежало мне полностью, да только жизни не было. Война. Страшная, когда уже никто не понимает, где ее конец. А здесь, пусть тело чужое и мне не принадлежит до конца, но даже воздух звенел от переполняющей энергии жизни. Я улыбалась своему первому утру здесь. Я буду жить. Просто научусь жить в этом мире. Невзирая на «если» и «но». Трава крепко обнимала ступни, ветер ласкал голые ноги, солнце теплыми ладонями грело плечи. Я не буду спешить. Не буду врываться в этот мир со своим миллионом вопросов. Не стану вытаптывать себе место, выгрызать зубами нишу. Все это было в прошлой жизни и не принесло мне счастья. Сделала глубокий вдох, втянула насыщенный ароматами воздух и пообещала себе не торопиться, не паниковать и довериться новому миру.

– У тебя уже губы синие, пора возвращаться, – раздался голос над ухом.

Я вздрогнула от неожиданности. Огромный Эйдан подкрался совершенно бесшумно и теперь стоял совсем близко. От него пахло ветром.

Развернулась и впервые посмотрела на Верзилу внимательно. Странный, пугающий, наполненный медвежьей силой. Эйдан был в одних штанах, низко сидящих на бедрах, и я невольно зацепилась глазами за причудливое переплетение шрамов и татуировок на коже. Мое сердце пропустило удар. Белесая отметина пролегала от ключицы по диагонали вниз, а рядом тонкая вязь рисунка. Рубец на плече – и снова незнакомые мне символы. Забывшись, я протянула руку и невольно провела вдоль белой полоски на бронзовой коже. Как же много историй оставило свой след на этом теле, звеневшем от силы. Каждая линия, исполосовавшая кожу, переплеталась с синей нитью татуировки. В этом была пугающая и завораживающая красота. Вспомнила, как поблескивала в свете свечей кожа у Джантара, ровная, без единого шрама. Да и действие мелитной мази я успела оценить. На моей ноге к утру не осталось и следа от вчерашнего пореза. Получается, Эйдан нарочно сохранял свои шрамы и даже добавлял к ним татуировки?

Осознав, что стою и беззастенчиво рассматриваю чужое тело, да еще чуть ли не руками трогаю, я залилась краской стыда. Стремительно отвернулась и поспешила к дому. На крыльце уже переминался Рималь, у его ног стоял тазик с водой. А на ступенях сидел Джантар, чей взгляд я снова была не в силах разгадать. Меня аж озноб пробил. Увидев, что мы уже возвращаемся, он коротко кивнул и ушел в дом.

Я смывала налипшие травинки и зеленый сок с ног и боролась сама с собой. То мне хотелось подойти к этому Демону и прямо спросить, почему он вот так смотрит? То вдруг внутренне себя одергивала – а нужны ли мне ответы? Ведь еще чуть-чуть – и мы расстанемся навсегда.

Так ничего и не решив, я вернулась в комнату и надела привычные мягкие штаны, сидящие мешком, рубашку и жилетку. Раз уж решила довериться судьбе, то попробую быть последовательной. Если мне нужны ответы, у меня будет удобный повод их узнать.

***

Красивая. Я стояла перед зеркалом и понимала, что тело, доставшееся мне, было очень близко моему представлению о красоте. Это смущало и радовало одновременно. А вот глаза мои. Разрез чуть другой, ресницы гуще и темнее, а радужка точь-в-точь такая же, как была в прошлой жизни. Как такое возможно? Понятно теперь, почему так вздрагивают мои спутники.

За завтраком мне объяснили, что они все идут в какие-то Белые земли. Сколько ни пыталась, так и не нашла в их словах ни намека на цель похода. И в начале предстоящего пути находится приют травниц «Тишинка». Трехдневное путешествие – и я окажусь там, где мне, скорее всего, предстоит провести всю оставшуюся жизнь. Если захочу, добавляла я про себя.

Похоже, это местный аналог монастыря. Первое время я буду там послушницей. Никаких прав, работу мне будут давать самую простую. Но я могу остаться, могу уйти. А вот через пару лет примерного послушания мне предложат вступить в сестринство. И тогда обратной дороги уже не будет. Это как постриг, только без религиозной основы. Хотя ощущение, что мне предлагают вступить в закрытую секту, не покидало меня. Но я не позволяла себе паниковать. Целых два года! Достаточный срок, чтобы спокойно познакомиться с миром, узнать о нем побольше, и уж тогда решать. Кто знает, может мне там понравится, и я с удовольствием приму сестринство травниц. Но все же надеялась, что озвученные Джантаром скудные перспективы – это лишь отражение его прямолинейной мужской позиции. И у женщин в этом мире гораздо больше возможностей найти свое место.

Они планировали выйти сегодня утром, но я спутала карты. Пришлось задержаться, чтобы подготовить меня.

На мои робкие вопросы выяснить хоть что-то по поводу своего появления Джантар хмуро отмалчивался, а остальные, похоже, следовали его примеру.

И теперь я стояла в магазине одежды и подбирала комплект для похода. Вместе с Талисой. Необходимые женские мелочи мы купили раньше.

Я уже поняла, что мы с ней не подружимся, и лишь недоумевала, почему она так скрупулезно помогала мне обзавестись всем необходимым для личного пользования.

Хотя, признаться, после перехода через портал меня мало что могло всерьез удивить. В первые секунды я была возбуждена и растеряна, словно маленький ребенок в парке развлечений. После обычных двух шагов мы вдруг оказались совершенно в другом месте. Холодный чистый ветер сменился тяжелым и теплым воздухом, переполненным терпкими и пряными ароматами. Эйдан и Тахир сразу после выхода из портала отправились на видневшийся неподалеку рынок со списком. Джантар проводил нас до магазинов и ушел по своим делам.

Не успела я толком оглядеться, как уже оказалась внутри лавки. В памяти остались лишь каменные стены невысоких двухэтажных домов, украшенные причудливым металлическими решетками, да повороты по узким улицам, украшенным белыми цветами и лентами. Стремительные покупки Талисы в чудных лавках – и вот я здесь, перед зеркалом, впервые рассматриваю себя. На мне сложный кожаный костюм, похожий на тот, что лежал в ящике под кроватью. И мне чудился в нём какой-то неестественный вызов. Слишком поднята грудь, слишком стиснута талия. Все слишком про секс. Я не могла отделаться от короткой фразы Джантара, крутившейся в голове:

«– Зачем тебе это тело?

– Чтобы трахать»

В этом наряде я словно предлагаю себя. Посмотрела на мрачную Талису, не проронившую ни слова за всю дорогу. Вот странно, она ведь в похожих одеждах. Но не смотрится дешевкой, выставляющей себя напоказ. Настоящая львица, знающая себе цену. Может все дело в силе, которая исходит от нее. В уверенности?

Я снова посмотрела на себя в зеркало и поняла окончательно – так одеваться не смогу. Хотелось мягкости, уютности, защищенности. Хотелось вернуть мужские великоватые штаны, не позволяющие меня разглядывать. Испугалась, вдруг тут не найдется ничего похожего, но Талиса поняла по моим путаным объяснениям, что я хочу. С удивившей меня охотой она завалила меня новыми вариантами нарядов.

Струящиеся ткани, складки. Шаровары, оставляющие на виду лишь ступни. Мягкие туники, подхваченные широкими поясами. Свободные рукава с высокими манжетами. Все украшено нежной вышивкой. Ткань была обманчиво легкой и местами полупрозрачной, но не открывала ничего лишнего. Посмеявшись над своим простым желанием быть красивой, я довольно улыбнулась себе в зеркале. Чудесно, то, что надо. Даже не хочу спрашивать, насколько уместны будут эти наряды здесь, в городе, или в путешествии. Мне было очень комфортно и удобно. Продавщица, услышав, что я иду в поход, принесла мне меховую жилетку и теплую накидку. Укоризненно покачала головой, посмотрев на мои босые ноги, и услала куда-то помощницу. Вскоре мне принесли обувь.

Я примеряла удобные светло-желтые мокасины, когда Талиса впервые заговорила со мной.

– Какая у тебя цель?

Я недоуменно пожала плечами:

– Выжить.

– У Джантара сейчас тоже цель выжить. А ты помеха.

Я растерянно подняла на нее глаза. О чем она?

– У тебя вид побитого котенка, которого срочно нужно приютить. А он не может отмахнуться от тебя, потому что для него это равносильно отмахнуться от Акины. Ты словно якорь, брошенный в прошлое, а ему надо бороться за будущее.

– Через два дня я уйду к травницам, – глухо ответила я, начиная понимать причины ее неприязни.

– Ну, так покажи ему, что ты не нуждаешься в нем. Позволь ему идти, не оглядываясь на тебя.

И Талиса вышла из магазина, оставив меня среди стопки новых нарядов. Я вздохнула, вымученно улыбнулась доброй продавщице и снова посмотрела на свое отражение. Ведь даже не успела спросить, кто такая Акина, что случилось у Джантара, и причем тут я. Занятая мыслями, даже не заметила, как надела привычную уже мешковатую одежду с мужского плеча, расплатилась за все из оставленного мне кошелька, забрала покупки и вышла. Талиса стояла неподалеку и хмуро ждала. В ее глазах был понятный теперь вызов.

– Джантару повезло, что у него есть друзья, которые о нем заботятся.

Вот и все, что я смогла выдавить под ее мрачным взглядом.

– Эта одежда и правда идет тебе больше, чем боевая, – сказала Талиса мне в ответ. Кажется, я догадалась, когда умудрилась перейти ей дорогу. Зря она так. Его лицо становилось теплым, когда он смотрел на нее, а не на меня. Может, нам удастся сохранить хотя бы видимость нейтралитета?

И Талиса повела меня куда-то вглубь петляющих улиц, заполненных белыми украшениями.

– Что за праздник? – не удержалась я от вопроса.

– Траур, – коротко ответила мне Талиса, показывая, что не настроена общаться.

Вскоре мы вышли к овальной площади с фонтаном посередине. Я залюбовалась кольцами каменного дракона, из пасти которого била звенящая струя, и не сразу увидела Джантара. Он стоял у большого здания, чьи массивные двери напоминали кованые ворота. Высокий, сильный мужчина, который ни за что не расскажет о своих проблемах. Он скупо нам улыбнулся, кивнул и приглашающе махнул рукой внутрь.

Безликие коридоры, серые двери, запах пыли и старой бумаги. И вот я стою перед равнодушным служащим в синих одеждах и протягиваю руку. Неожиданный укол в палец, капля крови, упавшая на бумагу. Голубоватая вспышка.

Сложнее всего дается мне осознание, что этот мир наполнен магией. Не сразу поняла, что незнакомый мужчина протягивает мне небольшую плотную бумагу, слегка мерцающую на свету. Странные символы разбегаются, не желая складываться в слова. Я недоуменно моргаю и усилием заставляю буквы стоять на месте. Служащий что-то говорит, но слова падают вокруг меня, не долетая до ушей. Медленно, словно первоклассник, я читаю по слогам вслух:

– Николь Одар.

Голова гудит от напряжения. Я читаю? Это документ? Сзади раздается приглушенное:

– Джантар, твой отец не одобрит.

И снова знакомая ладонь на плечах. Я растерянно иду, влекомая Джантаром к выходу. В руках дрожит документ с моим именем и чужой фамилией, а я думаю лишь о том, что могу читать. А ведь даже испугаться не успела, просто не подумала, что неграмотной устроиться в мире будет куда как тяжелее. Очнулась уже на улице, когда Джантар ощутимо тряхнул меня за плечи, насмешливо улыбаясь:

– Я дал тебе свою фамилию, которая когда-то принадлежала моей бабушке. Она была последняя в роду, поэтому я, как единственный наследник, имею право на подобный шаг. Это не дает тебе привилегий, но, возможно, однажды обеспечит тебе защиту. Теперь ты полноценный житель нашего мира.

Джантар забрал у нас из рук мешки с моими покупками и снова вложил в мою руку почти опустевший кошель с монетами, который я успела ему отдать.

– Прогуляйтесь до рынка. Встретимся у портала через час.

Он обжег меня своим пугающим взглядом и стремительно ушел, а я обессилено опустилась на ближайшую скамейку.

– Он отдал тебе фамилию древнего уважаемого рода. А ты даже не сказала спасибо.

– А разве у него не фамилия Юндай? – только и смогла я выдавить, все еще пытаясь осознать произошедшее.

– Это фамилия означает титул, главная. А фамилия Одар перешла к нему после смерти бабушки. У таких семейств всегда несколько фамилий.

Джантар дал мне свою фамилию. Я спотыкалась об эту фразу, проговаривая ее снова и снова, не в силах думать о чем-то еще. Странный мир. Как же сложно не вспоминать о том, при каких обстоятельствах в моем прошлом мире взрослый мужчина давал женщине свою фамилию. Слишком много мыслей о человеке, которого нужно убедить, что я не нуждаюсь в нем. Даже если на сегодня это не так. Мрачный и пугающий. Острый как бритва. Он был для меня опорой, стеной. Но Талиса права – я должна как можно быстрее освоиться в этом мире и идти дальше. Освободить Джантара от навязанной обузы.

– Талиса, расскажи об Акине.

Глава 7

Шумный рынок. Надо же, другой мир, странные обычаи, магия, порталы… а рынок словно низменная сердцевина любого мира – такой знакомый, такой интуитивно родной. Неимоверная смесь запахов, пестрая круговерть пятен и звуков. Сжимая кошель с монетами, я с предвкушением окунулась в понятную мне стихию, искрящуюся балаганной праздничностью. В стране, где до сих пор висели траурные ленты по погибшему наследнику (Талиса всё же уточнила, по ком скорбь), рынок был отдельным государством, далеким от внешней политики и громких событий. Как и везде во все времена, во всех мирах, здесь царило лишь желание общаться. Соприкасаться с миром, обмениваться энергией друг с другом, покупая или продавая вещи.

Акина. После рассказа мне стало многое понятно. Забота Джантара, приправленная злостью. Его странные взгляды, будто ищущие что-то во мне. Его желание дотрагиваться. Презрение Тахира, нелюбовь Талисы. Показное равнодушие Эйдана, с привкусом горечи. Только Рималь не знал Акину, только от него шло незамутненное любопытство.

Я выслушала скупой рассказ Талисы и от души поблагодарила. Как же, оказывается, много сил отнимали внутренние попытки разгадать мотивы поведения людей, с которыми столкнула судьба. Что же, все это было не про меня. А про Акину, которую они видели во мне. И сразу стало легко отделить себя от странных слов и смущающих намеков. Похоже не только мне сейчас непросто.

К черту.

Я бродила между палаток и лавок, давно потеряв Талису. Было совсем не страшно. Хотелось побыть одной, ощутить, как мир обнимает именно меня, как люди видят лично меня. Здесь, среди смуглых улыбающихся продавцов, которые на секунду вздрагивали при виде моих глаз, а потом пуще прежнего заманивали к своим товарам, я ощущала себя чистой, без наносной шелухи старой чужой жизни.

Рынок вобрал меня такую, какая я есть. Глупая, неловкая, совершающая нелепые ошибки, одетая в мужскую одежду голубоглазая Николь, не тень Акины, созданная для утех. И я хотела зацепиться за эту искреннюю сердцевину мира, покупая совершенно ненужные мне мелочи: тонкую шаль, маленького котенка из белой кости, шелковый пояс с монетками по краю, потрепанный сборник детских сказок. Купалась в улыбках, застревала у некоторых лавок и кивала словоохотливым продавцам. Слушала чужие, непонятные пока мне истории. Купила у звонкоголосого мальчишки неизвестную мне сладость в промасленной бумаге. Орехи, застывшие в пряной патоке. Кинула монетку музыканту, цепляющему струны моей души мелодией, льющейся из простой дудочки.

Я совершенно ошалела от восторга, когда добрела до рядов со специями. Меня охватил такой непонятный трепет, что я сама себя испугалась. Странная выходка с салатом ушла на задний план. Мне хотелось не просто нюхать, хотелось окунать руки, перетирать в пальцах неизвестные травы и вдыхать. Продавцы подшучивали над моим возбужденным видом, но я словно потеряла связь с реальностью. Мне вдруг стало казаться, что от специй исходит не только аромат, но и чувства. Словно ощущала, с какими эмоциями их собирали и сушили.

Замерла около неприметной лавки добродушного старика и купалась в непонятном покое, исходящем от его товара. Никаких красивых упаковок, ярких лент, призывных колокольчиков. Но я была четко уверена: тут самые настоящие сокровища. Не простые запахи специй, а эмоции, воспоминания, настоящие дары для тех, кто умеет слушать. И снова у меня защипало в носу. Не припомню, чтобы в прошлой жизни я так реагировала на простые вещи. Старичок как-то понимающе крякнул, усадил меня на свою трехногую табуретку и принялся собирать мне в полотняные многослойные мешочки различные травы. Мы оба с ним понимали, я не уйду отсюда с пустыми руками. Нам даже слова не требовались. Он ласково улыбался, качал головой, что-то шептал и морщинистыми руками упаковывал эмоции мне в дорогу. Уходя, я крепко обняла его и от души пожелала здоровья. А он посоветовал мне больше прислушиваться к рукам и крепко их сжал.