Красный Вервольф 3

– Весь день трястись в лоханке? – зло сказал граф. – И вы полагаете, что это безопаснее, чем на поезде?

– Если рельсы подорвут и пустят поезд под откос… – медленно и терпеливо заговорил некто. Это кто-то из абвера, но не Шалтай. Шалтая бы я узнал. Похоже, разведчики отправили к графу с хреновой новостью кого-то, кому больше всех не повезло. Спички тянули они что ли? Все здесь знают, что граф довольно легко выходит из себя, так что приносить ему плохие новости было делом довольно опасным. Мог и запустить каким-нибудь тяжелым предметом в голову вестника.

– ЕСЛИ подорвут, – веско и с нажимом сказал граф. – Может быть подорвут, а может и нет.

– И вы готовы рисковать своей жизнью? – собеседник графа вздохнул.

Тут дверь, рядом с которой я остановился, скрипнула. В образовавшейся щели появилось лицо Доминики. Она прижимала палец одной руки к губам, а другой – манила меня к себе за дверь. Я оглянулся на постового на входе. В коридор он не смотрел, вообще стоял спиной. Я тихонько прошмыгнул в комнату, где пряталась Доминика. В узенькой каморке стояли всякие швабры, щетки и ведра. А сама Доминика была одета в серый замызганный халат уборщицы, волосы повязаны бесформенным платком.

– Доминика, что за вид? – я ухмыльнулся, но пани Радзивилл сверкнула на меня глазами так, что шутить расхотелось. Похоже, этот маскарад – вовсе не часть эротических игрищ.

– Заткнись и слушай меня, – быстрым шепотом проговорила Доминика. – В Царском селе к тебе подойдет человек и скажет: «Простите, вы не знаете, как на греческом языке сказать «спасибо»? Ты ему ответишь: «Эфхаристо». Этого человека тебе нужно будет ввести в круг, близкий к графу…

– Граф не спрашивает меня, кого к себе приближать, – я пожал плечами.

– Так прояви фантазию! – глаза Доминики снова сверкнули. – Или ты думаешь заполучить большой куш, ничего не делая?

– Ты не слышишь разве? – я кивнул головой в направлении кабинета графа. – Наше путешествие откладывается из-за диверсии.

– Максимум до завтра, – Доминика поморщилась. – Мне нужно было с тобой поговорить до отъезда, а ты все время куда-то пропадал. Вот я и подбросила донесение.

– Понятно, – кивнул я. – Так что с тем человеком? Что он умеет делать? Не смотри на меня так, я не могу просто так сказать графу: «Послушай, шеф, смотри, это мой кореш, давай он будет жить с нами!» Твой человек умеет печатать на машинке? Вышивать крестиком? Или еще что?

– Он хорошо водит машину, – сказала Доминика.

– Ну хоть что-то, – хмыкнул я. – Дурацкий пароль-отзыв, между прочим. А если твой человек ткнется в случайного прохожего, который знает греческий? "Эфхаристо" ведь и в самом деле на греческом «спасибо»…

– Алекс… – она приблизилась ко мне вплотную и ухватила обеими руками за ворот рубашки. – У меня создалось ощущение, что ты не понимаешь, насколько все серьезно. Что для тебя это вроде игры какой-то. Хочу участвую, хочу нет. Милый, все совсем не так. Ты или сделаешь все, как надо, или умрешь.

Я молча смотрел в ее янтарные глаза. Она не истерила и не угрожала. Просто вроде как констатировала факт.

– Ничего подобного я не думал, честно, – с максимальной серьезностью ответил я. – Все я понял, сделаю в лучшем виде.

– Хорошо, – Доминика сжала губы и одернула свой убогий наряд. Еще раз окинула меня внимательным взглядом. Поправила очки на моем лице, на губах ее на мгновение мелькнула тень улыбки. – Я очень переживаю за успех нашего дела. И верю в тебя. Если ты все сделаешь как надо, мы с тобой будем очень богатыми людьми.

Пальцы Доминики скользнули по моей шее. На секунду она прижалась ко мне всем телом, и отпрянула. Схватила ведро и швабру и распахнула дверь. Вышла в коридор, посмотрела в обе стороны, кивнула мне едва заметно. И поковыляла походкой старухи в противоположную сторону от кабинета графа.

Н-да уж, та еще штучка эта Доминика. «Мы с тобой будем богатыми». Ну да, конечно, так я и поверил, что она приняла меня в свою игру на равных, а не как разменную пешку. Ну хорошо, может даже разменного коня, но все равно я ни на грош не поверил ее «мы с тобой». Моя драгоценная пани Радзивилл может заботиться о благополучии только одного человека – себя. Однако ничего не мешает мне делать вид, что я этого не понимаю, корчить из себя влюбленного в прекрасную полячку парня и изображать страстное желание поживиться богатствами янтарной комнаты. Цели у нас общие, но мотивы разные.

Я вышел из подсобки и прислушался. Скандал в кабинете графа явно сбавил обороты. Голоса все еще звучали громко, но стены от них уже не дрожали.

– …и это вы считаете отличным планом? – саркастично спросил граф.

– Лучшим в нынешних обстоятельствах, – твердо ответил его собеседник. – Наш водитель доставит только вас одного в Царское село в обход основных трактов. Поверьте, конвой только привлечет к вам ненужное внимание.

«Что-то странное крутит этот хрен», – подумал я и решил, что самое время вмешаться в разговор. Я торопливо и без стука открыл дверь и выпалил:

– Герр граф, я прощу прощения за опоздание! Уже половина седьмого утра, я бежал со всех ног, думал, что поезд уже ушел…

– Половина седьмого? – переспросил граф. – Что вы такое говорите, герр Алекс, сейчас без пяти шесть!

– Ф-ух! – я с облегчением выдохнул. – Значит мои часы спешат. А я уж думал, что проспал. Ой… Я не вовремя, да? У вас совещание?

– Нет-нет, герр Алекс, мы уже закончили, – губы графа презрительно скривились.

– Так мы договорились, герр граф? – спросил его собеседник. А я, наконец, на него посмотрел. Он был в гражданском сером костюме. Лицо совершенно «никакое». Не запоминающееся. Без единой сочной черты. Этакий макет усредненного человека. Но держался уверенно, выправка военная.

– Я поеду не один, – отрезал граф. – Герр Алекс едет со мной.

– Но, герр граф, я же вам, кажется, уже объяснил… – в голосе незнакомца зазвучали нотки раздражения.

– И я внимательно вас выслушал, – резко оборвал его граф. – Герр Алекс – мой переводчик. Без него мне нет решительно никакой необходимости ехать в Царское село вашими тайными тропами. Так что или мы едем вместе с ним на вашей машине. Или завтра на поезде…

– Вы же понимаете, что завтра поезда тоже может не быть? – тихо спросил неприметный тип.

– Что-то я перестал понимать, что тут происходит! – граф снова повысил голос. – То вы утверждаете, что разберетесь с проблемой за сутки, а сейчас выясняется…

– Хорошо-хорошо! – быстро сдал назад некто. Наверное, этот мужик и правда из Абвера. Там хватало таких, которые носят гражданское. – Вы поедете вдвоем.

На породистом лице графа появилось самодовольно-удовлетворенное выражение. Он шагнул к патефону на своем столе и перенес иглу в начало пластинки. Показывая тем самым, что разговор окончен. Незнакомец бросил на меня недобрый взгляд и направился к выходу. В дверях он остановился, оглянулся и сказал:

– Я пришлю за вами машину в течение четверти часа.

Граф сел на свой стул, прикрыл глаза и махнул рукой. Мол, все понятно, подите прочь.

Я присел на краешек стула. Напрягся. Кажется, графа только что втянули в какую-то мутную историю. Мое чувство «пятой точки» прямо-таки семафорило мне о подставе. Которую граф почему-то не почувствовал. Действительно. «Герр граф, меняйте ваши планы и поезжайте один с неизвестным водилой тайными тропами. Отличный план же! Надежный, как швейцарские часы… Так и подмывало открыть рот и пристать к графу с вопросами. Но тот слушал музыку, прикрыв глаза, и лезть к нему сейчас означало бы смертельно оскорбить. А если начну высказывать сомнения в безопасности идеи, то граф только из чувства противоречия выкинет меня из машины и помчится один. Навстречу приключениям, бл*ха.

Значит надо ехать с ним и действовать по обстоятельствам. Не могу я пока допустить, чтобы с тобой что-то случилось, герр фон Сольмс-Лаубах! Сначала под твоим чутким руководством мы должны упаковать янтарную комнату, а уж потом…

Что будет потом, я еще сам точно не знал. Сам по себе граф, в отличие от того же Рашера, опасности для общества не представлял. Не отдавал приказов о массовых убийствах, не проводил эксперименты над людьми, его смерть не приблизит завершение войны. Но сейчас он был мне нужен! Значит я не допущу, чтобы по дороге в Царское Село с ним что-то случилось.

Машина за нами подъехала через десять минут. Водитель в форме ефрейтора приземистый, но квадратный и с бульдожьей мордой. Даже брыли висят.

– Прошу вас, граф, – учтиво проговорил он, распахивая дверь лоханки.

Честно говоря, когда он раскрыл рот, я подумал, что сейчас гавкнет. Надо же, на чистом немецком изъясняется, не похож он на арийца. Гнома-рудокопа больше напоминает.

Граф уселся на заднее сиденье, а мне махнул, чтобы я располагался на переднем. Я не возражал, мы тронулись. Чинно проехали все посты.

«Бульдог» с важным видом, не выходя из машины, показывал пропуск постовым. После чего, те нам козыряли и желали хорошей дороги. Краем глаза я пытался разглядеть пропуск, его реквизиты. Кто его подписал, и кто вообще направил нас таким составом в опасное путешествие. Часть леса контролирует отряд Слободского. Меня, конечно, они не тронут, после того как расстреляют машину и, если я выживу. А вот остальные мои спутники сильно рискуют.

Неужели граф неожиданно превратился в недалекого болвана? Он всегда просчитывал все на сто шагов вперед и умело манипулировал руководителями смежных ведомств в своих интересах. А тут вдруг согласился на авантюру. Будем надеяться, что Слободский нас не заметит и Наташа сегодня не на вылазке. Ее снайперка бьет без промаха. Я чуть отодвинулся от водителя. Первая пуля снайпера обычно ему предназначается, когда засада. Я поежился и огляделся.

Дорога углубилась в лес, набежали тучки, с неба посыпалась мелкая сентябрьская морось, сквозняк неприятно задувал за ворот. Хорошо хоть лоханка с крытым верхом.

Проехали с час. Машина вдруг свернула в ухабистое ответвление дороги. Разлапистые елки стиснули грунтовку и скребли по железным бокам автомобиля.

– Мы точно туда едем? – спросил я у водителя. – Тут не особо наезжено.

– Не беспокойтесь, – лыбился тот. – Это короткий путь. Я отлично знаю дорогу.

Я оглянулся – граф задумчиво созерцал осенний лес. В его глазах умиротворенность. Наверное, представляет себе, как увидит воочию шедевр мировой культуры – Янтарную комнату. Уже строит планы по ее размещению в Берлине или где он там планировал ее выставить. Ну, ну… Бабушка надвое сказала.

Дорога совсем испортилась. Приходилось держаться, чтобы не расшибиться о железную панель.

Япона-мама! Ну, это явно дорога не в Царское село… Вот уже дремучий лес стоит сплошной стеной. Неужели граф этого не замечает?

– Похоже мы заблудились, – нарочно громко проговорил я, чтобы шеф меня услышал.

– Все по плану, господа, – заверил водитель, снова одарив меня улыбкой, а в глазах его я уловил колючий холодок. – Еще немного и лес кончится. Не беспокойтесь…

– И все же… – еще громче проговорил я. – Мне кажется, что нужно вернуться и поехать по основной дороге. Пока не поздно.

Граф наконец меня услышал, но вместо того, чтобы разделить мои опасения, неожиданно выдал:

– Успокойтесь, Алекс, водитель знает свою работу… Лучше подумайте, как будете составлять опись… Работы предстоит много, Возможно, нам понадобятся еще помощники.

Бл*ть… Его только опись волнует. А то, что нас везут к черту на рога – по барабану.

Я покосился на водителя. На поясе кобура. Другого оружия нет. Двинуть ему в висок, остановить машину и забрать пистолет. Ничего сложного для Вервольфа. Только сейчас рядом с ним сидит безобидный переводчик, а не красный диверсант. Все-таки надо бы переговорить с графом с глазу на глаз. В голове созрел план.

– Я извиняюсь, но не могли бы вы остановить? – я повернулся к водителю, тот с недовольством на меня уставился. – Понимаете, мне нужно ненадолго отлучиться в кусты. Я слишком много выпил кофе в дорогу.

Водитель молчал с каменной мордой. Вот ссука. До Царского села весь день трястись. В его распорядке явно должны быть запланированы остановки, а он торопится, будто тут недалеко уже.

– Ты слышал? Останови! – похлопал по плечу «Бульдога» граф. – Я тоже немного пройдусь.

Машина недовольно фыркнула и встала прямо посреди дороги. Собственно, обочины, куда можно было свернуть, здесь и в помине не было.

Я вылез и засеменил в кустики. Зашел поглубже и обернулся. Водитель тоже вышел. Курит и на меня поглядывает. Вот, паскуда, что же ты задумал?

Граф широкими шагами мерял поляну, водил плечами, разминая спину.

Я подошел к нему, будто бы тоже побродить по прекрасной поляне, а сам прошептал:

– Герр граф, это дорога точно не в Царское село. Мне кажется, нас везут совсем не туда.

Шеф похлопал меня по плечу и улыбнулся:

– Все нормально, Алекс, поверьте мне, нам не о чем беспокоиться. Это короткая и малоизвестная дорога. Здесь нет партизан, мы идем в обход возможных засад и наезженных путей.

– Кто вам такое сказал? Ему можно верить?

– Вы слишком много задаете вопросов, – уже с раздражением пробурчал немец. – Ваше дело слушать меня, а с дорогой я сам разберусь. Садитесь в машину, нужно успеть до темноты.

Вот аристократ хренов. Не видит дальше своего носа. Что ж… Я его предупреждал. Я наклонился к сапогу, будто поправляя брючину. Незаметно подтянул стилет в голенище повыше. Дома валялись удобные ботинки, но приходилось носить громоздкие сапоги, чтобы прятать оружие.

Я снова уселся в машину, и мы тронулись. Дорога совсем сошла на нет, лоханка почти ползла на брюхе. Неожиданно, машина выехала к реке, на берегу которой стояла избушка «на курьих ножках».

– Это что? – спросил граф, ткнув пальцем в бревенчатое строение, вросшее в землю, на крыше которого присохли желтые «медузы».

– Это временное жилище рыбаков, – ответил водила. – Сейчас заброшено. Дорога дальняя предстоит, надо остановиться, воды набрать из реки. Здесь удобный подход.

– Я не намерен пить из реки, – фыркнул граф. – Почему вы не позаботились об этом заранее?

– Виноват! Я всегда здесь воду набираю. По пути еще ручьи есть. Как-то не подумал, что для вас особенную воду надо припасти…

«Бульдог», вроде, извинялся, но при этом говорил уже с некоторой издевкой, будто он тут главный, а не граф.

Мой шеф это, как ни странно проглотил. Какая муха его сегодня укусила? Не узнаю его…

Машина остановилась возле хибары. Окна плотно зашторены подобием мешковины. Я решил проверить, что за домик. Вылез из машины, граф из любопытства поплелся за мной.

Я взошел на скрипучее крыльцо, чуть не угодив одной ногой в дырку. Доска прогнила и поставила «капкан».

Только взялся за ржавую ручку, как дверь распахнулась, и на пороге вырос автоматчик в непонятном защитном костюме, похожим на современную горку, но попроще.

Я отшатнулся, изображая испуг, прикрывая собой графа, когда сзади послышался сиплый голос бульдога:

– Заходите в дом, господа, не стесняйтесь!

Я оглянулся, он целился нам в спины из пистолета. Твою дивизию, так я и знал!

Я первым вошел в лачугу. Автоматчик держал меня на мушке и отступил к дальней стене. Пробивающийся сквозь мешковину робкий свет вычертил статную фигуру в угольно-черном кожаном плаще. Фигура встала, направив на нас пистолет и оскалив, будто вырубленное из гранита, морду. Я сразу узнал это лицо…

Глава 5

Гладкая, как яйцо голова, круглые очки, длинный как жердь. Это был Шалтай, собственной персоной. Он бросил на меня недовольный взгляд. В нем прямо-таки аршинными буквами читался вопрос: «Как тебя сюда принесло, болван?!» Но вслух он ничего не спросил.

У меня на душе отлегло – все-таки останусь жить. Сегодня, по крайней мере. Я сделал удивленный вид. Делать вид, что не знаю Шалтая как-то глупо, нас ведь граф и познакомил. С другой стороны, я чуть не взвыл. Кого угодно я почему-то ожидал увидеть на месте Шалтая. Натурально, когда я понял, что это какая-то подстава с похищением, я думал на кого угодно – на Британию, Армию Крайову, еврейских агентов или черта с рогами. Но то, что играть против графа будет Советский Союз… Ну да, дядя Саша, с чего бы, действительно? Медаль тебе за проницательность.

Чуть не взвыл.

Лучше бы это был еще один британский агент, чем… Вот так. Захотелось даже по-детски крепко зажмуриться и забормотать что-нибудь вроде «Пожалуйста-пожалуйста, пусть мне это все приснилось!»

– Присаживайтесь, герр граф, – процедил Шалтай. – Я для вас уже и стульчик подготовил. Посреди комнаты действительно стоял колченогий стул. Один. – Не знал, что гостей будет двое, так что тебе придется стоять.

На несколько секунд повисло молчание. Граф гордо вздернул подбородок и посмотрел в сторону.

– Вам нужно какое-то особое приглашение? – Юрген приподнял бровь и кивнул бульдогу. Тот подтолкнул графа к стулу, рывком усадил и вывернул руки за спину. Скрутил их веревкой. Потом подошел ко мне.

– Руки за спину, – буркнул он. Бл*ха, не люблю я эти фокусы в духе Гудини, мне все-таки уже не двадцать. Но что делать?

Завел руки за спину, позволив бульдогу себя связать. Юрген молча наблюдал за этими всеми манипуляциями. Ухмылялся самодовольно.

– Я вижу, вы не слишком удивлены, герр граф, своим пленением, – сказал он, когда бульдог, повинуясь движению его брови, вышли наружу. – Или делаете вид.

– Что происходит? – истерично проверещал мой шеф, брызнув слюной. Слишком как-то истерично… – Юрген, это что, розыгрыш? Какая-то шутка? Вы кому-то проспорили и устроили весь этот балаган?

– Вы до сих пор не поняли? – Шалтай кивнул автоматчику и тот тоже вышел. В доме остались только мы втроем. – Кончилась ваша сладкая жизнь. Теперь вами займутся компетентные люди по другую линию фронта.

Блин! Шалтай захватил графа, чтобы переправить его нашим. Как же не вовремя! Именно сейчас, когда я так был близок к своей цели… Янтарная комната снова отдалилась от меня за тридевять земель. Таким поступком он выведет меня из игры.

И что теперь? В партизаны податься? Кому я нужен в Пскове? Фрицы отправят меня работать на конюшню или кочегарку. Даже если я продолжу диверсионную деятельность, без информации, которую я получал из конторы, без Марты и графа, руки мои будут связаны. Получается, что в партизаны. Но там Хайдаров. Когда-нибудь особист докопается, что капитана Волкова в армейской разведке не существует. А может уже докопался, просто тут меня ему не достать. На место графа пришлют другого, и Янтарная комната бесследно пропадет, как и случилось в моем времени. Как же все-таки сложно изменить судьбу… Черт!

Я по-прежнему играл роль пленника. Шалтай не возражал. Понимал, что я сам откроюсь графу, когда созрею. Покажу свою истинную личину. Но что-то не давало мне «созреть». Какая-то непонятная и неоформленная мысль не давала покоя. Будто что-то я упустил. Это ловушка на графа, но тот сам в нее охотно пошел. И согласился путешествовать лишь в сопровождении своего переводчика. А потом нас повязал Шалтай.

Неприятная мысль вдруг кольнула сердце. Нет… Только не это. До меня начал доходить реальный расклад. Это ловушка не на графа, а на…

– Юрген, на вашем месте, – прервал мои размышления граф. – Я не был бы таким самоуверенным. Развяжите меня, пока не поздно все вернуть.

– И после этого вы забудете, что здесь произошло? – оскалился Шалтай. – Не думаю. Если будете с нами сотрудничать, то, возможно, не слишком пострадаете.

– Наглости вам не занимать, – хохотнул Юрген. – Ваш самонадеянный умишко отказывается понимать, что теперь я распоряжаюсь вашей жизнью.

– Я так не думаю, – граф улыбнулся одним уголком рта, в его глазах промелькнул холодный блеск. – Сколько сейчас времени?

– Что? Какая разница? – Юрген дернул плечом, губы его скривились презрительно.

Ситуация аховая, конечно. Шалтай убежден, что все идет по плану, что он, действуя по приказу советского руководства, захватил в плен одного из важных немецких функционеров и теперь ждет, когда кто-то явится его забрать, граф же со своей стороны…

Бл*ха, я пока до конца не понимаю, какого хрена тут творится. В машине граф вел себя чертовски странно. Будто все происходящее не только не было для него сюрпризом, но даже наоборот. Оно его полностью устраивало, будто все шло по плану. По ЕГО плану.

И тут мне жутко хотелось заорать Шалтаю: «Беги, дурак!»

Но я молча сидел, угрюмо повесив нос. И молчал. Потому что стоит мне это сделать, мои шансы выжить немедленно ломанутся к нулю на первой космической скорости. Потому что паззл в голове медленно начал складываться.

– Котофей, – сказал вдруг граф по слогам. Он произнес это слово, будто не понимал его значения, а просто прочитал по буквам.

Зато Шалтай дернулся, как будто его ударили.

– Ага, вижу, ты знаешь, что это значит, – тонкие губы графа растянулись в улыбке. – Это ведь позывной твоего связного, верно? Того самого, через которого тебе пришел приказ доставить меня в это место, так?

Шалтай молча смотрел на графа. На его лице не дрогнул ни один мускул. Только скулы побледнели малость.

– Тебя очень давно пытались вычислить, Юрген, – сказал граф. – Но в Судетах ты как-то вывернулся и отвел от себя подозрения. А вот сейчас, видишь, не получилось у тебя. Ты принял этот приказ за чистую монету, а попал в ловушку.

В глазах Шалтая промелькнула тень какой-то эмоции. Боль, может быть.

– Знаешь, Юрген, мне всегда было интересно, каково это – жертвовать любимыми людьми во имя великой цели? – спросил граф. – Как звали ту девушку? Элишка? Ты же знаешь, что с ней случилось?

Опа… Вот теперь Шалтая, кажется, проняло. На мгновение его каменное лицо перекосило гримасой страдания.

– Видимо, она тебя очень любила, раз не выдала, – усмехнулся граф. – Несмотря ни на что. Она оказалась выносливой девочкой.

– Замолчи, – прошипел Шалтай.

– А то что? – усмехнулся граф. – Ты проиграл, Юрген. Ты уже тогда проиграл, хоть и не понял этого. А сейчас мы просто наблюдаем… Закономерный финал.

Я слушал их разговор молча. Не знаю, что там произошло в Судетах, но это воспоминания причиняли Шалтаю дикую боль. Граф это знал.

А ведь буквально несколько часов назад я думал о том, что граф, в сущности, не такой уж и плохой человек, что убивать его необязательно, что пусть живет и наслаждается созерцанием произведений искусства и дальше…

Вот тебе, дядя Саша, кушай, не обляпайся, прекраснодушный идиот!

Я прикрыл глаза и мысленно сосчитал до десяти. Хорошо, что граф сейчас слишком увлечен моральным превосходством над Шалтаем и на меня не смотрит. Кажется, мое лицо сейчас так перекосило от ярости, что на нем чуть очки не потрескались.

…Девять… Десять…

Ты будешь гореть в аду, гнида фашистская…

Это в прошлой версии реальности ты благополучно дожил до преклонных лет в своем поместье. Здесь этого не будет. Я не позволю. Глотку тебе перегрызу, тварь. Будешь гнить в канаве где-нибудь под забором! В выгребной яме утоплю, сссука, только прослежу, чтобы ты не всплыл, как тот Вяз…

– А ты, кстати, знал, что этот твой «котофей» тоже девушка? – спросил граф. – Но она тебя не выдала только потому, что в лицо не знала, с кем работает. Она бы сказала, если бы знала. Во всем остальном, как мы видим, она не солгала. Раз ты принял безумный приказ о моем пленении за чистую монету. Слабовата девочка оказалась. Не то, что Элишка.

– А ты смелый, граф, – сказал вдруг Шалтай совершенно нормальным голосом. В котором даже сквозила ирония. – Никогда бы не поверил, что ты согласишься на такую авантюру. Я всегда считал, что свою жизнь ты ценишь больше всего остального.

– Вот видишь, как плохо ты меня знаешь, щенок, – холодно отозвался граф.

В комнате снова повисло молчание. Было слышно, как под дверью топчется один из подручных Шалтая. Вроде эти двое немцы, и водила, и второй. Интересно, как Юргену удалось их завербовать?

– Леербаха ты тоже завербовал? – спросил граф.

– Вот еще, – фыркнул Шалтай. – Он просто выполнял мой приказ, как ему по субординации и полагается.

– И ты думаешь, я тебе поверю? – тонкие губы графа снова расползлись в ледяной улыбке.

– А мне плевать, верите вы мне или нет, – хмыкнул Шалтай. – Хоть пристрелите его, хоть ремней из спины нарежьте.

– Смотрите, герр Алекс, как он своего человека выгораживает, – граф посмотрел на меня. – Ааалекс, вы как будто боитесь! Не бойтесь, этот дом окружен, нам с вами ничего не угрожает. У этого змея больше нет ядовитого жала.

– Не слишком ли вы оптимистично настроены, граф? – спросил Юрген, извлек из кобуры пистолет и положил его на стол. – Вы ведь загнали меня в угол, значит терять мне нечего. Моей жизни конец. Но вам-то я отомстить еще успею.

Неожиданно граф расхохотался. Искренне и весело, как будто услышал хорошую шутку.

– Конечно же, ты меня не убьешь, Юрген, – сказал он. – Или как правильно по-русски? Ю-ри-й Ифа-но-фич?