Прозревшие в преисподней

– Жус!.. – позвал он. – Ты где, Жус?

– Так, все, я сказала, чтоб телефон его у меня вечером был, – распорядилась она. – Хорошо, пусть сам звонит. Хорошо, договорились. Хотя бы так…

Она выключила связь и видимо попыталась пристроить куда-нибудь трубку, но промахнулась. Аппарат глухо ударил в ковер.

– Семен, ты проснулся? Иди сюда, где эта дверь чертова?..

Он поспешно поднялся, и пошел на голос. Жустин он нашел в уютном зале виртуального синема в кресле за боковым столиком для напитков.

– Ты чего здесь делаешь? – выпалил он.

– С добрым утром, – отозвалась та. – Где это – здесь?

– Ну… в синема-зале.

– Дьявол! – сообщила она. – Мне показалось, что это кабинет… Представляешь, Карлос – жучила, не хочет делиться своим стукачом в Содействии!

– Я слышал.

– Ни чего, ни куда не денется. Пока не выясним, что инспектор от тебя хотел, с места не двинешься. Председателю это не понравится, так что сдаст он стукача, как миленький.

– Потеряем время, – предположил Семен.

– Сутки, другие, не больше. Ерунда. Без разведки я тебя не отпущу.

– Угу… – буркнул Семен. – Понятно, Жус. А в комитете Чи-при у Карлоса никого случайно нет?

– Наверняка есть, – она сморщилась. – И не случайно. Но таким человеком без личного распоряжения нанайца он точно не станет делиться. Ни чего я подскажу, что у него нужно узнать, раскрутим ниточку и с этой стороны.

– Ну-ну… – отозвался Семен. – Слушай, а завтрак тебе уже приносили? Нет?

– Ой, черт! Ты же голодный… Бетти!

– Да, госпожа… – горничная появилась моментально, словно стояла за углом. Невысокая полноватая негритянка в переднике. Прямо таки классическая служанка. Все, что касалось роскоши на этом корабле, доводилось до абсолютного идеала. – Ванна готова, госпожа. Второй цикл уборки в спальне я уже запустила.

В руках Бетти все еще держала пульт от пылесоса.

– Бетти, накрой господину Сикорскому… где-нибудь, в приличном месте. А потом еще раз проведи меня по всей каюте. Почему ты не сказала мне, что здесь не кабинет, а синема?

– Я думала вы хотите посмотреть… Ой, простите, госпожа Бертье!

Жустин повернулась примерно в том направлении, где в последний раз слышала голос Семена.

– Вот представляешь? – непритворно ужаснулась она. – Все это время мне придется как-то с ней ладить!

– Беда, – согласился тот. – Но ты справишься, я верю. Бетти, не надо ни чего накрывать. Скажи лучше, где здесь ближайший ресторан?

– Так, а вот налево от выхода, господин. Сразу за музыкальным салоном.

– Ну… – Жустин замялась. – Ну, вообще-то, правильно, сходи, разведай. Я пока ванну приму. А потом, часика в четыре, там и пообедаем. Смотри, не объедайся пока, береги аппетит.

– За счет принимающей стороны аппетит у меня всегда превосходный, – отозвался Семен.

– Ну, еще бы… – на лице у Жустин вдруг проступило выражение легкой тревоги. – Слушай, ты ни чего не задумал, Сема?

– Я? – он постарался удивиться как можно искренней. – Не бери в голову, насчет «разнести эту халабудину» я не серьезно.

– Очень надеюсь. Сема, правда, поосторожней. С барменом не болтай, охрану не провоцируй. Договорились?

– Я буду тише воды, – пообещал тот. – Спасибо, Бетти, выход я найду. Лучше покажи госпоже ванную.

Парни в костюмах ни куда от дверей каюты не делись. Разве что сменились за ночь. А может, были те же самые, черт их разберет…

– Концерт кончился? – осведомился Семен, закрывая за собой створки. – Приглашения на верхнюю палубу отменили?

Парни переглянулись.

– Отменили, сэр, – произнес один из них.

– Жаль. А то я как раз получил одно из них. Правда, устно, зато лично от господина Сурэ.

– Как угодно, сэр, – секьюрити решил не спорить. – Однако нам выданы инструкции, сопровождать вас, куда бы вы ни пошли.

– В целях моей же безопасности? – уточнил Семен. – Валяй, я не против. Заодно покажешь, где здесь ресторан, который сразу за салоном.

– Идемте, сэр, – с облегчением согласился секьюрити.

Идти оказалось недалеко. Минут пятнадцать. Ресторан оказался самым настоящим. Не декорированным корабельным отсеком, а установленным на палубе павильоном, с верандой, столиками, фонариками и прозрачной крышей… позволяющей обозревать прозрачную же крышу самой палубы. Запах у ресторана тоже был настоящий: жаренного на открытом огне мяса. И никакой тебе сои на электрогриле, не забегаловка в третьем классе!

– Зайдешь, или здесь постоишь? – осведомился Семен у своего провожатого.

– Постою, – с улыбкой отозвался тот. – Черного хода здесь нету.

– Тогда вот что… Чем скучать просто так, позвони-ка Карлосу и скажи, что я жду его в этом ресторане.

– Господину Куартьеро?

– Ему.

– Он ждет звонка от вас?

– Нет. Но уверяю, зайти он не откажется.

Не дожидаясь ни согласия, ни возражений, Семен поднялся на три ступеньки и шагнул в зал. Не слишком большой, ресторан явно не был рассчитан на массового посетителя. Навстречу тут же выдвинулся официант. Смерил Семена взглядом, и его дежурная улыбка стала прохладнее, чуть-чуть, едва заметно.

– Простите, сэр, – произнес он. – Боюсь, я должен предупредить сразу: у нас очень дорогое обслуживание. Очень дорогое.

– Я что так плохо выгляжу? – Семен придирчиво осмотрел свой наряд. Окровавленную, разодранную собственными ногтями рубашку, в которой он прыгал по мусоропроводам еще на «Луне Сортировочной», Семен сменил еще в своем корабле. Особого выбора правда не было, большой гардероб на диверсионном корвете, вещь излишняя. В результате теперь официант вполне мог принять его за докера. Ну, в лучшем случае, за пилота недавно ошвартовавшегося каботажника.

– Э… сэр? – вопросительно протянул официант.

– Я жду господина Куартьеро, – провозгласил Семен. – Это имя ведь вам известно? Подай-ка, дружок, меню вон за тот столик.

Секунду официант сомневался, словно обдумывая, может ли сказанное оказаться ложью. Затем все-таки решил, что такими именами не шутят.

– Господин Куартьеро, наш почетный гость, – с легким поклоном он сделал приглашающий жест.

Когда около ресторана, попирая шинами вплотную подходящий к крыльцу ковер, едва слышно затормозил гольф-кар, Семен успел почти доесть порцию шашлыка, действительно зажаренного на настоящих углях. Подчеркивая эту строчку в меню, Семен испытывал некоторое злорадство – дороже здесь ни чего не было. Конечно, цена порции едва ли составляла хотя бы сотую долю процента часового заработка председателя Профсоюза, но все же было в этом некоторое извращенное удовольствие – заставить его самому себе заплатить за обед наемника.

Господин Куартьеро отчего-то оказался не рад нежданному приглашению в самый дорогой ресторан верхней палубы.

– Сикорский! – начал он прямо от входа. – Не кажется ли вам, сударь, что вы злоупотребляете благоволением господина Сурэ? Жустин все утро медленно вытягивает из меня жилы, требуя сдать ей с таким трудом налаженную агентурную сеть! Затем вы в безапелляционной форме требуете моего присутствия!..

– Как-как? – переспросил Семен. – В без… чего? Да ты присаживайся, амиго. Мне сказали, ты тут почетный гость. Шашлык будешь?

Карлос стремительно приблизился, склонился над столом.

– Издеваешься, наемник? Считаешь, нанаец тебя защитит? Может и так – пока ты ему нужен. Зато после!..

– Спокойно, Карлос… Можно я так тебя буду называть? Побереги свои нервы, Коготок тебе их еще потреплет. Так ты сядешь?

Тот порывисто отодвинул стул, уселся. Однако наметанное на интригах ухо уже уловило оговорку:

– Только Коготок?

– Во всяком случае, пока я не вернусь, – подтвердил Семен. – Ты ведь хочешь от меня избавиться, хотя бы на время?

– Собираешься соскочить? Не забывай, что именно ты обещал председателю… амиго.

– И не только ему, – согласился Семен. – Жустин я тоже кое-что обещал. Пора начинать исполнять. Нет?

Карлос помедлил.

– У меня еще ни чего не готово, из того, что она просила. Ответов от моих людей в Содействии раньше завтрашнего дня не будет. Да и то это лишь предварительно…

– Я знаю, у кого получу нужные мне ответы, – перебил Семен. – Просто приготовь мой корабль. Прямо сейчас.

– Уверен? – Карлос впился в него цепким взглядом. – А Жустин? Отпустит без нужных сведений?

– Женщины… – Семен усмехнулся. – Жустин принимает ванну. У нас с тобой есть примерно два часа, чтобы отправить меня на орбиту.

– Топливо должны были погрузить, – на этот раз Карлос среагировал быстро. – Что там еще? Кислород, вода?

– У меня замкнутый цикл без ограничения автономии.

– Оружие? Боеприпасы?

– Вы нашли мою боевую надстройку?

– Нашли. Через час ждем буксир обратно.

– Ну тогда я и не знаю… Разве что пару кремниевых пистолетов и саблю.

– Издеваешься? Что конкретно тебе надо?

– Во-первых: чтобы ты был в курсе моего отлета и не счел это бегством. Во-вторых: два автономных «курьера» без программной прошивки.

– Именно два? – переспросил Карлос. – Пара их переплюнет в цене весь твой корабль.

– Ой, только не жмись по мелочам! – Семен поморщился. – Этот мой обед стоит четверть цены «курьера», однако же – терпишь.

Карлос, прищурившись, погладил свою бородку.

– Ты получишь три «курьера», – сообщил он. – Первые два используешь по усмотрению. Последнего отправишь сюда, как только получишь нужные сведения. Лично мне. С подробным изложением ситуации.

– Тебе? А как же голова негодяя для председателя?

– Я не верю, что тебе удастся добыть эту голову, – объяснил Карлос. – Скорее уж он получит твою. На это мне, в общем, плевать, но я очень хочу знать – кто посмел диктовать условия мистеру Копье и стрелять в его дочь. Старик порой зарывается, но я в любом случае должен успеть вывести его из-под удара. Поэтому ты отправишь мне «курьера», как только узнаешь, кто тебя преследует. И лишь после этого постараешься его убить, если это вообще в человеческих силах.

Семен кивнул.

– А ты считаешь, что не в человеческих? Впрочем, ладно, я согласен. Только есть еще одно условие… – он посмотрел Карлосу прямо в глаза. – Тебе нравится Жустин.

– Чего? – От неожиданности Карлос позабыл про свои «манеры». – Сикорский, какого черта!..

– Не валяй дурака, – жестко перебил Семен. – Жус может быть и ослепла, но я – нет. Ты покровительствовал ей все это время не только по приказу нанайца. И может быть даже не столько… Как скоро председатель забыл о спасительнице своей дочери? Через год?

Карлос фыркнул.

– Сикорский, ты все-таки идиот. Уже через месяц он бы не вспомнил кто такая эта Бертье, если б я ненароком не напоминал.

– Ах, все-таки напоминал. Только не говори, что беспокоился о регулярности ее профсоюзных взносов.

– Между прочим, они были не такие уж регулярные, – Карлос усмехнулся. – Временами я доплачивал за нее сам.

– Отлично, – заключил Семен. – Вот мое крайнее условие: продолжай в том же духе. Присмотри за ней здесь. Верни ей глаза, если я… не сумею. Если решишь, что пора спасать босса, прихвати с собой и ее.

С минуту Карлос молчал. Потом поднял руку и в тот же момент рядом бесшумно вырос официант. Тот самый – с усмешкой отметил Семен.

– Две водки, – бросил Карлос и официант испарился.

Семен ждал. Поднос с двумя стаканами опустился на стол меньше чем через минуту. Да, в этом заведении вкусы господина Куартьеро знали. «Две водки» оказались нормальными двухсот граммовыми гранеными стаканами, наполненными почти до краев.

– Сема-чистоплюй… – проговорил амиго. – Знаешь, до сих пор я считал, что ты недостоин такой женщины. Я считаю так и сейчас, но… Ты все же сумел заставить меня в этом усомниться.

С горькой усмешкой Семен придвинул к себе один из стаканов.

– Если б ты знал насколько не прав, амиго. Будь здоров.

Стопка ледяной водки, под селедочку с лучком – это нормально. Три теплых глотка подряд и ложка протеиновой каши – терпимо, под настроение. Стакан залпом… Лишь в исключительных, безусловно заслуживающих того случаях. Семен остро пожалел, что так и не заказал себе хоть какого-нибудь напитка, сунул в рот последний остывший кусок шашлыка и принялся отчаянно жевать.

Амиго Карлос лишь задержал дыхание, смахнул проступившую в уголке глаза слезу, и со стуком поставил пустой стакан на стол.

– Надеюсь, что на орбите тебе это не помешает, – выговорил он через некоторое время.

– Ни чего… – Семен еще раз перевел дух. – Двое суток до точки… Отосплюсь.

– После того, что ты мне здесь про Жустин… – сообщил Карлос. – Понимаешь, что я сделаю все, чтобы ты не вернулся?

– Догадываюсь, – Семен кивнул. – Ну что же, рискни. Нет?

– Чистоплюй… – повторил Карлос. – Ты все больше меня удивляешь, амиго. Я даже готов повторить заказ…

– В этом твой план? – перебил Семен. – Споить меня до смерти?

– Черта с два ты отделаешься так просто, – отрезал Карлос. – Сначала пришлешь мне «курьера». Ты насытился?

– Вполне. Отличное мясо, кстати. Передай при случае мой респект шефу.

– Непременно… Два часа, говоришь? – Карлос сверился с часами. – Пожалуй, нам надо поспешить в ангар.

– Если только ты не будешь за рулем. – Семен улыбнулся собственному каламбуру. – А вообще я тебе – не завидую.

– Это еще почему?

– Ну, как же?.. Я, положим, обойдусь прощальной запиской. А тебе придется лично объясняться с Жустин.

Лицо господина Куартьеро вдруг приобрело страдальческое выражение. Но тут же вернулось к маске едва скрываемого злорадства.

– Ни чего, переживу. Главное что тебя уже не будет на этом корабле. Идем, где-то здесь должна быть моя машина…

Рассматривая через прицельную оптику тающий в непроглядной межзвездной тьме лайнер, Семен пытался понять, почему он поступил именно так. С поспешностью бегства, тайком от Жустин, вопреки, если уж честно, здравому смыслу. Нет, засиживаться под крылышком у председателя профсоюза, разумеется, не стоило. Тем более что не такое уж это крылышко оказалось надежное. Но улети он, к примеру, завтра, все равно бы ни куда не опоздал. Стукачи Карлоса за это время ни чего конечно не нароют, но вполне могут дать пару имен осведомленных о ситуации лиц. А могут и не дать, и тогда все равно ни чего ровным счетом не изменится. Однако ж нет! Вторая ночь подряд в роскошной каюте с Жустин почему-то казалась менее правильным решением, чем такой вот отлет…

Семен хмыкнул. Слазил под пульт за мягкой салфеткой и, плюнув в окуляр, принялся ожесточенно драить линзы. Надо бы конечно спиртом, но откуда в этом «холостяцком хлеву» взяться невостребованному ранее спирту? Тем более что посты ближней обороны все равно безоружны, а стрелять из главного калибра через оптический прицел – все равно, что пытаться убить блоху кувалдой. Если попадешь – мокрого места не останется. Но куда больше шансов садануть себе по ноге… Швырнув тряпку обратно под пульт, Семен отодвинул консоль оптического наведения и откинулся в кресле.

Так, вторая ночь подряд значит?.. Что же, вот в этом, выходит, все и дело? Ощутив неприятный укол в груди, Семен поморщился. Вот это да! Вот это рыцарь, блин, на белом коне! Сема-чистоплюй! Стоило женщине по-настоящему начать в нем нуждаться, как тут же нашлись куда более неотложные дела!.. Которые всегда, если уж честно, находились. Сразу, как только появлялся хотя бы намек на шанс немного сблизиться с Жустин. Ни каких теплых отношений, боже упаси! Просто чуть больше доверительности… Чуть больше чем надо для сохранения легенды, которую он столь блистательно провалил всего-то сутки назад.

Шансов таких было немного, чего там говорить. Раз или два за оба прошедших года. И все же, как он ухватился за тот дурацкий контракт, который позволил прервать их единственный, спланированный по обоюдной договоренности недельный отпуск на Земле. Прервать на третий же день. И клиент, помнится, был скользкий, и гонорар на нижнем допустимом пределе, и лететь черти куда – пятеро суток в один конец. А, поди ж ты, сорвался как ужаленный!..

– Болван, – прошипел Семен, – Вот же болван!

Он вспомнил записку, накарябанную на коленке у самого люка, пока грузчики, впрягшись по четверо, прямо через дюзы запихивали в топки так и не загруженные топливные элементы.

«Коготок, я улетел по нашим делам. Не дуйся. Работай по своему направлению. Насчет 13-го шпангоута – все в силе. Карлоса напрягай по полной. Я с ним договорился…»

На этом месте огрызок карандаша сломался, и точить его не захотелось. А она в этот момент, должно быть, еще гадала, что наденет на обед с ним…

– Твою мать!.. – очень захотелось врезать самому себе по лбу, чем-нибудь тяжелым. – С Карлосом договорился, идиот!

Семен почувствовал что краснеет.

Нет. Девчонку жалко, конечно, почти до слез. Но – нет. Возвращаться сейчас было бы уже совершенной глупостью. Ведь… да?

Он сверился с акселерометром, индикатором реального ускорения, указателем коэффициента падения массы… И передвинул регулятор тяги на пару делений вперед. «Четверочка» в течение ближайших трех часов – тяжеловато, зато теперь уже точно ни какого желания повернуть корвет дюзами вперед. Потом корабль обгонит свой первый, излученный им же фотон, инерционная масса по экспоненте устремится к нулю, и ускорение перестанет рождать перегрузку. Тридцать шесть часов вместо расчетных двух суток полета – мелочь, а приятно. Опять же, может и вернуться пораньше удастся… Чистым, без погони, без претензий со стороны Содействия, а может – чем черт не шутит? – и с аннулированным ордером комитета!

Кстати об ордере… Семен крякнул не столько от перегрузки, сколько от досады. Что же все-таки чи умудрились сделать с фрегатом Содействия?

Он с усилием дотянулся до клавиатурной консоли, подтянул поближе. Роняя свинцовые пальцы на клавиши, вбил команду: «интерактивный режим». Не обезображенный избытком интеллекта компьютер выложил «рабочий стол» прямо на лобовое остекление рубки. Семен зажал кнопки курсора. Ниже, ниже, и влево по диагонали… Да, вот эта иконка: «архив данных целеуказания». Раздел «данные комплексного наблюдения». Подраздел «запись систем оптического наведения»… Впрочем, нет, это после. Сначала картинку целиком.

По стеклу пробежала рябь и тут же сменилась разлинованной всеми цветами радуги схемой окололунного пространства. В углу налился предупреждающий красный глаз: «внимание, воспроизведение». Это чтобы переутомленный недельным патрулированием пилот не принял происходящее за чистую монету.

Так, что там у нас?.. Собственный взлет с поверхности, фрегат Содействия прямо по курсу – вот же разиня! Сигнал на частоте космопорта: «Запретная зона, координаты…» Ага, вот почему грузовики и каботажники брызнули с орбиты кто куда… Тоже между прочим не заметил. Ну и что, что перегрузку в это время давил? Должен был заметить и все тут!.. А вот и чи-при. Обычный невооруженный транспорт малого тоннажа. Другие послушно отвернули – этот остался. Даже курса не поменял, точно знал, паразит, куда шел!… Так, здесь у нас треп… Здесь тоже… А здесь они между собой… Ага, вот!

Семен разочарованно пронаблюдал, как распадается земной фрегат, проследил за маркерами ракет. Отмотал назад, присмотрелся к транспорту чи. Без толку. Да и чего он собирался заметить на глаз, если даже наблюдательные системы корабля не уловили момента старта?

Стоп. Старта чего? Ракет? А если использовать немножко больше воображения, чем есть у компьютера? Он снова отмотал назад. Включил запись оптического наведения, очень медленно пролистал вперед десятка три кадров. И с облегчением расслабил перенапрягшуюся кисть.

Системы корабля были правы, чи-при не производили ракетного залпа. Просто двигатели земного фрегата вдруг сошли с ума и мгновенно развили бешенную, абсолютно ненормативную тягу. Трубы ускорителей сорвались с силовых рам и устремились вперед прямо сквозь палубы, переборки и броню внешнего корпуса, хаотически меняя траекторию, вспарывая на своем пути металл, испепеляя плоть… Вообще говоря это было невозможно. Силовые элементы двигателей должны были выдерживать нагрузку ускорителей, мгновенно выведенных в режим максимальной тяги при полной инерционной массе – то есть на стоячем корабле. Шпангоуты повело бы винтом, обшивка пошла бы трещинами, экипажу переломало бы кости на прогнувшихся переборках… Фрегат вышел бы из строя, но он бы выдержал! Так что же? Несчастный случай? Непредусмотренный конструкторами аварийный режим? Технологическая ошибка при постройке?

Вот только чи-при знали момент с точностью до секунды.

– Твою, мать, Карлос… – выдавил Семен сквозь зажатую перегрузкой гортань. – Вот, откуда ты знал, что я окажусь в такой заднице? Нет, ну откуда?..

Произошедшее на лунной орбите можно было интерпретировать лишь одним способом: чи-при все-таки умели превращать пирокинетик в оружие. Они хранили свой секрет по крайней мере пятнадцать лет, с момента выхода землян на межзвездную арену. А, скорее всего, гораздо дольше. Они сторонились войн, покупали за безумные политические уступки свой нейтралитет… и вдруг вот так в одночасье расстались с тайной, дающей абсолютное превосходство в любой звездной войне, только ради того, чтобы не отдать какого-то Семена Сикорского в руки Содействия. Пожалуй, на этом фоне меркнет даже готовность экипажа каботажника к самопожертвованию.

Вздох получился судорожный, свистящий, зато от души. Очень хотелось погрызть ноготь, если бы не лень донести руку до рта. А так оставалось лишь помянуть лишний раз недобрым словом прозорливого амиго.

Одно утешение все-таки осталось: теперь Семен точно знал, почему поспешил убраться с «Луизитании», не тратя времени на прощания. То, что за ним гонится, не должно его настигнуть, когда Жустин будет рядом.

Через три часа, когда коэффициент инерционной массы наконец-то упал на порядок, и перегрузка при неизменном ускорении опустилась до вполне терпимой «двушки», Семен отвязался от кресла, разыскал в извечном бардаке кубрика мятый листок бумаги и заново заточил карандаш. Попытался, было, придумать нечто убедительное, но быстро разочаровался, пожалев мельком об отсутствии на борту умницы Жустин, и вывел:

«Прилетай один. Тоннажем не более 100. Жду двое суток, координаты… Возьмешь эскорт – стреляю без предупреждения, ты меня знаешь. Сикорский.»

Сложив листок знаменитым флотским «треугольником», на внешней стороне он добавил: «Луна Сортировочная», инспектору департамента СОС, лично. Вскрытие приравнивается к государственной измене».

Вполне удовлетворенный обеими формулировками, Семен засунул письмо в грузовой контейнер «курьера», набрал соответствующую программу и вышвырнул через шлюз в космос. Уловив отсутствие атмосферы, миниатюрная ракета сориентировалась в пространстве и молниеносным белым росчерком исчезла из поля зрения. Простенькому ее компьютеру перегрузки были не страшны – дистанцию, на которую пилотируемый Семеном корабль сутки назад потратил шесть часов, «курьер» преодолеет минут за сорок. Почтовая служба космопорта примет корреспонденцию, извлечет послание и отправит опустевшую ракету в утиль. Еще минут через десять разбирающий почту служащий придет в ужас от указанного на треугольничке адресата и примет все меры для скорейшей доставки. Само собой, не разворачивая листа.

Представив себе эту панику Семен, ухмыльнулся, разыскал листок побольше, снова подточил карандаш. Секунду размышлял, подходит ли он для официальных юридических документов. Потом плюнул и приступил: «Я, Семен Бертольдович Сикорский, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю…»

Через три часа он разогнулся, размял пальцы, с удивлением осмотрел на четверть сгрызенный карандаш. Сходил в кубик, сделал нелегкий выбор между кофе и початой бутылкой паршивого лерского виски. Вернулся и продолжил: «…Права на розыск и последующую приватизацию прочего фамильного имущества Сикорских, в том числе медных марсианских копий и водяных скважин, я так же завещаю…»

Еще через два часа он сходил-таки и за бутылкой. Спустя сорок минут она кончилась, и Семен понял, что в этот момент ему придется сделать перерыв. Это же надо! Не слишком и большой в общем-то документ, на который любой захудалый крючкотвор не потратил бы больше получаса, выжал из него все соки!

Перерыв получился серьезным. Вполне достойным проделанной работы. Когда Семен продрал глаза, на пульте нервно и, видимо уже давно, моргал индикатор дрейфа. Торможение закончилось, пирокинетик в ускорителях вяло тлел, корабль, не имея дальнейшей полетной программы, пребывал в относительной неподвижности.

Семен сверился с координатами, потом – со временем, удовлетворенно кивнул. Впереди, тусклым шариком фосфоресцировала звезда системы Лерона-прайм. Отсюда, из внешнего астероидного полукольца, на солнце цивилизации, возведшей в ранг конституции закон божий, можно было смотреть не щурясь. Слишком много пыли было на месте безвестного небесного тела, совсем недавно – всего-то пару тысяч лет назад – превращенного неведомым катаклизмом в кучу медленно разлетавшихся в пространстве бывшей орбиты камней. Бич Лерона-прайм – излюбленная позиция для пиратских засад. По мере перемещения полукольца вокруг звезды, кардиналы были вынуждены перекрывать прямые торговые пути то к яшми – ближайшим соседям, то к чи-чри, временно лишаясь стратегических топливных поставок, то к дроффа и Земле, прекращая на время вялотекущую дипломатию и поддержку собственных оккупационных сил. Однако безумцы не переводились, через блуждающее астероидное полукольцо то и дело пытались прорваться особо отчаянные коммерсанты. Многим – удавалось. Еще неделю назад Семен считал, что всего-навсего исполняет контракт на перехват такого вот безумного негоцианта… Как же тогда все было просто и ясно!