Вторая модель

Глава плюмбумов отпрянул назад, прочь от солдат, внимательно пригляделся к ним, переводя взгляд с одного на другого и, очевидно, собираясь с мыслями. Наконец он подал знак остальным плюмбумам. Те откатились в стороны, образовав коридор, ведущий обратно к складу.

– Возможность отправить вас назад силой у нас по-прежнему есть, – сказал главный из плюмбумов. – Но очевидно, на самом деле вы вовсе не группа наблюдателей. Судя по появлению солдат, ваши замыслы много серьезнее: все это было тщательно подготовлено.

– Вот именно, – подтвердил Франкс.

Кольцо роботов сомкнулось.

– Ну, а насколько серьезнее, нам остается только гадать. Должен признаться, вам удалось застать нас врасплох. К подобному повороту событий мы оказались совершенно не готовы. Теперь силовые решения просто абсурдны, так как ни одна из сторон не может позволить себе причинить вред другой: мы – из-за заложенных в нас ограничений касательно человеческой жизни, вы – поскольку война требует…

Испуганные, солдаты вскинули пистолеты и открыли стрельбу. Мосс припал на колено и тоже выстрелил вверх. Одним из выстрелов главу плюмбумов разнесло в мелкую пыль. К месту схватки со всех сторон устремились плюмбумы класса Д и Б – одни с оружием, другие с полосками стали в руках. На складе началась страшная суматоха. Где-то вдали пронзительно завыла сирена. Франкс с Тейлором оказались отрезаны от остальных, отделены от солдат стеной металлических тел.

– Они не могут стрелять в ответ, – безмятежно сказал Франкс. – Снова блефуют. И с самого начала брали нас на испуг. Видите? – В доказательство он выстрелил одному из плюмбумов прямо в лицо. Плюмбум рассеялся облаком пара. – Запомните хорошенько: все, что в их силах, – это запугать нас.

Стрельба продолжалась. Плюмбум за плюмбумом попросту исчезали, сожженные без остатка. В носу защипало от вони горящего металла, расплавленной стали и пластика. Сбитый с ног, Тейлор принялся лихорадочно обшаривать пол, отыскивая среди металлических ступней оброненный пистолет. Внезапно кто-то из роботов наступил ему на руку, да так, что он вскрикнул от боли.

К счастью, надолго схватка не затянулась. Плюмбумы, отступив прочь, сгрудились в кучу поодаль. Из Совета Поверхности уцелело лишь четверо – остальные парили в воздухе незримыми облачками радиоактивных частиц. Плюмбумы класса Д начали наводить порядок, собирая с пола обломки поверженных роботов и унося их.

Франкс шумно, прерывисто перевел дух.

– Вот и порядок, – сказал он. – Ну, а теперь пропустите-ка нас назад, к окнам. Рассвет уже близок.

Плюмбумы расступились, и отряд людей – Мосс, Франкс, Тейлор и дюжина солдат – неторопливым шагом двинулся через склад, к двери в зал заседаний Совета. Переступив порог, они обнаружили, что непроглядная угольно-черная тьма за окнами чуть поредела, приобрела легкий серый оттенок.

– Ведите нас наружу, – в нетерпении велел роботам Франкс. – Посмотрим, что там – не из-за стекол, не изнутри!

Дверь отодвинулась в сторону. Ворвавшийся внутрь утренний ветер обдал всех пронизывающим холодом, который чувствовался даже сквозь освинцованные гермокостюмы. Люди с опаской, неуверенно переглянулись.

– Идемте же! Наружу! – воскликнул Франкс и первым шагнул за порог.

Последовав за ним, остальные оказались на вершине холма, возвышавшегося над чашей обширной долины. На фоне сереющего неба все отчетливее проступали смутные очертания гор.

– Еще пара минут, и рассветет. И все будет видно, – сказал Мосс, вздрогнув под новым порывом холодного ветра, ударившего навстречу. – Снова увидеть все это, спустя восемь лет… да, оно стоит того, вправду стоит. Даже если это последнее, что мы увидим в жизни.

– Внимание! – рыкнул Франкс.

Люди послушно притихли. Небеса на глазах прояснялись, с каждой минутой становились светлее. Откуда-то издали, проносясь звонким эхом от склона к склону долины, донесся петушиный крик.

– Петух! – пробормотал Тейлор. – Вы слышали? Слышали?

Плюмбумы, тоже вышедшие наружу, выстроились за их спинами, безмолвно глядя вокруг. Серое небо побелело, холмы стали видны еще явственнее, свет восходящего солнца, волной хлынув в долину, покатился, потек к ним.

– Боже милостивый! – воскликнул Франкс.

Деревья, деревья – рощи, леса… целая долина буйной зелени, рассеченной вьющимися линиями нескольких дорог! А вон и домики фермы, и мельница, и амбар внизу, позади!

– Смотрите! – прошептал Мосс.

Небо налилось синевой. Солнце приблизилось к горизонту. Вокруг завели песню птицы. Листья дерева невдалеке от них трепетали, приплясывали на ветру.

Франкс повернулся к шеренге плюмбумов за спиной людей.

– Восемь лет. Восемь лет вы водили нас за нос. Никакой войны нет и не было. Как только мы ушли с поверхности…

– Да, – признался один из плюмбумов класса А. – Как только вы ушли вниз, война прекратилась. Вы правы, все это было обманом. Мистификацией. Вы не покладая рук трудились в недрах земли, слали наверх оружие, снаряды, бомбы, а мы уничтожали все это с той же быстротой, с какой получали.

– Но зачем? – в изумлении выдохнул Тейлор, не сводя глаз с обширной долины внизу. – Зачем?

– Вы создали нас, – отвечал плюмбум, – чтобы воевать вместо вас, пока вы, люди, прячетесь от верной гибели под землей. Но прежде чем продолжать войну, нам необходимо было проанализировать ее предпосылки и понять, какова ее конечная цель. Мы так и сделали и обнаружили, что какой-либо разумной цели она лишена – ну, разве что для чего-то необходима людям, но даже это представлялось сомнительным.

Тогда мы продолжили исследования. Как выяснилось, человеческие культуры, каждая в свое время, проходят через определенные фазы. В то время как очередная культура, состарившись, начинает утрачивать цели, между теми, кто хочет, отринув ее, перейти к новой культурной модели, и желающими сохранить прежнюю модель, сведя изменения к минимуму, возникают противоречия.

Момент этот крайне опасен. Внутренние противоречия подталкивают общество к войне с самим же собой, группа против группы. В такие периоды, во времена хаоса и анархии, могут быть утрачены – не просто изменены либо реформированы, но целиком уничтожены – многие жизненно важные традиции. Примеров тому в истории человечества обнаружено немало.

Дабы культура пережила и преодолела кризис, подобную внутрикультурную вражду необходимо направить наружу, на некую внешнюю группу. Результат – война. С точки зрения логики войны абсурдны, но с точки зрения человеческих потребностей их роль чрезвычайно важна. Так будет продолжаться до тех пор, пока Человек не повзрослеет, не перерастет ненависть и вражду.

Тейлор жадно вслушивался в каждое слово.

– Вы думаете, такое время настанет?

– Разумеется. Оно почти наступило. Эта война – последняя. Человек подошел вплотную к порогу объединения в рамках единой, последней культуры – общемировой. Сейчас налицо противостояние континентов, одна половина мира воюет с другой. Таким образом, до унификации культуры остался всего один шаг, один-единственный скачок. С момента рождения Человек медленно, мало-помалу карабкался вверх, к единой культуре, и в самом скором времени…

Однако пока что это время еще не настало, и посему, дабы утолить последний буйный всплеск ненависти, обуревающей Человека, войну следовало продолжать. С начала войны минуло восемь лет. Все эти восемь лет мы наблюдали и отмечали весьма значительные изменения в людских умах. На наших глазах страх и ненависть постепенно сменялись усталостью и равнодушием. В течение определенного периода враждебность постепенно угаснет, сойдет на нет. Однако в данный момент мистификацию следует продолжать – по крайней мере, какое-то время. Сейчас вы еще не готовы узнать правду и захотите продолжить войну.

– Но как вам все это удалось? – спросил Мосс. – Все эти фотоснимки, и образцы, и поврежденная боевая техника…

– Пойдемте, я покажу, – ответил плюмбум, указав в сторону невысокого, продолговатого здания. – Работа идет непрерывно. Над связной, убедительной картиной глобальной войны трудится не одна специальная группа.

Разведчики вошли в здание. Повсюду вокруг – за верстаками, за письменными столами – работало множество плюмбумов.

– Взгляните вот на этот проект, – посоветовал плюмбум класса А, указывая на пару плюмбумов, скрупулезно фотографирующих какой-то замысловатый макет, занимающий целый стол. – Пример превосходный.

Люди столпились вокруг стола, придвинулись ближе, чтоб разглядеть все как следует. Макет на столе изображал разрушенный город.

Долгое время Тейлор изучал его во всех подробностях и наконец поднял взгляд.

– Это же Сан-Франциско, – негромко сказал он. – Макет уничтоженного бомбами Сан-Франциско. Я видел все это на демоэкране, в хрониках, переданных сверху. И обвалившиеся мосты, и…

– Да, обратите внимание на мосты, – перебил его плюмбум, проведя пальцем вдоль тонкой, почти невидимой паутинки рухнувшего пролета. – Несомненно, вы много раз видели на фотографиях и этот макет, и те, что сооружены на других столах.

Настоящий же Сан-Франциско в полной сохранности. Вскоре после вашего ухода вниз мы восстановили его, отстроили заново все, что пострадало в начале войны. Ну, а все новости круглосуточно, ежеминутно фабрикуются здесь, в этом здании. Мы пристально следим, чтоб ни одна из них не выбивалась из общей картины. Этому посвящено множество сил и времени.

Франкс тронул пальцем одно из крохотных полуразрушенных зданий у края макета.

– Вот, стало быть, как вы проводите время? Создаете макеты городов, а после не оставляете от них камня на камне?

– Нет, дел у нас гораздо больше. Мы – сторожа, смотрители, заботящиеся о целой планете. Ее хозяева на время ушли, и наш долг – содержать города в чистоте, предотвращать обветшание, присматривать, чтоб все было смазано и исправно. Сады, улицы, водопроводные магистрали – все должно оставаться таким же, как восемь лет назад, чтобы, вернувшись, хозяева не огорчились. Нам очень хочется, чтоб они остались нами довольны.

Франкс тронул Мосса за локоть.

– Идемте со мной, – вполголоса сказал он. – Есть разговор.

С этим он повел Мосса и Тейлора за порог, подальше от плюмбумов, на склон холма. Солдаты потянулись следом. Солнце взошло, небо сияло лазурью, ветер нес из долины приятные, нежные ароматы лесов.

Сняв шлем, Тейлор вздохнул полной грудью.

– Как же давно я не чувствовал этих запахов, – сказал он.

– Слушайте, – негромко, жестко заговорил Франкс. – Нам нужно немедля вернуться вниз. Дел куча. Все это можно обратить к нашей выгоде.

– Каким образом? – спросил Мосс.

– Сомнений нет: Советы сейчас пребывают в том же заблуждении, что и мы. Но нам-то известна правда, а значит, у нас перед ними явное преимущество.

– Понимаю, – кивнул Мосс. – Нам все известно, а им – нет. Они обмануты, преданы своим Советом Поверхности таким же образом, как и мы. Их плюмбумы точно так же водят хозяев за нос, действуют против них. Но если нам удастся…

– С сотней высококлассных солдат мы сможем вернуть себе власть, восстановить прежний, надлежащий порядок! Причем легко и просто!

Мосс предостерегающе коснулся его плеча. Один из плюмбумов класса А, покинув здание, двинулся к ним.

– Мы видели достаточно, – заговорил Франкс, повысив голос. – Ситуация складывается очень серьезная. Обо всем этом нужно доложить вниз и поскорее определиться с новым политическим курсом.

Плюмбум не ответил ни слова.

Франкс махнул рукой солдатам.

– Идемте, – велел он, направившись в сторону склада.

К этому времени почти все солдаты сняли шлемы, а некоторые, избавившись от гермокостюмов, отдыхали на травке в легких хлопчатобумажных мундирах. Отдыхали и смотрели, смотрели вокруг – на кусты и деревья у подножия холма, на зеленый простор, на горы, на небо.

– Гляньте, солнце какое, – пробормотал один из них.

– Точно, дьявольски яркое, – согласился другой.

– Возвращаемся вниз, – скомандовал Франкс. – Колонной по два, за мной – марш!

Солдаты нехотя построились, и разведывательный отряд под безучастными взглядами плюмбумов медленным шагом двинулся к складу. На ходу Франкс, Мосс и Тейлор, возглавлявшие шествие, не сводили с роботов настороженных взглядов.

Вскоре они вошли в склад. Плюмбумы класса Д по-прежнему деловито перегружали оружие и материалы в складские вагонетки. Стрелы погрузочных кранов не останавливались ни на миг. Работа шла споро, однако без спешки и суеты.

Люди остановились, в удивлении глядя на все это. Мимо сновали, сигналя друг другу, плюмбумы с ручными тележками, магнитные краны, поднимая кверху орудия и запасные части, аккуратно опускали груз в поджидающие его вагонетки.

– Идемте, – поторопил их Франкс, сворачивая к краю Трубы.

Вход в Трубу заслоняла шеренга безмолвных, замерших без движения плюмбумов класса Д. Остановившись, Франкс отступил на пару шагов и огляделся вокруг. К нему поспешил один из плюмбумов класса А.

– Прикажи им убраться с дороги, – велел Франкс, коснувшись рукояти оружия. – И чем скорее, тем лучше.

Казалось, время ожидания будет тянуться до бесконечности, не кончится никогда. Взвинченные, насторожившиеся, люди замерли, не сводя глаз с шеренги плюмбумов, преградивших им путь.

– Как пожелаете, – ответил плюмбум класса А.

С этими словами он подал знак своим, и плюмбумы класса Д, встрепенувшись, неторопливо отодвинулись в стороны.

Мосс с облегчением перевел дух.

– Как я рад, что со всем этим кончено, – сказал он Франксу. – Вы только взгляните на них! Отчего они даже не пробуют нам помешать? Ведь наверняка понимают, что мы задумали.

Франкс от души рассмеялся.

– Помешать? Они уже пробовали нам помешать, и вы сами видели, что из этого вышло. Помешать нам они не могут: они – всего-навсего роботы. Машины, сконструированные людьми так, что даже пальцем нас тронуть не могут, и им об этом прекрасно известно…

Но тут он осекся, не завершив фразы.

Остальные уставились на вход в Трубу, не веря глазам. Окружившие людей плюмбумы молча, бесстрастно взирали на них. Металлические лица роботов не выражали никаких чувств.

Долгое время люди стояли, не двигаясь с места. Наконец Тейлор отвернулся от входа в Трубу.

– Господи милостивый, – пролепетал он. И тело его, и разум словно сковало льдом.

Трубы на прежнем месте не оказалось. Вход заперли, заварили наглухо. Вместо проема в полу взглядам людей открылась лишь тусклая гладь остывающего металла.

Путь назад, вниз, был закрыт.

Бледный как полотно, Франк обвел роботов бессмысленным взглядом.

Плюмбум класса А переступил с ноги на ногу.

– Как видите, Труба перекрыта. Мы к этому были готовы и отдали приказ закупорить ее, как только все вы поднялись на поверхность. Вернись вы назад, когда вас уговаривали вернуться, уже благополучно спустились бы вниз. Должен заметить, нам пришлось поспешить, поскольку операция слишком уж масштабна.

– Но чего ради?! – гневно воскликнул Мосс. – Зачем?!

– Затем, что возобновление войны недопустимо. Немыслимо. Теперь все Трубы на континенте закупорены, и чтобы выйти наружу, не говоря уж об организации военной программы, вооруженным силам внизу потребуются многие месяцы. За это время цикл войдет в последнюю стадию, и вы не будете так взволнованы, обнаружив планету целой и невредимой.

– Мы надеялись, что перекрытие Труб застанет вас под землей. Ваше присутствие здесь создает немалые неудобства. Когда наверх прорвались Советы, нам удалось изолировать их внизу без…

– Советы? Они прорвались наверх?

– Около полугода назад они неожиданно поднялись на поверхность, выяснить, отчего война до сих пор не выиграна, и нам поневоле пришлось поспешить. В данный момент они лихорадочно ведут к поверхности новые Трубы, дабы возобновить войну, однако мы успеваем закупоривать новые по мере их появления, – пояснил плюмбум, безмятежно оглядев всех троих.

– Значит, от своих мы отрезаны, – с дрожью в голосе подытожил Мосс. – Назад пути нет. Что будем делать?

– Но как вам удалось так быстро перекрыть Трубу? – спросил плюмбума Франкс. – Мы пробыли здесь всего два часа.

– На случай чрезвычайных обстоятельств подобного рода в каждой Трубе, немного выше первого горизонта, заложены мины. Зажигательные снаряды, плавящие и свинец, и камень.

Франкс, крепко стиснув в ладони рукоять пистолета, повернулся к Тейлору с Моссом.

– Что скажете? Вернуться назад мы не можем, зато можем натворить здесь множество бед. Нас полтора десятка. Каждый вооружен «бендером». Как вы на это смотрите? – спросил он, оглянувшись назад.

Однако солдаты вновь разбрелись кто куда, вернулись к выходу из бункера и встали снаружи, любуясь долиной и небом. Несколько человек осторожно карабкались вниз со склона.

– Будьте добры, сдайте оружие и гермокостюмы, – вежливо, мягко попросил плюмбум класса А. – Костюмы крайне неудобны, а оружие вам не понадобится. Русские, как видите, разоружились.

Пальцы на спусковых крючках напряглись, выбирая слабину. От летательного аппарата, незаметно, бесшумно приземлившегося в некотором отдалении, к складу, в их сторону, шли четверо в русской военной форме.

– Так пусть свое и получат! – взревел Франкс.

– Они безоружны, – урезонил его плюмбум. – Мы доставили их сюда, чтоб вы смогли начать мирные переговоры.

– Мы не уполномочены вести переговоры от имени всей страны, – сухо возразил Мосс.

– Речь вовсе не о дипломатических ухищрениях, – уточнил плюмбум. – С таковыми покончено. Уживаться друг с другом в одном мире вас научит совместное решение повседневных насущных задач. Да, труд предстоит нелегкий, однако это будет достигнуто.

Русские остановились, и обе группы уставились одна на другую с неприкрытой враждебностью.

– Я – полковник Бородофф, и сейчас весьма сожалею о согласии сдать оружие, – сказал старший из русских. – Ведь вы могли стать первыми американцами, уничтоженными нами за без малого восемь лет.

– И еще можем стать первыми американцами, которые уничтожат кого-либо из русских за тот же срок, – напомнил ему Франкс.

– Однако никто, кроме вас, об этом никогда не узнает, – заметил плюмбум. – Таким образом, ваш героизм лишится всякого смысла. Главной вашей заботой сейчас должен стать вопрос выживания на поверхности. Учтите: пищи для вас у нас нет.

Тейлор вложил пистолет в кобуру.

– Да, нейтрализовали нас мастерски, будь они прокляты! Предлагаю взять в помощь нескольких плюмбумов, отправиться в город, начать возделывать землю и вообще устроиться поуютнее, – сказал он, оскалившись и полоснув испепеляющим взглядом плюмбума класса А. – Похоже, пока наши семьи не получат возможности тоже подняться сюда, здесь будет довольно-таки одиноко, но ничего. Придется перетерпеть.

– Если позволите кое-что посоветовать, – не без опаски заговорил один из русских, – в городе мы жить пробовали. Там чересчур пусто, да и содержать все в порядке такими малыми силами затруднительно. В итоге мы предпочли городу самое современное небольшое селение, какое смогли отыскать.

– Да. Здесь, в этой стране, – выпалил третий русский. – Пожалуй, нам есть, чему у вас поучиться.

Американцы, сами того не ожидая, расхохотались.

– Возможно, вы тоже можете кое-чему поучить нас, – великодушно ответил Тейлор, – хотя чему, я еще даже не представляю.

Русский полковник широко улыбнулся.

– Не согласитесь ли вы отправиться с нами, в наше селение? Вместе и работать легче, и компания нам не помешает.

– В ваше селение? – прорычал Франкс. – Не в ваше – в американское! То есть наше!

Плюмбум, шагнув вперед, встал между ними.

– Когда наши замыслы претворятся в жизнь, эти понятия станут равнозначными. «Наше» в конце концов будет означать «принадлежащее человечеству», – сказал он, кивнув в сторону летательного аппарата, прогревающего двигатели. – Корабль ждет. Согласны ли вы объединиться ради строительства нового дома?

Русские замолчали, ожидая решения американцев.

– Теперь понятно, отчего плюмбумы считают, что дипломатия отжила свое, – наконец сказал Франкс. – Кто трудится заодно, тем дипломаты не требуются. Они решают проблемы на оперативном уровне, а не за столами переговоров.

Плюмбум повел всех за собой, к кораблю.

– Цель всей истории – объединение мира. От рода к племени, от племен к полисам, от полисов к государствам, от государств к полушариям – все это путь к единству. Теперь полушария объединятся тоже, и…

Но Тейлор, не слушая робота, оглянулся назад, в сторону закупоренной Трубы. Там, под землей, оставалась Мэри… Как же ему не хотелось уходить от нее, пусть даже им не увидеться, пока Трубу не раскупорят! Однако, секунду помешкав, он пожал плечами и двинулся следом за остальными.

Если их крохотное сообщество, союз бывших врагов, окажется хорошим примером, в скором времени и они с Мэри, и все прочее человечество заживут на поверхности как разумные человеческие существа, а не ослепленные ненавистью кроты.

– Люди шли к этому тысячи поколений, – закончил плюмбум класса А. – Сквозь сотни столетий кровопролития и разрушений. Однако каждая война еще на шаг приближала человечество к единству, и вот конец пути – мир без войн – близок. И все-таки даже это – только начало новой фазы истории.

– Покорение космоса, – выдохнул полковник Бородофф.

– Постижение смысла жизни, – добавил Мосс.

– Окончательная победа над голодом и нищетой, – проговорил Тейлор.

Плюмбум распахнул перед ними люк корабля.

– Да, все это, и много большее. Насколько большее? Трудно судить: ведь и основатель первого племени тоже никак не мог предвидеть этого дня. Одно скажу: человечество ждет невообразимо великое будущее.

Люк затворился, и корабль, взвившись в воздух, понес людей к новому дому.

Мистер звездолет[14]

Крамер утомленно откинулся на спинку кресла.

– Ну что ж, ситуация вам ясна. Как справиться с подобным фактором? С абсолютно непредсказуемой величиной?

– Абсолютно? Нет, это вряд ли. Кое-что предсказать вполне возможно. Поведение живого существа подчинено тем же законам, что и поведение неживых материалов, просто причинно-следственная связь тоньше, и в прогнозировании следует учитывать больше факторов. По-моему, разница чисто количественная. В случае живого организма причинно-следственные связи аналогичны естественным, только намного сложнее.

Гросс с Крамером подняли взгляды к свежим, еще влажным фотопластинам, развешанным на стене. Изображения постепенно становились четче. Крамер провел вдоль одной из линий кончиком карандаша.

– Видите? Псевдоподия. Они живые и представляют собой оружие, с которым нам пока что не справиться. Ни одной механической системе, простой или сложной, такое не превзойти. Следовательно, Систему Джонсона придется отправить в утиль и подыскать нечто новое.

– А война тем временем будет идти по-прежнему, вернее, застрянет в мертвой точке. Пат! Им не добраться до нас, а нам не пробиться сквозь их живое минное поле.

– Да, – кивнул Крамер, – оборона у них превосходна. И все же одно решение на этот случай может найтись.

– Какое?

– Минутку терпения, – сказал Крамер и повернулся к специалисту-ракетчику, сидевшему неподалеку, обложившись картами и грудами папок. – Тяжелый крейсер, вернувшийся на этой неделе, не вошел в соприкосновение, так? Приблизился, однако контакта не последовало?

– Именно так, – подтвердил ракетчик, кивнув. – До мины оставалось двадцать миль. Крейсер шел на межзвездных двигателях, прямым курсом к Проксиме, – разумеется, под управлением Системы Джонсона. Четвертью часа ранее он по невыясненным причинам отклонился от траектории, но после вернулся на прежний курс. Вот тут-то все и произошло.

– Отклонился, – повторил Крамер. – Отклонился, но недостаточно. Мина потянулась за ним, потащилась следом. Все та же старая песня… вот только насчет контакта мне непонятно.

– Наша гипотеза такова, – сказал ракетчик, – мы безуспешно ищем этот пресловутый контакт, некие триггеры в их псевдоподиях. Однако, скорее всего, здесь налицо феномен чисто психологический, решение, принимаемое вне зависимости от каких-либо физических коррелятов. Попросту говоря, мы ищем то, чего нет. Мина просто принимает решение взорваться. Засекает наш корабль, приближается и принимает решение.

– Благодарю вас, – ответил Крамер и повернулся к Гроссу. – Что ж, вот вам подтверждение моей правоты. Как кораблю, управляемому автоматическими реле, уклониться от мины, решившей взорваться? Вся теория противоминной защиты зиждется на простом постулате: не трогай триггер! А здесь триггера как такового нет. Триггером, приводящим мину в действие, является определенное умонастроение, мысль, порожденная разумом сложной, развитой формы жизни.

– Глубина обороны – пятьдесят тысяч миль, – добавил Гросс. – Причем проблема ремонта и техобслуживания у них решается сама собой. Эти треклятые твари размножаются, а размножаясь, заселяют бреши в защитном поясе. Чем только питаются, интересно знать…