Delivery Delays. Часть первая. Лесной десант

Но Вера интеллигентно отказалась, сославшись, что у неё много дома дел: дети не кормлены, старики не присмотрены, да и как зампредседателя правления ей сегодня нужно выправить кое-какие документы.

Мужики, оставшиеся без женщин, как полагается, начали безмерно глушить самогон, материться, и нести всякую околесицу.

Особенно усердствовал Владимир.

Он махал самогон стакан за стаканом, радуясь, что приехал хоть Петров (теперь дело пойдёт и будет веселее). Он также радовался, что Виктор Иванович, да и Петров не застукали его с Верой в интересной позиции (а то Петров по всему институту разнёс бы эту информацию).

Он радовался, что Вера сама, понимаете, сама проявила инициативу, и что теперь, наверняка, её легко можно будет затащить в лес. Он радовался, что нога почти перестала болеть и опухоль спала, и вообще, он радовался жизни и понимал, что жизнь «классная штука», как ни крути!

Они пили, говорили о политике, ругались, опять пили, к полуночи Виктор Иванович завёл свой мотоцикл и поехал домой, к жене, объясняя, «что, можно, конечно, и до утра сидеть, потому что завтра у него выходной, но жена не поймёт и будет потом месяц дуться».

Владимир и Петров ещё немного поболтали и легли спать.

Только к середине следующего дня мужики проснулись, и Петров сразу начал говорить, «что пора на работу, что хватит спать, что жрать так алкоголь не годится».

– Мы приехали сюда денег заработать, а не отдыхать! Давай, вставай и пошли!

У Владимира, когда он встал на ноги, всё болело, как будто его всю ночь черти били деревянным мечом. К его удивлению, не болела только левая нога. Мужики попили чая с сухарями и конфетами, которые привёз Петров. Взяли топоры и тяжело пошли на работу.

Солнце стояло над головой, было жарко, и тут вдруг Петров предложил: «Давай, чтобы освежиться, поплаваем в озере!»

Подошли к озеру, разделись. Петров резко начал плавать, то «кролем», то «брасом», то на «спине», а Владимир посмотрел на свою перевязанную ногу и не стал плавать, только омыл лицо и руки.

В лесу тоже было жарко, слепни всё время садились на потные спины и открытые руки. Хотелось пить. Они, собираясь в лес, спьяна забыли с собой взять воды. Владимир показал место «санитарной чистки», показал свою работу, и стал показывать, что надо делать, как управляться топором и как складывать кучи.

В этом месте Петров спросил:

– Это всё, что ты сделал за неделю работы, и говоришь, что такая куча стоит четыре рубля шестьдесят копеек. Значит, ты за неделю заработал меньше десяти рублей. Ну, молодец, ну, ты и «красава»! Как же мы план выполним, если у тебя, бригадир, ядрёна вошь, такая производительность труда?

– Да знаешь, Вань, сначала приспосабливался, потом вот ногу собака покусала, потом травму получил, потом…

– С бабами загулял, – подхватил ответ Владимира Петров, – так не годится! С сего дня ты – бригадир, а я – твой комиссар. Сначала – работа, а потом – всё остальное. Ты прикидывал, сколько можно сделать куч за светлое время суток одному человеку, если работать, скажем, восемь–десять часов?

– Ну, штуки три…

– А на одну кучу, сколько часов нужно?

– Где-то часа два, два с половиной.

– Это значит за светлый день, а он у нас сейчас почти семнадцать часов, можно сделать семь-восемь куч на человека, так?

И Петров присел на пень, достал из кармана листок бумаги и карандаш.

– Встаём в шесть часов утра, к семи – в лесу, к двум часам дня, это семь часов работы, должно стоять у каждого по три-четыре кучи. Затем, прямо в лесу, – Петров, что говорил, то и записывал, – прямо в лесу, чтобы не терять время на дорогу, обедаем. На это я отвожу один час, потом – опять работа, до восьми часов, это ещё пять часов работы, ну, скажем, ещё две кучи на нос. Итого получается пять-шесть куч в день, умножаем на четыре рубля шестьдесят копеек и получаем. Получаем – двадцать три рубля, если делаем пять куч в день на человека. А у нас с тобой осталось отпуска три недели. Ну, рублей четыреста можно будет поднять, если будем так работать. Вот, Владимир, мы с тобой определили план по работе и должны его выполнять. Понял?

– Но, Вань, мы при такой интенсивности труда, да жара, да…

– Да пыль, да комары, да мухи, – Петров перебил Владимира, – не сможем так работать?! Ты, – и Петров вскочил с пня и рубанул воздух рукой, – это мне хотел сказать, да?

Владимир смущённо опустил голову, затем подобрал валяющийся топор на земле и начал потихоньку валить сухие осины.

– Правильно, – его действия оценил Петров, – давай сегодня хоть по куче сделаем, а завтра уже по плану будем действовать!

И он рядом тоже замахал топором. Работа шла тяжело, солнце пекло невыносимо, воды с собой не было, но Владимир напряг все свои силы, понимая, что Петров прав, что только так можно заработать приличные деньги, если работать по принятому плану.

«Когда теперь с Верой встречаться, если с утра до вечера надо будет вкалывать в лесу» – вертелись в голове Владимира не очень приятные мысли.

Часа через три потные, очень усталые, но удовлетворённые своей работой, Владимир с Петровым тащились назад в деревню.

– Вот видишь, сделали всё-таки сегодня план, это – несмотря на вчерашнюю пьянку. А завтра к вечеру Соловьёв подтянется со своим корешем, и работа пойдёт!

Владимир молчал, у него опять заныла нога, и было только одно желание – дойти до сарая и лечь, предварительно выпив ведро воды.

Около озера Петров предложил окунуться, но Владимир отказался и заковылял в деревню один. Как только он вошёл в сарай, он сразу налил себе полстакана самогонки, выпил, заел вчерашним салом с хлебом, потом пошёл к Марье Ивановне, выпил у неё почти весь чайник кипячёной воды, вернулся к себе и рухнул на кровать. Вытянулся, замер, пошла лёгкая дрёма, и тут же в дверь сарая легонько постучали.

Владимиру казалось, что он спит, но постучали снова.

– Володя, – раздался за дверью женский голос, – Вы дома?

Это была Даша.

Владимир сразу вскочил с кровати и открыл дверь.

Перед ним в лучах заходящего солнца стояла Даша, как Венера с картины итальянского художника Боттичелли.

Ах, до чего же она была хороша! В летнем крепдешиновом бирюзовом сарафане, по полю которого были разбросаны жёлтые полевые цветы.

Эти огромные зелёные глаза, загорелые плечи, руки, её ножки в красивых босоножках, и белокурые волосы, подобранные кверху, в духе модной причёски того времени «Бабетта»…

– Я пришла Вас лечить, Владимир! – снимайте штаны, я отвернусь. – Будем делать перевязку.

У Владимира всё внутри похолодело – сама Венера будет делать ему перевязку!

Но самогонка начала действовать, и он развязно сказал:

– Ну, заходи, Дашуля, можешь не отворачиваться, я с удовольствием сниму перед тобой свои портки!

Девушка покраснела, её щечки и ушки стали розовыми, и она стала ещё красивее. А Владимир в это время бесцеремонно снял свои штаны и бросил их на пол, а потом лёг на кровать и под нос Даши, милой Даши, протянул свою потную грязную левую ногу.

– Бинтуй, Дашуля, бинтуй…

И девушка начала аккуратно снимать старые бинты – с одной раны, с другой. В сарае пошёл тяжёлый запах спёкшейся крови, гноя, пота, но Даша невозмутимо выполняла свою работу, время от времени спрашивая Владимира: «Не больно?» Её нежные ручки уверенно порхали над ногой «бригадира, полководца, главаря», который млел от её прикосновений и хотел, чтобы этот процесс продолжался вечно, и ещё наш герой хотел, чтобы Даша, как прежде Вера, тоже бы начала целовать его ноги, его…

Но, как всегда(это Владимир уже заметил) в самый «голевой момент», в сарай вошёл, естественно, не стучась, Петров:

– О, какие девушки у нас присутствуют! И как грамотно она бинтует ногу нашему бригадиру…

Даша резко отстранилась от Владимира и опять очень густо покраснела.

– Я, – начала она говорить мяукающим голоском, – медсестра из медсанчасти пионерлагеря номер двести восемьдесят семь имени Володи Дубинина, а вы кто?

– Дарья, это – мой напарник, мой комиссар, вчера приехал из Москвы. Зовут его Иваном, не бойся его, он хороший!..

– А я и не боюсь, – и девушка, уже не так нежно, продолжила бинтовать ногу Владимира.

Минут через десять они втроём пили чай с вкусным печеньем (которое Петров привёз из Москвы) и черпали большими столовыми ложками повидло, которое принесли Вера и Маша.

– Ой, какое вкусное повидло, – ворковала Даша и, уже не стесняясь Петрова, строила глазки Владимиру.

А Петров весь искрутился, весь изошёлся на комплименты Даше, а в конце выдал – мол, «хочу тоже себе топором по ноге ударить, чтобы ко мне приходили такие красивые медсёстры».

В десять часов вечера Даша стала собираться в свой пионерлагерь и на все уговоры мужчин «ещё попить чайку», она твёрдо сказала, что ей «пора».

– Ну, как пора! Посмотри, какое небо светлое, солнце только скрылось, вон стрижи ещё во всю силу летают, – пытался уговаривать Дарью наш бригадир.

– Нет, Вовчик, я пойду, я всё-таки на работе, а вдруг какой несчастный случай, а меня на рабочем месте нет, я и так с вами два часа сижу.

– Тогда я тебя провожу, а то пока ты дойдёшь – стемнеет, а идти тебе через лес, а там волки серые тебя ждут…

– Тебе нельзя, тебе Марья Алексеевна велела лежать, а ты собираешься меня провожать…

– Марья Алексеевна велела, да у меня уже ничего не болит, да я сегодня ходил на работу…

– Ах, вот, как! – сделала губки бантиком Даша. – Так ты, значит, притворялся мне, когда я тебя бинтовала, ты так постанывал…

– Ничего не притворялся, тогда нога ещё болела, а ты пришла – и всю боль сняла!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.