Обратно на небо. Том 2

Машина соседей стояла на площади уже сутки, но до сих пор Эму упорно избегал контакта со всеми, кто на ней приехал. Дальнейшая самоизоляция могла быть воспринята обществом как проявление слабости, и после очередной верховой тренировки он решил-таки сопроводить свою поисковую группу в таверну на завтрак.

Там, в обеденном зале, околачивались около трех десятков кассийцев и гости. Подопечные Эму жались по сторонам, а заводчане сидели за отдельным столом, вокруг которого наблюдалось обширное пустое место. Пахло подгоревшим жиром и прокисшими тряпками. Помимо старых знакомых, в группе людей Милоша Эму заметил двух новых девушек и троих чумазых, но довольно симпатичных детей, выглядевших по земным меркам года на два. Из-за грубых эскимосских меховых курток угадать пол детей не представлялось возможным, а орали и елозили они так, будто все были мальчиками.

– Эд, дружище! – поспешно вскочил навстречу вошедшему коллеге Милош с горестно вытянутым лицом и распростертыми объятиями. – Мне очень жаль!

– Соболезнования приняты, – сухо ответил Эму, оттолкнул гостя и обратился к работникам таверны: – Эй, рядовые Карма! Что у вас тут за помойка? Почему так грязно? Кого наказать?

– Не держи на меня зла, пожалуйста! – ответил Грабовски, глядя на коллегу глазами голодного спаниеля. – От моего дурного языка вечно одни беды.

Кассийский глава с усмешкой посмотрел на Милоша.

– По-твоему, это просто беда?

– Да, да! – быстро закивал тот. – …В смысле, конечно же, нет! Это настоящая трагедия. Благороднейшая девушка не перенесла позора…

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, Милош, – отвернулся от него Эму, скривив лицо в презрительной гримасе, – поэтому лучше просто замолчи. Я не хочу тебя слышать.

– Зря ты так, – раздосадовано покачал головой инструктор заводчан. – Мы же в одной команде!

– Мне нет никакого дела до твоих представлений о командной игре. Этот разговор окончен. Уйди с глаз моих. Дай поесть.

Терпеть присутствие Грабовски в городе, сталкиваться с ним в таверне – все это были цветочки. За окончательным переездом заводчан в город Кассию должна была последовать работа над проведением совместной поисковой экспедиции. Как делать общее дело с человеком, с которым не хочется иметь ничего общего, Эму только предстояло решить, и на первую встречу по этому вопросу он отправился, до конца не понимая, чем она вообще может закончиться.

Перед большим экраном в бывшей десятиместной каюте после обеда собралась вся поисковая группа из шести человек – четыре всадника, Уди и Милош. На мониторе полноцветное изображение местности Диско, лежащее на многие километры к северу и западу от города, сливалось в зелено-синие пятна.

Это совещание с самых первых секунд, собравшиеся на нем люди, а также предстоящая экспедиция не вызывали у Эму никаких эмоций, кроме раздражения. Все его мысли были на Аллее мертвых, с двумя самыми близкими ему людьми, над которыми вот-вот должны были появиться ростки самых странных и жутких растений этой планеты. Выполнял свои обязанности кассийский глава лишь для того, чтобы его место не оказалось занято каким-нибудь недоумком вроде Милоша или кем-то из капитанов.

Обозначая предполагаемый маршрут будущей экспедиции, Эму расхаживал перед монитором и указывал лучиной на те или иные участки электронной карты.

Не смотря на отвратительное настроение Эму, совещание это прошло бы без эксцессов, если бы Милош сидел молча. Коллега все время перебивал и возражал, стараясь заполнить своим присутствием каждую лишнюю секунду. Так ведут себя люди, когда хотят показать окружающим, что они не так бесполезны, как о них думают. Казалось, чем чаще Милош подавал голос, тем больше это раздражало хозяина. Причем неважно, говорил ли он по существу, невинно шутил или приносил свои извинения за то, что прервал.

Его вид, звук его голоса, само его существование приводили Эму в бешенство, и поделать с этим ничего было нельзя. До точки кипения он доходил недолго и уже был готов наброситься на Грабовски, чтобы порвать его на куски голыми руками.

– Послушай, хватит на меня наезжать! – взмолился Грабовски. – Я всего лишь высказываю свое мнение!

– Ты не тот человек, чье мнение я хочу принимать во внимание! – вспылил Эму. – Поэтому сиди молча.

– Минуточку! Насколько мне известно, это совместная экспедиция, где мы выступаем на равных!

– На твоем месте я бы на это не рассчитывал. Это мой город. Ты здесь на правах беженца, и вся твоя роль состоит в том, чтобы отрабатывать пищу и кров, которые я даю тебе и твоим людям.

– Что же?! Мне не ехать?! – обиженно пискнул Милош.

– Нет, ты поедешь! Не допущу, чтобы ты остался в моем городе в мое отсутствие!

– Почему?!

– Ты знаешь почему!

– Но я же извинился!..

– Замолчи! – затрясся Эму, – Просто замолчи и делай, как тебе говорят. И прекрати извиняться. Язык твой поганый отсохнет передо мной извиняться!..

Тут, по-старчески кряхтя, со своего места поднялась грузная фигура пилота Уди.

– Теперь все слушайте меня, – спокойно потребовал он.

Всем, кто находился в каюте, было совершенно не до него, но почему-то негромкие слова старика были услышаны, и собравшиеся повернулись к уродливому старику.

– Сейчас весна, и день ото дня становится теплее и теплее, – зачем-то сообщил всем Уди. – За окнами чудесная погода, синее небо, крики птиц, просыпающийся от зимней спячки лес. Мы сидим в этой уютной комнате, и толстые стены надежно защищают нас от любых возможных неприятностей. Здесь тепло и приятно. Тепло и приятно.

Его голос с каждой фразой делался глубже, чище и спокойнее. Было ощущение, что это уже не его голос, а чей-то еще. Звук этот существовал не в помещении, не в воздухе, а где-то внутри каждого из присутствующих людей. Где-то в их костях.

Эму слушал пилота без интереса, но и без раздражения. Конечно, хотелось перебить старика и предложить ему перейти ближе к сути того, что он собирался сказать, но тот не делал пауз между словами. Нужно было просто дать ему договорить.

На коже под коленками стало ощущаться тепло. Пилот продолжал свою странную речь.

– …Уже завтра с рассветом мы отправимся искать наших братьев по крови и разуму. Это путешествие будет славным, веселым и полным приключений. Посмотрите на экран монитора, вглядитесь в изображение лесов и озер, представьте себе, как сладок ветер этой планеты. Расслабьте свой взгляд и обратите внимание на то, что рисунок перед вашими глазами становится похож на ваше лицо…

И тут Эму будто выключили. Не увидев на экране ничего похожего на свое лицо, он почувствовал, что ему уже не оторвать взгляда от яркой разноцветной картинки. Изображение медленно распалось на бесформенные пятна. Голос старика продолжал что-то говорить, успокаивая и согревая, словно самая лучшая колыбельная песня в мире.

Что-то начало подниматься к горлу, щекоча небо и ноздри, будто это был газ с резким и неприятным запахом. Оно покидало организм, вытекало из него. Приходилось сглатывать и часто дышать, прогоняя противное ощущение. А когда оно прошло, вдруг очень захотелось улыбнуться, широко и радостно, как это делают те, кто очень счастлив.

– …Один, – произнес Уди, таким тоном, словно он только что закончил обратный отсчет.

Старый пилот стоял перед экраном, облокачиваясь на стол, и внимательно смотрел на людей, валявшихся на оранжевых диванах гостиной зоны.

– Что это было? – спросил Эму.

– Легкий чип-тюннинг, – ответил Уди. – Теперь все будет хорошо.

Х Х Х

– Эй, вы! – обратилась Эра к галдящим подросткам. – Внимание на меня!

Пара десятков юношей и девушек, возрастом по нашим веркам лет по четырнадцать, расселись на широкой лесной поляне. От старших студентов их отличал очень скромный внешний вид. Куски рогожи, прихваченные несколькими стежками грубой нитки, немытые босые ноги – ни дать ни взять дети средневековых крестьян. Их галдеж невозможно было перекричать.

– Всем немедленно заткнуться! – жестко приказала выпускница. – …Эй, Стугос! Сейчас я тебе башку оторву!..

Когда ее попытки утихомирить первогодок возымели действие, Эра сделала мне приглашающий жест. Поправив на своем заживающем лице треснувшие во время автомобильной аварии дамские солнечные очки, я подошел к девушке.

– Кто-нибудь из вас видел этого человека раньше? – указала на меня юная хозяйка невидимого замка.

– Сегодня он шел по пляжу с рыжим бродягой, – крикнула одна из учениц.

– Ага, плелись, как парочка лунатиков после тайного свидания! – добавил кто-то из мальчишек, и толпа загоготала.

– Кажется, я тебя предупредила, Стугос! – пригрозила Эра. – Всем внимание! Это – человек с другой планеты!

В ответ ей кто-то присвистнул, и все учащиеся замерли, не решаясь больше произнести ни звука.

– Я не шучу. Он чистокровный землянин. Прибыл на девятом галеоне месяц назад в составе большой группы пришельцев. Ваша задача – расспросить его и дать свое заключение. Пожалуйста, имейте в виду, что он вооружен. Приступайте.

– …А он нас понимает? – после длинной сконфуженной паузы спросил кто-то из детей.

– Все вопросы к нему! – замотала головой Эра. – Представьте, что меня здесь вообще нет.

– Я неплохо говорю на вашем языке, хоть он для меня и не родной, – помог я начать беседу.

Дети дружно ахнули, будто увидели говорящего бобра.

– Как тебя зовут? – зеленоглазая девочка во втором ряду подняла кулак, чтобы я видел, кто ко мне обращается.

– Я Комаров. Землянин. Мы пришли с миром.

– Что означает твое имя?

– Трудно сказать… – усмехнулся я. – В переводе с моего языка, скорее всего, это «Сын москита».

Школяры заржали, но на этот раз тишина восстановилась без страшных угроз Эры.

– Из какого ты поколения? – поинтересовался парнишка с грязно-бордовой заплаткой на рукаве.

– Что?

– Ты рожден матерью? – уточнила девушка, сидевшая рядом.

– Ах, вон вы о чем! Да, все земляне рождены женщинами. То, как появились на свет ваши родители, у нас пока на уровне экспериментов. Мой возраст по вашим меркам равен двадцати трем годам. И поколения у нас никто не считает, потому что их было слишком много. Тысячи, а может, больше.

Снова над группой детей пронесся вздох удивления.

– Где твоя семья? – Послышался чей-то вопрос.

– У меня нет семьи… Я один.

Пока учащиеся переглядывались, я придумывал, что им наплести про свою семью, чтобы они, согласно каким-нибудь своим традициям, не сочли меня импотентом или извращенцем.

– Я улетел с Земли один. Никого из семьи с собой не взял. Это было очень давно, поэтому их всех уже нет в живых.

Я уселся на траву, чтобы моя поза походила на то, как сидят студенты. Так между нами сокращалась психологическая дистанция. С этого момента разговор пошел совершенно в другом ключе.

– Тебе здесь нравится?

– В общем, да. Но многое непривычно.

– Расскажи о своей планете! – крикнул юноша, похожий на подросшего купидона. – Какая она?

– Большая. На ней есть огромные океаны, высокие горы, обширные леса, горячие пустыни и такие места, где всегда лед, снег и очень холодно. Вместо Хеопса по ночам в небе светит маленькая луна и, по сравнению с местными штормами, почти не бывает ветра. Подавляющее большинство граждан никогда не охотились и не собирали урожая своими руками. Все необходимое в любой момент можно купить в магазине на каждом углу.

– Вот это жизнь! – мечтательно протянул купидон. – Зачем же ты оттуда улетел?

– Рад бы ответить на твой вопрос. Раньше я думал, что знаю зачем. Видите ли, там живет много людей. Слишком много. И некоторые из них настолько плохо себя ведут, что жить с ними на одной планете просто невыносимо.

– А что ты делал до полета?

– Я работал с информацией. Добывал данные и факты, а потом рассказывал об этом всем согражданам. Очень прибыльное занятие, если имеешь свой бизнес.

Тут дети принялись пытать меня, задавая различные вопросы об особенностях моей профессии, о дорогах, поездах и самолетах – обо всем том, чего они никогда в своей жизни не видели и вряд ли когда-то увидят. Выждав удобного момента, я перетянул роль задающего вопросы на себя. Они все превратились в слух.

– Вопрос первый. Назовите самую главную вещь, которую должен знать человек, чтобы выжить на этой планете.

– Нужно знать, как добывать воду, – выпалил юнец с бордовой заплаткой.

– Она почти всегда стоит в травяном ковре, – добавила девица с другого конца поляны.

– Идешь в низину поглубже, вырезаешь ножом лунку и пьешь, сколько влезет, – заключил главный хулиган по имени Стугос. – Только дождись, пока отстоится. Без песка вкуснее.

– Правда? – хмыкнул я. – Буду знать! Тогда вопрос номер два: на вашей планете есть оружие, есть деньги, есть богатые и бедные. Как часто случаются факты убийства и воровства?

– Говорят, такое случается, – взяла слово зеленоглазая. – Но очень редко. У нас преступления – это дело бесполезное. Рейнджеры, бергамотская гвардия и кассийские Бастионы найдут кого угодно, а Пещерные стражи всегда узнают правду, и правосудие восторжествует.

– И что грозит, например, убийце? – на всякий случай спросил я, передернув плечами.

– Виновный отправляется на северные берега Великого озера к ведьме Унаги, а оттуда не возвращаются, – отрапортовала девочка.

– Ух, ты! Что за ведьма?

– Никто не знает, – ответила ученица. – Я же говорю, что оттуда никто не возвращается. Ей приводят преступников, и она их забирает навсегда. Моя тетка слышала от своего бывшего хахаля, который служил в конвое, что преступника проглатывает дерево, в которое превращается ведьма. Так ли это на самом деле, проверять дураков нет.

Х Х Х

Из таверны еще слышались голоса. На стенах были видны силуэты прогуливающихся парочек. Инструктор же брел наугад по скверам и галереям, изо всех сил стараясь заблудиться в крошечном городке, который он знал как свои пять пальцев.

Была уже почти ночь, которую Эму должен был где-то провести, но мысль о возвращении в инструкторскую каюту, где он переживал первые дни после потери Астры, казалась почти отвратительной. Кассийский лидер готов был спать хоть в сарае, хоть в хлеву, лишь бы о недавней гибели возлюбленной напоминало как можно меньше окружающих вещей.

– Уходите отсюда оба! – после звука отъехавшей двери послышался раздраженный голос Анхел.

Услышав это, Эму зачем-то нырнул в тень.

– Почему оба? – ответил ей Арго. – Пусть он уходит! Мне надо с тобой поговорить!

– Во-первых, ты пьян, а во-вторых, мы с тобой уже все решили! Нам не о чем говорить!

«Как взрослая», – прошептал сам себе инструктор.

– Я могу зайти в другой раз, – донесся до его ушей голос Эрика.

– Не трудись. Я не хочу тебя видеть!

– Вообще не подходи к ней! – развязно добавил Арго. – Это моя женщина!

– А к нашей Мирке ты тогда зачем приходил? – парировал Эрик. – Хочешь себе много женщин?

– Замолчите оба и идите отсюда, – вздохнула Анхел. – Как же вы мне надоели!

– А вот это не твое дело! – сообщил Арго.

– О! Ты научился открыто отстаивать свои интересы, как велел тебе хозяин? – насмешливо произнес Эрик, копируя интонацию Милоша, словно попугай. – Или так ты хочешь вернуть уважение к себе?..

Послышался звук крепкого удара и падения тела.

– А ну, стоять! – вскрикнула девушка.

– Ты его защищаешь?! – возмутился Арго.

– Отойди!

– Ну, ладно тебе… – примирительно протянул тот.

– Не заставляй меня!

Когда щелкнул оружейный предохранитель, Эму понял, что пора вмешаться и вышел в луч света. Эрик валялся на мостовой.

– Развлекаетесь? – спокойно поинтересовался учитель. – Вам понятным языком сказали, чтобы вы проваливали. Почему вы еще здесь?

– Ну… как? – пожал плечами Арго.

– Ну, так! – с назидательностью в голосе ответил Эму и выудил пистолет из кобуры капитана. – Хороший удар. Но ведешь ты себя плохо, друг мой. Очень плохо. Анхел, посиди в доме!

Та молча повернулась и закрыла за собой дверь, после чего на ручке загорелся крошечный красный индикатор – «Заперто».

– Он меня спровоцировал! – с усилием вымолвил Арго, показывая пальцем на поверженного соперника.

– Тебя вообще не должно здесь быть, – с издевательским спокойствием объяснил инструктор. – Отныне ты имеешь право подходить к ней только в рабочее время и трезвым. Спирт в медотсеке больше не пить. Иди домой и спи. Это приказ. Выполнять. Немедленно.

– Да, Мастер, – буркнул главный врач и побрел к цитадели.

– Зубы на месте? – Эму подал руку Эрику.

– Вроде бы, да. – Парень помотал головой, приходя в чувства.

– Ты тоже иди домой!

Внезапно Эрик вскинул на чужого инструктора свой цепкий взгляд, и словно разом увидел всё, чего Эму и сам о себе не знал.

– Ты сам к ней пришел, да? – шмыгнув кровью, улыбнулся новый кассийский скульптор.

– Ну, допустим, и что?

– Нет, ничего. …Интересные порядки тут у вас!

– Ты еще не видел наших самых интересных порядков, – сообщил хозяин города. – И к моим капитанам лучше вообще не лезь. Костей не соберешь. А не нравится – можешь валить обратно к себе на завод. Ни тебя, ни твоих соплеменников здесь никто не держит.

Когда Эрик, вытирая нос рукавом, скрылся за углом, Эму замер у входа в мастерскую Ганимед, анализируя то, что произошло. В этом конфликте мог погибнуть человек, а он спрятался и ждал развязки. В последний вечер перед тяжелым, опасным походом Эму вдруг понял, что не знает, чего ожидать от себя в реальном бою. Сможет ли он нанести удар? Сможет ли выстрелить во врага? Могут ли его партнеры всерьез рассчитывать на его помощь? Не слишком ли он слаб для всего этого?

На двери мастерской горел красный огонек. Эму так хотелось увидеть хозяйку этой мастерской, возможно, в последний раз. Но он так и не решился постучать в ту дверь. Постучал в другую.

– Что ты здесь делаешь? – открыла дверь сонная Аурора, завернутая в одеяло.

– Шатаюсь, – честно ответил Эму. – Мне не спалось, дай, думаю, загляну. Не знал, что ты уже легла, прости!

– Нет, стой! – она схватила учителя за руку. – Заходи. Я рада, что ты пришел.

– Ты одна?

– В том-то и дело. Такое удачное совпадение.

Качаясь, словно на ветру, девушка прошла в свою спальню и рухнула на огромные, как кресла, подушки, сваленные в угол рядом с невероятно большой кроватью.

– Нервничаешь перед началом пути? – спросила Аурора, потирая заспанные глаза.

– Есть немного. Нет, не подумай ничего! Я прекрасно себя чувствую. Сегодня на совещании я сорвался на Грабовски. Думал, убью. А старик как-то поговорил со всеми нами, и я успокоился. Вообще успокоился, понимаешь? Даже как-то не по себе от этого. А завтра еще и уезжать надо, вот я и дергаюсь. Тут еще у Анхел происшествие было.

– Что у нее опять стряслось?

– Да парни ее штурмуют. Арго и Эрик пришли к ней одновременно. Один под мухой, другой дурно воспитан. Ну, наш доктор ему и прописал.

– Весело! – засмеялась Аурора.

– Ну ничего, разберутся. За Анхел вот только неприятно. Ни к чему ей это всё в такие непростые времена. Заперлась у себя. Сидит…

Аурора с интересом рассматривала его какое-то время, а потом сообщила, плохо ворочая языком:

– У меня в рефрижераторе питье есть особое. Принесешь?

Эму дошел до небольшой смежной комнаты, где находился уродливый кубический холодильник, грубо склепанный людьми Адона из стальных листов. Внутри оказалась колба, заткнутая умбеллоксовой пробкой.

– Что за питье?

– Не бойся! Не отравлю, – хихикнула Аурора.

Учитель налил небольшое количество темно-коричневого напитка в пару стальных кружек и уселся рядом с девушкой, еле прикрытой одеялом.

– Ну что? – Аурора высвободила руку и взяла бокал. – За ваш поход?

– Нет, – беззаботно мотнул головой Эму, украдкой разглядывая прекрасное тело ученицы, по которому, словно млея от удовольствия скользил свет фонаря, сочившийся через форточку. – За тех, кто будет ждать нас дома.

– Хорошие слова. – промурлыкала хозяйка праздника холостяков, – Мне приятно.

Глупо улыбаясь ей, Эму пригубил жгучую ароматную жидкость.

– Отличная штука! Что это? Что туда входит?

– Поверь, лучше тебе не знать, – с такой же легкомысленной улыбкой ответила Аурора. – Пей!

– Скажи хоть, как это называется?

– Не знаю. Пока никак. – Аурора впилась своим шикарным слегка порочным взглядом в лицо Эму, пристально изучая его впечатления от напитка. – …Хорошо.

– Что хорошо? – стал задыхаться Эму, когда босая ножка Ауроры игриво скользнула по его колену.

– Мне хорошо оттого, как ты реагируешь на этот напиток. Давай назовем это «Первый раз»…

– Наш с тобой первый раз?

– О, да…

Х Х Х

– …Мелкота была под сильным впечатлением от него! – указывая на меня, объявила Эра моим друзьям.

Мы вшестером сидели на уютной площадке в скалах, куда прямо с верхних этажей замка вел тесный лаз. На сырых после вечернего шторма камнях ребята развели костер и учили меня жарить над углями кусочки моллюска, который называется «Вещий язык», или в просторечии – «Сабио».

Локоны и челки моих юных приятелей и приятельниц шевелил мягкий и невыносимо свежий ветерок. Отступающий к западу грозовой фронт открывал в небе гигантский, слегка ущербный Хеопс, на котором еще наблюдалась тень от Диско, заметно съехавшая к наиболее освещенной стороне большой планеты. В ее теплом неярком свете, с отблесками костра на лицах местные юноши и девушки казались героями восхитительных фантазий. И каждый раз, когда я силой возвращал себя к мысли, что никакая эта не фантазия, и что я, слишком взрослый, слишком чужой, слишком некрасивый, побитый и потрепанный инопланетянин, действительно нахожусь в этой компании в таком месте, куда вообще мало кто допускается, мне становилось почти больно. Грусть и досада грызли оттого, что общаются со мной эти ребята возможно из чистого любопытства. А любопытство обычно очень быстро проходит.

– И что же сказали малявки про нашего пришельца? – спросил Рино.

Рыжий бандит сидел подозрительно близко к хозяйской дочке. Почти плечом к плечу. Как будто они всего декаду назад и не были заклятыми врагами.

– Во-первых, дети полчаса расспрашивали меня о его внешности.

– Еще бы, не лицо, а одна сплошная гематома, и поверх очки со стразами! – отшутился я, старательно маскируя новый укол досады.

– Ничего не заметно, – успокоила меня Ника. – У тебя уже почти все зажило. И потом синяками здесь никого не удивишь. А стеклянная маска – вещь хорошая. Дашь поносить, если в глаз получу?

– Обязательно, – небрежно пообещал я и повернулся к старшей девушке: – Так… что там дети?

– Они нашли очень привлекательной твою внешнюю нестандартность.

– Еще бы, – выкрикнула Пэт. – Сразу видно, что человек необычный.

– Должно быть, все земляне красивые, – задумчиво пробубнил Фил. – Вот Марина, к примеру…

– Только она старовата для тебя, – будто бы между прочим сообщила Ника.

В ответ на это парень густо покраснел. Что касается меня, чуть только разговор зашел о моей землячке, как я тут же вспомнил, что у меня осталось несколько ее сигарет. Пока я прикуривал от головешки, пытаясь осознать, что я только что о себе услышал, Эра продолжала свой рассказ:

– Относительно характера Комарова дети высказались довольно противоречиво. Мальчишки сочли тебя медлительным и безвольным, но забавным, а девочки решили, что ты можешь представлять для них угрозу.

– Интересно, почему? – возмутился я, выпуская облако табачного дыма.

– По их мнению, ты слишком быстро вызываешь доверие.

Рино захохотал.

– Ну-ка, отсядьте все от него!

– Да, поосторожнее с ним! – Ника мгновенно переадресовала шутку своей подруге Пэт.

– Не бойтесь! – ответила брюнетка, – Пока я здесь, он вас не тронет.

Девушка прильнула ко мне и принялась кормить поджаристым кусочком сабио прямо с обугленной палочки. Прежде чем я успел среагировать на этот грубый знак внимания, шипящий моллюск закапал жиром рукав моей куртки. Следующие пять минут все громко смеялись над бергамотянкой, предположив, будто она специально меня пачкает, чтобы потом был повод постирать мои вещи. Друзья окончательно смутили бы ее, если бы я не потребовал, чтобы Эра все-таки договорила.

– …А на основе вопросов, которые задавал им ты, дети сделали вывод, что ты совершил что-то противозаконное и собираешься прятаться в лесах от наказания.

– Просто они не знали, почему это так меня интересует. Сам чуть не загремел к этой вашей ведьме …как ее там?

– Унаги? – тихо спросила Ника.

– Вот-вот!.. – глубоко затянувшись дамской сигаретой, кивнул я. – У вас тут еще и ведьма имеется. Не планета, а какой-то сумасшедший парк аттракционов.

– А ты спрашивай, – предложила Пэт. – Не стесняйся. Я тебе объясню.

– Спасибо.

Я повернулся к ней, чтобы посмотреть, правда ли она со мной кокетничает или мне это только показалось. К сожалению, в этот момент ей понадобилось подойти к вязанке хвороста и наломать немного для поддержания костра.