Дом Уродов

«Уважаемая Эмма Миллер, наша незаменимая королева, правительница ЕСМ, к Вам обращается Ян Мирр…»

Неужели твоя смерть, Ян, была не случайной, и тебя убили из-за этого письма?

Но разве теперь можно спокойно спать? Жить?

Вчера, подавшись порыву злости, он повел себя крайне опрометчиво и крайне агрессивно. Теперь, наверняка, сотрудники Дома Уродов будут наблюдать за ним куда внимательней, чем раньше. Рик уверен, что Симона уже взяла его на карандаш.

Он привлек слишком много внимания. Поступил глупо для человека, который пытается казаться невидимкой. Теперь придется показать себя послушным постояльцем, который всем сердцем доверяет каждому Белому Человеку и каждому Псу, чтобы бросить всем пыль в глаза.

Он – дурак! Идиот! Теперь сбежать будет намного сложней, потому что слежки за ним будет гораздо больше.

7:45 – постояльцы должны быть готовы к выходу из комнат. За эти сорок пять минут они обязаны сделать все необходимые водные процедуры, одеться.

Рик уже давно готов спускаться на первый этаж. Его внешний вид почти не отличается от вчерашнего. Черная рубашка, рукава которого закатаны до локтей, черные свободные штаны, черный ремень. В последнее время Рик пусть не стремительно, но уверенно теряет в весе. Волосы немного мокроваты, поэтому пряди торчат в разные стороны. Он готов был уже выходить, но вовремя вспоминает про любимую вещицу. Закалывает серебряную заколку в виде мотылька рядом с пуговицей рубашки.

7:50 (примерно) – моют руки. Некоторые постояльцы не любят мыть руки перед едой, но процедура обязательна.

8:00 – завтрак. Пропускать его строго запрещено.

В столовую пробираются утренние лучи. Солнце в этих краях здесь особо слабое, изнеможденное. Бледное. Стык между небом и сугробами нечеткое, потому что первое и второе почти одно же оттенка белого. Большое скопление облачной «дымки» вдалеке совсем скоро почернеет, и поднимется метель.

Просторное помещение столовой под естественным светом преображается в место необычайной красоты. Складывается ощущение, что это царство Снежной Королевы. Панорамные окна, стеклянные столики, хрустальная люстра под холодным светом утра похожи на лед.

Рик выбирает себе самый простой завтрак. Фруктовый салат. Аппетита нет как такового, но сидеть без еды за столиком запрещено, как и оставаться в комнате во время приема пищи. Белые Люди говорят, что залогом здорового человека является регулярное сбалансированное правильное питание в одно и тоже время. Если ты пропускаешь хоть один прием пищи, то организм начинает стрессовать.

8:30 – окончание завтрака. Все постояльцы получают на выходе порцию горького шоколада, но они не должны съедать ее сразу.

Виктор часто уплетал шоколадку после ее выдачи, и это, конечно, не прошло мимо Белых Людей. На протяжении месяца поварам был дан указ не выдавать Виктору его долю, но это не особо расстроило его. Друзья часто с ним делились своими порциями, и Виктор начал красть с кухни не только мяту, вафли, но и целую плитку шоколада.

Сразу после завтрака всех постояльцев просят пройти в Центр Здоровья. Все плетутся к дальней двери, и она тут же открывается.

Полумрак коридора беспощадно поедает их. Постояльцы проходят не больше пяти метров, как сталкиваются с постом Псов. Он охраняет выход Дома Уродов. Высокие двери, обтянутые мягким, но плотным материалом, превращающий холодный северный воздух в теплый и приятный, очень сильно привлекает взгляд Рика.

Постояльцев просят выстроиться в ряд и по одному пройти к высокому столу, чтобы Псы проверили их металлоискателем. Такая проверка была не всегда. Когда Рик сбежал из Дома Уродов, он накинулся с ножом на одного из Псов (тогда выход сторожили не так тщательно), ударом кулака «выключил» его, потянул рычаг, чтобы массивные двери распахнулись перед ним, и на глазах всех постояльцев ринулся бежать.

Рика проверяют дольше всех. Водят металлоискателем по всем карманам, по обуви. По три раза проверяют на наличие холодного оружия, но ничего не обнаруживают. Рик злится. Своим безрассудным и необдуманным поступком четырехлетней давности он усложнил себе сейчас жизнь. Будет не просто разобраться с этим постом, на котором ошиваются шесть Псов.

Все постояльцы оказываются «чистыми», поэтому перед ними открывается еще одна дверь, которая «приглашает» их в недлинный коридор с металлическими стенами и дверьми по центру. С левой стороны – мужское отделение, с правой – женское.

Рик задумывается над письмом Яна. В нем он утверждает, что Белые Люди проводят над постояльцами какие-то эксперименты и что в него было живлено какое-то устройство. Что, если над Кери тоже проделали такие манипуляции? Что, если сейчас она носит в себе какое-то опасное оружие, которое может убить ее в любую минуту?

Эти мысли разрывают его на куски. Рик прикрывает глаза.

Если его догадки верны, то шансы на удачный побег резко уменьшаются.

В центр коридора выходит маленький, угловатый рыжебородый мужчина лет сорока пяти.

– Меня зовут Тинн Фаллов, я – главный врач лечебницы. Обещаю, что совсем скоро мы вылечим вас, и вы навсегда забудете, что такое несовершенный ген, который мешает вам полноценной жизни.

Его выражение лица излучает добродушие. Он обводит взглядом каждого постояльца и улыбается им. Своей речью внушает доверие. Постояльцы готовы покланяться ему, как самому сильному и милосердному божеству, которое вылечит их и защитит от невзгод. Главный врач так легко дает обещание, что совсем скоро всех избавит от несовершенных генов, на протяжении уже двадцати лет. Его обещания и клятвы – простые слова. Их не вылечат по одной простой причине.

Они – не больны.

– Мужчин прошу пройти в свой корпус, женщин – в свой. – Эту фразу Рик слышит каждый день, после завтрака, уже на протяжении восемнадцати лет (столько времени он содержится в Доме Уродов). Почти каждый раз Рик корчит лицо и тихо передразнивает Тинна Фаллова. – Рик Уокер, а вас я попрошу оставаться на месте.

Рик удивляется и настораживается.

– А зачем? – Но ему никто не отвечает.

Через несколько секунд Рик остается совсем один. Он напрягается, когда его единственного провожают в отдельную комнату в конце коридора, которая находится возле закрытого помещения с зеленой дверью. Еще никто и никогда из постояльцев не бывал там.

Тинн Фаллов просит Рика сесть на стул. Кроме главного врача присутствуют еще два Белых Человека, которые как-то странно переглядываются между собой. Кажется, Рика просто-напросто боятся.

– Рик Уокер, нам нужно внимательно осмотреть вас, – говорит Тинн Фаллов тихим, успокаивающим голосом, словно пытается загипнотизировать. – Скажите, пожалуйста, легко ли вам сейчас дышать?

– Нет никаких проблем.

Врет без красноты на лице. С каждым днем набирать в легкие воздух становится все тяжелей и тяжелей. Такие затруднения с дыханием случались лишь однажды, в глубоком детстве, но они резко исчезли, как и появились. А это значит, что совсем скоро, он сможет дышать полной грудью. Поэтому ни в каком хирургическом вмешательстве он не нуждается.

Рик не хочет думать, что «это обследование» проводится из-за его вчерашнего поступка. Вдруг сотрудники Дома Уродов заподозрили что-то неладное за ним, и сейчас имеют желание от него избавиться?

В это просто не хочется верить.

– Все же позвольте осмотреть вас. Я с коллегами должен убедиться, что вашему здоровью ничего не грозит.

«Ага, конечно, так уж вы и печетесь о постояльцах!». Рику хочется возразить, но он не может. У него нет права выбора в стенах Дома Уродов. И эта одна из причин его ненависти к этому месту. Дом Уродов является общей могильной ямой для всех постояльцев. Белые Люди преследуют какую-то цель, и все постояльцы являются средством для ее достижения.

Рик старается не смотреть на Белых Людей с презрением и полным недоверием. Послушный постоялец, который не замышляет побег, должен всецело доверять специалистам.

– Это всего лишь осмотр, Рик Уокер. Здесь нет ничего плохого.

– Простите, я встал не с той ноги.

Он облокачивается об спинку стула, чуть запрокидывает голову и прикрывает глаза, потому что маленький фонарик Белых Людей будет ослеплять его.

Это – обычное наблюдение.

Не стоит переживать.

Через какое-то время Белые Люди отстраняются от него.

– Но зачем вы солгали нам, Рик Уокер. – Тинн Фаллов недовольно и как будто разочарованно качает головой. Молодой Белый Человек, совсем еще зеленый, с умным видом объясняет:

– У вас, Рик Уокер, в ноздрях образуется странная пленка. Это своеобразная перегородка мешает нормальному поступлению воздуха. Именно она препятствует легкому дыханию поэтому мы должны от нее избавиться. Мы обязаны провести незамедлительную операцию, иначе с каждым мгновением будет только хуже.

– Когда?

– Прямо сейчас.

Прямо сейчас? Серьезно? Рик напрягается всем телом, хмурится. Открывает глаза и с суровым выражением лица прожигает взглядом этих троих, которые явно что-то замышляют.

– На самом деле несложную процедуру, которую мы сейчас проведем над вами, нельзя назвать операцией. Эта простая чистка носовых каналов с легким наркозом. Все безопасно. Эта процедура пройдет быстро. Вы и глазом не успеете моргнуть, – подхватывает Тинн Фаллов и улыбается.

И этим невразумительным байкам должен верить Рик?

– Так почему ваш коллега отметил, что это есть операция?

– Он еще совсем молод. – С какой же легкостью Тинн Фаллов нехотя натягивает улыбку. Такая способность Рику бы очень пригодилась. – Если вы не против, то мы уже приступим.

– Насколько это процедура затянется?

– До обеда мы определенно справимся.

Конечно, убить человека не занимает много времени. Мысль о смерти сводит его с ума. Или у Рика просто-напросто едет крыша?

Белые Люди его не убьют. За что? Они не могут ведь пробраться в голову и узнать задуманные намерения. Неадекватное поведение Рика вчера не должно вызвать такого удивления. Если бы Кери выдала такое, то Симона бы работала с ней с самого раннего утра. А Рика она до сих пор не трогает. Каждый из сотрудников Дома Уродов знает горячий нрав Рика и его тяжелый характер.

«Стоит успокоиться, Рик, тебя не убьют сегодня».

Рик следует за Белыми Людьми в другую комнату, в операционную. В маленькое зеленое помещение, освещенное ярким светом. Просят разуться, прилечь на кушетку и расслабить руку.

Наркоз.

Зеленый потолок, цвета старой режущей пятки травы, проваливается во мрак.

Секунда.

Еще.

И еще одна.

Рик просыпается и видит лица Белых Людей, которые кажутся очень бледными. Свинцовая до ужаса голова и дикая жажда. Все плывет перед глазами, мелькают какие-то разноцветные блики. Из угла в угол, из угла в угол. Дерьмовое состояние.

«Легкий наркоз говорите, сукины сыны?!»

На мгновение прикрывает глаза, раскрывает их, когда молодой Белый Человек будит его.

– Где сейчас вы находитесь?

– В операционной комнате.

– Как вас зовут?

– Рик Уокер.

– Кто я такой?

– Врач.

Молодой Белый Человек удовлетворен ответами. Он искренне улыбается, прикрывает глаза.

– Однажды Ян Мирр назвал меня белой гусеницей, которая желает полакомится его почкой. Я тогда от души посмеялся.

– Рик Уокер, как вы себя чувствуете? – интересуется Тинн Фаллов, который входит в операционную из другой комнаты. Он заполнял медицинскую карту Рика.

Как выжатый лимон, которого берут и выжимают еще. Усталость в каждой клеточке тела, но сознание чистое, да и передвигаться он может, несмотря на обессиленность. Сила духа в нем никогда не угаснет. Без проблем поднимается на локтях и садится на кушетке.

– Просто отлично. Вижу, ваша процедура прошла успешно, если я сейчас говорю с вами. Спасибо вам огромное! – слова благодарности Белым Людям обжигают ему язык. Как же гадко он себя сейчас чувствует. – Теперь я могу идти?

– Конечно, можете, – говорит Тинн Фаллов. – Но вам, наверное, понадобиться помощь.

– Позвольте проводить вас, – просит молодой Белый Человек и уже хватает за руку Рика, но тот отталкивает его от себя настолько, насколько позволяют силы.

– Не нужно. Я справлюсь сам.

Встает с кушетки. Немного кружится голова. Вчера он чувствовал себя омерзительно из-за удара электрошокером с высоким зарядом, сегодня – от процедуры. Интересно, что произойдет с ним завтра, от чего он будет ощущать себя вареной морковкой?

– Я все же настаиваю, чтобы наш анестезиолог проводил вас.

Молодой Белый Человек глупо улыбается.

– Я – член ЕСМ без психологических отклонений, самостоятельный взрослый человек, который имеет право самостоятельно принимать решение, – цедит сквозь зубы. – Разве я не прав?

Молча проходит в комнату, выходит в коридор, останавливается на посте. Его тщательно осматривают, но Рику абсолютно наплевать. Это не злит. Бесят ватные ноги, которых почти не чувствуешь, словно они не являются твоими.

Пустая столовая.

10:00 – окончание осмотра. Постояльцы выпивают необходимые витамины и прописанные лекарства и возвращаются в комнаты.

10:30 – начало тренировки. Проводятся на втором и третьем этаже в отдельных комнатах. Перед тренировкой постояльцы должны переодеться в спортивную одежду и съесть шоколад.

11:00 – окончание тренировки. Раз в два дня постояльцы должны менять одежду, а старую класть в корзину с грязными вещами, которая находится в каждой комнате.

11:20 – начало учебы. Взрослые учатся в своих комнатам по громкоговорителю, Симона читает различные лекции из разных областей науки. Постояльцы должны конспектировать и задавать вопросы по рации. Дети же до четырнадцати лет спускаются на второй этаж, в отдельный кабинет, где Иса преподает уроки. Бывает 10-минутная перемена. В это время кто-то молча сидит, кто-то занимается спортом.

13:00 – окончание учебы.

13:30 – обед.

14:00 – свободное время.

15:00 – выход на прогулку, а если погода не позволяет, то собираются в той же комнате, где происходит тренировка. Играют во все подряд, занимаются различными хобби. Рик любит играть в шахматы. Обычно его противником является Бакстер, но иногда приходит и сама Симона.

Часы показывают почти пять часов. Обед давно пройден.

«До обеда справимся, говорили они. Чертовые Люди».

16:30 – свободное время.

Поднимается на третий этаж. Первую передышку делает при подъеме на второй этаж, вторую – на третий.

Отдышка. Дышит через рот. Ноздри горят, словно туда отсыпали красного жгучего перца. Но стоит признать, дышать действительно стало намного легче.

Несмотря на дикую усталость, Рик решает именно сейчас рассказать о письме Яна Мирра. Стучится в комнату Кери. Бакстер оказывается рядом с ней. Отлично. Не придется звать его отдельно.

– Пойдемте, я должен вам что-то показать.

Рик разворачивается и проходит к себе в комнату, не тратя ни секунды. Во-первых, он чувствует, что прямо сейчас повалиться на пол от усталости, во-вторых, таким образом не дает возможности задать кучу ненужных вопросов. Кери с Бакстером с удивлением плетутся за ним.

Виктор вновь поднимает их этаж на уши и проклинает всех и вся. Когда же этот компьютер наконец-то сломается?

Вид у Рика крайне бледный, даже, можно сказать, болезненный.

Все ужасно плывет перед глазами. Стоит, наверное, отлежаться и хорошенько выспаться, но вместо этого Рик открывает корзину и начинает рыться в поисках письма.

Его нет.

Рик устало вздыхает. Если еще секунду он простоит на корточках, то свалится на бок.

– Бакстер, помоги, пожалуйста, иначе мне кранты.

– Почему ты так выглядишь?

– Не задавай лишних вопросов, просто найди в корзине письмо от Яна Мирра к Эмме Миллер и прочитай его вслух, – говорит и с легким пошатыванием поднимается на ноги, лавирует Бакстера и опирается на стол. Так отвратительно он не чувствовал себя никогда.

– О каком письме идет речь? Здесь только детские подделки.

– Поищи еще раз. Я точно помню, что положил именно туда.

– Тебе, наверное, это все приснилось. На тебе лица нет.

– Нет, оно, правда, было там. Ян Мирр в этом письме утверждает, что в него было вживлено какое-то опасное устройство.

Бакстер не слушает, берет за руку Рика и ведет прямо к постели. В любом другом случаи Рик бы накричал на него и вырвал запястье, но сейчас он понимает, что не продержится ни минуты. Ему действительно нужен отдых.

Бакстер укладывает его, как настоящего маленького ребенка. По крайней мере, Рик чувствует себя именно болезненным сопляком. Думает о сыне Бакстера. Наверное, это очень плачевно, когда ты имеешь заботливого отца, но в один момент его лишаешься. Очень больно, когда твой родной и любимый человек находится в тысячах километров от тебя и не понятно, встретишься ли ты с ним когда-нибудь или нет.

Рик скучает по родителям, но больше всего по маме. Она не считала, что он болен, когда отец соглашался с каждым словом с главой правительства, Грегером Гао, и был согласен на лечение.

Рик не понимал, куда увозит его Грегер Гао. Расставаться с родителями для него было очень тяжело. Они успокаивали его, что обязательно будут навещать, но по итогу появились в Доме Уродов всего лишь пару раз, и то, когда Рик сильно капризничал и устраивал целые горькие сцены. Его родители пропали. Очень сильно похоже на историю Бакстера с его женой, не правда ли?

Рик поднимает глаза на Кери. Она не сдвинулась с места ни на миллиметр, застыла в проеме, подобно статуи.

– Тебе необходим сон, – выдавливает из себя Бакстер с умным видом, словно не сказал очевидной вещи.

– Письмо не могло просто так пропасть. Оно правда было там, и…

– Спи! – с напором говорит Бакстер.

Рик прикрывает глаза. Слышатся шаги. Бакстер и Кери собираются уходить.

– Письмо действительно было. Поверь мне, Кери, – последнее, что срывается с губ, прежде чем Рик не проваливается в глубокий сон.

18:00 – ужин.

Звонок будит Рика. Он открывает глаза, но лишь на секунду. Вновь засыпает. Очень странно, что никто из сотрудников не стучится к нему в комнату и не пытается разбудить, чтобы он не пропустил прием пищи. Они словно знают, что он спит.

18:25 – окончание ужина.

18:30 – свободное время.

22:00 – отбой.

Слышится последний звонок за этот день, но сон Рика он не тревожит.

Глава 8

Рик просыпается после тринадцатичасового сна примерно за час до подъема и чувствует ужасную головную боль, словно кто-то перетягивает его затылок веревкой. Зудит и горит в ноздрях, но сегодня эти последствия от процедуры не доставляют такого большого неудобства, по сравнению со вчерашним днем. В животе урчит почти что огромный кит. Он пропустил вчерашний обед и ужин.

Рик садится на кровати и пытается вспомнить, что произошло вчера. Центр Здоровья, операционная, Тинн Фаллов, процедура, молодой Белый Человек и белая гусеница, которая любит лакомиться человеческими почками, Кери и Бакстер, сопливый болезненный сопляк и пропажа письма – всё это будто происходило во сне, но, к сожалению, это было наяву.

«Управимся до обеда». Тинн Фаллов его обманул. Простая чистка носовых каналов не длится так долго, но Рик не может утверждать, что Белые Люди не занимались этими «пленками» в ноздрях. Дышать стало намного легче. Белые Люди бы, наверняка, управились до обеда, если занимались только одной процедурой.

Неужели они что-то вживили в него? Что-то опасное и ужасное? По крайней мере, эта догадка объясняет тот факт, что был введен нелегкий наркоз. От него не бывает так плохо, да и он краткосрочный.

Рик проводит по лицу ладонями, вздыхает. Он ничего не мог сделать. Не мог отказаться от процедуры, не мог сопротивляться. Даже, если какое-то оружие и вживлено в его организм, которое способно убить его, он не откажется от задуманного побега. Лучше умереть, чем спокойно торчать в Доме Уродов.

Рик первым делом начинает везде рыться в поисках заветного письма. Не могла же бумажка, от которой зависит благополучная жизнь его и Кери, просто неожиданно исчезнуть магическим образом. Это письмо единственное доказательство, что сотрудники Дома Уродов – монстры, и что необходимо как можно скорей бежать.

Рик ищет в каждом уголке комнаты, переворачивает все выдвижные ящики, опрокидывает корзинку с подделками, рыщет в кучке грязных вещей, проверяет все книги и тетради со старыми конспектами, смотрит под матрасом и, наверное, раз десять заглядывает под кровать и под шкаф. Письма нигде нет. Этот чертов клочок бумаги, хранивший себе бесценную информацию, которая может перевернуть мировоззрение Кери, провалился сквозь землю.

И сейчас Рик, схватившись за голову, не понимает, кто мог пробраться в комнату и выкрасть письмо. Стрикен вне поле зрения. Замки заменены, входа в комнату нет. Если подумать логически, если один раз чужой ключ подошел к его замку, то почему это не может произойти вновь. Рик не сильно доверяет Адаму. Он мог сделать дубликат ключей и оставит себе.

Адам мог пробраться в комнату Рика, когда все постояльцы находились в Центре Здоровья. По крайней мере, это больше похоже на правду, потому что постояльцам это письмо абсолютно не нужно.

Но зачем Адам тайно зашел к нему? Неужели он знал о письме Яна Мирра? Скорей всего, он заметил его, когда заменял замки? Но почему не взял письмо в ту ночь, когда Рик крепко спал? Зачем Адаму такие трудности? Так много вопросов и так мало ответов. А точнее их совсем нет.

И вот не понятно, как Адаму удалось не оставит ни следа. Все вещи стоят на своих местах, даже небольшая пыль, что образовалась буквально за пару дней, не тронута. Никакого признака, что присутствовал чужак в его комнате. А это значит, что Адам точно знал, где хранится письмо.

Но как? Слежка в закрытой комнате?

Как это возможно?

Рик вздыхает, жмурит глаза, взаимодействует все «шестеренки» в голове, чтобы найти ответ на этот вопрос.

Камеры! Осознание резко приходит и поражает Рика молнией.

И что теперь делать? Рик чувствует себя загнанным раненным зверем, который все крепче и крепче сжимается в клубочек от безысходности. Он обыскал письмо везде и нигде не находил камер.

Может Адаму просто повезло, когда он открыл корзинку под столом и сразу же наткнулся на письмо?

Рик присаживается ни с чем на стул и одной рукой грубо массирует макушку головы. Черепная коробка сейчас взорвется от количества вопросов. А за окном происходит что-то очень волшебное. Солнце, не особо яркое и слабое, радует постояльцев своими нетеплыми, но все же приятными лучами. Комната Рика заливается бледно-золотыми оттенками рассвета.

Рик смотрит куда-то в угол в раздумьях. И сидел бы очень долго, если бы один из лучиков не стрельнул в одну из самых темных мест. Взгляд Рика привлекает крохотная черная точка, которая словно смотрит в упор на него.

Это камера.

Рик уверен в этом на все сто процентов. Это многое объясняет. Например, почему похититель чисто сработал. Он точно знал, где находится письмо. Видеонаблюдение – прямое доказательство в каждом злодеянии Белых Людей. Рик не станет подниматься на стул и точно уверяться, что это камера, потому что это привлечет слишком много внимания сотрудников Дома Уродов. Если такая «черная точка» будет присутствовать в каждом комнате постояльцев, то это без сомнения – целая цепочка видеонаблюдения. И тогда Кери наконец-то поймет, что Дом Уродов это не есть хорошо.

Рик не теряет ни секунды. Срывается с места, как ошпаренный, и бежит к Кери, но там ее не оказывается. Несется к Бакстеру, но его также нет на месте. Находит всю «Четверку Глупцов» у Виктора. Они образовывают замкнутый круг на полу и мило переговариваются между собой. Бакстер опирается о подоконник и не участвует в разговоре.

– Кери, можно тебя на минуточку? – Рик застывает на пороге. Вступить на территорию Виктора для него ниже собственного достоинства.

– У нас ранние посиделки, Рик. Наша красавица не может выйти к тебе, – отвечает вместо Кери Виктор. Он смотрит на Рика с неким вызовом.

– Кери…

– Ты ей мешаешь, разве ты не видишь? – возмущается Виктор.

«Прямо сейчас я обнаружил камеру у себя в комнате, дебил! Она находится в верхнем правом углу возле выхода. Проверьте свои норки, я уверен, что камеры напичканы в каждой комнате. А теперь не буду мешать вашим посиделкам» – вспыхивает от гнева Рик. Он чуть не заговорил на английском (кто знает, вдруг комнаты оснащены еще и прослушками), но вовремя перешел на выдуманный язык Виктора, который прекрасно понимает «Четверка Глупцов» и Бакстер.

Он еще минуту смотрит на Кери, но та упорно не оборачивается к нему. Тяжело вздыхает, уходит.

– Какой же он дурак! – смеется неожиданно для всех Виктор. Смех этот неестественный, неживой. Словно предназначен для того, чтобы полоумные слова Рика не затронули думы друзей, но, кажется, смятение и сомнение потихоньку закрадывается в их сердца. – Это абсурд! Он делает все, чтобы Кери была вместе с ним, разве это непонятно?