Столкновение

Лука замолчал. Генерал, которого шарахнуло по голове и разбавленным спиртом, и вонючим воздухом свалки, и откровениями Луки, молчал. Дипломат, очевидно, только сейчас понявший суть ситуации, не так, как он видел ее из окон своего кабинета, также не находил слов. Только Сагитай и Трофим, имевшие опыт прямых стычек и боев и с зомби, и с мутантами, и с людьми, тактично ожидали, когда кто-то из высокопоставленных чинов поставит точку в этой встрече.

– Тогда, господин Псарас, – ожил дипломат, кинув взгляд на генерала, – у нас все. Мы сердечно благодарим вас за встречу, за прием, и, пожалуйста, звоните мне напрямую по любым вопросам. У вас, Иван Петрович, все?

– Все, – коротко и энергично кивнул короткостриженой головой на толстой шее генерал.

Дипломат встал, за ним встал генерал, потом Трофим, а за ними Сагитай.

– До свидания, господин Псарас, – попрощался дипломат и развернулся, глядя в темноту.

Генерал также буркнул что-то на прощание, и Трофим, поняв, что он должен вести через уже ночную свалку колонну, пошел обратно тем же путем, что и пришел. Сагитай сделал несколько шагов за всеми, потом вдруг махнул рукой и кинулся обратно.

– Э… дядя… Женя… еперный театр, – крикнул он. – Коньяк что, чистый? Заберу?

– А… – издал звук Черт. – Не ссы. Я бутылку только один раз в руках держал, лет двенадцать назад. Чище некуда. Забирай… – Черт хотел добавить что-то еще, очевидно, нецензурное в сторону не в меру наглого человека, посмевшего позариться на его сокровище, но сдержался. Видимо, Хозяин был совсем недалеко.

Сагитай подхватил бутылку и быстрым шагом бросился догонять уходящих. В ночном небе над его головой едва слышимым шелестом из-за большого расстояния тянули свои огненные росчерки на запад, словно следы от многопалой когтистой лапы смерти, баллистические ракеты.

Глава 14. Крылья гнуса

Территория Европы напоминала клокочущее болото, кишащее управляемыми вирусом человеческими телами. Черные, выжженные гнусом колеи, хорошо видимые с высоты беспилотных обозревателей, рассекали зеленую территорию полей, обрамляли асфальтовые трассы и дороги. Несмотря на то что дороги были частично разрушены в первые же моменты, чтобы приостановить движение зараженных на автотранспорте, само движение зомби, конечно же, не прекращалось. Из общего населения Европы численностью более семисот пятидесяти миллионов человек, сбежать на пока еще безопасный «черный» континент через Средиземное море получилось едва ли у сотни миллионов – тех, кто первым поддался панике или был настолько дальнозорким, что предпочел уйти с театра потенциальных боевых действий при первых новостных сводках. Оставшееся население было уничтожено на одну треть, что составляло более двухсот миллионов человек. Из оставшихся четырехсот с лишним миллионов более ста было прямо или косвенно уничтожено тактическими и стратегическими ядерными ударами, а также дружеским огнем артиллерии и авиации. Около двухсот миллионов были заражены и пребывали в активной фазе и фазе превращения. Оставшиеся сто миллионов живых людей, сосредоточенных и прижатых к морям, отчаянно сопротивлялись и сплавлялись на всем, что могло плавать, подальше от берегов. Несмотря на это, связь, электричество, водоснабжение местами не прекращались, работая в автоматическом режиме, если только не были намеренно уничтожены ударами людей с воздуха. Зомби не уничтожали городскую инфраструктуру и недвижимость, с их стороны практически не было выстрелов или других видов применения силы. Зараженное население не было способно к этому, за исключением несколькотысячной группировки Старшего Брата по кличке Дик – того, кто под предводительством Овода Пустотелого с еще десятком братьев смог вырваться через оградительные кордоны Зоны.

Чем дальше проходил гнус на запад Европы, тем больше людей без сопротивления встречали его в своих домах, жилищах и церквях. В основном это были люди, подвергшиеся влиянию религиозных течений, во все рупора кричавших о конце света, которые, по сути, были правы. Другая, незначительная часть населения не стала бежать исходя из другого, не менее неутешительного подхода. Расчет скорости распространения, живучести и целеустремленности зомби, который, к несчастью, стал широко популярен в Интернете, показал, что побег в моря и океаны не спасет практически никого из желающих покинуть материк, а только обречет их на более мучительную и долгую смерть от жажды или голода. В относительной безопасности оставались грузовые суда, предпочтительно с провиантом, рыболовные артели и, как следствие плавучие рыболовецкие заводы, которые уже взяли под крыло военные флоты разных стран. Тем не менее все военные силы Европы, которые смогли перегруппировать, утюжили потоки зомби со всех калибров и всеми средствами. Эффект был крайне незначителен. Мало того что зараженные переносили невероятные повреждения, исцеляясь в самое короткое время, они также научились использовать укрытия, услышав шум приближающихся бомб, ракет или снарядов. Поэтому после коврового бомбометания и вздымающего землю артиллерийского обстрела фосфорными боеприпасами из нескольких десятков тысяч зомби погибало едва ли один-два, в лучшем случае пять процентов существ. Другое дело ядерный удар. Тот наносил значительный урон по площади в несколько километров, испепеляя тела, ломая и разбрасывая то, что невозможно было сжечь на километры в диаметре, но то, что не спеклось сразу, через время оживало и шло, карабкалось, ползло дальше в выбранном направлении, проползая через горячие радиоактивные воронки.

Большая часть территории Европы, пережившая на себе тысячи ядерных ударов, перестала быть пригодной для обитания человека. Радиоактивные облака и осадки, расползаясь по всему миру, еще не успели дать своих смертельных последствий, но отдельные страны, на чьей территории вдруг многократно вырастал радиоактивный фон, уже начинали требовать прекратить применять боеприпасы подобного рода. Это все не проходило мимо ушей Дика. Он уже не управлял своим Братством в той мере, в какой это было изначально. Их было слишком много, и многие из них, прошедшие сильнейшее радиоактивное излучение, погибли как сознательные члены его паствы, поскольку человеческие клетки под действием радиации не могли восстанавливаться в той мере, в какой они должны были бы быть, даже при положительном воздействии вируса. Человеческие клетки, не занятые вирусом, разрушались в ДНК, тут же восстанавливались и копировались, но уже измененные, мутировавшие, безобразно меняя форму и назначение, также претерпевал изменения и геном вируса. Из миллионов облученных зомби, потерявших человеческую сущность под действием не дававшего прекратить жизнедеятельность носителя вируса, лепились новые, страшные, непредсказуемые формы, истощавшие друг друга в попытке выжить на мертвых радиационных площадях, и… у них получалось. То, что штурмовало бастионы Турции, то, что билось с турелями, тяжелыми, громоздкими дизельными роботами в бетонных, быстро возведенных лабиринтах Испании, то, что черной полосой медленно ползло и выжигало зеленые склоны Италии, разлетаясь в клочья от ракет ударных группировок оставшихся военных сил НАТО, не было Братством. Это были сплошные комья безжалостно фонящего, слипшегося друг с другом человеческого материала, высасывавшего жизнь из всего, что не может им дать отпор. Эти кадры не показывали всему миру. В тех местах бились и погибали от перегрева, поджигались и размалывались тяжелыми ударами существ роботы всех моделей, среди которых половину составляли ДПР127, медленные и тяжелые дизельные собратья первых ПР, имеющие ту же компоновку, наскоро сколачиваемые по всему миру, сбрасываемые самолетами на парашютах на первую линию фронта. Свидетелями этих сражений были только операторы беспилотников и боевых роботов. Человек не мог участвовать там по нескольким причинам. Во-первых, он был целью каждого зомби из миллионов, стремившихся протиснуться на свежую землю с зеленой травой, деревьями и микрофлорой в почве. Во-вторых, был опасен завышенный радиационный фон, приносимый этими существами, иногда лишь отдаленно напоминавшими человека, слипавшимися по двое-трое иногда в просто ужасные мясные шары с торчащими оттуда руками, ногами и головами, не уничтожаемые выстрелами из оружия стрелковых калибров, разве что управляемыми ракетами. Такие шары, выкатывающиеся из дыма, называли танками. Их первое появление на камерах заставило поседеть не одного оператора, а рвотный спазм они вызвали практически у каждого. В-третьих, невероятно высокие температуры и задымление делали нахождение человека в рядах сражающихся бесполезным. Большинство роботов кроме раздутых запасов разрывных боеприпасов имели баллоны с горючей смесью, дававшей стабильный результат по нейтрализации существ, опять же за исключением танков, давивших железо своей массой. Они имели слишком много жизненных сил и были способны прорваться через наземную линию оцепления. Такие мясные танки впервые появились на линии между итальянскими городами Сиена и Ареццо, близ местечка Валдарно, поэтому к ним среди очень узких кругов уже пришивалось название валдарнийские танки. Пока что подобные не были отмечены в других местах, несмотря на то что радиоактивные кляксы, тянувшиеся от эпицентров взрыва, были рассеяны по всей Европе.

Но у Дика как у Старшего Брата подобные известия не вызывали эмоций. Он чувствовал, что все, что он делает, и все, что происходит, несет глубинный смысл, и те силы, которые ведут его, неоспоримые и единственно верные. Активность вызывали у него другие вещи. Генералы НАТО, в спешке покинувшие свои страны, допустили одну из фатальнейших ошибок военного дела, оставив гнусу боеприпасы и технику, а еще целые дивизии своих солдат во главе с офицерами и военными специалистами. Таких братьев Дик, бывший наемник, выходец из Зоны, выделял в отдельную фракцию. У тех уже была внутренняя координация, о которой нужно было только напомнить, и чем раньше после пробуждения им напоминалось, тем быстрее принималось положение Старшего Брата на веру, тем больше рвения было у новообращенных. Для этого он высылал следом за серыми ордами гражданских автомобиль с перерожденными вояками, которые после падения военной базы заботились обо всех, кто остался жив, определяя их в отдельную семью. Конечно, не все военные базы отдавались серой толпе зомби, но большинство. Оставались мелкие неприступные клетки-крепости, вокруг которых уже не было питания, а засевшие там отчаянно сражающиеся бледные, полумертвые от изнеможения люди не представляли ценности ни для питания, ни для распространения веры. И таких клеток-крепостей, из которых невозможно было уже выбраться, оставалось немного, совсем немного. Как правило, это были военные склады, несоразмерное количество боеприпасов и оружия которых позволяло вести огонь по наседавшим круглосуточно на протяжении недель. Подобные выжившие базы со временем оставались глубоко в тылу, в бесплодных землях, и Братство уходило из тех мест, поскольку оставаться там было невозможно.

Жажда распространения гнала Братство вперед. Дик не останавливал и не указывал направлений, он не мог это сделать, поскольку новообращенных было слишком много, а захваченная территория не подлежала контролю, да этого и не требовалось. Миллионы растекались произвольно, двигаясь вдоль больших дорог, оставляя почти пустые города, землю с черными пятнами смерти и новых послушников, впавших в сон преображения. Дик и его свита, численность которой насчитывала около двадцати тысяч бесконечно преданных ему братьев, принимали спящих как дань, пополняя ими свои жизненные силы. Также постоянно находились и необращенные люди, которыми они питались, оставляя иных надкусанными, но не умерщвленными. Судьба таких людей не интересовала никого. С учетом избытка и спящих, и необращенных Братство имело лишь одно желание – расширить себя, вводя новых членов под восходящее знамя новой, абсолютной религии, не имевшей ни названия, ни святой книги, но чувствовавшейся всем телом, мозгом и новой волей, проснувшейся в разуме зараженных людей.

Редкие вспышки ядерных бомб на горизонте уносили тысячи и десятки тысяч в один миг, но они не значили ничего для империи Старшего Брата. Единственное, чего ему стоило опасаться, – это очутиться в крупном скоплении движущейся техники или потока обращенных, чтобы не оказаться в центре возможного ядерного удара. Именно поэтому Дик двигался в нескольких десятках километров позади огромных орд, а его свита, состоявшая целиком из бывших военных, двигалась на отдалении, на разных машинах, в разные периоды суток. Было странно наблюдать, как умудряется выживать человек, такой несовершенный, хрупкий и слабый. В каждом городе находились сотни и тысячи людей, переживших волну обращения, вышедшие из своих укрытий в надежде на спасение, заслышав шум двигателей, а также нарочито устроенную стрельбу в небо, стены и стекла. Даже если они прятались за стенами, подглядывая в щели за прибывшими, солдаты Братства безошибочно находили их. Часто это смешило Дика, и он беззвучно смеялся, запрокинув голову вверх, видя отчаяние, страх и растерянность в глазах этих глупцов. Территория, по которой двигался Старший Брат со своей свитой, не разговаривала на его привычном языке, а переводчика как назло среди спрятавшихся не находилось. Ему было бы очень любопытно узнать, где можно спрятаться от обращенных в бетонных джунглях. Он понимал еще, когда в самом начале, когда он лично принимал участие в каждой операции, застигнутые врасплох деревенские жители прятались в речках, озерцах или деревянных туалетах, высунув наружу для дыхания лишь трубку. Там их действительно не сразу можно было угадать, но здесь, на территории Европы, в каменных домах и многоэтажках? Но это было больше любопытством, основное же, что интересовало его, – это то, как растет захваченная Братством территория и что происходит там, далеко за горизонтом. Дик изучал попадающие ему в руки карты военных баз. Он расставил свои глаза и уши там, где видел новую возможность расширить влияние, и преуспел в этом. К нему пришли сообщения, что новые братья могут использовать боевые самолеты, чтобы нести истинную веру дальше, туда, куда они не скоро прибудут пешком или на машинах. Дик благословил, обязав их помнить Старшего Брата. Он разрешил любые способы распространения по всем направлениям с его именем на устах и долгом перед Братством. В воздух поднялись самолеты. Были и те, кто мог управлять танками, самоходными артиллерийскими установками, но он приказал не показывать этого. Это было не нужно. Сил было больше чем достаточно. Сейчас ему нужны были только сведения о том, что люди могут противопоставить ему, если они все еще настолько неразумны, чтобы продолжать бороться с Братством. Он остановился в столице Швейцарии – Цюрихе. Место было прекрасное, не подвергшееся атомной бомбардировке, с множеством живых и перевоплощающихся людей и озером, через которое в случае необходимости можно было незаметно уйти. А новости c экранов маленьких устройств приходили примерно такие, как он и ожидал.

Сотня военных самолетов вылетела с территории Франции в разных направлениях. Несколько упали на территории Великобритании. Два F16 разбились в Лондоне, летчики катапультировались, но нашли только обрезанные стропы парашютов, сами тела обнаружены не были. Десятки самолетов сбиты над Турцией, еще несколько рухнуло в Африке. Противовоздушная оборона РФ засекала воздушные суда над Европой и сбивала их сразу несколькими ракетами. США запоздало начала бомбардировку военных аэродромов, но смысла в этом не было. Взлетевшие не планировали садиться обратно, они летели, сколько хватало топлива, и падали либо катапультировались, когда система сообщала о приближении ракеты. Кого-то сбивали над морем, кого-то над океанами. В любом случае частица Братства семенем оседала в новом месте, обещая в скором или отдаленном будущем принести щедрый урожай. Гнус расправил свои крылья.

Глава 15. Линии обороны

– Так значит, мы открываем наши карты? – спросила она, доверчиво положив голову ему на грудь.

Ее шелковистые волосы пахли ночным воздухом, несмотря на то что они снова находились в подземельях.

– Да… – задумчиво ответил Лука, слегка приобнимая ее за талию.

– Ты уверен? – негромко спросила она, замерев на секунду.

Лука обернулся и, не обнаружив посторонних ушей его свиты, которая незримо сопровождала его, но имела понимание, что надо удаляться, когда они остаются наедине с Королевой, ответил:

– Нет.

– Но мы не можем остаться в стороне, верно? – спросила она, заглядывая в него своими бездонными чарующими глазами.

– Верно, – подтвердил он.

– Мне хочется плакать, – тихо сказала Лилит, снова доверчиво спрятав голову, прижав ее к груди Псараса.

– Это страх, детка. Это страх… – негромко сказал Лука, поглаживая ее волосы.

– Я думала, я перестану бояться, – также тихо, почти шепотом сказала она, не поднимая головы, замерев, словно испуганная птичка, под его ладонью.

Лука хохотнул, чем вызвал ее удивление и вопросительный взгляд.

– Ты разве когда-нибудь чего-нибудь боялась? Вспомни! Это я боялся тебя… и боялся остаться без тебя… любимая, – Лука снова прижал ее к груди, уже двумя руками, наслаждаясь гибким и послушным женским телом, ее запахом и тем несравнимым чувством, которое дарится далеко не каждому за всю его жизнь.

Они замолчали. Они не боялись за себя, они боялись друг за друга. Они готовы были без раздумий отдать свои жизни за свою половину, но никак не жизнь своей половины, без которой собственная лишалась смысла и очертаний.

Несколько мгновений тишины были нарушены появлением еще одной, а через некоторое время выяснилось, что нескольких оболочек. Свои. Приближение. Лилит оторвалась от Луки, негоже, чтобы свита видела их в такой сложный момент мягкими и трепещущими. В том подземном кармане, образованном горизонтальным отводом шахты, где они находились, стояли несколько столов, скамеек и пара потушенных свечей. Демонам не нужен был свет, чтобы видеть друг друга. Шаги приблизились, и в темноте обозначились три фигуры. Одна взрослая, Первого Демона Шакса, а две другие – небольшие, почти детские.

– Королева! – радостно выкрикнула Яна и, не сдержав порыва, бросилась к ней.

За сестрой, мыкнув что-то, побежал Ян. Шакс, не ожидавший такого, не удержал подростков за щуплые плечи и растеряно остановился. Лилит, слегка пригнувшись, обняла обоих, зажмурив от наслаждения глаза. Впервые она почему-то отнеслась подобным образом к посторонним.

– Королева, мы стали Сумраками! – радостно выкрикнула девочка, держась за Лилит и одновременно подпрыгивая.

– Нет. Вы слишком… – она хотела сказать «глупы», но передумала, не желая обидеть новообращенных. – Вы не подходите быть Сумраками. Вы Бесы… Бесята.

Лука, глядя на это, слегка скрипнул ногой по полу. Лилит тут же обернулась на звук. Ян и Яна, как будто только сейчас увидевшие Луку, замерли, обернувшись на него, но продолжали держаться за накидку Королевы, чуть спрятавшись за нее.

– Это Лука. Вы можете называть его Хозяин, – немного нерешительно сказала она, бросив вопросительный взгляд на Луку. Тот слегка кивнул в знак согласия.

– З…зд… равствуйте, – неуверенно сказала Яна.

– Это брат и сестра. Я рассказывала тебе о них.

– Не помню, – на секунду задумавшись, ответил Лука. – Шакс, зажги свечу, – приказал он. – Надо рассмотреть твоих Бесят подробнее.

– Это Яна, а это Ян. Он не разговаривает, его побили, когда он был маленьким, – продолжила Лилит.

В это время чиркнула зажигалка, и свет свечи осветил мрачные стены, серую мебель и лица стоящих. Мелкие для своего возраста обращенные в джинсах и футболочках с чужого плеча, сандалиях и кроссовках стояли, робея и пошатываясь, уже перед Лукой. Тонкие, коричневые сети сосудов очерчивались по всему телу, поднимаясь до подбородка, оставляя чистой лишь верхнюю часть лица. Они явно не могли пережить перевоплощение самостоятельно. Ресурсов их тела было недостаточно, очевидно, им помогли.

– А… теперь припоминаю… – сказал Лука. – Скольких ты разменял, Шакс?

– Всех, что были, Хозяин.

Лука усмехнулся одними губами, кинув взгляд на Лилит. Очередная забава Королевы, что ж… ее право.

– Они будут мне помогать, – чуть торопливо ответила Лилит.

Лука еще раз улыбнулся, оторвав взгляд от Бесят. Капризы его Королевы были непредсказуемы. Он не задавал вопросов и на большие капризы Лилит, что уж тут говорить, если она решила завести себе двух… на что они способны? Разве что дополнительные глаза и уши, принести, подать… Пусть. Не проблема. Он выпрямился и повернулся к Первому Демону.

– Шакс, все мусорные горы знают, что мы будем делать?

– Да, Хозяин. Ответ пришел от всех Сумраков.

– Идите, погуляйте тут, – шепотом отправила близнецов подальше Лилит. – Познакомьтесь со всеми. Не заблудитесь.

Ян и Яна кивнули и практически бесшумно растворились в темноте.

– Хорошо, – сказал Лука Шаксу. – Мы пойдем на это, чтобы продолжить жить. Когда все закончится, мы заберем себе территории, сожженные радиацией. На тысячи лет. Это будут наши земли. Земли Демонов.

– Да, Хозяин.

– Но пока нам надо остановить Братство и сохранить тех, кто будет питать нас новыми силами на протяжении тысячелетий. Мы вынуждены пойти на эту сделку, Шакс.

– Люди тоже вынуждены пойти на эту сделку, Хозяин.

– Если все произойдет так, как нужно, через одно-два поколения сильные их мира будут видеть в нас и спасителей, и свое будущее, картина изменится навсегда. Бессмертные будут вести человечество вперед.

– Я запомнил, Хозяин, – поклонился Шакс.

– Иди.

Шакс еще раз поклонился и вышел.

– Ты убеждаешь его или себя? – прикоснувшись к руке Псараса, спросила Лилит.

– И то и другое, моя Королева. И то и другое…

***

Яркое утреннее солнце освещало вершины тополей близ сувенирного магазина «Свобода». Прыгали и чирикали по асфальту воробьи, снуя между парой голубей с зобами, раздувшимися от избытка семечек, которые насыпали перед ними сталкеры. Легкий приятный ветер шелестел в тополях, гладя темно-зеленые листья распрямляющимися крыльями. Сталкеры стояли во всеоружии, готовые возвращаться в Зону. Западную и южную часть Зоны со слепым и безрезультативным упрямством атаковало Братство. Сотни и тысячи пятнистых разрозненно двигались в прикордонных территориях Зоны, выжигая зеленку и выкуривая прижившихся на тех территориях мутантов. Для защищенных сталкеров они угрозы не представляли. Больше было похоже на то, что гнус шел сюда в поисках пропитания, не управляемый никем и не понимающий, на чью территорию он заходит. Дальних зомби валили с дальнобойных снайперских винтовок, заставляя их восстанавливаться, постепенно расширяя черную, не содержащую жизни полосу с мелкими аномалиями вокруг территории Зоны. Эта полоса была непривлекательной для гнуса, и он, не управляемый никем, не видел особой необходимости лезть по мертвой, безжизненной, пристрелянной территории на пули и мелкие аномалии. Случалось, что на территорию Зоны все-таки проходили группы гнуса, но тогда защищенные артефактами сталкеры обездвиживали такие отряды и разделывались с ними короткими двуручными мечами, скармливая остатки аномалиям.

Якорь – лидер группировки Свободы – затребовал своих сталкеров обратно, поскольку, судя по всему, свое дело на Большой земле они сделали, в свою очередь лидер Долга Терек запросил дополнительных бойцов с Большой земли для сдерживания гнуса, что и было ему оперативно предоставлено. Вскоре к отряду Коваля подъехал старенький желтый автобус ПАЗ, и сталкеры, зажав бычки в зубах и помахав рукой «продавцу», провожавшему их на крыльце, полезли внутрь, перекидываясь с водителем ничего не значащими вопросами. Владимир в серых брюках и голубой рубашке с расстегнутым воротом остался на крыльце и, когда автобус скрылся из виду, уже собрался уходить, как к крыльцу магазина подъехало такси и оттуда выскочил Трофим.

– Уехали?

– Уехали, – кивнул Владимир. – Что опоздал-то?

– А, – раздосадовано махнул рукой ученый.

Объяснять, что такси еле ползло, светофоры все красные и пробки там, где их никогда не было, не хотелось.

– Ясно. В Зону тебе все равно не время свинчивать. Пошли, что ли, посидим, подождем, пока переговоры закончатся, – предложил «продавец».

– Какие переговоры?

– Ну как какие? Те самые. Сейчас наши генералы с Лукой на свежем воздухе обсуждают, что и как делать будут, чтобы волну гнуса остановить, – осведомил ученого Владимир.

– Да ладно?! Ничего себе. И что? – удивился Трофим.

– Увидим. Пойдем, у меня прямая трансляция, – махнул рукой Владимир. – Техника позволяет.

***

Под посаженными в два ряда кленами, между которыми тянулась протоптанная людьми тропинка, за небольшим переносным столиком армейского образца стояло несколько человек в военной форме. Темноватая зелень деревьев с редкими желтыми листьями, уже почувствовавшими ночную сентябрьскую прохладу, светлые сдвоенные семена и примятая трава с иногда выступающими из нее прутиками молочая могли бы сделать картину мирной и беспечной, если бы не темная неказистая фигура с голым торсом, сидящая за столом на стуле. Проходящие сквозь листву солнечные лучи, казалось, растворялись на этом йодно-коричневом пятне без остатка, смазывая контуры и текстуру тела. Лука был слишком высок, чтобы удобно склоняться над столом, на котором лежал широкоформатный электронный планшет с картой, отраженной сейчас в формате черно-белых линий рек. Военные стояли чуть поодаль от стола, как пингвины, не говоря ни о чем особо, но все же создавая нечто подобное общению. Они иногда поворачивались друг к другу, что-то негромко говорили, едва заметно кивали и снова поворачивались к изучающему карту монстру. Трофим, находящийся в этот момент за плечом Владимира, наблюдающего за всем этим через экран, затаил дыхание. Лука протягивал длинные узловатые пальцы и переключал карту в другие режимы. В режим физической карты, где все становилось зеленовато-коричневым, режим административной карты, где показывалась россыпь городов, городишек, сел, дороги, их связывающие, и железнодорожные пути, затем выбирал, очевидно, карту воздушных течений, где при масштабировании можно было разглядеть, что красные разводы тянутся из Европы, отражая то ли радиоактивные следы, то ли движение гнуса, и другие режимы, на которые Лука безотрывно пялился по нескольку минут.