Неидеальные. Откровения о любви

Дикая кошка

Пришло сообщение. Номер у меня не записан, но мне и не нужно, все понятно.

Я оплатила себе телефоном билет в метро и прошла через турникет. Прогресс все-таки большое благо, скоро лицом сможем расплачиваться. А пока хорошо, что мобильный в кармане джинсов был, так пришлось бы пешком домой топать. Карты я уже заблокировала, наличных денег в сумках (обеих) было немного, поэтому я благополучно проигнорировала выпад Небесного. Лучше игнора и равнодушия еще ничего не придумали. Фамилия еще такая! Когда водитель, которого послал за мной, назвал его так, удивилась. Диме не подходит. Он Адский, ни больше, ни меньше.

Сучка ты, Алена Романова

Пришло лаконичное. Я отправила абонента в черный список. Он меня пугал, а реакция на его близость озадачивала. После Семена была уверена, что просто не смогу испытать сексуальное притяжение без тошноты и страха. Он постарался в этом. Его страсть стала моим проклятьем.

Моя первая любовь, первый мужчина, отец моей дочери показал все ипостаси этого чувства. Я стала объектом страсти. Разной. Бешеной, порочной, болезненной, жестокой. Там, где нет любви, не бывает счастья, а Семен никого не любил, даже саму жизнь. Проверял все и всех, включая себя, на прочность. Ниточка лопнула за месяц до родов. Тогда я выдохнула. Может это кощунство, но я освободилась. Он не любил меня, но считал своей, жизни бы не дал: ни мне, ни дочери. А так я стала свободной. Правда, покалеченной.

С мужчинами сходиться после болезненного первого опыта страшно, хотя предложений немало. Не руки и сердца, естественно. Девушка с ребенком, даже красивая, в обычном мире менее привлекательна для серьезных отношений, чем свободная. А вот потусить и переспать – парни всегда рады. Не мужчины, именно молодые и борзые жеребчики. Взрослых и доминантных, с тяжелой мужской энергетикой и властным характером я сама избегала. Эти хозяева, а я не желала быть в услужении. Наелась. Поэтому от Ярослава, кроме личных подарков для Катюши, копейки не взяла просто так, а ведь он настаивал: племянница без отца росла. Но я боролась, чтобы освободиться от этой семьи и быть самой себе госпожой и дочь воспитывать так, как считала нужным. В нашем мире слишком сильно правило «кто платит – тот и музыку заказывает».

И вот опять на мою голову мужчина, желавший отобрать у меня выбор. Он хочет. И плевать, чего желают остальные. Я таких встречала: самоуверенные, богатые, властью наделенные, без границ и тормозов, про мораль и совесть даже не слышавшие. Дмитрий Небесный именно такой. Я про него знала только несколько фактов, но все они очень ярко характеризовали личность, подчеркивали красной чертой под каждым эпитетом, которым наградила мысленно. Самоуверенностью понятно, власть тоже – генеральная прокуратура все же, к деньгам вопросов нет: видела все. Мораль…

Я презрительно фыркнула и вышла на своей станции. Да какая, к черту, мораль! Со мной полночи сексом занимался, а потом с невестой как ни в чем ни бывало разговаривал: врал на голубом глазу! Даже меня покоробило, а он…

Совестно мне не было: я никому не изменила! Это ему должно быть стыдно! Дима изменял будущей жене. Я тут вообще ни при чем. Глаза б мои его не видели! Надеюсь, перебесится и отвалит. Если на мужчину не обращать внимание, он переключается на более доступную цель. Если, конечно, не упертый баран.

Домой приехала уже после десяти. Катюша крепко спала; мама ждала меня. Я ей рассказывала все: мы были подругами в большей степени, чем матерью и дочерью. А вот для своей дочери хотела быть именно мамой: защитницей и опорой.

– Ну что, Аленушка, все нормально?

Она очень разволновалась, когда поделилась историей в клубе. Тюрьма пугала всех. Мама ведь знала, что я ничего такого не делала, просто работала. Да, даже если бы и совершила преступление, вряд ли желала бы мне оказаться за решеткой.

– Да.

Не буду ее пугать.

– По делу Ярослава ко мне вопросов нет.

– Но? – уловила самую суть мама.

Про внимание настырного прокурора тоже рассказала. Без интимных подробностей, но главные акценты расставила.

– Паспорт мне придется восстанавливать, – и вскользь упомянула, как смоталась от Небесного.

– Ой, Алена, осторожней будь. Упертые мужики хуже бульдозера: закопают и не заметят.

Это я и так знала…

Утром разбудила Катюшку и, покормив, повела в садик. Это было наше время. Мне редко выпадало искупать и уложить дочь на ночь, а вот утро всегда мое.

– Ты взяла ведерко и лопатку?

– Вяла! – Дочка подняла вверх маленький пакет с набором для песочницы. – Будю илать с подусками.

– Обязательно поиграй с подружками, а завтра мы с тобой поедем на большую площадку: там горки и фонтаны.

– А моно поилать с водиськой в тусиках?

– Если будет солнышко, то можно.

Я обняла дочь и отдала воспитателю. В садик пошли в два с половиной и все кризисы вместе с болезнями пережиты. Сейчас ходит с удовольствием. Катюша ребенок достаточно подарочный, но даже с таким устаешь. Я вечно работала, а мама хоть и очень молодая бабушка, но со здоровьем не все гладко: она диабетик и с активным ребенком целый день сложновато, утомляется к вечеру, сахар падает критически. Мама очень помогала, но я старалась не нагружать ее.

В девять встретилась с Ликой в кофейне: поболтать и позавтракать. Это она ночью Лика, стриптизерша, а днем Лика фитнес-тренер. Я иногда (редко, увы) по блату хожу к ней на йогу и пилатес.

– Да, подвел нас всех Ярик, – тяжело вздохнула она.

На самом деле Ярослава Игоревича в клубе все на вы и шепотом. Лика его за год работы раза два видела. «Nuar» для Разина не основной вид деятельности, скорее расслабляющее приятное дополнение.

– Я взяла подработку у конкурентов, но очень надеюсь, что нас откроют. Как думаешь, Ален?

– Ой не знаю… – протянула. Понимала, почему Лика надеялась вернуться танцевать в «Nuar»: платили девочкам хорошо и вовремя, никого не заставляли оказывать дополнительные услуги клиентам, все по желанию. Безопасность: если стриптизерша говорила «нет», а клиент настаивал, охрана работала четко на стороне наших девочек. Не во всех заведениях такого типа были настолько щедрые условия.

– Но я не вернусь, – покачала головой. – Мне так страшно в камере было…

И не только в ней…

– Лучше поищу подработку поспокойнее. Вон, – кивнула на рекламу одного из маркетплейсов, – карточки товаров ночью создавать буду.

– Мужика бы хорошего найти, – тоскливо объявила подруга. – Только где? Помнишь красавчика, который пялился на тебя. Вот где его теперь искать?

– Нафиг нужен! – не сдержавшись, в сердцах воскликнула.

– Так ты с ним общалась?! – Лика внимательно меня обсмотрела. – Колись, подруга!

Я не могла сказать, что мы не разлей вода, но Лика самая близкая из окружавших женщин вне дома. Говорить все не собиралась, тем более что за облавой на клуб стоял именно «красавчик». Не хочу влезать в дела взрослых дядь, рано мне.

– Да ничего такого, – отмахнулась я, – просто он подкатывал ко мне.

– И?

– Что «и»?

– Так замути с ним! Если мужик запал, нужно пользоваться!

Лика была на три года старше и позиция у нее более циничная. Совсем не романтичная.

– Он почти женат.

– Почти не считается.

Она совсем не рефлексировала относительно влезания в чужую семью.

– Вдруг как влюбится и не женится! – предположила философски.

– Ага, конечно, – скептически ответила.

– Ален, ты вон какая красотка. Любого на колени поставишь!

– Да я не хочу. И не могу. Он мне вообще не нравится!

– Да ладно! Такой мужик и не нравится?! Высокий, крепкий, ухоженный. Думаю, член у него тоже в порядке, – хихикнула и послала невинный взгляд парочке за соседним столиком.

– Дело вообще не в члене! – продолжила я. Блин, нужно по тише, на нас уже смотрели. – Он пугает меня. Он не просто напорист, он из тех, кто считает, что в праве брать желаемое без согласия, понимаешь?

Лика вмиг серьезной стала. Она сама не раз сталкивалась с дискриминацией: мол, раздеваешься за деньги, значит, дашь без вопросов. Думаю, для Димы я в той же категории: работала в мужском клубе с определенной репутацией, плюсом уверенность, что я любовница современного и прогрессивного, но все равно преступника. Ярослав всегда был связан с криминалом. Это я еще от его брата узнала. Дима считал меня девочкой бандита. Доступной и безотказной шлюхой.

– Тогда в топку его! – воинственно поддержала Лика. Мы даже чокнулись чашками с кофе в честь обоюдного решения держаться от махровых мерзавцев подальше. У меня завибрировал мобильный – я не сильно удивилась звонившему, но немного испугалась. Ярослав. Какова вероятность, что звонил относительно обыска в клубе? Высокая. Сказать ему про Диму – оказаться между молотом и наковальней. А с учетом заинтересованности Небесного во мне – очень двусмысленная ситуация.

Я ждала подвоха со всех сторон, но одного не ожидала: не думала, что у меня захотят отобрать дочь…

Глава 9

Алена

Ярослав подъехал к студии, где через пятнадцать минут у меня начнется первая тренировка. Он даже не пытался не выделяться: огромный Гелендваген ядовито-оранжевого цвета – красиво и очень кричаще. Ему всегда было плевать, что говорят или думают другие. До недавнего момента я была уверена, что об него зубы обломать можно, навредить не выйдет. Сейчас уже даже не знаю…

– Здравствуй, Лёна, – чуть коснулся моего плеча.

Лёна. Только Ярослав меня так называл. Причина была.

Когда пришлось признаться Семену, что беременна, через несколько дней повез меня к старшему брату. Ни к родителям, а именно к Ярославу. Мать с отцом вроде где-то не в России жили. Естественно, я не хотела ехать на ковер к Разину старшему. Я и от младшего сбежала бы, но это было невозможно. Семен считал меня своей женщиной, даже жениться хотел. И неважно, что гулял, кутил, изменял. Мне лично было все равно: влюбленность и очарование опасным плохим мальчиком быстро прошли, когда его «опасность» коснулась меня. Но Семен посчитал, что я ему подхожу и неизменно ко мне возвращался после загулов. Ему льстило, что у меня первым был, обстоятельства этого, естественно, не вспоминал, вроде как «а чё такова?»; говорил, что меня, чистую девочку, возьмет в жены. Только брат одобрить должен был.

Во мне все бунтовало против жизни с таким, как Семен Разин, и я воинственно решила испортить впечатление о себе, но когда увидела взрослого, строгого, с холодными голубыми глазами и опасно безразличным взглядом мужчину, то даже имя произнесла так тихо, что так и осталась Лёной.

Странно, но Ярослав произвел на меня не самое плохое впечатление. Да, я слышала от Семена, что они не просто бизнесом занимались, все сложнее и опасней. Таких людей нужно обходить десятой дорогой, но мне старший Разин показался вменяемым, так сказать. Зрелый, адекватный, по-своему справедливый. Он дал добро брату на серьезные намерения в отношении меня. Но судьба распорядился иначе. И, положа руку на сердце, я была благодарна этой судьбе. Кощунственно? Вероятно. Но честно.

– Здравствуйте, Ярослав Игоревич.

Я максимально держала дистанцию.

– Я что такой старый? – иронично усмехнулся.

– Нет, – улыбнулась одними уголками и сразу взгляд отвела. Я была очень осторожна с мужчинами вообще и могущественными в частности. Мне постоянно делали комплименты, называли необыкновенно привлекательной, а благодарность и ответную улыбку воспринимали, как призыв к действию. Чем больше мужчина имел возможностей, тем жестче пытался атаковать, получая отказ. Ярослав никогда неприличных предложений не делал, но, порой, так взглядом прожигал, что становилось неловко. От него волнами исходила властная страстность. Не зря девочки в клубе шептались, что если к нему в постель попадешь, другого потом не захочешь. Ярослав обладал спорной грубоватой красотой, но мощная энергетика компенсировала несовершенство лица. Правда, меня такие не привлекали. Слишком сложно с ними. Проблема была в том, что я, очевидно, привлекала именно эту породу мужчин. Небесный из той же оперы, поэтому даже при самых удачных жизненных раскладах (допустим не был бы почти женатым властным мерзавцем), не связалась бы с ним.

– Кофе? – кивнул на заведение на противоположной стороне улицы.

– Не могу, работать нужно. У меня занятия скоро, – на часы показала.

– Тогда садись, – открыл передо мной дверь Гелендвагена, – разговор есть.

Звуки с улицы полностью отсеялись, остался только запах дорогой кожи и табака.

– Слышал, тебе тоже досталось от маски-шоу, – заметил, прикуривая. – Как прошло?

– Неприятно, – откровенно призналась. – Меня допрашивали, потому что думали, что я твоя любовница.

Ярослав хмыкнул и на меня посмотрел, не скрывая оценивающего мужского интереса.

– Что-нибудь еще? – вопрос совершенно не соответствовал взгляду.

– Я ведь правда ничего не знаю, – повернулась к нему. – Так и сказала.

– Лёна, сейчас возле меня небезопасно, поэтому, – потянулся и открыл бардачок, случайно касаясь моих колен. Стало не по себе. Слишком сильное напряжение исходило от Ярослава. – Держи, – протянул пачку пятитысячных купюр.

– Зачем? – сглотнула нервно.

– Для племянницы.

– Но…

– Я помню, – властно обрубил. – Ты никому не хочешь быть должной и так далее, но Катя – дочь моего брата и имеет право на его долю. Это ее деньги.

– Не нужно, – как можно мягче ответила и отвела руку от себя. – Пусть ее часть будет у тебя до совершеннолетия.

Ярослав другой рукой обхватил мое запястье и неожиданно притянул к своему лицу, носом втягивая аромат там, куда падала капля духов. Затем резко отпустил и произнес, как ни в чем не бывало.

– Я уезжаю на пару месяцев. Связи со мной не будет. Приеду, и мы вернемся к этому разговору.

К какому именно не уточнил: деньги, моя дочь или я сама.

– Мама хочет познакомиться с внучкой. После смерти отца она перебралась обратно в РФ. На меня надежды нет, – криво усмехнулся, – хочет Семкину дочку увидеть.

Я знала, что Ярослав был разведен, про наличие детей понятия не имела. А про предполагаемую бабушку… Поздновато, вспомнила, но пускай. Я не против общения с родней. Но сильно не рассчитывала на позитивную встречу. Если бы этой женщине нужна была внучка, единственный ребенок погибшего сына, разве ждала бы три года? Вопрос риторический. Но, возможно, я узнаю ответ от нее самой.

– Хорошо. Я не против общения.

– Если что-то нужно, через мать обращайся. У нее инструкции вам помогать, пока меня нет. Вдруг что.

Я согласно кивнула, но даже не понимала, что могло бы произойти. Больше трех лет с рождения Катюши жили без прямого вмешательства Разиных, дай бог еще поживем.

Вечером, вернувшись домой, обнаружила посреди гостиной детскую горку. Дочка визжала, как самый настоящий пухленький розовый поросенок и радовалась с искренней детской непосредственностью. Мама шепнула, что это доставили от Ярослава. Сам он приходил редко, чтобы племянницу проведать, но подарки передавал регулярно. Деньгами ведь я не брала. Хорошо, подождем, что нам новая бабушка приготовит. Какую встречу.

В воскресенье дождались: днем пожаловала Тамара Николаева. Статная женщина за шестьдесят, властная и высокомерная. Она приехала с водителем и застала нас с Катей гуляющих на площадке возле дома. Мне она сразу не понравилась. Вероятно, потому что смотрела на меня так, словно я к ней пришла и просила о помощи, а Тамара Николаевна одолжение делала, стоя рядом.

– М-да, девочка, конечно, не похожа на Семочку, – вынесла вердикт, поджав губы. – Нужно бы удостовериться, что Катя наша, Разина, – и на меня оценивающе. Я, очевидно, тоже ей не нравилась.

– В смысле? – нахмурилась я. – Зачем?

– А что ты так заволновалась? – подозрительно сощурилась.

Я ошеломленно поднимала челюсть с пола. Что это без году неделя бабушка себе позволяла!

– Подождите, – остановила ее, – я вам свою дочь не навязываю. Я не просила ни вас, ни Ярослава участвовать в нашей жизни. У Кати от отца только отчество. Все. Большего нам не нужно. Если ваша цель оскорбить меня, то давайте сейчас же попрощаемся.

Тамара Николаевна фыркнула и снова на внучку взглянула. Катя играла с подружкой в песочнице. Новоявленная бабушка ее не интересовала. Тем более та даже конфеткой не угостила. Я не считала, что нужно ребенка подарками задаривать, но для первой встречи, чтобы расположить, проявить внимание и доброту, нужно. Дети ведь на такие вещи очень реагировали: вниманием и лаской многого добиться можно.

– Ладно, разберемся, – сухо бросила Тамара Николаевна. – Понаблюдаю за Катериной и решу. Я хочу, чтобы внучка жила со мной. У меня условия, большая квартира…

– Что?! – изумилась я. Что-что она сказала?!

– Ты, Алена, девушка молодая, еще родишь, а я одна. Ярик не пойми о чем думает, а Семочка погиб. Игоря похоронила… В общем, Катю я забираю.

– Вы в себе вообще?! – больше даже не пыталась сдерживаться. – Я вам дочку не отдам! До свидания, – пошла к ребенку, но услышала шипение в спину:

– Жди гостей, Алена. С моими связями я тебя родительских прав лишу быстро.

Если честно, я испугалась: просто знала, что люди способны на многое, а некоторые даже на все. Мать Разиных может и не зло в последней инстанции, но угрозу попытается исполнить, хотя бы для того, чтобы ткнуть меня в свое могущество. Сомневаюсь, что ей нужна внучка из желания любить и заботиться. Тем более Катюша и так жила с матерью и бабушкой, которые безумно любили ее. Я не миллионерша, но мой ребенок не нуждался!

Дозвониться Ярославу и узнать, в курсе ли планов своей матери, мне не удалось. Два дня прошли относительно тихо: я бесконечно прокручивала в голове возможное развитие событий и понимала, что закон на моей стороне, по всем фронтам! Никто у меня не сможет отнять дочь!

О настырном прокуроре совсем забыла, да и он никак не напоминал о себе. Видимо, потерял интерес и переключился на кого-то доступней. Может, на невесту? Не завидую ей. Мне показалось, что Дима из тех, кто не умеет любить. Робот, не человек.

В тот вечер у меня только началась тренировка по зумбе, когда позвонила мама. Не знаю, сердцем ощутила, что нужно ответить.

– Аленушка, – мама рыдала, – пришли какие-то люди. Катюшу забрать хотят!

– Кто? – кричала в телефон. – Кто, мама?

– Из опеки! Они с полицией!

– Еду! – посмотрела на женщин, заканчивавших разминку. – Извините.

Выбежала из зала и бросилась к Ксюше на ресепшен:

– Замени, пожалуйста, дома проблемы.

Я не стала дожидаться ответа и переодеваться, на ходу вызвала такси. Каждая минута ожидания машины, а потом поездка, длившаяся вечность, сводили с ума. Я не стала ждать лифта, влетела на четвертый этаж. Ключи найти не могла, начала стучать, пока не дернула ручку – дверь открыта.

– Мам! – позвала громко. – Мама!

Она выбежала на голос, заплаканная и растерянная:

– Они забрали ее. Нашу девочку забрали, Алена…

– Как забрали! – кричала я. – Кто? На каком основании? Они не имели права!

Не имели ведь? Правда же?

– Они предъявили удостоверение, и я впустила, – заикалась мама. – Сказали жалоба поступила, начали по квартире рыскать, осматривать. Сказали, что условия у нас не подходящие…

– Что за бред?!

А где тогда подходящие?! Может в семьях, где родители алкоголики, а дети никому не нужные?!

– Про твою репутацию и моральный облик говорили. Мол, в клубе работала, про стриптиз что-то.

– Ясно…

Это она, Тамара Николаевна Разина. Угрозу исполнила. Наплела с три короба. Без Ярослава не обошлось: не знаю уж с умыслом или без рассказал про мою жизнь, а там уж маман нафантазировала и напридумывала. Проститутку нарисовала.

– Они сказали, куда повезли Катюшу?

Опека не имела права отдать ее Разиной. Но они и забрать ребенка без постановления суда не могли! Но ведь сделали!

– Сказали, что повезут в учреждение временного пребывания, а потом суд определит.

Я бросилась в спальню и достала документы. Я не оставлю своего ребенка в этом месте ни на одну лишнюю минуту! Драться с ними буду, а дочь не отдам! Никто не имел права забирать у матери родное дитя! Никто!

Выбежала из квартиры, одновременно штурмуя интернет: куда ехать? Где искать? Может, в полицию? Ведь это все незаконно!

– Куда торопишься?

Я оторвала глаза от телефона и встретилась взглядом с Небесным. Преследует меня, что ли?! Сейчас вообще не до него!

– Убери руки! – сбросила с плеч ладони. – Оставьте все уже меня в покое!

Я хотела обойти высокую фигуру, но он не позволил: удержал, пытливо в глаза заглядывая.

– Ты плачешь? – нахмурился Небесный.

Я даже не заметила своих слез: это от бессилия и жалости к себе. Мгновение слабости.

– Оставь меня. Мне нужно ехать за дочерью. Ее забрали, – всхлипнула, не сдержавшись.

– Расскажи, – потребовал сухо и деловито.

– Опека пришла. Натравила внезапно объявившаяся бабушка. Она хочет мою Катюшу себе забрать.

Дима достал телефон и снова ко мне обратился:

– Давай документы ребенка. Твой паспорт у меня. Отец кто?

Я сомневалась секунду. Сейчас приму помощь даже от самого дьявола и уж тем более от прокурора.

– Семен Разин.

Дима вскинул бровь, но промолчал.

– Уверена, что это дело рук Тамары Николаевны Разиной.

– Жди, я позвоню, – затем взял меня за подбородок, а в глазах хищный блеск. – Никто у тебя не заберет дочь, – произнес тихо и уверенно. Потом ушел. А я осталась стоять у подъезда с четким пониманием, что за его помощь придется заплатить. Высокую цену. Все, что есть отдать. Себя отдать.

Глава 10

Дима

– Дмитрий Александрович, – после стука ко мне вошла помощница, – на предварительном слушании Разину назначили залог.

– Сколько? – оторвал голову от монитора.

– Миллион рублей. Он сегодня вышел.

Интересы обвинения в суде представляла Ольга, один из старших прокуроров моего отдела. Сам в это дело не лез – много чести, да и рано еще. Сам Разин для генеральной прокуратуры особого интереса не представлял, но коррупционная схема, которую организовали с высшими чинами из МВД, очень даже. Но выкладывать карты на стол рановато: мы разворошили осиное гнездо, осталось подождать, когда кусаться начнут и ошибки совершать.

Последние дни я полностью посвятил работе, устроив полный женский детокс. Ира улетела к матери в Черногорию на выходные: после развода моя будущая теща в России не появлялась, бывшего мужа на дух не переносила.

С Аленой сам решил притормозить. Первая реакция на ее побег была достаточно жесткой: догнать и поиметь беглянку, но мозг вовремя включился. Я заигрался. Все же не свободный жеребец без обязанностей и ответственности. Мне нужно остановиться и подумать: надо ли оно вообще? Что это даст, кроме сиюминутного удовольствия? Что потеряю, если все это выльется в лютый головняк? Я не считал себя человеком легко увлекающимся новым. Наоборот даже: привыкал долго и предпочитал шило на мыло не менять. Но я все же мужчина и по натуре стремился добиваться и завоевывать. Это приятно будоражило. Алена будила во мне зверя, первобытного, живущего инстинктами – это и будоражило, и беспокоило одновременно. Я ведь человек. Или все же зверь?

Я ведь никогда не был мальчиком-одуванчиком, но думать предпочитал исключительно головой верхней. С Аленой произошел сбой программы. Я хотел ее, и, к моему великому сожалению через пару дней понял, что пауза, взятая, чтобы остыть, еще больше подстегивала. Тут и азарт, и адреналин, и похоть. Безжалостная и беспощадная к голосу разума. Связь с Аленой не грозила душевными терзаниями, это просто секс. Нужно унять этот зуд и перелистнуть страницу. Моим планам на жизнь и устоявшемуся порядку ничего не грозило. В этом был уверен на тысячу процентов!

Поэтому после работы заехал в студию танца – дикарка Алена внесла меня в черный список. Я не мальчик донимать с левых номеров: просто приду и возьму. Наигрались в поддавки. Правда, тут меня ждало разочарование – она домой уехала. Ладно, значит, там поговорим.

Я приехал на Артамонова. Хороший зеленый район, старенький правда, но чистый. Запад Москвы, роза ветров, любимые пенаты Брежнева. Я завис возле домофона. Код, естественно, не знал и что-то подсказывало, что мне не откроют. Помог случай – мужик вышел, а я дверь придержал, зашел в подъезд, огляделся. Давно в таких не был, М-да…

Двери лифта открылись, и Алена выскочила буквально на меня. Шальная, резкая, высокий хвост буквально подпрыгивал. Сегодня она, как пуля. Только…

Я всмотрелся в заплаканное лицо. Неприятно резануло, что Алену кто-то посмел обидеть. Почему-то казалось, что по пустякам она рыдать не стала бы. Дело очень серьезное. Так и вышло.

– Отец кто?

Да, я хотел знать, кто заделал ей ребенка. Почему не замужем. Почему работает на износ. Изначально был уверен, что это Ярослав постарался, только вопрос с финансами удивлял: вроде не бедный, а дочь живет в девятиэтажке года эдак восьмидесятого.