Неидеальные. Откровения о любви

– Семен Разин.

Даже так… Не слышал о таком. Нужно справки навести. А пока…

– Никто не заберет у тебя дочь, – приподнял подбородок и большим пальцем провел по мягким влажным губам.

Я позволил дикарке Алене увидеть, что ничего в этом мире не дается просто так. Что за помощь придется стать кошечкой, временами дикой, временами нежной. Нет, меня, как любого нормального человека, трогали истории, связанные с несправедливостью и произволом относительно детей, но всем и каждому не помочь. А если уж берусь за дело, в котором есть личный интерес, то воспользуюсь ситуацией по полной. Не я такой, меня жизнь этому научила. Философия мудаческая, но так у всех, а у кого не так – вы просто недостаточно хорошо знаете человека.

В машине набрал Сергей Семеныча, председателя судей в ювенальной юстиции. У него влияние и на органы опеки, и на судебную систему в отношении несовершеннолетних.

– Сергей Семенович, приветствую, – и на часы взглянул – познавато.

– Здравствуй, Дмитрий Александрович. Рад слышать. Как дела? Как отец?

– У нас все хорошо, – коротко ответил и сразу к основному вопросу: – У одной моей знакомой есть проблема по вашей части. Поможете?

– Конечно, Дима. Рассказывай.

– В общем, у одного хорошего человека опека дочку трехлетнюю забрала. Девушка со свекровью поссорилась, и та кляузу накатала. Нужно решить.

– Решим, не вопрос. Завтра все будет.

– Сергей Семеныч, нужно сегодня. Девочка маленькая, сами понимаете.

– Дим, рабочий день закончился, кого я сейчас найду?

– Сергей Семеныч, все что хотите. Любая услуга, только помогите решить вопрос быстро.

– Хм… – на мгновение замолчал. – Жди звонка, Дмитрий Александрович. – И сбрось на мобильный информацию о ребенке.

Я отъехал на пару кварталов, зашел в кофейню, хотел Алене позвонить, переживает ведь. Но не стал – нужно дождаться конкретных новостей. Пустые разговоры ей ни к чему.

Два часа и литр кофе. Я тоже нервничал. У меня детей не было, но я не бесчувственный чурбан: представлял, как хреново сейчас Алене, про малышку вообще молчу. Бедный ребенок. Позвонил Арсу, попросил дать своим спецам задание – нарыть информацию о Семене Разине.

Еще пятнадцать минут ожидания и мне позвонил Сергей Семеныч. Проблема решена.

– Будь готова через пять минут, – набрал Алену.

Она не стала разводить сопли по телефону. Все четко и по делу. Спустилась, села в машину, глаза свои огромные на меня перевела, красные, заплаканные, встревоженные.

– Едем на Платовскую, – повернулся, выруливая на дорогу. – Все нормально, Алена. Твоя несостоявшаяся свекровь больше лезть не будет. Ее «связи» ждет разбирательство за превышение полномочий.

– Спасибо, – тихо прошептала. – Спасибо, Дима.

Я бросил взгляд искоса: Дима, значит. Понятливая девочка.

В центре временного содержания были предупреждены о нашем приезде. Я показал удостоверение государственного советника юстиции первого класса и беспрепятственно прошел на территорию.

– Где содержат детей? – сухо поинтересовался, придерживая Алену за локоть. Она рвалась из рук, на поиски броситься хотела. Но так не делается. Терпение.

– Прошу, проходите, – нам услужливо открыли дверь, ведущую в жилые помещения. Жилые с большой натяжкой, естественно. – Мы малышей уже уложили…

Алена не стала дослушивать, бросилась на плач. Я поспешил за ней вместе с дежурной.

– Катюша! – услышал срывающийся голос. В небольшой спаленке рыдала девочка в маечке и трусиках. – Доченька! – подхватила и прижала к себе. Девочка еще пуще зарыдала и вцепилась в шею матери пухлыми ручками.

– Мамя! Мамаська! Мне так стасно! – и снова плач.

– Как так вышло? – развела руками дежурная, глядя на меня с таким наигранным недоумением. – Наверное, недоразумение.

– И часто у вас такие недоразумения? – спросил жестко. Даже у меня внутри все задрожало от жалости к детскому горю. Им, блядь, вообще нормально на это смотреть?! Сколько таких случаев, когда органы действовали неправомерно? А сколько тех, которые, наоборот, считались халатным бездействием. Я ж эту кухню изнутри хавал, знал, что в реально неблагополучные семьи опека предпочитала не ходить или посещать крайне редко, так, для галочки. Блядь, как таких сволочей матушка Земля еще не выплюнула на окраину вселенной? Человеческого осталось в единицах. И я сам ведь ничем не лучше. Такой же циничный продукт системы.

– Давай помогу, – открыл Алене заднюю дверь и придержал за ножки малышку. Снял пиджак и укрыл обеих. Холодно.

Алена качала ее, прижавшись губами к темной макушке. Девочка засыпала, тихонько всхлипывая и вздрагивая. Бедный ребенок. Я сам потерял мать, знаю, как это страшно. Даже в пятнадцать лет страшно…

Мы ехали дольше минут на десять, чем положено: я максимально соблюдал скоростной режим, посматривая в зеркало заднего вида. Алена тоже прикрыла глаза, не сдерживая молчаливых слез. Две прозрачных дорожки светились в сумраке первого летнего вечера. Такая красивая и невинная. Совсем юная. И уже мама. Хорошая. Я видел, как крепко руки сжимали и баюкали свою драгоценность. Признаться, для меня это было неожиданностью. Как же сильно разнилась действительность и мое изначальное представление об Алене Романовой. Совсем другая. Но это совсем не убавляло желания обладать ею. Хочу ее. Покорить, завоевать, подчинить. Чтобы и на меня смотрела с такой же нежностью. Сам не знал зачем мне это, ведь в постели совсем не обязательно любить, чтобы наслаждаться телом партнера, но все равно желал получить все, что Алена способна отдать.

– Давай мне, – шепнул, открыв дверь. Алена бросилась на меня красноречивый взгляд и попыталась вылезти с дочерью на руках. Получилось хреново, естественно. – Ты разбудишь ее, – мягко, но настойчиво забрал спящего ребенка. – Открывай, – кивнул на подъезд.

Алена шумно выдохнула, но спорить не стала. Только следила за мной зоркой орлицей. Я тихо хмыкнул: птенчика не заберу, наоборот, даже. Мне дикая птичка нужна, довольная и счастливая, а не беспокойная испуганная мать.

– Аленушка! – ахнула, видимо, бабушка малышки. Очень моложавая и красивая.

– Тшшш, – Алена приложила палец к губам и забрала у меня девочку.

– Вы проходите, проходите, – женщина пригласила меня на кухню. Небольшую, но светлую и чистую. – Давайте я вас чаем напою.

– Благодарю, – присел на стул и обратил внимание на детский рисунок.

– Это вам спасибо. За Катенька нашу. Я в таком шоке была… – и тут же оправдываться начала: – Вы только не подумайте: у нас нормальная семья, благополучная.

– Я верю, – успокоил ее улыбкой. – Алена и вы очень любите Катю. Это чувствуется.

– Ой, а что ж я такая невоспитанная. Меня Нелли Владимировна зовут, а вас?

– Дмитрий, – снова посмотрел на рисунок. – Очень умело для такой малышки.

– Да, – широко улыбнулась Нелли Владимировна, – это в Алену, наверное. Она у меня с детства творческой девочкой была: пела, танцевала, рисовала. На фортепиано играла хорошо… Чай! – вскочила на свист, через минуту передо мной поставила чашечку на блюдце и придвинула пиалу с мармеладом.

В дверях появилась Алена. Застыла, глядя только на меня.

– Уложила? – к ней подошла мать. Алена кивнула.

– Мне пора. Спасибо за чай.

– Я провожу…

Мы вдвоем вышли в коридор, возле двери остановились:

– Спасибо, Дима, – прошептала Алена. Я сделал к ней шаг и убрал с лица густую волнистую прядь. Дикарка вздрогнула, но глаз не отвела. Мы оба понимали, что это не конец. Это начало.

– Позвони, как будешь готова…

Я ушел. Я ждал. И я дождался…

Глава 11

Алена

Дверь закрылась за Димой, и я обреченно прислонилась к ней лбом. Что же мне делать… Вариантов немного, но сама мысль идти на сделку с совестью корежила и ломала изнутри. Не только потому, что придется спать с практически женатым мужчиной. Потому что понимала, что Дима опасен. Опасен в принципе и опасен для меня лично. Он занимал мои мысли до сегодняшнего вечера, непрошено, нежеланно, невольно, но занимал! А теперь я вообще пропала. Если бы все было иначе! Если бы познакомились при других обстоятельствах, если бы не был так настойчив и жесток, если бы был свободен… Если бы помог мне бескорыстно, просто потому что человек. Я бы не осталась равнодушной. А так…

Блин, да я и сейчас не осталась равнодушной! Красивый, статный, сильный – достаточно, чтобы у неискушенной девушки снесло голову. Но я ведь не такая: меня на голубую мечту о прекрасном, богатом, властном не купить. Тут другое: между нами вспыхивало бешеное напряжение от единого взгляда, слова, прикосновения. Иногда густое, темное, порочное марево. Иногда звенящее, тугое, натянутое, как острая струна. Такому сложно противиться. Но я смогу. Точнее, смогла бы, но не сейчас. Сейчас все иначе с привкусом тлена и безысходности.

Я была благодарна. Ради своего ребенка на все готова, даже под черта лечь! Но самое страшное – попасть в эмоциональную зависимость от такого мужчины. Мужчины, который не умеет любить.

Но хоть остальные чувства не похоронены под толстым слоем циничного эгоизма. Обескураженная злость, исказившая лицо, когда увидел беззащитные глаза детей, оставшихся один на один с системой, многое мне сказало. А еще как осторожно Катюшу мою нес… Возможно, отцом Дима будет лучшим, чем мужем.

– Ален, это был он, да? – в коридор вышла мама.

– Да, – оттолкнулась от двери, – ОН.

– Просто бог послал, – мама сложила руки в молитвенном жесте. – Как бы мы без Димы Катюшу вызволяли бы…

Я криво усмехнулась. Если это Бог, то что тогда дьявол делает? Нет, помощь Небесного в этом случае просто бесценна. Когда дело касалось детей, у матери отключались все инстинкты, кроме желания спасти и защитить. Только послевкусие этих добрых дел отчего-то горечью отдавало. Я не религиозна, но в Бога верила. Разве в его правилах с пути сбивать? Соблазном искушать? Пороком душу отравлять? Или это проверка? Если так, то я ее не прошла…

– Мне показалось, что ты симпатична Дмитрию. Мужчины не решают проблемы, если равнодушны.

Моя мама, как и любая мать, хотела, чтобы дочь была устроена в жизни и не повторила судьбу матери-одиночки. Только это не наш случай. Зря, наверное, уберегла ее от подробностей и не рассказала, как именно строились наши взаимоотношения с Димой. Про Семена мама тоже не знала, считала его слегка ветреным, но хорошим. Жениться ведь собирался! А то, что принуждал быть его, что мое «нет» силой подавлял… Я боялась сказать ей: маме и так досталось мужской «любви и заботы», если узнала бы, что и у меня так же, вообще сломалась бы.

– Мам, Дмитрий Александрович не свободен. У нас ничего быть не может…

Кроме секса. Это буквально повисло в воздухе. Мама даже отвернулась, смущенно пряча глаза.

– Мамя! – услышала из спальни. – Мааам! – затем громкий плач. Я бросилась к дочери.

– Маленькая моя, мама здесь. Здесь, – легла на кровать, прижимая к себе испуганную малышку.

Катюша вцепилась в меня, вжалась, одеялом с головой укрылась. Наверное, боялась, что откроет глаза, а родных лиц не будет. Всего несколько часов и у ребенка такая реакция. А если бы мне не отдавали ребенка дольше? Даже представить страшно. Надеюсь, Тамара Николаевна уберется куда-нибудь подальше от нас и больше не появится. Увижу, не знаю, что сделаю! Ради каприза готова на преступление. Отнять у матери ребенка – именно преступление! И плевала она на внучку: как ей от всей этой процедуры. Главное, мне продемонстрировать свои возможности и эго потешить. Старая больная женщина, не иначе!

Катюша всю ночь просыпалась и вздрагивала. Я даже в душ сходить не смогла: стоило пошевелиться – всхлипывала и рыдала. Буду верить, что пластичность детской психики поможет справиться со страхом.

В садик не пошли. Я боялась оставить дочь. Нужно переждать: вдруг с опекой так просто не закончится, или новоявленная бабушка еще что-нибудь выкинет. На работу тоже не пойду.

– Инга, привет, – позвонила хозяйке студии, – у меня дома чп. Не могу выйти.

– Ален, кем я тебя заменю?! – воскликнула она. – У всех чп! Они у нас, знаешь, в порядке очереди.

– Ну я никак не могу.

– Алена, это работа и вариантов немного: либо сама найдешь замену, либо я найду замену тебе. Навсегда. Без обид.

– Я найду, – бросила в динамик и отключилась. Сучка. Понимаю, конечно, что для нее это бизнес, но все равно бесит.

Вариантов у меня только Лика. Все остальные сами такие же, как я.

– Привет, подруга, дело на десять тысяч рублей.

– Что за дело?

– Подменишь на работе? У меня такой трындец… – и я коротко рассказала о выходки матери Ярослава.

– Ничего себе дела! – поддержала Лика. – Хорошо, выйду. У меня выходной сегодня. Только ты мне это, скинь, что вы там танцуете, а то с перепугу стриптизу учить начну.

– У меня дети сегодня! Никакого стриптиза! С семи вечера групповые женские: вот на них можешь блеснуть сексуальностью.

– Заметано.

Два дня я не отходила от дочери, пока она не перестала бояться. Нет, совсем страх не ушел, но меня теперь могла заменить мама, когда Катюша засыпала или если мне нужно ненадолго уйти. Дочка столько времени проводила с бабушкой, но в случае опасности рядом должна быть мама. Мама спасет.

Вечером третьего дня я решилась. Больше тянуть нельзя. Дима о себе никак не напоминал, но я шестым чувством ощущала: ждет.

– Привет, – начала ровно. – Мы можем увидеться?

– Здравствуй, Алена, – он тоже был предельно спокоен. – Вечером у меня. Я пришлю машину.

– Не нужно. Я сама. Скинь точный адрес, пожалуйста.

Дима тихо усмехнулся. Да, наверное, лучше было бы ехать с водителем, но я хотела хотя бы что-нибудь решать сама. Видимо, выбор на такси или метро – последнее, что у меня осталось. В остальном я лишилась этого права. Увы…

Глава 12

Дима

Я ждал Алену у себя в апартаментах. Спокойно и отстраненно. Я принял взвешенное решение холодной головой без вредной примеси эмоций. В моей жизни было несколько постоянных факторов, один из которых: моя будущая жена. Переменным стало неукротимое желание к другой женщине. Совместить подобное сложно, но можно. Алена привлекала меня. Это физико-химическая реакция, сексуальное совпадение на тысячу процентов, магнитная буря головного мозга и полового члена одновременно. Но это все – явления временное. Бури проходят, секс приедается, а физические реакции вместе с химическими процессами ограничены во времени. Этому нужно дать выход, пережить и отправить в прошлое.

У меня было предложение для Алены. Или сделка. Назвать можно, как угодно. И да, оно из тех, которые не обсуждались и от которых не отказывались.

Совесть маленьким червячком немного грызла в области грудины: так ведь нельзя. Мне нельзя. Никому нельзя. Нельзя изменять. Нельзя принуждать.

Нельзя, согласен. Жене я не буду изменять, но пока ее у меня нет. Алену не буду заставлять, набрасываться и требовать, чтобы оплатила долг телом. У меня к ней деловое предложение.

Именно так я договаривался с совестью, пока в дверь постучали. У Алены не было ключ-карты, поэтому поднималась на общем лифте и заходила как обычно это делали люди – через дверь.

– Здравствуй, – произнес, оценивая наряд.

– Привет, – прошептала Алена слишком неловко для той, кто готовился. Яркие глаза лихорадочно сверкали, пухлые губы влажно блестели, волосы ночным плащом укрывали. Каблуки, платье, тонкий аромат духов. Холодный и расчетливый монолог, приготовленный специально для нее, расщепился на звуки, даже не на буквы.

Алена прошла вглубь комнаты, бросила короткий взгляд на кровать и ко мне повернулась. Я смотрел и видел сногсшибательную девушку. Алена глядела куда-то сквозь меня. Шагнула ближе, плечами точеными повела, сбрасывая невесомые рукава. Все платье было легким и струящимся, а под ним только трусики. Острые соски с розовыми ореолами затвердели, маня коснуться, сжать, языком обласкать. Но я сдержался, ждал. Сам не знал чего, но не шевелился.

Алена, не поднимая глаз, потянулась к ремню: расстегнула и стянула вместе с бельем, освобождая налитой член. Конечно, я был возбужден. У меня перманентно стоит рядом с ней. Ебучий основной инстинкт!

Алена опустилась на колени: я дождался момента, когда ее губы будут на моем члене, только не то это, хоть и приятно. Механические движения полностью лишенные наполненности женской энергией. Ее энергии.

– Мне не нужна услужливая податливая кукла! – вздернул на ноги и встряхнул хорошенько. – На меня смотри!

Сжал хрупкие плечи, в невероятное красивое лицо вгляделся, пока прозрачно-серые глаза с моими не встретились: гордо, пронзительно, с вызовом. Да, именно так мне нравилось! Это настоящая Алена!

– Хочу тебя, – прижался лбом к ее лбу. – Не могу контролировать это… – и губы нашел. На них был солоновато терпкий вкус плоти. Мой вкус. И ее: нежный и сладостный. – Скажи, что тоже хочешь… Ален, скажи…

Я гладил, сжимал, массировал ее великолепное тело; наслаждался шелковистой кожей бедер и влажными створками между ног. Мокрая, возбужденная, горячая и дрожащая. Конечно, она хотела, но я желал услышать это. Точно знать, что все по согласию.

– Разве это важно? – рвано прошептала, откидывая голову, встречаясь со мной глазами.

– Важно, – сбросил остатки одежды и жадно подхватил, утаскивая в кровать. Да, важно, но остановиться уже не смогу, даже если ответ мне не понравится.

– Я бы не пришла, если бы не чувствовала себя должной…

– Я спрашиваю не об этом, – навис над ней, блуждая взглядом по восхитительно идеальному телу. У меня слюна капала от желания, а головка блестела от смазки нетерпения. Хочу! – Ты хочешь меня?

– Нет.

– Врешь!

Я раздвинул ноги и склонился к гладкой розовой промежности. Втянул носом аромат порока и похоти. Алена пахла женщиной. Я коснулся губами лобка, языком раздвинул малые губки и втянул в рот клитор. Внизу она не выглядела, как раздолбанная шлюха. Она вообще не выглядела, как проститутка! Вполне вероятно, мои выводы изначально были неверными. Но мы пришли к тому, к чему пришли, и я не жалел. Может, после раскаюсь, но сейчас казалось, что всё и все на своем истинном месте.

Длинные пальцы комкали простыни, сердцевина ее женственности пылала, тихие всхлипы разносились по спальне. Алена поразительно откликалась на оральные ласки. Отзывчивая. Мне тоже нравилось кончать от нежных губ и языка. У нас будет время изучить пристрастия друг друга, а пока…

Я потянулся к столику у кровати, нащупал резинку и, не глядя, надел. Знал, что слишком возбужден и долго не продержусь, но и Алена на пределе: несколько раз головкой по клитору провел, и она гортанно вскрикнула, кончая.

Мне тоже понадобилось всего минуты две: приятно узко и обжигающе горячо довели до разрядки буквально сразу. Я вытащил член, сорвал гандон и коснулся живота раскаленной головкой, обмазывая гладкую кожу семенем. Под аккомпанемент оглушительного оргазма ставил метку на эту женщину. Теперь моя. Я сказал.

– Сядь, – попросил Алену, когда вышла из душа, – поговорить нужно.

– Говори, – сбросила полотенце и схватила свое платье.

– Сядь и никакой одежды.

Она на мгновение задержала струящуюся ткань в руках, затем позволила с едва уловимым шипением скользнуть на пол. На меня бросила уничтожающий взгляд, но перечить не стала.

– У меня через три месяца свадьба, – начал без обиняков. – Но сейчас я желаю тебя, – сказал прямо и откровенно. – Ален, я хочу тебя в любовницы на следующие три месяца.

– Это плата за твою протекцию в опеке? – поинтересовалась ровно.

– Нет. Об этом не беспокойся. Твоя девочка будет с тобой.

Алена вскинула голову и с поразительным недоверием поглядела на меня. Кажется, искала признаки лукавства и притворства.

– В чем подвох?

– В том, что я хочу. И я получу, Алена. Вопрос только в том, как это будет: борьба или удовольствие? Я не отстану от тебя сейчас. Но через три месяца распрощаемся навсегда. Нам будет хорошо, я не обижу тебя: ни физически, ни материально.

– А морально? – усмехнулась горько.

– С этим сложнее. Характер у меня порой тяжелый. Когда заебаный – могу быть злым и раздраженным. Достается всем, кто под руку попадет.

– Даже твоей жене?

– Невесте, – поправил машинально. – Это часть жизни тебя волновать не должна. Это моя зона ответственности.

– Это подло, не считаешь? – меня спросила, но сама явно утверждала. Значит, понятия о добре и зле все еще жили в ее душе. Похвально, только жизнь она совсем другая, не черная и не белая. Она сложная.

– Моя подлость тебя не касается, ок?

– Зачем тебе это?

– Натрахаться хочу в холостяцкой жизни.

– Ты не холост, ты живешь с женщиной.

– Алена, – я тоже сел, – наши отношения амаральны, и мы оба знаем это. Если я захочу разобраться в первопричинах, то пойду к, мать его, психологу, а не к Алене Романовой. Мне от тебя не психоанализ нужен.

– Знаешь что? – повернувшись, подалась навстречу.

– Что?

– Пошел нахрен! – попыталась вскочить с кровати, но я был быстрее. За руку дернул и повалил на подушки. Телом своим придавил, снова возбуждаясь. И после этого еще будет говорить, что не играет со мной! Кошки-мышки чистой воды!

– Почему я? – крикнула прямо в лицо, брыкаясь, как дикая коза.

– Я хочу тебя. Разве этого мало? – вздернул тонкие запястья над головой и губами поймал острый сосок.

– Тебе кто нужен? Нежная, ласковая, доступная двадцать четыре на семь девочка? Это не про меня, понимаешь ты или нет?!

– Мне это не нужно. Оставайся собой, – накрыл мягкие губы, с нажимом раздвигая зубы. – И да, все же будь иногда ласковой, – велел, когда коленом чуть яйца мне в омлет не превратила.

– А если я откажусь? – спросила шепотом, между поцелуями. Покорившаяся силе, но несломленная.

– Тогда будет война, Алена. А на войне, сама понимаешь, все средства хороши.

Да, я умел играть грязно, и чтобы получить желаемое, пойду на многое. Я позволил увидеть это в моих глазах. Алене не нужно строить иллюзий на мой счет – воевать со мной ей не по силам.

– Хорошо, – ответила неожиданно. – Но мне нужна бумага, гарантии, что через три месяца ты исчезнешь из моей жизни.

– Ты серьезно? – удивленно переспросил. Она кивнула. – Я даю тебе слово. Ему можно верить.

– Так же, как верит твоя невеста? – едко поинтересовалась.

– А я клятв верности не давал. Пока.

Да, де-юре обязательств перед Ирой не имею. А «де-факто» в принципе не имело юридической силы. Но в любом случае это дело наше, и Алене туда лезть не стоит. У нас троих абсолютно разные взаимоотношения: параллельные, не пересекающиеся. Так я полагал наивной мужской уверенностью, что ситуация всегда будет под контролем. Дурак. Но об этом узнают обычно по факту. Увы.

Глава 13

Алена

– Что задумчивая такая? – Лика несколько раз провела ладонью у моего лица. – У меня дело есть, а ты ни живая ни мертвая!

Я такая и была. Уже месяц хожу в диком раздрае. Вроде не вагоны разгружала, а сил не было: морально выжатая, как та курага.

– Да все нормально. Устала просто. В отпуск хочу. На море.

Я с каждой зарплаты откладывала на будущее, и одной из статей расходов была поездка в Турцию. Давно никуда не выбиралась: с маленькой дочкой боялась подхватить кишечку, а одной ехать не хотела. Зачем? В августе планирую выезд для нас троих.

– Тоже хочу, да кто б свозил, – выдохнула Лика. – С моей ипотекой только на речку в Строгино.

Или мы такие, или время, но сколько ни работай, денег больше не становилось. Лика, после того как меня заменила, взяла несколько вечерних смен в студии. Ей хватало и на жизнь, и на платеж по кредиту, когда в «Nuar» танцевала. Другие клубы предлагали иные условия. С душком, что говорится. Лика бросила стриптиз. Может временно, может навсегда.

– В общем, я подработку нашла, тебя в долю возьму, хочешь?

– Нет, – покачала головой. – Летом хочу отдохнуть. Мне студии с головой.

Как и Небесного. Вроде бы и работал много, и дома его ждали, но все равно умудрялся через день заезжать за мной. Я не хотела, чтобы в студии знали, что у меня кто-то появился. Как и ему совершенно не нужна огласка. Эти отношения должны закончиться, не оставив следа в наших жизнях.

Было ли у меня желание избавиться от настойчивого внимания Димы, тайно оповестив об измене его невесту? Нет. Во-первых, верила, что он разрулит с ней, а мне достанется. Боялась я не столько за себя, сколько за дочь: а если опека снова нагрянет, только по его наводке? Вдруг захочет проучить строптивую мамочку. Так рисковать не могла: Катюша до сих пор спит в моей постели, одна боится.

Дима ведь еще может дать ход делу, которое замял. Мое имя там тоже было. Ярослав не просто так уехал из Москвы: очевидно, копали под него полным ходом. Я никак не должна быть замешана. Я просто хотела, чтобы от меня отстали.