Криасморский договор. Торг с мертвецами. Том 2

– Так себе легенда, – проворчала Артанна. – Развалится, как только нам попадётся по-настоящему осведомленный купец или проверяльщик.

Симуз отмахнулся:

– Я лично знаю несколько изгнанных с родины вагранийцев, которым удалось неплохо подняться в торговле на юге. А Грош эйн Кресх действительно существовал и погиб в стычке с пиратами на Тирлазанских островах. Правда, его семья мирно живёт в Даджирате, да кто станет проверять… – он обернулся к Артанне. – Главное, чтобы не задавали вопросов в порту, а дальше будет проще. Нас должны встретить.

– Вспомнишь муху – вот и куча, – отозвалась Сотница, глядя куда-то за спину Медяка.

Эмиссар проследил за направлением её взгляда и хмыкнул. К кораблю, покачиваясь на пронзительно изумрудных волнах, шли три лодки: одна с вагранийскими проверяльщиками, две прочие были пусты – лишь по одному человеку на вёслах. Когда лодки подошли ближе, Симуз узнал в одной из посудин Хариза.

– Ну, теперь точно будет проще, – сказал он скорее для того, чтобы успокоить себя. Желудок снова скрутило, но теперь блевать было непозволительно.

Он обменялся со старым другом кивками и сделал Артанне с родичами знак спускаться.

– Наш старый знакомый, – вспомнила Артанна, помахав рукой Харизу. – Значит, ты так и не вытащил его отсюда. А ведь обещал.

– Эсмий не захотел. А теперь я не знаю, выберусь ли отсюда сам.

– Сколько же в вас преданности тем, кого вы ненавидите, не перестаю удивляться.

– Эта преданность всегда на чём-то держится, – ответил Симуз. – Идейных в Магистрате мало. Там есть крючки для каждого. Шевелитесь, нужно добраться до места встречи до заката.

Артанна сбросила мешок с пожитками в лодку Хариза, принялась поспешно спускаться по верёвочной лестнице. В глубине души соглашалась с Медяком: даже её зацепили. Но не страхом, а возможностью отомстить. Но всё чаще задавалась вопросом, станет ли ей легче после свершения этой мести? Что останется после этого? И будет ли в её существовании хоть какой-то смысл, кроме осуществления замыслов Магистрата? Чем чем, а уж быть оружием в руках старика Эсмия она хотела быть меньше всего.

Рошану и Фештана спустили на другую лодку, следом к Артанне присоединился Симуз.

– Здравствуй, друг, – обратился Хариз и ткнул пальцем на посудину с поверяльщиками. – Там мои, всё улажено.

– Не сомневался. Здравствуй. – Симуз быстро обнял сослуживца и вопросительно кивнул на вёсла. – Помочь?

Хариз широко улыбнулся, обнажив удивительно белые зубы.

– Ты себя в зеркале видел? – фыркнул наблюдатель. – Зелёный же, как та вода, по которой приплыл. Отдыхай, друг. Я помню, что море тебя не любит. А ты, – он обернулся к Артанне и дал второй набор вёсел, – за работу. В Варшуне вам лучше не светиться, остановимся в соседней деревушке. Там нас уже ждут.

* * *

Артанне ещё не доводилось бывать в вагранийской деревенской таверне, но, оказавшись внутри, она поняла, что упустила немного. Длинные тяжёлые столы, деревянные лавки и грубые табуреты, недружелюбные девицы в засаленных передниках. Но пахло дивно, особенно после утомительного путешествия с одними лишь сухарями да солониной в меню.

Посетителей было немного, и владелец заведения – хмурый ваграниец с косой до поясницы – сам вышел к гостям. Хариз обменялся с ним парой фраз, и тот молча провёл гостей наверх показывать приготовленные для них покои. Роскошью здесь и не пахло – это понравилось Артанне и явно не привело в восторг Рошану и Феша. Отвыкли от простоты дорожных нравов в неге магистерского дворца. Сотница же получала настоящее удовольствие, оказавшись в привычной простой обстановке. И пусть близость свободы была иллюзорной, это всё же грело душу.

– Я Шельг, всем здесь заправляю. Вот комната для женщин, покои для мужчин – за этой дверью, – хозяин ткнул длинным узловатым пальцем на распахнутую дверь. – Вход запирается на засов. Место для сундуков есть. Во дворе баня для постояльцев, топим каждый день по вечерам. Женщины могут нанять служанок.

Ваграниец говорил отрывисто, сухо, точно ворон каркал. Артанна заметила, что он был напряжён и пялился на неё исподтишка. Незаметно она проверила кинжал на поясе – постоялые дворы и так были полны сюрпризов, а уж нынче и вовсе следовало подозревать каждую осину.

– Тащи господские вещи, – приказал хозяин юной, ещё не поседевшей, девице и пинком захлопнул за ней дверь.

А, оказавшись наедине с гостями, подошёл к Артанне и рухнул перед ней на колени:

– Госпожа!

Сотница отскочила, выхватила кинжал и выставила перед собой. – Ты что делаешь, мать твою?

– Слухи не лгут! Толлы живы! – Шельг протянул руки и коснулся браслета на запястье Артанны. – Я с радостью отдам жизнь за врага Шано Данша. Мы так ждали вас, госпожа!

Артанна поперхнулась от неожиданности и едва удержалась, чтобы не стряхнуть с себя руки вагранийца.

– Объясни, что здесь происходит, пожалуйста, – обратилась она к Медяку, краем глаза отметив, что лица Рошаны и Феша тоже вытянулись от удивления.

– Здесь тебя считают не то героиней, не то мученицей.

– Арзиматова дырка, за что?

– Ваш Дом первым пострадал от Заливара нар Данша, а вы первая бросили ему вызов. Все считали вас погибшей от его руки, но в последнее время пошли толки, что вы выжили и скоро вернётесь, чтобы отомстить. Люди говорят об этом всюду, даже на стенах пишут призывы к борьбе. Люди уже поднимали несколько восстаний против Данша, но предводителя не было. Мы все ждали вашего возвращения, чтобы вы возглавили нас.

Артанна покосилась на эмиссара.

– О таком мы не договаривались, – беззвучно прошептала она. Медяк развёл руки в стороны и пожал плечами – дескать, сам не ожидал.

Шельг поднялся и поклонился родичам Артанны:

– Вы, должно быть, Рошана и Фештан. О вас тоже много говорят. Господина Фештана считают божьим подарком – ведь он родился уже после гибели глав Дома. Это большая честь для меня.

Феш неуверенно кивнул. Его мать сдержанно улыбнулась и спрятала руки под накидку.

– Шельг, пожалуйста, распорядись приготовить для нас перины и обед, – попросил Хариз. – И распорядись, чтобы нам не мешали.

– Конечно!

Ваграниец снова низко поклонился Толлам и попятился к двери, не отрывая благоговейного взгляда от гостей.

– Здесь вы можете говорить открыто. Вас никто не побеспокоит.

Когда хозяин удалился, Хариз расстелил на столе карту Ваг Рана.

– Лучшая из тех, что можно найти, – с гордостью проговорил он. – Пожалуйста, подойдите ближе и слушайте меня внимательно.

Гости обступили стол, Симуз встал по правую руку от Хариза. Артанна прищурилась, разглядывая множество деталей. Здесь была довольно полная карта всей страны – Сотница быстро сориентировалась.

– Вам придётся разделиться, – Хариз закатал рукава рубахи и поместил мясистый палец на карту. – Сейчас мы здесь, до Рантай-Толла отсюда дня три-четыре вверх по реке. Господа Рошана и Фештан тайно отправятся в столицу.

– А мы? – удивилась Артанна. – Мне казалось, мы должны держаться вместе.

– Для вас с Симузом есть другое задание. – Хариз поднял глаза на собравшихся. – Помните легенду о завещании Первых Шано? Скрижалях, на которых высечены истинные заветы.

– И которые стали причиной гибели нашего Дома.

– Верно.

– Они утрачены, – напомнила Рошана.

Хариз кивнул.

– Долгое время все так считали – Шано Гириштан так и не выдал их местонахождение. Но, кажется, мы нашли место тайника.

Артанна с сомнением уставилась на эннийца:

– Если вы их нашли, то зачем там мы с Медяком? Уверена, у вас куда больше возможностей.

Наблюдатель слабо улыбнулся.

– Затем, что тайник, если это именно тот тайник, о котором мы думаем, находится вот здесь. – Он провёл линию на северо-запад, над Асешем, и упёрся в подножье Вагранийского хребта. – А вы, Артанна, должно быть, прекрасно знаете это место.

Сотница оторопела.

– Именно там? – уточнила она. – Вы ничего не напутали?

– Нет.

– Да, я знаю это место, – севшим голосом подтвердила вагранийка.

Феш оживился.

– Что же там?

Артанна с опаской прикоснулась к точке на карте.

– Я жила там, пока меня не отправили в Хайлигланд. Твой дед поначалу не планировал отдавать меня замуж за Волдхарда, поэтому я жила в глуши, готовясь к обряду инициации. Испытанию. Многие Дома это практиковали. – Она печально улыбнулась, погрузившись в воспоминания о детстве. – Вышло так, что это единственное место в Ваг Ране, которое я знаю хорошо. Удивительно.

– Значит, вы не против отправиться в небольшую экспедицию? – уточнил наблюдатель.

– В свете новых обстоятельств – конечно.

– Симуз отправится с вами.

– Не сомневалась.

– Но что делать нам в Рантай-Толле? – вмешалась Рошана. – Кто будет с нами? Где нам прятаться, пока не…

Хариз поклонился.

– Я лично буду сопровождать вас с господином Фештаном. Мы прибудем в Ваг Ран, вам предстоит встретиться с несколькими влиятельными людьми, наладить связи, подтвердить слухи. Увы, ещё не всем верят тому, что ваш Дом не уничтожен. А когда вернутся Симуз и Шано Артанна с находкой, у восстания появятся не только предводители, но и повод. Настоящий повод.

– Скрижали, – выдохнул Феш. – Они покажут, что всё это время люди жили в обмане. Артанна, ты точно их найдёшь?

– Если они там, где указал Хариз, то найду. Будет приятно вернуться в место, которое долго было моим домом. И, кажется, я даже вспомнила, в какой момент спрятали те скрижали. Однажды брат приехал внезапно. Провёл пару дней с нами на хуторе, затем забрал меня в столицу, а вскоре меня и вовсе отправили в Хайлигланд. Похоже, всё случилось именно тогда. И раз так, я, кажется, знаю, где искать тайник.

Хариз аккуратно свернул карту в рулон.

– Прекрасно. Нельзя с этим затягивать. Выходим завтра. Шельг нас снарядит.

Артанна пожала плечами:

– Я только рада наконец-то размяться.

– Я тоже хочу поскорее увидеть Рантай-Толл, – сказал Феш.

Рошана обняла сына.

– Я покажу тебе там каждый дом, мой милый. Каждый дом…

Симуз заметил, что на дне глаз Рошаны застыло кое-что ещё. Нечто похожее на смесь зависти и презрения. Он задумался, были ли они с Фештаном в действительности честны с Артанной, когда говорили ей о своём расположении и готовности подчиняться её приказам? Правда ли признали её своей главой? Следовало разобраться с этим как можно скорее, ибо если бы его опасения оказались верны, Рошана и Фештан могли стать проблемой для всей операции.

2.1 Эллисдор

– Ты псих, Первый. – Черсо подал свесившемуся сверху Веззаму свёрток с одеждой и оружием, подпрыгнул, ухватился за края каменного отверстия, подтянулся и с кряхтеньем выбрался на поверхность.

– Уф, чёрт…

– Подвинься, Белингтор. Дай другим вылезти.

Наёмник откатился в сторону, саданулся о выступ скалы, едва не взвыл от неожиданности и, нашарив свои вещи среди кучи барахла, принялся одеваться в сухое. Ночь была тёплой, но его знобило после долгого плавания в холодной воде.

Веззам как раз помогал выбраться последнему из отряда. Все они, вылезая из этой дырки в земле, первым делом припадали к траве, инстинктивно жались к камням и обязательно ударялись о какой-то из них. Белингтор нервно хихикнул от мысли, что надо бы предложить подстелить здесь соломку или намалевать предупреждающий знак – да только в темноте всё равно не разглядишь. В голову лезли какие угодно мысли, любая чертовщина – что угодно, лишь бы не думать о предстоящем наверняка самоубийственном задании.

Додумался же Веззам до такого. А эрцканцлер, видать, настолько отчаялся, что согласился на этот план.

Черсо оглянулся, пересчитывая своих. Пятеро, как и требовалось. Никто не потерялся. Все наспех вытирались после путешествия по воде, облачались в тёмную одежду без опознавательных знаков, проверяли оружие.

Последним собрался Первый – долго выжимал свои жуткие седые патлы. Всякий мокрый ваграниец был похож на чудовище, а мокрый Веззам чудовищем и был.

– Псих ненормальный, – повторил Черсо и надёжнее приладил длинный кинжал к поясу. – Это чёртово безумие.

Командир бросил на него косой взгляд.

– Ну так оставайся здесь, раз самый умный, жопа трусливая.

– Я острожный, – поправил его Белингтор. – Потому и дожил до своих лет. И ежели я так безвременно и скоропостижно помру, кто ж будет всех вас развлекать?

– С тобой я очень быстро начал скучать по тишине.

– Ты невероятно скучен, командир, – проворчал Белингтор и подполз к вершине холма, откуда открывался вид на лагерь Эккехарда. – Вот, значит, куда нам нужно.

– Ага. Вон там лес видишь? Примыкает прямо к лагерю.

– Да, с той стороны больше шансов подойти незамеченными. Но ворота.

– Сами откроем, – ответил Веззам и обернулся к Гансу. Слуга эрцканцлера как раз копался в сумке. – Ганс, ничего не промокло?

– Нет, мастер Веззам. Порошок на месте, лук и принадлежности сухие. Точно добьёте? Залп придётся давать издалека.

– Тэм должен справиться, – Первый указал на новенького парнишку. Сам щуплый, но руки крепкие, как дубовые ветви, а глаз точно у сокола. – Отсюда достанешь?

Пацан прищурился, скривил лицо, что-то прикинул в уме, позагибал пальцы и, наконец, изрёк вердикт:

– Айе.

– Не подведи. У тебя будет время пустить несколько стрел. Сигнал подадим уханьем совы. Старайся, чтобы стрелы попали в разные части лагеря – нам нужна паника. Как только расстреляешь весь запас, лезь обратно в дыму и жди нас под землёй.

– Понял, командир. Займусь пока огнём и приготовлю горючую смесь.

– Только действуй аккуратно и спустись пониже. Костёр не должны увидеть со стороны лагеря.

– Айе, командир, айе.

– А мы, господа, отправимся в самое пекло.

Черсо пожалел, что с ними не было Вала: паренёк обладал редким даром сливаться с любой местностью. Но выбирать не приходилось: Веззам был сильнейшим из их войска, Белингтор – самым ловким, Ралл Тень заменил Вала, а эрцканцлерового Ганса пришлось взять с собой затем, что он единственный знал Эккехардов в лицо. Кроме того, зоркость слуги тоже могла пригодиться.

– Пойдём, – скомандовал Веззам, и воины поднялись. – Тэм, не смей считать ворон.

– Айе, командир, – отозвался лучник. – Не моргну ни разу.

– И сразу уходи, как выпустишь все стрелы. Героя не корчи.

– Да у меня и стрел-то немного…

Они плотнее обернули оружие в ткань, чтобы не звенело, и аккуратно спустились по склону холма к лесу. Под ногами похрустывал пожухший жёсткий мох, цеплялся за сапоги вереск. Пахло душистыми травами с лугов. Тут бы остановиться и восхититься тёплым вечером, а не кошмарить людей, – подумалось Белингтору. Но работа была превыше всего, особенно когда на кону стояла судьба целого города. И хотя гонцов уже отправили во все дружественные земли, эрцканцлер сомневался, что подмога прибудет скоро. Если вообще прибудет. А потому эллисдорцы и защитники города решили действовать первыми.

Воины прошли подлесок, бережно ступая по кочкам: в темноте можно было запросто переломать ноги, и затерялись среди кустарников и деревьев.

– Чёрт! – вырвалось у Ганса, когда тот поскользнулся на мокрой от росы траве.

– Шшш! – Ралл легко подхватил долговязого парня и развернул лицом к себе. – Шшш, служка. Ночь не любит шума.

Белингтор дернулся как в ознобе. Не нравился ему этот Ралл. Появился полгода назад в Эллисдоре не пойми откуда. Знал много из того, что простому головорезу невдомёк. Вид имел жуткий, хотя и мог считаться красавчиком, кабы не большие и жуткие пронзительно чёрные глаза. Да и с головой дружил явно условно – это Черсо понял о нём быстро. Фестер, да упокой Хранитель его душу, уж на что был безумным истязателем, но сердце имел доброе. Ралл Тень же, казалось, был соткан из тьмы и мрака и поклонялся какому-то собственноручно придуманному культу. Но дело своё знал как никто – и потому Веззам ценил и привечал ублюдка.

Белингтор же не стыдился признать, что боялся этого полоумного, и старался держаться от него как можно дальше. Ибо страшнее такого врага мог быть лишь подобный друг.

– Ночь хочет жертву, – поговорил Ралл, привалившись к дереву. – Я дам ей жертву, и она благословит меня.

– Ты лучше Эккехардов высматривай.

– Высматривает пусть Служка, он глазастый. А я их буду убивать.

Веззам жестом велел всем заткнуться.

– Отставить. Эккехарда брать живым. Лучше старшего.

Тень оживился:

– А сына убить можно? Мне нужна жертва.

– Без отца он и так долго не протянет, – ответил Первый. – Ганс, видишь что-нибудь?

– Да. Вон их шатёр, с золочёным флюгером.

– Боже, кто придумал поставить на флюгер петуха в короне? Петуха! В короне! – прыснул Черсо. – И наверняка местечко хорошо охраняется.

– Не так хорошо, как им кажется, – криво усмехнулся Ралл. – Ждите здесь. Скоро вернусь.

Тень растворился меж деревьев, словно и правда был чёрным дымом. Черсо подавил желание осенить себя каким-нибудь священным знаком. Переглянувшись с Гансом, он понял, что слуга испытывал схожие чувства по отношению к лазутчику.

– Куда он опять попёрся? – проворчал Белингтор.

– На разведку.

– Уж надеюсь. Держал бы ты его на привязи, командир.

– Заткнись и жди, певун.

Ждали прилично. За это время Белингтору мучительно захотелось отлить – сказывался долгий путь по холодной воде, но покидать пост было не положено.

Наконец со стороны лагеря зашевелились ветви, бойцы по привычке похвасталось за оружие.

– Тихо, свои, – прошелестел Ралл. – Тыкалки уберите, я кое-что принёс.

Он аккуратно разложил на земле ворох цветастых тряпок.

– Это ещё что?

– Опознавательные знаки армии Эккехарда. Наматывают на рукава и так узнают друг друга. В остальном солдатня одета в такие же лохмотья, как и мы. Никакого эстетического единения.

Белингтор едва не поперхнулся, услышав последнюю фразу. Непрост был этот Ралл, ой непрост. Или сам из знати, или крутился слишком близко к аристократам. Ибо простое отребье так не разговаривало.

– Разбирайте, надевайте – и выходим, – скомандовал Первый и вопросительно взглянул на лазутчика. – Часового снял?

Тень осклабился.

– Обижаешь, командир. Всё готово. – Он обернулся к Черсо. – Ухай, совушка.

Белингтор наспех намотал кусок тряпки на руку и, выпрямившись, издал несколько звуков неясыти.

– Теперь ждём. Лишь бы слух у Тэма был так же остер, как глаза.

– Глядите! – Ганс ткнул пальцем на двигавшуюся точку на краю неба. Огонёк описал идеальную дугу и упал аккурат на крышу шатра.

– Хорош, бесов сын! – восхитился Ганс.

Следом появился ещё огонёк, но упал уже в другой стороне лагеря. А за ним ещё. И ещё. На шестом Черсо начал беспокоиться о парне и вновь тревожно ухнул совой, намекая Тэму, что пора уходить.

Но огни все продолжали лететь, правда, уже по другой траектории.

– Он сейчас спалит им половину лагеря.

– Тэм отошёл слишком далеко от убежища, – забеспокоился Черсо. – Может не успеть…

– Справится, – оборвал Веззам и откинул косу за спину. – Выходим. Шустрее! Времени мало.

Тень уже ждал их на краю леса и по-скоморошьи поклонился:

– Всё готово, господа. Нам туда, – он указал на шатёр с золотым флюгером на основной опоре.

К частоколу была приставлены лестница. Ралл взлетел по ней и через несколько мгновений отворил ворота. Воины тихо, как кошки, пробрались сквозь приоткрытые створки.

В лагере царила суматоха. Несколько шатров сгорело, с десяток были охвачены огнём, отчаянно ржали лошади, испуганно квохтали курицы. Ошалевшие люди носились по всем проходам и выстраивались в цепочки от реки к лагерю, чтобы передавать вёдра с водой для тушения.

– Чего встали, олухи? – раздалось за спиной Черсо. – Бегом тушить, пока здесь всё не превратилась в золу! Иначе я вам сам Арзиматово пекло устрою при жизни.

– Есть, командир! – отчеканил певун и для виду направился к пожарищу.

Спрятавшийся между палаток Веззам жестом показал, чтобы Белингтор шёл к главному шатру и остался сторожить вход.

Пробираться сквозь паникующих оказалось несложно, но Белингтор задумался, как выбираться отсюда обратно в лес – рисков было больше.

Дойдя до шатра, Ралл сделал надрез в ткани и поманил к себе Ганса.

– Какого брать? – беззвучно спросил он.

Ганс прищурился, подвинулся поближе и отодвинулся от палатки, зажав рукой дыру.

– Самый старый и богато одетый. Это лорд Ламонт. Сына его, Фридриха, там не вижу. В шатре всего трое.

Ралл кивнул.

– Стой здесь, Служка.

– Ага.

Ралл и Веззам обменялись долгими взглядами, а затем одновременно ворвались в палатку. Черсо отвернулся и уставился на проход к палатке: не на что было смотреть там внутри: кровь, смерть и долг. Ганс же, казалось, впервые был свидетелем убийства и застыл как вкопанный. До Черсо донеслись крики, лязг оружия. Но его это уже давно не трогало. Зачерствел.

– Ты кто такой? – наёмник вздрогнул, услышав голос сбоку.

– Охраняю.

– Я ставил охранять не тебя.

Черсо уставился на подошедшего. Светлые волосы, тонкие, явно аристократические черты лица, надменная рожа…

– Ваша светлость! – поспешил вмешаться Ганс. – Лорд Фридрих, простите. Ваш отец распорядился отправить всех, кого возможно, на тушение.

Черсо на миг растерялся. Фридрих Эккехард приблизился, внимательно вгляделся в лицо Ганса и нахмурился:

– Допустим. Но что, мать вашу, здесь делает слуга Граувера? Такую лопоухую башку не забудешь. – Он попробовал обойти его сбоку. – Отец! Отец! Здесь…

– Чёрт, – вырвалось у Ганса.

Думать времени не было. Черсо со всей дури врезал лбом ему в переносицу. Послышался хруст, Фридрих сдавленно взвыл, колени подогнулись.

– Аз ты з сфолоть! – Эккехард потянулся к поясу за мечом. Ганс попятился.

– Прости, – сказал он Белингтору. – И в мыслях не было, что он мог меня запомнить.

– Ты хленоф флуга хренофа элцкацлела! – пропубнил Фридрих, поднимаясь и надвигаясь на Ганса. – Флуга моего влага. Ты позалееф.

Эккехард вскинул руку с мечом и рванул к Гансу. Улучив момент, Черсо обошел его сзади и треснул рукоятью меча по голове. Фридрих захрипел, опустил руки и сполз в грязь.

Из шатра вывалились Веззам и Ралл. На плечах Веззам нёс Эккехарда-отца. Судя по всему, вырубили его тоже крепко.

– Идём! – скомандовал Тень. – Быстрее.

Первый мельком оглядел место схватки у шатра.

– Что здесь было?

Черсо тихо хохотнул:

– Кому скажу – не поверят, что я начистил лицо самому герцогу!

– Как же давно я мечтал врезать по его самодовольной физиономии, – прошептал Ганс. – Хорошо, что это был ты.

И рухнул.

Только сейчас Белингтор разглядел, что он зажимал руками рану, рядом валялся меч Эккехарда – в крови. Весь левый бок Ганса окрасился кровью, мокрые пальцы жутко блестели в сполохах огня.

– Идите, парни, – стремительно бледнея, проговорил слуга. – Он успел. И, кажется, мне конец.

2.2 Миссолен

– Готовы, ваша светлость? – Голос Ихраза вывел Демоса из оцепенения.

Канцлер рассеянно кивнул:

– Да, конечно.

– Последний шанс отступить. Вы точно уверены?

«Как будто сейчас можно быть хоть в чём-нибудь уверенным».

– Будь у нас другой вариант, я выбрал бы другой вариант, – проворчал Деватон. – Но альтернатив нет. Открывай ворота.

Энниец подчинился и знаком приказал гвардейцам налечь на ворот. Тяжёлые створки главный ворот дворцового комплекса медленно, словно нехотя, отворились. В лицо Демосу ударила вонь чумного города, а уши едва не заложило от шума беснующейся толпы.

«Обычно в такие моменты желают удачи. Но мне она не нужна. Нужен только успех».

– Удачи, господин, – шепнул Ихраз, вызвав у Демоса нервный смешок. – Если почуете неладное, сразу дайте знак: мы вас вытащим.

«Успеют ли? Сложно защищать безумца, решившего выйти к ещё более безумной толпе. Я и шагу не успею сделать, как они разорвут меня на куски. Если захотят».

– Конечно. Я буду осторожен.

Телохранитель наградил господина печально-насмешливым взглядом.

– Вы и осторожность несовместимы.

– Поэтому у меня есть ты – чтобы их совмещать, – улыбнулся канцлер.

Он подтянул и без того болтавшейся на тазовых костях пояс – сказывалась вынужденная чумная диета – и, перехватив трость поудобнее, шагнул вперёд.

«В яростную неизвестность».

На дворцовой площади, казалась, собралась половина выжившего города. Толпа ревела, швыряла в стены булыжники, самые преданные последователи Альбумуса окружили своего предводителях и завывали настолько жуткие гимны, что по позвоночнику Демоса прошёл холодок.

«Ненависть, боль, неистовство, безумие. Это ли прекрасная и великая столица, которую я успел так полюбить? Мой Миссолен, мой Белый город. Мой… дом? Хорошо, что дядя Маргий уже никогда не увидит, во что превратился город. Хорошо, что Креспий слишком мал, чтобы осознать происходящее. И хорошо, что у него есть я – тот, кого не жаль пустить в расход, если что».