Портрет Дориана Грея

– Потому что я любил слишком многих актрис, Дориан.

– Ах да, ужасных женщин с крашеными волосами и размалеванными лицами.

– Не надо так уж презирать крашеные волосы и размалеванные лица. Иногда в них находишь своеобразное очарование, – произнес лорд Генри.

– Зря я, наверное, рассказал тебе о Сибил Вейн.

– Ты не смог бы удержаться, Дориан. Ты всю жизнь будешь рассказывать мне о том, что с тобой происходит.

– Да, Гарри, пожалуй, ты прав. Мне не удержаться. Ты на меня странно влияешь. Если бы я когда-нибудь совершил преступление, то пришел бы к тебе и признался. И ты бы меня понял.

– Такие люди, как ты, – своенравные солнечные лучики жизни – не совершают преступлений, Дориан. Но все равно благодарю за комплимент. А теперь расскажи-ка – будь хорошим мальчиком, дай мне спички; спасибо, – каковы твои отношения с Сибил Вейн в реальной жизни.

Дориан вскочил, покраснев, и глаза его загорелись.

– Гарри, Сибил Вейн для меня священна!

– Только на священные вещи и стоит посягать, Дориан, – сказал лорд Генри с оттенком неожиданного пафоса в голосе. – Но тебе нечего волноваться. Полагаю, рано или поздно она будет твоей. Когда человек влюблен, он начинает с того, что обманывает себя, но неизменно заканчивает обманом других. Мир называет это любовным романом. Но, надеюсь, ты с ней, по крайней мере, познакомился?

– Конечно, познакомился. В первый же вечер тот кошмарный старый еврей пришел после спектакля ко мне в ложу, предложил проводить меня за кулисы и представить ей. Я разозлился и сказал, что Джульетта четыреста лет как умерла и что ее тело лежит в мраморном склепе в Вероне. Судя по его недоумевающему виду, он, наверное, решил, что я выпил слишком много шампанского.

– Неудивительно.

– Потом он спросил, не пишу ли я для газет. Я сказал, что не только не пишу ни для каких газет, но и не читаю их. Это его, кажется, ужасно расстроило, и он сообщил мне по секрету, что все театральные критики сговорились ему вредить и что каждый из них продажен.

– Вполне вероятно, в этом он абсолютно прав. Хотя, с другой стороны, если судить по их виду, за большинство из них дадут недорого.

– Похоже, он думает, что ему они все-таки не по средствам, – рассмеялся Дориан. – Но в этот момент в театре стали гасить огни, и мне пришлось уйти. Старик настойчиво угощал меня своими сигарами. Я отказался. На следующий вечер я, конечно, снова явился в театр. Увидев меня, он низко поклонился и бросился уверять, что я щедрый покровитель искусства. Он самый отвратительный невежа, но питает необычайную страсть к Шекспиру. Однажды он с гордым видом сообщил мне, что пять его банкротств произошли исключительно по причине приверженности к творчеству «Барда», как он неизменно его называет. Вероятно, он счел это достойной причиной.

– Так и есть, дорогой Дориан, это весьма достойная причина. Большинство становятся банкротами, слишком много вложив в прозу жизни. Разориться на вкладах в поэзию – большая честь. Но когда ты впервые заговорил с мисс Сибил Вейн?

– В третий вечер. Она играла Розалинду. Мне все же пришлось пойти за кулисы. До этого я бросил ей цветы, и она на меня посмотрела – во всяком случае, мне почудилось, что посмотрела. Старик-еврей продолжал настаивать. Похоже, он решил во что бы то ни стало отвести меня за кулисы, так что пришлось уступить. Тебе не кажется странным, что мне не хотелось с ней знакомиться?

– Нет, не кажется.

– Но, дорогой Генри, почему?

– Скажу когда-нибудь потом. Сейчас я хочу услышать про девушку.

– Про Сибил? О, она такая застенчивая и нежная. В ней есть что-то детское. Когда я высказал свое мнение о ее игре, она широко открыла глаза в столь очаровательном удивлении, что мне показалось, будто она совершенно не осознаёт силы своего таланта. По-моему, мы оба очень нервничали. Старик-еврей, улыбаясь, остановился в дверях ее пыльной грим-уборной и разглагольствовал о нас обоих, а мы стояли и смотрели друг на друга, как дети. Он все время называл меня «милорд», так что мне пришлось объяснить Сибил, что никакой я не лорд. И она очень просто ответила: «Вы больше похожи на принца. Я буду звать вас Прекрасный Принц».

– Честное слово, Дориан, мисс Сибил умеет делать комплименты.

– Ты не понимаешь, Гарри. Для нее я всего лишь персонаж пьесы. Она совсем далека от жизни. Живет с матерью, увядшей и усталой женщиной, которая в первый вечер в каком-то пурпурно-красном капоте играла леди Капулетти. Вид у нее был такой, будто она знавала лучшие времена.

– Этот вид мне знаком. Он нагоняет на меня тоску, – пробормотал лорд Генри, рассматривая свои перстни.

– Еврей хотел поведать мне историю Сибил, но я сказал, что мне совершенно не интересно.

– И правильно сделал. В трагедиях других людей всегда есть что-то бесконечно жалкое.

– Меня волнует лишь сама Сибил. Какое мне дело до ее происхождения. От изящной головки до маленьких ножек она неоспоримо и абсолютно божественна. Каждый вечер я хожу смотреть на ее игру, и с каждым разом она все восхитительней.

– Вот, оказывается, почему ты теперь со мной не ужинаешь. Я догадывался, что у тебя закрутился какой-то любопытный романчик. Выходит, действительно закрутился. Но не совсем такой, как я ожидал.

– Мой дорогой Гарри, мы каждый день вместе обедаем или ужинаем и несколько раз ходили в Оперу, – ответил Дориан, широко открыв от удивления свои голубые глаза.

– Но ты всегда приходишь ужасно поздно.

– Да, но я не могу не посмотреть, как Сибил играет! – воскликнул Дориан. – Хотя бы одно действие! Мне все время ее не хватает. А когда я думаю об удивительной душе, которая скрыта в этом маленьком белоснежном теле, меня наполняет благоговение.

– Но сегодня вечером ты же сможешь со мной поужинать, Дориан?

Дориан покачал головой:

– Сегодня она Имогена. А завтра Джульетта.

– Когда же она Сибил Вейн?

– Никогда.

– Поздравляю!

– Ты просто ужасен! Она вся – средоточие знаменитых героинь мировой классики. Она больше, чем просто человек. Ты смеешься, но, говорю тебе, она гениальна. Я люблю ее и должен добиться ее любви. Ты, который знает все тайны жизни, научи меня, как очаровать Сибил Вейн, как сделать, чтобы она влюбилась в меня. Я хочу, чтобы ко мне ревновал Ромео. Хочу, чтобы мертвые любовники всего мира услышали наш смех и впали в тоску. Хочу, чтобы дыхание нашей страсти вселило сознание в их прах и пробудило их пепел к страданию. Боже мой, Гарри! Я боготворю ее!

Говоря это, Дориан метался по комнате, и на его щеках вспыхивали красные пятна. Он был крайне возбужден.

Лорд Генри наблюдал за ним с чувством скрытого удовольствия. Как непохож был теперь Дориан на того застенчивого, испуганного мальчика, с которым он познакомился в мастерской у Бэзила Холлуорда. Все его существо расцвело, подобно бутону, раскрывшему пламенно-красные лепестки. Душа выбралась из своего тайника, и Желание поспешило ей навстречу.

– И что ты собираешься делать? – наконец спросил лорд Генри.

– Я собираюсь пригласить тебя и Бэзила в театр, чтобы вы посмотрели на ее игру. О результате я нисколько не беспокоюсь. Вы наверняка признаете ее гениальность. Потом надо вырвать ее из лап еврея. У нее с ним контракт на три года – точнее, на два года и восемь месяцев с сегодняшнего дня. Конечно, мне придется что-то ему заплатить. Когда все будет сделано, я устрою ее как подобает, в каком-нибудь театре Вест-Энда. Она сведет с ума весь мир, как свела меня.

– Это невозможно, мой дорогой мальчик!

– Нет, возможно! Она не только владеет искусством, обладая непревзойденным художественным чувством, но и имеет характер. А ты часто говорил мне, что не принципы, а личности с характером движут веком.

– Что ж, когда мы пойдем?

– Постой-ка, сегодня вторник. Давай назначим на завтра. Завтра она играет Джульетту.

– Хорошо. В восемь часов в «Бристоле». Я приведу с собой Бэзила.

– Пожалуйста, Гарри, не в восемь! В половине седьмого. Мы должны там быть до того, как поднимут занавес. Вы должны увидеть ее в первом акте, когда она встречается с Ромео.

– В половине седьмого! Что это за время? Все равно что пить чай с мясной закуской или читать английский роман. Только в семь. Ни один уважающий себя джентльмен не ужинает до семи. Ты собираешься встречаться с Бэзилом до театра? Или мне следует ему написать?

– Милый Бэзил! Я не виделся с ним неделю. Просто чудовищно с моей стороны, ведь он прислал мне мой портрет в совершенно восхитительной раме, которую сам сделал, и, хотя я немного ревную к картине, где я на целый месяц моложе, должен признать, я от нее в восторге. Наверное, будет лучше, если ты ему напишешь. Не хочу встречаться с ним наедине. Он говорит вещи, которые мне неприятно слушать. Дает добрые советы.

Лорд Генри улыбнулся:

– Люди любят давать другим то, что необходимо им самим. Я бы назвал это наивысшей щедростью.

– О, Бэзил – прекрасный человек, но, по-моему, немного филистер. Я это понял, когда познакомился с тобой, Гарри.

– Мой дорогой мальчик, Бэзил вкладывает в свою работу все, что есть в нем прекрасного. В результате для жизни у него не остается ничего, кроме предрассудков, принципов и здравого смысла. Из тех художников, которых мне довелось знать, самыми приятными оказывались те, кто как художники никуда не годились. Хорошие художники просто живут в своих творениях, а следовательно, сами по себе совершенно неинтересны. Великий поэт, по-настоящему великий поэт – самое непоэтическое создание на свете. Зато поэты средней руки абсолютно восхитительны. Чем плачевнее рифмы, тем оригинальнее внешность. Сам факт опубликования сборника второсортных сонетов делает человека совершенно неотразимым. Такой поэт собственной жизнью воплощает поэзию, которую не в силах создать. Но есть и другие. Эти, наоборот, пишут стихи, которые не осмеливаются воплотить в жизнь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Калибан – герой пьесы Шекспира «Буря» (1610–1611).

2

Гроувенор – лондонская картинная галерея (1877–1890).

3

Краткая характеристика (фр.). Прим. перев.

4

Цитата из стихотворения «К греческой девушке» английского поэта и эссеиста Генри Остина Добсона (1840–1921).

5

«Орлеан» – один из аристократических клубов Лондона.

6

Гримаса (фр.). Прим. перев.

7

«Уайт» – лондонский клуб, основанный в 1693 году.

8

Изабелла (1830–1904) – королева Испании в 1833–1868 годах.

9

Хуан Прим и Пратс (1814–1870) – испанский генерал, президент Совета министров Испании.

10

Книга, содержащая фамилии и адреса известных людей, в частности членов правительства.

11

Микеланджело Буонарроти (1475–1564) – великий итальянский скульптор, живописец и архитектор. Также писал стихи, в которых говорится об одиночестве художника во враждебном мире, о любви, понимаемой как стремление к гармонии и красоте.

12

Омар Хайям (1048–1131) – персидский философ, математик, астроном и поэт. Автор цикла философских стихов рубаи. В 1859 году его поэзия была переведена на английский язык Эдвардом Фицджеральдом и пользовалась большой популярностью. Главные ее темы – любовь, красота и хрупкость человеческой жизни, наслаждение каждым отдельным ее мигом. Многие видели в нем глашатая гедонизма.

13

«Уиллис-румс» – популярный лондонский ресторан той эпохи, где также сдавались помещения для различных собраний и увеселительных мероприятий.

14

«Атенеум» – лондонский клуб, созданный в 1824 году по инициативе Вальтера Скотта для интеллектуальной элиты.

15

Мейфэр – престижный район Лондона, расположенный на границе с Гайд-парком.

16

Клод Мишель, или Клодион (1738–1814), – французский скульптор, представитель французского неоклассицизма, особенно был известен статуэтками из терракоты. За изящество и нежность, присущую его стилю, был прозван «Фрагонаром скульптуры».

17

Маргарита Валуа (Маргарита Наваррская, 1492–1549) – французская принцесса, сестра короля Франциска I, одна из первых женщин, занявшихся писательством во Франции. Самое известное ее сочинение – сборник из семидесяти двух новелл «Гептамерон». Также высказывалось предположение, что Уайльд имеет в виду другое сочинение: «Сто новых новелл» (Cent nouvelles nouvelles), памятник французской повествовательной прозы, возникший под влиянием перевода на французский язык «Декамерона» Джованни Боккаччо. Создан при дворе бургундского герцога Филиппа Доброго (1462). Авторство точно не установлено; вероятнее всего, это плод коллективного творчества.

18

Кловис Эв (ок. 1565–1634/1635) – французский королевский переплетчик эпохи Ренессанса. Скорее всего, речь идет о его отце Николасе Эве, чье дело унаследовал Кловис.

19

«История кавалера де Грие и Манон Леско» – роман французского писателя аббата Прево (1697–1763).

20

Королевская опера на площади Ковент-Гарден; была открыта в 1732 году.

21

«Лоэнгрин» – опера немецкого композитора Рихарда Вагнера (1813–1883).

22

Уордор-стрит – улица в Лондоне, где торговали антиквариатом.

23

Румяна (фр.). Прим. перев.

24

Остроумие (фр.). Прим. перев.

25

Огромная страсть (фр.). Прим. перев.

26

Деды всегда неправы (фр.). Прим. перев.

27

Виоль д’амур (фр. viole d’amoure – виола любви) – струнный смычковый музыкальный инструмент эпохи барокко и раннего классицизма, использовался с конца XVII до начала XIX века, затем уступил место альту и виолончели.

28

Розалинда – героиня комедии Шекспира «Как вам это понравится» (1599). Имогена – героиня пьесы Шекспира «Цимбелин» (между 1609 и 1610).

29

Дублет (или пурпуэн) – стеганная на вате мужская куртка с рукавами, которую носили до конца XVII века.

30

Описаны образы героинь произведений Шекспира: «Как вам это понравится» (1599), «Гамлет» (1599–1601) и «Отелло» (ок. 1603).