Миг счастья ускользающий

Ее разбудил пронзительный телефонный звонок. Лена с трудом разлепила отекшие, тяжелые веки. В голове гудело, ноги и руки были неподвижными, точно бревна.

Телефон смолк и затрезвонил вновь. Лена скосила взгляд на будильник: девять тридцать. Можно считать, что и не спала вовсе.

Хотелось накинуть на голову одеяло и погрузиться обратно в уютную, теплую темноту. Однако Лена испугалась, что это может быть Ритка. Что там у них стряслось? Она заставила себя вылезти из постели, накинула на голое тело простыню и, шаркая по полу, вышла в прихожую.

– Але, я слушаю.

– Разбудила? – язвительно произнес Томкин голос.

– Да, – сердито и честно ответила Лена.

– Извини. Я тебе вчера весь день трезвонила. И вечером, часов до двенадцати. У тебя телефон в порядке?

– В порядке, – коротко произнесла Лена, – просто меня не было дома. Ты что-то хотела?

В трубке воцарилась пауза.

– Але, Томка, – позвала Лена, чувствуя нарастающее раздражение, – ты уснула?

– Нет. Просто думаю, стоит ли обременять тебя всякими мелочами.

– Какими мелочами? Перестань говорить загадками.

– Ленка, тебе ведь сейчас ни до чего, я правильно угадала? У тебя голос как после оргии.

– Не твое дело, какой у меня голос, – резко проговорила Лена. Почему-то стало тревожно и неуютно. Она ждала, пока Тамара снова заговорит. Та помолчала несколько секунд, а потом негромко произнесла:

– Музей купили.

– Как купили?! – не поверила Лена своим ушам.

– Так. Позавчера.

– И ты молчала?

– Я тебе третий день трезвоню, и все без толку.

– Что же теперь? – упавшим голосом проговорила Лена.

– Ничего. Все.

– А экспонаты? Их куда-нибудь перевезут?

– Как бы не так, – жестко сказала Тамара, – я затем и звоню. Экспонаты во дворе, свалены в кучу. Вечером их сожгут.

– Не может быть!

– Может, Лен, еще как может. – Томка тяжело вздохнула и затихла.

– Надо ехать туда, – решительно проговорила Лена.

– Я уже ездила, вчера. Там охранник стоит, битюг такой, наподобие орангутанга. Никого не пускает за ограду. Говорит, теперь вся территория – их собственность. Чтоб ему повылазило!

– Нет, Томка, надо все равно съездить. Хоть что-то спасти, сохранить. «Миг счастья…»

– Поезжай. Может, тебе больше повезет. Я уже не могу. – В трубке отчетливо раздались всхлипывания.

– Успокойся, Том. – Лена почувствовала, что замерзает, и плотнее запахнула простыню.

– Тебе легко говорить! – в голос зарыдала Тамара. – Тебе все до лампочки с твоим плейбоем. А я… я с ума сойду! Жека говорит, он меня к себе устроит, в фирму. Се… секретарем, – она произнесла последнее слово с ненавистью.

– Пусть и меня туда устроит, – горько пошутила Лена, – ладно, пока.

– Удачи, – сквозь слезы пожелала Томка.

Лена с размаху швырнула трубку и бросилась в спальню. Денис лежал, не шевелясь. Она хотела было разбудить его, но махнула рукой.

Это не его проблемы. Только ее одной. Доигралась, дождалась-таки, пока гром грянет! Позабыла, что три недели пройдут, а жизнь останется. Прежняя, со всеми своими заморочками. И надо будет как-то существовать, смирившись с тем, что музея нет. Нет картин, стихов, смешных и трогательных скульптурок, старинных кораблей и часов.

Конец доброму и наивному миру сказки, ее мечтам и фантазиям о Феофанове. Разве может Денис заменить их? Ему-то прежде всего нужны от Лены деньги, а Аполлинарию – ничего. Только ее преданность, вера в то, что справедливость когда-нибудь восторжествует.

Справедливость не восторжествовала. А сама Лена – как провела она эти последние дни, когда музей мучился в агонии? Сумасбродствовала, шла на поводу у низменных страстей, веселилась до упаду, лгала близким. И ни капельки не страдала. Ни чуточки!

Она стиснула зубы и принялась одеваться. Схватила короткую юбку, майку, глянула на них с омерзением, отбросила в сторону. Раскрыла шкаф, вынула костюм, тот самый, в котором ходила к Серафимову. Хватит играть в девочку! Сыта этим по горло!

Лена наспех пригладила щеткой волосы, слегка подкрасила глаза и губы – как прежде, ровно настолько, чтобы не выглядеть совсем уж кикиморой. Кинула беглый взгляд на Дениса и не почувствовала ничего, кроме отвращения и стыда. Затем вышла в прихожую, надела пиджак, босоножки и распахнула входную дверь.

Она решила не ждать троллейбуса и тут же, у дома, поймала частника. Тот за пятнадцать минут привез ее на Бауманскую.

Охранника Лена увидела сразу. Он действительно напоминал орангутанга – здоровенный, плечистый детина, с излишне развитыми надбровными дугами и челюстями, зато почти начисто лишенный глаз. Вместо них на Лену холодно глядели две узкие щелки.

– Куда?

– Я здесь работаю. – Она попыталась заглянуть ему за спину.

– Где здесь? Музея больше нет.

– Разрешите мне зайти, – попросила Лена, – всего на три минуты. Я возьму что-нибудь из экспонатов.

– Посторонним вход на территорию воспрещен.

– Какая же я посторонняя? – возмутилась она. – Меня здесь каждая собака знает.

– Мне нет дела до собак, – сухо сказал Орангутанг. – Отойдите от ворот.

– Дайте я хоть картину заберу! Она уникальная, ей нет аналогов.

– Уникальное, девушка, хранится в Лувре. – Глаза-щелки насмешливо сверкнули.

«Неужели эта обезьяна знает, что такое Лувр? – с горечью удивилась Лена. – Небось ездил в Париж, охранять босса».

– Пожалуйста, – проговорила она, чувствуя, как ее душат слезы отчаяния.

– Отойдите, – повторил Орангутанг, слегка повысив голос.

– Сволочь! – Лена больше ничего не боялась. Ну что он ей сделает, этот неандерталец? Ударить не ударит, а во двор все равно не пустит. – Холуй! Прихлебатель паршивый!

– Будете ругаться, вызову милицию, – невозмутимо произнес Орангутанг.

– Зови хоть папу римского, – грубо сказала Лена.

– Бешеная! – Монолитное лицо охранника начало терять спокойствие.

Лена рванулась вперед и тут же наткнулась на его кирпичный торс, будто напоролась на стену.

– Хулиганка!

– Варвар! Все вы варвары! Все!! – Она заплакала, беззвучно и горько.

Кто-то дотронулся до ее плеча. Лена повернулась в надежде увидеть Тамару. Однако перед ней стоял Денис.

Вся злость на охранника мигом нашла выход.

– Ты-то здесь зачем? – не помня себя, заорала Лена. – Куда ты притащился? Кто тебя звал? Убирайся немедленно! Слышишь, убирайся!

От собственного крика ей сделалось совсем худо. К щекам хлынула кровь, в висках застучало.

Денис поморщился и закрыл уши руками.

– Так и оглохнуть можно. Ты рехнулась?

– Уезжай! – Лена толкнула его в грудь. – Из-за тебя все! Из-за тебя!

– Да что из-за меня? Продали ваш музей? Я-то тут при чем? – Он покрутил пальцем у виска и выразительно свистнул. – Совсем тю-тю? Давай отойдем.

– Никуда я не отойду! – Она небрежно отерла ладонью слезы. – Я убью этого подонка! Пусть отдаст картину!

– Вот об этом и побеседуем.

– Отстань!

– Лена! Ле-на, – смешно протянул Денис и поймал ее за обе руки, – уймись. А то тебя заберут в обезьянник. Иди сюда. – Он силой отвел ее от ограды.

– Ну? – Она смотрела на него, тяжело дыша.

– Где твоя картина?

– Какая разница?

– Большая. Где она, в особняке?

– Во дворе. Сзади.

– Как она выглядит?

– Обыкновенно, как еще.

– Я спрашиваю, формат какой? Там ведь у вас еще и другие картины есть? Чтоб не перепутать.

Лена глянула на него внимательно и пристально.

– Ты что, собираешься вытащить ее оттуда?

– Да. – Денис спокойно выдержал ее взгляд.

– Каким образом?

– Перелезу через ограду.

– Трепло! – презрительно проговорила Лена. – Ты хоть бы думал, что врешь!

– Я думаю.

Она выразительно поглядела на острые двухметровые чугунные пики и устало опустила голову.

– Делай что хочешь. Мне все равно.

– Вот что, – Денис расстегнул ее сумочку, – доставай косметику, зеркальце и все остальное. Приведи себя в божеский вид.

– Зачем?

– Затем. Подойдешь сейчас обратно к охраннику. Попросишь закурить.

– Может, мне еще с ним поцеловаться? – Лена вновь почувствовала, как закипает гнев.

– Это как хочешь, по желанию. – Денис пожал плечами. – Главное, чтобы ты его отвлекла. Минут на десять.

– Денис, тебе не перелезть. – Она снова с тоской глянула на пики. – Тут и зацепиться не за что.

– Давай не будем спорить, – проговорил он с неожиданной мягкостью. – Ты сделаешь, как я сказал?

– Да. – Лена прерывисто вздохнула. Достала из косметички пудреницу и помаду, тщательно подретушировала лицо.

Денис оглядел ее и удовлетворенно кивнул:

– Годится. Теперь иди.

Она вновь приблизилась к ограде. Орангутанг покосился на нее с опаской.

– У вас… закурить не найдется? – спросила Лена, стараясь, чтобы в голосе не звучало агрессии.

– Закурить? – Охранник удивленно поднял брови. – Да, конечно. – Он полез в карман форменного бушлата и вынул пачку. – Пойдет?

Лена кивнула. Он чиркнул зажигалкой перед ее лицом.

– Благодарю. – Она одну за другой сделала пару глубоких затяжек и почувствовала, как наступает успокоение.

– Не за что. – Тонкие губы Орангутанга скривились, изображая подобие улыбки.

– Вы извините, что я вам тут наговорила всего. Нервы разгулялись. – Лена коротко усмехнулась.

– Ничего, – глуховатым от смущения басом произнес охранник.

– Десять лет тут отработала. А теперь «выходи, приехали». Обидно.

– Обидно, – согласился парень. Теперь Лена видела: не такой уж он и страшный, даже по-своему симпатичный, просто черты лица грубоватые, будто топором высеченные. – Вы… если хотите еще курить, так я дам. Не стесняйтесь.

– Спасибо.

В сущности, он ни в чем не виноват, просто выполнял указания начальства, опасался работу потерять. Сейчас все боятся лишиться своего места, время такое.

Они поболтали о том о сем. Парень представился Сергеем, рассказал, что в фирму устроился только два дня назад. Лена незаметно глянула на часы – прошло уже пятнадцать минут. «Ну, и где он? – с раздражением подумала она о Денисе. – Только и умеет, что болтать без толку».

Прошло еще четверть часа, и она наконец увидела его. Денис неспешным шагом шел к воротам – лицо непроницаемое, руки в карманах джинсов. Лена почувствовала, как ее оставляет последняя надежда. Ничего он не сделал, картину не достал, даже наверняка во двор не попал. И еще имеет наглость смотреть на нее как ни в чем не бывало.

– Пошли, – коротко велел он, приблизившись.

Лена кивнула охраннику в знак прощания и молча направилась вслед за ним.

– Ты классно его отвлекала, – похвалил Денис на ходу.

– Толку-то, – произнесла Лена, с досадой глядя в его безупречно прямую спину.

– Толк как раз есть. – Он приостановился, хитро улыбнулся и тут же зашагал дальше.

– Не стыдно тебе улыбаться? Ты ведь не выполнил своего обещания.

– Почему ты так решила?

– Где картина?

– В надежном месте.

– Болтаешь? – Она боялась верить ему, чтобы не лишиться последней капельки грез.

– Да нет. – Денис неожиданно круто свернул к продуктовой палатке.

– Куда ты?

– Сюда. Тут твоя картина. – Он подмигнул молоденькой продавщице, зашел в фургончик сбоку и через секунду появился оттуда с аккуратным газетным свертком в руках. – На, держи.

Лена дрожащими руками надорвала упаковку. Вот он! Ее «Миг счастья…», целый и невредимый. Теперь никто не сможет его сжечь.

– Странно бы я выглядел, если бы принес ее к воротам, не находишь? – Денис весело усмехнулся.

Она смотрела на него как на чудо морское.

– Ты что… правда перелез?

– Нет, подкоп сделал.

– Я серьезно, Ден!

– А если серьезно, то с тебя новые джинсы. – Он нагнулся и принялся осматривать прореху в штанине, которую Лена сразу не заметила.

– Ты не поранился? – встревожилась она.

– Еще чего, – произнес он самодовольно.

– Ну ты и циркач, – проговорила Лена с уважением.

На сердце у нее полегчало. Значит, Аполлинарий не сгинет бесследно. От него останется хотя бы одна частичка. Эта картина. Она ласково поглядела на Дениса, который, отчего-то притихнув, шел рядом.

– Спасибо.

– Не стоит благодарностей. Ты мне лучше выдай материальную премию.

– Сколько?

– Сколько не жалко.

Лена протянула ему кошелек.

– Бери сам.

– Ой, какая ты добрая, тетя Лена! – Денис шутливо покачал головой, но кошелек взял. Выудил из него почти все сотенные купюры, сунул себе в карман. – Мерси.

Девчонка-продавщица с любопытством смотрела на них из окошка своего фургончика. Лена ощутила неловкость и смущение и дернула Дениса за рукав.

– Пойдем отсюда.

– Пошли, – согласился он.

Они отправились дожидаться троллейбуса. По пути Лена вспомнила, о чем хотела его спросить, сразу, как только увидела у ограды.

– Как узнал, что произошло? Ты же спал, когда я уходила.

– Не спал.

– Притворялся, значит?

– Значит.

– Зачем? – Она усмехнулась.

– Просто так. Чтобы ты дома не начала орать. А то все соседи бы сбежались.

– Надо Томке сообщить, что мы спасли картину, – сказала Лена, – а то она рыдает сидит.

– Она рыдает? – не поверил Денис.

– Да, а что?

– Ничего. Я думал, это только ты такая чумовая.

– Я тебе дам «чумовая»! – огрызнулась Лена. – Об этой картине еще весь мир узнает.

– Откуда? – Денис насмешливо прищурился. – Не из твоей ли книги?

– Из моей.

– Держите меня, я умираю. – Он закачался на месте, делая вид, что вот-вот упадет, и схватился за Лену.

– Прекрати паясничать. Не веришь, не надо. Очень нужно! Только язык держи за зубами, а то деньги обратно заберу и оставлю десять рублей на проезд.

– Так нечестно. Я, можно сказать, своей одеждой рисковал.

– Ну не головой же! – Лена невозмутимо улыбнулась и прижала картину к груди.

– А если бы головой? – неожиданно серьезным тоном поинтересовался Денис. – Тогда бы ты со мной была более ласкова?

– Я и так с тобой очень ласкова. Слишком, на мой взгляд. – Лена вдруг вспомнила свои утренние мысли и ощутила злость на саму себя. Побыла дурочкой – и довольно, пора уже остановиться.

– Вот что, Ден, – проговорила она как можно суровей, – осталась неделя. Ты об этом помнишь?

– Помню, – отозвался он спокойно.

– Куда потом?

– Еще не решил. Дашь денег, может, комнату сниму.

– А работать пойдешь? Я могу попросить Томкиного мужа, он возьмет тебя к себе.

– Только вместе с тобой. – Денис нахально ухмыльнулся. – Ты ведь теперь тоже безработная.

– Ну уж нет. – Лена протестующе замахала рукой. – Я предпочту вообще с тобой больше не встречаться.

– Неужели я тебя так достал?

– До печенок.

Он кивнул и замолчал. Подъехал троллейбус. Они зашли, сели на свободное место. Картину Лена держала на коленях.

– Хочешь посмотреть? – Она легонько ткнула Дениса локтем.

– Ну.

Лена осторожно развернула газету. Он пару минут внимательно изучал пейзаж.

– Здорово, правда? – не вытерпела Лена.

– Не вижу ничего особенного. Чепуха какая-то. При чем тут счастье?

– Как при чем? Тепло, светло, есть кров, еда – что еще надо всем этим существам?

– Не поймешь вашего Феофанова. – Денис пожал плечами. – Ты же говорила, он женщин любил.

– Говорила.

– А чего ж рисовал сплошных букашек?

– Ден, ты дурак, – лаконично сказала Лена.

– Не больший, чем твой гениальный художник-поэт.

– Больший. Гораздо больший. Не всем же голых баб малевать, подобно Петру. Существуют другие темы. Есть многое, чего ты попросту не знаешь.

– Чего это я не знаю? Ежа не видел, что ли? Или, может быть, белку? – Денис ткнул пальцем в картину.

– Осторожно! – Лена оттолкнула его руку. – Испортишь.

– Полный идиотизм, – подытожил Денис, отворачиваясь.

– Зачем ты тогда лазил через ограду? – Лена попыталась заглянуть ему в лицо, но он молча уставился в окно.

– Эй, – она подергала его за плечо, – зачем штанину рвал, я спрашиваю?

– Отстань. – Денис скинул ее ладонь.

– Не отстану. Надо отвечать за свои слова и поступки.

– Вот сама и отвечай. А меня оставь в покое. Я устал. Спать хочу. Твоя Томка меня разбудила. – Он привалился к ее плечу и прикрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.

Лене стало ясно, что она застала его врасплох. Презрение к Феофанову он больше изображает, чем испытывает на самом деле. А вот зачем – уже другой вопрос. Чтобы на него ответить, нужно до конца понять самого Дениса, а это у Лены никак не получалось.

Она не стала ничего больше говорить и молчала до самого дома.

В квартире царил кавардак. По прихожей валялась раскиданная обувь, постель была не застелена, створки шкафа распахнуты настежь.

Денис, только зайдя в комнату, сразу завалился на диван. Лена начала было прибираться, но почувствовала, как желудок сводит голодная судорога, и вспомнила, что вылетела из дому без завтрака.

– Ты ел что-нибудь? – спросила она.

– Нет.

– Что тебе приготовить?

– Ничего.

– Как это?

– Я не хочу.

Она подошла к дивану, глядя на него с удивлением.

– Ты что, обиделся на меня?

– Нет.

– А в чем тогда дело?

– Да ни в чем. Просто действительно не выспался.

Лена присмотрелась к нему внимательней. Ей показалось, что он выглядит бледней, чем обычно.

– Может, заболел? – спросила она на всякий случай.

– Нет. – В его голосе послышалось раздражение.

– Ладно, спи. – Она пожала плечами и вышла из комнаты. Убрала на место вещи, почистила картошку, провернула мясо. В ожидании, пока жарятся котлеты, выпила кофе с бутербродом. Потом на цыпочках заглянула в гостиную.

Денис действительно спал, отвернувшись к стенке. Иногда он что-то произносил, но слов Лена разобрать не смогла, как ни пыталась. Она принесла из спальни плед, укрыла его, постояла немного возле дивана и вернулась в кухню.

Обед был готов, но почему-то ей расхотелось есть. Вернее, не хотелось обедать в одиночестве. Вместо этого Лена залезла к Денису в сумку, вытащила оттуда пару не очень свежих рубашек и маек, отнесла в ванную и тщательно постирала. Больше делать было нечего.

В квартире стояла непривычная тишина. Не работал телевизор, не пищал тетрис, никто не болтал без умолку и не смеялся. Лена почувствовала, как ей становится не по себе.

Она завернула обед в полотенце, чтобы не остывал, залезла в ящик комода и пересчитала деньги, оставленные Виктором. Оставалось не так уж много. «Ладно, – решила Лена, – в крайнем случае, когда вернутся девчонки, можно будет снять с книжки».

Она сложила деньги в бумажник, сунула его в сумочку, оделась и вышла из квартиры, прикидывая в уме, какого размера Денису нужны джинсы. Скорей всего, сорок четвертого, на рост сто восемьдесят.

Лена двинулась было на рынок, но потом передумала. Там все дешевое, а шмотки у Дениса хоть и немногочисленные, но по большей части дорогие и фирменные. «Нечего делать, придется раскошелиться, – подумала она с усмешкой, – я ведь, в сущности, ничего ему не подарила за это время. Не то что его прежние».

Ее все не отпускало странное, гнетущее чувство. Лена никак не могла подобрать ему определение и изо всех сил пыталась отвлечься, прогнать смутную тревогу, засевшую в глубине подсознания.

Она доехала до торгового центра, поднялась по широким ступенькам и зашла в просторный холл. Секции одежды находились на втором этаже. Лена проехала по эскалатору, мельком оглядела себя в зеркале и очутилась между рядами бутиков. Как раз напротив нее располагался отдел джинсовых изделий.

Она, не торопясь, оглядела многочисленные полки и вешалки, отыскала то, что хотела, проверила качество товара и выписала чек.

– Касса справа, – объяснила пухленькая симпатичная продавщица, на пышной груди которой красовался бейджик с надписью «Алена». Лена кивнула и отправилась оплачивать покупку.

У стеклянной будки стояло несколько человек. Она пристроилась в очередь, заново пересчитала деньги – хватало только-только. «Значит, придется брать с книжки», – решила Лена.

– Вы стоите? – раздался позади нее негромкий голос.

– Стою. – Лена обернулась и увидела Алку, которая глядела на нее, не узнавая. На ней были бриджи болотного цвета и салатовая майка без рукавов. Через плечо болталась крошечная замшевая сумочка на цепочке.

– Привет, – сказала Лена.

Девчонка удивленно моргнула.

– Женщина, хватит спать, – сердито рявкнула кассирша, – будете платить?

– Да. – Лена поспешно сунула в окошечко деньги. Кассирша протянула ей чек и сдачу. Она отошла, дожидаясь, пока Алка освободится.

– Ты не помнишь меня?

Девушка слегка нахмурила брови, потом лицо ее прояснилось, появилась смущенная улыбка.

– Помню. Вы Лена.

– Ну да. А ты что здесь делаешь?

– Маму приезжала навестить. Вот зашла Петру Иванычу рубашку купить. У него завтра день рожденья.

– Как мама?

– Неважно. – Алка безнадежно качнула головой. – Врачи говорят, нужна операция. Да и та вряд ли поможет.

– Понятно. – Лена сочувственно кивнула. – Сама-то ты как, в порядке?

– Вроде да. – Алка неопределенно пожала плечами, помялась немного, затем осторожно спросила: – А Ден… он сейчас где? У вас?

– У меня.

– Как у него дела?

Лена улыбнулась:

– По-моему, отлично.

– У него всегда все отлично, – тепло проговорила Алка, – Ден, он вообще супер.

– Супер, – с усмешкой согласилась Лена, – только врет чересчур много.

– Кто сейчас не врет? – тоном философа заметила Алка. – Время такое, каждый приспосабливается как может.

– Не каждый. – Лена пристально глянула на нее. – Ты же не стала приспосабливаться, ушла из дома.

– Может, и зря ушла, – Алка вздохнула и понурила голову, – осталась бы – мать здорова бы была. Врачи говорят, у нее опухоль на нервной почве выросла. Дергалась все, переживала за меня.

– Не говори глупости, – твердо сказала Лена и тронула ее за плечо, – ты тут ни при чем. Болезнь может со всяким приключиться, независимо ни от каких обстоятельств.

Алка молчала, опустив длиннющие смоляные ресницы.

«Таких красивых в природе не бывает», – с невольным восхищением подумала Лена, разглядывая ее в упор.

– Ладно, мне пора, пойду, – проговорила она.

– А вы что покупаете? – поинтересовалась Алка.

– Так, ерунду всякую. Дочки попросили. – Почему-то Лене не хотелось рассказывать, зачем она пришла в торговый центр.

– У вас есть дочки? – оживилась Алка.

– Да. Они сейчас в лагере.

– И муж? – Она поняла, что задала бестактный вопрос и снова смутилась.

– Есть. – Лена спокойно кивнула.

– Вы, пожалуйста, Дену привет передавайте. – Алка поправила сумочку и неловко переступила с ноги на ногу. – Скажите ему, пусть заходит… иногда. Скучно без него. – Она грустно улыбнулась, показывая жемчужно-белые, ровные зубы.

– Передам, – пообещала Лена.

– До свиданья. – Алка помахала рукой и, повернувшись на каблучках, зашагала в соседний отдел.

Лена отдала грудастой Алене чек, взяла упакованные джинсы и вышла из магазина.

Встреча с Алкой только усилила ее беспокойство. Она почувствовала себя уставшей и вымотавшейся до предела. «Вернусь и тоже лягу, – пришло ей в голову, – бог знает сколько ночей практически без сна».

В квартире на полную громкость орал телевизор. «Слава богу, – обрадовалась Лена, – все возвращается на круги своя».

Она пристроила пакет с джинсами на тумбочке и осторожно заглянула в комнату. Денис по-прежнему лежал на диване, но уже не спал. Происходящее на экране, видимо, мало его занимало – взгляд был устремлен куда-то в потолок.

– Доброе утро, – поздоровалась Лена, – вернее, добрый день.

– Ты где была? – Он уставился на нее с любопытством.

– Ходила по делам, – уклончиво проговорила она.

– По каким еще делам?

– Ты обед нашел? – ответила Лена вопросом.

– Нет. Я и не искал.

– Только проснулся? – догадалась она.

Денис кивнул и сел на диване. Волосы его растрепались и смешно торчали в разные стороны.

– Пора тебе стричься, – заметила Лена с улыбкой.

Он, проигнорировав ее слова, хмуро оглядел разорванную штанину.

– Дай иголку с ниткой.

– Я дам тебе кое-что получше.

Денис посмотрел на нее с недоумением. Лена, загадочно улыбаясь, ушла в прихожую. Взяла с тумбочки пакет, вытащила из него чек, скомкала и спрятала в карман. Затем вернулась в гостиную.

– Вот. Держи.

– Это что? – Денис опасливо поглядел на сверток, словно там была спрятана мина.

– То, что ты просил. Джинсы. Взамен разорванных.

– Ну ты даешь! – Он усмехнулся и взял пакет. Осторожно заглянул в него, потом развернул бумагу.

– Нравятся? – спросила Лена, внимательно следя за его лицом.

– Да. А ты… еще подороже не могла найти? – По его тону не понятно было, шутка это или нет. Лена почувствовала растерянность.