Колдовской замок. Часть VI. Ключ

Дульери снова вздрогнул. Слова призрака звучали не угрожающе, но перспектива ссылки в мир голых противоположностей его вовсе не радовала.

– Но как же тогда быть? – проскулил он. – Что можно противопоставить добру, которое, переполнив мир, способно его уничтожить?

– Много чего! – пожал плечами призрак. – Подумай, ведь вы с братом наделены острым умом, так дайте этому уму работу! Для примера скажу, что добру можно противопоставить добро иного качества. Вот, что ты до сих пор противопоставлял миру, благополучию и процветанию человечества? Я понимаю, что такое добро грозит перенаселением, которое вызовет истощение ресурсов и как следствие, голод, войны, крушение цивилизаций, одичание и людоедство.

– Такому добру я всегда противопоставлял невежество, войны и болезни, а ещё финансовые кризисы, нищету и продажную политику! – с гордостью ответил Дульери. – Очень действенно. Кстати, это даже не мои изобретения, а Глупника, но до чего здорово придумано!

– То-есть ты всегда делал ставку на зло, замешенное на ограниченности существ доминирующих в том или ином мире. Браво! Здесь ты преуспел. Но ты не обращал внимание, что твои действия при этом, противопоставлены добру не так, чтобы помогать ему вращать событийный ворот, а так, что они чинят препятствия, от чего всё спотыкается и общее движение тормозится?

– Я думал, что это неизбежные побочные эффекты, – проговорил Дульери, опустив глаза.

– Прямо противоположный результат ты называешь побочными эффектами? Ну, ты даёшь! Но я обещал тебе показать способ противостояния добру добром. Удивительно, как ты сам до него не догадался? Это же просто – перенаселение, равно, как и кризис ресурсов нейтрализуется активным развитием науки, прежде всего обслуживающей потребности человечества – медицина, сельское хозяйство, промышленность. Мало? Освоение новых территорий. Здесь науке должна помочь политика, причём прогрессивная политика, сама поставленная на научную основу. Таким образом, прогресс служит человечеству, решает его проблемы, а человечество двигает и развивает прогресс. Вот тебе противостояние добра добру без резни. Возьми на себя прогресс, оставив брату человечество, и ты увидишь, что мир вокруг станет великолепен без всякой угрозы истощения и обрушения!

– Но ведь я – сущность отрицания! – возразил Дульери.

– Вот и отрицай вчерашний день! – воскликнул дух. – Отрицай отжившее и ненужное, предварительно взяв из прошлого всё полезное и необходимое.

– Я попробую!.. – проговорил Дульери, потрясённый до глубины души, но при этом у него почему-то забегали глаза.

– Обязательно попробуй! – одобрил дух его порыв. – А теперь вот что – стремясь напакостить своему брату, ты запутал ситуацию с некоей принцессой Анджеликой, которой и так досталось разных бед. С девушкой случилось слишком много странностей, которых можно было избежать.

– Она, что, какая-то особенная? – зло спросил Дульери, вдруг забыв свой страх.

– И да, и нет, – ответил дух, не замечая реакции того, кого отчитывал. – По сути, она человек обыкновенный со всеми своими достоинствами и недостатками, страстями, наивностью, неопытностью, но с потрясающей способностью, любить, которая стоит всего остального! Но есть в ней и некая особенность, которая встречается нечасто. Например, она собирает вокруг себя друзей, которые тянутся к ней, порой бессознательно и в ущерб себе. Она же платит им преданностью и никогда не бросает в беде, даже если это новый друг, с которым она едва успела познакомиться. Ещё, эта девушка обладает способностью постоянно влипать в истории. Её нельзя назвать чрезмерно удачливой, но до сих пор ей удавалось выпутываться из всех сложных ситуаций. Правда, каждый раз, избавившись от очередной напасти, она «влипает» снова. Причём, сразу. Это чьё свойство, как ты думаешь?

– Она что, святая?

– К её счастью, нет.

– Тогда сдаюсь.

– Она отмеченная.

– Чем? Кем?

На этот вопрос призрак не ответил, и только лишь покачал головой увенчанной двумя странными усиками-антеннами на макушке. Возможно, он не мог или не хотел ответить на этот вопрос, а может быть и сам не знал ответа.

– Не уверен, что смогу положить конец злоключениям принцессы Анджелики, – снова заговорил дух, – но я хотел бы помочь ей здесь и в нескольких смежных мирах, где ей ещё предстоит появиться. От тебя, отрицатель, мне нужно знание ключевых моментов, которые влияют на жизнь и судьбу принцессы, а также её окружения в этом мире.

– Ну, вот один из этих моментов, – сказал дон Дульери, выкладывая на стол средней величины книгу в неброской коленкоровой обложке.

– Это портал? – поинтересовался призрак.

– Что-то вроде того, – ответил мафиози. – Я мало знаю о том, что это такое. Знаю лишь то, что сквозь него прошёл кое-кто из друзей и недругов вашей протеже.

– Ну-ка раскрой мне эту книгу! – приказал дух.

Дон Дульери послушался. Он повернул книгу «лицом» к призраку и одним пальцем откинул обложку. Комната вдруг наполнилась свистом, как будто сильный ветер или даже ураган пел свою тоскливую, зловещую песню в проводах и бельевых верёвках. Подлетевший поближе призрак вдруг остановился, и в его глазах промелькнуло удивление. Но сказать или предпринять что-либо он уже не успел. Нижняя его часть вдруг колыхнулась, как ткань от порыва ветра и устремилась между книжных страниц, притянутая непреодолимой силой! Миг, и весь призрак исчез в книге, словно оставленный на полу шнурок, попавший в зону действия работающего пылесоса.

Дульери захлопнул книгу.

– Вот так! – воскликнул он, дрожа от торжества и волнения. – Попробуй теперь оттуда выбраться, демагог! И заметь – я не сказал ни слова неправды, не расставлял никаких сетей и капканов. Что ты просил, то и получил, утопист несчастный! А над твоим предложением насчёт прогресса, добра и всякого такого, я подумаю. Вот только сведу кое с кем счёты!

– Шеф! – раздался писк из пустого на вид кресла. – А что… а кто это был-то?

– Поверь, тебе этого лучше не знать! – ответил Дульери позабытому Мышкевичу. – Одно могу сказать – если эта сущность с шутовским именем «Чикада», когда-нибудь вернётся, то нам с тобой крышка.

«Кресло» пискнуло ещё раз и опустело по-настоящему, только вдалеке послышался поспешно удаляющийся шорох.

– Ну, ты храбрец! – усмехнулся Дульери вслед своему шпиону. – Но всё к лучшему! Жаль Барбаруса, но видимо придётся оставить его в компании с попом и этим… Ладно, теперь надо придумать, как вернуть книгу в Архив Конгресса.

Глава 41. Чего боится тать

Злох (выходит из зарослей с убитым видом): Ну, что это за времена

настали! Ограбить некого, злордовы служанки меня гонят, даже

Злырь со Злоримором не хотят помочь бывшему коллеге. А ведь

на моём месте каждый может оказаться. Можно подумать я от

хорошей жизни в разбойники подался!

(с чувством, словно обращаясь к кому-то, почти выкрикивая)

Не от хорошей жизни!

(намного тише и со слезами в голосе)

Я ведь был счастлив на службе!.. Я был хорошим дворецким, все

слуги у меня по струнке ходили, хоть я никого не обижал зазря! И у

хозяина не крал, не то, что Злоримор, который вечно норовит

хозяйского коньяку напиться или Злырь, давно уже поменявший

столовое серебро на олово. Я уж думал – состарюсь на службе и

помру счастливым. Так ведь нет же! Хозяин запил, да помер, всё его

добро наследники растащили и распродали, дом заложили… И стал

ты, Злох, никому не нужен. Куда не сунешься – все места заняты. В

лакеи бы пошёл, так ведь не берут! Ну, так что ж, не берёте на

честную работу, нате – получайте разбойника! Не помирать же мне

с голоду? Так что…

(театральным жестом достаёт из-за пояса пистолет и целится в

кусты)

Кошелёк или жизнь!

Барбарус (появляется из кустов, аплодируя при этом): Браво! Браво,

любезный! Ошень короший история, ошень драматичный игра!

Злох (роняет пистолет): Ой! Кто вы, сударь? Откуда вы здесь?

Барбарус: На перфый вопрос отфетить не сложно. Моё имя – Барбарус.

Фамилия моя вам ничего не скажет, а мне самому она

неприятна, поэтому я не стану её упоминать. Я капитан

королефской стражи…

Злох: Ой, мама!

Барбарус: Не надо так пугать себя, сеньор разбойник! Конечно, я за своя

жизнь немало отправил разбойников на виселица.

(делает жест, как будто затягивает петлю; Злох при этом

отшатывается и хватается за шею)

Но в настоящий время я не при исполнение слушебных

обязанностей, а потому не буду вас хватать и тащить в темница

и на виселица!

Злох (дрожа, как осиновый лист): Тогда, что же вам, сударь, угодно от

меня?

Барбарус: Если это для вас не слишком затруднительно, сеньор

разбойник, то называйте меня, пожалуйста – «сеньор капитан»

или «капитан Барбарус». А нужно мне от вас узнать – что это

за место, куда я попал?

Злох: Место? Это лес, который отделяет владения Злорда от земель

Злоскервиля.

Барбарус: Вот как! Яснее не стало. Ну, что ж, в таком случае я попрошу

вас, сеньор разбойник, проводить меня к одному из этих

владетельных сеньоров, так-как я нуждаюсь в помощи лица

власть имущего.

Злох: А к кому же мне вас проводить-то, су… сеньор капитан? Поместье

Злоскервиля вроде ближе…

Барбарус: Ну, так ведите меня туда, сеньор разбойник!

Злох: Не могу, сеньор капитан! Сэр Злоскервиль обещал спустить с меня

шкуру, если я появлюсь в его владениях.

Барбарус: Каррамба! Ну, так веди меня к сеньору Злорду, болван ты

этакий!

Злох: А это уже совсем другое дело! У Злорда и стол посытнее, и

служанки посговорчивее, хотя в последний раз одна из них одела

мне на голову горшок с горячей кашей.

Барбарус: Кажется, у неё был на то свой причина. Мне же не следует

опасаться каша на голова, а потому не будем терять время!

Злох: Не будем, сеньор капитан, ваша правда! Но, могу ли я надеяться на

какое-нибудь вознаграждение? М-м, хотя бы мелочью!

Барбарус: Я думаю, у меня найдётся какая-то мелочь серебром.

(встряхивает мешочек с деньгами)

Злох: Рад служить вам, су… то-есть, капитан Барбарус!

(про себя)

Вот же удача, что у меня пистоль не в порядке, а то мог бы

ненароком пристрелить такого хорошего человека и не получил бы

мелочи!

Глава 42. Беда с антикварами

– Вот же змеи! Так и поотрывал бы им лишние конечности, чтобы удобней было пресмыкаться!

Огнеплюй захлопнул за собой дверь, и с чувством шваркнул о стол золотой наконечник, завернутый в обрывок ткани.

– Что случилось? – спросила Мегги, высовывая голову из ванной комнаты, которая ей почему-то особенно полюбилась.

– Ты кого ругаешь, Огонёк? – спросила Анджелика, оторвавшись от газеты с объявлениями о приглашении на работу.

– Да антикваров этих, кого же ещё! – лязгнул зубами бывший дракон и припечатал ни в чём неповинный стол пудовым кулаком. – Нет, я вполне понимаю желание людей купить дорогую вещь за бесценок, чтобы потом получить за неё порядочные денежки. Но они хотят забрать этот артефакт даром! Представляете? В двух лавках меня попытались убедить, что это латунь, а ведь любой дракон с младенчества умеет отличать золото от любого другого жёлтого металла. Ещё в одной сказали, что там внутри конечно свинец, а снаружи золотая амальгама и спросили – от какой ограды я оторвал этот шпиль? В четвёртой с чего-то предположили, что я эту вещь украл, а когда я честно сказал, что это мама подарила, то пообещали вызвать полицию. И только в пятой согласились дать неплохую сумму, но лишь после проведения экспертизы. А экспертиза, конечно же, не бесплатная. Но откуда же я спрашивается, возьму две тысячи долларов, чтобы оплатить экспертизу? Нам ведь ещё за этот номер платить надо и пожрать чего-нибудь не помешает. Мы ведь сейчас не драконы, и должны питаться каждый день…

– Так у нас совсем денег не осталось? – ужаснулась Анджелика.

– Есть немного! – буркнул Огнеплюй. – Дали добрые люди. На пару дней хватит.

– Просто так – взяли и дали? – удивилась Мегги.

– Нет, не просто так, а в виде милостыни, – ответил Огнеплюй смущённо.

– Ты просил милостыню?! – выкрикнули обе девушки хором.

– Да не просил я! Просто устал от всей этой беготни и вранья, присел отдохнуть возле какой-то церкви, а сам задремал. Так мне прихожане полную шляпу мелочи насыпали. Оказалось, что это Собор Святого Мика, а у адептов этой секты нищенство в почёте, хоть и входят в неё люди весьма состоятельные.

– Здорово! – воскликнула Мегги. – Можно ведь и так жить, а то Анджелика вон целый день сидит и ничего подобрать не может.

– Я бы подобрала, но даже чтобы устроиться посудомойкой требуются документы, – с досадой ответила Анджелика.

– Здесь, знаете ли, тоже не всё гладко! – проворчал Огнеплюй. – Во-первых, меня чуть было не побили другие нищие, а, во-вторых, две трети выручки пришлось отдать полицейскому, иначе загремел бы я в участок, а там лучше не появляться… без документов. Но нет худа без добра – тот же коп подсказал мне, куда обратиться с этой золотой болванкой. Нет, конечно, я ему ничего не рассказал, а наконечник сунул, пока разговаривали, под скамейку. Я поведал ему, что хочу сбыть с рук пару бабушкиных серёг, вот он и подсказал мне адресок в Чайна-тауне. Схожу туда завтра, посмотрю, что да как.

– Мы с тобой!

– Вот ещё! – фыркнул Огнеплюй. – Только мешаться под ногами будете. Мне понадобится держать ухо востро, чтобы не остаться с носом, а тут ещё придётся за вами смотреть.

– Ну, Огги! Ну, пожалуйста! – захныкала Мегги. – Здесь так скучно!

– Я сказал – нет! – отрезал Огнеплюй, потом сердито разделся и, не поужинав, завалился спать.

Мегги надулась было, но тут же увидела, что Анджелика посылает ей многозначительные взгляды. Это значило, что девушкам было, что обсудить без лишних ушей поблизости.

Глава 43. Стон в ночи -1. О пользе своевременных докладов

Самым скверным было то, что их разделили. Вместе можно было пережить многое, а вот врозь…

Вину за то, что они так бездарно попались, Драгис целиком брал на себя. Расслабился. Слишком много думал о собственных проблемах и забыл об осторожности. В город надо было приехать под видом каких-нибудь фермеров или коммивояжёров. Желательно было сделать это по-тихому, ночью или лучше ранним утром, когда люди не глядят друг на друга и даже копы вялые. А тут ещё автоматы… Что стоило припрятать их в лесу? Просто надоело ходить с пустыми руками, когда твои враги не стесняются ни в методах, ни в средствах.

О том, что следует говорить на допросах, они договорились ещё в обезьяннике того полицейского участка, куда их привели после ареста. Со стороны копов было глупо оставлять их вместе, хотя бы на несколько минут, но так уж повелось, что арестами занимаются, как правило, те копы, весь ум которых заключён в их кулачищах.

Впрочем, даже одинаковость их показаний не избавляла от перспективы быть запертыми и надолго. Да, они банда грабителей – глупо отпираться и сочинять, что автоматы они нашли на дороге. Да, это они ограбили китайский сухогруз с лапшой. Ошибочка вышла! Искали припрятанный в лапше опиум, но так и не нашли – осведомитель подвёл. Решили взять немного товара, чтобы продать фермерам, но и тут облом – грузовик сломался, а их тайное убежище на заброшенной лесопилке, пока они на дело ходили, сгорело. Просто цепь невезений! Пришлось всё бросить и податься в город.

После такого признания, подтверждённого показаниями китайских матросов и сотрудников морской полиции, их отвезли в какой-то особый изолятор, где сидело всего несколько десятков человек, хоть могли без проблем разместиться сотни. При этом им не давали общаться друг с другом и даже с другими заключёнными – камеры были одиночными.

И началось следствие.

Больше всего Драгис боялся за Быка. Дело было даже не в том, что Малютка Телёнок был существом бесхитростным, а что его огромную голову до сих пор украшали рога! Как он это объяснит? И что с ним сделают после такого открытия?

О паспортах они позаботились сразу после того, как поняли, что их пребывание в городе затянется. Фигольчик мог нарисовать всё что угодно, и теперь полицейским экспертам придётся попотеть, чтобы доказать, что это подделка. Конечно, они не брали документы, когда «шли на дело», но сейчас лучше было иметь поддельный паспорт, чем совсем не иметь паспорта, а потому они назвали копам то место, где документы хранились. На фотографии Бык был изображён без рогов. Эх, как они не продумали эту деталь раньше? Просто не собирались попадаться.

Допросы. Драгис не знал, как это происходит с его друзьями, но его допрашивали без насилия. Морально он был готов к побоям или к чему-то похуже, так-как был наслышан от бывших зэков о разных ужасах, происходивших за решётками и железобетонными стенами тюрем. Но, ничего такого не было. Его допрашивали два следователя, один из которых пробовал на него кричать, запугивал, хамил, блефовал и нёс порой такую околесину, что при других обстоятельствах Драгис хохотал бы до упаду. Другой всегда был подчеркнуто, вежлив и корректен, но почему-то складывалось впечатление, что он не уверен в себе. Боится? Но чего?

И с тем, и с другим следаком он держался одинаково. Был спокоен, мягко, но решительно стоял на своём, безропотно отвечал на одни и те же вопросы, которые ему зачем-то задавали от десяти до сотни раз подряд.

Конечно, он не собирался быть покорной овцой. Конечно, он размышлял о побеге, хоть это было, наверное, невозможно. (Для обычного человека точно невозможно.) Он, пожалуй, мог бы сломать наручники. Мог ударом кулака превратить голову любого из этих следаков в блин. Раскидать мясистых охранников тоже не представляло большого труда. Возможно, удастся сорвать пару решёток, возможно, получится выскочить во двор и даже пробиться к воротам. Хуже всего, когда начнут стрелять, но и от этой напасти у него был козырь в рукаве. То-есть, не в рукаве, конечно, а во рту – оставшееся при нём драконье свойство изрыгать огонь. Теперь он мог то, к чему драконы обычно не прибегают – выпускать различной мощности огненные шары, которые взрывались не хуже гранат. Можно было забросать такими шарами стрелков, что поближе, а от снайперов поставить завесу из дыма и пыли.

Останавливало то, что во время такого бегства могли погибнуть люди. Драгис никогда не щадил грязных и продажных агентов, работавших на Дульери, а также жирных мародёров в полицейской форме, грабивших людей под прикрытием полицейского значка. Но копов честно делавших свою работу он не трогал, даже когда они поливали его огнём из всех калибров. В самом худшем случае мог хорошенько пугнуть или обездвижить точным, но не смертельным ударом.

Вот и эти, может и не вызывали у него симпатии, но по сути не сделали ему ничего плохого. Он и его друзья – гангстеры. Они – копы. Они должны бороться с гангстерами, должны их арестовывать и передавать сюда. А здешние должны гангстеров стеречь. В этом смысл их существования и обижаться здесь не на что.

Другой причиной удерживающей Драгиса от побега были друзья. Он не хотел оставлять их здесь без помощи, хоть и не мог оказать им поддержку, будучи от них изолированным. Можно было попытаться сбежать, а потом на воле поискать способ, как их вызволить отсюда. Трудновыполнимый план. Это лучше приберечь напоследок, если выяснится, что другого пути нет. А пока он подождет, и будет присматриваться, прислушиваться и думать. Не вечно же следствию длиться!

– Мне вот что интересно! – сказал вдруг вежливый следак, после очередного десятка пустых вопросов, вроде – «Зачем вам понадобилась лапша?» – Даже невооружённым глазом видно, что ваша троица копирует знаменитую банду Фигольчика/Драговски. Причём, у вас это отлично получается, мистер Смит.

(Они не стали заморачиваться с фамилиями. Драгис стал мистером Смитом, Фигольчик – Джонсоном, а Бык пожелал фамилию – Стоун.)

– Что тут странного? – пожал Драгис плечами. – Они были знамениты, успешны, популярны. Мы им подражаем, потому что это прикольно…

– И очень хорошо подражаете! – воскликнул следователь. – Внешность, манера поведения, масса мелких деталей, почерк, всё на высшем уровне. Вы ошиблись профессией, мистер Смит. И вам, и вашим друзьям надо было сниматься в кино. Больше заработали бы!

– Я польщён! – усмехнулся Драгис. – Мы действительно хотели быть похожими на тех ребят, думали, что это принесёт удачу, но просчитались.

– Верно, верно. Покивал головой вежливый следак, – с удачей у вас туговато. Сначала неудача с кораблём, который вы впрочем, лихо захватили. Затем, беда с убежищем. Оно ведь не просто сгорело, его, словно напалмом выжгли. И кому такое понадобилось? И, в конце концов, вы попадаетесь, как мальчишки, не догадавшись избавиться от оружия. Далеко вам до ваших знаменитых предшественников. Но в остальном вы на них похожи, как отражение в хорошем зеркале. Кстати, то, что вы спасли ребят из морской полиции во время бури, очень даже в духе банды Фигольчика/Драговски! Этим вы заслужили уважение со стороны наших и особое к себе отношение. Но, конечно, это никак не оправдывает вашу преступную деятельность. Здесь снисхождения не ждите!

Он помолчал, глядя куда-то в сторону, потом посмотрел Драгису прямо в глаза и сказал:

– А теперь правду, мистер Смит! Можно поверить, что вы копируете поведение гангстеров прошлых лет. Можно поверить, что благодаря потрясающему совпадению и актёрскому таланту, вам удалось детально повторить их внешность. Но как, скажите, как вы смогли заполучить одинаковые с ними отпечатки пальцев?!

У Драгиса холодок пробежал по спине. Вот ещё деталь, которую он не учёл. Конечно же, ему доводилось «наследить» отпечатками во времена их лихих операций, но кто бы мог подумать, что нынешним копам придёт в голову сравнить отпечатки гангстера Драгиса Драговски и похожего на него мистера Смита?

– Как видите, я не поленился навестить архив, – продолжал следак. – Это выглядело безумием, но я это сделал. Представляете моё удивление, когда я обнаружил, что отпечатки пальцев совпадают… у всех трёх подозреваемых! Как это? Даже если бы такое совпадение случилось у кого-то одного, это уже было бы чудом, но когда я убедился, что это касается вас троих… В общем, вы мне стоили нескольких седых волос, мистер Смит. Или лучше называть вас – Драгис Драговски?

Драгис молчал. Он не представлял, чем им может грозить такое разоблачение. Что с ними тогда сделают? Скорее всего, запрут в какой-нибудь секретной лаборатории, откуда уже точно не выберешься, будь ты хоть трижды драконом.

– Если это так, – снова заговорил дотошный коп, – если я прав, а я знаю, что я прав, то вам сейчас должно быть за девяносто лет, мистер Каквастамнасамомделе? Так сколько вам действительно лет?

– Девятьсот девяносто семь, – сказал Драгис чистую правду.

– Вы что, бессмертны?

– Нет.

– Но… вы человек?

– Нет.

– Так кто же вы?!

Последнюю фразу следователь выкрикнул шёпотом.

– Вы не поверите, если я скажу правду, – усмехнулся Драгис.

– Сейчас я готов поверить чему угодно. Вот только как обо всём доложить начальству?

Ах, вот оно что, значит, начальству он ещё не докладывал! Это разрешает кое-какие сомнения. Впрочем, звук, который не слышал следователь, но уже уловило чуткое ухо дракона, эти сомнения в любом случае разрешил.

Драгис поманил своего собеседника пальцем, словно хотел что-то сказать ему на ухо, а когда тот наклонился, резко и коротко стукнул его сцепленными кулаками в основание черепа. Поймав обмякшее тело, он аккуратно положил его на пол, убедился, что следак жив, после чего упёр кулаки друг в друга и порвал наручники. Теперь надо было звать охрану. Его сопровождали здоровенные мужики, так что проблем с размерами их формы не будет.

Звук… Эх, господа копы, этот звук настолько много всего меняет! Лучше для вас, если он не является тем, что подозревает гангстер Драгис Драговски, внутри которого готов пробудиться дракон!

Глава 44. Быть взрослой дочери отцом – 4.

– Ужасное место! Там совсем нет книг…

– Совершенно с вами согласен, коллега! – прервал Библиотекаря профессор Прыск. – Это действительно ужасно. Но не могли бы вы сразу перейти к делу. Удалось достать то, что нам нужно?