Меж двух времён

– Все нормально? – для порядка спросила я. – Будет в ближайшем номере. Гонорар получите в конце апреля.

– Подожди-ка. Сядь, – в глазах у него плеснулась какая-то мысль, явно не имеющая отношение к этим трем страничкам. – Мне тут навесили туристическую группу сформировать из передовиков производства, ну, из областей, что я курирую. Так вот всё почти готово, а один чудак в последнюю минуту отказался, какие-то сложности у него возникли. Хочешь, тебя вместо него включу? Тебя-то оформить быстро можно, а из областей, боюсь, не успеть. Не хочешь прокатиться на пару неделек?

– А куда? – спросила я без особого интереса.

– Да в Париж.

Наверное, никогда в жизни я не была так близка к обмороку.

– Но меня не пустят. Я ни разу не была за границей, – пролепетала я. – Даже в Болгарии.

Тогда существовало правило – негласное, но соблюдавшееся неукоснительно: первый выезд за рубеж – только в одну из стран Народной демократии, как они тогда именовались.

– Да улажу я это. Молодежная группа наша, через «Спутник». Мне проще тебя пропихнуть, чем какого-то тракториста за две недели найти и оформить. Отпуск сможешь взять? Тогда давай садись, – он сдвинул бумаги на углу стола. – Вот анкета. Заполняй.

11 апреля 1964 года – на всю жизнь запомнила эту дату – я, слегка покачиваясь от нереальности происходящего, спускалась по трапу в аэропорту Парижа, который тогда еще не носил имени де Голля, потому что де Голль был жив-здоров и был президентом Франции, я даже видела его выступление в прямом эфире по телевизору в холле гостиницы, где мы жили.

Если учесть, что должно было пройти 35 лет, вся жизнь должна была перевернуться так, как и не снилось никому в те годы, чтобы я снова смогла оказаться за границей, это была не просто случайная удача, счастливый случай. Это было настоящее чудо.

Ни слова о двух неделях в Париже, Гавре и Руане. Кого сегодня удивишь этим? Разве странноватой пустотой улиц и площадей – туризма в нынешнем понимании просто не было. По Лувру, например, наша группа бродила в одиночестве. А в Гавре мы вообще были первыми туристами из СССР. К нам даже был приставлен журналист, который описывал в местной газете все наши перемещения и, не зная, естественно, ни слова по-русски, терзал нашего гида, пытаясь взять интервью у передовиков производства. Больше всего его воображение поразила барышня по имени Женя откуда-то из Молдавии, которая собрала бригаду из выпускников школы, и они, еще не уработанные и не растратившие юного энтузиазма, вырастили какой-то необычайный урожай не то винограда, не то кукурузы, за что Женя была награждена поездкой в Париж. Вообще-то ей очень хотелось остаться и посмотреть Москву, поскольку она никогда дальше Кишинёва не выбиралась. Но ей полагалось ехать в Париж.

В средней школе, которую она закончила в своем райцентре, преподавали французский язык, который Женя еще не успела окончательно забыть. Поэтому, когда не отстававший от нас ни на шаг журналист помог ей войти в автобус, она кокетливо бросила ему через плечо «Мерси, месье!»