Полная версия
Рыжая помеха
Не развертится теперь никак.
Сестру уже не спасти, ее мент, еще один подпол, приятель братишки Светочкиного, захомутал и ребенка ей сделал. Скот.
Ладно, хоть женился. Хотя, я предупреждал его, предупреждал же!
Ух, черт! До сих пор, как вспомню, кулаки чешутся. И я даже знаю, о чью рожу их с удовольствием почесал бы.
Но нельзя.
Во-первых, родня.
Во-вторых, мент, муж сестренки, сам не промах. И удар у него поставлен охерительно. Каменные кулаки. Хотя, до моей шустроты ему топать и топать, но если случайно попадет, то все… Нокаут, блин, обеспечен.
Ну и в-третьих…
Короче говоря, я ехал, придумывал, как отбодаться от работенки… А приехал, набрал Васильича… И все. Все аргументы пропали из головы.
Несу какую-то хрень, причем, сам понимаю, что хрень, но…
– Хрень несешь, малец, – обрубает Васильич. – За один день такие дела и не делаются. Надо как минимум неделю. Только для пристрелки. А потом…
– Но…
– И вообще, под тебя выбит бюджет. И этот байк лично сам знаешь, от кого приехал. Так что слышать ничего не желаю. Отсыпайся, а вечером мне отчет сваргань с подробным описанием того, что делал, именами всех фигурантов, с кем общался и своей оценкой обстановки.
– Да не умею я этого, блин!
– Не пизди, молокосос. Умеешь. Тебя учили. Так что мозги включи и работай. А то на границу с Туркменистаном поедешь, верблюжье дерьмо собирать.
И отключается, старый гад.
Я смотрю на погасший экран, а потом пару минут отвожу душу, вспоминая все блатные ругательства, которым меня учили бывалые зеки в лагере под Костромой.
Легче не становится, но дыхание восстанавливается.
Думаю пару секунд, не звякнуть ли сестренке, но время позднее, она наверняка уже ангажирована своим ментом…
Сука, ни одной близкой души рядом!
Значит, надо делать так, как велит Васильич.
То есть помыться, пожрать и поспать.
Ну а вечером… Напишу я ему отчет. Сам не рад будет. Может, сразу меня и спишет в утиль.
Хорошо бы.
А то каждый день наблюдать, как мою зеленоглазую беду другие парни лапают… Никаких нервов не хватит.
Веселые студенты
– Макс… Ты тааак пахнешь приятно… – девчонка мурлычет и трется о меня своими впечатляющими тройками. Я на это дело смотрю вполне благосклонно, попиваю из бутылки пиво, вернее, только прикладываюсь, делая вид… Сука, никакого расслабона!
Столько кайфа вокруг, словно вернулся в свои веселые восемнадцать. Когда только-только закончил школу и подал документы в столичный технический вуз.
Когда все еще хорошо. И отец жив. И мать на меня с любовью и гордостью смотрит. И сестренка, коза мелкая, губы важно надувает, когда вместе по улице идем.
И все впереди.
Вся жизнь.
Я тогда целое лето планировал оттянуться. По-полной.
Ага, оттянулся.
Сначала родители. Тупая авария, расследовать которую никто не стал.
Потом, после похорон отца и признания матери недееспособной, не сумел отбить сестренку у опеки.
Мне восемнадцать только исполнилось, пацан совсем. Ее отдали дальнему родственнику, опекать до восемнадцати.
А я… Мне сказали, что надо много бабок, чтоб Люську вернули.
Бизнес отца как-то быстро ушел все тому же родственнику. А мои заявления в полицию о том, что надо возбудить дело о криминальном характере аварии, убившей отца и практически убившей мать, не принимали. Нет состава преступления.
Я тогда бесился, с ума сходил.
Ну и сошел.
Решил с гонке поучаствовать. Моя девочка, заряженная по самое не балуйся белая хонда цивик, не подводила ни разу. Призовых бабок вполне хватило бы, чтоб мы с Люськой, которую Старик пас, как свою собственность, не разрешая нам даже видеться толком, свалили на материк и потерялись там до ее восемнадцатилетия.
Короче говоря, я вперся.
Гонку выиграл. И решил догнаться с радости, что все получилось.
В себя пришел уже в полиции, где мне скоренько навесили угон, моментально провели все процедуры, необходимые для передачи дела в суд…
И поехал веселый Макс вместо столичного технического вуза в лагерь под Костромой.
Даже с Люськой не успел попрощаться.
Жизнь – такая сука, на самом деле…
И бьет, не предупреждая. И не жалея. Ни меня не пожалела, ни сестренку мою маленькую. О том, как именно она ее не пожалела, я узнал полгода назад только. И не от Люськи.
И вот до сих пор жалею, что Старик сдох без моего участия. Дико жалею. Я бы, ради такого дела, еще один срок мотанул. Даже с удовольствием!
Но сестричка у меня боевая, разобралась сама.
Никому не позволила поучаствовать.
Ни мне, ни мужику своему, подполковнику МВД, на минуточку.
Ух, какой подпол злой был тогда! Я бы поржал в другой ситуации над его каменной рожей. Люська, все же, та еще мозговыносилка. Повезло, короче, подполу. Я ему до сих пор иногда соболезную.
Хотя, вот конкретно сейчас мне можно соболезновать!
Потому что сижу я в комнате, переполненной студентами и, что гораздо интереснее, студентками, типа расслабляюсь… А на самом деле – нихера!
На самом деле – смотрю и слушаю.
И аппетитную грудь девчонки, уже минут пятнадцать трущуюся о меня, мацаю исключительно по производственной необходимости.
Потому что будет странно, что такой охеренный серьезный парень не обращает внимания на красивую сучку. Надо соответствовать образу. Даже если и не прет.
И потому я сижу на диване, поощрительно глажу по заднице девочку, попиваю пиво и ухмыляюсь в ответ на какие-то совершенно тупые шутки пацанов, сидящих рядом.
И присматриваюсь к народу, прыгающему туда-сюда по большой комнате.
Действие происходит в одном из коттеджей, находящихся прямо в центре города. Огромное, трехэтажное чудовище из красного кирпича, явно построенное в девяностых.
Окна-бойницы, уродливые пропорции мавзолея, внутри все дорого-богато.
Пиздец, короче говоря.
Весь этот гробина отдан на разграбление и растерзание трем десяткам богатеньких придурков. Здесь только сливки самые пятого курса.
Ну и первокурсники, как я понял. Вернее, первокурсницы. Все стандартно. Глупо.
Девочки, мелкие и не мелкие, радуются, думают, их сюда пригласили для того, чтоб потанцевать. Ага. Потанцуют. В горизонтальных позах.
Мне, правда, дела до этого никакого.
У меня другая забота.
За парнями смотреть, и особенно за парочкой утырков, которых я за неделю моей так называемой учебы успел срисовать.
Естественно, никаких действий предпринимать не собираюсь. Не велено. Пока только смотрю. Запоминаю. Прикидываю.
Ну и, если получится, то принимаю участие. Становлюсь своим. Тем, кому доверяют.
Васильич со мной целый курс психологии проводил, как это правильно делать.
Курс, естественно, нихера не пригодившийся. Потому что все эти психологические практики настолько далеки от реальности, что вообще непонятно, чего такое забористое курят создающие подобный бред недо-психологи.
Короче, как обычно, только на интуицию полагаться. Именно она не дала мне сдохнуть на зоне, нарвавшись на какую-нибудь веселуху, которую там любят прикручивать новичкам.
И именно она выручала потом, когда мы с сестренкой веселились по городам родной страны.
Надеюсь, и теперь не подведет.
Если никаких помех, конечно, не будет.
Кстати, о помехах…
За неделю учебы Светочку-конфеточку я видел ровно два раза.
Так что зря только нервы себе трепал и Васильича напрягал. Вполне можно работать, когда ее рядом нет.
Никто не отвлекает, голову не дурит…
– Маааксссс… – на ухо шипит девчонка, а потом лижет мне шею влажным кошачьим язычком. Бррр… Приятно…
Я глажу ее, слушаю парней, а затем случайно перевожу взгляд на входную зону.
И моментально цепляюсь глазами за ярко-рыжее пятно!
Ну вот тебе и закон подлости, во всем его тупом действии!
Стоит только подумать, порадоваться… Бля…
Рыжая макушка Светочки мелькает у входа, да еще и не одна. С каким-то парнем.
Я, забывая про пиво в одной лапе и задницу девчонки в другой, смотрю, не отрываясь, как они проходят в комнату, здороваются, улыбаются…
И пальцы высокого лощеного маменькиного сынка лежат на хрупком плечике рыжей Светочки.
Неосознанно сжимаю ладонь, девчонка на моих коленях пищит и смеется.
А Света смотрит на меня.
Буквально секунду прожигает зелеными огнями глаз.
Мгновенная оценка ситуации… И тут же взгляд перемещается к сопровождающему ее парню, она ослепительно улыбается ему, звонко чмокает в щеку, а он удерживает ее пальцами за подбородок и… Целует в губы.
– Ай, Макс, больно! – опять пищит девчонка, но я уже не слышу. Встаю резко, стряхивая ее с колен, и топаю на выход.
Похер, никакой работы не будет сегодня.
А оставаться не могу – пропалюсь, бляха муха.
Оно мне надо? Нет.
Потому – нах хаус, бля.
Сцену эту никто, кроме нас со Светиком-семицветиком, не понимает и не отслеживает. А, значит, есть шанс свалить без потерь.
Перерыв в музыке случается именно в тот момент, когда я уже в дверях, останавливаюсь, перекинуться парой слов с двумя знакомыми парнями из моей группы.
Они уговаривают остаться.
– Санек сказал, что скоро телки приедут еще, ну ты чего? – говорит один из пацанов, Валька, – и еще что-то типа бармен-шоу…
Именно на этом музыка затихает, и его слова слышат те, кто стоит неподалеку.
– Зачем нам бармен-шоу? Макс и сам такое может устроить, да, Макс?
А вот звонкий голос Светочки слышат не только те, кто рядом, но вообще вся комната.
И это, сука, подстава!
Подстава
Светочка смотрит на меня в упор, зеленые глаза ее полны презрения и злости. А еще торжества.
Типа, поймала меня.
Типа, опозорила.
Сучка.
Я медленно разворачиваюсь и улыбаюсь.
Не выдержала, да, конфетуля? Поиграть захотела? От девки на моих коленях возбудилась?
Вот не должен бы я кайф от этого ловить, вообще. Потому что сейчас изворачиваться, придется ведь, лихорадочно придумывать, чего врать.
И изворачиваюсь, придумываю. Одной частью мозга.
А второй впитываю гордый Светочкин вид, ее губки пухлые в высокомерном оскале. И гнев непритворный в зеленых глазах.
Очень крутой коктейль. С ног сшибающий.
– Без проблем, рыжулька, – низко хриплю я, спецом изламывая бровь, как это в фильмах бэд-бои делают, неторопливо скольжу взглядом по ее смачной в нужных местах фигурке, цепляюсь за лапу мажора на плечике… – Только при одном условии…
Делаю паузу. Не оглядываюсь, да и незачем. И так понятно, что все внимание вписки притянуто к нам.
Чего ты ждала, Светуля-конфетуля? Что я растеряюсь? Попытаюсь как-то ситуацию скрыть? Свалю по-тихому, несчастный и опозоренный?
Смешно.
Мы в разных весовых, красотка.
И там, где ты училась, я преподавал.
Вот сейчас тебе урок и преподам, чтоб ротик свой красивый не раскрывала.
– Каком еще условии? – не выдерживает она первой. Ожидаемо.
– Ты меня… Поцелуешь. – И, предупреждая отказ, добавляю, – если понравится!
– Да ты чего о себе… – тут же начинает возбухать мажорчик, и мне становится смешно. Бровки хмурит, ну надо же! Идеальной такой формы, и причесочка, и бородка… Модные нынче барбершопы всегда будут иметь клиентуру. Во всех смыслах.
Мне достаточно только коротко глянуть на него в упор, и все. Сразу происходит сжимание воздушного шарика.
Эти щенята боятся прямой агрессии, проверено. Они только под веществами и в стае смелые. А вот так, на виду у всех, да по одному… Глаза в глаза.
Сразу ссутся.
И здесь то же самое происходит.
Я смотрю, ухмыляюсь, и мальчик замолкает.
А Светочка, моя конфеточка, презрительно дергает плечиком, сбрасывая его лапку с себя, и отвечает с вызовом, звонко и твердо:
– Договорились!
Иии… Опа!
А вот это реально нежданчик!
Света-то у нас – конкретная девочка! Ну, это я еще с прошлого нашего общения помню. По роже она мне спокойненько так засветила, не задумалась ни на секунду.
А потом жалась ко мне в поисках защиты, тоже очень даже недвусмысленно. И, если б не ее брат…
Ну да чего там вспоминать, ладно.
Гости весело гудят, поддерживая тему. Мажорчик кривится, типа, презрительно.
А мне пофиг.
Во флейринг я умею. Пришлось освоить, потому что для бармена опыт флейринга, да еще и желательно дополнительное прохождение курсов у какого-нибудь именитого в этой среде чувака – это пропуск в хорошие клубы. Где много чего можно взять. Наш с мелкой вариант как раз был когда-то.
Давно я, правда, этим не занимался, но умение хрен пропьешь, а природная грация и обаяние в случае, если проебу пару-другую бутылок об пол, при мне.
Ну и Светочка, опять же… Почему нет?
Мне шустро освобождают место у барной стойки, которая, как и во всех этих дорогих домах, здоровенная и страшно беспонтовая.
Но хорошо, хоть есть, чего крутить.
Я прошу поставить самый последний клубный хит, чтоб качало хорошо.
В этом деле музыка – главный друг. Все погрешности скроет.
И начинаю.
Сначала дело идет туго, руки немного отвыкли, и одну бутылку я уже у пола ловлю, тут же делаю вид, что так и задумано, выдыхаю, принимая ее на локоть, кручусь вокруг своей оси… И дальше все, как по маслу.
Музыка качает, шейкер, с неплохой такой развесовкой, летает над головой, бутылки крутятся, ледяные кубики сыплются в бокалы. Тут ведь главное не в ловкости рук, а в общении с публикой.
А уж этого мне не занимать.
Кручусь, верчусь, улыбаюсь, не забывая подмигивать девочкам, и, отдельно, хмурой Светочке.
Ну что, рыжуля, скажи, что тебе не понравилось! Попробуй только скажи!
Конечно, она вполне способна скривить козью мордашку и заявить, что ничего особенного, но вокруг-то не дураки. И поддержка будет на моей стороне.
К тому же…
Если она откажется, то тут же найдутся те, кто сделает это за нее.
Посмотришь на такое шоу, Светик ты мой, семицветик? Исполнительница желаний моих?
Посмотришь?
Спокойно посмотришь?
Что-то, глядя на тебя, я так не думаю. Ой, не думаю…
Пока жонглирую бутылками и стаканами, понимаю, что, желая опозорить, Света мне, наоборот, удружила. Теперь я не просто смурной брутальный парень. Нет, теперь я свой в рубаху смурной распиздяй, с шикарной улыбкой не для всех.
Это должно торкнуть. Меня после этого точно должны заметить те, кто мне нужен.
Я завершаю шоу, подаю Светику высокий бокал с сине-бирюзовой жидкостью, переливающейся серебром. Красиво.
– Ну что, рыжуля, как тебе шоу?
Она молчит.
Хмурит бровки. И вот реально ведь могла бы сказать, что не поперло, но вокруг не дураки. И видят, что поперло. Сдаст назад, будут ее считать трусихой.
А она этого не может позволить.
И потому Светик отпивает коктейль, вкусно складывая губки в трубочку. Отставляет его в сторону и шагает ко мне.
Я – ни пол движения к ней! Сама давай, рыжая, сама.
Становится рядом, поднимает подбородок и обхватывает мое лицо ладошками.
Они у нее прохладные, а меня огнем палит! Горячо!
И взгляд у нее горячий! Жжет!
– Давай, Светка, – пищит девчонка в толпе, не выдержав напряга, но ее тут же затыкают. Все стоят и смотрят, как рыжая Света целует меня. Сама.
Света приподнимается на носочки, выдыхает и мягко касается моих губ. Тут же хочет отпрянуть, видно, на это был расчет, но я же не совсем дурак!
Одну ладонь – ей на талию, прижать, рывком! Чтоб пискнула от неожиданности.
Вторую – на затылок.
И губами – в губы!
С напором, силой, порабощая, чтоб никто и не понял, что я тут силу применяю.
Она сжимает пальцы на моей футболке, но не отталкивает, просто в горсти собирает, и слабо стонет в губы. Тихо-тихо, никто не слышит.
Только я.
И этот ее стон мне крышу сносит. Причем, похлеще, чем в первый наш поцелуй, когда она мне гадость сказала, а я ее за это поцелуем наказал. Показал, для чего ее рот идеально подходит!
Я уже не думаю о том, сколько народу на нас смотрит, какие будут слухи ходить по универу потом, и что Светочка предпримет, когда я ее все же отпущу.
У меня нет «потом», нет «дальше». Только «сейчас» есть. Этот момент.
И в нем – только она. Вкус ее губ, сладкий и дурманный, тело тонкое, гибкое, запах, с ума сводящий, податливость неожиданная… И робкий ответ. Попытка ответа, которую я улавливаю и окончательно дурею.
Глаза заволакивает красным, я не могу остановиться чисто физически, уже не обнимаю ее, а держу на весу, словно еще чуть-чуть – и утащу, нахер, куда подальше, как зверь свою добычу уносит.
И хрен кто меня остановит!
Она и не сопротивляется, держится за мои плечи, тихо стонет в губы, дышит через раз, растерянно льнет всем телом…
Охереть… Вот это приз! Да я ради такого готов хоть каждый день бутылки крутить!
Не контролирую себя, жму сильнее, дыхания не хватает, жар ее кожи сносит с ног…
Тут неожиданно все прекращается.
На нас падает оглушительная тишина. Оказывается, все это время звучала музыка, тот бит, под который я катал бутылки. И сейчас он завершился.
Я останавливаюсь, отрываюсь от Светы, смотрю ей в глаза. Зеленые, как море. И такие же безумные сейчас. Мутные.
Она неуверенно шевелится, потом тихо скользит по моему телу, опускаясь на пол и все еще держась за шею. Я тоже не могу расцепить ладони у нее на талии. Не хочу расцеплять. Отпускать не хочу.
Так мы и стоим, посреди молчащей толпы, смотрим друг на друга. И, кажется, даже дышим в унисон.
А еще кажется, что длится это, хрен знает, сколько. Долго. Вечность длится.
И только я собираюсь что-то сказать, не знаю, что, впервые слов нет, как на нас падает грохот аплодисментов, улюлюканий и криков.
Чуть с ног не сшибает лавиной.
Парни ломятся ко мне, с восхищениями:
– Красавчик!
– Нихера себе!
– Вот это да!
Девчонки кидаются на шею и через одну норовят повторить Светочкин поцелуй.
Я отвечаю на рукопожатия, мягко уворачиваюсь от липких чужих губ, и все это время смотрю, как Свету уводит в сторону тот мажор, с которым она пришла сюда.
Нас с ней словно разносит стихия.
Вот только взгляды не размыкает.
Разговор наедине
– Скучно стало, Рыжая? – нарушаю я тишину дворика, – или меня ждешь?
– Размечтался, – Светочка демонстративно прикуривает, всем своим видом показывая, что вообще никого не ждет, а сюда подымить вышла.
Ага. Все остальные-то тоже так делают. То-то весь дом куревом пропах.
Я подхожу, забираю у нее сигарету из пальцев и тушу.
– Эй, – Света возмущенно смотрит, но попыток достать новую не делает. Хорошо. Понятливая.
– Терпеть не могу целовать курящих баб, – тихо и проникновенно делюсь я своими предпочтениями, – все равно, что пепельницу облизывать.
– Да пошел ты! – шипит она, – думаешь, один раз перепало, так все…
– Два, – спокойно прерываю ее, делая незаметное движение. Ближе.
В этом небольшом дворике мы одни. Вся тусня в зоне барбекю и бассейна. А здесь, похоже, курилка для прислуги, маленький пятачок, огороженный кустарниками.
Фиг обнаружишь, если специально не искать. Как я, например.
– Чего? – непонимающе смотрит на меня рыжая помеха моим планам.
– Два раза, говорю, перепало, – невозмутимо поясняю, не отрывая от нее взгляда.
В полутьме Светочка выглядит потусторонне. Ведьмочкой зеленоглазой, с растрепанными кудрями и фарфорово-бледной кожей. Вкусно смотрится. Попробовать хочется.
И я себя специально торможу, хотя, в принципе, уже знаю, чем завершится сегодняшний вечер. И как пройдет сегодняшняя ночь. После нашего бешеного поцелуя понятно все сразу.
И я более чем уверен, что Света тоже все понимает. И что не просто так она избавилась от своего мажора и вышла сюда. Где никто нам не помешает.
Сделала первый шаг, успев даже раньше меня.
Я еще только отслеживал ее взглядом в толпе, отвлекаясь на бесконечные поздравления и повисания на шее. И прикидывал, как решить вопрос.
Голова в этот момент работала исключительно на потребности члена, чего уж скрывать.
Мощный проеб, за который мне серьезно вломит Васильич.
И отправит собирать верблюжье дерьмо. Или, наоборот, к морю, за дрейфом белых медведей на льдинах наблюдать. Или в Сибирь. Или на границу с Монголией… Да мало ли, куда можно отослать конченного дебила, успешно проебавшего, в прямом смысле, кстати, свой единственный шанс на нормальную жизнь и нормальное будущее?
Страна большая, интересных мест – хоть жопой жуй…
Я это все прекрасно понимал. Прекрасно. Трогать Светочку-конфеточку мне категорически нельзя.
Самым для меня правильным и логичным вариантом было бы делать рожу кирпичом и не замечать ее. Вообще!
Но… Никак.
И раньше никак, а уж после того, как поцеловал ее…
Да пошло оно, нормальное будущее!
Малая у меня хорошо пристроена, и это главное.
А я… Гляну на белых медведей. Или на монголов. Или… Короче, не важно.
Пара лет в самой жопе мира за секс с рыжей ведьмочкой?
Вообще нефиг делать!
Светочка словно не обращала на меня внимания, вот только опыта у меня в этом вопросе полно. И потому сразу понял, что поплыла. Как тогда, зимой, в клубе, перед тем, как все завертелось.
Целовал-то я ее насильно, но потом…
Ну и фактор спасителя, принца на белой приоре, никто не отменял, конечно.
Она помнит меня, не совсем же безголовая.
И тогда, после драки, где я отбивал ее от придурков вштыренных, льнула ко мне, пока брат ее не пришел и не отобрал.
И не отправил ее в больничку, а нас с сестренкой – в клетку. На допрос, который не допрос, а опрос. Почувствую разницу, называется. Так вот, нет ее, этой разницы. Никакой!
Ох, я злился… В полиции рычал только, потому что жопой чуял, что шьют нам с малой статью.
И, на самом деле, имелось за что, но черт!
Ситуация-то в тот раз была неоднозначная.
Вот кому расскажи, не поверят ведь. И кто меня знает, тоже не поверят. Я, в принципе, тот еще скот, и на всякие нежные чувства и подвиги нихера не способен. Ни для кого, кроме сестренки. За нее я порву, естественно, любого. А потом соберу по кускам и еще раз порву. Только уже в других местах.
Жаль, что с главной тварью, сделавшей с моей Люськой такое, о чем думать без черноты в глазах не выходит до сих пор, я не поквитался таким образом. Сестренка, она все же баба. Быстро разобралась с ним, не мучился совсем утырок. Любитель молоденьких девочек. Я бы не стал так торопиться…
Но это было уже потом.
А в самом начале мы с сестрой просто неожиданно встряли.
И, главное, ничего не предвещало! Работали себе, как обычно, в новом, навороченном по самое не балуйся клубе. Я – на баре, она – официанткой. Прикидывали, как половчее взять кассу этого заведения. По прикидкам, выходило там нехило.
И вот в тот самый день, когда все уже должно было произойти, и принесло мою помеху рыжую…
Было это зимой. После Нового Года.
Совсем недавно, а, кажется, вечность прошла. Зеленоглазая вечность.
Рыжая не была бы собой, если б не назвездила и не влезла в проблемы. Понравилась сыну владельца клуба, отмороженной твари, который был не в курсе про ее папашу и братика. А то бы, конечно, бежал от нее быстрее своего визга.
О планах на девочку услышала сестренка, бегавшая с подносом рядом с компанией отморозков во главе с сыном хозяина.
И предупредила рыжульку.
И все бы хорошо, но ведьмочка оказалась не в адеквате, то ли перепила моих коктейлей, то ли ее так поцелуй со мной срубил, но двигалась она с трудом. И не соображала ни черта. В отличие от ее подружки, мелкой, но цепкой.
Пришлось их выводить через черный ход и везти домой.
Но, что еще хуже, в полном неадеквате оказался сын хозяина заведения.
Потому что решил, что ночь перед Крещением – чудесное время для погони.
Дальше было истинно русское развлечение – покатушки с дракой.
Закончилось все хорошо исключительно потому, что мелкая подружайка рыжули умудрилась свистнуть своему мужику, а по совместительству брату рыжей помехи.
Тот примчался при параде и двух серьезных нарядах, да не простой полиции, а спецназа. И завершение вечера порадовало нас маски-шоу.
В целом, все завершилось хорошо.
За исключением того, что мы с сестренкой попали в полицию, а после этого вообще встряли.
До сих пор расхлебываем.
Сестренка моя – на последних сроках беременности, живот скоро на нос полезет. И автор всего этого безобразия – тот подпол, что нас принимал зимней ночью. Тогда и разглядел, наверно, мою малую, скот.
Не такого родственника я себе хотел, конечно… Но… Главное, что Люська рада, а все остальное… Перетерпим.
Короче, сестренка пристроена, а вот я…
Я только начал выгребать из всего, что натворил, только увидел свет в конце блядского тоннеля…