Рыжая помеха

Мария Зайцева

Рыжая помеха

Пролог

– Какая шшшшука нашшала кнопку?

Я оскаливаюсь непроизвольно под маской и еле сдерживаю себя, чтоб не звездануть шепелявому утырку по челюсти.

Это же каким надо быть дегенератом, что так палиться?

Теперь все, кто сейчас валяется на полу в торговом зале, с удовольствием расскажут, что один из грабителей очень сильно шепелявил и картавил.

Особая примета. Бинго, сука!

Хотя, мне, по сути, похер, но сама организация мероприятия дико напрягает. Пока от этого зависит моя жизнь, приходится обращать внимание на это дерьмо.

Хорошо, что Сеня тоже соображает, как сильно нас палит Шепелявый, и молча бьет его кулаком по роже. Рычит тихо, матерясь через каждое слово:

– Заткни пасть!

– Се…

Шепелявый не успевает пропалиться еще больше именем главаря и огребает так, что, наверняка, половину зубов в балаклаве оставляет.

Воет утробно и отползает в сторону.

А мы с Сеней переглядываемся.

Ну жопа, чего тут скажешь?

Сирена орет вовсю, на улице собирается толпа. А где толпа, там и телефоны.

Все заснимут, чего криминалисты не успеют. Глазом моргнуть не успеешь, будешь звездой ютуба.

Сраный век высоких технологий!

Сеня без слов кивает мне, чтоб продолжал заниматься делом. То есть, собирать золото по витринам. А сам пихает носком кроссовка в зад заведующей этого пафосного бутика эксклюзивных украшений из золота, поднимая ее с пола.

Она взвизгивает, трясет пышной грудью.

Я не обращаю внимания на нее, у меня своя работенка. Да и кроме нее, есть на что обращать внимание.

Вернее, на кого.

Вообще, время мы выбрали удачное.

Учитывая, что я, хоть и принимал участие в разработке плана, но до последнего думал, что мы пойдем в другое место, то даже удивительно, как эти недалекие гопники умудрились не лажануть.

Верней, они лажанули, конечно, потому что кто-то кнопку сигнализации все же успел нажать.

Но в остальном – прям чисто сработали.

Время перед обедом, народу мало. Сам бутик находится на пешеходной улице, вход отдельный… Охранник – старикашка с дубинкой. Смех один. Заходи и бери, чего хочешь.

Мы пришли пешком. С трех разных сторон.

И расходиться планировали так же.

Если б не сигналка, конечно.

Но план «Б» все же имелся. Это уже я постарался.

Сказался опыт разработки мероприятий. Правда, там малая в основном трудилась, она очень уж головастая у меня.

Но и я кое-чего поднахватался.

А потому сейчас нас ждет еще и машина. Причем, с торца здания, где уже можно ездить. Неприметная «Калина», без наворотов, юркая и маневренная.

Главное, дойти до нее.

А вот с этим проблемы.

Потому что сигналка включена, по нашу душу едут, если уже не нарисовались.

Шепелявый получил по зубам и валяется, воя и матерясь, нечленораздельно, слава яйцам, но его по-любому тащить с собой, чтоб не сдал нас, как стеклотару.

Все это я обдумываю по ходу дела, машинально громя витрины и сгребая товар в большой рюкзак.

А да, еще и вправо поглядывая.

И нет, это не туда Сеня увел грудастую заведующую.

Ее верещание слышно слева, из-под прилавка. Там сейф с бабками. Выручка за месяц.

Но я кошусь в правую часть бутика. Там, на полу, скрестив руки на затылке и выставив жопку, лежит проблема.

Даже не так.

Не проблема.

Помеха.

И в который раз уже она мешает мне в моих делах!

Не счесть просто!

Она лежит, уткнувшись носиком в пол, тонкие пальцы на рыжем затылке подрагивают.

А я почему-то думаю, что пол холодный.

И она, наверно, замерзла.

И что страшно ей.

От этой мысли не по себе, хочется поднять ее, посадить на диван, может, даже обнять.

Дурацкое желание. Учитывая ее характер, единственное, что я получу в качестве благодарности, это оплеуху. Очередную. Она на них скорая, мне ли не знать.

А еще я понимаю, что мне надо меньше на нее смотреть. Не палиться. И ее не палить перед отморозком Сеней.

И дегенератом Шепелявым.

Если поймут, что мы знакомы, не будут разбираться.

И угораздило тебя, рыжую засаду, именно в это утро припереться именно сюда! Цацки, так тобой любимые, разглядывать!

Все планы мне вечно рушишь!

Кость в горле!

Помеха проклятая! Рыжая!

Как мне тебя теперь из дерьма вытаскивать?

Я заканчиваю громить витрины, застегиваю рюкзак, перекидываю за спину, рву лямки, устанавливая нужный размер.

Вижу, что Сеня уже разобрался с заведующей и теперь споро заматывает ей, а следом и еще одной девчонке-продавщице руки пластиковыми зажимами.

Старик-охранник валяется в отключке.

Сирены все громче, там, похоже, скоро армия соберется.

Ну еще бы, небывалое дело для этой сонной срани: ограбление ювелирки!

Выглядываю.

Так и есть. Три машины, но не выходят. Ждут еще чего-то. Понятно, чего. ОМОНа.

Самим под пули лезть не в кайф.

– Бери рыжую, – командует Сеня.

– Нахера? Давай заведующую!

Вот уж чего мне не надо, так это помеху мою проклятую подвергать опасности. Дополнительной.

Заложница из нее на редкость херовая. Настолько, что даже касаться не стоит. Оторвут лапы вместе с головой и яйцами.

Я это знаю. А вот Сеня – нет. И просвещать его я не собираюсь. Потому пытаюсь применить другие аргументы.

– Она ценнее. Да и жопа у нее шире. Меньше вариантов пулю словить.

– Нет, – рычит Сеня, – рыжую! Мелкая, как раз за малолетку сойдет. В ребенка стрелять не будут!

Возмущение топит, мешает нормально и доходчиво ответить. Потому что ну нихера себе, ребенок!

Там титьки третьего размера и ноги от ушей!

Правда, конкретно сейчас она реально малолеткой выглядит, в джинсиках и кроссах. Да еще и хвостик. Овца рыжая!

Как в универ в полном прикиде ходить, что на сраной козе не подъедешь, так это всегда пожалуйста!

А тут вырядилась ребенком!

– Бери! – командует Сеня, рывком поднимая утырка Шепелявого, еле переставляющего ноги и что-то бормочущего беззубой пастью.

Ох, тебе на зоне обрадуются! Даже готовить не надо! Уже все, как надо!

Мстительно хмыкаю, и – куда деваться? – подхватываю с пола рыжую помеху.

Она сдавленно выдыхает, таращит на меня полные ужаса и слез глаза, кривит красивые губки.

– Отпусти меня! Слышишь, тварь! Отпусти! – шипит, дергаясь, но я аккуратно перехватываю ее локтем поперек горла, прижимаю к себе спиной.

От нее вкусно пахнет. От нее всегда вкусно пахнет.

И у меня, несмотря на дикость ситуации, встает.

У меня всегда на нее встает.

Рефлекс уже выработался, бляха муха.

Она чувствует задницей мой стояк и испуганно замирает.

А я мстительно прижимаюсь сильнее. Не хочу напугать, но черт… Сама виновата. Надо на пары ходить, а не прогуливать.

Сеня подходит к нам и сует рыжей в руки ргдшку!

Да что за!..

Я молчу, только неосознанно сильнее сжимаю ее за шею, словно хочу уберечь.

– Держи, сучка, и крепче! Вот тут зажимай.

И выдергивает, скот, чеку!

У меня внутри все леденеет от страха за эту рыжую дурочку.

Уже не думаю о том, что пропалюсь, хриплю ей на ухо:

– Держи, рыжая. Держи.

И она дергается всем телом. Отчетливо. Знакомо.

Дежавю, бляха муха!

Мы с ней так уже стояли когда-то. Вот только ситуация была другой. Получше.

– И молчи, бля… – добавляю на тот случай, если вдруг решит меня узнать.

Она каменеет, вытягивается стрункой, пальцы стискивают гранату.

Держи, дурочка ты моя рыжая. Держи… Ну кто ж знал…

Ох и вперся я. И тебя впер.

Надо выбираться теперь. И мне без тебя никак. Да и не надо мне.

Без тебя.

Снова в шко… То есть, в универ!

Я никогда не учился в универе. Не случилось как-то.

Планировал после школы, но…

Случилась та гонка, я выиграл.

Загулял, естественно, в компании с двумя веселыми девчонками. А проснулся уже в другой компании.

В полиции. И два года – как в страшном дурном сне…

Ну да ладно, чего вспоминать.

Но вообще, жизнь – та еще шутница.

Хотел ты, Макс, учиться, получать образование высшее – на тебе.

Спустя семь лет оно особенно актуально, ага.

Да и не на юридический я хотел… И вообще… Надо бы на первый курс, хоть и смешно я там буду смотреться.

Но тут мне выбора не предоставили. Бери, Курагин, что дают, и не выделывайся.

А потому я переживаю.

И даже больше, чем первый раз в первый класс. Тогда хоть мама за руку держала. И сестренка, коза мелкая, прыгала вокруг. Банты у нее на голове были, помню, огромные. Очень хотелось дернуть за один, развязать…

Но мама, зная мой проказливый характер, это дело четко пресекала.

А то Люська, сестренка, той еще плаксой была, могла завестись на час, не остановишь… Куда только чего девалось…

Я усмехаюсь, выдыхаю и завожу байк.

«Дукати Панигале», классического красного цвета. Рычит, зверь, подо мной, и дрожь его мне передается.

Круто. Давно я на байках не гонял.

Правда, итальянцев не особо люблю, нервные они слишком. Как норовистые коняшки.

Я бы лучше взял старый добрый «бобби», но… Где мы и где «бобби»?

Хорошо, хоть «Дукати», а не «Ява».

Ладно. Выдохнул. В себя пришел. Неуместное волнение перед неизведанным смирил.

Пора? Но, бляха… Вот как так вообще?

Я – уже столько всего переживший, вполне себе серьезный чувак с охеренным жизненным опытом, словно мальчишка-школьник опять переживаю из-за первого сентября. Когда это дерьмо закончится?

Злюсь, слишком резко беру разгон, и гребанный итальяшка тут же реагирует на это нервным вилянием, чуть не пристраивая меня под встречный грузовик.

Ухожу в последний миг, вижу вылупленные во все лобовое глаза водилы грузовика, его раскрытый в мате рот.

Газую, выравнивая зверя.

Норм! Слушается! Попробовал бы не послушаться, нежный придурок! Давай, малыш, не подведи, папа будет ласковым. Нам с тобой еще мой образ плохого парня поддерживать…

Во двор универа въезжаю с шиком. Юзом, чуть ли не укладывая красненького на бок и страстно рыча.

Короче, замечают даже те, кто не должен.

Торможу, картинно снимаю шлем, в тон байку – красно-черный, стильный.

Не улыбаюсь, взгляды игнорю.

Я – крутой чел, я тут чисто случайно. Скучающе оглядываю двор универа, переполненный в честь первого сентября. Ну привет, студентики… Повеселимся?

Вообще, ощущения смешанные. Словно я второклассник и приехал в свой старый детский сад, в подготовительную группу. Весь такой взрослый, но одобрения и восхищения охота.

Прикуриваю, как положено, не дерьмо синтетическое, а нормальную сигарету, от нормальной зажигалки.

Ловлю на себе внимательные взгляды парней.

Девчонок.

Тут даже не внимательные. Заинтересованные.

Не, ну а чего? Я – красавчик, это без вопросов. Девки всегда велись и ведутся. Все. Ну, практически все…

Но не будем о грустном.

Чуток поигрываю мускулами, курю.

Футболка на мне свободная, не обтягивает по-пидорски, но все, что надо, видно. И джинсы свободные, потертые. И кроссы. И вообще, был бы бабой, точно бы приметил такого…

Ну вот и давайте, примечайте. Все. Мне тут мелькать надо какое-то время.

Может, даже поучиться получится. Юридический – это как раз мне в тему.

Может, Васильич потом выделит квоту…

Но для этого надо кое-что сделать.

А, значит, пора приступать.

Вот только с чего начать? Опыта-то никакого…

Студенты бегают в разные стороны, как тараканы, никакой линейки торжественной или еще чего-то подобного тут, видно, нет.

Ну правильно, не школа же.

И занятия, наверно, прямо с первого сентября…

– Эй, где тут учебная часть, не подскажешь? – торможу я высокого худого парня, с видом задумчивым и отрешенным топающего к крыльцу.

– На втором, двести первый кабинет, по лестнице направо, – коротко информирует он, тормозя и оглядывая меня внимательно. Глаза за стеклами очков нечитаемы. Не люблю очкариков. Глаз не увидишь, нихрена не поймешь, о чем думают…

– Макс, – первым подаю руку. Надо же с чего-то начинать?

– Олег, – пожимает он мою ладонь, – ты новенький? Не видел тебя тут.

– Да, перевелся из Владика.

– Ого! Далеко тебя занесло.

– А то… Ты с какого факультета?

– Юридический.

– И я! Не пятый курс?

– Пятый.

Мы пару секунд разглядываем друг друга.

Вот мне повезло, а! Среди всей толпы на одногруппника наткнуться! Это же можно считать хорошей приметой?

– Ну ладно, спасибо, Олег, – киваю я независимо.

И медлю чуть-чуть.

– Давай покажу, куда идти, – Олег предсказуем. Или это я такой умный? Пусть будет оба варианта сразу. Так приятней.

– Спасибо!

Тут самое главное не навязываться и не прилипать.

Я – одинокий волк, плохой парень… Это они за мной все таскаться должны, предлагать общение, а не я за ними.

Мы идем к крыльцу, провожаемые взглядами. Надеюсь, я сейчас не с главным лохом универа заобщался, а то неудобняк. Промашечка.

Но, судя по внешнему виду, Олег вполне нормальный парень… Мы разговариваем на общие темы, и я все больше успокаиваюсь и прихожу к выводу, что все идет пока хорошо. И, если так и дальше будет…

– Эй, Светлячок, как лето? – раздается откуда-то сбоку веселый голос, и за моей спиной ему звонко отвечают:

– Нормально! Каникулы удались!

И да, сука, я вздрагиваю!

И оборачиваюсь прежде, чем успеваю себя взять под контроль!

За моей спиной стоит рыжая высокая девчонка. Красивая до охерения, с зелеными яркими глазами и невозможно притягательными пухлыми губками.

Они нереально вкусные, эти губки. Я до сих пор вспоминаю.

Иногда. Не чаще одного раза в день.

Каждую ночь перед сном, если уж начистоту.

Света, дочь генерала.

Она смотрит мне в глаза… И в них тоже узнавание! И шок.

Света хмурится, оглядывает меня с ног до головы, открывает ротик, чтоб что-то спросить, но тут ее опять окликают:

– Светлячок, ты чего там? Иди сюда!

– Иду, – отвечает она, не поворачивая головы, продолжая сканировать меня хмурым взглядом.

Я изо всех сил стараюсь удержать рожу. Вот честно, когда в хату входил первый раз после сизо, было легче.

Но, судя по всему, держусь нормально, и даже получается делать вид, что не узнаю ее.

Скольжу взглядом, нарочито нахальным и ленивым, по ее смачной тонкой фигурке, торможу на губах, облизываюсь… Ох, если б не было тут столько народу, я бы…

Что бы ты, придурок?

Что?

Опять силой поцеловал ее? Полапал всласть?

В прошлый раз меня оправдало то, что вообще был не в курсе, чья она дочка. Да и на взводе, опять, же сильно находился…

А в этот-то раз все четко осознаю. Приоритеты расставляю верно.

И по всем этим приоритетам понятно, что мне не светит девочка Света.

Не моего она полета птица. Даже если б не было… Обстоятельств. Все равно не моего. Таких, как я, ее папа-генерал натягивает на чайник вместо куклы.

А меня, если узнает, что хотя бы смотрю в ее сторону, вообще порвет. Ну, а сам не сподобится, так братишка солнечной Светочки, полковничек фсбшный, точно постарается.

Светочка у них, как я понял, свет в окошке, поздняя самая сладкая конфетка.

Не моими губами такую жрать.

Все эти мысли проносятся в дурной, ошалевшей от неожиданной встречи башке в одну секунду, пока в глаза зеленые смотрю.

А потом Светочка отворачивается, презрительно дергает плечиком и сваливает в сторону своих друзей.

А я остаюсь, дурак-дураком, стоять на ступеньках универа. Под взглядами студентиков.

Весело, шопиздец…

– Ты чего? – прорезается сквозь шум в ушах голос Олега, про которого я, признаться, и забыл уже, – запал? Не вариант.

– Да? – хриплю что-то невразумительное, наблюдая, как Светочка смеется над шутками каких-то парней, так же, как и я, облизывающих ее жадными глазами. Смеется. На меня не смотрит. Но сто процентов чувствует мой взгляд. Спина слишком прямая, попка чересчур оттопыренная, пальцы поправляют волосы… Красуется, Светлячок…

Зеленоглазая. Еще круче стала выглядеть с зимы.

Загорела, немного похудела. Глаз не оторвать.

Вот я и не отрываю…

Палюсь по полной программе. Понимаю это, но поделать с собой ничего не могу.

– Да, – отвечает Олег, – это Светка Старицкая. К ней на кривой козе не подъедешь.

– А на прямой?

– Чего?

– На прямой козе если?

Я с огромным усилием выдыхаю, усмехаюсь и отворачиваюсь. Тоже с усилием.

– Пошли?

– Да, пошли, – кивает Олег и топает первым по ступенькам вверх.

Я иду следом. Не оборачиваясь. И чувствуя на себе внимательный взгляд зеленых глаз. Невольно вспоминается песня, которую пели в тех местах, где я обитал два года после школы.

«У беды глаза зеленые…»

Никогда не любил шансон, но здесь он, сука, в тему.

Зеленые глаза у моей беды.

И чего теперь делать, как устранять эту помеху, которая все похерить может, непонятно.

Зеленые глаза моей помехи

– Пал Васильич, а может я чего-нить другое буду делать? Не выгорит тут, я прям чувствую…

Я ловлю себя на слабой ноющей ноте, словно щенок подскуливает, и тут же маскирую это прокашливанием. Конечно, против Васильича я реально щен, но показывать это – все равно что на спину валиться и пузо подставлять. Не пойдет.

– Макс, конкретно говори, что не так, – басит в трубке Васильич, потом отвлекается и кому-то смачно говорит матом.

Смысл послания понятен, и хорошо, что он не мне.

Я послушно пережидаю производственный момент и еще раз перебираю в уме доводы, по которым я не могу больше заниматься этой хренью.

Вернее, довод-то один. Но его я палить как раз не хочу.

Потому что это… Ну вообще днище.

А значит, надо что-то другое придумывать. И очень хорошо, что Васильич запретил к нему приезжать для отчета и связь мы не видео держим, а по старинке, по телефону.

Потому что, глядя в лицо, он бы меня точно раскусил. Такой мужик… Насквозь видит всех.

И ловит на раз-два.

– Ну? – возвращает меня к реальности трубка, – что не так пошло?

– Да все! Мне никто не поверил, что я студент! В учебке решили, что я прикалываюсь! Да и связей наладить… Не удалось…

Тут я, конечно, херню порю.

Потому что уж чего-чего, а связи налаживать я умею. Это мое коронное, можно сказать.

В нашем веселом родственном тандеме с малой, она отвечала за планирование и техническую часть, потому что гребанный компьютерный гений, а я – как раз за организационную. И налаживание этих самых связей.

Хотя, чисто внешне все выглядело наоборот. Но тут, конечно, особенности восприятия, как любит умничать Люська.

Она у меня невысокая, красивая и глазки наивные. Никто там мега-мозг не заподозрит. Хотя нет, один нашелся.

Именно за него Люська в итоге замуж и выскочила. Разрушив таким образом нашу родственную опг.

Хотя, хорошо, что так все лайтово завершилось. А то мы с ней, конечно, погуляли по стране, пощипали жирных гусей…

Но да ладно, чего думать про это.

Главное, что со связями у меня всегда все отлично было. И тут, в универе, тоже все сложилось на ура.

Парнишка, с которым я закорешился, отвел в учебку, там я поулыбался очкастенькой аспирантке, и мне в зачетку проставили те предметы, которые я, якобы, сдавал уже во Владике!

Программы-то учебные отличаются! И, оказывается, кое-что я, типа, уже прошел! На четвертом курсе! А, значит, и лекции эти посещать не надо. И учебный план у меня индивидуальный.

Ну и, если б поднажал, то, чувствую, еще бы бонусов словил.

Но я был слегка не в себе после встречи с рыжей зеленоглазой помехой, а потому включил обаяние не в полную силу.

Но Олежа, мой новый приятель, очень впечатлился.

И потом рассказал о моем подвиге своим дружбанам.

По итогу, не прошло и получаса, как я уже был своим в группе, перезнакомился со всеми парнями, поулыбался всем девчонкам, получил приглашения на две вписки, одну гонку, потому что мой Дукати тоже заценили, и отмечание начала учебного года в випке моднявого клуба. Слава яйцам, не того, который мы с малой когда-то планировали поиметь. Правда, поимели только проблемы, и я вот, лично, их до сих пор имею… Или они меня? Не важно.

Важно, что все в порядке у меня с … как это малая говорила? Коммуникативными навыками. Да.

А вот со всем остальным – проблемы.

Потому что на большой перемене меня потащили в буфет, и там я опять увидел свою рыжую помеху.

Она стояла в компании каких-то придурков, которых мне почему-то сразу захотелось на кулак намотать, просто за то, что они слишком близко находились и слишком пристально смотрели. На нее.

А она словно не замечала.

Девочка Светочка.

Улыбалась, перебрасывала свою гриву на плечо, оголяя тонкую шейку. Так подойти бы, взять ее за эту шейку, провести пальцами по позвонкам выступающим… А потом наклониться и вдохнуть ее аромат. Я до сих пор помню, как она пахнет. Свежей пряностью. Так разве бывает? Вот и я думал, что нет.

А оказывается, очень даже да.

Короче, я пришел в себя только, когда Олег пощелкал перед глазами пальцами.

– Друг, не вариант, говорил тебе уже, – выразительно округлил он глаза в сторону Светочки, – Старицкая – верная дорога к военкому.

– Мне не страшно, – рассмеялся я, переводя взгляд на другую девчонку. Тоже красивую, с аппетитной жопкой. Но абсолютно не вставляющую. Никак. Вот чего за печаль такая внезапная? Все же хорошо у меня было с этим вопросом!

– Ты служил? – удивился Олег.

– Типа того, – неопределенно пробормотал я и получил уважительный кивок в ответ.

Типа, понятно все.

Так и хотелось заржать в голос.

Что тебе, сосунку, маменькиному сынку, может быть понятно? Что?

У нас с Олежей разница пару лет в возрасте. А в жизненном опыте – века.

И не в мою пользу это все сейчас.

Потому что уже понять успел, нет легкости. И в общении туплю, веду себя, как старик, годами умудренный.

Мое первоначальное веселье, мой настрой на победу… Все куда-то улетучилось.

Наверно, в самом деле, Светик-семицветик виновата.

Она не сможет исполнить моих желаний, и от этого паршиво.

Пришлось прям силой себя в чувство приводить.

Переключаться. Разговаривать с парнями.

Ржать над тупыми шутками.

Многозначительно молчать на всякие вопросы, типа весь такой загадочный и деловой.

И стараться не смотреть в сторону рыжей макушки.

Периодически у меня чесалась щека, та самая, которой был повернут к столику Светика. Она на меня смотрела. Не прямо, а так… искоса. Изучая. Зеленым взглядом прожигая.

И черт… Меня это заводило. И мешало одновременно. И нервировало. И…

И вообще, какого хера я как баба?

Короче говоря, я разозлился… И слился.

Вернее, попытался слиться.

Придумывал, пока ехал к себе в съемную хату, как могу отвертеться от этого всего. Потому что, судя по настрою моему дерьмовому, не работа это будет, а беда.

Проблема на проблеме.

Как вот, скажите, нормально заводить связи, находясь с ней под одной крышей? Пусть и огромной универской?

Зная, что она вот – тут. Через этаж. Через коридор. Через стену.

И ведь нормально меня уже отпустило после нашей первой встречи!

Вообще про нее не думал!

Хотя, руки иногда ощущали фантомную тяжесть ее тела, хотя, какая там тяжесть? Смешно. И то, как она дрожала тогда, прижимаясь. И ярость мою бешеную, когда дрался за нее.

И то, как брат ее, подполковник, до охерения серьезный чел, кстати, пытался забрать ее у меня из рук, а она только сильнее жалась. И лицо у меня на груди прятала.

А мне это нравилось очень. Правильно я тогда себя ощущал. Защитником.

Именно ее защитником.

Хотя, дрался не только за нее, конечно же.

Там еще в заварушку мелкая Снежинка, подружка Светочки-конфеточки, вплелась. И моя малая сестренка.

Правда, сестренка у меня сама кому хочешь вломит так, что мало не покажется, но в любом случае, защищать-то ее я всегда буду.

И в тот раз защищал.

Но эмоции такие правильные, мужика-защитника, испытал только, когда Свету, испуганную и ничего не понимающую, на руках держал.

Это было что-то древнее, как сказала бы моя умная, не в меня, сестренка, атавистичное.

Типа, доминирующий самец. Ото всех других отбил, на плечо взвалил и в пещеру – трахать законную добычу.

И у меня, кстати, чуть было с этим не сложилось!

Если б не братишка ее, упертый мент, то…

Но не сложилось.

Светочка-конфеточка попала в больничку, а мы с сестренкой – в полицию.

Так оно все и завертелось.